Реформация. 25 марта. Лекция. Реформация в Швейцарии. Контрреформация.. Лекция. Реформация в Швейцарии. Контрреформация в Европе. План лекции
 Скачать 1.13 Mb.
|
|
Лекция. Реформация в Швейцарии. Контрреформация в Европе. План лекции: Реформация в Швейцарии: кальвинизм. Католическая реакция: контрреформация в Европе. Тридентский собор Орден иезуитов Усиление инквизиции Рекомендуемые источники и литература. Реформация в Швейцарии: кальвинизм. Мартин Лютер совершил подлинную революцию в религиозном мире, его идеи пошатнули здание церкви и положение духовенства как такового. Средневековая общественная триада (молящиеся – воюющие – трудящиеся) дала трещину: первое сословие в лице «молящихся» оказалось просто не нужно, т.к. теперь верующий мог общаться с Богом напрямую, минуя всех посредников. Для этого достаточно было читать Библию. Лютер, безусловно, проповедовал либеральные идеи. Однако в них просматривалось существенное «но». Отец Реформации наряду с отказом от церкви, как места спасения, и провозглашением единственным источником такового истинной веры, говорил о рабстве воле. Что это такое? Обратимся к религиозной догматике. Краеугольным принципом католического вероучения был догмат о первородном грехе, совершённом перволюдьми Адамом и Евой и с тех пор тяготеющим над всем человечеством. Церковные авторитеты утверждали, что после первого грехопадения воля человеческая «испортилась», на ней – вечная печать греха (отсюда заявление, что и младенцы, ещё только появившиеся на свет, уже «во грехе) и единственное, что может человек теперь делать, это только совершать прегрешения. Но Иисус Христос своей мученической смертью искупил первородный грех, и тем самым как бы «выправил» человеческую волю, которая стала свободной и «крутящейся», по словам Эразма Роттердамского, «в обе стороны добра и зла».1 Таким образом, отныне спасение зависело от самого человека: «свободная воля была ранена грехом, но не уничтожена».2 Но как достичь этого спасения? Католическая церковь говорила, что после смерти и воскрешения Иисуса людям был дарован Святой Дух, его снисхождение и получение божьей благодати и приводило к спасению. Обретение же духа господня могло случиться только посредством церкви: приобщению к её таинствам, обрядам, правилам и авторитетам. Лютер скорректировал эту концепцию. Во-первых, он убрал церковь, как институт спасения. Во-вторых, заявил, что воля человека продолжает оставаться испорченной. Достаточно, по его словам, взглянуть на самого человека, а тот всегда склонен к греху! Предложите человеку, говорит Лютер, отдать своё богатство или послушать оскорбления, он тут же возмутиться, станет недоволен, гневлив и страшен.3 Значит, заключал реформатор, свободной воли нет, человек продолжает оставаться во власти тёмных сил и греха; у него преобладает склонность ко злу. Но, замечает Лютер, если Бог захочет, он изберёт человека, наделит его благодатью и «выправит», и такой человек «ради Христа» с лёгкостью и радостью отдаст своё богатство и снесёт любое поношение. Таким образом, заявлял немецкий богослов, свободной воли нет, всё зависит от Всевышнего, который сам решает, кого избрать для спасения, а кого нет. Никакие посты, крёстные ходы и ночные бдения не помогут, они бессмысленны, всё решает Бог. Единственное, что остаётся человеку – это просто верить – неистово и искренне. Вера оправдывает человека перед Богом, и в его власти даровать верующему благодать и спасение. В лютеровской концепции возникает идея «рабства воли»: когда Бога в душе нет – человек грешит и по-другому просто не может в силу действия первородного греха, но когда Бог избирает человека, тот начинает праведную жизнь, ибо «божий свет» в душе «принуждает» творить добро. Итог: от человека ничего не зависит, всё решает Всевышний. Разницу концепций спасения между католичеством и лютеранством можно представить следующим образом:  Жан Кальвин (1509 – 1564) – ещё один идеолог Реформации – развил и расшил данную идею вслед за Лютером. Кальвин родился в Северной Франции (городок Нуайон) в семье епископского секретаря; окончил юридический факультет Буржского университета и вместе с тем получил хорошую богословскую и филологическую подготовку. До 1534 года Кальвин примыкал к гуманистам. Его переход на сторону Реформации, по собственному признанию, произошёл внезапно. Начавшееся в 1534 году гонение на протестантов заставило Кальвина вместе с другими единомышленниками покинуть Францию. Он поселился сначала