Политическая этика. Литература Определение
 Скачать 34.72 Kb.
|
|
План Определение История Проблемы политической этики Тенденции развития политической этики Литература Определение Политическая этика - совокупность ценностей и норм, правил и этикетов, регулирующих деятельность лиц, активно действующих в сфере политики. Политическая этика - это нормативная система, сложившаяся на базе нравственного осмысления людьми своих политических целей и ценностей; своеобразный синтез морального и политического сознания, форма внутреннего единства критериев нравственного выбора человека и его политического целеполагания. История Античными авторами, особенно Платоном и Аристотелем, была заложена традиция совместного рассмотрения этики и политологии. Строго говоря, этика была ими инкорпорирована в политологическое знание. Платон в "Государстве" и "Законах" исходил из этики справедливости. Аристотель в "Политике" настаивал на жизни в соответствии с добродетелями. "Итак, ясно, что наилучшим государственным строем должно признать такой, организация которого дает возможность всякому человеку благоденствовать и жить счастливо". Как видим, и Платон, и Аристотель, развивая канву политологических рассуждений, предпосылали им этику. Считалось само собой очевидным, что политологическая наука не может состояться без этики. Христианство, разумеется, видоизменило ландшафт политологического знания. Августин ставил Граду земному в пример Град божий. Люди считаются подотчетными не государству, а Богу. Этика отодвигается в тень учения о святом, сакральном. Она не отвергается, а лишь переводится в разряд вице, готовая в любой момент занять место королевы, что и происходит в эпоху Возрождения. Далеко не ординарная мысль Макиавелли состояла в том, что, "вдумавшись, мы найдем немало такого, что на первый взгляд кажется добродетелью, а в действительности пагубно для государя". К сожалению, он не всегда точно характеризовал свою главную мысль. Под макиавеллизмом обычно понимают политику, пренебрегающую нравственными принципами и проводимую под лозунгом "Цель оправдывает средства". Некоторые рецепты Макиавелли действительно соответствуют этому лозунгу. Было бы, однако, неверно ставить печать аморализма на все творчество великого итальянца. Проблема, над которой он бился, – это вопрос о соотношении личного и общественного блага. Разрешить ее ему, конечно же, не удалось. О ней же задумывались лучшие мыслители Нового времени, в том числе Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Кант. Реализуя новый стиль философского мышления, обществоведы настаивали на подчинении всех людей одним и тем же законам. В этой связи стала нормой опора на понятие естественного права каждого человека, дополненная концепцией общественного договора. В отличие от Гоббса и Локка, Руссо понял, что право не следует из естественного состояния людей. По природе они не равны, но люди могут стать равными в обществе. Социальные законы не совпадают с природными. Теоретическая разработка Характеристика творчества политологов. С теоретической точки зрения главное достижение политологов XVIII–XIX вв. состояло в акценте на четыре концепта – мир, равенство, свобода и справедливость. Современный исследователь сказал бы, что политологи Нового времени оперировали не ценностями, а принципами. Удивительная ситуация – переменные есть, а законы как отношения переменных, ценностей отсутствуют. Политологическая наука все еще находилась в зачаточном состоянии. Синкретический же союз этики и политологии оставался в силе. XIX в., завершивший собой всю эпоху Нового времени, принес свои новшества. Три из них заслуживают упоминания в первую очередь. Гегель рассматривал государство как воплощение нравственности народа. Продолжая эту линию, Макс резко критиковал социальную несправедливость и пришел к этике революции. Гегель и Маркс были убеждены, что они, руководствуясь методом восхождения от абстрактного к конкретному, "выводят" этику. У Маркса этика вторична, она следует за экономикой. Еще одно новшество XIX в. состояло в укреплении, особенно благодаря усилиям француза О. Конта, позитивистской методологии с ее установкой начинать построение общественных наук с изучения фактов и из них извлекать функциональные зависимости переменных, законы. Этику следовало решительно изгнать из всех общественных наук. При всем своем желании обществоведы не были в состоянии строго следовать максимам позитивистской методологии. Наступил период явного методологического перелома. В конце XIX в. он привел к ожесточенному методологическому спору экономистов, названному