лекция №6. Лекция 6. Роль языка в формировании мыслительных процессов План
 Скачать 45.61 Kb.
|
|
Лекция №6. Роль языка в формировании мыслительных процессов План 1. Понятие о мышлении. Типы мышления. Формы абстрактного (логического) мышления. 2. Знаковые основы абстрактного мышления. Система языковых знаков как базовая знаковая субстанция абстрактного мышления. 3. Понятие о внутренней речи. Вопрос об авербальности абстрактного мышления. 1. Понятие о мышлении. Типы мышления. Формы абстрактного (логического) мышления. Мышление представляет собой один из компонентов сознания человека. Под сознанием понимают всю психическую деятельность человека, - деятельность коры больших полушарий его головного мозга. Сознание человека включает в себя три компонента: это его мышление, эмоциональная сфера и воля (волевые импульсы). Таким образом, мышление представляет собой один из компонентов сознания, причем основной компонент. Мышление – это свойство высокоорганизованной материи – головного мозга человека, - сложившееся в процессе длительного развития человеческого общества и человека как социального существа. Сущность мышления составляет различное по степени абстракции отражение головным мозгом человека реальной действительности. Способность мозга объективно отражать внешний мир делает возможными правильную ориентацию человека в этом мире и преобразование его в интересах общества. В современной науке существуют различные типологии мышления. В зависимости от характера отражения мышлением действительности различается несколько его (мышления) типов. Мы с вами рассмотрим четыре основных типа – практическое, наглядно-образное, абстрактное, технологическое. Первые два типа – доязыковые, вторые два – осуществляемые на базе языка или других знаковых систем. 1) Практическое, или предметно-действенное, мышление проявляется в виде целенаправленного оперирования предметами (лев догоняет лань; человек вдевает нитку в иголку; нажимает тормоз в машине для ее остановки и т. д.). 2) Наглядно-образное мышление – это отражение мозгом человека предметов и явлений объективного мира в форме конкретно-чувственных образов – восприятий и представлений. Восприятия и представления образуются в результате воздействия предмета, явления на органы чувств человека и синтеза, объединения получаемых при этом ощущений в целостный образ. Что такое восприятие и представление – роза, музыка. Восприятие – конкретно-чувственный образ, возникающий в сознании при непосредственном воздействии предмета на органы чувств человека. В восприятии людьми мира доминируют зрительные и слуховые образы. Каждый такой конкретно-чувственный образ отражает отдельный, единичный, конкретный предмет. Представление – это конкретно-чувственный образ, воспроизводимый по памяти. Наглядно-образному мышлению свойствен пассивно-констатирующий и непосредственный характер. Это значит, что отражение предмета, явления в конкретно-чувственном образе не опосредовано активной деятельностью мозга человека, работой по решению умственных задач. Наглядно-образное мышление, как и практическое мышление, свойственно и человеку, и высокоорганизованным животным и осуществляется без участия языка. 3) Абстрактное (логическое) мышление – свойственно только человеку. Это одно из социальных свойств, сложившихся в процессе становления и развития человеческого общества, человека как социального существа. Абстрактное мышление – это отражение человеком окружающего мира в обобщенных образах, это способность мыслить обобщенными образами. А.Н. Леонтьев, имея в виду абстрактное мышление, писал: «Мышление – это психические процессы отражения объективной реальности, составляющие высшую ступень человеческого познания. Мышление дает знание о существенных свойствах, связях и отношениях объективной реальности, осуществляет в процессе познания переход от «явления к сущности». В отличие от ощущения и восприятия, то есть процессов непосредственно-чувственного отражения, мышление дает непрямое, сложное, опосредованное отражение действительности» [Леонтьев А.Н. Мышление // Вопросы философии. 1964. № 4]. [Обратим внимание на слова о непрямом, опосредованном отражении мира абстрактным мышлением.] В этом состоит секрет единства языка и абстрактного мышления. Формами абстрактного мышления являются понятие, суждение, умозаключение. Что это такое – понятие, суждение, умозаключение. Понятие – это отвлеченная, абстрактная и обобщенная мысль о предмете. Понятие отражает предмет, отвлекаясь от его несущественных, индивидуальных свойств и объединяя в себе основные свойства предмета, общие у всех предметов одного класса. Понятие характеризуется опосредованным отражением мира. Формы наглядно-образного мышления фиксируют и главные, и второстепенные свойства предмета. Понятие опосредованно, через отвлечение и обобщение фиксирует только основные, сущностные свойства предмета. Такая отвлеченная и обобщенная мысль о предмете не может сформироваться на базе конкретно-чувственного образа. Чтобы понятие сформировалось и существовало, необходима иная основа, ею является звуковая оболочка слова. Понятие – базовая единица абстрактного мышления. Оно служит базой образования суждений и умозаключений. Поэтому абстрактное (логическое) мышление называют также понятийным. Суждение – это