Контрольная работа по дисциплине Применение норм уголовного права в условиях деятельности уис
 Скачать 79.95 Kb.
|
|
ФЕДЕРАЛЬНЯ СЛУЖБА ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ Федеральное казенное образовательное учреждение высшего образования Академия права и управления (Псковский филиал Академии ФСИН России) Кафедра уголовно-правовых дисциплин КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА по дисциплине «Применение норм уголовного права в условиях деятельности УИС» на тему: «Квалифицирующие виды убийства (ч.2 ст.105 УК РФ): общая характеристика». Выполнил: курсант 51 учебного взвода, младший лейтенант внутренней службы, Деев Никита Евгеньевич Руководитель: Доцент кафедры, кандидат юридических наук, доцент полковник внутренней службы, Шатов Сергей Алексеевич. Псков 2018 г. Оглавление Введение 3 1.Понятие и виды убийств в российском уголовном праве. 5 2. Убийство двух или более лиц (п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ). 8 3. Отграничение квалифицированного убийства от смежных составов преступлений. 15 Заключение 19 ВведениеЖизнь - важнейшее, неотъемлемое и неприкосновенное право и благо человека. Это понимание закреплено во Всеобщей Декларации прав человека, Международном Пакте о политических и гражданских, а также в Декларации прав и свобод человека и гражданина РСФСР, 1991 года. Статьей 2 Конституции Российской Федерации провозглашено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Защита прав и свобод человека и гражданина составляет обязанность государства, которую оно осуществляет различными способами, в том числе и с помощью уголовно- правовых мер. УК РФ признает охрану прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств одной из своих задач. О степени приоритетности этой задачи можно судить по тому, что в Особенной части УК РФ преступлениям против личности отведено первое место. Особенная часть УК РФ начинается разделом VII - "Преступления против личности", состоящим из пяти глав (гл.16-20). В свою очередь Глава 16 "Преступления против жизни и здоровья" начинается со ст.105 УК РФ - "Убийство". По смыслу ч.5 ст.15 УК РФ убийство является особо тяжким преступлением, за совершение которого возможно наказание не только в виде лишения свободы на определенный срок, но и пожизненное лишение свободы и смертная казнь. По данным судебной статистики, в общем количестве уголовных дел, рассматриваемых ежегодно на территории Российской Федерации, доля дел об умышленном убийстве не превышает 1,5-2%. Однако в структуре дел, рассматриваемых судами первой инстанции, дела об убийстве составляют 75- 80%. В России наблюдается рост числа убийств и неблагополучие с их раскрываемостью. Особенно это касается крупных и сверхкрупных городов. Число убийств является как бы обобщенной, суммирующей характеристикой общей криминологической обстановки. На сегодняшний день в России каждый час в среднем совершается 5-6 убийств, 10 лет назад было только одно. Сегодня уже можно сказать, что убийства составляют “сердцевину” преступности, наиболее устойчивую ее часть. Они занимают ведущее место в системе криминального насилия и объективнее всего характеризуют состояние преступности, чем остальные деяния. Отмечается рост числа убийств, ответственность за которые предусмотрена ч.2 ст.105 УК РФ - убийства с квалифицирующими признаками, среди которых наиболее часто встречаются: убийство двух или более лиц, убийство, совершенное общеопасным способом, и убийство по найму. Таки образом, важность изучения вопроса квалифицированных убийствах не представляет сомнений. В связи с этим в предлагаемой работе раскрывается понятие квалифицированных убийств, их уголовно-правовая характеристика, а также отграничение от смежных составов преступления.
