Мари Форс Роковой роман"Fatal Affair" by Marie Force! (2010) (The first book in the Fatal series)
 Скачать 1.71 Mb.
|
|
Глава 3 Лисбург, графство Лаудун, штат Вирджиния, столица коневодческих ферм Старого доминиона (прозвище штата Вирджиния – Прим.пер.), располагался в тридцати пяти милях к западу от Вашингтона. Пологие холмы и зеленые пастбища графства способствовали развитию коневодства. Посвятив сорок лет Сенату и выйдя в отставку, Грэхем О’Коннор с женой переехали в семейное поместье на окраине Лисбурга, чтобы всей душой отдаться своей страсти к разведению лошадей. Жизнь пары вращалась вокруг стиплчезов, гончих, охоты и Бельмонтского загородного клуба. Чем ближе подъезжала Сэм к Лисбургу, тем напряженней становился Ник. Он откинул на сиденье голову и закрыл глаза, готовясь сообщить родителям друга страшное известие. - У него были враги? - спросила Сэм после продолжительного молчания. - На всем белом свете у него не было врагов, - ответил, не открывая глаз, Ник. - Я бы сказала, сегодняшние события доказывают обратное. Давай, выкладывай. В политике все обзаводятся врагами. Он открыл глаза и вперил их в Сэм. - У Джона O’Коннора их не было. - Политик без единого врага? И нет отвергнутых любовниц у мужчины с внешностью греческого бога? - Греческий бог, да? – спросил Ник, чуть улыбнувшись. – Вот, значит, как? - Кому-то же он должен был не нравиться? Нельзя быть известной личностью и не вызывать при этом чью-то ревность или зависть. - Джон не вселял такие чувства в людей. – Сердце Ника болело, когда он думал о друге. – Он был своим парнем. С любым мог найти общий язык. - То есть избранный, сыночек мультимиллионера-сенатора мог якшаться с простыми людьми? - Ну да, - тихо сказал Ник, уносясь мыслями в прошлое. – Он якшался со мной. С того момента, как мы познакомились на курсе истории в Гарварде, он обращался со мной как с давно потерянным и вновь обретенным братом. Я вышел из ниоткуда. Учился на стипендию и чувствовал себя не в своей тарелке, пока Джон не взял меня под свое крыло и не дал почувствовать, что у меня столько же оснований быть в Гарварде, сколько у любого другого. - А что насчет Сената? Соперники? Кто-нибудь завидовал его успеху? Кого-то задевал закон, который вы проводили? - Джон не столь уж преуспевал в Сенате, чтобы вызывать зависть. Реальных успехов он добился на почве соглашений. За это его и ценили в партии. Он мог заставить людей прислушаться к себе. Даже когда с ним не были согласны, его выслушивали. – Ник посмотрел на Сэм. – Ну и куда это тебя заведет? Секунду она раздумывала. - Это преступление на почве страсти. Если кто-то отрезает член мужику и засовывает тому в рот, этот кто-то явно хочет сильно выразиться. Сердце Ника сбилось с ритма. - Так вот что было у него во рту! - Прости, - поморщилась Сэм. – Я думала, ты видел… - Святой Иисусе. Он открыл окно, чтобы глотнуть свежего воздуха в надежде, что это удержит его от нового приступа тошноты. - Ник, с тобой все в порядке? - В ответ раздался глубокий вздох. - У тебя есть какая-нибудь идея, что могло послужить причиной такого обращения с ним? - Не могу вспомнить никого, кому он не нравился, кто настолько его ненавидел. - Ясно, что кто-то такой был. Ник показал ей путь к загородному особняку О’Конноров. Они проехали длинную широкую подъездную дорогу, ведущую к кирпичному дому на вершине холма. Когда Ник взялся за ручку дверцы, Сэм остановила его, придержав за руку. Он опустил взгляд на ее руку, потом поднял глаза и увидел, что