РЕФЕРАТ (Автосохраненный). Литература служит выражением народной жизни, то первое требование, которое может быть к ней предъявлено критикой, состоит в правдивости
 Скачать 0.56 Mb.
|
 ПРОЕКТ На тему: «Хроники предсказуемого благородства».«Если литература служит выражением народной жизни, то первое требование, которое может быть к ней предъявлено критикой, состоит в правдивости»Георгий Валентинович Плеханов Ученик 4 «А» класса ГКОУ «СОШ №7 с.п. Орджоникидзевское» Тамбиев Адам Мурадович 2016 Я хочу рассказать о событиях давно минувших дней. Рассказать о прадедушке Льянове Раасе Кагермановиче. Очень многое в нашем доме связано с его именем. И хотя я никогда его не знал, да и по времени не мог знать, любовь и уважение к этому человеку живет во мне во многом благодаря моим родным и близким, которые с теплотой и гордостью хранят воспоминания о тех, кто с честью защищал нашу Родину в годы Великой Отечественной войны. Я назвал его: «Хроники предсказуемого благородства» Шёл 1941 год. Льянову Раасу повестка не приходила. Может быть, жалели многодетного отца семейства (в семье уже было 6 детей, ожидали седьмого). И тогда Раас ушел на фронт добровольцем. Проводы были недолгие. Красивых речей и ласковых слов горцы не привыкли говорить. Сказал, что уходит на фронт, что так надо, и чтобы обязательно ждали. Его жена Кейпа сочетала в себе редкие качества: красивая и умная. Она не плакала и не упрекала мужа за столь неожиданное и, в то же время, предсказуемое решение. Зная его характер, она молча приняла очередное испытание судьбы, собрала Рааса в дорогу. Трудно было глядеть в глаза человеку, которого, может быть, уже никогда не увидишь. Он на мгновенье задержал Кейпу в дверях. - Я по-другому не могу,- твердо и решительно сказал Раас. - А я знала, что так будет. Благородство всегда предсказуемо,- не поднимая глаз, тихо ответила Кейпа. На вокзал провожать его никто не пошёл. Не разрешил. С тех пор его никто не видел. Писем он не писал. О том, что он ещё жив, узнавали от родственников, которые писали, что случайно сталкивались с ним, и которых он просил передать весточку домой. Вечерами Кейпа рассказывала детям об отце, о том, как он долго и настойчиво добивался её руки, как покорил её сердце своим благородством, как полюбили его все родственники за весёлый и добрый нрав. Раас хорошо играл на гитаре и балалайке. Он мог шутить так, что у всех на душе становилось радостно, весело и светло. А строгость, так присущая горцу, проявлялась в нём только в работе, и выражал он её не к людям, а к их поступкам. Последнее устное известие было о том, что он участвовал в обороне Ленинграда. Это сообщение наполняло гордостью сердца всех родственников. Особенно радовалась Кейпа тому, что муж жив, а значит, мужественно и геройски защищает Родину. Но чувство гордости быстро сменялось одной и той же, волнующей сердце мыслью: живой, живой, живой. Это давало силы. Значит, стоит жить. И на вопросы детей, когда вернётся отец, можно без слёз сказать: - Скоро. Уже совсем скоро. Но шли дни. Тяжелые дни тыловой жизни. Одни трудности сменялись другими. Одна беда сменялась другой. Зима 1944 года принесла ещё одну трагедию. Депортация. Казахстанские степи. Семья Рааса оказалась в глухом Джамбульском колхозе. Теперь в семье уже семеро детей. Кейпа была на грани отчаяния. Оторванная от родственников, без всякой поддержки, с клеймом, позорящим весь её народ, без вестей от мужа, оскорблённая и униженная. Вопрос «за что?» услышать было некому. Зато вопросы недоумения и непонимания каждый день сыпались на голову Кейпы от её детей. Но она находила на них ответы: - Вот вернётся отец и всё нам объяснит, всё расскажет. А сейчас нам нужно ждать отца и верить, что всё будет хорошо. Тогда она ещё не знала, что ждать придётся всю оставшуюся жизнь. Стало обычным делом ходить в военкомат, на почту, писать по инстанциям, искать ушедшего на фронт мужа. Вестей, как и прежде, не было. Здесь, в ссылке, от болезней умирают четверо её детей. 