практика. Реферат Культурология. Культурное наследие саков, массагетов, гуннов, усуней и канглы и их роль в формировании культурного наследия тюркских народов
 Скачать 49.63 Kb.
|
|
Alikhan Bokeikhan University Факультет « Информационных технологий и экономики» РЕФЕРАТ по дисциплине: Культурология Тема: “Культурное наследие саков, массагетов, гуннов, усуней и канглы :и их роль в формировании культурного наследия тюркских народов. ” Выполнил: Бекишев Р Проверила: Дайрабаева А.Б Группа: УА-202 Семей, 2023 План: Введение. 1.Номадическая культура саков, массагетов, сарматов, скифов. 2.Мифы и религиозные верования саков, сарматов, скифов. 3.Культурав сарматы. 4.Обычаи скифов и их культура. Заключение. Введение. История и культура Казахстана — энциклопедия быта, обычаев, религий разных кочевых племен, которые прошли по его территории. Поэтому культура древнего Казахстана многолика и разнообразна. Рассмотрим, во что верили племена, жившие на территории Казахстана.Истоки традиций и верований современных казахстанцев коренятся в тысячелетней истории края. Археологи и историки по артефактам, найденным в курганах, на местах стоянок и древних городов, установили, что древний Казахстан был местом расселения племен саков, гуннов, сарматов. Оставили здесь свои следы уйгурские племена и племена кангюев. Археологические исследования позволили установить, что все племена вели приблизительно одинаковый образ жизни, имели общий уклад и верования. Культура кочевников, как и их жизнь, тесно связана с природой. Первые религиозные системы имели языческий характер. Пантеистическое мировоззрение проявлялось в обожествлении сил природы, поклонении им.С культами, которые утвердились в мировоззренческой культуре древних казахов-кочевников, были связаны многие обряды и традиции, рудименты которых встречаются и в современных ритуалах. Древние люди верили в защитную и очищающую силу огня. Это отображалось в таких традициях и ритуальных действиях:При перекочевке с зимовки на высокогорные пастбища кочевники разводили два огромных костра, между которыми проходили люди и скот. Таким образом, место очищалось от влияния злых духов.Невеста, которая приходила в жилище мужа, обязана была поклониться очагу. Мать жениха перед приходом новой хозяйки приносила огню — богиням Умай и От-Ана жертву — лила масло. Сейчас сохранились элементы этого обряда: невестка, вступая в жилище мужа, приносит жертву, поливая маслом домашний очаг. Брачное ложе молодых супругов очищали огнем: обходили вокруг с зажженными палками, чтобы избежать сглаза и влияния злых сил.Когда рождается ребенок, ярко разводят огнище, с факелом обходят жилище.Огнем очищали колыбель младенца.Первые сорок дней жизни новорожденного возле его колыбели горела свеча или лампадка. Считалось, что огонь защитит малыша от нечистой силы и болезней.Когда человек заболевал, дом очищали огнем.Курганы и могильники — кладезь информации о верованиях, обычаях и традициях племен, живших на территории Казахстана в древние времена. Кочевники особенно почитали предков. Считалось, что после смерти человек переходит в мир духов. Тогда силы природы уже не властны над ним. Его бытие в мире духов зависело от того, как его поминали живые, как почитали, какие жертвоприношения делали.Могильные захоронения располагались вблизи каждой зимней стоянки казахов-кочевников. В их построении и расположении отобразился солярный миф. Есть захоронения «с усами» — лучами, как у солнца.О могилах заботились, за ними ухаживали и регулярно приносили жертвы — откормленного жирного барана, лошадей, верблюдов, быков. Это должны были быть обязательно самцы с особыми отметинами. В качестве жертвоприношения пекли лепешки.Умерших хоронили в яме или каменном ящике. В захоронение клали лучшие вещи покойного, его коня, оружие (Берельский могильник, Чиликтинский курган, могильник Бесшатыр). Женщинам клали одежду, украшения, жрецам и вождям — посохи, мечи и стрелы.На могилах давали клятвы и присяги. Путник, которого в дороге застала ночь, устраивался на ночевку вблизи курганов. Считалось, что здесь никто не нападет на него, поскольку его защитят духи умерших, да и злодеи не решатся нарушить покой умерших.У духов покойных просили благословения и напутствия при решении важнейших дел или перед началом долгого пути. К могилам особо почитаемых и могущественных аруахов ездили для поклонения. Паломничество имело особое значение.К могилам святых ходили, чтобы набрать силы и мудрости, решиться на свершения, накануне и после великих битв. На территории древнего Казахстана проживало множество разных племен и народов, но большинство из них следовали схожим обрядам, верованиям, культурам и прочему, не смотря на это, это не помешало Казахстану иметь весьма большую историю культур, обрядов, способов захоронения и прочего 1.