форма абстрактного мышления, отражающая путем утверждения или отрицания предметы и явления внешнего мира в их связях и отношениях. Компонентом суждения является понятие. Суждение формируется из понятий. Суждение также имеет опосредованный характер. Формы наглядно-образного мышления фиксируют целостный образ идущего человека. Суждение отделяет абстрактное действие от самого предмета, утверждает или отрицает связь этого действия с предметом, его наличием. В суждение сейчас включают также вопрос и побуждение. Суждение имеет форму утверждения или отрицания, вопроса, побуждения. Суждение формируется и воплощается в простом предложении. Умозаключение – вывод из двух или нескольких суждений. Пример. Все металлы электропроводны. Алюминий – металл. Следовательно, алюминий проводит электричество. Умозаключение формируется и воплощается в нескольких простых предложениях или в сложноподчиненном предложении с придаточными причины или условия. В отличие от наглядно-образного мышления, абстрактное (понятийное) мышление является активным и опосредованным способом отражения мира: [ибо] образование его форм – понятий, суждений, умозаключений – опосредуется активной деятельностью мозга по решению умственных задач (см. выше высказывание А.Н. Леонтьева). [Пояснить.] Как абстрактный и опосредованный способ отражения мира абстрактное мышление существует прежде всего и главным образом на базе языка, или, точнее, знаковая сторона языка является первичной и основной базой осуществления процессов абстрактного мышления и закрепления его результатов (см. второй вопрос темы). 4) Технологическое мышление. Как сами процессы абстрактной мыслительной деятельности, так и закрепление их конечных результатов может осуществляться на базе не только языка (языковых знаков), но и других знаковых систем – на базе так называемых символических языков, например, химических и математических знаков, в различных формулах, чертежах, графиках, шахматных комбинациях и т. д. Символические языки создаются и существуют на основе звукового языка (см. первую тему), являются вторичными по отношению к нему. Мышление с помощью символических языков представляет собой специфическую умственную деятельность, свойственную не всем людям (не все занимаются математикой, химией, играют в шахматы и пр.). Таким образом, как видно из сказанного, технологическое мышление – это одна из разновидностей абстрактного мышления, специфика которой состоит в том, что она реализуется на базе неязыковых знаков. Процесс мышления синкретичен: он обычно включает в себя элементы нескольких типов мышления, и прежде всего наглядно-образного и абстрактного (подробнее об этом см. дальше – о мышлении и языке с позиций когнитивной лингвистики). 2. Знаковые основы абстрактного мышления. Система языковых знаков как базовая знаковая субстанция абстрактного мышления. Наглядно-образное мышление как чувственное отражение мира осуществляется в конкретно-чувственных образах, непосредственно отражающих отдельные конкретные реалии в единстве их свойств, лежащих «на поверхности» - без разграничения их на главные и второстепенные. Абстрактное мышление отражает действительность в формах понятий, суждений, умозаключений, имеющих опосредованный абстрактный и обобщенный характер в силу того, что образование этих форм опосредуется решением умственных задач по абстрагированию от … и обобщению … Пояснение. Образование понятия предполагает умственную работу по выделению класса однородных предметов, выявлению их свойств, разграничению этих свойств на главные, общие и второстепенные, индивидуальные, абстрагированию от второстепенных свойств и обобщению их общих, главных, качественно определяющих свойств, характерных для целого класса однородных предметов; образование суждения осуществляется посредством умственной работы по обнаружению отношений, связей между различными предметами и явлениями; умозаключение предполагает необходимость сопоставления содержания суждений – посылок и вывод из них. Процессы и формы и наглядно-образного, и абстрактного мышления как идеальные сущности могут осуществляться и существовать при условии их овеществления, объективации, воплощения в определенной субстанции. Для наглядно-образного мышления такой субстанцией, средством овеществления служит сама чувственная природа его образов: конкретно-чувственные образы – восприятия и представления – это не только формы наглядно-образного мышления, но и субстанция, посредством которой оно овеществляется, на базе которой осуществляются его процессы и в которой воплощаются его результаты. Для объективации, овеществления форм абстрактного мышления (и прежде всего его базовой формы – понятия) необходима субстанция, соответствующая отвлеченной и обобщенной природе этого – абстрактного – типа мышления, т. е. субстанция, способная фиксировать общие (основные, существенные) свойства класса однородных предметов в отвлечении от их индивидуальных, второстепенных, несущественных свойств. Такой субстанцией является субстанция знака, обозначающего, как мы знаем, предмет или явление на основе условной и произвольной связи с ним (звонки; светофор; химические, математические знаки; топографическое обозначение территорий, поросших лиственными растениями; огонь сигнальной ракеты в условиях фронта и