Мари Форс Роковой роман"Fatal Affair" by Marie Force! (2010) (The first book in the Fatal series)

• Название: Мари Форс Роковой роман"Fatal Affair" by Marie Force! (2010) (The first book in the Fatal series)
• Дата: 11.04.2023
• Размер: 1.71 Mb.
• Имя файла: Fors_Mari_Rokovoi_roman_(LP)_Litmir.net_bid218427_original_112b9.doc
• Тип: Закон; #1053624
• страница: 14 из 22

Глава 23
Ник разговаривал снаружи по телефону, а Сэм пошла в кухню, где Скип читал текст закона.

Она наклонилась и поцеловала отца в щеку.
- Спасибо за помощь. Противное чувство, что я совсем упустила из вида этот пункт.
- Не сказал бы, что ты упустила. Только потому что потребовались еще кое-какие детали, не значит, что ты движешься не в том направлении.
- Что ж, верно.
- Кажется, хороший парнишка.
- Кто? Хиггинс?
- Нет, - усмехнулся Скип. – Ник.
- Ну да. - Сэм еще не была готова обсуждать с ним эту тему. – Эй, я слышала, ты умеешь скрывать секреты.
- Я же общаюсь только с тобой, какие тут могут быть секреты? - Сэм задрала бровь, опускаясь на стул. - А-а. Ты про Селию.
- Угу, - подтвердила Сэм, веселясь при виде слабого румянца, выступившего на щеках отца.
- Ну, вообще-то, я собирался тебе сказать.
- Не считая того, что слишком трусил и послал ее со мной поговорить.
- Что-то вроде того.
Сэм засмеялась:

- Я рада за вас.
- Вот как?
Его облегчение было почти комичным, как и смущение.
- Конечно. Она удивительная. Что бы мы без нее делали последние два года?
- Без шуток? Одно не могу понять, зачем она хочет этот хомут на шею?
И он красноречиво обвел взглядом свое недвижимое тело, инвалидное кресло.
- Селия любит тебя. Думаю, все просто.
- Она не ради дома или пенсии здесь, если ты сомневаешься.
- Мне и в голову не приходило.
- Наверняка приходило, потому что я обучал тебя быть циничной, как сам.
- Может, мелькало на секунду, но слушая, как Селия о тебе говорит… она не притворяется.
- И я так считаю, - с видимым недоверием сказал отец. – Вообще-то, она хочет подписать какую-нибудь бумагу, по которой ни на что не претендует в случае…
- Вот поэтому-то ей следует что-нибудь да получить.
- Считаешь? И я так думаю. Тебя с сестричками не обидит, если ей достанется кусок?
Сэм встала, положила руки отцу на плечи и наклонилась, глядя ему в лицо:

- Я хочу только, чтобы ты был с нами как можно дольше, столько, сколько ты сам хочешь оставаться.
- Ты не забудешь? О нашей сделке?
Сэм подумала о пузырьке с таблетками, который прятала в ящике депозитного сейфа.
- Нет.
- Ты все еще готова? Когда придет время…
Борясь с болью в желудке и сердце, она постаралась, чтобы не дрогнул голос, когда произнесла:

- Если придет время.
Скип облегченно выдохнул.
- Хорошо. Ладно. Давай вернемся в делу. Я отчитаюсь, если вдруг что обнаружу, сержант, или следует говорить «лейтенант»?
- Рано еще. – Сэм поцеловала отца в лоб. – Спасибо за помощь.
- Мне в удовольствие.
И она видела, что так и есть. Скип казался более жизнерадостным, оживленным в этот момент впервые за долгое время. Ей стоило давным-давно посвящать отца в свои дела более основательно, и Сэм поклялась в будущем исправиться. Его ум остер как всегда, и если, давая пищу уму отца, она дает ему повод бороться, то надо этим воспользоваться и извлечь несомненную выгоду.