Номадическая культура саков, массагетов, сарматов, скифов. Культуру кочевых обществ следует исследовать в её единстве и целостности. Это единство и целостность, в некоторых отношениях, настолько поразительны, что позволяет некоторым исследователям истолковывать, например, скифские обычаи на основании монгольского материала XIII века нашей эры. Конечно же, этнологическое обоснование таких сопоставлений сомнительно. Хронологически скифский материал отделен от монгольского, по крайней мере, 15 веками. Сопоставления эти обоснованы культурно-историческим единством и целостностью кочевого мира. В частности, кочевой мир проникнут культом военной доблести. Только тот, кто доказал свои военные качества, является полноправным членом общества. Черепа убитых врагов служатдрагоценным трофеем, отделываются в пиршественные чаши. Этот обычай, удостоверенный для печенегов (череп Святослава), указан также китайскими хрониками для гуннов восточно- евразийских степей и Геродотом для скифов. "Сопровождающие погребенья", отличительные для кочевого мира (т.е. погребение вместе с вождем жены и слуг), могут быть сопоставлены с культом верности, составляющим одну из основ кочевого быта. Культ верности является краеугольным камнем в мировоззрении Чингисхана, и этот же культ, в виде особых обрядов, сопровождающих братание и клятву, равно засвидетельствован для древнейших кочевых периодов западно-евразийских и восточно-евразийских степей. Без вождя жена и слуги недолжны мыслить жизни. Также очень важно изучение кочевого мира в его “месторазвитии”. Это последнее может быть определено как совокупность степи и травянистой пустыни. Наибольшей не только в Евразии, но и во всем мире сплошной полосой районов, удобных для кочевника-скотовода, является северная полоса травянистых пустынь и примыкающая к ним с севера и запада областьтравянистых степей. Такие районы практически непрерывно тянутся от плато Ордос и до Причерноморья.На протяжении всего хода истории от античности и до наших времен эта территорияпредставляет собой некую прослойку между оседлыми государственными образованиями. Из этого следует, что кочевой мир – это мир “срединный”. Притом срединное положение толкало его к выполнению соединительной роли. В историческом смысле "прямоугольник Евразийских степей" - это как бы Средиземное море континентальных пространств. Огромной главой всемирной истории является военная история кочевников. История эта примечательна тем, что количественно небольшие группы кочевников добивались величайших военных успехов. Например, все население гуннского царства не превышало по численности населения нескольких китайских округов, но эта горсточка (организованная на основах кочевого быта) держала в страхе Китайскую империю и временами добивалась политического над ней перевеса. Таковыми же были численные соотношения кочевого и окраинных государств в монгольскую эпоху. Кочевой мир нужно рассматривать как нечто текучее. В течение долгих, обозримых для нас веков истории кочевые волны хлещут почти исключительно в одном и том же направлении. Несколько народов выходит из Маньчжурии на запад (в восточно-евразийские степи). Однако ни один из этих народов не проник на запад далее срединно-евразийских степей (до этих степей дошли в XII в. так называемые каракитаи). Зато восточно-евразийские степи в течение истории, по крайней мере дважды, явились отправной точкой движения, дошедшего до Европы. Мы подразумеваем походы гуннов и монголов. Однако гуннское движение II-V веков нашей эры нужно отличать по характеру от монгольского движения XIII века. Нужно отделять завоевания-экспансии от завоеваний-переселений. В первом случае завоеватель не бросает той базы, от которой он первоначально исходит; он расширяет свои владения, не отказываясь от прежних. Во втором случае первоначальная база оставлена завоевателем. Часто самое завоевание производится потому, что завоеватель вытеснен из первоначальной базы. Здесь он не только завоеватель,но также переселенец. И если гунны были вынуждены пойти на запад, то монголы проводили чисто экспансивную политику. 2.Мифы и религиозные верования саков, сарматов, скифов. Саки, как и другие народы, поклонялись силам природы -- солнцу, ветру, грозе, грому, которые представлялись им в образе богов. А боги, по их понятиям, воплощались и в фантастических зверей, птиц и животных, таких, как крылатые кони, конегрифы, Популярность этих образов в мифологии и фольклоре вызвали к жизни своеобразный «звериный стиль» в искусстве евразийских степей. Конь в мифологии саков связывался с солнцем и огнем. Верховное божество Митра, который сотворил мир, выезжал, согласно «Авесте», на четверке лошадей. К коням имели отношение боги Сурья, Яма, Агни, Индра. Изображения крылатых коней на головном уборе царя из кургана Иссык -- это солнечная колесница. Образ крылатого коня как образ солнца есть в мифологии других народов. У греков крылатые кони влекли по небу колесницу солнечного бога Аполлона. Изображения хищных орлов тоже были символами бога солнца. В представлении индоиранских народов солнце предстает в виде колесницы с одним колесом, которую мчат по небу четыре коня или четыре орла. Саки имели свое понятие об