Термин "убийство" в российском праве утвердился во второй половши XIX в. По Русской правде — это "душегубство", по Своду законов Российской Империи 1832 г. — "смертоубийство". В Уголовном кодексе РФ впервые в истории нашего уголовного законодательства дается определение понятия убийства. Убийством признается только умышленное причинение смерти другому человеку (ч. 1 ст. 105). В отличие от УК РСФСР (ст. 106) УК РФ не знает "термина "неосторожное убийство", ибо в общественном сознании "убийство" ассоциируется лишь с умышленным причинением смерти. Такой подход соответствует и традициям русского дореволюционного уголовного права. Убийство — наиболее тяжкое преступление против личности, однако степень его тяжести зависит от целого ряда обстоятельств, либо сопутствующих ему, либо послуживших поводом его совершения. С учетом степени общественной опасности варьируется и наказание: от смертной казни, пожизненного лишения свободы либо лишения свободы от восьми до двадцати лет (ч. 2 ст. 105 УК) до двух лет лишения (ограничения) свободы (ч. 1 ст. 108 УК) [3]. Объект убийства образуют общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни граждан. Уголовно-правовой охране подлежит жизнь любого человека независимо от его возраста, физических и моральных качеств от начала рождения и до момента смерти. Под началом жизни человека следует понимать начало физиологических родов. Уничтожение плода ребенка до начала родового процесса не образует состава убийства. Моментом завершения жизни следует считать биологическую смерть, при которой прекращается деятельность центральной нервной системы и в коре головного мозга наступает необратимый распад белковых тел, в результате чего восстановить жизнедеятельность организма уже невозможно. Объективная сторона убийства состоит в противоправном лишении жизни другого человека. Указание на противоправность рассматриваемого деяния имеет важное значение. Не является, например, преступлением лишение жизни другого человека в состоянии необходимой обороны (ст. 37), приведение в исполнение приговора к смертной казни. Убийство может быть совершено как путем действия, так и путем бездействия. Чаще всего убийство совершается путем действия, нарушающего функции или анатомическую целостность жизненно важных органов человека. Действия, которыми причиняется смерть, в большинстве своем физические. Однако убийство может осуществляться и путем психического воздействия. Например, человеку, страдающему тяжелой формой кардиологического заболевания, посылают ложную телеграмму о смерти его близких в расчете на то, что он скончается от сердечного приступа. Так и происходит. Убийство путем бездействия может иметь место лишь в тех случаях, когда виновное лицо обязано было заботиться о потерпевшем и когда оно должно было и могло совершить определенные действия, могущие предотвратить смерть. Убийство относится к преступлениям с так называемым материальным составом. Оконченное убийство имеет место в тех случаях, когда в результате деяния виновного последовала смерть. При этом не имеет значения, наступила ли смерть сразу или последовала спустя какой-то промежуток времени после этого. Обязательным признаком объективной стороны убийства является наличие причинной связи между деянием виновного (действием или бездействием) и наступившей смертью потерпевшего. При установлении причинной связи по делам об убийстве необходимо иметь в виду следующее: а) действия (бездействие) субъекта, предшествующие наступлению смерти, могут быть признаны ее причиной только в том случае, если в момент их совершения они явились необходимым условием ее наступления, т. с. таким условием, не будь которого, смерть не наступила бы; б) эти действия (бездействие) в момент их совершения должны создавать реальную возможность наступления смерти. При выяснении объективной стороны убийства необходимо также уделять внимание месту, времени, способам и орудиям, всей обстановке совершения этого преступления. Субъективная сторона убийства характеризуется только умышленной виной. Умысел при этом может быть как прямым, так и косвенным. Лицо осознает, что совершает деяние (действие или бездействие), опасное для жизни другого человека, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего и желает (при прямом умысле) либо сознательно допускает наступление смерти или безразлично относится к ней (при косвенном умысле). Исключительно важное значение имеет установление по делам этой категории мотивов и целей лишения потерпевшего жизни. В п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" по этому поводу, в частности, говорится: "По каждому такому делу должны тщательно выясняться все обстоятельства, в том числе мотивы, цель и способ убийства, имеющие важное значение для правильной правовой оценки содеянного виновным и назначения ему справедливого наказания"[4]. Субъектом ответственности за убийство, предусмотренное ст. 105 УК, может быть любое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста. За остальные преступления против жизни ответственность наступает с шестнадцати лет. Все убийства делятся на три группы:
2. Убийство двух или более лиц (п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ).В соответствии с п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство двух или более лиц, если действия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно. Таким образом, убийство двух или более лиц представляет собой единое преступление. В юридической литературе при характеристике убийства, квалифицированного по п. «а» ч. 2 ст.105 УК, справедливо акцентируется внимание на субъективной стороне преступления (направленность умысла, его единство). Именно единый умысел характеризует преступление как единое. Однако единый умысел не следует путать с единой целью. Умысел как одна из форм вины характеризуется психическим отношением виновного к совершаемому деянию и возникает с момента начала осуществления преступной деятельности, т.е. не с момента появления цели (так называемая стадия «обнаружения умысла», точнее «обнаружения цели»), а с начала её реализации (осуществления приготовительных действий к конкретному убийству индивидуально определённого лица). Именно с этого момента и появляется умысел. Единая цель на убийство двух или более лиц может возникнуть задолго до её реализации и не охватываться единым умыслом. Например, виновный поставил цель (запланировал) убить всех очевидцев совершенного им преступления, которые проживают в различных городах (регионах, странах). С этой целью он приезжает в один город и, оценив ситуацию, начинает готовиться к убийству одного из очевидцев (изучает обстановку, маршрут передвижения потерпевшего, его образ жизни, времяпрепровождения, график работы, приобретает орудия и средства убийства и т.п.). С этого момента виновный начинает реализовывать свою цель, и у него возникает умысел на конкретное убийство. После убийства первого конкретного потерпевшего-очевидца единая цель на убийство других очевидцев у виновного сохраняется. Но умысел на второе (третье и др.) убийство возникнет вновь с момента начала совершения конкретных приготовительных действий к последующему конкретному убийству соответственно второго (третьего и др.) потерпевшего после прибытия виновного к месту его подготовки и совершения. Поведение виновного лица в интервале между убийствами (времяпрепровождение: передвижение, питание, сон, общение и т.п.) вряд ли можно отнести к приготовительным действиям к конкретному убийству. В связи с этим, думается, необоснованно недооценивается отдельными учеными объективный критерий рассматриваемого убийства – время его совершения, которое определяется судебной практикой как одновременность. Такая недооценка вызвана, скорее всего, тем, что при указании на такой признак как «одновременность» используется словосочетание «как правило», которое подразумевает исключение. Поэтому некоторые авторы в порядке исключения наряду с обязательным признаком одновременности вводят понятие разновременности убийства в отношении двух или более лиц при наличии единого умысла (намерения)1. При этом допускается возможность значительного разрыва во времени между первым и последующими убийствами. По их мнению, единственным условием признания такого убийства, квалифицированным по п. «а» ч.2 ст.105 УК, является единство преступного намерения и наличие только прямого умысла2. Однако наличие у виновного преступной единой цели (намерения) даже при разновременности убийства нескольких лиц не исключает наличие косвенного умысла. Например, с целью сокрытия преступления путем поочередной (в разное время) расправы с его очевидцами виновный жестоко избивает потерпевших, желая привести их в такое состояние, чтобы они не могли давать показания, не желая, но безразлично относясь к наступлению смерти, сознательно её допуская. В случае причинения смерти каждому из потерпевших действия виновного следует квалифицировать как разновременное убийство с единой целью (намерением), но с косвенным умыслом. Очевидно, Пленум не случайно указал на объективный признак квалифицированного убийства как обязательный. Как и при отсутствии единого умысла (даже при фактической одновременности, например, убийство второго потерпевшего, неожиданно появившегося в процессе лишения жизни первого3), так и при отсутствии одновременности лишения жизни двух или более лиц (даже при наличии единой цели, намерения, - не путать с умыслом!) такое убийство нельзя квалифицировать по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Словосочетание «как правило» означает, что между первым и вторым убийством имеется промежуток времени. Но это – время продолжающегося посягательства, охватываемого единым умыслом виновного. Например, убийство одного и преследование с целью убийства другого потерпевшего, успевшего убежать от убийцы в процессе посягательства, и последующее (через какое-то время) его убийство. Если потерпевшему удастся скрыться от виновного на длительное время, и умысел на его убийство будет корректироваться (конкретизироваться, обновляться) в зависимости от конкретных обстоятельств (обстановки, места, времени и др.) обнаружения потерпевшего, то говорить