соц.институты. Контрольная работа по дисциплине Социальные и политические институты и процессы
 Скачать 150.5 Kb.
|
2.2. Концепция разделения властейЗападноевропейская доктрина разделения властей среди представителей отечественного консерватизма вызывала скепсис и критику. Концепция разделения властей Ш.-Л. Монтескье и Дж. Локка на законодательную, исполнительную (в том числе федеративную) и судебную ветви власти, по справедливому мнению консерваторов, имела прочную основу в западной истории и конкретные объективные предпосылки1. Во-первых, концепция разделения властей формируется в эпоху буржуазных революций как средство защиты интересов нарождающейся буржуазии. В условиях средневековой абсолютной монархии буржуазия не имела возможности влиять на власть, тогда как феодальная землевладельческая аристократия фактически господствовала с опорой на абсолютного монарха. Концепция разделения властей, как и теории общественного договора, народного представительства, обосновывали право буржуазии на осуществление власти (через народное представительство в законодательном органе). Во-вторых, теория разделения властей выступала мощным инструментом борьбы против неограниченной власти европейских монархов. Сама суть разделения властей заключается в том, чтобы разделить единую верховную власть монарха на три ветви и не допускать впредь концентрации всей полноты государственной власти в руках одного лица. В-третьих, необходимость разделения власти лежала в самой основе европейской цивилизации, одним из факторов развития которой выступала сословно-классовая борьба и стремление феодальной и буржуазной аристократии ограничить власть монарха. Разделение властей в определенном смысле представляет собой достижение после борьбы компромисса между основными социально-политическими силами в Европе в XVII-XVIII вв. Так, Ш.-Л. Монтескье считал идеальным вариантом разделения властей и, соответственно, социально-политического компромисса следующее устройство, совпадающее с дуалистической монархией в Англии: законодательный орган, который включает две палаты. Нижняя палата представителей выражает интересы всех слоев общества, преимущественно буржуазии. Верхняя палата выражает интересы земледельческой аристократии. Соответственно, две враждующие силы находятся в состоянии компромисса и не могут узурпировать власть друг друга; король как глава исполнительной власти, ограниченной парламентом; суды как органы судебной власти. Признавая историческую неизбежность доктрины разделения властей для Европы, российские традиционалисты, с одной стороны, указывали на ее существенные недостатки, а с другой стороны, оспаривали возможность ее внедрения в российских условиях. Среди недостатков концепции разделения властей представители отечественной консервативной правовой мысли называли следующие. 1. Разделение властей влечет за собой потерю единства государственной власти, приводит к разобщенности, противопоставлению, борьбе и конфликтам. По существу, разделение властей может стать причиной политического кризиса, анархии и гражданской войны. Одним из ярких примеров является история взаимоотношений исполнительной и законодательной властей в 1990-е годы в России. Первоначально Президент и Верховный Совет РСФСР, а потом и Государственная Дума находились в постоянной конфронтации, которая даже получила название «война законов». Конфликт Президента РСФСР и Верховного Совета РСФСР завершился чрезвычайным положением, военными столкновениями и роспуском Верховного Совета. В конечном итоге первенство осталось за одной из конфликтующих властей, когда было достигнуто, пусть и насилием и незаконно, единство государственной власти. 2. Разделение властей есть следствие потери духовно-нравственного единства общества и доверия людей друг к другу. С помощью разделения властей, как и с помощью законов, общественного договора, создается лишь формально-юридическая гарантия ненападения членов общества друг на друга и неприсвоения власти в собственных корыстных интересах. Естественно, что такая гарантия – хрупкая вещь и держится только на основе закона, а не действительного уважения людей друг к другу. 3. Теория разделения властей ошибочно исходит из возможности разделения государственной власти. Как верно заметил Л. А. Тихомиров, разделение может коснуться лишь управительных властей, но не власти верховной. Верховная власть всегда остается единой, неделимой, непрерывной, тем самым обеспечивая единство государственной политики и безопасность общества. Разделение на ветви власти имеет лишь значение для подчиненных верховной власти властей – управительных, и то лишь потому, что сама верховная власть не может непосредственно быть вездесущей. Существует две причины для использования разделения властей. Во-первых, первая причина связана с объективной ограниченностью пределов верховной власти, которая нуждается в существовании передаточной власти бюрократии для исполнения своих полномочий. Но в таком случае верховная власть сохраняет право контроля и последнего суда в отношении бюрократии. Вторая причина коренится в необходимости разделения труда, когда эффективней предоставить выполнение различных видов государственной деятельности различным органам власти, что гарантирует профессионализм, оперативность и специализацию государственной деятельности. Л. А. Тихомиров утверждал: «На самом деле