устройстве мира (космоса). Порядок в космосе представлялся понятием арта, который ассоциировался с Солнцем, движением солнечной колесницы. Порядок в космосе, гармония, организаторами в которых были боги Митра, Варуна, Индра, модель мира представлялась как сочетание трех миров -- подземного мира -- низа; середины -- земли, и верхнего -- неба. У мира было четыре стороны -- правая, левая, передняя и задняя. Примером символического представления саков о космосе является головной убор сакского царя из Иссыка. Орнаменты на нем разделены на три вертикальных яруса. Колпак по кругу обрамляет изображение цепи золотых гор и деревьев. У подножия гор помещены «земные звери»: тигры, козлы. На вершинах -- птицы, крылатые тигры. Орнаментальный фриз означает мировой горный хребет, по представлениям саков, окружавший мир со всех сторон. Орнамент символизирует трехчастную организацию мира снизу вверх: подземный мир -- земля -- небеса. На четырех крестообразно расположенных точках кольцевых фризов помещены изображения зверей -- охранителей сторон света; востока и запада, севера и юга. Впереди головного убора имеется солнечная эмблема -- символ всего космоса в целом: четыре крылатых коня и четыре золотых стрелы. Это своеобразный знак власти над всеми тремя мирами и четырьмя углами света, которые солнце обходит на своем пути. Переднюю сторону саки считали восточной стороной света, заднюю -- западом. Возложение такого колпака-короны осмысливалось как передача вождю власти над всем мифологическим Космосом. Вождь олицетворял ось вселенной, ее центр, и все символы на его одежде это мифологическое представление. В целом, сакский, или сакско-скифский «звериный стиль» сложился как закономерное выражение мировоззрения сакских племен, как воплощение в изобразительном искусстве их мифологии, как особая знаковая система для выражения идеологии кочевников. Племена сарматов — предки славян или первые паны? История языгов, аланов, аорсов и других сарматских племён не слишком-то занимает умы современных обывателей. Среди россыпи этносов, воевавших с римлянами и разрушивших Римскую империю, можно найти и куда более знаменитые и известные: для этого достаточно упомянуть гуннов или вандалов. В прошлом же рассказы о сарматах и Древней Сарматии привлекали куда больше внимания. Сарматы считались предками славян, рыцарства и даже… самого короля Артура. Попытаемся разобраться в сарматском наследии и отделить правду от вымысла. Говоря о генезисе славян, мало кто из специалистов всерьёз рассматривает версию о их сарматских корнях, а вот влияние могучей сарматской культурной традиции отрицать сложно, даже самым заядлым скептикам. Сарматское влияние прослеживается в языке, именах собственных, заимствованными от сарматов, искусстве и религиозных обрядах. И это неудивительно. Всё-таки сарматы господствовали на территории Великой степи почти тысячу лет, причём заключительные столетия этого господства не так уж далеко отстоят от времени прихода славян в Восточную Европу. Повлияв на всю европейскую традицию, о чём ещё будет упомянуто ниже, особенно глубокий след сарматы оставили именно в прошлом славян, так как многие племена и роды сарматов попросту растворились, были ассимилированы славянами. Впрочем то, что кажется столь ясным сегодня, было далеко не очевидно для учёных далёкого прошлого, что подчас приводило к любопытным казусам. Так в Речи Посполитой в XVII-XVIII веках под влиянием идей Великой Сарматии развилось целое культурно-художественное направление — «сарматизм» или «сарматство». Причины возникновения этой идеологии лежали скорее в сословно-иерархической плоскости, но вот формы, в которые она была облечена заслуживают более пристального внимания. Дело в том, что в ту пору среди польских и отчасти литовских интеллектуалов и аристократов стала очень популярна идея о сосуществовании на территории Речи Посполитой двух народов: славянского и сарматского. Сторонники этой теории утверждали, что польско-литовская шляхта это не просто аристократия или военная знать — это совсем другой народ. Народ сарматов-победителей, отважных героев и панов, завоевавших себе титулы деяниями на полях сражений и многочисленными подвигами. Всё это очень хорошо ложилось на идеи независимости шляхты от королевской власти, права каждого магната на вето в сейме, рокош (бунт) в своём повете и частной армии в своём замке. Постулирование же рыцарских идеалов, следование заветам героических предков и знакомство с античной литературной традицией породило в Польше один из самых интересных феноменов военного дела Нового Времени. Знаменитые крылатые гусары считали себя не только военной элитой польско-литовского государства, но и наследниками той давней сарматской рыцарской традиции. Территориальные претензии Речи Посполитой на Причерноморье и Дикое Поле поддерживались многими интеллектуалами, как возвращение законных земель когда-то принадлежавших сарматам. Ну, а наиболее ярким выражением сарматизма, конечно же, стал неповторимый стиль в военной