реферат. Квалификация преступлений по признакам одного из элементов состава преступления (объекта, объективной стороны, субъективный стороны или субъекта) теория и практика
 Скачать 59.81 Kb.
|
|
Квалификация преступления по субъективной стороне. Данный этап квалификации зачастую является наиболее сложным, что обусловлено объективными причинами. Правоприменители зачастую не исследуют вопросов субъективной стороны в случаях, когда эти признаки не влияют на квалификацию. Признаки субъективной стороны, как правило, не раскрываются в приговорах, используются шаблонные законодательные формулировки и, как следствие, вышестоящие суды не могут в полной мере проверить обоснованность и справедливость приговоров нижестоящих судов. Ядром субъективной стороны выступает вина в форме умысла или неосторожности. В том случае, если в диспозиции статьи Особенной части форма вины не конкретизирована, преступление может быть совершено умышленно или по неосторожности при условии, если об этом свидетельствуют содержание деяния (указание на цели, мотивы, наличие признака «заведомости»), способы его совершения и иные признаки объективной стороны состава преступления. Вина как элемент субъективной стороны состава преступления: - выступает криминообразующим признаком (так, неосторожное совершение деяния, наказуемого только при умышленном его совершении, например, ненаказуемо неосторожное похищение человека и кража чужого имущества и т. п.); - имеет разграничительное значение (например, ст. 105 и 109 УК); - может образовывать квалифицирующий признак при двойной форме вины (ч. 4 ст. 111 УК); - учитывается при оценке неоконченного преступления (к примеру, покушение на преступление возможно только с прямым умыслом). В отношении неоконченных преступлений с двумя формами вины очевидно, что при приготовлении к преступлению таковое исключено. Применительно же к покушению на преступление две формы вины одни авторы отрицают, другие – допускают. Причем на практике был оставлен в силе приговор, которым лицо осуждено по ч. 3 ст. 30 и п. «а» (в редакции, предусматривавшей изнасилование, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей) ч. 3 ст. 131 УК. В данном случае получается некий гибрид в виде неоконченно-оконченного преступления, которое не окончено по основному составу и окончено по квалифицированному, что в корне ошибочно. Для того чтобы правильно определить вид вины, воспользуемся следующим алгоритмом. Рассмотрим далее вопрос о типологии умыслов. Данная проблема достаточно сложна и многообразна, поскольку законодатель в нормах Общей части УК РФ пристальное внимание уделил лишь дифференциации умысла на прямой и косвенный. Однако следует признать, что практическое значение данная градация приобретает лишь в отношении ограниченного числа составов. В связи с этим принято выделять виды умысла в зависимости от времени формирования (возникновения) и степени определенности. В первом случае это заранее обдуманный и внезапно возникший умысел (простой либо аффектированный). Во втором случае умысел делится на определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный). В свою очередь определенный умысел подразделяется на простой и альтернативный. Некоторые авторы рассматривали различие между неопределенным и альтернативным умыслом как искусственное, поэтому исходили из тождественности этих видов умысла. Действительно, с одной стороны, разница между двумя названными видами умысла определяется «замкнутостью» круга тех общественно опасных последствий деяния, которые сознавались виновным в момент совершения преступного действия (бездействия). Альтернативный умысел отличается от неопределенного только тем, что количество предвиденных виновным общественно опасных последствий его деяния ограничено, а сами эти последствия осознаются им с достаточной определенностью (например, смерть или тяжкое увечье при ударе ножом в живот и т. п.). При совершении преступления с альтернативным умыслом, если наступили наименьшие последствия из числа охватываемых таким умыслом, квалификация осуществляется по фактически наступившим последствиям. Вряд ли правильно оценивать подобную ситуацию по правилам прямого определенного умысла (как покушение на причинение более тяжкого последствия, которое не удалось достигнуть). Таким образом, альтернативный умысел считается видом определенного умысла. В то же время правильная квалификация при альтернативном умысле приравнивается к правилам квалификации при неопределенном