Methodenstreit, основными действующими лицами которого стали немец Г. Шмоллер и австриец К. Менгер. Шмоллер выступал за этически ориентированную экономику, не нуждающуюся в рафинированной математике, например в математическом анализе. Менгер же делал акцент на тщательно специализированной в математическом отношении и в этом смысле этически нейтральной науке. Вышеупомянутый спор о методах имел большое значение не только для экономики, но и для политологии. Исследователем, который придал ему яркую социально-политическую окраску, стал М. Вебер, начавший свою карьеру ученого как экономист, но закончивший ее в качестве политолога и социолога. Его позиция, приобретшая многочисленных сторонников, оказалась далеко не безупречной. Из первоисточника. М. Вебер об исходных установках политолога Вебер был убежден, что политик должен использовать не этику убеждений, а этику ответственности. "Ты должен насильственно противостоять злу, иначе за то, что зло возьмет верх, ответственен ты"[3]. Он заключал, что существует определенное различие между абсолютной, в том числе религиозной, и политической этикой. К политическому действительно нельзя подходить с требованиями якобы всеобщего характера как "не совершать насилия", ибо злу приходится противостоять силой, иначе дискредитированным окажется мир, а не война. Правильная идея Вебера о взаимосвязи политики и этики не получила у него должного развития. Ему не удалось совместить ее с анализом метода политологии, содержание которого он всего лишь пытался выявить. В одной из своих поздних работ Вебер выдвинул требование, которое он сам называл "тривиальным" – разделять "две группы гетерогенных проблем: установление эмпирических фактов (включая выявленную исследователями “оценивающую” позицию эмпирически исследуемых ими людей), с одной стороны, и собственную практическую оценку, т.е. все суждения об этих фактах (в том числе и о превращениях в объект эмпирического исследования “оценок” людей), рассматривающее их как желательные или нежелательные, т.е. свою в этом смысле оценивающую позицию – с другой". "Эмпирическая наука никого не может научить тому, что он должен делать, она указывает только на то, что он “может”, а при известных обстоятельствах на то, что он хочет совершить". Не наука, а человек "взвешивает и совершает выбор между ценностями, о которых шла речь, так, как ему велят его совесть и мировоззрение", а также вера. Вебер стремится обезопасить общество, в первую очередь обучаемую молодежь, от различного рода личных притязаний преподавателей: "политике не место в аудитории". Особенность позиции как самого Вебера, так и огромного числа его сторонников, включая современных, состоит в выделении в составе общественной науки ее эмпирической части, сопровождаемой снисходительной характеристикой всего остального. Налицо тот же самый дуализм, что и в методологии экономики, – противопоставление позитивной и нормативной науки. В таком случае этику относят к нормативной науке. Вебер же статусу нормативной науки вообще не уделял должного внимания. Вследствие этого этика выводится вообще за пределы политологии. И лишь затем в ней различаются положительная (этика ответственности) и негативная (этика убеждений) части. Вебер оправданно и даже смело отделял политическую этику от абсолютной, в том числе религиозной, этики. Но он ошибочно считал, что исповедующий политическую этику в любом случае покидает сферу науки. Политик должен противостоять злу, утверждал классик, но никак не объяснял, откуда же он черпает свои представления о зле. Какой политике не место в аудитории, любой? Неужели неправомерно в курсах политологии выступать против фашизма, национализма, тоталитаризма, терроризма? Последний вопрос является, конечно же, риторическим. Именно политология учит тому, что является политическим злом и почему ему следует противостоять. У Вебера отсутствует научный критерий определения зла, а потому его призыв "боритесь против зла" относится к метафизике, в нем много пафоса, но он лишен основательности. В студенческой аудитории, равно как и в любых других общественных местах, не место политиканству, предвзятости, своеволию, а политическая этика, тщательно выверенная, обстоятельная, откликающаяся на злобу дня, лишь облагораживает место ее проведения. Таким образом, правильная аргументация состоит в подчеркивании аксиологического статуса политологии (она не свободна от понятий-ценностей), понимании политологической этики как результата критики, проблематизации и тематизации самой политологии. Неправомерно деление любой общественной науки, в том