Курсовая работа. Курсовая работа по дисциплине История и теория праздничной культуры
 Скачать 54.62 Kb.
|
|
Глава 2. Семиотические аспекты свадебного обряда в контексте знака маскирования и ряженья § 2.1. Ряженье как неотъемлемый элемент свадебного обряда Свадебное торжество испокон веков сопровождалось появлением ряженых. И эта давняя традиция дошла до наших дней. Конечно, она претерпела некоторые изменения, но суть осталась той же. И, несмотря на то, что, казалось бы, костюмированный выход на современно свадьбе – не совсем подходящий вариант, многое зависит от того, как его обыграть, чтобы сделать появление ряженых красивой и веселой частью праздника. русской традиционной свадьбе ряженье играло довольно значимую роль. Не была исключением в этом плане и южнорусская этнографическая группа, на материалах одного из регионов которой (Липецкая, Тамбовская и Пензенская области) [5] проведено данное исследование. Классикой изучения этого феномена русской простонародной жизни считается монография Л. М. Ивле-вой «Ряженье в русской традиционной культуре». Однако некоторые положения этого в целом замечатель-ного труда в свете имеющихся материалов вызывают сомнения. В частности, Л. М. Ивлевой утверждалось: «От более или менее активного бытования ряженья нас отделяет сейчас жизнь нескольких поколений» [11, с. 7]. По ее мнению, оно было быстро искоренено преследованием советских властей под разными предлогами, в том числе сугубо смехотворными, например, что в облике ряженых могут скрываться иностранные шпионы. Фигурирующие в монографии факты такого рода отрицать не приходится. Но многочисленные свидетельства иного порядка – о бытовании ряженья до недавних пор (см. нижеприводимые материалы) – говорят о том, что эти преследования не были общим явлением, инициируемым свыше, скорее, это была инициатива местных властей, причем, как часто это бывало, компанейского характера. Можно понять, почему Л. М. Ивлевой был сделан такой вывод. Основные материалы, которые она использовала, относились к календарной обрядности, а она как тесно связанная с христианством подвергалась сильному гонению. Но в отношении другой обрядности – свадебной – с ним трудно согласиться. Свадебное ряженье, возможно, уже и не практикуется в наше время, но в некоторых местах оно бытовало еще недавно. Так, наш информатор из поселка Тихий Угол Тамбовской области во время полевых исследований 1990-х гг. удовольствием показывала изготовленный ею «чудной» костюм, в котором еще не так давно ходила на свадьбы – с намеренной несуразностью, если не сказать дикостью, покроя и расцветок. Причиной безразличного отношения советских властей к ряженьям на свадьбу «простонародья» было, видимо, то, что к христианству даже в дореволюционное время она имела отношение гораздо меньшее, чем календарная. С массовым закрытием церквей и сокращением числа священнослужителей после установления советской власти роль религии ней и подавно сократилась до минимума, а то и совсем отсутствовала – венчаться зачастую стало уже негде, молодежь почти поголовно поверстывалась в комсомол со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе для личной жизни. Ряженье во время свадьбы рассматривалось как сугубо простонародное увеселение, котором ничего опасного для господствующей идеологии не усматривалось. Отметим, что в монографии самой Л. М. Ивлевой фигурирует немало материалов по ряженью, собранных в конце XX в. [Там же, с. 8, 47]. исследовании календарного ряженья акцент ею делался на приуроченности его к зимним Святкам, потому что, по ее мнению, «именно святочная его (ряженья. – В. Б.) разновидность представлена здесь наиболее широко» [Там же, с. 78]. В сопоставлении со свадебным ритуалом отмечается интересная параллель: в обрядности и годового цикла, и жизненного круга особо развитым ряженьем сопровождались их главные, переломные моменты – Святки и свадьба. При этом ряженье отсутствует в родильной обрядности и почти полностью – в погребальной [Там же, с. 118-119]. Л. М. Ивлева