и гражданской моде того времени, не имеющий ничего общего с одеждой исторических сарматов. Тяжёлая конница: катафракты — те же рыцари? С падением могущества Польши сарматские корни шляхты куда-то затерялись, сегодня же мы с большой долей вероятности можем назвать только один народ-потомок сарматской культурной общности — осетин-алан. Предки современных обитателей Кавказа когда-то откололись от остальных сарматов и обосновались в предгорьях, постепенно перейдя на оседлый образ жизни и заимствовав привычки и обычаи горцев. Несмотря на совершенно иной уклад жизни, не похожий на историю других степных народов, осевших в том или ином регионе, пожалуй, только осетины могут называть себя потомками сарматов с полным на то правом. Но если с сарматизмом всё оказалось не так просто, то, быть может, сарматы действительно были первыми рыцарями, тем сообществом, где родилось рыцарство как сословие? Желание представить аланов и языгов как этаких рыцарей степей не лишено логики: в позднесарматской истории действительно происходит развитие отдельных военных институтов, позволяющих нам судить о том, что тактически и даже организационно сарматы очень напоминают западноевропейское рыцарство Раннего Средневековья. Длинное копьё-контос, удар которого был сокрушительным даже для самого защищённого неприятеля, тяжёлая броня, высокое седло с лукой, культ меча и прославление воинских добродетелей — всё это напоминает описание франкского рыцаря эпохи Каролингов и первых Капетингов. А если к этой картине добавить рассказы о сарматских вождях и знатных воинах, которые формировали собственные дружины и всюду выступали с ними в походы, причём иногда по указанию старших или более сильных вождей, то может показаться, что перед нами прямо-таки классическая модель средневековых отношений. Подобные выводы искушали многих учёных и публицистов описывать сарматские общества как раннефеодальные или даже средневековые, не учитывая ни специфику кочевых культур, ни ираноязычные корни сарматов, ни их уникальные особенности. Тактически, как ударная кавалерия ближнего боя, сарматские воины-катафракты, составлявшие меньшую, лучшую часть войска кочевников, действительно походят на рыцарей, однако в остальных аспектах сравнение будет большой натяжкой, хотя бы потому, что сами катафракты были лишь частью военной машины сарматов, но никак не её краеугольным камнем, уж не говоря о том, что никаких вассально-ленных отношений среди сарматов не было, так как они были степняками, а не земледельцами. В этом смысле конница персидского шахиншаха Хосрова II имеет куда больше прав называться рыцарями, чем отряды сарматской панцирной кавалерии. Так неужели никакой связи между рыцарями и сарматами нет и общие черты между ними — лишь совпадение или закономерность развития конницы? Не совсем так. Переселение народов: от Танаиса до Честера 3.Сарматы. Сарматы повлияли на историю развития европейской конницы не благодаря созданию некоего сословия воинов-всадников — этим в степи было никого не удивить. Прежде всего, сарматская культура стала теми дрожжами, благодаря которым в недрах германских племён начала формироваться новая всадническая знать. Наиболее характерным примером здесь являются, конечно же, готы, превратившиеся за несколько веков из обитателей Ютландии в знаменитых всадников Причерноморья. Именно в союзе с сарматами готам удалось одержать верх над римлянами при Адрианополе, а спустя столетие сарматы в числе прочих народов, хлынувших на земли Империи, оказались в Западной Европе. Здесь они какое-то время продолжали сохранять свою воинскую конную традицию, пока не были ассимилированы на землях франков, вестготов, лангобардов и прочих новых хозяев континента. Отдельная «заслуга» сарматов состояла в их постоянных войнах с римлянами, отчего легатам и императорам приходилось заимствовать особенности военного дела варваров, нанимая их на службу и создавая подразделения со схожими тактическими задачами. Самая, пожалуй, интересная история случилась в 175 году н. э., когда император Марк Аврелий заключил с языгами мир, по условиям которого сарматы были отброшены от берегов Дуная, а в качестве проявления покорности выставили на имперскую службу 8 000 всадников. Понимая, что чем дальше от родных степей окажутся новоявленные солдаты, тем лояльнее римской власти они будут, Марк Аврелий разделил корпус на две части и отправил 2 500 конников в Сирию, где как раз бушевал очередной мятеж. Оставшиеся 5 500 сарматов были передислоцированы… в Британию, положение в которой внушало большие опасения. Так началась история сарматов на Островах, которую современные исследователи прослеживают аж до V века. Религия и культура скифов В своём описании Скифии Геродот наибольшее внимание уделяет диковинным и жутковатым на взгляд эллина обычаям — дав нам бесценный дополнительный материал о духовной жизни кочевников. В том числе грек перечисляет восемь богов, которые, по его словам, только и составляют круг почитаемых скифами.