Ник закончил разговор с Кристиной, сунул одолженный у Сэм телефон в карман и, прислонившись к перилам на крыльце, стал обшаривать взглядом улицу в оба конца. Одни дома были выкрашены в разные яркие цвета, другие имели кирпичные или каменные фронтоны. Дорожки из красного кирпича спускались и обходили корни деревьев. Черные кованые ворота придавали налет высшего класса району Капитолийских холмов.
Следит ли кто-то за ними прямо сейчас? Надеясь еще раз выстрелить в Сэм? Или в него? От этой мысли мороз пробежал по коже, пока Ник мысленно перебирал наступившие в жизни неожиданные изменения. Утро прошлой субботы он провел в офисе, потом играл в баскетбол в спортзале. Выпил пива с парнями после игры и в одиночестве пошел домой.
И вот неделю спустя Джон мертв, Ник влюблен в Саманту Холланд, и кто-то пытался их обоих убить. Все сомнения, что он любит ее, испарились во время нескончаемой секунды, когда бежал по битому стеклу к Сэм после взрыва бомбы. Нику достаточно было представить возвращение в пустое существование, что представляла из себя его жизнь без нее, чтобы убедиться окончательно в своей любви к Сэм.
За три дома по Девятой улице его внимание привлекла табличка «Продается», позвякивавшая напротив какого-то кирпичного особняка. Скрежещущий звук напомнил Нику о городах-привидениях в спагетти-вестернах. Еще раз холодок пробежал по спине, пока Ник долгим взглядом охватывал пустынную улицу.
- Что ты здесь стоишь на холоде? – спросила Сэм, выходя к нему на крыльцо.
- Да так, ничего. – Он протянул ей руку. – Где твое пальто?
- Ты со мной поделишься. – Она обхватила его за пояс и нырнула к нему под пальто. – М-м-м. Как тепло. - Прижимая ее крепче, Ник удивлялся, как он выжил, как существовал без нее все эти годы после первой встречи. Он закрыл глаза и прижался щекой к светлой макушке. - О чем ты думаешь?
Ник не мог ей сказать, что любит. Не сейчас. Не в самом разгаре расследования убийства и хаоса, и когда она не готова это услышать. Позже, решил он. Еще будет время. Совершенно точно будет.
- Смело ты сегодня себя повела, дав им знать, что не собираешься бросать расследование.
- Да ладно. Они явно предугадали, что я скажу, и приготовились. – Сэм посмотрела на него снизу верх. – Я просто обналичила очень хорошую репутацию и безупречные моральные принципы, которые заработала за двенадцать лет в полиции, чтобы ввести тебя в мою жизнь. – Скромно улыбнувшись, она добавила: – Надеюсь, ты это оценишь.
Осознав, какой огромный шаг делала Сэм, Ник взял ее лицо в ладони и поцеловал:

- Я оценю. Обещаю.
- Я пошутила.
- А я нет.
Сэм притянула Ника к себе и страстным поцелуем лишила его воздуха.
- Сэм, - задыхаясь, произнес он, уткнувшись лицом в нежную шею. – Боже.
- Что? Что такое?
- Когда думаю, что могло бы случиться... – Ник поднял голову, заглянул в ее сияющие голубые глаза и возблагодарил судьбу. Как же сильно возблагодарил. – Знаю, что все еще так внове, но мысль потерять тебя… снова… Не хочу тебя терять.
- И не потеряешь. Со мной ничего не случится.
- Тебя могут подстрелить прямо сейчас. Мы сейчас представляем прекрасную мишень.
Сэм обхватила ладонями его лицо:

- Не делай так. Если собираешься со мной связаться…
- Если?
Она улыбнулась.
- Время от времени мне достается. И в ситуации опасные попадаю – не так как сегодня – однако, всякое случается. Не позволяй страху управлять тобой. Такая жизнь не для тебя. Да и не по мне.
Сэм запнулась, словно еще что-то хотела добавить.
- Что? – Ник ощутил ее напряжение раньше, чем встревожился сам. – Милая. Что?
- Когда я была замужем, - сбивчиво начала Сэм, – Питер просто был зациклен на моей безопасности, где я да что, моих расследованиях. Просто нездоровое отношение. А поскольку у нас были и другие проблемы, это только усугубляло и так плохие отношения. Меня просто душило.
- Я слышу тебя и понимаю. На самом деле. И буду стараться изо всех сил не перекрывать тебе кислород, однако и ты дай мне время приспособиться, ладно? Ну не привык я, что на моем дворе чуть не взрывают женщину, которая мне небезразлична. Мне нужно какое-то время смириться с опасностью, связанной с твоей работой.
- Справедливо.
Ник обвел большим пальцем глубокие темные круги у Сэм под глазами и запечатлел нежный поцелуй на ее лбу.
- Ты вымоталась. Как думаешь, не могла бы ты чуток поспать?
- Полагаю, что могла бы попытаться, но голова сейчас не на месте. Хочу позже здесь со всеми посовещаться, когда вернется Фредди, чтобы заново по всему пробежаться. Мы что-то пропустили. Знаю, что пропустили.
- Никому лучше не будет, если ты вгонишь себя в гроб. Как насчет того, чтобы подремать для перезарядки батарейки?
Сэм засветилась лукавой улыбкой, которую Ник так полюбил.
- Только если ты ко мне присоединишься.
- Здесь? В доме у твоего папочки?
- Он тебя не застрелит.
- Это не смешно. Он может попросту меня прикончить. Без труда.
- Я была замужем, Ник. Отец знает, что я спала с мужчиной.
- Не со мной.
- Готова поспорить, он не думает, что мы с тобой всю ночь печеньки пекли.
- Это мы и делали. Если он поинтересуется, мы именно этим и занимались. Пекли печенюшки всю ночь напролет.
Смеясь, Сэм взяла его за руку и потащила в дом.
- Мы собираемся завалиться на чуть-чуть, - сообщила она Селии. - К вечеру должен вернуться Фредди. Если мы отключимся надолго, разбудишь нас, когда он появится?

- Конечно, дорогая. Может, вы двое что-то перекусите?
- Не думаю, что смогу еще что-нибудь в себя впихнуть, - погладила себя по животу Сэм.
- Я тоже, - заверил Ник. – Но все равно спасибо. – Он заглянул в кухню, где еще сидел Скип, поглощенный чтением закона об иммиграции. - Если вы забудете упомянуть шефу Холланду, что я наверху, то будет здорово. Буду в долгу.
Селия засмеялась и махнула им, чтобы шли наверх.
- Подумаю, что смогу сделать.
Чувствуя себя подростком, прокрадывающимся в комнату девочки, - чего никогда не делал в прошлом, – Ник последовал по лестнице за Сэм.

Она закрыла дверь в спальне и стянула свитер.
Ник поморщился при виде синяков на груди Сэм. Если бы у него не перехватывало дух, то смог бы насладиться, наблюдая за раздеванием.

- Я соглашался на сон. Но не подписывался на стриптиз.
- Ты же хочешь, чтобы я поспала?
- Угу.
Она высвободилась из джинсов и трусиков и подошла к Нику: во взгляде сквозила настойчивость.
- Голой мне спится лучше.
Ник отступил на шаг и натолкнулся на стену.
- Он узнает. Будь у меня малышка-дочь, вроде тебя, я бы поставил в ее спальню «жучки», чтобы быть уверенным, что парни, вроде меня, туда не проникнут. – Не решаясь отвести взгляд от ее лица, добавил: - Когда Скип узнает, что я наверху с его дочкой – его красивой, сексуальной, голой дочкой – то позовет своих приятелей-копов. И они утащат меня в темный переулок и повыдергивают мне руки и ноги, а потом бросят то, что осталось, в Потомак.
Смеясь, Сэм запустила руки ему под джемпер, задрала вверх и сняла через голову, по ходу дела захватив Ника, беззащитного, врасплох, потеревшись носом о его соски. От всего этого Ник напрягся, как струна.
- С таким воображением тебе стоит податься в писатели.
Ник безвольно держал руки по швам. Может, если он не оставит на ней отпечатков, удастся уйти живым.
- Ты и вправду думаешь, что сможешь мне сопротивляться? – спросила Сэм, осыпая поцелуями Ника от подбородка до ключицы и при этом прижимаясь к нему грудью.
- От этого зависит моя жизнь.
Губы заскользили по его груди к животу.
- Все эти крутые разговоры прежде… - Сэм расстегнула ему джинсы, стянула вниз и встала на колени. – Наверно, я все-таки сделаю из тебя свою комнатную собачку.