в Страсбурге, а затем в Базеле, где и опубликовал в 1536 году основное богословское сочинение «Наставление в христианской вере», ставшее катехизисом кальвинистского вероучения. Кальвин в отличие от Лютера говорил не просто о том, что Бог выбирает, кого наделить своей благодатью и спасти, а о том, что этот выбор был сделан изначально, до рождения человека, а точнее – ещё со времён творения. Иными словами, участь человека в земной жизни и в жизни вечной предопределена заранее и никакими добрыми делами или иными хорошими (или плохими) действиями нельзя изменить это извечное предопределение. Одним это «божье избрание» дарует спасение и райское блаженство, других оно обрекает на страдание и вечную погибель. Причем это предопределение не только необратимо, но и непостижимо. Но как узнать, к чему предопределён тот или иной человек? Что является знаком? Критерий, с точки зрения Кальвина, очень прост: успех в земных делах (прежде всего, в предпринимательстве). Если человеку везёт в мирских делах, он богатеет, открывает новое дело, ему сопутствует удача, значит, он избран Богом. И наоборот: расточительность, разорение, банкротство, бедность с неопровержимостью говорят о том, что впереди такого товарища ждёт геенна огненная. Но при этом Кальвин не был фаталистом: если человеку не везёт, он не должен, с его точки зрения, впадать в отчаяние и терять надежду на спасение (отнюдь!), а должен приложить больше труда, усилий и прилежания, и возможно, успех ещё придёт. А, значит, он тоже был избран Богом, просто ему предназначался более сложный, витиеватый путь. Таким образом, кальвинизм пропагандировал упорный труд, неустанную работу, бережливость, умеренность и целеустремлённость. Человек, согласно учению Кальвина, не должен пассивно ожидать свершения своей судьбы, его долг – идти ей навстречу, быть тружеником, выявить все заложенные в нём Богом способности, а через успех или неудачу узнать своё предопределение. Как отмечали советские историки, кальвинизм был поистине буржуазной религией. Он поощрял накопительство и богатство, в то время как католическая церковь порицало их, как стяжательство и алчность, записав последнюю в один из семи смертных грехов. Труд (ранее – проклятие за первородный грех) и богатство были реабилитированы, и превратились в одну из основ западной (англо-саксонской) культуры с её духом предпринимательства и действия, выраженном в знаменитом американском слогане: «self made man». Итак, преуспевание в мирских делах объявлялось самым богоугодным делом. Благородство происхождения и сословные привилегии теряли у кальвинистов всякое значение. Таким образом, кальвинизм давал религиозное обоснование притязаниям буржуазии на руководящее положение в обществе. Этим целям служила и основанная на принципах республиканизма кальвинистская церковная организация. Кальвинизм отрицал грандиозное иерархическое здание католической церкви, построенное на безграничном авторитете папства. Не церковные постановления, а Библия стала главным источником религиозности, главным мерилом моральных ценностей. В итоге институт священства в кальвинистской церкви совсем упразднялся. Община верующих сама избирала себе пастыря (священника) и пресвитеров или старейшин (руководителей общины). Никакой светской власти, за исключением своих старейшин, она не подчинялась. Таким образом, высший орган кальвинисткой церкви – консистория, состоявший из 12 старейшин и 5 пасторов – ведал и церковными, и светскими делами. Казалось, это был довольно демократичный институт, состоявший из выбранных общиной наиболее грамотных соотечественников. Но ведение религиозными и земными делами одновременно, превращало руководителей такой общины в тиранов, вмешивающихся в частную жизнь своих прихожан. В Женеве, куда Кальвин прибыл в 1536 году, практически была установлена теократия. Это вызвало недовольство влиятельных городских кругов, заставивших его покинуть город. В 1541 году Кальвин с триумфом возвратился в Женеву, и кальвинистская Реформация победила окончательно. До конца своей жизни Кальвин пользовался неограниченной властью над городом и всей кальвинисткой церковью, распространившейся в городских кантонах Швейцарии. Не без основания его называли «женевским папой». Кальвин был таким же нетерпимым к инакомыслию, как и глава католической церкви. По его настоянию в 1553 году был сожжён на костре испанский учёный-гуманист Мигель Сервет, отвергавший учение о троичности Бога. Учёного специально