числе политологии, на две части, позитивную и нормативную, а вместе с этим и выведение этики за пределы науки. Политология Нового времени была довольно беспомощной в изучении связей, существующих между переменными (ценностями). Как же обстояли дела в XX в.? Явно иначе, чем прежде. Известный знаток политической науки Г. Алмонд отмечает, что в течение XX столетия у ее истории были три вершины: Чикагская школа (1920– 1940 гг. – Ч. Мерриам, Г. Госпелл), поведенческий подход (1940–1960 гг. – Г. Лассуэл, Р. Ликерт, П. Лазарсфельд, Г. Алмонд), концепция рационального выбора (с 1960 – по настоящее время – Э. Даунс, Дж. Бьюкенен, М. Олсон). Для первых двух подходов характерны развитие экспериментальных методов и тщательная обработка количественных данных посредством методик, известных из математической статистики. К середине прошлого столетия политология стала метрической дисциплиной, т.е. концепцией, широко использующей процедуры измерения. А как же обстоят в этот период дела с этикой? О ней вспоминают крайне редко, этические максимы перестают почитаться. В моду входит тщательная детализация. Крайне сложно идет процесс выстраивания оснований политологии, ее исходных принципов. Все рассуждают о фактах и их взаимосвязях, но не о принципах. Политологический маятник явно отклонился в сторону от этики. Раньше, в Новое время, любили рассуждать о принципах, не обосновывая их фактами. Теперь вошла в моду фактология, не нуждающаяся в принципах. Описанная ситуация была разрушена появлением в 1971 г. книги Дж. Ролза "Теория справедливости". Необходимое разъяснение. Реабилитация Дж. Ролзом политологической этики Былой разобщенности фактов и принципов пришел конец. Но самое главное состояло в поистине триумфальной реабилитации этики, в том числе принципов равенства, свободы, справедливости и ответственности. В политологическом контексте этике стала придаваться не экзогенная, как было ранее, а эндогенная значимость. Бесспорно, что книга Ролза стала поворотным пунктом в развитии политологии XX в. На этот факт указывает, в частности, Ай. М. Янг. Но она не отмечает два важнейших обстоятельства. Во-первых, закончился этап благоговейного отношения к неопозитивистской ортодоксии, всегда находившейся в конфронтации с этикой. Во-вторых, при всех достоинствах теории справедливости Ролза она является не столько систематическим изложением содержания политологии, сколько ее впечатляющим фрагментом. Проблемы в политической этике Вопрос о соотношении политики и морали – один из тех вопросов, которые называют "вечными". Как справедливо замечает Б. Сутор, даже те, кого политика мало интересует, инстинктивно чувствуют, что это та сфера действия, в которой люди имеют особую власть для принятия решений, касающихся всех. Поэтому подозрение и опасение, что "те там наверху" используют свою власть себе в выгоду и нам в убыток, всегда скрыто присутствуют и легко находят себе почву. В то же время сами политики постоянно используют моральные понятия и категории в политических дискуссиях, апеллируя к таким высоким ценностям, как свобода, справедливость, общественное благо. Очень часто при этом политически спорные вопросы сводятся к абстрактным морализирующим лозунгам, открытая дискуссия относительно реально существующих проблем и политические аргументы подменяются моральными оценками, в том числе нередко с целью моральной дисквалификации политических оппонентов. С другой стороны, начиная с итальянского мыслителя и политического деятеля эпохи Возрождения Н. Макиавелли, в философской науке и политической практике существует тенденция отказа политики от морали, оправдывающая использование любых средств для достижения политических целей. Однако использование недобросовестных средств в политической борьбе, намеренное искажение информации и политическая ложь никогда не способствовали нравственному оздоровлению общества, вели либо к двойной морали, либо к более тяжелым последствиям (будь то противоречивые обоснования политики США в отношении Вьетнама в 1960-е гг. или "чеченская проблема" в современной России). Безразличие к вопросам морали обнаруживает себя и возрастает в плюралистическом обществе, что не может не заставить нас задаться вопросом: должен ли свободный политический порядок иметь в своей основе базовые ценности общего порядка или он должен ориентироваться на внеморальность политики? Указанные проблемы составляют основной предмет политической морали (политической этики). В широком философском плане политическая этика призвана объяснить, каким образом политика связана с моралью, насколько применимы моральные