Главная страница
Навигация по странице:

  • — Где же он теперь

  • — Жеребятников — Никак нет. Постойте... Кобылицын... Кобылятников.... Кобелев...— Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков

  • — Может быть, Конявский Лошадников Нет

  • — Табунов — спрашивали у него. — Копытин Жеребовский

  • Лошадиная фамилия. А.П. Чехов. Лошадиная фамилия


    Скачать 16.94 Kb.
    НазваниеЛошадиная фамилия
    Анкорcdswd
    Дата18.01.2023
    Размер16.94 Kb.
    Формат файлаdocx
    Имя файлаЛошадиная фамилия. А.П. Чехов.docx
    ТипДокументы
    #892115

    ЛОШАДИНАЯ ФАМИЛИЯ

    У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но всё это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он наковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние — жена, дети, прислуга, даже поваренок Петька предлагали каждый свое средство. Между прочим и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришел к нему и посоветовал полечиться заговором.

    — Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство, — сказал он, — лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы — первый сорт. Бывало, отвернется к окошку, пошепчет, поплюет — и как рукой! Сила ему такая дадена...


    — Где же он теперь?

    — А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тещи живет. Теперь только зубами и кормится. Ежели, у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает... Тамошних, саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так... у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлете.

    — Ерунда! Шарлатанство!

    — А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!

    — Пошли, Алеша! — взмолилась генеральша. — Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.

    — Ну, ладно, — согласился Булдеев. — Тут не только что к акцизному, но и к чёрту депешу пошлешь... Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живет? Как к нему писать?

    Генерал сел за стол и взял перо в руки.

    — Его в Саратове каждая собака знает, — сказал приказчик. — Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть... Его благородию господину Якову Васильичу... Васильичу...

    — Ну?

    — Васильичу... Якову Васильичу... а по фамилии... А фамилию вот и забыл!.. Васильичу... Чёрт... Как же его фамилия? Давеча, как сюда шел, помнил... Позвольте-с...

    Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.

    — Ну, что же? Скорей думай!

    — Сейчас... Васильичу... Якову Васильичу... Забыл! Такая еще простая фамилия... словно как бы лошадиная... Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте... Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло...


    — Жеребятников?

    — Никак нет. Постойте... Кобылицын... Кобылятников.... Кобелев...


    — Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?

    — Нет, и не Жеребчиков... Лошадинин... Лошаков... Жеребкин... Всё не то!

    — Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!

    — Сейчас. Лошадкин... Кобылкин... Коренной...

    — Коренников? — спросила генеральша.

    — Никак нет. Пристяжкин... Нет, не то! Забыл!

    — Так зачем же, чёрт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? — рассердился генерал. — Ступай отсюда вон!

    Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.

    — Ой, батюшки! — вопил он. — Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!

    Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:

    — Жеребчиков... Жеребковский... Жеребенко... Нет, не то! Лошадинский... Лошадевич... Жеребкович... Кобылянский...

    Немного погодя его позвали к господам.

    — Вспомнил? — спросил генерал.

    — Никак нет, ваше превосходительство.


    — Может быть, Конявский? Лошадников? Нет?

    И в доме, все наперерыв, стали изобретать фамилии. Перебрали все возрасты, полы и породы лошадей, вспомнили гриву, копыта, сбрую... В доме, в саду, в людской и кухне люди ходили из угла в угол и, почесывая лбы, искали фамилию...

    Приказчика то и дело требовали в дом.


    — Табунов? — спрашивали у него. — Копытин? Жеребовский?

    — Никак нет, — отвечал Иван Евсеич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух. — Коненко... Конченко... Жеребеев... Кобылеев...

    — Папа! — кричали из детской. — Тройкин! Уздечкин!

    Взбудоражилась вся усадьба. Нетерпеливый, замученный генерал пообещал дать пять рублей тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евсеичем стали ходить целыми толпами...

    — Гнедов! — говорили ему. — Рысистый! Лошадицкий!

    Но наступил вечер, а фамилия всё еще не была найдена. Так и спать легли, не послав телеграммы.

    Генерал не спал всю ночь, ходил из угла в угол и стонал... В третьем часу утра он вышел из дому и постучался в окно к приказчику.

    — Не Меринов ли? — спросил он плачущим голосом.

    — Нет, не Меринов, ваше превосходительство, — ответил Иван Евсеич и виновато вздохнул.

    — Да может быть, фамилия не лошадиная, а какая-нибудь другая!

    — Истинно слово, ваше превосходительство, лошадиная... Это очень даже отлично помню.

    — Экий ты какой, братец, беспамятный... Для меня теперь эта фамилия дороже, кажется, всего на свете. Замучился!

    Утром генерал опять послал за доктором.

    — Пускай рвет! — решил он. — Нет больше сил терпеть...

    Приехал доктор и вырвал больной зуб. Боль утихла тотчас же, и генерал успокоился. Сделав свое дело и получив, что следует, за труд, доктор сел в свою бричку и поехал домой. За воротами в поле он встретил Ивана Евсеича... Приказчик стоял на краю дороги и, глядя сосредоточенно себе под ноги, о чем-то думал. Судя по морщинам, бороздившим его лоб, и по выражению глаз, думы его были напряженны, мучительны...

    — Буланов... Чересседельников... — бормотал он. — Засупонин... Лошадский...

    — Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой...

    Иван Евсеич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни одного слова, всплеснув руками, побежал к усадьбе с такой быстротой, точно за ним гналась бешеная собака.

    — Надумал, ваше превосходительство! — закричал он радостно, не своим голосом, влетая в кабинет к генералу. — Надумал, дай бог здоровья доктору! Овсов! Овсов фамилия акцизного! Овсов, ваше превосходительство! Посылайте депешу Овсову!

    — На-кося! — сказал генерал с презрением и поднес к лицу его два кукиша. — Не нужно мне теперь твоей лошадиной фамилии! На-кося!


    написать администратору сайта