разделение властей и их взаимная независимость имеют разумное место, повторяю, только в области чисто управительной, где цель этого состоит в достижении возможно более прямого действия. Но специализированные и независимые одна от другой эти области управления все одинаково истекают из Верховной власти, одинаково являются орудиями ее, подчиняются ей и исполняют только ее волю. Они все облечены властью только передаточной, а потому подлежат одинаково непосредственному контролю и направлению со стороны власти верховной». Очевидно, что в рамках отечественной охранительной правовой мысли теория разделения властей имеет чисто техническое значение как средство более эффективной и разумной организации государственно-властной деятельности. При этом ведущим принципом государственного устройства является единство верховной власти, которая не терпит разделения и передачи в порядке делегации. Русские консервативные мыслители принцип единства верховной государственной власти в России объясняют с национально-исторической точки зрения. Во-первых, для России вплоть до XIX в. было характерно сословно-классовое единство общества, когда ни один класс не имел привилегий и зависел от царской власти. Русское общество вплоть до дарования прав и вольностей дворянам в конце XVIII в. существовало в рамках социально-тяглового строя, в котором все члены общества, от крестьян до царя, находились в состоянии службы, тягла в пользу отечества. Соответственно, в России отсутствовала социальная и экономическая основа для борьбы сословий, которая на Западе привела к появлению теории разделения властей. Ни один класс не имел привилегий, в том числе дворяне и помещики, равно неся повинности в пользу государства. Соответственно, общее тягло не порождало борьбы за равные права и обязанности, привилегии, которые были у другого класса. К тому же все социальные слои находились в прямой зависимости от царской власти и, не имея самостоятельности, не могли вступать в конфронтацию с самодержцем, от воли и пожалований которого зависела судьба и статус всех сословий, в том числе представителей русской элиты. В отличие от западного парламентаризма, который обеспечивал защиту интересов земельной аристократии от притязаний короля, в России земские соборы не преследовали цели ограничения царской власти, а напротив, выражали идею обязанности соработничества с царем в трудные для государства минуты. Русский юрист начала XX в. Н. А. Захаров отмечал: «Идея о народном представительстве как о выразителе желаний суверенного народа, соединенная с мыслью об ограничении власти монарха, не была известна в России в XVIII веке до проникновения сюда сочинений французской просветительской литературы, и то, в чем видят попытки ограничить Верховную власть, были или планы об установлении известной системы в делах государственного управления в эпоху частных смен правителей, или же проекты, связанные с личными выгодами высшего поместного бюрократического класса». Во-вторых, русский государственный строй исторически исходит из единства народного мнения и царской власти, тесной доверительной, отцовско-семейной связи между самодержцем и народом1. Как справедливо утверждает Н. А. Захаров, в немалой степени такие патриархальные отношения связаны с тем, что русские цари смотрели на русскую землю как на свою вотчину. В результате отношения с подданными существенным образом строились на частноправовых принципах, когда царь был отцом и хозяином земли и проживавших на ней подданных. В конечном итоге существование в России верховной власти в лице самодержца определялось народным мировоззрением и доверием к монарху. Как верно заметил Н.А. Захаров, «положение монарха в государстве точнее и вернее определяется не буквой писаного закона, но суммой приписываемых ему народным сознанием прав и обязанностей». В-третьих, своеобразие России в территориальном, географическом, национальном, социальном и духовном строе требовало от власти единства, формирования и осуществления единого духовного и политического идеала, разделяемого всем обществом. Вне единства верховной власти Россию ждет лишь распад, анархия и гражданская война. Единство верховной власти – залог безопасности, самосохранения и выживания российской цивилизации. В этом отношении не случайна эволюция русского государственного строя в советский период и постсоветское время на основе единства верховной власти. В Советской России доминировала идея «вся власть советам» как органам народного представительства трудящихся, а в постсоветской России формально проведено разделение властей, но особое место занимает Президент РФ, который прямо в Конституции РФ 1993 г. не отнесен ни к одной из ветвей власти1. Существующий конституционно-правовой статус Президента РФ фактически отразил традиционную для России концепцию единства верховной власти, которая не может быть разделена на ветви, поскольку приведет к политической борьбе и разобщенности2. Авторы действующей российской Конституции подчеркивают, что намеренно заложили в конституционный текст модель «сильного президента» с учетом своеобразия России и исторических традиций. Действительно, власть Президента РФ отражает все существо верховной власти – власть направляющая, примиряющая, контролирующая все иные ветви власти и обеспечивающая единый политический и духовно-идеологический курс государственной деятельности. |