Чувствуя, к чему все идет, Ник попытался уклониться.
Одним резким движением, которое и напугало, и возбудило его, она пригвоздила его к стене.
- Сэм… пожалуйста. Думал, что нравлюсь тебе, - застонал Ник, сжимая кулаки, когда ее жаркий рот сомкнулся вокруг него.
- Нравишься, - шептала она, совершая круги языком, доводя Ника до головокружения. – Точно нравишься.
Между его лопаток катились капельки пота, собираясь в струйку.
- Твой отец узнает и убьет меня.
Она еще исхитрялась смеяться, пока ласкала его. Настойчиво и упорно ласкала.
- Боже. – Ник тяжело дышал, едва выдерживая жар ее рта. – Сэм, милая, иди сюда.
- Так ты готов сейчас заняться делом?
- Угу. - Он помог ей встать, поднял и вошел в нее одним плавным движением. – Черт, мы ведь живем лишь раз?
Сэм ахнула от толчка.
- Все в порядке? – спросил он.
Она обхватила его руками, Ник чуть застонал, когда Сэм задела шишку у него на затылке.
- Да, - выдохнула. – Не останавливайся.
Если ему суждено быть задушенным, то пусть это будет между впечатляющих грудей Саманты Холланд, пахнущих жасмином и ванилью. Нежно поцеловав синяк, Ник направился вместе с Сэм, осторожно, поскольку вокруг лодыжек все еще болтались джинсы, к кровати и опустил на нее свою женщину.
- Ник.
- Что, милая?
- Быстро. – Она вцепилась в него. – Хочу быстро.
Сердце Ника вздрогнуло, и пришлось закусить губу, чтобы прямо здесь не кончить. Помня, что Сэм любит пошуметь, он запечатал ей губами рот, пока давал в полной мере то, что она желала. Было ли что-то лучше этого? Нет, никогда. Во веки веков. Крутая и мужественная в работе, здесь, с ним, она была сама женственность – теплая, нежная, благоухающая женщина. Ее стон прокатился по ней эхом и проник в Ника в то мгновение, когда она кончила.
Он заглушил ее крики, или, по крайней мере, надеялся, что заглушил, перед тем, как последний раз резко войти и дать себе волю.

Глава 24
Фредди долго стоял перед двухэтажным домом Патриции Дональдсон, пытаясь представить, как задать ей все необходимые вопросы, но зная, что потребуется много времени, чтобы преодолеть тошноту, которая находит на него, когда приходится спрашивать людей об их частной жизни – особенно касательно постели.
Возможно, будь у него своя сексуальная жизнь, он так бы не смущался, когда вынужденно спрашивал, что делают люди в своих спальнях. Его растили христианином, к религии Фредди относился серьезно и хранил себя для будущей жены. Вот так он и дожил до двадцати девяти лет девственником и этим фактом не делился ни с кем, дабы его не осмеяли коллеги.
У него побывало много подружек, и в дело свиданий свою лепту он внес, но до конца не дошел ни разу. Последнее время Фредди слишком много думал над тем, что упускал. И не имея на горизонте ближайших планов жениться, размышлял, сколько он еще сможет выдержать.
С тех пор как они допрашивали ту персональную тренершу, Элин Сведсен, его с упорной одержимостью посещали фантазии о ней. То, как она намекала на непристойности, которые проделывала с сенатором О’Коннором… Чего Фредди не отдал бы за одну ночь с ней. Может быть, когда они закроют дело, он продастся за персональную тренировку иного сорта.
А между тем ему нужно войти в этот дом и спросить Патрицию Дональдсон, не был ли сенатор отцом ее сына, продолжала ли она сексуальные отношения с Джоном О’Коннором, и если да, какой секс у них был. От мысли, что придется всем этим интересоваться у женщины, которую он увидит впервые, Фредди становилось плохо.
Простои тут хоть всю ночь, все равно никогда не станешь полностью готов к неизбежному. А поскольку Сэм ждет, что он добудет информацию, Фредди вылез из арендованной машины и направился по выложенной плитами дорожке. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, он позвонил в дверь. В доме отозвался колокольчик. Детектив ждал целую минуту, пока дверь не открыла хрупкая с виду блондинка. Голубые глаза покраснели, на хорошеньком лице отражалась усталость. Фредди был готов заложить значок, если эта женщина не потеряла недавно того, кого любила.
- Патриция Дональдсон?
- Да?
- Простите, что беспокою, мэм. Я детектив Фредди Круз, Городская полиция Вашингтона.
Он показал жетон.
Она взяла значок, изучила и вернула назад.
- Вы насчет Джона.
- Да, мэм. Хотелось бы знать, могу ли я попросить вас уделить мне несколько минут?
Слабо махнув, она отступила, приглашая в дом.
Фредди прошел за ней в уютную гостиную, заметив фотографии красивого белокурого мальчика по всему дому. Интерьер явно оформлял профессиональный дизайнер, но теплая уютная атмосфера сохранилась.
Сев напротив хозяйки дома, Фредди спросил:

- Вы были знакомы с сенатором Джоном О’Коннором?
- Мы много лет были друзьями, - тихо ответила она.
- Сожалею о вашей потере.
Ее воспаленные глаза наполнились слезами.
- Спасибо. - Она смахнула влагу со щек.
- Вы были просто друзьями?
- Да, - не колеблясь, ответила она.
Фредди потянулся к фотографии на краю стола.
- Ваш сын?
- Да.
- Красивый мальчик.
- Спасибо.
- Не могу удержаться, чтобы не заметить его поразительное сходство с сенатором.
Она пожала плечами:

- Может, чуть-чуть.
Фредди вернул снимок на место.
- Ваш сын дома?
- Он поехал делать задание для школы. Он студент предпоследнего курса в колледже Лойолы.
Облегченно узнав, что парня дома нет, Фредди стал действовать настойчивей.
- В ходе расследования мы узнали о регулярных месячных выплатах вам сенатора О’Коннора в течение двадцати лет. – Даже зная эти факты наизусть, Фредди сверился с блокнотом. – Три тысячи долларов, чеком, первого числа каждого месяца.
Ее рука чуть заметно дрожала, когда Патриция потянулась к золотому медальону, который носила на шее.
- Ну и что?
- Вы не могли бы сказать, почему он выплачивал вам эти деньги?
- Это был подарок.
- Весьма крупный подарок – тридцать шесть тысяч в год, в сумме больше семисот тысяч долларов за двадцать лет.
- Он был щедрым человеком.
- Мисс Дональдсон, я понимаю, что вам сейчас трудно, но если вы были его другом…
- Я была его лучшим другом, - воскликнула она, сжав кулак и приложив к груди. – Он был моим.
- В таком случае наверняка вы хотите найти того, кто убил его.
- Конечно хочу. Просто я не вижу, что вам от меня надо.
- Мне нужно, чтобы вы подтвердили, что ваш сын Томас – сын сенатора О’Коннора.
- Разве, детектив? – тихо осведомилась она. – Вам действительно нужно, чтобы я подтвердила?
Такая легкая капитуляция взволновала Фредди. Он ожидал, что придется повозиться.
- Я буду признателен, если вы расскажете о своих отношениях с сенатором, со дня встречи и до его смерти.
Долгое время она молчала, словно принимала решение, потом начала говорить так тихо, что Фредди с трудом мог разобрать.
- Мы переехали в Лисбург перед восьмым классом. Я встретила его в первый день в школе. Он был приветлив, когда никто еще не признавал меня, но таков был Джон. Гостеприимно встретить новенькую, чтобы она почувствовала, что ей рады – это в его духе.
Она ударилась в воспоминания и, казалось, забыла о присутствии Фредди.
Он записывал, зная, что Сэм потребует каждую деталь.
- Мы подружились, вопреки всему подружились.
- Почему вопреки всему?
- Его отец был сенатор, мультимиллионер. Мой же работал на почте. Мы были из разных миров. Но Джон меньше всех, кого я знала, придавал значение статусу. Его не волновало положение отца, что, конечно, приводило того в бешенство. Со временем наша дружба переросла в любовь. Его родители никогда не жаловали меня, никогда не приглашали к себе домой. Джон переживал по этому поводу, но разлучить таким образом нас не могли. Он был любовью всей моей жизни, детектив, и он меня тоже любил. Мы знали это еще в пятнадцать лет. Можете себе представить?
- Нет, мэм. – Фредди не мог представить и в двадцать девять. – Не могу.
