Читалка антона. Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. Третий закон Кларка
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
Глава 13 Я остался один в этом замершем, будто паук в янтаре, призрачном мире. Да и внутри у меня всё будто замерло. Совершенно не представлял, что делать дальше. Это было похоже на изощрённую ловушку. Меня будто загнали на перекресток в лабиринте, перегородили все выходы капканами, а сверху подвесили медленно опускающуюся плиту с шипами. Нужно что-то срочно выбирать, но что именно, если оба варианта мне одинаково противны? В мой мир вторглись чужаки. Я видел, во что превратился город в результате этого вторжения. Своими глазами видел множество трупов, пожаров, обезумевших от воздействия хаоса чудовищ. Видел жнецов, убивающих беззащитных людей, слышал рассказы Макса о других стычках с ними. В конце концов, сам дрался с ними, и едва выжил. Наверняка с точки зрения самих арранов то, что они делают, имеет оправдание. Может, даже некую высшую цель. Но для меня, как жителя мира, который они изуродовали, все они – безусловное зло. И мне плевать, что их кланы борются между собой. В моем случае враг моего врага – не мой друг. Сотрудничать с арранами, вставать на одну из сторон в их конфликте… Да, наверное, в этом есть какой-то резон. Как, например, во время войны был резон становиться полицаем на осажденных противником территориях. Это ведь сулило безопасность и некоторые выгоды. Вот только не все соглашались. Для многих принципы дороже любой выгоды. Порой даже дороже жизни. Эреш была права – именно в таких ситуациях и выясняется, из какого ты теста. Вот и для меня настает момент истины. Эх, но как же всё не вовремя-то! Если бы я успел расспросить Аму подробнее про Великие дома арранов – у меня было бы куда больше информации для того, чтобы найти оптимальное решение. А ведь еще есть и какой-то третий дом, который тоже участвует в Жатве… Впрочем, что бы это решило? Жизнь – это не задачник по математике. Редко когда у тебя бывает достаточно данных. И еще реже бывает однозначный правильный ответ. Решения приходится принимать не столько разумом, сколько сердцем. Или полагаться на интуицию. Что же она мне сейчас подсказывает? Я обошел замершие посреди схватки фигуры арранов, внимательнее изучая расклад. Ну, тот, что на земле – уже не жилец. Судя по расположению пятен амальгамы, он серьезно ранен – в доспехе на левом боку зияет дыра, и к этой ране стеклась большая часть живого металла. Скорее всего, ортос успел попасть в него из своей плазменной пушки. А сверху еще и хлестнет цепной плетью. Даже той фантастической скорости реакции, что я наблюдал у гракхов, не хватит, чтобы увернуться от этого удара – усеянная лезвиями цепь уже почти коснулась его, причем удар приходится наискосок по шее, прямо под кромку шлема. Второй гракх, нырнувший золотому за спину, вот-вот всадит ему под ребра два клинка. Правда, учитывая живучесть арранов, не факт, что этот удар окажется фатальным. А левая рука ортоса с уже выдвинутой из наруча пушкой развернута так, что он вполне может успеть пальнуть в противника в упор. И тогда еще неизвестно, кто из них выживет. Эреш не обманула – вмешавшись, я могу однозначно склонить чашу весов в ту или иную сторону. Или ударить в спину гракха прежде, чем он успеет атаковать. Лучше всего сюда, загнав клинок в основание черепа. А то и просто в затылок – острием, чтобы клинок пробил шлем и прошел прямо в мозг. Или же попробовать нейтрализовать ортоса. Его тоже лучше бить куда-нибудь в шею, под забрало шлема. Или рубануть по локтю левой руки, осекая ему оружие, а там уж гракх довершит дело… Я вдруг снова поймал себя на том, что рассуждаю обо всём этом буднично, спокойно, даже с некоторым кровожадным предвкушением. Хотя это совершенно на меня не похоже. Дело даже не в убийстве, как таковом, а о том, чтобы сделать это исподтишка, в спину. Мягко говоря, неспортивное поведение. В обычной жизни для меня подобное было неприемлемым. Но сейчас… Будто какой-то посторонний голос нашёптывал мне, как чёртик с левого плеча. «Напади сзади! Убей! Убей!». В кого я превращаюсь, черт побери? «Ама. Отключи контроль эмоций со стороны Боевого ядра жнеца». «Это может снизить вашу эффективность в бою». «Я ведь не спрашиваю совета. Я приказываю!» «Всего лишь стандартное предупреждение. Блок подавления эмоций отключен». Я прислушался к себе, но, как ни старался, не мог уловить каких-то изменений. Впрочем, чего я ожидал? Что внутри повернется какой-то рубильник, который мгновенно переключит меня на другой режим? Но все же, кажется, что-то неуловимо менялось. Прикрыв глаза на пару секунд, я сосредоточился на собственном дыхании и постарался отбросить лишние мысли. Как перед прыжком с тарзанки. Прочь сомнения, страхи, ненужные метания. Нужно просто шагнуть в эту пропасть, а дальше уже всё сложится само собой. Когда начинаешь действовать – на лишние мысли уже нет времени. Губы сами собой зашевелились, нашептывая привычную считалочку. Раз. Два. Три. Четыре… Жили мошки на квартире. Раскрыл глаза и шагнул вперед, выныривая с изнанки. И в тот самый момент все встало на свои места. Я вообще не думал ни о чем – тело двигалось само собой, повинуясь разгорающемся внутри пламени. Гракх с почти звериным рычанием, наваливаясь вперед всем телом, всадил свои клинки в спину ортосу. Я соткался из воздуха долей секунды спустя, атаковав его сбоку. Свет зари коротко вспыхнул, тут же с шипением погружаясь на всю длину в тело чужака. Черный доспех, сделанный из какого-то жесткого, больше похожего на хитин, чем на металл, материала затрещал, раскаляясь в месте удара докрасна. Явственно завоняло паленой роговиной. Но повадился к ним вдруг, Крестовик – большой паук. Я рванул руку к себе, разрезая торс гракха едва ли не пополам, и тут же метнулся вперед, проскальзывая на другой слой реальности так, чтобы пройти сквозь обоих арранов и выскочить с другой стороны. Ортоса я сначала ударил по левому локтю, почти напрочь отрубая руку, и тут же нырнул обратно на изнанку, чтобы атаковать с другой стороны. Получалось уже куда быстрее и чётче, чем во время предыдущей схватки – я быстро учился. Пять! Шесть! Семь! Восемь! Паука