связали мокрыми верёвками и обложили сырыми дровами, чтобы огонь медленно горел. По преданию Сервет крикнул из костра: «Неужели того золота, которое вы у меня отобрали, не хватило на хорошие дрова?». Столь же жестоко Кальвин расправлялся с анабаптистами, отвергавшими Библию, требовавшими упразднения насильственной власти и установления имущественного равенства. В Женеве были введены строгие порядки: надзор за соблюдением кальвинистских религиозных предписаний (например, соблюдение воскресного дня), запрещена излишняя роскошь (люди ходили в чёрных одеждах без кружев и украшений), пышные праздники, маскарады, увеселения, нельзя было петь, плясать, играть в азартные игры и читать романы; в девять часов вечера каждый должен был уже сидеть дома. Высшей добродетелью объявлялись строгость нравов, трудолюбие, бережливость и накопление. Католическая реакция: контрреформация в Европе. В первой половине XVI века Реформация распространилась в Нидерландах, Англии, Шотландии и Скандинавских государствах. Она проникла во Францию, Польшу и Венгрию. Это заставило католическую церковь мобилизовать ресурсы и дать отпор «еретическому» движению. По словам историка Томаса Маколея, за свою историю римско-католическая церковь пережила несколько «ударов судьбы», одним из сильнейших оказалась Реформация. Но, как и до этого, паписты смогли найти адекватный «ответ» возникшей угрозе. Этот «ответ», включавший в себя как обновление, так и репрессии, можно разделить на три направления: 1. Реформа церкви посредством Тридентского собора; 2. Учреждение ордена иезуитов; 3. Усиление инквизиции. Тридентский собор, заседавший с перерывами с 1545 по 1563 годы в городе Тридент, что на границе немецких и итальянских земель, был созван с целью обновления и укрепления католической церкви. И хотя на последних заседаниях собора верх взяли наиболее консервативные прелаты, выступавшие против любых изменений, тем не менее, был принят ряд нововведений. Во-первых, был введён запрет на продажу индульгенций – письменных отпущений грехов, которые продавались за деньги. Во-вторых, был озвучен запрет на продажу церковных должностей, что было общераспространённой практикой в Средневековье, когда та или иная высокая должность просто покупалась состоятельными лицами. В-третьих, было введено обязательное образование для священнослужителей, которые – и это также не являлось ни для кого секретом – зачастую не понимали латынь – язык богослужения римско-католической церкви. В-четвёртых, были унифицированы все обряды и упразднены самые одиозные праздники, в которых в том или ином виде фигурировала церковь. В частности, запретили День дураков – средневековый народный предрождественский праздник, представляющий пародирование церковных обрядов, когда выбирался «король дураков», а богослужение проводилось с ослом вместо священника. Кроме того, была упорядочена жизнь в монастырях. И главное – установлены чёткие нормы католического учения, где Священное Писание (Библия) и Священное Предание (творения отцов церкви, жития святых и т.д.) были уравнены между собой. Это имело большое значение, т.к. протестанты признавали только Писание, отрицая всё «наносное», т.е. то, что было «придумано людьми», так называемые «человеческие добавления» от лица папы, соборов, богословов, святых. Все догматы католицизма, в том числе верховенство папы, были подтверждены. Также на соборе был принят «Индекс запрещённых книг» - список, в который вносились все «опасные» книги. Внесённые в «Индекс» произведения запрещено было печатать, распространять и читать; они подлежали изъятию из торговли и публичному сожжению. Под запрет, прежде всего, попали произведения реформаторов и гуманистов. В их числе оказались книги Лютера, Боккаччо, Эразма, Галилея, Макиавелли и многих других. Любопытно, что «Государь» Макиавелли был внесён в список не из-за циничных и бесчеловечных рекомендаций автора, а за критику папской политики, мешающей объединению Италии. Та же история и с «Декамероном» Боккаччо. Книгу запретили не ввиду фривольных сцен сюжета, а из-за веротерпимости, представленной в рассказе о «трёх кольцах». Согласно этой истории, умирающий «знатный господин» сказал, что его наследником будет тот из трёх сыновей, кому он отдаст своё кольцо, но когда пришел его смертный час, он велел изготовить два кольца, таких же, как первое, и каждому из своих сыновей отдал по кольцу. В итоге, каждый из сыновей думал, что наследство досталось ему, потому что он получил настоящее кольцо, но так как кольца были похожи, точно узнать этого было нельзя. Таким же образом, как гласила легенда, и у Бога есть несколько любимых сыновей, это христиане, турки и евреи, и им всем он дозволил жить по их вере, и никто не знает, какая из них правильная. Такое стерпеть католическая церковь не могла. Книга отправилась в запрещённый список. Отметим, что «Индекс» был отменён только в 1934 году. В разное время в него попадали такие авторы, как Спиноза, Вольтер, Руссо, Стендаль, Гюго.  