собрала и проанализировала общие названия ряженых, посвятив этому вопросу специаль-ную главу «Ряженье в свете народной терминологии»: как воспроизводимые от корневых основ ряж/ряд – наряженные и др.; крут/круч –например, «окрутники»;в зависимости от календарной приуроченности– в частности, святошники, конкретных способов ряженья – тряпосьники – и других факторов [Там же, с. 39-77]. В локальных традициях свадьбы региона, которому посвящена монография автора, бытовало как общее название ряженые,так и ряд других: блины [10,с. 66], купыри [Там же,с. 71], курагод [Там же], убратые [Там же,с. 77], весёлая компания [Там же,с. 67], дурачки [Там же,с. 60], игрецы [14,с. 85-86].Из них только последнее в варианте игóрка фигурирует у Л. М. Ивлевой, что объяснимо ориентацией ее исследования главным обра-зом на календарное ряженье. Среди этих названий довольно прозрачно убратые – как преобразившие свой облик в первую очередь за счет одежды (ср. «убрать», т.е. одеть/обрядить покойника), дурачки – ряженым предписывалось «антиповедение» [11, с. 66], весёлая компания – термин повседневной лексики для случаев приятного сборища (в русском языке слово заимствованного происхождения, известно с XVIII в., но в просто-народную речь проникло гораздо позже) [18, с. 419], игрецы – как обязанные веселить гостей, но, возможно, в более глубоким смыслом: Л. М. Ивлева указала как на тождественное название черта «игрец» [11, с. 62-63]. Название курагод определяется Л. Ю. Евтихиевой как обозначение людей, собравшихся на гуляние/свадьбу [10, с. 71]. Изначально оно восходит к «хоровод»: «каравод м. карагод, ряз., орл., вор., хоровод» [8, с. 90], то есть происходящее от названия танца с движением участников по кругу, но в ряде локальных традиций стало осознаваться как определение вообще празднества, в том числе свадебного. Специфичен чин «блины» – ряженые свадебного пира с таким же названием, обычно второго или третьего дня свадьбы, к «блинам» приурочивалось особо широкое ряженье [5, с. 467-468]; примечательно, что в тамбовской традиции так же назывались ряженые на Святках [10, с. 66]. Еще одно название особого рода – купыри (не совсем понятно – общее ли оно для ряженых или для их особой категории). Основное значение слова купырь – растение семейства зонтичных, купырем называется также щавель семейства гречишные [7, с. 221; 21, с. 58]. Другие его значения, известные в русских народных говорах, – молодой лес после порубки и подросток у казачества [15, с. 105-106]. На первый взгляд ни одно из них не вяжется со спецификой действа, то есть ряженьем. Подсказкой может служить такой пассаж описания тамбовской свадьбы: «Наряжаются, идут купыри (крупные люди)» [10, с. 60]. Ряженые свадьбы и других видов обрядности, прежде всего – «чужие», и их отличие по «содержанию» демонстрировалось «фор-мой» – одеждой, поведением и др. (с приставкой анти-), а в данном случае – особенностью тела в виде крупного размера. Крупные люди – великаны, в славянской мифологии – волоты, волохи – олицетворяли потусторонний мир [2]. Это представление отразилось в идущей с античности до Средневековья этногеографии мира, в которой территория за пределами ойкумены населялась антропологическими существами с теми или иными физическими отклонениями от нормы, в частности – чрезвычайно высоким ростом [13, с. 42-48]. Л. М. Ивлева отметила подчеркивание высокого роста для многих персонажей ряженья [11, с. 60]. Название «купырь» могло появиться как метафора соответствующего растения из зонтичных борщевника – высоко-рослого с толстым стеблем, – или тоже отличающегося значительными размерами и толщиной разновидности щавеля под названием «конского»; в народной лексике Тамбовщины слово «купырь» бытует именно в таком значении [14, с. 104]. В этом плане обратим внимание на такую фигуру южнорусского ряжения, как тук, возможно, также метафорически аналогичную купырю. Он характеризуется как «одетый в вывернутую мехом наружу шубу и перемещающийся на четвереньках» [10, с. 42, 77-78]. Значение этого слова у В. И. Даля: «…жирное… перегной… дородство и плотность тела… здоровье… шуга… толк, польза… толстый (в т.