давай попросим: Несколько секунд – и столько же стремительных ударов, нанесенных с разных сторон, под неожиданными углами. Радиумный клинок почти не встречал сопротивления даже на толстых элементах доспехов – только заряд Накопителя проседал рывками, о чем меня тут же предупредил тревожно-алый индикатор амальгамы. Впрочем, это было уже неважно. Пожалуй, последние пару ударов вообще были лишними – оба аррана и так получили смертельные раны. Но мне сложно было остановиться – наоборот, с каждым движением я разгонялся все быстрее, будто старался успеть нарубить обоих на куски прежде, чем они упадут. – Ты, обжора, уходи, А ты, Ян – давай, води! Не получилось, конечно. Но оба явно были мертвы еще до того, как коснулись земли. И только тогда я замер над ними, замахнувшись правой рукой, будто для удара. Клинок ярко пылал в темноте, освещая тела у меня под ногами. Боковым зрением засек алый силуэт, высвеченный амальгамой, и резко развернулся к нему. Надо же. Третий арран еще жив, хотя левый бок у него разворочен выстрелом, а через весь доспех идет след от удара страшной плетью. Но он умудрился подняться на ноги, опираясь на причудливого вида секиру. Я попёр на него, быстро наращивая шаг, и ударил ногой в грудь прежде, чем он успел окончательно выпрямиться. Он полетел спиной вперед в котлован, и я ринулся было за ним вслед, но остановился на самом краю. В преследовании не было нужды. Упал арран прямиком на прутья арматуры, торчащие пучком вверх из фундамента. Часть из них пробили его насквозь и торчали наружу окровавленными остриями. В наступившей тишине и неподвижности особенно ярко выделался алый индикатор, мигающий над наручем. В Накопителе осталось меньше четверти заряда. Я убрал клинок, похлопал себя по рукаву, сбивая пламя – ткань по краям от сопла тлела и уже заметно обгорела. Оглянулся еще раз на валяющихся позади ортоса и гракха. Линзы очертили их светящимися силуэтами, быстро анализируя и подсвечивая собирающуюся в шарики амальгаму. Готовы оба. Да и тот, что внизу – тоже. Что же я чувствую? Сложно сказать однозначно. Но уж точно не сожаления. Жнец дома Гракх повержен вами в бою. Какому Дому, участвующему в турнире Жатвы, вы посвятите эту победу? Жнец дома Ортос повержен вами в бою. Какому Дому, участвующему в турнире Жатвы, вы посвятите эту победу? «Ама, отключи эти оповещения. Только мешают». «Принято. Однако это не отменяет необходимость ответа на них». «Позже». – Ян?! Окликнули меня откуда-то из-за бетономешалки, со стороны основного здания. Еще немного – и амальгама подсветила мне силуэты приближающихся четырех людей. Вроде бы те же самые четверо, что встретились мне в прошлый раз. Макс, Роман, Сергей… – Вы-то тут что делаете? – проворчал я и зашагал к телам арранов. Уже присев над ними, чтобы осмотреть на предмет трофеев, отвлекся на предупредительный сигнал амальгамы. Линзы высветили стволы автомата и пистолетов, направленных на меня. – Вы в меня что, целиться вздумали? Пушки-то уберите. – Да, ребят, вы чего? – удивленно поддакнул Макс. – Ян же свой. – Ага… – буркнул командир группы и нехотя опустил ствол. Вслед за ним чуть расслабились и остальные. Но приближались медленно, рассеявшись полукругом и экономно подсвечивая себе под ноги фонариками. Свет у них уже был тусклый – похоже, батарейки на исходе. – Это что вообще сейчас было-то, братан? – по-детски распахнув удивленные глаза, громко прошептал Макс. – У тебя их оружие? – Да. Трофейное. Долго объяснять… Отвечал я коротко, потому что был сосредоточен на сборе амальгамы. У гракха она уже стянулась в идеальный шарик, который можно было забрать. У ортоса, с небольшим запозданием – тоже. Вот только собрались они, как и в прошлые разы, в районе солнечного сплетения, и у обоих это место было закрыто нагрудниками. Лишний раз активировать клинок не хотелось, поэтому попробовал «выманить» её куда-нибудь наружу. Получилось. Судя по подсказкам от линз, заветный шарик пополз под доспехом, следуя за моей ладонью. – Да ты уж как-нибудь объясни, – угрюмо проговорил командир, наблюдая за моими движениями. – У нас ребята как-то попробовали с убитого пришельца прибамбасину одну снять. Так без рук остались. А у тебя… Он осекся, потому что из прорехи в доспехе гракха показалась амальгама – тягучая и блестящая, как большая капля ртути. Обнаружено пять кластеров амальгамы. Принять? Шарик растекся по моей ладони блестящей быстро исчезающей пленкой. Кожу заметно покалывало, будто иголками. – Это еще что за хрень? – прошептал кто-то из бойцов. – Не отвлекайте, – поморщился я. – Лучше обыщите обоих, посмотрите, что с них можно снять. Вон, пояса у черных удобные, и там всякая мелочевка. Можно и сами доспехи попробовать стащить. Я потянул ортоса за руку, переворачивая поудобнее, и принялся выманивать его порцию амальгамы. – А вот с золотыми сложнее. Доспехи у них вроде бы обычные. А вот всякое оружие действительно лучше не трогать. Там защита встроенная. – Тебе-то как удалось её обойти? – настойчиво повторил Сергей. – И что это за ртуть? – Говорю же, долго объяснять. Если коротко – мне просто повезло. Обнаружено одиннадцать кластеров амальгамы. Принять? Ого! Жирный кусок. Этот Дангилай и впрямь один стоил двоих. Во всех смыслах. – Эй, ты куда? – Заберу кое-что с третьего – там, в котловане. Вы пока займитесь этими. Только аккуратнее. Командир зыркал на меня подозрительно и не очень-то довольно, но все же кивнул остальным бойцам, и те, кряхта, принялись переворачивать арранов, раскладывая их на земле поудобнее. – О, так это ведь та гнида с кинжалами. Помните, они еще пару десятков людей прирезали прямо во дворе? – Угу. Да они все где-то здесь. Только главарь рогатый возле пирамиды трётся. Только он один и остался, удовлетворенно отметил я про себя. Ну, ничего, скоро и до него очередь дойдет. А после можно будет заняться и пилоном. Должен же быть какой-то способ вскрыть его… Спускаясь на дно котлована, я подстраховался и нырнул в серый мир. Стало темнее, зато амальгама внутри гракха была видна даже лучше, чем с помощью линз. Правда, она до сих пор не собралась в один сгусток. Он что, до сих пор жив? Я вынырнул с изнанки рядом с бетонной тумбой, из которой