т. д.). Именно поэтому знак никак не соотносится со свойствами обозначаемого предмета, абстрагирован от них. Это делает субстанцию знака «нечувствительной», «невосприимчивой», «безразличной» к индивидуальным различиям однородных предметов одного класса и – соответственно – дает ей возможность служить средством, делает ее удобным средством объективации, овеществления, фиксации только общих, основных признаков этих предметов. Таким образом специфический характер форм абстрактного мышления (прежде всего понятия) создает такое положение, при котором средством их объективации, овеществления, воплощения может служить только знаковая субстанция, т. е. знаки, связанные с отражаемыми мышлением предметами условной и произвольной связью. «Абстракция должна быть овеществлена, символизирована, реализована в знаке», - указывали К. Маркс и Ф. Энгельс. «Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материи жеста, внутреннего слова) сознание – фикция», - подчеркивал М.М. Бахтин [Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Л., 1928: 107]. Такой первичной и основной знаковой базой абстрактного мышления является звуковая материя языка – звуковые оболочки языковых единиц, т. е. его знаковая сторона. «Мысль не выражается, но совершается в слове», - писал по этому поводу Л.С. Выготский. Понятие формируется, воплощается и существует на базе звуковой оболочки слова, суждение – на базе простого предложения, умозаключение воплощается в нескольких простых предложениях или в сложноподчиненной конструкции с придаточными причины или условия. Поскольку абстрактное мышление требует для своего осуществления знаковой субстанции в широком смысле слова, оно может реализоваться на основе и иных знаковых систем. В этом нас убеждает технологическое мышление. Сложившееся на высоком уровне развития абстрактного мышления как одно из его проявлений, оно объективируется с помощью иных, чем язык, неязыковых искусственных знаковых систем – так называемых символических языков (химических и математических знаков, формул, чертежей, графиков, шахматных комбинаций и т. д.). Но эти символические языки являются подсобными, вспомогательными, вторичными по отношению к звуковому языку, и само технологическое мышление – это как бы вспомогательная форма реализации абстрактного мышления, главным способом бытия которого является его языковая форма. В последнее время актуальным в науке стал вопрос о конкретно-чувственных образах как знаковой основе абстрактного мышления. Как мы знаем, конкретно-чувственные образы являются формой и субстанцией наглядно-образного типа мышления. В этой роли конкретно-чувственный образ служит отражением, «индивидуальным портретом» отдельного, единичного, конкретного предмета или явления. В единстве всех его «лежащих на поверхности» свойств – без разграничения их на существенные и несущественные, главные и второстепенные. Оказалось, однако, что конкретно-чувственные образы в процессах мышления «про себя» (в так называемой внутренней речи) способны выступать во вторичной, знаковой, функции (способны выполнять и функции знака), а именно в функции знака, или прототипа понятия. Канонической, типизированной знаковой основой понятия (как формы абстрактного мышления), мы знаем, является звуковая оболочка слова. Но во внутренней речи роль знаковой основы понятия может выполнять его прототип – типизированный образ одного из класса отражаемых понятием, связанных с ним однородных предметов. Понятие университет, например, может быть представлено в сознании студента знаком-образом внешнего вида здания университета, в котором он учится; образом входной двери или двери деканата; видом коридора; образом аудитории, где проходит большинство лекций и т. д. Понятие религия может объективироваться, репрезентироваться в нашей мысли конкретно-чувственным образом какого-либо конкретного храма, его куполов; образами библии, евангелия, молящихся людей и т. д. Понятие собака может репрезентироваться в нашей мысли конкретно-чувственным образом определенной известной нам собаки; но при этом такой образ выступает в роли знака любой собаки, собаки вообще («Ивановы хотят завести собаку»). Но в каких бы многообразных формах ни реализовалась знаковая субстанция абстрактного мышления, основой для него была и остается знаковая субстанция языка. Возникает вопрос: почему же язык явился исконной, первичной и продолжает оставаться основной знаковой субстанцией абстрактного мышления, основным знаковым способом объективации, овеществления его процессов и форм? Иными словами, чем обусловливается единство языка и абстрактного мышления? Это объясняется тем, что само абстрактное мышление возникло в ходе общественно-исторического развития человечества в процессах коммуникации при использовании языка в качестве ее основного орудия. Сам обобщенный характер человеческой коммуникации вызвал к жизни обобщенное, абстрактное мышление, и знаковая субстанция языка явилась материальной основой его формирования и развития. Конкретизируем это положение, рассмотрим его более детально. Центральным элементом языковой системы является слово. Слово – это номинативная единица языка. Слова называют предметы и явления окружающего нас мира. Эффективное использование слова как единицы языка в актах коммуникации возможно лишь