Крескин Джордж - Менталист. Настольная книга развития сверхспосо. Kreskin's Fun Way to Mind Expansion

• Название: Kreskin's Fun Way to Mind Expansion
• Дата: 12.03.2019
• Размер: 0.6 Mb.
• Имя файла: Крескин Джордж - Менталист. Настольная книга развития сверхспосо.docx
• Тип: Документы; #70167
• страница: 12 из 27

* Потенциальная глубина абсолютной

убежденности и слепой веры человека зависит

от того, насколько сильно у него развиты

воображение, способность концентрироваться

и его собственное желание поверить.
Это не транс. Если транс и наступает, то он лишь результат подчинения внушению. Это не заклинание. Это не форма сна. В той степени, в которой мы уступаем другим людям, мы все являемся «загипнотизированными» в течение каждого дня всей нашей жизни. Мы встречаемся с некоторыми людьми, которые настолько полны энтузиазма, что вдохновляют нас, и мы принимаем их предложение. Мы подчиняемся их внушению, и всякий раз, когда оказываемся рядом с ними, чувствуем на себе их вдохновение. Благодаря кому-то мы начинаем чувствовать себя просто замечательно, и всякий раз, когда находимся рядом с ним, мы на седьмом небе от счастья. Другие люди заставляют нас чувствовать себя неудачниками, и мы не понимаем, почему все время запинаемся, делаем глупые замечания и ведем себя как дураки всякий раз, когда находимся рядом с ними. Подсознательно мы подчинились их внушению.

В повседневной беседе мы легко используем слово «внушение», но в контексте гипноза я использую его как синоним для убежденности — безоговорочная, несгибаемая, бездумная вера.

Воображение. Во время моих концертов я приглашаю пятнадцать или двадцать добровольцев присоединиться ко мне на сцене, быстро определяю, кто из них будет лучшим испытуемым, после чего отправляю остальных на свои места. Затем, шаг за шагом, я делаю все более невероятные внушения: они потеют, они мерзнут, стулья перемещаются, они говорят с другими (невидимыми) людьми на сцене. Очевидно, если бы у этих людей было слишком скудное воображение, и они с трудом вспоминали ощущение потения или замерзания, они не были бы способны воспринять мое внушение. Они также не смогли бы вообразить присутствующих на сцене несуществующих там людей.

Способность сконцентрироваться. После многих лет выступлений я могу теперь быстро определить, кто из добровольцев, которых я первыми прошу выйти на сцену, действительно обращает внимание на меня, а кто глядит на аудиторию, волнуется, анализирует ситуацию или блуждает в своих мыслях. Хороший испытуемый, воспринимая мое внушение, сосредоточит все свое внимание на моих словах. Хотя результаты многолетних исследований, изданные в американском Журнале Психиатрии, показали, что тяжелые пациенты психиатрической клиники значительно менее склонны к подчинению чужому внушению, то есть часто практически не могут быть загипнотизированы. Исследователи заключили, что «тревожная озабоченность вполне может помешать должному уровню концентрации, необходимому для того, чтобы испытать гипноз».

Собственное желание. Приблизительно 15 процентов населения плохо поддаются внушению, и я полагаю, что главная причина этого заключается в том, что они просто не желают принимать влияние другого человека на их мысли и поведение.

Не следует считать, что опытный человек не сможет провести внушение даже этим 15 процентам, но это требует хитрости, мастерства, практики и времени. Не склонные к подчинению люди редко становятся хорошими испытуемыми.

Из исходных пятнадцати или двадцати потенциальных испытуемых, которые вышли ко мне на сцену во время концерта, я обычно выбираю приблизительно шесть человек, которые будут превосходно воспринимать внушение. Эти люди будут истекать настоящим потом. Они будут дрожать. Они поверят, что плывут в космическом пространстве, — и они будут наслаждаться этим вечером больше, чем любой другой зритель.
Как сопротивляться гипнозу и массовому внушению
Вот ключ ко всему, что я говорил о мошенниках, судебных гипнотизерах, шарлатанах и Крескине. Самое важное качество, благодаря которому работает внушение, — это доверие, а точнее, вера в чужой авторитет. Как только вы этого добьетесь, все остальное получается легко.

В данном случае доверие чужому опыту и авторитету — это уверенность, переходящая в абсолютную, слепую веру человека в гипнотизера. В основе этого лежит подлинное уважение и подчас трепет, которые внушаемый испытывает по отношению к способностям и силе гипнотизера. Мы видим это доверие по сто раз на дню. Пожилой доктор посещает своего пациента в больнице и узнает, что лекарства и попытки поддержки родственниками не возымели никакого эффекта. Доктор обследует пациента, называет болезнь, берет пациента за руку и заверяет его, что он быстро выздоровеет и, уже совсем скоро, будет вновь чувствовать себя отлично. Лицо пациента теряет напряженность, и в течение нескольких минут после отъезда доктора пациент, до этого находившийся во власти беспокойства, эмоционального напряжения и стресса, расслабляется в мирном сне.