в такой ситуации о едином умысле нельзя. При таких обстоятельствах умысел возникает вновь с начала совершения новых конкретных приготовительных действий для убийства второго потерпевшего, хотя единая цель (намерение) остается. До недавнего времени (до 12 декабря 2003 года) такое убийство следовало квалифицировать как неоднократное (п. «н» ч.2 ст.105 УК РФ). Умысел на убийство двух или более лиц может быть как прямым, так и косвенным (лишение жизни нескольких человек при срабатывании автоматического взрывного устройства, установленного в целях защиты, например, садового участка от посторонних лиц4). В соответствии с п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)» убийство одного человека и покушение на убийство другого не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по совокупности ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ5. Однако справедливо отмечают некоторые ученые, что убийство двух или более лиц является единым преступлением, и различные его эпизоды (убийство одного и покушение на убийство другого) не могут квалифицироваться по совокупности6. Следовательно, согласно теории уголовного права убийство одного и покушение на убийство другого лица должно квалифицироваться только как покушение на убийство двух или более лиц. Некоторые ученые, признавая позицию Верховного Суда РФ по рассматриваемому вопросу небезупречной, вместе с тем соглашаются с нею, считая, что «признание покушением всего деяния в целом как единого преступления снижало бы опасность содеянного и привело бы к смягчению ответственности виновного в силу ч.3 и ч.4 ст.66 УК»7. Цели и мотивы убийства двух или более лиц могут быть различными, хотя, как правило, они совпадают. Например, виновный собирает в одном месте всех своих недругов, имея различные цели и мотивы в отношении каждого из них: одного лишает жизни с целью скрыть преступление из страха разоблачения, другого – из ревности, третьего – из мести, четвертого – с корыстной целью или по мотивам национальной ненависти и т.п.8 Кроме общей нормы, предусматривающей ответственность за убийство (ст.105 УК РФ), где жизнь человека выступает как основной объект посягательства, уголовное законодательство содержит специальные нормы, в которых жизнь является дополнительным непосредственным объектом, а в качестве основного объекта предусмотрены, например, основы конституционного строя (ст.277 УК – террористический акт), правосудие (ст.295 УК – посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие), порядок управления (ст.317 УК – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа), безопасность человечества (ст.357 УК – геноцид). В юридической литературе неоднозначно решается вопрос о квалификации действий виновного, когда он одновременно посягает на жизнь государственного или общественного деятеля (судьи, сотрудника правоохранительного органа) и «обычного» человека. Некоторые ученые предлагают квалифицировать такое деяние по совокупности соответственно ст.277 (ст.ст.295, 317) и по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ9. Аргументы довольно убедительные, поскольку и теория уголовного права, и судебная практика под посягательством на жизнь, в частности, работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка рассматривают убийство илипокушение на убийство этих лиц10. Однако, думается, при такой квалификации нарушается принцип справедливости (ч.2 ст.6 УК), поскольку за одно и то же преступление (посягательство на жизнь специального потерпевшего) виновный дважды привлекается к уголовной ответственности: по соответствующей специальной норме (ст.ст.277, 295, 317 УК), где жизнь потерпевшего является дополнительным объектом, и за «двойное» убийство по п. «а» ч.2 ст.105 УК, в котором его жизнь уже «превращается» в основной объект. По правилам квалификации в одном и том же преступлении один и тот же объект не может быть одновременно и основным, и дополнительным. Дополнительным аргументом против такого подхода может служить суждение о том, что одновременное убийство двух или более специальных потерпевших (государственных деятелей, судей, прокуроров, работников милиции) не может быть дополнительно квалифицировано как «двойное» убийство по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Некоторую сложность вызывает вопрос о квалификации убийства двух или более лиц, совершенного в соучастии. Если объективную сторону такого убийства полностью выполняет исполнитель, то действия подстрекателя, пособника и организатора следует квалифицировать по соответствующей части ст.33 и п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ, даже если все указанные соучастники присутствовали на месте преступления и наблюдали за убийством. Одновременное убийство двумя виновными по договоренности между собой с распределением ролей двух лиц, когда каждый из них лишает жизни только одного потерпевшего, в судебной практике квалифицируется при отсутствии других отягчающих обстоятельств как простое убийство11. При этом предлагается учитывать роль каждого из них. Делается вывод о том, что каждый виновный должен выполнить хотя бы часть объективной стороны именно «двойного» убийства, т.