при условии, если словом будет обозначаться не отдельный предмет, а целый класс однородных предметов. Ибо, во-первых, невозможно дать имя каждой отдельной реалии, каждому отдельному конкретному предмету, явлению, процессу – для этого язык не располагает – и тем более не располагал в филогенезе – достаточным количеством материальных ресурсов (звуков, звукосочетаний). Во-вторых, если бы слова служили названием отдельных предметов, то словарный состав языка стал чрезмерно большим и овладеть таким языком было бы невозможно, такой язык был бы неподвластен человеческой памяти, находился бы за пределами человеческих возможностей запоминания. «Для того, чтобы передать какое-либо переживание или содержание сознания другому человеку, нет другого пути, кроме отнесения передаваемого содержания к известному классу, к известной группе явлений, а это <…> непременно требует обобщения. <…> Таким образом, высшие, присущие человеку формы психологического общения возможны только благодаря тому, что человек с помощью мышления может обобщенно отражать действительность» [Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М., 1956: 51]. Очевидно, что в процессе становления языка современного типа с самого начала первичные слова уже служили орудием обозначения классов однородных предметов. Слово как название включало в себя не только звуковую оболочку, но и значение слова. Лексическое значение слова отражает обозначаемый предмет. Очевидно, что слово может стать орудием обозначения класса однородных предметов лишь при условии отражения в его значении общих свойств этих предметов. Если бы в значении слова отражались индивидуальные свойства предмета, слово становилось бы названием только одного предмета. Необходимое условие использования слова в актах коммуникации – отражение в его значении общих свойств однородных предметов одного класса. Мысль, отражающая общие свойства однородных предметов одного класса, - это понятие. Таким образом, формирование понятия происходит в актах коммуникации на базе слова как орудия обозначения класса однородных предметов. Вот почему мы говорим о том, что абстрактное мышление, и прежде всего его базовая единица – понятие – сложилось в процессе и из потребностей коммуникации формировавшихся людей современного типа. Вот чем обусловливается приоритетное положение языка как знаковой основы абстрактного мышления, или то, что принято называть единством языка и мышления. Абстрактное мышление сформировалось на базе языка, его знаковой стороны и продолжает существовать в неразрывной связи со знаковой стороной языка. Органическое единство языка и абстрактного мышления проявляется и в филогенезе (историческом развития человечества), и в онтогенезе (развитии отдельной личности). Данные филогенеза свидетельствуют о том, что формирование языка и абстрактного мышления происходило исторически одновременно в процессе становления и развития человека как социального существа на базе общего материального субстрата – новых участков коры левого полушария головного мозга человека. В период перехода от неандертальца к кроманьонцу (50-40 тыс. лет назад) происходил процесс локализации центров наглядно-образного мышления ранее осуществлявшегося обоими полушариями головного мозга человека (у животных и сейчас) в правом полушарии; новые же участки коры левого полушария формировались у человека как субстрат, материальная основа языка, языковых функций и абстрактного мышления. Это так называемый процесс дифференциации функций больших полушарий головного мозга человека. Тем самым в плане филогенеза язык и абстрактное мышление оказываются объединенными единством процесса эволюции, происходившего на базе общего для них материального субстрата при ведущей и определяющей роли языка как орудия коммуникации (В.З Панфилов «Философские проблемы языкознания»). Данные онтогенеза также свидетельствуют в пользу положения о языке как главной субстанции, основном средстве овеществления обобщенного, абстрактного мышления, о единстве языка и мышления. Во-первых, эти данные показывают, что развитие языка и абстрактного мышления в онтогенезе, как и в филогенезе, происходит параллельно: так пик языковой способности наступает у ребенка в 4-5-летнем возрасте (обучение иностранным языкам в этот период наиболее успешно); в то же время, по данным некоторых исследователей, первые четыре года жизни формируется до 50 % интеллекта человека. Во-вторых, в онтогенезе, как и в филогенезе, язык формирует у человека самую способность к абстрактному мышлению. Обобщенный характер языковых – лексических и грамматических – значений и соответственно обобщенный характер человеческой коммуникации в целом вырабатывает у человека, прививает человеку способность мыслить абстрактными и обобщенными ментальными формами, единицами, категориями. Осознавая, например, что слово стол обозначает каждый предмет класса столов (любой стол), ребенок овладевает понятием стола. Усваивая грамматические значения предлогов в, на, над, под ребенок осознает типы, обобщенные разновидности пространственных отношений. Овладевая грамматических значением союзов потому что, так как человек приобщается к понятию и пониманию причинно-следственных отношений и т. д. У детей с отклонениями от нормального языкового состояния нарушается и способность к абстрактному мышлению. Задержка в языковом развитии ребенка отрицательно сказывается на его умственном развитии. В этом отношении показателен пример, приводимый нейропсихологами А.