Эта страница отсутствует...(

В оригинале это страница 90.

Эта страница отсутствует...(

В оригинале это страница 91.
…также было трагической реальностью, а ведь они следовали за ним до конца вплоть до тотального поражения. Во всех подобных случаях внушение лидера, касается ли оно ненависти, национализма, религиозного рвения или чего-либо другого, не подвергается обычному критическому процессу, а принимается без раздумий, потому что это внушение подтверждается мнением других людей.

Если бы вы решили найти по-настоящему опасного человека в нашем обществе, не ищите безумного ученого с пальцем на запале бомбы; это также не подростковый идол, который бросает свою одежду в толпу; не писатель и не философ, который заставил бы нас плутать в лабиринте теорий, побуждая принять анархию, коммунизм или фундаментализм. Вместо этого ищите искусного оратора, того, в кого люди верят, того, кто сумел завоевать их уважение. И когда массы поднимают его и объявляют своим лидером, когда они слепо следуют за ним, вот тогда самое время начинать волноваться.
* Самый опасный человек — тот, кто добился

уважения и доверия других людей и сам

искренне верит в то, что он должен руководить

и направлять их.
С 1970 года я начал использовать мои концерты как научно-исследовательскую лабораторию, чтобы проверить свою теорию о том, что гипнотический транс был просто проявлением подчинения внушению, а не предпосылкой к этому. Я брал на себя большой риск перед моими зрителями, поскольку я включал в свои выступления «трансы» в течение приблизительно двадцати лет, и должен признаться в недостатке уверенности на первых порах. В результате поначалу у меня происходило много ошибок, но, в конечном счете, я научился более тщательно выбирать зрителей для показа, изменять и улучшать методы удержания их внимания, устанавливать доверие с ними при помощи иллюзий и традиционных фокусов. И вскоре под воздействием моего внушения испытуемые замирали в неуклюжих позах, видели то, чего на самом деле не было, подражали известным конферансье, с удивлением обнаруживали, что их руки летают в воздухе, неподвластные их воле. Через два года я усовершенствовал свою способность внушать настолько, что ни выбранный зритель, ни аудитория в целом даже не догадывались о самой возможности внушения — и без малейших проблем выполняли любой трюк, который ранее требовал бы глубокого «транса».
Гипноз и правосудие
Кто возразил бы против того, чтобы пожилая вдова «пообщалась» со своим покойным мужем посредством ясновидящего? Кто может сказать, что неизлечимо раковый больной не должен получить помощь от боли — и, возможно, физическое облегчение — при помощи подчинения внушению, посредством которого шарлатанский препарат облегчит его состояние или даже вылечит его? И если тысячи людей лучше спят и ведут лучший образ жизни только потому, что они верят в перевоплощение Брайди Мерфи, — что в этом плохого? Зло не в обмане, мы встречаемся с обманом каждый день — но в недобросовестном облапошивании отчаявшихся жертв. Именно это невыносимо и неправильно.
* Мы всегда подчиняемся внушению, особенно

тогда, когда оно приносит нам пользу.

Разумеется, до тех пор, пока «плата» кажется

нам разумной.
Когда подобное происходит в отправлении правосудия, терпимости должно быть еще меньше. Я уверен, что «гипнотический транс», заменивший собой «ложное воспоминание» Фрейда, не может быть допущен в качестве доказательства в суде. Я убежден, что надо прекратить случаи, когда подобные показания могут привести к осуждению. И я также полагаю, что некоторые из методов, используемых для подготовки свидетеля к внушению, могут вполне безопасно использоваться для того, чтобы помочь свидетелю вспомнить детали. Приведу примеры.

Однажды я помогал полицейскому отделу в опросе свидетеля. Молодая женщина оказалась свидетельницей ограбления банка в Нью-Джерси, но она настолько тяжело переживала это событие, что у нее возникла защитная амнезия. Моя работа была похожа на то, чем занимались врачи, лечившие контуженных взрывом снаряда солдат во время мировых войн, — отделить эмоцию от события. Я принудил ее рассматривать весь инцидент как кино, отстраниться от него эмоционально и просто наблюдать за тем, что происходит. Я помог ей расслабиться — но не предлагал никаких деталей.

Она увидела, как человек сел в автомобиль и уехал. Она видела номерной знак и сообщила полиции номер. Автомобиль был найден несколько часов спустя, подозреваемые позднее были арестованы.

В Калифорнии произошел другой случай. Был похищен автобус с детьми и спрятан в подземном хранилище. Позже водитель автобуса вывел детей в безопасное место, но он не смог описать полиции фургон, использованный для похищения. Под гипнозом он не только описал фургон, но и вспомнил его номерной знак, что привело к аресту похитителей. Однако их осуждение базировалось на других свидетельствах.