На первое место Геродот ставит богиню Табити, которую отождествляет с греческой Гестией, богиней домашнего очага. Скифские цари признавали её «царицей» над собой и над своим народом. Табити, таким образом, воплощала важнейшую для арийской культуры идею священного огня как посредника между земным и небесным. Имя её толкуется как «Пламенная». Табити — источник всякой власти. На золотых бляшках из кургана Чертомлык Табити изображается как водительница в иной мир, приобщающая божественному. Богиня с зеркалом в руках восседает рядом с горящим священным огнём, а перед ней или рядом стоит скиф, испивающий до дна поднесённый ему ритон. Табити была высшей богиней скифов, матерью богов и праматерью людей. В честь Табити приносилась величайшая для скифов клятва — «царскими очагами». На втором месте в пантеоне стоят божественные супруги Папай и Апи, Небо-Отец и Земля-Мать. Имя Папая легко толкуется как «Отец». «Апи» же, как уже говорилось, означает скорее «Водная» — ибо воплощала все силы дольнего мира. Если Папая все античные писатели отождествляли с Зевсом, то в Апи видели и богиню земли Гею, и демоническую змееногую Ехидну, и нимфу Гору, воплощавшую смену времён года. Изображения Папая — бородатого старца, простирающего руки в благословляющем или направляющем жесте, — находят на ритуальных бронзовых навершиях. Гораздо чаще изображали на разных памятниках скифского искусства богиню Апи — со змеями вместо ног, либо «прорастающей» из бурной растительности. Навершие с изображением Папая,Младших богов скифского пантеона Геродот называет четверых. Во-первых, это Ойтосир. Имя его неясно современной науке. Но поскольку Геродот отождествляет Ойтосира с греческим Аполлоном, то в нём видят бога солнца. Солнце скифы явно почитали как одно из высших начал, дарителя жизни и удачи. Ойтосира отождествляют с божественным стрелком-охотником, который изображен на золотой пластине из одного скифского кургана. Богиню Аргимпасу греки и сами скифы отождествляли с Афродитой Уранией («Небесной») и ближневосточной Астартой. Именно она, по преданию, прокляла женоподобием энареев — но и одарила их даром прорицания. Аргимпаса была богиней плодородия и владычицей дикой природы. Изображали её крылатой, в окружении диких животных. Имя её восходит к древнеиранской богине удачи и изобилия Арти, Аши. Следующим Геродот называет «Геракла» — то есть Таргитая, почитавшегося как первопредок скифов (и вообще подлинных людей) и неоднократно изображавшегося на памятниках скифского искусства. Это бог-воин, победитель чудовищ, предок и покровитель земных царей. Таргитай первым из скифских богов, ещё в VII в. до н. э., был отождествлён с греческим — Гераклом. Благодаря этому греческий герой оказался популярен в среде кочевой знати, не сомневавшейся уже в тождестве его своему родоначальнику. Эллинские изображения головы Геракла на дорогих бляхах — не редкость в скифских курганах. Геродот упоминает священное место, связанное с именем Геракла-Таргитая — след его «ноги» у Тираса (Днестра). След был впечатан в скалу и действительно походил, если верить греку, на человеческий — не считая того, что достигал почти метра в длину. 4.Обычаи скифов и их культура. Неизвестно подлинное имя скифского «Ареса» — бога войны, зримым воплощением которого считался скифский меч-акинак. Обычно полагают, что бог этот напоминал Веретрагну у осёдлых иранцев — покровителя воинов, божество разрушительных небесных стихий. Наконец, в качестве восьмого бога скифов Геродот особо, отдельно от прочих, называет Тагимасада, которого отождествил с греческим Посейдоном. Ему, как отметил эллинский историк, поклонялись только царские скифы. Имя этого бога не поддается толкованию. Полагают, что он воплощал поящую стада водную стихию и покровительствовал коневодству. Не исключено, что имя «Тагимасад» использовалось царскими скифами как замена имени первопредка Дану-Аракса, отца Апи. Для других скифов это было всего лишь чудовище, воплощавшее силы первозданного хаоса и побеждённое героем Таргитаев. Но какая-то часть туранцев ещё в авестийские времена чтила Дану как своего предка, а в первые века нашей эры в честь «Танаиса» в Скифии справляли некие «мистерии». Таким же тайным, запретным для других каст, был и отправлявшийся в Геродотово время паралатами культ водного бога Тагимасада. Основным обрядом в честь богов, как и у других народов, было у скифов жертвоприношение. В жертву чаще всего приносили лошадей. Специальных алтарей или святилищ в честь большинства богов скифы не сооружали, как не делали для поклонения и скульптурных изображений. По описанию Геродота, жертвоприношения высшим богам пантеона, а также Ойтосиру, Аргимпасе, Тагимасаду и Таргитаю совершались следующим образом. Жертвенному животному — лошади, быку или иному — связывали передние ноги. Жертвователь сзади дёргал за верёвку и сваливал жертву. Когда животное падало, жертвователь призывал бога или богиню и удушал жертву приготовленной петлёй с палкой. С удушенного животного обдирали шкуру, очищали кости и бросали