ч. человек. – В. Б.)» [8, с. 441]; практически то же в словаре М. Фасмера [17, с. 116]. Близкое определение мы видим в «Словаре русских народных говоров», но в нем приводится еще два значения: «площадка для молотьбы» и «татарский полу-шубок из козьего меха» [16, с. 223-224]. Первое из них – явно преобразованное «ток» и объяснением быть не может. Что касается второго значения, то оно вполне может быть уместным, учитывая обряженность этого персонажа в одежду мехом наружу, а перемещение на четвереньках – как добавочное подчеркивание его животной сущности И все-таки более соответствующим, скорее, надо признать толкование «жир, дородность, толстота». Тогда название «тук» по смыслу оказывается аналогом слова купыри, как высокие люди, ибо росту нередко сопутствуют эти особенности внешнего облика. Можно предположить связь слова «тук» с понятием «тучный», которое выводится из индоевропейского «разбухать, пухнуть, расширяться» [19, с. 274]. Имитацию туком представителя животного царства (покрытие мехом, ходьба на четвереньках) можно объяснить тождественностью «внешнего оформления» персонажей ряженья, разных по названию, но с выражением одной и той же сущности – как представителя нечеловеческого, в данном случае – животного мира, а на более вы-соком уровне космологии – мира иного. Кстати, и персонаж тамбовской свадьбы Коляда характеризуется как «крупная женщина с распущенными волосами» [10, с. 71]. Отметив, что «прочная связь окрутничества со свадьбой… выявляется практически повсеместно», Л. М. Ивлева сделала очень хорошее наблюдение: «Иногда маскирование примыкает к циклу довенечных обрядов, хотя значительно чаще оно включается в свадебные ритуалы второго и третьего дней» [11, с. 113]. В южнорусской обрядности, по большей части, в эти дни свадьбы ряженые родственники невесты приходят в дом жениха на предмет ее («ярки») поисков или на пир «блины» [5, с. 468, 484]. В трактовке Л. М. Ивлевой эти приходящие, в частности, в облике лохмачей-нищих, «как бы возвращают в человеческий коллектив мифических предков, “воплощают” их и наглядно демонстрируют физический контакт живых и мертвых» [11, с. 118]. Однако лохмотья как непременная атрибутика нищего не есть признак принадлежности к сонму демонов, да ею и самой признается, что «среди персонажей свадебного ряженья не встречаются демонические по названью» [Там же]. Логичнее предположить, что ряженье пришедших есть демонстрация их чужести стороне жениха/молодого как представителей иного социума, а тем самым в определенной степени – иного мира нечеловеческим обликом его обитателей (в том числе уже фигурировавшие купыри). В этом плане примечательна деталь обрядности «рогатка» в виде перегораживания дороги веревкой на пути свадебной процес-сии, которую автор статьи наблюдал у белорусов Витебской области (веска Козловщина). Вообще такой способ препятствия хорошо известен и в русской традиции [10, с. 58]. Однако кроме воспроизведения архетипа «свои» – «чужие» ряженье могло быть и составной частью театрализации того или иного конкретного мифологического сюжета. Среди таких случаев укажем на схватку двух «коней» в русской календарной обрядности «вождение русалки». Изыскания показывают, что в этом действе разыгрывалась находящая соответствие в иранской мифологии драма борьбы за водные ресурсы между двумя конями [4]. Скорее всего, воспроизведение какого-то мифологического сюжета присутствует и в обряде заведения коня в дом с разного рода манипуляциями во время свадебного действа, что известно в южнорусской и еще в некоторых традициях [5, с. 491-492; 9, с. 98-99, 173]. § 2.2. Традиции, связанные с элементами свадебного костюма Выходя замуж, каждая девушка мечтает о долгой и счастливой семейной жизни. Огромное количество примет и обычаев, связанных со свадебным платьем, соблюдали именно для того, чтобы обеспечить молодой паре мир и согласие и уберечь