торчала арматура. Распластанный на железных прутьях лицом вверх чужак дернулся, заметив мое присутствие. С хрипом повернул ко мне голову и вдруг рванулся, схватил меня за плечо. – Куэз ис? «Кто ты?». Это было последнее, на что его хватило – через несколько секунд напряженной тишины пальцы его разжались, а потом и все тело обмякло, бессильно повиснув на железных копьях. Я спокойно подождал, пока амальгама стянется в единый шарик и забрал её. Снова пять кластеров. Негусто. Но сходится с тем, что говорила Эреш – мне попались двое молодых жнецов, которые, похоже, еще не успели заработать достаточно амальгамы. Что такое пять кластеров? Центральный узел, боевое ядро жнеца, линзы да немного свободной амальгамы для заживления ран. Минимальный джентльменский набор. А вот у меня уже набралось три десятка кластеров. Ещё бы разобраться, как эффективнее распорядиться этим добром. Пока я не особо отличаюсь от этого молодняка, основная часть амальгамы зависла мертвым грузом. Для начала, конечно, весь этот заказ должен как-то там улечься. Но потом обязательно нужно будет изучить открывшиеся возможности подробнее. Но пока, к сожалению, всё упирается в недостаток времени и недостаток информации. Потерев глаза кончиками пальцев, я взглянул наверх, в темное, затянутое тучами небо. Вдруг накатила дикая усталость и апатия. Когда я в последний раз спал-то? В морге? Да и то, если это можно назвать полноценным сном… – Кто я, кто я… – устало пробормотал я. – Да живу я здесь. Наверх тоже пришлось выбираться через изнанку, и я невольно всполошил бойцов, копошащихся над телами арранов. – Уф, шайтан! – пробормотал старший, неодобрительно покачав головой и опуская оружие. – Ну и фокусы у тебя… Чуть заикой не оставил. – Извиняюсь. Что, как тут у вас? Гракха они успели разоблачить почти полностью, оставив только нагрудник – тот все равно был изрядно подпорчен. Макс уже напялил трофейные наголенники и возился с застежками наручей с рядом хищных зазубрин на внешней стороне предплечья. – Зачётные скорлупки, – похвастался он. – Лёгкие совсем, невесомые. А удар держат классно. Да и не всякая пуля возьмет. «Ама, из чего делают эти доспехи?». «Жнецы Великого дома Гракх часто используют для доспехов панцири тварей из пустошей Аксиса. Особенно ценятся трофеи с монстров, оскверненных игнисом, или прорвавшихся из других слоев ткани мироздания. У некоторых из них кости и панцири прочнее стали». «Странно. Я думал, игнис портит все, чего касается». «Он действует непредсказуемо. Иногда кардинально меняет свойства материалов. Может сделать металл хрупким, как стекло, или наоборот, очень вязким и пластичным. В большинстве случаев воздействие игниса негативно. Но некоторые оскверненные объекты, наоборот, получают крайне полезные свойства и поэтому очень ценятся арранами». – Так как вы меня нашли-то? – спросил я, помогая бойцам расстегнуть застежки на доспехах ортоса. – Так Ринат нашел, – кивнул старший на четвертого члена отряда. Приглядевшись, я понял, что того не было в первый раз в группе с Максом. Невысокий, но крепкий мужик лет тридцати, с коротко остриженной головой и чертами лицами, больше подходящими какому-нибудь монгольскому кочевнику. Так и представляется малахай на голове, кожаный доспех, сабля со щитом. Взгляд тёмных, чуть раскосых глаз живой и на удивление лукавый, даже не вяжется с ситуацией. – Я ж это… В карауле был, – пожав плечами, в забавно отрывистой манере затараторил Ринат. – И тут эти двое, ёмана. Я попробовал их отвлечь. Ну, обратно вниз увести. На лестницу заманил, шумку кинул. Сам глаза продрал – хоба, нету их. Ну и побежал смотреть, куда делись… Так это тот самый шустрый боец, который вызывал на себя огонь двух арранов… Его поведение в бою меня, помню, поразило. Без шуток – настоящий герой, смелый, готовый пожертвовать собой ради спасения других. И всё это как-то не вязалось с его непритязательной внешностью и говором. Да и вообще, судя по всему, парень простой, как табуретка. Хотя, наверное, так все и бывает. Настоящие крутые ребята в жизни не обязательно имеют квадратный подбородок, как у Супермена, и бицепсы, как у Рэмбо. – А тут мы как раз спускались, – подхватил Макс. – Нас Рус на разведку выслал, и мы издалека взрыв да крики услышали. Вот и добрались в итоге сюда. Когда эти трое друг с другом схватились – мы спряталась. Думали, так даже к лучшему. Они друг друга перережут, а кто останется – того мы добьём. Но в итоге совсем шикарно вышло. – Угу. Патронов не пришлось тратить, – кивнул старший. Да уж. А если бы я все же выбрал сторону одного из арранов? Со стороны бы это выглядело, мягко говоря, подозрительно. Нет уж, госпожа Эреш. Если у меня и есть союзники – то вот они, передо мной. Может, не самые сильные. Зато свои. Наруч с плазменной пушкой удалось снять довольно просто, как и элементы брони с ног. Но вот светящаяся цепь оказалась каким-то хитрым образом интегрирована в доспех, сходу не разберешься. – Да может, хрен бы с ней? – предложил Макс. – И так кучу времен здесь торчим, как бы не заявился кто… – Нет, – упрямо процедил я. – Это их оружие – огромная ценность. Даже для них самих. Делать они такое уже не умеют, пользуются наследием древних. Психанув, я все же активировал клинок. – Ну, как скажешь… – пробурчал старший, невольно попятившись. – Вот только откуда ты это всё знаешь…. Я вскрыл нагрудник аррана, как консервную банку. Линзы подсвечивали, где располагаются важные элементы, а где – просто золоченый или покрытый белой эмалью металл. Пришлось отрезать правую руку от самого плеча и вырезать часть доспеха на спине. Позже разберусь, как всё это снять. Макс с командиром тем временем возились с массивным золоченым наручем с левой руки и умудрились что-то активировать. Вспыхнула подсветка, и хитроумный доспех раскрылся на две половинки. – Осторожно! – предупредил Сергей, отстраняя сгрудившихся над диковинкой парней. – Вон Мишка как раз в похожую штуку руку сунул. Отхреначило, как гильотиной. – Может, он что-то неправильно сделал? – неуверенно предположил Макс. – Если аккуратно… Он приблизил было ладонь к внутренностям артефакта, но подсветка вдруг перекрасилась в агрессивный алый цвет и замигала. Командир пихнул