умысле. При квалификации неоконченных преступлений, совершенных с альтернативным и неопределенным умыслом, необходимо учитывать, что при наличии таких разновидностей прямого умысла трудно установить, какие из возможных опасных последствий, не наступивших в силу не зависящих от лица обстоятельств, должны вменяться ему в вину. Так, лицо, которое пытается нанести потерпевшему удары палкой по всем частям тела, в равной мере предвидит и желает причинения любого вреда. Однако при этом может не причинить в силу не зависящих от него обстоятельств никакого вреда здоровью потерпевшего. Неоконченное преступление, совершенное с альтернативным или неопределенным умыслом при отсутствии преступного результата, надлежит квалифицировать как покушение на причинение наименее опасного из всех желаемых виновным последствий, т. е. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 115 УК РФ (без квалифицирующих признаков). В случаях с преступлениями, совершаемыми с прямой формой умысла, необходимо учитывать его направленность, которая непосредственно влияет на квалификацию: - во-первых, совершенные действия могут иметь неодинаковое юридическое значение (заведомо ложные сведения о якобы совершенном лицом тяжком или особо тяжком преступлении содержит либо признаки клеветы (ч. 5 ст. 128.1), либо заведомо ложного доноса (ст. 306). Однако именно правильное установление направленности умысла позволяет разграничить указанные деяния: при клевете умысел направлен на унижении чести и достоинства лица; при ложном доносе – на привлечение потерпевшего к уголовной ответственности); - во-вторых, при наличии фактической ошибки. Кроме того, в ряде случаев признаки, характеризующие субъективную сторону, имеют преимущественное значение перед объективными (например, если при хищении имущества были посторонние, которые видели и осознавали факт совершения преступления, но виновный заблуждался, полагая, что действует тайно, квалификация будет как тайное хищение. И обратная ситуация: лицо думает, что действует открыто, путем грабежа завладевает имуществом, а в реальности хищение осуществлялось тайно – квалификация осуществляется по правилам о фактической ошибке как покушение на грабеж. Теории и практике уголовного права известно явление перерастания умысла. Таковое становится возможным только: а) в процессе совершения преступления, б) которое по закону наказывается строже. Рассмотрев основные вопросы оценки вины, охарактеризуем некоторые факультативные признаки субъективной стороны. 1. Мотив и цель. Под мотивом в уголовном праве понимаются обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении. В уголовном законе мотив представлен в двух вариантах: как собственно мотив (мотив кровной мести, например) и как побуждение (корыстные, иные низменные и др.). Теория и практика при наличии нескольких мотивов и целей в деянии субъекта требуют установления доминирующего мотива или цели, которые будут отражены в квалификации преступления (такая позиция изложена в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»). Необходимо отметить, что цель и мотив как юридические признаки субъективной стороны взаимосвязаны и взаимозависимы. В специальной литературе отмечается, что, хотя мотив и цель имеют много общего, они не тождественны. Эту мысль разделяют все авторы без исключения. Однако при комментировании отдельных статей УК, в которых признаком состава выступает цель преступления, иногда эти два понятия отождествляются. Так, высказывается мысль о том, что хищение совершается с корыстным мотивом. Безусловно, в большинстве случаев мотив хищения корыстный. Но при этом не следует исключать и иных мотивов. Если лицо действует из «благих» побуждений, но при этом преследует в том числе и цель незаконного обогащения третьих лиц, то содеянное при наличии остальных признаков хищения следует квалифицировать по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против собственности. 2. Эмоции (ст. 107, 113 УК). В заключение необходимо осветить проблематику юридических и фактических ошибок. Юридическая ошибка — это заблуждение лица относительно юридической сущности и юридических последствий совершаемого деяния. Как следствие, выделяются два вида юридической ошибки: 1) ошибочное представление о совершаемом деянии как о преступном, тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям («мнимое преступление»). В подобных случаях уголовная ответственность исключается, поскольку для нее нет объективного основания: не совершено преступного деяния (присвоение найденного, в отличие от УК РСФСР 1960 г., не наказуемо по УК РФ 1996 г.). 