оценки к политике и как совмещаются моральные представления о добре и зле с реальной политической деятельностью, в основе которой, как указав еще Макиавелли, лежат принципы пользы, политической целесообразности и государственной выгоды. В более узком, прикладном значении политическая этика как особый вид этики профессиональной является нормативной основой политической деятельности. Она призвана формулировать моральные принципы и нормы, регулирующие поведение людей в сфере политики, задавать ориентиры политическим решениям и действиям. В этом своем значении политическая этика регулирует не только поступки людей, связанных с политикой, но и всех граждан, когда дело касается "большой" или "малой" политики. Она воздействует на граждан и тогда, когда им предстоит реализовать свои избирательные права. Проблема нравственного (этического) обоснования политики, необходимости и возможности применения нравственных критериев к политической деятельности, занимала философскую и политическую мысль, начиная с этических учений древних мыслителей, и нашла свое отражение в произведениях Аристотеля, Платона, Конфуция, в христианском социальном учении, в этике Канта. Уже античные мыслители обращались не только к общечеловеческим аспектам морали, характеризующим этическое пространство, но и пытались сконструировать модель идеального справедливого государства и государственного управления, впервые поставили вопрос о соотношении политики и морали. Осмыслению значения морально-этического аспекта в политической деятельности отводилось центральное место в конфуцианстве, отдававшем приоритет морально-этическим регуляторам жизни общества над формально-правовыми. Наиболее последовательно эта точка зрения была обоснована уже в Новое время в философии Канта, считавшего, что нравственность должна быть выше политики, так как политика по своей сути должна служить гуманным идеалам справедливости. С именем Канта связывают пересмотр в этике проблемы отношения целей и средств в политической деятельности. Безусловной заслугой немецкого философа является последовательная защита самоценности человеческой личности, основывавшаяся на убеждении, что никто не имеет права манипулировать человеком как средством ни от своего имени, ни от имени общества, в том числе для достижения самых высоких целей. В то же время с самого начала в этической мысли обнаружились и серьезные расхождения в трактовке вопроса о соотношении политики и морали, на которых следует специально остановиться. Так, если Аристотель в своих проектах идеального государства стремился ориентироваться на современную ему политическую практику и заботился прежде всего о стабильности политических учреждений, то, в отличие от него, Платон связывал лучшее устройство государства с правлением лучших людей, а худшим считал то правление, где превалируют материальные, а не моральные ценности. Указанные различия во взглядах на государственное устройство двух выдающихся философов имеют принципиальное значение с точки зрения особенностей современного политического развития. В сущности, именно от Платона и Аристотеля берут начало две противоположные традиции в мировой политической мысли и политической практике, касающиеся осмысления и трактовки природы государства и государственной власти. Для одной из них (идущей от Платона и далее через идею "общей воли" Руссо к концепции государства и власти, выработанной основоположниками марксизма) главным вопросом при осмыслении природы государства и власти был вопрос о том, "кто правит?". В противоположность этому, сторонники другой традиции (идущей от Аристотеля) строили свою позицию, исходя из вопроса "что правит?" – правит ли закон в данном государстве и одинаков ли этот закон для всех, в том числе для самой власти? Естественно, что для представителей этой традиции политической мысли главное заключалось в том, как правильно организовать государственную власть и ее институты, чтобы они служили интересам личности и общества в целом. И напротив, попытки сконструировать подобную платоновской "республике философов" идеократическую модель государства, построенную на власти одной идеи, были заранее обречены на провал, поскольку переносили реального человека в мир утопии, противоречащий человеческой природе. И не случайно в XX в. утопия Платона не выдержала испытание временем. Идеократии выродились в тоталитарные режимы. По еще раньше, в Новое время, эта проблема оказалась в центре внимания американских теоретиков и практиков государственного строительства – "отцов основателей" американской нации, считавших, как, например, А. Гамильтон, что в политике, как и в религии, неразумно обращать в веру огнем и мечом, ибо преследования редко избавляют от ересей как в том, так и в другом случае. Все сказанное подводит нас к основной мысли, заключающейся в том, что в таком сложном вопросе, каким является вопрос об отношении политики и морали, необходимо избегать двух крайностей•. 