Макса локтем, отталкивая подальше. – Говорю же, осторожно! Все бы тебе грабли свои совать, куда ни попадя! Взглянул исподлобья на меня. – Так в чём твой-то секрет? Как ты обошел защиту на этой штуке? Я присел рядом, разворачивая наруч к себе. Закатал левый рукав до локтя, для чего пришлось его слегка надорвать. И уверенно вложил руку в светящееся нутро артефакта. – А никак. Блестящие створки пришли в движение, с жужжанием и мягкими металлическими щелчками трансформируясь и плотно обхватывая мою руку от запястья до локтя. Я поднял её, сжимая и разжимая кулак. Наруч, несмотря на внешнюю массивность, сидел как влитой и почти ничего не весил, будто сделан был не из металла, а из какого-нибудь пенопласта. – Просто эти штуки меня признают. Но это долгая история. Я сам пока не совсем разобрался. Поняв, что больше от меня ничего не добиться, старший лишь раздраженно крякнул и дал знак остальным. – Ладно, тогда и правда больше нечего тут торчать. Собираем все, что можем утащить – и валим. Я осмотрел второй наруч внимательнее, и амальгамные линзы высветили подсказки. Испепелитель. Артефакт древних арранов. Работа мастеров Великого Дома Аракетов. В рабочем состоянии. Кристаллов Аракетов внутри оказалось аж три, два из них – уже знакомые мне Накопители. У третьего тоже оказалось вполне ожидаемое описание. Радиумная вспышка. Светлый кристалл Аракетов. Создает сгусток чистого радиума и отправляет его в полет. Скорость и размер зарядов настраиваются и влияют на скорость расхода энергии. Требуется источник радиума. Что ж, дальнобойное оружие мне очень даже не помешает. Бойцы сопротивления тем временем, подобрав добычу, двинулись к зданию, но на полпути Ринат заметил что-то подозрительное на ферме строительного крана, торчащей неподалеку. Все четверо дружно вскинули оружие, приседая к земле. Потомок Чингисхана и тут меня удивил. Вот ведь глазастый чертяка! Даже амальгамные линзы выдали предупреждение о незваном госте с заметным опозданием, обрисовав темный, сливающийся с металлическими конструкциями силуэт в бесформенном балахоне. – Тихо! Не стрелять! – шикнул я на Сергея и Макса, придержав их за плечи. Бойцы недоверчиво покосились на меня, но оружие все же опустили. – Давайте поближе подойдем. И подсветите-ка его. – Спалимся же! – процедил беловолосый Роман, по-моему, впервые за все время подав голос. Кажется, он на меня до сих пор дуется за то, что я его скрутил тогда. – Не должны. Пирамида на другой стороне здания. Да и забор тут кругом. – Ладно… Мы подобрались поближе к крану. Пучки света от трех фонарей устремились наискосок вверх. Мощность их оставляла желать лучшего, но все же мне в сочетании с улучшенным зрением от амальгамных линз вполне хватило. Это определенно был тот самый незнакомец, которого я мельком видел в торговом центре. Высокий, худющий, как скелет, с ног до головы замотанный в какие-то странные бесформенные лохмотья, впрочем, отлично маскирующие его. Но сейчас он даже не пытался скрыться – сидел в расслабленной позе, свесив ногу с горизонтальной балки. Кажется, он только и ждал, когда мы обратим на него внимания. Смотрел он прямо на меня. Нижняя часть его лица была скрыта длинным лоскутом ткани, свисающим на грудь, но я готов был поклясться, что он улыбается. Убедившись, что я тоже на него смотрю, странный чужак вдруг поднял перед собой руки и медленно, демонстративно похлопал в ладоши. Интерлюдия. Крепость Дозора Единственный выход из Долины Багровой пасти преграждали три крепости Дозора, прозванные Головной, Хребтовой и Хвостовой. Происхождение этих названий легко можно объяснить – стоит разок увидеть весь этот участок с высоты. Или проехаться по мосту от Хребтовой крепости к Головной – там, где скелет Сирруаша сохранился лучше всего. Паланкин сестер Ортос как раз сейчас двигался по узкой дороге, проложенной прямо по гигантским позвонкам, серым и ноздреватым, изъеденным за долгие века ветрами и игнисом. Легенды гласят, что Сирруаш – огромный дракон, вынырнувший из самих глубин Заарума – появился на Аксисе в годы Раскола и принес чудовищные разрушения. И в архивах не сохранилось однозначных и достоверных данных о том, как образовался столь колоссальный разрыв в ткани мироздания, в который смогло проникнуть существо такого размера. Возможно, виноваты катаклизмы, захлестнувшие мир в ходе великой войны из-за массового применения оружия, мощность которого превосходила все разумные пределы. Собственно, сама Багровая пасть, по версиям некоторых историков, представляет собой кратер от взрыва радиумной бомбы, и раньше на этом месте был многомиллионный город, столица империи Аракетов. Есть и те, кто считает, будто Сирруаш появился на Аксисе в результате целенаправленного ритуала призыва, якобы отысканного в архивах темных культов Изначальных. И эта версия тоже не лишена смысла. В конце концов, у Жатвы – те же корни. И явление это не менее масштабное и поражающее воображение. При этом ставшее уже вполне привычным. О победе над драконом версий куда больше, и куда более фантастичных. Элейна знала больше двух десятков, и наверняка это еще не предел. Легенды об этом удивительном существе с детства были одними из самых её любимых. А еще – она всегда мечтала увидеть останки исполина воочию. Но сейчас, когда появилась такая возможность – почти не выглядывала из-под полога паланкина. Было совершенно не до этого. Новости, доходящие из Пасти, становились все тревожнее. А после того, как отец отослал дочерей в Хребтовую крепость прямо после очередного выступления Ординаторов в Стеклянном зале, стало понятно, что дело принимает опасный оборот. – Как ты думаешь, что они решат? – робко спросила Элейна, чтобы нарушить, наконец, неловкое молчание, давящее на неё всю дорогу, будто тяжелое душное одеяло. Регина, погруженная в какие-то мрачные мысли, ответила не сразу. Кажется, она даже поначалу не поняла вопроса. Покачала головой, поморщилась, будто от головной боли. – Откуда мне знать? В конце концов, последнее слово всегда за Ординаторами. – Просто… Я ведь много изучала архивы, и не припомню подобной ситуации. За первый раунд турнира погибла почти треть жнецов. Причем многие именно от рук местных… – Жатва – вообще