мясо в большой котёл, либо, если котла не было, в бурдюк из желудка, залив водой. В них мясо варили, используя кости как топливо для костра. После готовки жертвователь приступал к мясу, но «начатки мяса и внутренностей» бросал перед собой на землю для богов. Особым был лишь ритуал поклонения богу войны. Прежде всего, ему устраивали постоянные святилища, по «округам» каждой из трёх скифских «областей». Ежегодно на священном месте наваливали сто пятьдесят повозок хвороста, получая квадратное сооружение со сторонами примерно по 530 м. В высоту оно немного оседало из-за снега и дождей. «Постройку» венчала четырёхугольная деревянная площадка, к которой устанавливали «доступ» только с одной из сторон. Посреди же неё вбивали «древний железный акинак» — как раз и служивший изображением и воплощением божества. Ежегодно в обязательном порядке ему приносили в жертву лошадей, коз, овец — но не быков. С другой стороны, скифскому «Аресу» приносились в жертву, в отличие от прочих богов, и люди. Одного из сотни пленников, независимо от их численности, скифы приводили в капище бога войны. Полив голову жертвы вином, скифы закалывали приносимого в дар богу пленника над сосудом, чтобы кровь стекла в него. Кровь из сосуда собственно и являлась главной жертвой — её выливали на площадке перед мечом. Правую руку жертвы с плечом отрубали и подбрасывали в воздух. Тело и руку оставляли лежать там, где они упали, навечно. Уже после людей богу войны приносили остальные жертвы. Простейшие святилища в честь Ареса, известные Геродоту, вопреки ему не были единственными у скифов. На Северном Кавказе, в Ставрополье и Прикубанье, обнаружены их гораздо более величественные прообразы, составлявшие единые комплексы с древнейшими «царскими курганами». Речь о них пойдёт далее, когда мы перейдём к описанию курганов Скифии. Жречество у скифов делилось на два разряда. Одни составляли наследственные жрецы авхаты, «светлые», жреческая каста, происходившая от Липоксая. Жрецы, собственно, являлись скорее шаманами, и основным их назначением являлись прорицание и гадание. Соответственно, Геродот и называет даже потомственных «от отцов» священнослужителей «прорицателями». По его словам, «они прорицают с помощью большого числа ивовых прутиков следующим образом: принеся большие пучки прутиков, они, положив их на землю, разъединяют и, вкладывая прутья по одному, вещают, и, произнося прорицания, одновременно снова собирают прутья и опять по одному складывают их». Другая разновидность прорицателей принадлежала, однако, к воинскому сословию паралатов. Это были, по общему убеждению, потомки разорителей храма Астарты (по-скифски Аргимпасы) в Аскалоне, периодически поражаемые за это преступление женоподобием. Болезнь эта нередко встречалась собственно в царском роду, начиная с Анахарсиса. Название женоподобных прорицателей «энареи» чётко толкуется из древнеиранских языков как «немужчины». При устойчивых признаках полового бессилия знатный скиф объявлял себя энареем и в знак этого переодевался в женскую одежду. Энареи возводили своё пророческое искусство к Аргимпасе и, в отличие от наследственных жрецов, гадали по коре липы. При этом кусок коры разрезался на три части, и «прорицатель» пророчествовал, «переплетая и расплетая их вокруг своих пальцев». Энареев почитали и боялись, воздавая им настоящее поклонение. Стоит отметить, что в трактате «О воздухе, водах и местностях», приписываемом знаменитому врачу Гиппократу, «божественной болезни» энареев даётся вполне рациональное объяснение. Древнегреческий врач считал, что она вызывается, с одной стороны, поражением бёдер вследствие постоянной верховой езды, с другой — неверным лечением через кровопускание. «Лечатся они следующим образом: при первых признаках болезни разрезают с обеих сторон жилы позади ушей; когда прекратится кровотечение, от слабости впадают в дремоту и засыпают; затем пробуждаются одни здоровыми, другие — нет». Не всё это согласно с современной наукой, но рациональное зерно в построениях древнего медика есть. Во всяком случае, он справедливо указал в доказательство своего вывода, что болезни подвержена знать, проводившая на коне наибольшее время. Самым важным и самым рискованным делом для прорицателей обеих категорий было гадание о царской болезни. Вообще считалось, что болезнь царя вызывается ложной клятвой какого-либо скифа «царскими очагами». Такая клятва, разумеется, вызывала гнев божественной супруги царей, Табити. Соответственно, прорицатели должны были назвать виновника происходящего. Для гадания приглашали трёх самых «знаменитых» шаманов. Когда они кого-то называли, то обвиняемого доставляли к царю. Чародеи обвиняли его затем публично — в ответ получая, конечно, чаще всего отпирательство и негодование (независимо от справедливости обвинений). Тогда призывались другие шесть прорицателей. Если они подтверждали приговор первых, то обвиняемому отрубали голову, а имущество его по жребию отдавалось первым трём обвинителям. Если же нет, то призывались ещё