- Нас переполняли чувства к друг другу, мы решили быть вместе навсегда, несмотря ни на что. – Она смотрела на свои колени, нервозно ломая пальцы. – Мне было шестнадцать, когда я забеременела. Мои родители были потрясены, его же пребывали в гневе. У его отца была в самом разгаре какая-то мерзкая кампания по переизбранию, и их заботило, чтобы не разразился скандал. Они предложили мне сотню тысяч долларов, чтобы я сделала аборт.
Фредди сохранял выражение лица нейтральным.
- Я отказалась даже слышать об этом. Тешила себя иллюзией, что мы с Джоном найдем способ быть вместе и растить нашего ребенка. Я и понятия не имела, что могут люди, облеченные властью, и как далеко способны зайти, чтобы добиться того, чего хотят. Через неделю отца перевели в почтовое отделение Иллинойса.
- Что на это сказал Джон?
- Что он мог сказать? Он только собирался пойти в последний класс средней школы. И был у родителей под каблуком.
- Джон видел малыша?
Она кивнула.
- Он с родителями приезжал в тот день, когда родился Томас. Сенатор возмущался как сто чертей, что я назвала его Томас Джон О’Коннор, но О’Конноры увезли от меня Джона, разлучили нас, хотя они не могли отказать моему сыну в имени его отца. Моя уступчивость тоже имела предел. Мы часто говорили по телефону, как улучали минуту. Строили вместе планы на будущее. – Лежавшие на коленях руки дрожали. – Когда он окончил школу, отец устроил ему интернатуру в Конгрессе на лето, а потом родители препроводили его в Гарвуд. И мы встретились снова только через год.
- К тому времени Джон повзрослел. Почему же не перестал подчиняться родителям?
- Они контролировали деньги, детектив, те самые деньги, которые сенатор использовал, чтобы платить сыну, когда тот учился в колледже. Джон делал то, что говорил ему отец.
- А после колледжа?
- Отец грозился отречься от него, если он женится на мне, дескать, потому что тогда люди узнают об «этом ребенке», как Грэхем называл внука, и разразится скандал. – Ее голос стал тусклым, тон безжизненным. – Как бы Джон ни любил меня и Томаса, он бы не смог жить, порвав с отцом. – Патриция наклонилась вперед. – Не поймите меня неправильно, детектив. Я ненавидела Грэхема О’Коннора за то, что он не признавал меня, не признавал Томаса, а больше всего за то, чего он лишал Джона. Но тот любил отца и, более того, уважал, несмотря на все, что Грэхем сделал нам. Джон был хорошим человеком, лучшим из тех, кого я знала, но именно поэтому он не мог отвернуться от отца. Просто не мог. Я приняла это много лет назад и научилась довольствоваться тем, что имела.
- И что именно?
- Один уикенд в месяц мы были семьей, семьей на всю катушку. Джон стал великолепным отцом Томасу. Когда он отсутствовал, то всегда был доступен сыну, и они говорили почти каждый день. Сына повергла в горе смерть отца.
- Никто не интересовался сходством с сенатором в свете того, что Томас носит его имя?
- Нет, - ответила она. – Удивительно, но нам удалось этого избежать. О’Конноры умудрились похоронить нас здесь, на Среднем Западе. Во время выборной компании и первые месяцы Джон пропадал в офисе, мы отнеслись к этому спокойно и часто не виделись друг с другом. Когда внимание ослабло, то снова возобновили встречи. Пресса так никогда и не разнюхала ничего про нас.
- Мне непонятно, почему он посылал вам ежемесячно деньги, а не давал итоговую сумму. У его родителей имелись деньги, он сам стал богатым человеком, когда продал компанию.