опасное мероприятие, – отрезала Регина и отвернулась, делая вид, что её заинтересовало что-то за пределами их навеса, мерно покачивающегося в такт шагам носильщиков. Хотя снаружи была ночь, и мало что можно было увидеть, кроме расставленных вдоль хребта Сирруаша примитивных масляных светильников, освещающих только небольшие участки вокруг себя. Элейна виновато умолкла. Она вполне понимала, в чём дело. Неудачи, преследующие её сестру, кажется, только начинали набирать обороты. Регина была права – конечно же, Жатва испокон веков была делом опасным, и не зря выход из долины охраняется тремя бастионами с постоянными гарнизонами в несколько тысяч бойцов. Никогда не знаешь, что в очередной раз притащит в своей пасти Слепой пожиратель. И арраны должны быть готовы к разным неприятным сюрпризам. Иногда кусок суши, появляющийся в кратере, бывал населен такими жуткими тварями, что приходилось сосредоточить все силы объединенного войска, чтобы помешать им вырваться наружу. Например, около тридцати лет назад, незадолго до рождения сестер, Жатва состоялась на участке густого первобытного леса, в котором водились плотоядные ящеры, способные обглодать человека до скелета за считанные минуты. Все бы ничего, но из-за игниса некоторые из них мутировали так, что стали размножаться с ужасающей быстротой. Чтобы остановить их, сразу же после турнира пришлось вводить в долину полноценную армию. Бывали случаи, когда опасность была незримой, но оттого не менее страшной. Все живые существа, добываемые из Пасти, проходят тщательный отбор и выдерживаются на карантине. Иначе они могут занести на Аксис опасные инфекции, способные выкосить и без того скудное население. Высокородные арраны, использующие амальгаму, вне зоны риска – благодаря этому дару Изначальных они не болеют обычными болезнями, а зачастую могут справиться даже с Красной порчей. Но нужно беречь остальных – домашних рабов, зилотов, условно свободных крестьян-хему. Ведь на них держится вся экономика. Самый страшный случай эпидемии, описанный в архивах Альтасара – Грибной мор – в своё время унёс с собой больше половины населения анклавов. Болезнь удалось остановить лишь самыми жесткими мерами – вплоть до казней всех выявляемых заражённых и немедленного сожжения их тел. Наконец, иногда оказывалось так, что разумные обитатели трофейных территорий давали ожесточённый отпор. Особенно опасно это было, когда они при этом обладали достаточно развитыми технологиями – например, освоили огнестрельное или лазерное оружие. Завязывались затяжные бои, однажды даже пришлось прервать турнир досрочно, чтобы выдвинуть на подкрепление Жнецам регулярную армию. Обычно, конечно, сопротивление аборигенов длились недолго – было достаточно всего нескольких дней, чтобы вся сложная техника в долине приходила в негодность. И тогда всё решали клинки и боевые умения, а в этом арранам не было равных. Не говоря уже о преимуществах, даваемых артефактами Изначальных – те были настолько совершенны, что им не страшно было ни время, ни игнис. Но в этот раз всё было по-другому. И дело даже не в том, что новый мир оказался куда опаснее, чем можно было решить на первый взгляд. Сводки показывали, что сегодня как минимум четверо жнецов были убиты тем самым загадочным гелотом, что присвоил себе Свет зари. И вина за это, пусть и косвенная, ложилась на Регину, ведь именно она потеряла оружие. Да и в целом, это бросало тень на весь Дом Ортос. Зандор Бронзоголовый, варлорд Гракхов, уже открыто высказался по этому поводу, и в очень нелицеприятной форме. Хуже всего, что среди погибших был и Дангилай – восходящая звезда Великого дома Ортос. Его смерть вызвала у Элейны смешанные чувства. С одной стороны, конечно, ужаснула. Но в то же время и принесла некоторое облегчение. Хотя признаться в этом она боялась даже самой себе. Между ней, Дангилаем и Региной в последние несколько лет сложились довольно запутанные отношения. Изначально он ухаживал за Региной, но та была слишком увлечена подготовкой для вступления в орден Жнецов. Большую часть своего времени она посвящала разнообразным тренировкам и, кажется, была совершенна равнодушна к делам любовным. Поначалу это было даже на руку Дангилаю – они начали частенько тренироваться вместе, и это было удобным поводом для встреч. Но, кажется, постепенно он пришел к выводу, что ему более интересна другая сестра – более тихая, домашняя, утонченная, а не та, у которой мозолей и синяков больше, чем у него. Элейну же его ухаживания приводили в смятение, но у нее хватало духу отвергнуть их. Всё стало ещё сложнее, когда Регина поняла, что происходит. И оказалось, что всё-таки этот самоуверенный красавец ей не совсем безразличен. Не были бы сёстры так близки между собой, это могло бы стать причиной серьезных ссор. Но они слишком любили друг друга, чтобы кто-то мог встать между ними. И в итоге они обе начали увиливать от настойчивых притязаний Дангилая, чем, кажется, приводили его в тихое бешенство. Напрямую отвергнуть его не могла ни та, ни другая – из-за отца. Данакт Ортос очень благоволил Дангилаю и, кажется, всерьёз рассматривал его как партию для одной из дочерей. Амбициозный, благородный, богатый, прославивший себя уже в нескольких Жатвах – вполне достойный спутник для наследницы Великого дома… – Ты скорбишь о нём? – всё же снова подала голос Элейна, не в силах выносить это тягостное молчание. Регина ехала с каменным лицом, устремив взгляд куда-то в пустоту и неосознанно баюкая культю правой руки, на место которой мастера уже приладили золоченый протез реалистичной формы – его неподвижными пальцами при должной сноровке даже можно было совершать простейшие действия. Держать бокал, самописец, браться за дверные ручки. Ответила она снова с запозданием, будто очнулась от дремы. – Это моя вина… – Не говори так! – вспыхнула Элейна. – Но это правда! Это худший из проступков Жнеца – позволить врагу забрать твое оружие. А из-за меня Свет зари оказался даже не у Гракхов, а у какого-то паршивого гелота! И он уже принёс столько бед! – И что с того? Не думаешь же ты, что дело только в клинке? Если он умудрился убить Дангилая и еще нескольких Жнецов – то это явно не простой гелот. Регина