1) недооценки значения морального аспекта в политике; 2) его переоценки в области политики как особой специфической сферы жизни общества. Задача политической этики как постижения принципов и норм политических порядков и действий как раз и состоит, как пишет Б. Сутор в упоминаемой нами книге, в том, что она должна видеть моральную несостоятельность той политики и тех политиков, которые, с одной стороны, недооценивают роль этических норм в политической деятельности, с другой стороны, предъявляют к ней чрезмерные моральные требования. Политика, конечно, не может обойтись без морали и тем более не может быть к ней индифферентной. Этот очевидный факт подтверждается, кроме прочего, частыми примерами использования моральных оценок в политических дискуссиях, о которых мы упоминали выше и которые были бы невозможны, если бы политические вопросы не были одновременно в значительной степени и моральными вопросами. Это объясняется тем, что политика занимается проблемами взаимоотношений людей, которые не могут быть морально нейтральными, сталкивающимися интересами и их возможным примирением на основе принципов добра и справедливости. Поэтому методы политики должны вписываться в рамки существующих представлений о добре и зле. Более того, политика в принципе не может быть свободной от моральной ответственности, ибо люди, занимающиеся политикой и тем самым берущие на себя функцию выступать от имени всего общества, уже возлагают на себя ответственность за судьбу общества и его граждан. С другой стороны, в связи с наличием у политиков властных полномочий и реальных средств принуждения всегда существует опасность их злоупотребления властью в ущерб многим людям. Это также доказывает важность морального аспекта в политике, необходимость осмысления ее моральных оснований, ее созидательных целей, дозволенных средств и желательных способов поведения людей в политике. По мнению специалистов, в современных условиях позиция отказа от нравственных критериев политики неприемлема по многим причинам. Во-первых, многократно возросла "цена" политических решений с точки зрения их воздействия на судьбы людей. Во-вторых, в условиях демократизации резко повышается зависимость политиков от общественного мнения. В-третьих, намного больше стала информированность людей о различных аспектах принятия политических решений. Однако если опасность освобождения политики от нравственных критериев хорошо известна и о ней много говорят и пишут, то гораздо меньше внимания уделяется другой крайности или другой опасности – переоценке моральных аспектов в сфере политической деятельности. Такая опасность всегда существует, и чаще всего мы сталкиваемся с двумя ее сторонами: 1) когда политика стремится притязать на роль проводника моральных установок, определять моральное ядро личности; 2) когда к самой политике предъявляют завышенные моральные требования, стремятся подчинить политику морали. Прежде всего, политика ни в коей мере не должна заниматься излишним морализаторством, не должна покушаться на моральную самостоятельность личности, ее свободу выбора и пытаться взять на себя несвойственные ей функции реализации моральных предписаний. Такая практика известна в истории многих недемократических режимов и особенно в тоталитарных идеологиях и системах XX в., когда политики, используя свое положение, стремились стать "совестью народа" и решать за людей, как им надо поступать. В лучшем случае это приводило к извращению самой сути политики, в худшем – к тирании, моральному деспотизму. Опыт истории показал, что политика не может непосредственно улучшить мораль людей, создать "нового человека". Главная ее задача – способствовать созданию и улучшению внешних условий человеческого взаимодействия, научить людей жить вместе и на этом пути облегчить людям нравственное поведение. Особенно это относится к современным демократическим государствам, сущностными чертами которых являются автономность личности, политический, экономический и идейный плюрализм, развитое гражданское общество. В таких обществах политика не должна и не может брать на себя выполнение задач непосредственного проведения морали, определения системы ценностей и интересов людей. Как показывает опыт развитых