Тиара – головной убор с тремя коронами Р  еформация поспособствовала также изменению образа жизни и имиджа самих преемников Святого Петра: ренессансные папы с их охотами, соболями, шелками, утончённым и не очень досугом отошли в прошлое, им на смену пришли совершенно новые люди, по духу своему походившие на прославленного своей аскезой в бытность архиепископом Томаса Бекета. Так, Пий IV день и ночь носил под своим роскошным одеянием власяницу простого отшельника, ходил босым по улицам во главе процессий и даже среди самых неотложных занятий находил время для уединённой молитвы. Григорий XIII – беспощадный гонитель протестантов и автор григорианского календаря – не только следовал за Пием в его аскезе и религиозной добродетели, но и пытался превзойти его. Папы также отказались от главного своего атрибута – ношения роскошной тиары – головного убора в виде трёх корон, символизирующего по одной из версий власть папы над Римом, светскими властителями и простым народом. Имидж главного католического пастыря стал более скромным и непритязательным. Ещё одной мерой, направленной против Реформации, стало создание «Общества Иисуса» или ордена иезуитов. Его основателем был испанский дворянин Игнатий Лойола. Лойола мечтал о военной карьере и принимал участие в войнах Карла V против Франции. В одном из сражений ему ядром раздробило ногу. Во время лечения дома, после того, как кости ноги неправильно срослись, он приказал сломать их ещё раз, чтобы кость срослась как нужно, а сам Игнатий не был бы хромым. Но из этой «затеи» ничего не вышло: Лойола на всю жизнь остался калекой. Все его мечты были разрушены: не было сил и возможности ловко видеть в седле, крепко держать меч, быть отчаянным кавалеристом, смелым рыцарем; да и на милость прекрасных дам в его новом искалеченном виде не оставалось надежды. Но Игнатий нашёл выход. Так случилось, что, когда во время болезни он лежал прикованный к постели, он много читал, и так как дома не оказалось любимых им рыцарских романов, он принялся за религиозную литературу, в основном жития святых. И тут он увидел для себя знак: если он не может быть рыцарем обычным, он станет рыцарем духовным – будет бороться за веру и прославит себя религиозными подвигами. Через некоторое время, пройдя множество испытаний, богомольных странствований, скитаний и обучение в Парижском университете (это в тридцать с лишним лет), он пришёл к идее основания ордена. Цель: борьба с отступниками, которых в Европе в лице протестантов – видимо-невидимо. Римский папа Павел III – после личной встречи – дал добро на основание нового ордена (1540). Во многом, это был нонсенс, т.к. монашеские ордена не основывались со времён Крестовых походов. Но положение католической церкви в разгар Реформации было настолько отчаянным, а Лойола – убедительным, что глава римской курии согласился. (Более подробную биографию Игнатия Лойолы читайте в прикреплённом фото-файле: Басовская Н.И. Игнатий Лойола Генерал ордена Иисуса. // Все герои мировой истории. М., 2008. С.437-442.). Орден иезуитов не был похож на прежние монашеские ордена. Помимо традиционных обетов – безбрачия4 и послушания, иезуиты давали ещё один – беспрекословного подчинения: младшие братья должны были безропотно повиноваться старшим. Как говорил Лойла, «подчинённый должен… повиноваться старшему, как труп, который можно переворачивать в любую сторону; как воск, который можно растягивать во всех направлениях». Образно говоря, участники ордена лишались своей мысли и своей воли: выполняли приказы, не рассуждая хорошо это или дурно. Они должны были беззаветно верить своему начальству (а орден подчинялся папе), и если «церковь скажет, что белое – это чёрное», значит, это не подлежало для них сомнению: так оно и есть. Но одним слепым подчинением вряд ли представители ордена могли вернуть массы в лоно католической церкви. Как подчинение, так и спускаемые приказы, должны были отвечать чаяниям времени, отдаваться и