упрямо мотнула головой, сбрасывая с лица челку. Стал виден неровный раздвоенный шрам на виске, уходящий к уху и на скулу. Получила она его давным-давно, еще на одной из первых своих тренировок, но поклялась не сводить до тех пор, пока не пройдёт свою первую Жатву. – Ты слышала, что сказал Зандор? – Да не всё ли равно, что болтают эти дикари? – фыркнула Элейна. – С каких пор тебя волнует мнение гракхов? – Но отец стерпел эту выходку. И отослал нас домой. И… он так посмотрел на меня… – Не говори глупостей! – Он не простил, Элейна, – тихо, но твердо произнесла девушка, стискивая ладонями левой руки золоченый протез. – И если я сама всё не исправлю – то всё кончено. – Да что кончено-то? Мы вернемся в Альтасар, ты вылечишь руку, снова вернёшься к тренировкам… – Не будет никаких тренировок. Отец спрашивал меня, не хочу ли я на время восстановления съездить к морю, в усадьбу Варренов… Элейна вздохнула, пряча взгляд. Дом Варренов – один из самых старых и преданных вассалов Великого Дома Ортос. И, пожалуй, самый богатый. Их флот насчитывает больше сотни рыболовецких и китобойных судов, не считая мелких лодок для хождения по мелководью. Варрены давно хотят породниться с Великим домом Ортос. И это действительно укрепило бы всю фракцию. Союз со всех сторон выгодный. Если, конечно, не учитывать мнения дочерей Данакта. Наследник у них всего один – толстый и неуклюжий, как кашалот, Лукрос. Ему уже за шестьдесят, и свататься к Регине он начала чуть ли не с её рождения. Формально он был завидным женихом – богатый, влиятельный. Да и не старый, по меркам высокородных. У него, по слухам, было несколько кластеров амальгамы, а значит, потенциально он был практически бессмертным. Когда Регина заявила о своем желании стать Жнецом, это немного охладило пыл жениха. Формально, пока Жнецы служат в ордене, на них действует обет безбрачия. Да и Дангилай выглядел более выгодной партией. Но раз уж отец снова заговорил о Варренах – возможно, он действительно вернулся к идее выдать Регину за Лукроса. Элейна содрогнулась от этой мысли. Дело даже не в том, что Лукрос уродлив, как жаба. Он наверняка не позволит Регине заниматься тем, что ей интересно. Это всё равно, что самой Элейне вдруг запретили бы рисовать или читать книги. Она бы просто умерла без этого! А Регина… Она тоже уже давно не может представить себя без доспехов и клинка. Жнец – это ведь не просто рыцарь, участвующий раз в несколько лет в турнирах Жатвы. Это образ жизни. Это защитник, всегда стоящий на страже мирных обителей Аксиса. Опасностей за пределами анклавов хватает – жуткие мутанты пустошей, племена номадов, твари, просачивающиеся из Заарума через многочисленные прорехи в ткани мироздания, так и не заросшие со времен Раскола. Ходят слухи, что в нескольких днях пути к западу от анклавов – сплошные заросли Скверны, пожирающие всё живое. Регулярная армия, конечно, тоже постоянно начеку. Но образ Жнецов – рыцарей-одиночек, за счет амальгамы и артефактов Изначальных обладающих сверхчеловеческими способностями – это то, что вдохновляет арранов уже на протяжении столетий. Быть одним из них – это высочайшая привилегия высокородных. И одновременно – почетный долг. – Обещай мне… – вдруг сказала Регина, сжав ладонь сестры своими тонкими, но сильными пальцами. – Обещай, что простишь меня. И что ничего не расскажешь отцу. Паланкин как раз добрался до крепости – движение его замедлилось на одном из многочисленных постов. Высунувшись наружу, Регина отыскала взглядом одного из следующих за ними телохранителей. – Танак, подойди! Проводишь меня. – О чём ты? – опешила Элейна. – Что ты задумала? – У меня остался последний шанс всё исправить. – Но… – Прошу! – Регина снова настойчиво сжала её руку. Порывисто подавшись вперед, он поцеловала сестру в щеку. И, смахнув блеснувшую в полутьме слезу, выскользнула из-под полога паланкина. * * * Хребтовая крепость Дозора была самой большой и укрепленной, однако по давно сложившейся традиции именно в Головной собиралась вся знать, прибывшая к кратеру для того, чтобы следить за ходом турнира Жатвы. Аристократам на этот период старались создать комфортные условия. Для этого загодя прибывали целые караваны со всевозможными припасами – от еды и вина до мебели и элементов декора. На несколько дней две самые большие башни крепости превращались в настоящие дворцы. Представители Ортосов и Гракхов благоразумно селились в разных башнях, подальше друг от друга. Однако волей-неволей всем им приходилось встречаться в Стеклянном зале. Именно здесь Ординаторы проводили регулярные церемонии, во время которых объявляли промежуточные итоги турнира. Сам зал представлял собой удивительное место. Несущие стены крепости, как и везде в этих краях, были сложены из афтарда, чтобы противостоять воздействию выбросов игниса. Но Стеклянный зал был сооружен из осквернённого мрамора, который под воздействием хаоса приобрел занятные свойства. Колонны в зале больше походили на соляные столбы, а пол – необычайно гладкий, с незаметными глазу стыками плит – почти на всей своей площади стал прозрачным, как лёд. Сквозь него, особенно в центре зала, можно было свободно рассматривать помещение этажом ниже. Ближе к краям пол становился мутным, вплоть до полной потери прозрачности. С балконов, опоясывающих зал на высоте двух человеческих ростов, он казался заиндевелым стеклом с протаявшим посередине оконцем. Историки, как всегда, имели несколько версий по поводу происхождения Стеклянного зала. Кто-то был уверен, что это аномалия, образовавшаяся во время одной из Жатв из-за сильного выброса игниса. Кто-то предполагал, что измененный игнисом мрамор специально привезли сюда, чтобы использовать в постройке. Ну, а кто-то настаивал, что здесь применялись утерянные технологии Изначальных по управлению игнисом. Впрочем, последняя версия считалась совсем уж сказочной. Как бы то ни было, зал этот идеально подходил для отслеживания хода турнира. На нижнем этаже, просматривающемся сквозь прозрачный пол, был выстроен огромный объемный макет, изображающий кратер Пасти и расставленные внутри него турнирные пилоны. Слуги Ординаторов, закутанные в однотонную одежду, сливающуюся с интерьером, сновали