демократий, свободная, соответствующая плюралистическому обществу политика устанавливает только рамочные условия для общественного развития и не претендует на то, чего она не может и не должна делать. Здесь нам необходимо вернуться к понятию "политическая этика", как его понимает современная наука. По мнению исследователей, сама политическая этика могла возникнуть только в условиях современного демократического общества. Элементы политической этики, ориентировавшие политическую деятельность на необходимость соблюдения нравственности, требовавшей морали, умеренности и толерантности в политике, использовались, конечно, и в античном греческом полисе и были включены греческими мудрецами в политический контекст. Однако применять понятие "политическая этика" к тому времени можно только с достаточной степенью условности, если учесть, что ни общество, ни личность в античном полисе не обладали автономией, были тотально включены в государство. Поэтому по-настоящему потребность в политической этике возникла только в Новое и Новейшее время при освобождении личности и общества от опеки государства, при переходе от подданнической, патерналистской культуры к культуре политического участия. Тогда же политическая деятельность и стала нуждаться в особой регуляции. Политическая этика современного общества по своему определению не может допускать моральный диктат и излишнее морализаторство, она не должна претендовать ни на что другое, кроме как быть регулятором общедемократического принципа свободы в политической деятельности, служить тому, чтобы с помощью институтов представительной демократии, принципа разделения властей и механизма узаконения конфликтов поставить государственную власть под контроль гражданского общества. Главная ее цель должна состоять не в том, чтобы покончить с политическим противоборством, а в том, чтобы привнести в него культуру. Ее главные требования должны сводиться к требованиям самоограничения власти, установления верховенства закона, автономности личности, толерантности, защиты прав и свобод граждан. Не освобождая политику от моральной ответственности, а наоборот, выявляя степень такой ответственности, политическая этика должна в то же время, но замечанию Б. Сутора, освобождать ее от чрезмерной моральной нагрузки, а моральное сознание – от неуместного наставничества со стороны политики. Опасным заблуждением является сделавшееся привычным стремление считать лучшим в моральном отношении тот строй, который предъявляет к гражданам более высокие и наивысшие моральные требования. Порядок, при котором граждан привлекают к исполнению долга через мораль, а не через право и институты, – плохой политический порядок. Морально оправданным будет скорее та общественная система, которая, исходя из амбивалентности человеческого характера, ставит необходимые ограничения дурным наклонностям людей и в то же время открывает максимальный простор для реализации их способностей к добру. В целом это означает, что политика должна моральными средствами регулировать политические отношения, способствовать тому, чтобы право и политические институты формировали политически мыслящего и политически действующего гражданина. Во всем остальном необходимо предоставлять человеку свободу, которой он мог бы, руководствуясь указаниями собственной совести, пользоваться для нравственного самоопределения и личного самосовершенствования. До сих пор мы говорили о том, насколько неуместно в современном обществе излишнее морализаторство со стороны политики. Не меньшую опасность представляет также абсолютизация моральных требований, которые предъявляются к самой политике, приобретая форму этического ригоризма, а нередко и форму морального фундаментализма. Как ни важна моральная сторона политических решений и действий, нельзя забывать и о том, что политика всегда была и остается специфической областью человеческих отношений, значительно отличающейся от сферы неполитических моральных отношений. Нельзя отрицать тот факт, что по самой своей природе политика и мораль имеют разные основания. В морали превалируют идеальные категории "добра" и "зла", "справедливости" и "несправедливости", а политика должна считаться с реальными обстоятельствами, ориентироваться на конкретный результат. В ней действуют особые законы и правила, борьба различных социальных сил, политических партий, отстаивающих ту или иную позицию, в зависимости от своих интересов и ценностей. Уже поэтому, понятие справедливости, как и сам вопрос о соотношении целей и средств в политической деятельности, не могут рассматриваться точно так же, как