- Он заботился о нас, но ему нравилось посылать ежемесячные выплаты. Говорил, что так чувствует связь с Томасом и мной.
- Заранее прошу прощения, что сейчас кое о чем вас спрошу… Но мне нужно знать, где спал сенатор, когда бывал здесь.
Ее глаза гневно вспыхнули.
- А где, по-вашему, он спал?
- У него бывали другие женщины?
Фредди было неприятно, что его вопрос явно оскорблял ее.
- Да, - скрипнув зубами, ответила Патриция. – Но мой сын этого не знает, и я бы предпочла, чтобы так и осталось.
- Вас это не беспокоило? Что у него были другие женщины?
- Конечно, беспокоило, но я не ждала, что он будет придерживаться целибата остальные двадцать семь дней в месяце.
- Вы обсуждали других женщин в его жизни?
- Нет, никогда.
- Даже когда он три года был с Натали?
- У него была своя жизнь, у меня своя, - резко ответила она. – Один уикенд в месяц мы принадлежали друг другу.
- Вы были когда-нибудь замужем?
Она засмеялась.
- Как вы себе это представляете? Куда бы я засунула мужа в каждый третий уикенд, когда меня навещал давний любовник?
- Так, значит, нет?
- Я никогда не была замужем.
- Когда сенатор бывал здесь, - сказал Фредди, стараясь не запнуться, - у вас были сексуальные отношения?
- Я не вижу, какое это имеет отношение к делу.
- Имеет, и я прошу ответить на вопрос.
- Да, я спала с ним! Так часто, как могла! Вы довольны?
- Было ли что-нибудь, э, необычное у вас в сексе?
Она встала.
- Все, достаточно. Я не позволю вам явиться в мой дом и унижать самые важные отношения в моей жизни.
Фредди остался сидеть, давая ей осознанное преимущество, когда бросил последнюю бомбу.
- Он когда-нибудь принуждал вас к грубому или анальному сексу?
Она изумленно уставилась на него.
- Я хочу, чтобы вы ушли. Прямо сейчас.
- Простите, мэм, но вы можете ответить на вопрос прямо здесь или мне придется увезти вас в Вашингтон и там подвергнуть допросу. Выбирайте.
Подбоченившись, она метала глазами молнии.
- Джон О’Коннор всегда обращался со мной как джентльмен. Любой женщине стоит иметь такого нежного и ласкового возлюбленного. А теперь, если это все, я хочу, чтобы вы покинули мой дом.
- Вы приедете на похороны в Вашингтон?
- Поскольку ни один О’Коннор теперь не занимает кабинет, я не вижу причины больше прятаться. Мы собираемся поехать. Сегодня звонил адвокат Джона и сообщил, что нам нужно присутствовать на чтении завещания, которое состоится через день после похорон. Наверняка это привело в жуткое волнение Грэхема и Лейн.
- Они когда-нибудь поддерживали связь с Томасом?
- Никогда со дня его рождения.
- Пресса придет от вас в восторг.
Фредди понравилось, как мужественно Патриция задрала подбородок.
- Джон страдал от того, что не мог признать своего сына. По меньшей мере, это я смогу для него исправить сейчас.
- Еще раз сожалею о вашей потере, мисс Дональдсон, и простите, что мои вопросы оскорбили вас.
Она пожала плечами, отметая его извинения.
- Если это поможет расследованию, то, полагаю, оно стоило того.
- Вы сильно помогли.
Уже в дверях Патриция сказала:

- Детектив, поймайте преступника, который сделал это с Джоном. – Глаза снова наполнились слезами. – Пожалуйста.
- Сделаем все, что в наших силах.