23 июля 1980 года посреди исполнения «Жар-птицы» Стравинского в Центре Линкольна молодая скрипачка встретила немецкую балерину Лауру Катлер в лифте и попросила подсказать ей, где находятся раздевалки. Когда Катлер не смогла ей ответить, человек, стоявший позади нее, предложил показать скрипачке дорогу.

Скрипачка не вернулась на исполнение второй части концерта и двенадцать часов спустя была найдена мертвой. Очевидно, она стала жертвой человека, который предложил показать ей дорогу. Пока полицейский гипнотизер не поработал с Катлер, она могла дать только очень неопределенное описание. Затем она ярко описала полицейскому художнику человека, который, как выяснилось позднее, был рабочим сцены в театре. Месяц спустя он был найден и арестован. Его осуждение основывалось не на доказательстве под гипнозом, но на независимо найденных свидетельствах.

Ни в одном из этих случаев осуждение подозреваемого не опиралось на информацию, полученную от свидетеля, находившееся под гипнозом, хотя эти свидетельства позволили полиции сделать первые крупные достижения в расследовании. Это очень важно, потому что в состоянии полного доверия, которое приводит к необходимой реакции, вопрос типа: «У подозреваемого были карие глаза?» — может интерпретироваться свидетелем под гипнозом как утверждение: «У подозреваемого действительно были карие глаза».

«Действительно ли это был человек, которого вы видели?» может означать для сотрудничающего свидетеля, стремящегося понравиться гипнотизеру: «Это ведь тот самый человек, не так ли?» Нетерпеливый следователь мог бы сказать свидетельнице, что она видела автомобиль, и свидетельница будет сотрудничать с ним, в деталях описывая эту несуществующую машину. Вполне возможно, что человек, который всегда «знал», что его сосед нечестен, подсознательно убедит себя, что он видел, как сосед совершил преступление.

Некоторых из этих проблем можно избежать, если исследователь просто прекратит думать о себе как о гипнотизере, в задачу которого входит вызывать состояние транса или полусна, и вместо этого будет выполнять функцию интервьюера. Используя основные методы расслабления и концентрации, он должен постараться освободить свидетеля от напряженных реакций, связанных с произошедшим событием. Как только расслабление наступит, он должен помочь человеку визуализировать интересующую его сцену. Но он ни в коем случае не должен внести ни единой посторонней детали и искажения.

Например, он не должен говорить: «Вы слышите сигнал машины?» Вместо этого он должен сказать: «Прислушайтесь, какие звуки вы слышите?»

На данный момент во многих государствах раз и навсегда пресечены попытки использовать гипноз как улику в ходе расследования. Верховные суды всех ведущих стран постановили, что загипнотизированные люди часто создают «псевдовоспоминания или фантазии», на истинности которых они впоследствии настаивают.

Я абсолютно согласен с одним мудрым судьей, который однажды сказал: « Я скорее освобожу сто виновных, чем позволю осудить одного невинного».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Человеческая природа

и ее ограничения
Все знания должны быть основаны на наших

интуитивных представлениях.
Бертран Рассел. Проблемы философии
В начале телевизионной карьеры Майк Уоллис, который сегодня ведет «60 минут», создал себе на шоу, называвшемся «Ночной дозор», репутацию нелицеприятного и бескомпромиссного собеседника. Он брал интервью у политических деятелей и других людей, вызывающих большой общественный интерес, нередко беспощадно изводя их не слишком приятными вопросами.

Я сомневаюсь, что жертвы «Ночного дозора» Уоллиса понимали это, но хозяин подтасовал колоду против них еще до начала шоу. Он использовал тонкие, но глубоко эффективные методы.

Прежде всего, Уоллис сделал так, чтобы гость сел на то, что выглядело старым школьным стулом с одним подлокотником, который расширялся, образуя поверхность для письма. Сам стул обеспечивал отношения «ребенок — учитель», причем Уоллис олицетворял собой фигуру учителя. Небольшой размер этого стула добавлял ощущение физического — а потому психологического и вербального — ограничения гостя.

Но решающим доводом был простой стакан воды, поставленный на эту поверхность для письма в нескольких дюймах от гостя. Это было самое мощное оружие Уоллиса, поскольку малейший небрежный жест гостя — и стакан мог оказаться на полу, из-за чего он или она будут казаться в глазах зрителей неуклюжими, как бабуин. В результате, в то время как Уоллис мог свободно кромсать гостя, как ему заблагорассудится, гость совсем не мог почувствовать себя настолько же свободным и непосредственным.

Не произнося ни слова, Уоллис сказал своим гостям: «Я — фигура власти; вы — маленький беззащитный ребенок. Я могу нападать, вы же должны постоянно находиться в состоянии обороны».

Каждый из нас постоянно общается с людьми на этом уровне бессловесной коммуникации. Мы совершаем бессловесные утверждения и команды. Мы слышим бессловесные комментарии. И, когда мы становимся мастерами этого безмолвного языка, мы можем предсказать чье-то поведение, порой даже прежде, чем сам человек прибегнет к нему, — и соответственно подготовиться к нему.