в сфере неполитических отношений и, по крайней мере, не должны трактоваться упрощенно. Политика, как уже говорилось выше, никогда не была и не может быть свободной от ценностей, она всегда будет апеллировать к морали, так как иначе невозможно соединить конкретный, персонифицированный властный интерес с безличным всеобщим благом. Однако верно также и другое утверждение: хотя политика должна соответствовать этическим критериям, она не может определяться только ими. По мнению Сутора, именно это положение должно стать исходным, если мы хотим привнести культуру в неизбежное для политики политическое противоборство. Многие политические вопросы нельзя решить одними моральными средствами и качество политики не может задаваться только нравственностью политиков. Более плодотворной, поэтому, представляется точка зрения, согласно которой нравственность политики зависит от того, насколько она успешна, удается ли ей разумно применять средства для мирного урегулирования конфликтов, обеспечения свободы и умножения социальной справедливости. Тенденции развития политической этики Рассмотрев исторически сложившиеся взгляды на проблематику политической этики, попробуем приступить к рассмотрению тех тенденций, которые ими "не схватываются", но при этом являются не менее значимыми для развития политической этики. Так многие исследователи, политики и представители общественности постоянно говорят о необходимости повышения эффективности государства, деформации культурных ценностей, разрушении традиций и сложившихся институтов. Анализируя эти процессы, если использовать традиционный подход и сложившуюся теоретическую модель, то создается некоторая угроза попасть в дилемму, которая, однако, не дает возможности сделать объективные выводы по этим вопросам, то есть так или иначе все может свестись к поиску некоего "виновника". Государство в этой ситуации будет выступать за укрепление порядка и законности, а общество будет требовать расширения круга свобод и большей открытости. Но при этом надо понимать, что эти последствия отчасти являются отражением недостатков той принятой теоретической модели, в которой все процессы, связанные с развитием политической этики выглядят несколько упрощенно. Конечно, ни один исследователь не станет умалять значимости действия общественных и государственных сил для развития политики и морали, но для более целостного понимания процесса развития политической этики и определения основных тенденций ее развития, необходимо учитывать разные события и процессы, которые происходят в политике и морали. Например, во многих исследованиях вопросов политической этики существенно недооцененным остаются процессы глобализации и переоценка роли государства и общественной морали, в процессе которой происходит не просто изменение их соотношения, а ломка сложившихся представлений и переопределение сущностей этих явлений. Одна из негативных тенденций последнего времени, отмеченная в научных трудах разных авторов, как в России, так и за рубежом состоит в кризис государственности и гражданственности как таковой, деформации традиционных моральных ценностей, выхолащивание политики и области политического. "Административный контроль государства над собственной экономикой повсеместно оказался и оказывается решительно слабее, чем контроль транснациональных корпораций над государственной политикой..."3 или "если российская общественность, возможно в силу своей недостаточной организованности или слабости, в настоящее время не способна противостоять негативным явлениям, то существует ли институт в Российском государстве, на который должна возлагаться ответственность за культурно-нравственные деформации?"4. Не менее важной тенденцией является развитие технологий, прежде всего, информационных и биотехнологий, гуманитарных технологий, которые также оказывают серьезное влияние на процессы указанные выше, в классическом контексте все эти области определены как "прикладные этики" и рассматриваются обособленно, что не дает возможность определить характер зависимостей и взаимосвязей в современных процессах развития политики и морали. Как уже говорилось выше, ни одна теоретическая модель просто не способна охватить все тенденции развития политической этики в силу ограниченности предмета, а это говорит, прежде всего, о необходимости расширения вопросов, которые требуется подвергнуть анализу с целью более полного исследования вопросов развития политической этики. Это непосредственно связано с разворачиванием новых практико-ориентированных междисциплинарных исследований по указанной проблематике. |