проводиться в жизнь умными людьми. Поэтому другой отличительной чертой ордена становится создание разветвлённой сети первоклассных учебных заведений и высокий уровень образованности его участников. Иезуиты открывали прекрасные школы, где юноши получали бесплатное образование. Сверх того, они помогали родителям бедных учеников. Их учебные заведения во многом являлись примером: лучшие учителя, лучшие учебники, лучший наглядный материал. Иезуиты развернули активную миссионерскую деятельность – от Парагвая до Японии – всё, что они узнавали в этих странах, и привозили с собой оттуда, они отдавали в свои школы. Поэтому в их учебных заведениях были лучшие музеи и кунсткамеры с заспиртованными экзотическими животными, предметами быта и оружием аборигенов, чудесно иллюстрированными учебниками и даже целыми кораблями под потолком – как наглядный обучающий материал. Знание, наука и литература (а преподавание древних языков здесь шло не хуже, чем где-либо) стали союзниками «правоверия». При этом в иезуитских школах применялось, как бы сейчас сказали, психологическое тестирование: учителя изучали склонности своих учеников, и затем это учитывалось при распределении обязанностей во время выпуска – кто был красноречив, становился проповедником или педагогом, кто был склонен к кабинетной работе – учёным и т.д. С этим была связана ещё одна особенность ордена: быть иезуитом не значило уходить из жизни, его братья были освобождены от ношения рясы и могли (по предписанию начальства) заниматься любой деятельностью – от практики королевского духовника до работы врачом или купцом. Главное – это служить ордену и обращать людей в католичество, а каким образом это будет происходить было не так уж и важно: святая цель оправдывала средства. Такой хамелеоновский, двурушнический (как сказали бы в советской историографии), лживый облик иезуитов привёл к восприятию их как беспринципных людей. В частности, в обществе курсировала информация о наличие в ордене некой Тайной инструкции (Monita Secreta), которой руководствуются его члены в своей деятельности. Инструкция якобы была написана генералом ордена для «простых» иезуитов. Среди её рекомендаций были такие, как использование интриг, манипуляций, тайны исповеди и пр. Например, братьям Общества, которым была поставлена цель «поработить» волю жителей какой-либо страны, советовалось войти в доверие к влиятельным людям данного государства. Но самой примечательной была рекомендация, связанная с так называемыми «мыслительными оговорками», которые освобождали от любых обязательств. Данные оговорки чем-то похожи на махинацию (которую довольно часто используют герои американских фильмов) с «пальцами крестиком» за спиной. Что имеется ввиду? Приведу пример из современной литературы, взяв эпизод из пьесы Ярославы Пулинович «Тот самый день». Итак, один из второстепенных персонажей пьесы предлагает главной героини выйти за него замуж. Героиня с удивлением отмечает, что он, «кажется», уже женат, более того – венчался в церкви и клятву перед небом давал. На что несостоявшийся жених отвечает: «Это не считается» - ведь он во время венчания пальцы за спиной крестиком держал, «а если пальцы держишь крестиком, значит, не считается!». Мыслительная оговорка иезуитов – это те же «пальцы крестиком»: когда оговорка проговаривается в уме, то человек освобождается от любого обещания, клятвы или данного слова. Не последнюю роль в борьбе с Реформацией сыграло создание в Риме Центрального инквизиционного трибунала, возглавившего борьбу с ересью во всём католическом мире. Отметим, что инквизиция появилась ещё в XII веке во время борьбы с альбигойской ересью во Франции. Это был религиозный суд, в котором судили не столько за поступки, сколько за мысли. Впору вспомнить роман «1984» Джорджа Оруэлла, где людей карали за «мыслепреступления». Инквизиция как раз и была таким судом, карающим за ход мыслей. Она была поставлена выше светских судов и законов, и действовала вне обычной светской юрисдикции. Некоторые исследователи считают, что размах инквизиции пришёлся не на Средние века, а именно на период контрреформации – борьбы с протестантским движением, т.