е. применить насилие к каждому потерпевшему в процессе лишения их жизни. При этом необязательно, чтобы каждый из соисполнителей нанес смертельное ранение12. Достаточно применить насилие к каждому потерпевшему при осознании того, что это помогает другому соисполнителю лишить потерпевших жизни (удержание, скручивание рук, прижимание, избиение и т.п.). Одно лишь присутствие при убийстве и «моральная» поддержка исполнителя (подбадривание и т.п.) не является основанием для признания лица соисполнителем. В зависимости от роли он может быть признан пособником или подстрекателем в квалифицированном убийстве. Однако в юридической литературе встречается и другая точка зрения, согласно которой для квалификации по пп. «а» и «ж» ч.2 ст.105 УК РФ не требуется, чтобы каждый виновный совершал действия, направленные на лишение жизни всех потерпевших, достаточно, чтобы каждый применил насилие в отношении хотя бы одной из жертв, разумеется, при наличии единого умысла на убийство двух или более лиц, выраженного в предварительном сговоре13. Убийство двух или более лиц – это не повторное, а единое квалифицированное преступление, объективная сторона которого состоит из двух или более актов лишения жизни потерпевших. По общему правилу, соисполнителем признается лицо, выполнившее хотя бы часть объективной стороны преступления. Следовательно, лишение жизни одного из потерпевших по договоренности между виновными об убийстве двух или более лиц является частью объективной стороны одного единого убийства, предусмотренного п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Позиция Верховного Суда РФ по конкретному делу толкает судебную практику на путь искусственного разрушения соучастия в форме соисполнительства и «превращения» квалифицированного убийства в простое. При таком подходе простым убийством будет массовый расстрел захваченных в плен военнослужащих, когда каждый боевик казнит только одного потерпевшего. Дополнительным аргументом небезупречной позиции Верховного Суда РФ может послужить вопрос о правовой оценке действий соучастников убийства не соисполнителей (организатора, подстрекателя и пособника) в рассматриваемой ситуации. Сознанием соучастников охватывается то обстоятельство, что они соучаствуют в одновременном едином убийстве двух или более лиц, и должны нести ответственность за соучастие в квалифицированном убийстве. Однако если, по мнению Верховного Суда РФ, исполнители подлежат ответственности каждый за простое убийство, то по правилам квалификации действия других соучастников следует квалифицировать по той части статьи УК, по которой квалифицируются действия исполнителей, но со ссылкой на соответствующую часть ст.33 УК РФ, т.е. как соучастие в простом убийстве. Нелепость такой квалификации очевидна. Такая практика может привести к тому, что и в других групповых преступлениях не будет признаваться соучастие. Например, виновные по предварительной договоренности с распределением ролей совершают разбойное нападение в магазине, где каждый из соучастников применяет насилие, опасное для жизни или здоровья, только в отношении одного кассира. При таком подходе отпадет основание для признания соучастия в хищении по предварительному сговору группой лиц, когда виновные договорились похитить имущество в крупном размере (300 тыс. руб.), но каждый изъял имущество в размере простого состава преступления (100 тыс. руб.). Такая позиция противоречит уголовному закону. Думается, следует согласиться с мнением А.Н.Попова, который считает, что поскольку убийство двух или более лиц является единым преступлением, а соисполнительство предполагает полное или частичное выполнение объективной стороны преступления (участие в процессе лишения потерпевшего жизни), постольку при наличии у виновных единого умысла на убийство двух или более лиц имеются все основания для привлечения всех принимавших участие в совершении преступления к ответственности за убийство двух или более лиц, независимо от того, принимал ли виновный участие в убийстве каждого потерпевшего или только одного из них14. 3. Отграничение квалифицированного убийства от смежных составов преступлений.Анализ квалификации убийств окажется неполным, если не будут рассмотрены вопросы отграничения их от других преступлений, сопряженных с посягательством на жизнь человека. Разрешая вопрос об отграничении убийства от других преступлений, включающих в свой состав причинение смерти человеку, следует исходить прежде всего из определения понятия убийства. Вместе с тем для квалификации, а следовательно, и для отграничения одного преступления от другого необходим анализ всех признаков составов сопоставляемых преступлений. В основе отграничения одного преступления от другого лежит объект посягательства, который в значительной мере определяет природу данного преступления и его общественную опасность. По объекту главным образом мы определяем характер преступления, например убийство или грабеж, убийство или оскорбление, убийство или взяточничество и т.