1956 году умирает сама Кейпа. Возвращение на родину было не радостным и тревожным: неизвестность, неопределённость - вот что ожидало семью дома. Но поиски отца не прекращались. Их продолжила моя бабушка - Бэла Раасовна. А теперь продолжаем и мы, её внуки. Письма в программу «Жди меня», интернет-поиск «Мемориал Великой Отечественной войны» результата не принесли. Но запрос в Военно- медицинский музей Министерства обороны Российской Федерации мы получили архивную справку. В ней говорится, что Льянов Раас Кагерманович (1900 года рождения) был призван на фронт из г. Орджоникидзе. 13 августа 1943 года он получил множественное слепое осколочное ранение руки. С января 1944 года он находился на излечении в госпитале города Калинина, из которого выбыл 22 февраля 1944 года в 145 запасной стрелковый полк. Как странно… Он выписывается 22 февраля, а 23 февраля весь ингушский народ изгоняется из родных мест. Дата трагическая для нашего народа, всем известная и незабываемая. Но для нашей семьи она ещё омрачилась тем, что это последняя информации о Льянове Раасе Кагермановиче. Дальнейшие поиски никаких результатов не дают. Неизвестно, прибыл он в предписанный ему 145 запасной стрелковый полк или его судьба оборвалась, как и судьба многих ингушей, которых отзывали с фронта. Вот как пишет газета «Сердало» № 138(9513); вторник, 7 декабря 2004 года: «В то время как тысячи сынов и дочерей ингушского народа защищали Родину от фашистских захватчиков, шли в бой и умирали со словами «За Родину», «За Сталина», бесчеловечный сталинский режим депортировал ингушей в Казахстан и Среднюю Азию, где более половины нации погибла от голода, холода, болезней. История не знает более жестокой акции геноцида целых народов. После депортации ингушей и чеченцев в феврале 1944 года, были изданы специальные приказы об их увольнении из армии, а призывать их перестали с начала 1943 года. Многие из них, чтобы остаться в армии, были вынуждены указывать в документах другую национальность. Так и воевали до конца войны. Зная, что ингушам и чеченцам отказывают в наградах из-за их национальной принадлежности, некоторые командиры в наградных листах также указывали им другую национальность. Всего, по данным ОСП НКВД СССР, среди отозванных с фронта и подлежащих выселению было: офицеров - 710, сержантов - 1696, рядовых - 6488. В целом в рядах поселенцев (с учетом представителей всех переселяемых народов) оказались 5943 офицера, 20209 сержантов и 130691 рядовой. У всех бывших военнослужащих изымались военные билеты (их заменяли справки), им запрещалось ношение погон, холодного и огнестрельного оружия. По прибытии в места поселения они ставились на спец-учет в комендатуре». (С. Хамчиев «Ингушетия в войнах России».) К сожалению, это не единственный документ, который доказывает противоречивость и жестокость сталинской политики по отношению к малым народам, в частности, к ингушскому народу. А как хочется верить, что судьба защитника Отечества Рааса Льянова не оборвалась по предательскому велению деспота, а продолжила свой героический путь. Хочется верить, что не в лагерях и тюрьмах, а на полях сражений Льянов Раас сложил свою голову. А сообщение о том, что он пропал без вести, доказательство лишь того, что он до конца был верен своему долгу, но могила его неизвестна. Запись в книге без вести пропавших ингушей имеет некоторые расхождения с архивной справкой. Но главное заключается в том, что Родина помнит своих защитников, а поиски каждого неизвестного и без вести пропавшего продолжаются. ( 135. Льянов Раис Кагерманович.1916 г.р. Призван 25.10.1941 г. Орджоникидзевским ГВК. Сержант. Пропал без вести в сентябре 1943 г. /ЦАМО. Ф. 58. Оп. 977521. Д. 501.) |