Р. Лурией и Юдовичем о двух близнецах. Необученным глухонемым детям свойственна в основном только способность к практическому (предметно-действенному) и наглядно-образному мышлению. На основе осуществляемого с XVIII века обучения глухонемых детей дактилологии – воспроизведению движениями пальцев буквенных оболочек слов и на этой базе – обучения чтению и письму – у них вырабатывается способность к понятийному, абстрактному мышлению. Необученные слепоглухонемые лишены человеческой психики вообще: они отражают мир только посредством ощущений (на уровне дождевых червей). Разработанная отечественными учеными Соколянским и Мещеряковым методика обучения слепоглухонемых детей общению и соответственно восприятию мира с помощью кинетических знаков (жестов), а затем и языковых знаков также способствует формированию у них способности к абстрактному мышлению, приобретению ими способности к абстрактному мышлению. Методика обучения глухонемых и слепоглухонемых детей. Слепоглухонемому ребенку сначала прививают способность к практическому мышлению (держать вилку и т. д.). 1) Мимико-жестикуляторная речь – жест-понятие. На базе жестов формируются первые понятия. Прикосновение определенным образом сложенных пальцев становится знаком конкретного предмета. Но эта речь не позволяет сформироваться способности к абстрактному мышлению с высоким уровнем абстракции. Например, глагол бежать в этой системе отсутствует: мальчик бежит и заяц бежит – разные жесты. Такие понятия носят конкретный характер, что обусловливает необходимость наличия в этой системе очень большого количества жестов. Затем это прикосновение заменяется буквенным изображением слова. 2) Дактильная речь (дактилос – палец (греч.) – это изображение пальцами очертаний букв и составление из этих букв слов. Тем самым базой для дальнейшего развития системы понятий у детей служат буквенные оболочки слов. Это большой шаг вперед в развитии, но и эта речь не обеспечивает должного уровня абстракции. Например, глагол чистить употребляется только в двух значениях (чистить зубы и картошку); глагол резать – только в значении резать хлеб ножом (приближено к конкретным предметам). Но, овладев дактильной речью, ребенок с течением времени приобретает способность читать. Процесс чтения дает возможность в полной мере овладеть абстрактным мышлением. Слово в контексте – на этой основе ребенок осознает значение слова в полном объеме. Понятие формируется на базе слова. На этой основе учат пользоваться речью, учат говорить. Ребенка обучают выделять из буквенных обозначений слов отдельные буквы – он осваивает азбуку Брайля (буквы обозначены выпуклыми точками). Дети изучают различные школьные предметы. У них формируется способность к абстрактному мышлению – понятие, суждение, умозаключение. Далее формируется способность произносить звуки речи и их сочетания. Об определяющей роли языка в приобретении человеком указанной способности свидетельствуют многочисленные естественные эксперименты, когда дети оказывались вне человеческого общества с раннего возраста до 5-10 и более лет (так называемые дети-«Маугли» - более 40 случаев воспитания детей в среде животных). Вновь попав в человеческую среду, такие «Маугли» в лучшем случае усваивали лишь отдельные слова человеческого языка, и уровень развития их интеллекта, несмотря на постоянные контакты с людьми, оставался чрезвычайно низким. Часто такие дети оказывались нежизнеспособными. 3. Понятие о внутренней речи. Вопрос об авербальности абстрактного мышления. Внешняя звуковая речь обычно служит орудием коммуникации. Мыслить человек также может на базе внешней, звуковой речи. Но обычно мыслительные процессы осуществляются человеком «про себя», на основе внутренней речи. Внутренняя речь – это способ, механизм осуществления мыслительных процессов, мыслительно-познавательной деятельности людей. Внутренняя речь подверглась исследованию в трудах психологов А.Н. Соколова («Внутренняя речь и мышление». М.,1968) и Н.И. Жинкина («Механизмы речи» 1958; «О кодовых переходах во внутренней речи» // ВЯ. 1964. № 6; «Язык – речь – творчество». М.: «Лабиринт», 1998). Как показали наблюдения А.Н. Соколова, в осуществлении внутренней речи деятельное участие принимают элементы языка. Пользуясь сложной и тонкой аппаратурой, он установил, что в процессе внутренней речи (мыслительного процесса «про себя») мозг человека посылает в речевой аппарат нервные импульсы, и органы речи совершают незаметные, редуцированные артикуляционные движения. Журналист В. Бонч-Бруевич в своей статье в «Комсомольской правде» (14.07.1962) так рассказал о методике работы А.