по нему, обновляя информацию – поднимали над пилонами гербы домов, с помощью специальных опознавательных знаков отмечали на карте новые разведанные объекты. Информацию, отображаемую на этой живой карте, предоставляли Ординаторы, получая ее, в свою очередь, от Жнецов. Рой давал им возможность отслеживать положение каждого носителя амальгамы и некоторые другие данные. Кроме того, Серебряная кровь позволяла и самим носителям связываться между собой на расстоянии, вступая в телепатический контакт. Правда, для этого нужно было выделить отдельный кластер и преобразовать некоторые отделы мозга. Стеклянный зал был открыт с самого начала турнира Жатвы, и явиться сюда можно было в любое время – слуги Ординаторов, сменяя друг друга, постоянно обновляли макет. Главы Домов тоже находились здесь почти постоянно, чтобы координировать действия своих Жнецов, исходя из ситуации на карте. Но было и несколько ключевых моментов, когда балконы зала заполнялись публикой до отказа. И в первую очередь это, конечно, оглашение итогов раундов. Турнир длится три дня, и второй из них уже подходит к концу. Начало каждого раунда – это возможность выпустить в кратер новых Жнецов, чтобы пополнить потери. Важные стратегические моменты, от которых зависит очень многое. И неиссякаемая тема для обсуждений. Особенно если Жатва преподносит сюрпризы – как сейчас. Зандор Бронзоголовый, один из самых молодых варлордов Великого Дома Гракх за последние двести лет, уже изнывал от неподвижности. Он решил спуститься с балкона в зал, чтобы пройтись немного по краю прозрачного пола, разглядывая макет внизу. Его советник Китерхан – седобородый, жилистый, с испещренным шрамами лицом – едва поспевал за ним, прихрамывая на левую ногу и опираясь на внушительного вида трость с набалдашником в виде черепа. Варлорд был не единственным, кому хотелось размять ноги. На пути ему то и дело попадались аристократы из обеих фракций. Ортосы отвечали ему сдержанными кивками, главы прайдов гракхов приветствовали короткими гулкими кличами. – Надо что-то решать, – проворчал Китерхан, небрежно кивнув в ответ на приветствие Евандера Катона, одного из вассалов Ортосов. Впрочем, в нынешние времена вассалитет – штука очень размытая. Катон – торгаш до мозга костей, и хотя формально служит Великому Дому Ортос, не гнушается сделками и с прайдами Гракхов. Отношения с ним хоть и не делают чести воину, но очень выгодны в повседневной жизни. Увы, Аксис давно погряз в болоте компромиссов, тайных договоренностей, балансов интересов. Китерхан помнил куда более простые и интересные времена, когда Ортосы и Гракхи не боялись показывать друг другу клыки. – Что именно ты хочешь от меня услышать, старик? – раздраженно ответил ему варлорд, не сбавляя шага. – Я и без тебя вижу, что дела плохи! Но я не могу отступать от уже заявленной стратегии. В конце концов, я был избран советом прайдов именно потому, что предложил новый путь. – Знаю, – спокойно кивнул советник, бряцнув заплетенными в бороду тяжелыми бронзовыми украшениями. – Увы, сама Жатва вносит свои коррективы. Мы ведь не могли предугадать, что столкнёмся с таким сопротивлением местных. По сути, в турнире возникла третья сторона. Даже четвёртая, если учитывать Дом Мэй. – Дом Мэй… Еще одна головная боль, – брезгливо процедил Зандор, оборачиваясь в сторону почти пустого балкона, на котором в окружении нескольких телохранителей восседал, пожалуй, самый странный из гостей Стеклянного зала. По крайней мере, самый уродливый. Акамант Мэй по прозвищу Обрубок, по слухам, был плодом внебрачной связи кого-то из высокородных Ортосов с обычной рабыней, привезенной из Пасти. Представители главного рода Ортосов уже давно не заводили детей естественным образом, поскольку все приходились друг другу близкими родственниками. Единственное, что держало их на плаву – это Серебряная купель. Этот артефакт древних арранов позволял выращивать младенцев в особом инкубаторе, вне утробы матери, попутно корректируя их геном и избавляя от печальных последствий кровосмешения. В этом была особая горькая ирония. Большинство высокородных Ортосов, так кичащихся своим происхождением и заботящихся о чистоте крови, были бесплодны. Если же у кого-то из них и получалось завести потомство без использования Купели – то на свет появлялись убогие подобия арранов. Акаманта эта участь не миновала. Он уродился безногим карликом, передвигался на плоской деревянной тележке с колесиками, отталкиваясь руками от земли, и по всем законам жизни должен был погибнуть ещё в детстве. Тем более что детство это выдалось тяжелым. Мать его, до беременности служившую в доме у высокородных, вышвырнули из анклавов, и она разделила участь десятков тысяч хему – условно свободных крестьян, живущих за пределами защитных радиумных куполов. Жизнь хему – это постоянная борьба за выживание и тяжелый труд на полях или в мастерских. Бывшей служанке пришлось познать эту жизнь сполна, и вдобавок тянуть на себе калеку-сына. Впрочем, тот со временем перестал быть обузой. Будто чтобы компенсировать физические недостатки, природа наделила Акаманта поистине демоническим умом и хитростью, а также неистребимым упрямством и волей. Благодаря этому он не просто сумел выжить, но и выкарабкался с самых низов, сколотив баснословное состояние. Он стал первым купцом, наладившим стабильную торговлю с племенами номадов из Пустошей, а также, по слухам, отправляет корабли на другой берег Лазурного моря. По крайней мере, другого объяснения тому, где он берёт некоторые редчайшие товары, попросту нет. Еще одним источником богатства и влиятельности карлика стали игорные и публичные дома, некоторыми из которых не гнушались даже отпрыски высокородных семей. Со временем они стали важной частью его торгово-криминальной империи, поскольку приносили не только деньги, но и связи и крайней полезную информацию. Взлёт Акаманта – пожалуй, ярчайший пример того, что деньги на Аксисе все чаще становятся важнее, чем благородное происхождение. Разве кто-то мог представить ещё сотню лет назад, что бастард, калека, сын безродной рабыни, оскорбляющий своим видом само звание аррана, будет вхож в Стеклянный зал наравне с представителями знатных