невесту от порчи и сглаза в день бракосочетания. Наряд невесты считался не только украшением, но и оберегом, поэтому обращаться с ним необходимо было по особым правилам. Откуда появились приметы и поверья В прошлом на свадьбах собиралась вся родня, а жизнь молодой пары была у всех на виду. Народная молва быстро находила связь между тем, как прошла свадьба, и отношениями в новой семье. Интересно, что в разных местностях приметы были неодинаковыми: у одних народов свадебные наряды передавались из поколения в поколение, в других странах невеста могла выйти замуж только в собственном новом платье. Если во время обряда или после него невесте становилось плохо или она заболевала, причину искали не в ее здоровье, а в кознях колдунов. Чтобы уберечь новобрачную, выполняли различные ритуальные действия: делали на подоле защитные стежки, предлагали носить за корсетом особые травы, оберегающие от сглаза, не разрешали посторонним прикасаться к свадебному платью. Обычаи каждого народа были неразрывно связаны с его историей, культурой и образом жизни. В странах, где возделывали лен, самым распространенным нарядом для невесты были льняные свадебные платья, украшенные богатой вышивкой и расшитые бисером или жемчугом. В странах, где производили шелк, популярны были изысканные шелковые многослойные одеяния. Главным требованием к наряду молодой были его необычность и красота, что могло проявиться и в цвете, и в покрое, и в подборе украшений. Приметы ношения свадебного платья В отличие от повседневной одежды, свадебное платье ни в коем случае нельзя было надевать просто так. Собираясь примерить наряд, невесты до сих пор стараются оставить на туалетном столике какую-то мелочь: брошь, одну перчатку или пояс. Этот обычай связан с тем, что убранство должно быть обязательно новым, ни разу не надетым. Второй распространенный обычай — не показываться в убранстве жениху накануне свадьбы. Даже если у будущего мужа безупречный вкус, ему не полагалось даже близко подходить к примерочной, в которой невеста совещалась с мастерицами о будущем цвете и фасоне платья. Считалось, что нарушение этого правила приведет к множеству ссор по пустякам. Подвенечный наряд ни в коем случае нельзя было давать примерять подругам — ни до церемонии, ни после нее. А прокат или продажа считались недопустимыми. Из Великобритании к нам пришел еще один интересный обычай, касающийся свадебного наряда: в день бракосочетания на невесте должно быть что-то новое, что-то старое, что-то голубое и что-то взятое напрокат. Новым, как правило, должно быть само платье, старым — семейная реликвия, напрокат часто берут сережки или колье. Если голубой не подходит к цветотипу невесты, достаточно сделать пару стежков голубой ниткой с изнанки платья. Русские традиции и обычаи На Руси девушки шли под венец в красном сарафане. Мода на свадебные одежды с корсетами и пышной юбкой появилась значительно позже, когда в Москву и Санкт-Петербург стали проникать европейские обычаи. Впрочем, до наших дней дошло немало примет и обрядов, связанных с нарядом невесты. Если на корсете есть пуговки, их количество должно быть четным. Для защиты от дурного глаза в прошлом под платье надевали сеть с множеством узелков. Считалось, что ведьма или колдун напустит порчу не раньше, чем пересчитает или развяжет каждый узелок. Существовал и другой способ: сделать несколько стежков с изнанки или зашить в платье маленький кусочек освященного ладана. Очень важен и обряд надевания платья. Даже если невеста может самостоятельно облачиться в свадебный наряд, считается, что ей должна помочь женщина, у которой за плечами не меньше 7 лет счастливой семейной жизни. А вот подружка, особенно если у нее то же имя, что и у новобрачной, могла только наблюдать за одеванием новобрачной. Если свадьбу играют два дня подряд, для каждого из них рекомендуется купить или сшить отдельное одеяние. Для второго дня можно выбрать практически любой фасон и цвет, - лишь бы он нравился невесте. Глава 3. Современные тенденции