2) неверная оценка совершаемого деяния как непреступного, в то время как оно предусмотрено законом в качестве преступления. Подобная ошибка не исключает умышленной вины, ибо незнание закона не исключает ответственности (ignorantia legis non excusat). Общепризнано, что юридические ошибки не влияют на квалификацию. Фактическая ошибка — это заблуждение лица относительно фактических обстоятельств, являющихся объективными признаками состава данного преступления. Фактическая ошибка может затрагивать всевозможные признаки (общественная опасность, объект посягательства, личность, орудия и средства совершения преступления и пр.). Общее правило, выработанное уголовно-правовой доктриной – квалификация, – осуществляется по направленности умысла как покушение на желаемый, но недостигнутый результат. Однако в некоторых случаях практика идет по другому пути. Например, неоднозначную оценку вызывает убийство женщины, заведомо находящейся для субъекта в состоянии беременности, при отсутствии в действительности данного факта (беременности). В данном случае ВС РФ предложил квалифицировать данную ситуацию по ч. 1 ст. 105, поскольку умысел был полностью реализован и в результате действий наступила смерть потерпевшей. Аргументация высшей судебной инстанции представляется сомнительной, ведь в действительности умысел как раз и не был реализован, поскольку в интеллектуальный момент умысла входило осознание факта беременности; волевой момент заключался в желании причинить смерть именно беременной женщине. Последовательное применение позиции ВС РФ по другим категориям дел приведет к оценке неудачной попытки хищения в крупном (особо крупном) размере как простого хищения; попытка совершить преступные действия в отношении оружия либо наркотических средств, вместо чего действия совершаются в отношении безвредных предметов, может вообще не содержать состава преступления и т. п. Другой пример. Как квалифицировать действия виновного, когда он, убивая, думает, что скрывает или облегчает другое преступление, а оно таковым не является (например, мелкое хищение или правомерная необходимая оборона, свидетелем которых становится случайный очевидец)? Судебная практика в этом случае квалифицирует указанные деяния не по общим правилам о фактической ошибке (т. е. через ч. 3 ст. 30 и п. «к» ч. 2 ст. 105 УК), а по ч. 1 ст. 105 УК, поскольку убийство было совершено с целью сокрытия непреступного деяния, поэтому оно не может квалифицироваться по п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ вне зависимости от ошибочного представления субъекта о том, что причинение смерти явилось деянием уголовно наказуемым . Данная позиция представляется нам неточной и противоречащей основам квалификации. Определенные сложности возникают при уголовно-правовой оценке ошибки в причинно-следственной связи. Такая ошибка состоит в том, что лицо, совершая преступление и предполагая в общих чертах вид и объем ожидаемых последствий, неверно представляет себе ход развития причинной связи между совершаемым деянием и наступлением общественно опасных последствий. В случаях когда ошибочное (нечеткое) представление субъекта о развитии причинной связи все-таки приводит к наступлению ожидавшихся, желаемых последствий, нет смысла детально исследовать развитие причинной связи. Осознанное действие повлекло желаемое последствие, стало быть, квалификация его идет по конкретной статье Особенной части УК как оконченное преступление даже тогда, когда ход развития причинной связи несколько изменился по сравнению с предполагавшимся. Желая, например, лишить жизни потерпевшего, субъект наносит ему проникающее ранение грудной клетки, считая, что от этого удара наступит смерть жертвы. Впоследствии же оказалось, что непосредственной причиной смерти явилась большая потеря крови, вызванная разрывом крупного кровеносного сосуда, при отсутствии своевременной медицинской помощи. Ожидаемый результат наступил, но не совсем так, как представлял себе виновный. Ошибка в причинной связи не изменила формы вины и не повлекла изменения квалификации действий виновного. Если же в результате ошибки в развитии причинной связи вред причиняется двум и более объектам, квалификация содеянного меняется с учетом формы и вида вины по отношению к каждому действию. Так, С. и Р. подрались в тамбуре вагона пассажирского поезда. С. нанес