Н. Соколова: «Мы спускаемся в подвальный этаж небольшого здания, стоящего в глубине университетского двора. Здесь, под землей, куда не проникает шум, находится лаборатория Института психологии Академии педагогических наук. Экранированная кабина. Она защищена уже не только от шума, но и от посторонних источников тока. В кабине – кресло. Я сажусь в него, откидываюсь на подушку. Свет гаснет, мне неудержимо хочется спать. К нижней губе приклеивают лейкопластырем электроды. Провода от них уходят в соседнюю комнату. - Задания, которые вы получите, нужно выполнять в уме, только в уме, предупреждают меня. Несколько минут тишина, а затем из соседней комнаты слышу вопрос: - На каком мы этаже? Соображаю, что лаборатория в подвале. Через некоторое время меня снова спрашивают о том же. Стараюсь мысленно ответить двумя словами: «В подвале». - Сколько будет 6 умножить на 9? - 54. - А 353 умножить 4? Здесь уже приходится долго считать: четырежды триста – 1200, еще двести и 12. Ответ – 1412. Опыт закончен. Рассматриваем осциллограммы. Соколов поясняет: - Когда вас первый раз спросили, на каком вы этаже, потребовалось некоторое умственное усилие, чтобы ответить на этот вопрос. Видите, как взлетела и забилась дрожью линия. Второй раз черта сделала лишь небольшой скачок - ответ у вас был готов. Сигналы утихают при автоматизации мышления. Зато при сложной задаче сигналы усиливаются. Пока вы умножали 353 на 4, самописец нарисовал целый горный хребет с вершинами и перевалами. Итак, «услышать» или, точнее, увидеть беззвучную речь можно». О том, что в процессе внутренней речи участвуют элементы языка и происходит их скрытое артикулирование, свидетельствуют многие факты. Например, известный отечественный ученый Сеченов указывал: «Я никогда не думаю прямо словами, а всегда мышечными ощущениями, сопровождающими мою мысль в форме разговора» (скрытыми артикуляциями). По его мнению, исключение речедвижений в процессе внутренней речи затрудняет запоминание речи. Пример с глухонемыми: воспроизведение букв слов (=фонем) комбинациями пальцев рук является аналогом артикулирования звуков речи. Но не следует думать, что внутренняя речь – это просто перенесенная в мозг, в сознание внешняя речь со всеми ее структурными характеристиками. Это не так. По своей структуре внутренняя речь существенно отличается от внешней речи. Это речь сокращенная, редуцированная, фрагментарная, отрывочная, прерывистая. Основу ее составляют слова-предикаты (именные и, главным образом, глагольные сказуемые). Подлежащие и зависимые от них слова опускаются. Последовательность предикатов – это вехи развертывания мысли. Словарь внутренней речи предельно индивидуализирован и субъективен. А.Н. Соколов отмечает факт необычайного расширения значений слов и предложений, которыми мы пользуемся во внутренней речи. Наблюдается фонетическая редукция внутренней речи – выпадение фонем, преимущественно гласных. Внутренняя речь прерывиста, поэтому говорят, что она служит «квантовым механизмом» мышления. Этим (прерывистостью внутренней речи) создается возможность одновременного развертывания нескольких мыслей, из которых одна может контролировать другую // с контролем одной мысли другой. Немецкий физиолог Э. Поппель, изучая записи речи на 14 языках, обнаружил, что говорящий делает краткие паузы каждые три секунды. Этот ритм не изменяется даже при чтении стихов разного размера и не связан с ритмом дыхания. Лишняя секунда у человека, считает исследователь, уходит на вербальное (словесное) оформление переживаемого или делаемого. Человек как бы проговаривает про себя в подсознании все увиденное. У детей, глухих от рождения и потому не овладевших языком, ритм пауз такой же, как у обезьян (одна пауза не в 3, а в 2 секунды). Некоторое представление о внутренней речи дают наблюдения над речью интеральной. Это фрагменты внутренней речи, которые непроизвольно проговариваются вслух либо из-за трудности мыслительной задачи, либо из-за волнения, либо по каким-то иным причинам. Например, выполняя трудный чертеж, школьник помогает себе словами и некоторые из них непроизвольно выговаривает: «так…, теперь так, … хорошо, … ну вот…, эх, не так…, балда!» и т. п. Но оказалось, что структура внутренней речи не исчерпывается вербальными элементами – словами-предикатами. Как показал Н.И. Жинкин, в ее осуществлении, наряду с речедвигательным кодом (т. е. с редуцированно артикулируемыми элементами, единицами языка) принимают участие единицы универсального предметного кода (УПК) (иначе – предметно-изобразительного или предметно-схемного кода) – наглядные конкретно-чувственные образы, очень индивидуализированные. При этом они выступают во внутренней речи не только и не столько в своей прямой, первичной, сколько во вторичной функции – в функции знаков – прототипов понятий, в функции знаковой основы абстрактного мышления. Комбинируя их, тоже можно осуществлять мыслительный процесс. Канонической, типизированной знаковой основой понятия (как формы абстрактного мышления), мы знаем, является звуковая оболочка слова. Но во внутренней речи роль знаковой основы понятия может выполнять его прототип – типизированный образ одного из класса отражаемых понятием, связанных с ним однородных предметов. Понятие университет, например, может быть представлено в сознании студента знаком-образом внешнего вида здания университета, в котором он учится; образом входной двери или двери деканата; видом коридора; образом аудитории, где проходит большинство лекций и т. д. Понятие религия может объективироваться, репрезентироваться в нашей мысли конкретно-чувственным образом какого-либо конкретного храма, его куполов; образами библии, евангелия, молящихся людей и т. д. Понятие собака может репрезентироваться в нашей мысли конкретно-чувственным