е. на XVI век. С этой поры инквизиция активизировалась не только в своих «традиционных ареалах» - Испании, Португалии и отчасти Италии, но там, где её раньше не было – в Нидерландах и Германии. Жертвами инквизиции в это время стали многие тысячи инаковерующих и инакомыслящих. Как это ни удивительно, а, может быть, и закономерно, но котрреформационная инквизиция началась с монахов. Изначально её внимание было обращено на монахов лютеранского ордена, августинцев, чьи монастыри попали под подозрение в распространении лютеранской доктрины. Например, в Нидерландах первыми людьми, казнёнными инквизицией, стали два монаха-августинца. В первую очередь инквизиция нацеливалась на интеллектуальную элиту – духовенство, педагогов, книготорговцев и чиновников, а затем – на всех остальных. Однако в Испании под подозрением оказался каждый: в этой стране при Филиппе II всем нужно было доказывать, что в четырёх поколениях его предки были «чистыми» испанцам и «добрыми католиками», а не маврами (арабами) или маранами (бывшими иудеями). Начало инквизиционному расследованию, обычно, давал донос. Во время допросов инквизиции использовались пытки. Считалось, что инквизиторы должны спасти душу обвиняемого, и если он сам не хочет отречься от ереси и заблуждения, то в этом случае допустимо физическое «давление»: только пыткой можно принудить отречься от заблуждения и тем самым спасти заблудшую душу. Ещё со времён Торквемады были даны чёткие инструкции в проведении допросов и пыток, каждая из которых имела свою продолжительность, достаточную, чтобы измучить человеческое тело до предела. Например, знаменитая пытка «велья», которую применили к Томазо Кампанелле в XVI в Италии, длилась 40 часов. За это время человека медленно опускали, сажали на кол. Шарль де Костер в своём романе «Легенда об Уленшпигеле» воссоздал ужас инквизиционного процесса. Предоставим слово литератору: Катлина простыми травами вылечила у Спильмана быка, свинью и трёх баранов. Но корову Яна Бэлуна ей не удалось вылечить. И он обвинил её в колдовстве. Он утверждал, что она околдовала корову, потому что она поглаживала её, когда давала ей снадобье, и разговаривала с ней, конечно, на бесовском наречии. Ибо честный христианин не умеет разговаривать с тварью бессловесной. Вышеупомянутый Ян Бэлун присовокупил, что он сосед Спильмана и что у последнего Катлина вылечила быка, свинью и баранов. И убила она его корову, конечно по наущению Спильмана, который позавидовал, что его, Бэлуна, поля возделаны лучше и приносят больше дохода. По свидетельству Питера Мелемистера, человека почтенного и известного, и вышеупомянутого Яна Бэлуна, заверивших, что Катлина известна в Дамме как ведьма и, несомненно, убила корову, Катлина была взята под стражу и присуждена к пытке, которая должна продолжаться до тех пор, пока она не сознается в своих злодействах и преступлениях. Её допрашивал судья, вечно раздражённый, так как целый день пил водку. Пред ним и пред судом была она подвергнута первому допросу под пыткой и давала показания. Палач раздел её донага, сбрил все волосы на её теле и осмотрел всю, не скрывает ли она какого-нибудь чародейства. Не найдя ничего, он привязал её верёвками к скамье… Палач прикрыл ей мокрым полотном грудь, живот и ноги и, подняв скамью, стал вливать в неё горячую воду – так много, что вся она точно разбухла; потом он опрокинул её со скамьёй. Судья спросил, сознаётся ли она в преступлении. Она ответила знаком, что нет. В неё влили ещё горячей воды, но Катлина извергла всё обратно. Затем, по указанию лекаря, её развязали. Она не говорила ничего, но била себя по груди, чтобы показать, что горячая вода обожгла её. Увидав, что она оправилась от первой пытки, судья обратился к ней: – Сознайся, что ты ведьма и околдовала корову. – Не могу я в этом сознаться, – отвечала она, – я люблю всех животных, сколько могу моим слабым сердцем, и я скорее причинила бы зло себе, чем им, ибо ведь они беззащитны. Я употребляла для лечения безвредные травы. Но судья сказал: – Ты давала отраву, так как корова умерла. – Господин судья, – возразила она, – вот я перед вами и вся в вашей власти, и всё же я решаюсь сказать вам, что животное так же, как человек, может умереть от болезни, несмотря на помощь костоправа и лекарей. И я клянусь господом нашим Иисусом Христом, пострадавшим на кресте за грехи наши, что я не хотела сделать корове ничего дурного, но лечила её домашними средствами. Судья пришёл в бешенство: – Эта проклятая баба отучится у меня оправдываться. Приступить ко второй пытке! И он выпил большой стакан водки. Палач посадил Катлину на крышку дубового гроба… надел на ноги тесные сапоги из свежей кожи и пододвинул к огню. Когда… жар нагрел и стиснул кожу сапог, сдавивших ей ноги, она закричала: – Ой, больно, больно! Дайте мне