Гражданское право. Курсовая работа Соотношение самозащиты гражданских прав и права удержания Содержание Введение 3

• Название: Курсовая работа Соотношение самозащиты гражданских прав и права удержания Содержание Введение 3
• Дата: 26.02.2019
• Размер: 97.1 Kb.
• Имя файла: Гражданское право.docx
• Тип: Курсовая; #68843
• страница: 5 из 6

2.2. Отличие права удержания от самозащиты гражданских прав

Ранее рассматривались основные моменты, когда в юридической литературе некоторые правоведы относят право удержания к институту самозащиты, указывая, в частности, что удержание, используемое в качестве способа обеспечения исполнения обязательств, может служить примером самозащиты, признаваемой действующим ГК РФ в качестве средства возможной защиты нарушенного или оспариваемого гражданского права.

Однако, указывая, что с позиции теории самозащита гражданских прав является не способом их защиты, но формой, правоведы не называют в качестве такой меры право удержания. К самозащите, в частности, относятся действия лица в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости, применение к нарушителю оперативных санкций.

Под последними понимается отказ совершить определенные действия в интересах неисправного контрагента (отказ от оплаты, от передачи вещи) и некоторые другие действия. Для освобождения от ответственности за причинение вреда при самозащите достаточно соблюдения трех условий.

1. 
   лицо, самостоятельно защищающее свое право, является бесспорным его обладателем.
   
2. 
   избранный лицом способ защиты должен быть соразмерен нарушению.
   
3. 
   способ самозащиты не может выходить за пределы действий, необходимых для его применения.
   

Отсутствие хотя бы одного из этих условий порождает у лица, против которого применяется самозащита, право на возмещение причиненных убытков. Так как право удержания отвечает всем перечисленным критериям, то его следует отнести к самозащите, считают авторы этой концепции.

Под перечисленные выше критерии можно было бы отнести не только право удержания, но и многие другие институты гражданского права, например зачет, залог, устанавливаемый законом, и др. Кроме того, этим критериям право удержания соответствует лишь отчасти.

При этом, что касается первого условия, то, на наш взгляд, оно представляет собой общее правило для освобождения от возмещения вреда и вообще осуществления права. Ведь лицо, реализуя не принадлежащее ему право (например, право собственности), отвечает за нанесенный вред либо за неосновательное обогащение или сбережение ³².

Таким образом, безусловность обладания правом не является институциональным признаком ни для самозащиты, ни для права удержания. Данному условию должно отвечать любое правомерное поведение субъекта гражданских прав. В отношении второго и третьего определяющих признаков, предложенных авторами указанной выше концепции, можно сказать, что право удержания как раз не отвечает этим признакам.

Для самостоятельно защищающегося от нападения лица устанавливается обязанность избрания соразмерного способа защиты.

При этом «способ защиты» при применении удержания может быть лишь тем, который указан в законе, где сказано, что ретентор вправе удерживать вещь, подлежащую передаче должнику ³³.

Таким образом, если ретентор, завладеет вещью насильственным образом, то данные действия будут расцениваться как неправомерные, а ответственность будет наступать по правилам возмещения вреда.

Кроме того, если защищающееся лицо может самостоятельно избирать способы защиты, ее интенсивность, продолжительность и т.п., действия ретентора определены рамками закона, все, что совершается за этими рамками, подлежит урегулированию не по нормам, относящимся к удержанию, а по правилам о возмещении вреда.

Также, что касается пределов осуществления права удержания, то, так же как и способ, они определены законом – ретентор вправе удерживать вещь впредь до исполнения должником обязательства или прекращения обязательства посредством реализации вещи с публичных торгов.

Таким образом, ретентор лишен возможности выбора каких-либо иных временных отрезков применения удержания, чем тех, которые установлены законом. Действительно, самозащита и удержание имеют сходные черты.

Самозащиту и удержание действительно сближает прежде всего порядок осуществления правомочий субъекта права (то есть формальный момент). Последний не прибегает к помощи государственных органов, а основанием такого правомочия является закон. Однако и отличия между ними столь значительны, что не позволяют поставить знак равенства.

Основное различие между правом удержания и самозащитой необходимо искать в сущности данных институтов. В целом в российском праве под самозащитой понимается исключительный порядок защиты гражданского права, который рассчитан на такую чрезвычайную ситуацию, когда в силу особых условий, при которых совершается посягательство на гражданские права, обеспечить их защиту в судебно-арбитражном или административном порядке не представляется возможным ³⁴.

Можно подчеркнуть, что такого рода обстоятельства возникают, когда необходимо немедленно отразить начатое правонарушителем нападение или в целях немедленного предотвращения опасности, нависшей над правом, принести в жертву благо, принадлежащее какому-либо другому лицу.

Данные исключительные способы известны юриспруденции под именами необходимой обороны и крайней необходимости.

Не вдаваясь в глубокий анализ данных институтов, важно только отметить, что здесь существенными представляются три фактора.

1. 
   Первый заключается в исключительности мер и чрезвычайности ситуации. Действительно, когда, собственность управомоченного разрушается деликвентом, ситуация может рассматриваться как исключительная и чрезвычайная, выходящая за рамки нормальных, обычных общественных отношений. При этом если провести сравнение с правоотношениями по удержанию, то здесь такой ситуации может и не быть, однако право удержания все же будет возможно применить. В самом деле, должник, требующий вещь, может осуществлять свои притязания вполне цивилизованным образом, не применяя силы, например высказывая устные или письменные требования кредитору. В то же время если для применения удержания обязательно необходимо наличие вещи у ретентора, то самозащита применима независимо от того, имеются ли у защищающегося лица какие-либо вещи посягающего или нет.
   