д. Во всех этих случаях отграничение других преступлений от убийства по объекту посягательства трудности не составляет, поскольку их объекты настолько различны, что не может быть сомнений, в каком случае совершено убийство, а в каком — грабеж, оскорбление или взяточничество. Однако значительно сложнее правильно решить вопрос о разграничении преступлений, когда непосредственным объектом посягательства выступает жизнь человека. Отграничить убийство от другого преступления, сопряженного с посягательством на жизнь, по объекту преступления можно только путем выяснения наличия или отсутствия посягательства, наряду с жизнью человека, и на другой объект, специально охраняемый законом. Так, при бандитизме в случае совершения убийства объектом преступления наряду с жизнью человека выступают основы общественной безопасности; при причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, объектом преступления, наряду с жизнью, оказывается и здоровье граждан и т.д. Однако объект посягательства не всегда может служить критерием отграничения убийства от других преступлений. Например, при доведении до самоубийства объектом преступного посягательства также является жизнь человека. Поэтому для отграничения убийств от других преступлений, угрожающих жизни человека, важно выяснить субъективную сторону преступного посягательства и главным образом вину, т, е. психическое отношение субъекта к своим действиям и наступившим последствиям. Наличие прямого или косвенного умысла на лишение жизни человека, как правило, свидетельствует о совершении убийства. Вместе с тем установление умысла на лишение жизни не во всех случаях влечет квалификацию преступления по закону, предусматривающему ответственность за убийство. Например, при совершении террористического акта всегда имеется умысел на лишение жизни человека, но наличие другого признака субъективной стороны состава преступления — цели нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти исключает квалификацию преступления по ст. 105 УК. В отдельных случаях при отграничении убийств от других посягательств может иметь значение и субъект преступления. Например, уголовная ответственность за бандитизм наступает с 16 лет, а за убийство с 14 лет. Поэтому, если вовлеченное в банду лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершит убийство, оно будет нести ответственность не за бандитизм, а за убийство. Для отграничения убийств от других преступлений в некоторых случаях имеет значение и объективная сторона состава преступления. Вместе с тем это значение не может быть решающим. В самом деле, убийство чаще всего совершается путем действия виновного, но оно может быть совершено и путем бездействия. Наступление смерти потерпевшего как последствие преступления характерно не только для убийства. Наличие причинной связи между действием виновного и смертью потерпевшего необходимо для всех преступлений, при совершении которых может наступить смерть человека. Таким образом, путем сопоставления признаков состава преступления в каждом конкретном случае имеется возможность отграничить убийство от других преступлений, посягающих на человеческую жизнь[1]. Одним из важных аспектов проблемы определения рода смерти является выяснение признаков, которые отграничивают убийство от самоубийства и несчастного случая. Доведение до самоубийства посягает на тот же объект, что и убийство,— жизнь человека. Вместе с тем между этими составами имеется существенное различие. Оно состоит, прежде всего, в том, что при доведении до самоубийства виновный не совершает никаких конкретных действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. В этом случае жестокое обращение или систематическое унижение личного достоинства потерпевшего, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного, характеризует объективную сторону состава преступления. Однако способ и действия виновного не всегда позволяют отграничить доведение до самоубийства от убийства. Уже говорилось о том, что для состава убийства вовсе не обязательно, чтобы виновный совершил какие-либо конкретные действия, направленные на его непосредственное физическое участие в лишении жизни потерпевшего. К убийству должны быть отнесены и такие действия, когда то или иное лицо умышленно создает обстановку, в которой единственным выходом из создавшегося положения для потерпевшего остается самоубийство, например нанесение побоев, угрозы, распространение злостных клеветнических слухов с целью избавиться от потерпевшего. Как отмечает С.