две партии шаманов поочерёдно, каждый раз большая. В случае, если большинство выносило решение в пользу обвинённого, саму первую тройку осуждали на смерть. Геродот в красках описывает процедуру расправы над несправившимися в этом или в других случаях лжепророками. Связанных по рукам и ногам, их буквально запихивали в груду хвороста, наваленного на запряжённый быками воз. Затем хворост поджигали и гнали быков. Во время казни иногда гибли и быки. По приказу царя расправлялись также и со всем потомством мужского пола, оставшимся после горе-прорицателей. Отсутствие среди многочисленных скифских курганов явных погребений жрецов приводило учёных к мнению об особом для них погребальном обряде. Высказывалось, например, мнение, что тела «прорицателей» просто оставляли или сжигали на поверхности земли. Более вероятно, впрочем, что погребения скифских жрецов-шаманов ничем не выделяются из рядовых, а уничтожали отдельно их ритуальный инвентарь. Умершего опускали на соломенную подстилку, рядом с ним втыкали в землю копья. Над телом удушали и клали рядом в могилу царских наложницу, виночерпия, повара, конюха, слугу и вестника. Помимо этого, усопшего сопровождали в иной мир и «начатки всего остального», в том числе золотые чаши — серебряными и медными цари, по Геродоту, не пользовались. Кроме того, душили и хоронили вместе с царём лошадей. Яму покрывали бревенчатым перекрытием и плетнем из камыша, а над ней насыпали большой курган. При его возведении, как пишет Геродот, скифы «соревновались между собой, стремясь сделать его как можно выше». Это вполне подтверждается археологическим материалом — богатые «царские» погребения обычно и существенно отличаются размерами. Вокруг кургана вследствие его строительства образовывался ров, в котором, однако, оставляли проход. Навершие в виде головы оленя. Уляп Геродотову обряду, как уже говорилось, примерно соответствуют погребения Предкавказья. На Северном Кавказе погребения скифской воинской знати появились ещё в «киммерийскую эпоху». С середины VII в. до н. э., в пору переднеазиатских походов, курганы воинов-паралатов образуют подчас небольшие группы — семейные или клановые «кладбища». После возвращения паралатов в Северное Причерноморье, в VI–V вв. до н. э., погребения в большинстве этих групп прекращаются. Зато другие продолжают существовать, превращаясь в итоге в средних размеров могильники — до 15–20 и более курганов с десятками похороненных. Таковы Нартановский могильник в верховьях Терека и Ульско-Уляпская группа в Среднем Прикубанье. Все могилы этих мест несколько условно можно подразделить на три категории. Наиболее пышные и большие курганы учёные обычно определяют как «царские». Чуть более скромные захоронения, как часто считают, принадлежат высшей скифской знати. Наконец, есть довольно многочисленные захоронения «простых» (но всё равно богатых и знатных) воинов. Грани, однако, весьма условны. Судя по погребениям в одних и тех же курганных группах, многие «аристократы» и «воины» находились с царями в ближайшем родстве. Учитывая же ограбление большей части кавказских курганов ещё в старину, мы далеко не всегда можем с уверенностью сопоставлять богатство того или иного захоронения. Короче говоря, совсем не исключено, что некоторые из «аристократических» курганов тоже принадлежали скифским царям. Кавказские курганы VII–VI вв. до н. э. вообще гораздо богаче своих причерноморских современников. Сказывалась близость к регулярно подвергавшимся скифским набегам землям Ближнего Востока. Но и сам обряд, особенно «царских» гробниц, пышностью и тщательностью заметно отличался от захоронений задонской степи. Яму перед началом погребения могли выкапывать или нет. Могильные ямы в курганах высшей знати весьма велики: 80–100 м?. Только в поздних, после возвращения скифов в Причерноморье, могилах они становятся в среднем меньше. Выкопанная земля образовывала небольшую кольцевую насыпь вокруг ямы. Внутри ямы возводили «дом» для умершего — гробницу из дерева или камня. Западную сторону усыпальницы немного приподнимали в виде уступа и иногда делали деревянную перегородку — это было место для погребения коня. После погребения поверх ямы, с опорой на земляное кольцо, делали деревянно-камышовый, камышовый или хворостяной настил. Наиболее монументальное из ямных захоронений обнаружено в Келермесском первом кургане VII в. до н. э. Как и большинство других «царских» и близких к ним курганов Прикубанья, Келермесские расположены в междуречье южных притоков Кубани — Лабы и Белой. В названном кургане найдена более чем двухметровая квадратная могильная яма площадью более 100 м?. Здесь в могиле сделано не один, а два уступа. Обычную загородку заменяют 20 деревянных столбов, не только отгородившие главное погребение лошади в западной части, но и разбившие натрое остальную усыпальницу. В срединном «отсеке» упокоился сам «царь», в северном сложена заупокойная посуда, а в южном погребена повозка с несколькими лошадьми. Всё сооружение было перекрыто досками и камышом. Заключение По данным антропологов можно сделать вывод, что население Казахстана было европеоидным. Однако наблюдаются некоторые изменения, связанные с проникновением с востока монголоидных племен. Саки говорили на восточно-иранских языках или диалектах. Вероятно, в восточных и юго-восточных регионах уже в этот период начинают функционировать пратюркские языки. Именно в этих районах археологами были обнаружены образцы древнейшего рунического письма, что свидетельствует о высоком уровне социального и культурного развития сакских племен. Международно-правовой статус протогосударств Казахстана в 1 тыс. до н.