родов? Мало того – основать собственный Дом, который признают даже Ординаторы? Дом, который сейчас – впервые в истории – ещё и оказался допущен на турнир Жатвы? Для благородных семей Аксиса это была череда плевков в лицо. Однако большинство понимало, почему Ординаторы ведут такую политику. Вся экономика держится на рабах и хему, они составляют уже большую часть населения анклавов. На каждого высокородного приходится уже по десятку потомков гелотов, добытых из других миров. И от их мирного сосуществования зависит дальнейшее выживание арранов. Приходится идти на некоторые уступки, постепенно меняя общественный уклад. В том числе – позволять представителям низших рас создавать собственные Дома. Своему Дому Обрубок, к слову, дал имя матери. Правда, сама Мэй не дожила до его триумфа и даже толком не успела вкусить радостей сытной благополучной жизни – Красная порча унесла её, когда сын только-только начал добиваться первых успехов. – А ты не исключаешь, что вся эта история с гелотом, укравшим радиумный клинок – это очередные проделки мерзкого карлика? – понизив голос, спросил Зандор у советника. – И как это, по-твоему, может быть? – Может, нет никакого гелота? А вся заваруха – дело рук одного из Жнецов Дома Мэй? Просто уродец не хочет в открытую конфликтовать ни с нами, ни с Ортосами. Ведь этот убийца никак не заявил о себе! Даже победы свои не отдал ни одному из Домов. А без этого он не получит награды ни от Ординаторов, ни от Дома. Китерхан задумчиво скривился, тоже издалека разглядывая Акаманта. Тот сидел в своем огромном самодвижущемся кресле и, как всегда, курил какой-то мудреный кальян, временами буквально исчезая за клубами густого дыма. С его угловатого лица не сходила беспечная усмешка – он о чем-то беседовал с одним из своих спутников, временами хихикая. Острый язык и язвительная, раздражающая до коликов, манера общения Обрубка были известны всему Аксису. О некоторых его обидных шутках слагались настоящие легенды. – Кто знает, кто знает… – поскребя бороду, пробормотал, наконец, советник. – Может, он просто ждёт до последнего, не хочет раскрывать карты? Или всё же это действительно какой-то уникум из числа аборигенов… – Лично я в козни Обрубка поверю куда охотнее, чем в то, что у кого-то из гелотов вдруг обнаружились гены Изначальных, – скептично отозвался Зандор. – Да причем столько, что он смог пользоваться амальгамой и артефактами Аракетов. – С другой стороны, кто из Дома Мэй мог бы провернуть такое? К турниру от него было допущено всего шестеро бойцов. Их и Жнецами-то назвать язык не поворачивается. Обычные наёмники. Кто там вообще? Братья Зервасы? Их Обрубок выкупил из бойцовских ям. Ну, положим, драться они умеют, но мозгов у них – одна плошка на троих. Ещё за него вызвался выступить какой-то там бастардишка из Дома Варренов, совсем ещё юнец. И та сумасшедшая баба-воровка, как её там… – И Харул Полудемон, – мрачно напомнил варлорд. Китерхан раздраженно поморщился. – Да, Харул, конечно, очень мутный тип. Но, в конце концов, он просто охотник на чудовищ, а не Жнец. К тому же, я уверен, что половина тех баек, что про него ходят – это пустой трёп. Который он сам же и распространяет, чтобы задрать цену на свои услуги. – Но даже если он лишь наполовину так хорош, как о нём говорят… – Да не мог он выкосить в одиночку четверых Жнецов! В то, что кто-то вроде него мог справиться с нашим молодняком, я ещё поверю. Но завалить Дангилая Ортоса… – Ты недооцениваешь бойцов Надзула. Им, конечно, пока не хватает опыта, они горячи и порой неосмотрительны. Но это преданные бойцы. Я могу на них положиться, и они… – … и они слабы, Зандор, – безжалостно отрезал советник. – И не надо на меня так зыркать, мальчик. Или ты взял меня советником для того, чтобы я тупо качал своей седой башкой, соглашаясь с любыми твоими словами? Зандор остановился у стены, прислонился к ней спиной, скрестил руки на груди, устремив свой взгляд вниз, сквозь прозрачный пол. Кажется, его дурное настроение читалось издалека, так что другие посетители зала обходили его стороной, даже не пытаясь заговорить. А может, не хотели связываться после его недавней тирады, обращенной к Данакту Ортосу. Он уже пожалел, что не удержал язык за зубами. Нужно быть осторожнее и дипломатичнее, особенно здесь, на турнире. Слова – это тоже оружие, и неуклюже бросаться ими – всё равно, что хвататься голыми руками за заточенный клинок. – Ладно, говори, – кивнул он советнику. – Тебя ведь и правда избрали на совете прайдов именно потому, что ты предложил новый путь для Великого Дома Гракх. Ортосы теснят нас, и уже давно понятно, что грубой силой с ними не совладать. Особенно сейчас, когда эта сила с каждым годом значит всё меньше. Ты на примере Обрубка можешь увидеть, что порой куда важнее, не кто держит меч, а кто за него платит. – Ты равняешь меня с каким-то… – Да нет же! Я лишь хочу сказать, что гракхи устали проигрывать. И нам нужна смена элит. Нужны новые яркие, сильные, молодые воины, которые поведут Дом к новым вершинам. И я, как ты помнишь, поддержал тебя, когда ты выставил на турнир именно таких людей. – Повторюсь – верных мне людей, – напомнил Зандор. – Которым нужна возможность проявить себя и получить дары от Ординаторов. А где это сделать, как не на Жатве? – Всё так. Но эти люди не станут новой элитой Гракхов, если просто погибнут там. А уже сейчас видно, что они не справляются. Сколько мы потеряли в первый же день от рук аборигенов? Нам пришлось задействовать почти весь резерв, чтобы возместить потери. А сколько трупов будет к концу второго раунда? Уже сейчас все шепчутся, что Дом Гракх в этой Жатве смотрится как никогда бледно. – Ну, положим, дочка Ортоса тоже знатно облажалась. Да и их хваленый чемпион… – От этого нам не легче. Тем более сейчас, когда объявился этот странный незнакомец со Светом зари. Да и у аборигенов еще сохранились очаги сопротивления… – Ну и куда ты клонишь? Китерхан подошел к варлорду вплотную и огляделся, убедившись, что никто на них не смотрит. Подслушать их тем более было сложно, но он всё же перешёл на шёпот. – Я знаю, ты хотел обойтись без этого. Но, боюсь, у нас остался последний шанс всё исправить. Пора выпускать Зверя. |