В. Бородин как убийство следует рассматривать и всякий обман, вследствие которого к потерпевшему приходит желание покончить жизнь самоубийством, разумеется, когда виновный, обманывая, добивался именно этой цели. При наличии умысла на лишение жизни причинение потерпевшему неизлечимой болезни, в результате которой он кончает жизнь самоубийством, не дожидаясь исхода болезни, также должно расцениваться как убийство[1]. В юридической литературе общепризнан взгляд, что доведение до самоубийства, совершенное с прямым умыслом, должно рассматриваться как убийство[16]. Из этого следует, что доведение до самоубийства возможно, когда виновный действует с косвенным умыслам либо его вина является неосторожной. Наличие прямого умысла на убийство исключает ответственность за доведение до самоубийства по ст. 110, она наступает в зависимости от конкретных обстоятельств дела по ст. 105 ук рФ. Если от самоубийства убийство отграничивается довольно четко на базе определения понятия убийства и его признаков, то вопрос об отграничении убийства от несчастного случая при ближайшем рассмотрении оказывается недостаточно ясным. Чаще всего с ним сталкиваются медицинские работники, сотрудники милиции, следователи и работники прокуратуры. Причинение смерти человеку в результате несчастного случая, включает умышленные деяния, не направленные на лишение человека жизни, но приводящие вследствие неосторожности субъекта к такому результату. Сюда относится, например, причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего. Н.И Загородников считал, что это преступление "представляет собой как бы два преступления, соединенные в одном составе: умышленное тяжкое телесное повреждение и неосторожное причинение смерти"[16] Трудность отграничения убийств от умышленных тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, объясняется в какой-то степени тем, что эти преступления по всем признакам объективной стороны совершенно одинаковы. Это иногда приводит к тому, что в результате некритического анализа следственными органами и судами фактических обстоятельств совершенного преступления действия виновного, причинившего тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшего, расцениваются как умышленное убийство, исходя не из преступного намерения, а лишь из наступивших последствий — смерти потерпевшего. Таким образом, при разграничении умышленного убийства и тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего, должно быть выяснено субъективное отношение виновного и к действиям (причинение телесных повреждений) и к последствиям (смерти потерпевшего). Таким образом, анализ материалов следственной и судебной практики показывает, что действия лиц, совершивших умышленное убийство, различаясь между собой по фактическим обстоятельствам, имеют общие признаки: 1) направленность действий виновного на нарушение функций или анатомической целости жизненно важного органа потерпевшего; 2) применение такого орудия или средства, которым может быть причинена смерть; 3) интенсивность действий виновного, достаточная для нарушения функций или анатомической целости жизненно важного органа человека. Отсутствие хотя бы одного из указанных признаков свидетельствует о том, что обвинение в убийстве (если вывод о наличии у виновного умысла на убийство сделан только исходя из характера его действий) недостаточно обоснованно. И, наоборот, наличие таких признаков, как правило, подтверждает умысел на убийство. ЗаключениеИтак, в данной работе излагаются вопросы, раскрывающие сущность убийств по российскому уголовному праву и квалифицированных убийств, как наиболее опасных из них. Приведем основные выводы по данной работе. Важно отличать умышленные убийства от таких преступлений, которые являются ничем иным, как убийством, отягченным причинением вреда другому объекту. В этих случаях налицо состав убийства со всеми необходимыми его элементами. Отличие этих преступлений от убийства состоит лишь в том, что жизнь человека является не первым, соответствующим родовому, а вторым объектом. В заключении отметим, что, не смотря на то, что тема убийства изучена довольно серьезно, как свидетельствует следственная и судебная практика, убийства относятся к числу тех преступлений, которые вызывают часто большие трудности при расследовании и при юридической квалификации. Это становится более актуальным, если учесть, что ошибка в квалификации действий виновного может существенно повлиять на его дальнейшую судьбу человека. Поэтому следует вопрос об отграничении убийств от некоторых преступлений, связанных с причинением смерти, нуждается в обстоятельном рассмотрении в каждой конкретной ситуации. В ч.2 ст. 105 УК РФ законодатель при построении квалифицирован ных составов применяет большое количество оценочных категорий. Уголовно - правовая теория гласит: оценочные признаки в квалифицированных составах должны применяться в ограниченных случаях, так как необходимо, чтобы квалифицирующие обстоятельства, исполь зуемые в качестве средств дифференциации уголовного наказания, имели четко фиксированное содержание, были формально определе ны. Конечно, без оценочных категорий, в данной статье не обойтись, но, для упрощения и облегчения применения нормативного материала, раскрытие понятий оценочных категорий ч.2 ст. 105 УК РФ лучше про водить непосредственно в Законе - Уголовном Кодексе (так необходимо перечислить составы преступлений, которые могут образовывать приз нак неоднократности для ст.105 УК РФ), как это делается в ст. 158 УК РФ, а в постановлении Пленума Верховного Суда рассматривать спор ные вопросы квалификации убийств - отграничение смежных составов, их критерии и т.д.Список литературы
|