э. Располагаясь на северо-восточных границах крупнейших государств Древнего Мира, сакские племенные союзы активно участвовали в политических событиях того времени. При этом они выступали как независимые суверенные государственные образования. Так, известно об обмене посольствами дахов-массагетов с Персией и о ряде войн сакских союзов с этим государством. В VI в. до н.э. часть южных саков (хаомаварга) попадает под власть персидских царей, однако уже в конце V века страна саков не входила ни в одну из персидских сатрапий, а царь кочевников считался не подданным, а союзником персидского царя. В борьбе против греко-македонского завоевания саки, жившие севернее Сырдарьи, также сумели сохранить независимость. В 238г. до н.э. одно из дахо-массагетских племен, парны во главе с родом Аршакидов, создали в Иране новую империю, сменившую эллинистические государства Передней Азии, Парфянское царство. Уже в III в. до н.э. на базе сакских племенных союзов возникают новые, более сложные политические системы. С этого времени мы уже можем говорить о ранних государствах кочевников Центральной Азии. Духовная культура сарматов: обычаи, верования, мифология, искусство.В религиозных воззрениях сарматов особое место занимали культы солнца и огня. Поклонялись они и символу благосостояния – барану. В более позднее время сарматы переняли от скифов традиции поклонения мечу. И, так же как и скифы, почитали аналогов греческих богов. В частности, Афродиту-Аргимпасу, которой даже ставили святилища. Эти сооружения имели форму круга и были своего рода духовным центром, объединяющим кочевников на определённое время. Состояло святилище из вала и жертвенника. Сведений о человеческих жертвоприношениях нет. Искусство сарматской культуры весьма разнообразно. Особенно интересна торевтика, в которой присутствуют как зооморфные образы (тонкие, схематизированные, обычно сильно изогнутые звери — хищники, драконы, копытные), так и антропоморфные изображения (крылатые гении и др.), а также растительные мотивы. В I в. до н.э. — II в. н.э. господствует так называемый полихромный стиль с ярким колоритом: изделия из драгоценного металла, сделанные с использованием техники филиграни и зерни, инкрустировались камнями-самоцветами, стеклом и цветной эмалью. В искусстве ведущая роль переходит от зооморфных к антропоморфным образам и к монументальным формам (фрески в некоторых домах и сюжетные росписи стен склепов). О мифологии этого народа известно мало. Краткие указания древних авторов в сочетании с особенностями погребального ритуала позволяют считать, что сарматы, как и скифы, выше всего почитали огонь. Аммиан Марцеллин сообщает об аланах, одном из сильнейших и наиболее долго фигурировавших на исторической арене сарматских племен, что они поклоняются Марсу в облике меча, который вонзают в землю. Этот обычай очень близок к культу скифского Ареса. Антропоморфные мотивы в сарматском искусстве крайни редки и не позволяют реконструировать стоящие за ними мифы (напр., найденная в нижнем Поволжье золотая бляха с изображением человека, борющегося с хищником кошачьей породы; по содержанию она близка распространенным у скифов изображениям борьбы Геракла со львом). В некоторых сарматских комплексах, найдены изделия среднеазиатских торевтов, украшенные сюжетными композициями, что позволяет предполагать близость верований среднеазиатских народов и сарматов. Таков золотой фалар из кургана и станицы Северской, воспроизводящий мотивы, характерные для античного дионисийского культа и, видимо, как-то реинтерпретированные в сармато-среднеазиатской среде. В эпоху тесных контактов сарматов с античными колониями Причерноморья, прежде всего с Боспорским царством, сюжетные изображения в сарматской культуре встречаются чаще. Они отражают сложившиеся здесь синкретические верования, но стоящая за этими верованиями мифологическая система, нашедшая отражение в этих памятниках, на данном этапе не может еще быть охарактеризована более или менее полно. Список литературы: https://history.wikireading.ru/27646 https://vuzlit.com/414142/spisok_literatury https://vuzlit.com/414139/iskusstvo_sakov Габитов Т.Х., Муталипов Ж., Кулсариева А. «Культурология». - Алматы, Раритет, 2008. Барнард Алан. «Антропология тарихы мен теориясы»/пер. на каз.яз. Под руков. Кульсариева А.Т., Масалимова А.Р. – А., 2017. «Всеобщая история живописи». – М., ЭКСМО, 2010. |