свадебной моды в XXI веке. §3.1. Тренды свадебного костюма в XXI веке. Свадьба. Как много в этом слове. К этому празднику не относиться равнодушно. Кто-то мечтает о ней с детства восторгом разглядывая свадебные каталоги в поисках своей мечты, другие предпочитают более демократичный варианты, с простеньким нарядом и небольшой группой третьи и вовсе строят планы о том, как отправятся на о и пройдет церемония бракосочетания. Все эти женские не могли не отразиться на самой свадебной моде. Мода, как понятие совершенно непостоянное, то и дело свой облик, умело приспосабливаясь к той или иной эпохе 21 век стал чем-то новым и абсолютно нетрадиционным показала свое новое «Я», став дерзкой, но очень умерен началом 2000-х в нашем сознании что-то поменялось, м оставили прошлое позади и пошли дальше, с гордостью что пережили еще один век человеческой эволюции. «Бабушкины» традиции ушли в далекое прошлое и мы у обратили свой взор на Запад, туда, где люди давно поняли нужно жить, что нужно есть, и во что одеваться. Все эти влияния резко отразились и на свадебной моде. Больше девушек уже не хотели надевать огромные кринолинов в которых можно лишь сидеть за столом, захотелось чего-то нового и куда более смелого. А дизайнеры же отреагировали на такие справедливые замечания и выпускать свадебные коллекции, которые можно назвав угодно только не традиционными. В свадебную моду вошли пастельные цвета и даже яркие оттенки. Привычный образ «огромное белое платье, лодочки в цвет, подвязки, перчатки, фата» ушел сторону, уступив место экстравагантным фасонам. «За «новыми» с будущее», — подумали креативные модельеры и добавили небольшую изюминку в свои коллекции От многих девушек можно услышать, что они больше не традиционной свадьбы, такой, которая, наверняка, была и бабушек. Им хочется чего-то совершенно нового и куда прогрессивного. Но есть и такие, которые считают, что мечты непременно должны воплотиться в реальность. детстве они мечтали об огромное фате, пышном платье со шлейфом и сотнях людей вокруг, то так тому и быть. Ит проанализировав все современные желания женщин и предложение дизайнеров, можно выделить следующие тенденции свадебной моды 21 века: «Меньше — лучше» Уставшие от всеобщего празднества, вычурности и шикарности девушки хотят спокойной свадьбы с изящн платьем, минимум аксессуаров и практически отсутствие классических элементов. Многие дизайнеры выпускают такие коллекции, которые можно охарактеризовать несвойственными оттенками, строги силуэтами и минимумом декоративных элементов. Эти обычно мало чем отличаются от коктейльных, а порой для повседневных. Но это только на первый взгляд, на само них есть особая пикантность, которая и делает их совершенно уникальными, романтичными и очень свадебными. «Как принцесса» Это классический вариант платья. Они бывают разных оттенков, главное, что их характеризует — это пышные фата, огромная юбка и корсетная форма. В таком наряде люб самая скромная девушка, в одно мгновение может прев в настоящую принцессу. Такое платье обязывает к созданию определенного ант сотни приглашенных гостей, роскошные интерьеры, дорогие автомобили. Для многих это и есть настоящая церемония. «Острова, Океаны» А вот свадьба на островах — это, новинка в свадебном Юные барышни готовы променять огромные пышные платья, высокие шпильки на скромные коротенькие наряды и может оно и верно? Ведь такое запоминающееся событие должно пройти в самом лучшем месте на земле, например острове Фиджи или Мальдивах. К такой церемонии хоть готовиться заранее, но свадебный наряд требует куда больше трудов и усилий. Ведь это может быть изящное платье ц крем-брюле, укороченное белоснежно белое из тонкого шифона или легкое удлиненное в греческом стиле. А если сама церемония будет происходить прямо на берегу океана, то обувь уж точно не нужна. Зато сколько роман Дизайнеры не упустили возможность создать специальные пляжные коллекции для женихов и невест, которые включают в себя утонченные платья и небольшие аксессуары |