яду! – Пододвиньте ближе к огню, – сказал судья. И он стал допрашивать Катлину: – Как часто садилась ты на помело и летала на шабаш? Как часто гноила хлеб на корню, плоды на дереве, дитя во чреве матери? Как часто делала ты двух братьев заклятыми врагами, двух сестёр – злобными соперницами? Катлина хотела ответить, но не могла, и лишь шевельнула рукой, точно желая сказать: нет. На это судья сказал: – Она заговорит, когда почувствует, как тает её бесовский жир. Пододвиньте её к огню. Катлина кричала. – Попроси сатану, пусть он прохладит тебя, – сказал судья. Она сделала движение, чтобы сбросить сапоги, дымившиеся от раскалённой печи. – Проси сатану, пусть он разует тебя, – сказал судья. Пробило десять часов: это было время завтрака злодея. Он вышел с палачом и с судебным писарем, оставив Катлину пред огнём в застенке. В одиннадцать они возвратились и застали Катлину окоченевшей и неподвижной. – Кажется, она умерла, – сказал писарь. Судья приказал палачу спустить её с гроба и снять с неё сапоги. Но это было невозможно, пришлось разрезать их: ноги Катлины были залиты кровью. Судья думал об обеде и смотрел на Катлину, не произнося ни слова. Но затем она пришла в себя, упала на пол, не могла, несмотря на все усилия, подняться и сказала судье: – Ты хотел меня взять в жёны; теперь не получишь. Четырежды три – священное число, тринадцать – суженый. И хотя судья хотел что-то сказать, она продолжала: – Тише, тише; его слух тоньше, чем у архангела, который на небе считает биение сердца праведника. Почему ты пришёл так поздно? Четырежды три – святое число, оно убьёт всех, кто вожделел ко мне. – Она блудодействует с дьяволом, – сказал судья. – Она сошла с ума от пытки, – отвечал судейский писарь. Катлину отвели обратно в тюрьму. Через три дня собрался суд старшин, и, по рассмотрению дела, Катлина присуждена была к наказанию огнём. Палач с помощниками привели её на Большую площадь, где уже устроен был помост. Туда возвели её; там же заняли места профос, глашатай и судья. Трижды прозвучала труба городского глашатая. Затем он обратился к народу и провозгласил: – Власти города Дамме сжалились над осуждённой Катлиной и избавили её от наказания, согласно с самыми строгими предписаниями городских законов. Но, чтобы показать, что она всё-таки ведьма, будут сожжены её волосы; она уплатит двадцать червонцев штрафа и изгоняется на три года из Дамме и его округа под страхом отсечения руки. И народ приветствовал эту жестокую милость. Затем палач привязал Катлину к столбу, положил пучок пакли на её выбритую голову и зажёг. Пакля медленно горела, а Катлина плакала и кричала. Потом её развязали и вывезли за пределы общины Дамме в тележке. Ибо ноги её были обожжены.5 Писатель XIX века Шарль де Костер, знаток XVI столетия, не случайно выбрал в качестве наказания для своей героини, обвинённой в ведовстве, не смертную казнь, а «наказание огнём», штраф и изгнание. В действительности количество смертельных приговоров, вынесенных инквизицией, было небольшим. Большинство осуждённых приговаривались не к высшей мере наказания, а к различным епитимьям (например, жизнь на хлебе и воде, домашнему аресту, как Галилей и пр.) или к тюремному заключению. Так, итальянского мельника по прозвищу Меннокио, угодившего в конце XVI века в лапы инквизиции, приговорили за «неслыханной нечестивости ересь» к публичному отречению от всех ересей и пожизненному тюремному заключению на содержании сыновей. Несчастный Меноккио, процесс которого длился почти год (!), отсидел в тюрьме 2 года, после чего ввиду сильной болезни отправил прошение о помиловании: «Я четыре месяца не вставал с постели, - свидетельствовал он перед судьями о своей жизни в тюрьме, - в этом году у меня опухали ноги, а лицо до сих пор раздуто, как вы можете видеть. Я почти ничего не слышу, я отупел и сам уже не знаю, на каком я свете».6 Меннокио выпустили, но ограничили свободу передвижения и предписали в знак покаяния вечное ношение накидки с крестом. С  мертная казнь применялась инквизицией только в отношении наиболее упрямых отступников и людей, вторично впавших в ересь. Почему именно сожжение? Почему инквизиция не использовала другие виды смертной казни? Считалось, что таким образом, церковь проявляет милосердие – умертвляет «без пролития крови». Публичное сожжение (иногда массовое) называлось «аутодафе» - «акт веры». Виновный, приговорённый инквизицией к высшей мере наказания, надевал колпак и санбенито – покаянную рубашку – и в таком