2. 
   Вторым фактором является противоправность действий нарушителя, что является характерным и обязательным условием для применения самозащиты. В литературе необходимой обороной называют защиту против неправомерного нападения. В случае же с удержанием действия должника нельзя назвать неправомерными, наоборот, его действия основаны на субъективном праве относительно истребуемой вещи. Можно увидеть, что согласно закону, требования должника правомерны. Однако закон выступает на стороне ретентора, придавая ему специальное правомочие – право удержания чужого имущества ³⁵.
   
3. 
   Третьим фактором, присущим самозащите, является невозможность осуществления защиты в судебном или административном порядке. При нападении на имущество или посягательстве на личность часто действительно нет возможности обращения за помощью в суд или к административным органам власти.
   

Именно здесь возникает вопрос – повторяются ли перечисленные три фактора при удержании имущества. Могут повториться, могут и нет.

В частности, если предприниматель в договоре хранения требует выдачи вещи. Хранитель имеет возможность обратиться в суд с иском и ходатайством об обеспечении иска в виде наложения ареста на вещь (ст. 91 Арбитражно-процессуального кодекса РФ) или судебного секвестра (п. 2 ст. 926 ГК РФ). Несмотря на наличие у ретентора возможности обратиться в суд за судебной защитой и обеспечить свои права иным способом, удержание допускается и будет рассматриваться как правомерное действие при соблюдении требований ст. 359 ГК РФ ³⁶.

При этом если согласиться с мнением о том, что право удержания относится к самозащите, то ретентор всякий раз, применяя право удержания, должен оценивать, соответствует ли данное право в данном случае нарушению (его способу и характеру) и не причинит ли он должнику больший вред, чем размер требований ретентора.

Очевидно, что такой режим для права удержания неприемлем, так как в таких условиях его просто невозможно было бы применить без риска понести еще большие убытки, чем в случае выдачи вещи должнику.

Тем более, если согласиться с тем, что удержание представляет собой субъективное право ретентора, то здесь должен действовать известный принцип гражданского права – никто не считается поступающим злоумышленно, если он пользуется принадлежащим ему правом ³⁷.

Также еще одним доводом в пользу разделения самозащиты и права удержания является то соображение, что, поскольку право удержания является субъективным правом лица, то это лицо, как уже упоминалось, может защищать его, в том числе и посредством самозащиты своего права удержания. При этом если же удержание само является самозащитой, то получается, что самозащита применяется для защиты самой себя, то есть тоже самозащиты. Данная ситуация выглядит совсем уж странной ³⁸.

В современной литературе высказывалась точка зрения, из которой можно сделать вывод, что институт самозащиты, присущий уголовному праву (необходимая оборона и крайняя необходимость), не совпадает с аналогичным гражданско-правовым институтом. В теории также указывалось, что кроме необходимой обороны и крайней необходимости как форм самозащиты право признает еще особую форму самозащиты в виде самопомощи  При этом если говорить о каком-то специальном гражданско-правовом институте самозащиты, то в современной литературе подробного теоретического обоснования этого явления нет ³⁹.

Также важно отметить, что в юридической литературе нет однозначного подхода к понятию самопомощи. Одни авторы рассматривают самопомощь как употребление собственной физической силы для осуществления принадлежащего лицу права. Причем самопомощь разделяется на активную, или самоуправство, и пассивную (самооборону).

Несмотря на то что обособление самопомощи от права удержания произошло достаточно давно, в юридической литературе наблюдался различный подход к праву удержания. Большинство правоведов, как это уже было показано выше, рассматривали этот институт как особый обеспечительный способ. Однако высказывалась и иная точка зрения, что также четко было показано в настоящей работе.

Некоторые правоведы, в частности, считали, что хотя право удержания имеет большое сходство с залогом и служит для обеспечения возможности осуществления права, но в данном случае задержанию предшествует действительное нарушение права, что не входит в понятие обеспечения, где только предполагается возможность нарушения ⁴⁰.

Следовательно, удержание вещи правильно отнести к учению о восстановительном охранении прав .

Таким образом, необходимо согласиться с выводом о том, что применение удержания обусловлено наличием предварительного нарушения прав ретентора. Однако вряд ли это формальное, хотя и бесспорное, обстоятельство может вытеснить основной момент в праве удержания, его сущность - обеспечительный характер. Ведь и реализация залога возможна только при нарушении права залогодержателя.

В случае если нарушения не будет, прекратится и залоговое правоотношение. То, что в обеспечительном правоотношении, нарушение лишь предполагается, при удержании требуется для возникновения самого права, не может уничтожить существа этих однопорядковых институтов – их обеспечительное свойство. В то же время не было бы никакой надобности в обеспечительных средствах, если бы не было нарушения права.

Нарушение права «запускает» механизм обеспечительных средств, ибо в противном случае невозможно было бы ни взыскать неустойку, ни получить задатка. Право удержания является родственным и близким по форме своего осуществления институтом по отношению к самозащите. Однако существо данных юридических инструментов различно. Самозащита представляет собой один из способов защиты права, осуществляемый вне суда; удержание – способ обеспечения исполнения обязательств, представляющий имущественную гарантию кредитору, реализуемую в судебном порядке путем продажи удерживаемой вещи с публичных торгов.