образом определенной известной нам собаки; но при этом такой образ выступает в роли знака любой собаки, собаки вообще («Ивановы хотят завести собаку»). Понятие роман как жанр может объективироваться в нашей мысли образом какого-либо конкретного романа – Сомерсет Моэм «Луна и грош», Голсуорси «Сага о Форсайтах». Единицы УПК – конкретно-чувственные образы – представления – в роли знаков в их вторичной функции (как знаки – прототипы понятий) могут быть связаны с замещаемым ими понятием условной и произвольной связью. Зарубежные ученые пишут, например, о знаках-образах, связанных с замещаемыми предметами условной и произвольной связью – это знаки-образы – бесформенные разноцветные пятна: перемещая их в пространстве сознания, ученый замещает этим картину перемещения самих научных объектов. Эти пятна используются также как знаки целых блоков информации и как средство ее запоминания и хранения. Существенной чертой внутренней речи как основного фактора мышления является постепенное сокращение речевых операций по мере выработки интеллектуальных навыков. По мере развития интеллектуальных навыков (чтения, письма, мыслительных операций) внутренняя речь превращается в очень сокращенный и обобщенный код – последовательность «семантических комплексов», которые представляют собой редуцированные речевые высказывания в сочетании с наглядными образами. Осуществление внутренней речи посредством редуцированных речевых высказываний (слов-предикатов) и наглядных образов в их первичной и вторичной, знаковой функции, посредством семантических комплексов ускоряет процесс мышления. Наличие «семантических комплексов», редуцированность внутренней речи объясняет тот факт, что мы думаем быстрее, чем говорим. Сокращенная форма внутренней речи, т. е. мышление намеками слов, возникает только на основе словесного мышления. В результате человек пользуется аналогами слов, которые и нужны лишь для того, чтобы уяснить нечто для себя. Это понимали уже древние китайцы: «Слова нужны – чтоб поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают» (из книги «Чжуан-цзы»: Поэзия и проза древнего Востока. – М.,1973). Кроме того, использование наглядных образов в качестве знаков предметов и явлений, знаков каких-то блоков информации о предметах и явлениях позволяет запоминать мысль без запоминания слов, которыми она была выражена: мысль сохраняется, а ее речевая форма может быть заменена новой (бесформенные цветовые пятна как знаки предметов и целых блоков информации, страницы книги И.Л. Андреева). Идея «семантических комплексов» хорошо связывается с экспериментально подтвержденными наблюдениями: запоминание мысли не обязательно связано с запоминанием слов, которыми она была выражена. Память на мысли прочнее памяти на слова, мысль сохраняется, а ее речевая форма может замениться новой (Рубинштейн Основы общей психологии: В 2-х т. М.,1989. – С. 400). Внутренняя мысль принципиально диалогична – средство общения человека с самим собой. Таким образом, внутренняя речь – это комбинации речедвигательного кода и УПК, вербальных элементов и наглядных образов. Образование семантических комплексов во внутренней речи ускоряет мыслительные процессы и обеспечивает запоминания мысли без слов у разных людей. Активное участие в абстрактных ментальных процессах «про себя» конкретно-чувственных образов, и прежде всего в их вторичной, знаковой, функции, делает актуальным вопрос об авербальном характере абстрактного мышления, о возможности его осуществления лишь на базе конкретно-чувственных образов без участия языковых элементов. Все это очень субъективно. Например, Верещагин и некоторые зарубежные ученые полагают, что редуцированное артикулирование связано с другими явлениями, а не с внутренней речью: 1) артикулирование – при восприятии речи собеседника и подготовке человеком речевой форме своего высказывания; сам процесс мышления – между этими точками – без движения органов речи; 2) артикулирование связано с производством бессмысленных звукосочетаний и вызывается: а) ауторитмами, б) реликтовыми «стадными шумами» животных, в) служит проявлением эмоций. Соответственно, сама внутренняя речь осуществляется на базе лишь образов первичной и вторичной функции знаков. Об этом же пишут ученые. А. Эйнштейн: «Слова или язык, как они пишутся или произносятся, не играют никакой роли в моем механизме мышления. Психические реальности (Entities), служащие элементами мышления, - это некоторые знаки или более или менее ясные образы, которые могут быть «по желанию» воспроизведены и комбинированы… обычные и общепринятые (conventional) слова с трудом подбираются лишь на следующей стадии, когда упомянутая ассоциативная игра достаточно устоялась и может быть воспроизведена по желанию» (Эйнштейновский сборник. 1967. М., 1967: 6, 28). Известный французский математик Жак Адамар посвятил специальное исследование проблеме творческого мышления (1970). Он пишет: «Я утверждаю, что слова полностью отсутствуют в моем уме, когда я думаю… Все слова исчезают точно в тот момент, когда я начинаю думать, слова появляются в моем сознании только после того, как я окончу или заброшу исследование». А.