удар ножом в грудь Р., отчего тот упал и потерял сознание. Считая Р. мертвым, С. в целях сокрытия преступления сбросил его тело на ходу поезда. Как было установлено судебно-медицинской экспертизой, смерть потерпевшего наступила не от ножевых ран, а от удара при падении с поезда. Здесь было совершено два действия, от которых пострадали два объекта – здоровье и жизнь, причем вред здоровью был причинен умышленно, а жизни – по неосторожности. Квалификация действий, таким образом, должна быть двойной: умышленное нанесение тяжкого вреда здоровью (ст. 111) и лишение жизни по неосторожности (ст. 109 УК). В приведенном примере нет двойной формы вины, так как при ее конструировании законодатель имел в виду одно (единичное) преступное действие, от которого последовательно наступает два последствия и более. В данном случае речь идет о классической ошибке в причинной связи. Однако теория уголовного права оперирует такой схожей по существу ошибкой, как отклонение действия, которая подразумевает ситуацию, когда деяние, при котором ущерб по обстоятельствам, не зависящим от виновного, причиняется не тому, против кого было оно направлено (отклонение действия). Такая ошибка представляет собой совокупность преступлений: покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла и неосторожное преступление против того, на что умысел направлен не был (при условии, что лицо могло и должно было предвидеть такой ущерб). Ошибка отклонением действия несколько напоминает ошибку в личности потерпевшего. Здесь также вред причиняется не тому лицу, на которое посягал обвиняемый. Но в отличие от этой ошибки в личности при ошибке отклонением действия опасности причинения вреда одновременно подвергаются два лица: то, на которое совершено посягательство, и то, которому фактически причинен вред. Например, виновный выстрелил в человека, но промахнулся, так как потерпевший в момент выстрела шагнул в сторону, и пуля попала в другого, находившегося здесь же, причинив ему вред средней тяжести. В данном случае содеянное должно квалифицироваться как покушение на то преступление, которое хотел совершить виновный, и как неосторожное фактическое причинение вреда. И. Я. Гонтарь приводит следующий пример. В коммунальной квартире проживали гражданки П. и С., которые находились в неприязненных отношениях друг с другом и постоянно ссорились. Во время очередной ссоры, возникшей на общей кухне, С. начала оскорблять П. Последняя схватила подвернувшийся ей под руку тяжелый чайник и метнула в С. Та увернулась, чайник попал в голову несовершеннолетней дочери С., которая в этот момент показалась в дверном проеме. Девочке был причинен тяжкий вред здоровью, в результате которого она осталась на всю жизнь инвалидом. Поскольку П. в указанной ситуации по отношению к С. действовала с неопределенным умыслом, то в соответствии с правилом отклонения действия она подлежит уголовной ответственности по ч. 1 ст. 118 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности. В данном случае ошибка «отклонение действия» не подлежит применению, поскольку она возможна лишь в случаях с прямым, определенным умыслом; неконкретизированный умысел, как известно, оценивается по фактически наступившим последствиям. Ошибка в развитии причинной связи возможна и в том случае, когда оба действия, выполненные субъектом, относятся к неосторожным преступлениям. Например, водитель автомашины, нарушив Правила дорожного движения, сбил велосипедиста, ехавшего по обочине дороги. Болевой шок вызвал потерю сознания потерпевшего. Считая его мертвым и желая скрыть совершенное преступление, водитель, не удостоверившись в смерти, сбросил тело потерпевшего в речку, а велосипед спрятал в кусты. Смерть потерпевшего наступила от асфиксии (попадания воды в дыхательные пути). Действия виновного, совершившего два неосторожных преступления, квалифицируются раздельно по ч. 1 ст. 264 УК и по ст. 109 УК. Ошибка в последствиях – еще один вид фактической ошибки, который представляет из себя деяние, при совершении которого конкретизированный умысел виновного направлен на причинение меньшего ущерба, но при фактическом причинении большего ущерба квалифицируется как оконченное преступление, причинившее ущерб, охватываемый умыслом виновного. Например, лицо, желая украсть деньги из куртки чужого человека, похищает куртку, в которой находился паспорт гражданина. Поскольку хищение паспорта может быть только умышленным, ответственности за данный эпизод не наступает. |