виде шёл на костёр. На санбенито обычно изображались языки пламени. Но вот, что бросалось в глаза: у одних обвинённых языки пламени были обращены вниз, а у других – вверх. Огненные языки с верхушками, обращёнными вниз, означали, что человек раскаялся до вынесения приговора, а потому его ждёт более «лёгкая» смерть – сначала удушение, а потом сожжение; огненные языки, обращённые в их естественном направлении вверх, означали, что носитель такого санбенито действительно сжигался. Поведение народа у Шарля де Костера, «приветствующего жестокую милость», также отвечало реалиям времени. Недалеко ушедшие от Средневековья люди XVI столетия всё ещё были привычны и привержены к жестоким зрелищам. Так, в Италии аутодафе приурочивалось к каким-либо праздникам. Кроме того, всем посетившим публичное сожжение еретиков церковь обещала отпущение грехов на 40 дней. И, разумеется, литератор, не случайно сделал фигуранткой инквизиционного процесса, представленного в книге, женщину. В XVI столетии после издания папой Иннокентием VIII буллы о ведьмах (1484) началась настоящая охота на ведьм. Двумя немецкими инквизиторами – Инститором и Шпренгером – даже был написан целый трактат по демонологии «Молот ведьм». Вычислить колдунью было довольно легко: она была либо старухой, либо молодой женщиной – обязательно с рыжими волосами, зелёными глазами и белой, молочного цвета кожей. Все беды, произошедшие в округе – от падежа скота до плохой погоды – предписывались колдунье. Истерия, связанная с охотой на ведьм, в некоторых регионах достигала невиданных масштабов, вплоть до уничтожения почти всех женщин. Итог? Ввиду всех выше перечисленных мер католической церкви удалось остановить продвижение Реформации, а некоторые регионы, в частности, ряд немецких земель, вернуть обратно в лоно католицизма. Так, Пфальц в течение 25 лет четыре раза переменял исповедание веры, и в итоге остался католическим. Как утверждает Томас Маколей, папистская церковь выдержала протестантский удар и сохранила свою власть над значительной частью территории Европы. Рекомендуемые источники и литература: Басовская Н.И. Григорий XIII. Воинствующий папа. // Все герои мировой истории. М., 2008. Басовская Н.И. Джордано Бруно. Человек вселенной. // Все герои мировой истории. М., 2008. Басовская Н.И. Игантий Лойола. Генерал ордена Иисуса. // Все герои мировой истории. М., 2008. Бицилли П.М. Игнатий Лойола и Дон Кихот // Бицилли П.М. Избранные труды по средневековой истории: Россия и Запад. М., 2006. Быков А.А. Игнатий Лойола. Его жизнь и общественная деятельность. // https://biography.wikireading.ru/201082 Вудс Т. Как католическая церковь создала западную цивилизацию. М., 2010. / https://stavroskrest.ru/sites/default/files/files/pdf/Tomas_Vuds_quot_Kak_katolicheskaya_Tserkov_sozdala_ev.pdf Гинзбург К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в. М., 2000. Григулевич И.Р. Инквизиция. Любое издание. Карасюк Д. Великое аутодафе в Севилье. // http://diletant.media/articles/39160932/ Католическая церковь до Тридентского собора. Упадок папской власти. // http://www.hist.msu.ru/Departments/Church/Course/Trident.pdf Ковальский Я.В. Папы и папство. М., 1991. Костер Ш. де Легенда об Уленшпигеле. Любое издание. Лозинский С.Г. История папства. М., 1986. Лозинский С.Г. История инквизиции в Испании. Любое издание. Льоренте Х.-А. История испанской инквизиции. Любое издание / https://www.libfox.ru/31237-h-lorente-istoriya-ispanskoy-inkvizitsii-tom-i.html Лютер М. О рабстве воли. Любое издание. Маколей Т. Папство и реформация. // Звезда, 2000, №8. Михневич Д.Е. Очерки по истории католической реакции (Иезуиты). М., 1955. Новохацкая Л.П. Охота на «ведьм»: из истории церковной инквизиции. Киев, 1990. Плавскин З.И. Испанская инквизиция: палачи и жертвы М., 2000. Рожицын В.С. Джордано Бруно и инквизиция. М., 1955. Роттердамский Э. Диатриба. Любое издание. Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Любое издание. 1 Роттерданский Э. Диатриба, или рассуждения о свободе воли. // Источник: http://www.sedmitza.ru/lib/text/443254 2 Там же. 3 Лютер М. О рабстве воли. // Источник: https://www.reformed.org.ua/2/204 4 В числе членов ордена иезуитов также было много мирских братий, которые не приносили даже обета целомудрия и могли вступать в брак: они были связаны только обетом покорности. 5 Костер Ш. Легенда об Уленшпигеле. М., 1985. С. 65-67. 6 Гинзбург К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в XVI в. М., 2000. |