Н. Леонтьев: «Языковая форма выражения первоначально внешнепредметной формы познавательной деятельности создает условие, позволяющее впоследствии выполнять отдельные ее процессы уже только в речевом плане. Так как речь утрачивает при этом свою коммуникативную функцию и выполняет лишь функцию познавательную, то ее произносительная, звуковая сторона постепенно редуцируется и соответствующие процессы все более приобретают характер внутренних процессов, совершающихся «про себя», «в уме». Между исходными условиями и практическим выполнением действий теперь включаются все более и более длинные цепи внутренних процессов и мысленного сопоставления, анализа и т. д., которые наконец приобретают относительную самостоятельность и способность отделяться от практической деятельности». (Леонтьев А.А. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975. – с. 40). С. Лем: «Я не обладаю воображением, которое было бы неязыковым, нелингвистическим, несловесным воображением. Все, что я написал, не было переводом каких-то картин, каких-то видений на слова и фразы, но строилось исключительно внутри самого языка. Из фраз, которые я заношу на бумагу, построены все созданные мною миры». Сеченов: «Я никогда не думаю прямо словами, а всегда мышечными ощущениями, сопровождающими мою мысль в форме разговора». М.М. Бахтин: «Вне объективации, вне воплощения в определенном материале (материале жеста, внутреннего слова) сознание – фикция» (первичной и основной базой абстрактного мышления является звуковая материя языка, его знаковая сторона; М. и Э.). Очевидно, индивидуально: у кого-то – и образы, и слова-предикаты, у кого-то – только образы как знаки предметов или комплексов мыслей или только вербальные элементы. Вот что такое внутренняя речь. Итак, возникнув и развиваясь на первых этапах на базе знаковой материи языка, абстрактное мышление с развитием общества и человека как социального существа стало использовать и другие виды знаковых систем в качестве своей основы: технологическое мышление (в символических языках), внутренняя речь (в образах в их вторичной, знаковой, функции). Впрочем, существует и обратная точка зрения (И.Н. Горелов) – о том, что образы – первичный способ осуществления абстрактного мышления, а язык возник лишь для общения (точка зрения когнитивной лингвистики). Отсюда – вопрос об авербальности мышления: и не только во внутренней, но и во внешней речи. А.Т. Кривоносов «Мышление – без языка?» //ВЯ, 1992, № 2. Существуют языковые конструкции, которые косвенно, самой своей структурой указывают на подразумеваемую мысль. Эти конструкции косвенно отсылают к подразумеваемой мысли: часть информации передают языковыми средствами, а часть - подразумевается и является производной от языковой конструкции: а) односоставные предложения: Гроза. Вечер. Тишина. Светает. Морозит; б) простые предложения с ВЧП, каждому из которых соответствует особое (подразумеваемое) суждение: При посадке в Ереване потерпел аварию транспортный самолет: самолет прилетел в Ереван; самолет транспортный; он потерпел аварию; это произошло при посадке; в) умозаключения-энтимемы: Все металлы электропроводны. Алюминий – металл. Следовательно, он проводит электричество. Т. е. если алюминий - металл, то он проводит электричество. Шолохов: Он говорил зычно, т. к. был туговат на ухо. (Все туговатые на ухо говорят зычно. Он был туговат на ухо, поэтому говорил зычно.) Куприн: Глаз не было видно, потому что он их все время держал опущенными (Глаз, которые опущены, не видно.) Чехов: Оттого нам не весело и смотрим мы на жизнь так мрачно, что не знаем труда. (Весело всем, кто знает труд – мы не знаем труда – поэтому нам не весело, и мы мрачно смотрим на жизнь.) г) сюда же можно отнести конструкции с опосредованными отношениями (Колосова, Ширяев): Если вы хотите есть, то столовая налево. Кривоносов пишет, что в подобных конструкциях подразумеваемая информация осуществляется не на знаковой основе – она непосредственно воплощается в физико-химических процессах головного мозга, о чем мы пока ничего не знаем. = Чистое мышление? Выводы. 1) Единство языка и мышления справедливо в том отношении, что язык всегда связан с абстрактным мышлением, но абстрактное мышление далеко не всегда осуществляется в языковом и вообще в знаковом воплощении. 2) Все это свидетельствует только об одном: логико-лингвистический эксперимент показал, что теория о «неразрывном единстве» мышления и языка – это вчерашний день языкознания. Сегодня необходимо говорить не только о возможности, но и о неизбежности, наряду с языковым, также безъязыкового мышления» (с. 79). Можно возразить: языковая форма конструкций, сигнализирующих о подразумеваемой части информации, и есть знаковая основа этой информации. Но вообще – проблема сложная и до конца не решенная. Внутренняя и внешняя речь неразрывно связаны между собой. Внутренняя речь возникла на базе внешней, она стала возможной на известном этапе развития внешней речи (ребенок: сначала только звуковая коммуникация, потом мышление вслух, а затем уже про себя. – Выготский). В то же время между этими видами речи существует и «обратная связь»: внутренняя речь является средством, орудием планирования внешней речи: прежде чем высказать свою мысль вслух, вы облекаете ее в форму внутренней речи, используя и языковые единицы, и образы. Таким образом, связь между внешней и внутренней речью прослеживается и в филогенезе, и в онтогенезе. |