Сэм пытливо изучает его. - Прежде чем войдем, мне придется тебя кое о чем спросить. - О чем? - Где ты был между десятью вечера и семью часами утра? - Я подозреваемый? – недоверчиво уставившись на нее, спросил Ник. - Подозреваются все, пока не доказано обратное. - Я всю ночь был в офисе, готовясь к голосованию до пяти тридцати утра, потом на час сходил в спортзал, - ответил он, гневно стиснув зубы от горя и разочарования, от того, что сейчас предстоит узнать людям, которых он любит. - Кто-нибудь может это подтвердить? - Несколько человек из моей команды, которые работали со мной. - В спортзале тебя видели? - Там тоже было несколько человек. Есть запись о входе и выходе. - Хорошо, - узнав, что у него есть алиби, Сэм испытала видимое облегчение. – Очень хорошо. Ник бросил мельком взгляд на припаркованные на дороге машины и выругался вполголоса. «Порше» Терри стоял рядом с «вольво», принадлежавшим сестре Джона, Лизбет, которая, наверно, приехала в гости с двумя детьми. - Что? - Вся орда здесь. - Ник потер переносицу, надеясь облегчить боль где-то за правым глазом. - Увидев меня, они сразу же поймут, что что-то не так, поэтому не свети своим значком, ладно? - Я и не собиралась, - возмутилась Сэм. Удивленный ее тоном, Ник предложил: - Ну что ж, тогда давай побыстрее покончим с этим. Поднялся по ступенькам и позвонил. Старая женщина в сером костюме с надписью «Найкс» открыла дверь и встретила Ника теплой улыбкой. - Ник! Какой приятный сюрприз! Входи же. - Привет, Кэрри, - поздоровался тот, целуя ее в щеку. – Это сержант Сэм Холланд. Кэрри тут как родная и держит всех в кулаке. - Нелегкая задача. – Кэрри пожала протянутую руку Сэм и смерила молодую женщину взглядом, прежде чем обернуться с явным одобрением к Нику. – Я годами твердила Нику, что ему нужно остепениться… - Перестань, Кэрри. – Он попытался изобразить легкий тон, хотя на душе было тяжело и сердце давило из-за того, что предстоит сообщить ей и всем остальным. Как бы Ник хотел сейчас представлять своей «семье» новую подругу. – Хозяева дома? - Пошли с детьми смотреть лошадей. Я позвоню им. Ник положил ладонь на руку Кэрри. - Скажи им, чтобы оставили детей в конюшне, ладно? Женщина сощурила мудрые старые глаза, на сей раз разглядев отражавшиеся на его лице скорбь и печаль. - Ник? - Звони им, Кэрри. Глядя ей вслед, Ник сгорбился под тяжестью того, что должен сообщить ей, всем им, и, к удивлению, почувствовал руку Сэм на плече. Он обернулся к ней и снова был застигнут врасплох охватившей его бурей эмоций, когда увидел смотревшие на него с участием светло-голубые глаза. Затаив дыхание, они долго смотрели друг на друга, пока не услышали, как возвращается Кэрри. Ник оторвал взгляд от Сэм и повернулся к домоправительнице. - Будут здесь через минуту, - сказала та, явно стараясь сохранить самообладание и выдержку перед тем, что ей предстояло услышать. – Хочешь что-нибудь? - Нет, - ответил Ник. – Спасибо. - Идемте в гостиную, - показывая дорогу, предложила она. Дом обставлен со вкусом, но удобный, явно не для показухи, а чтобы в нем жить. Место, где Ник всегда чувствовал себя именно как дома. - Что-то плохое случилось, - прошептала Кэрри. Ник взял ее за руку и стал держать, обхватив ладонями. Так он и сидел, с Кэрри по одну сторону и Сэм по другую, когда со стороны кухни послышались шаги остальных. В комнату рука об руку вошли родители Джона, Грэхем и Лейн О’Конноры, с сыном, за ними следом их дочь Лизбет. Грэхему и Лейн было около восьмидесяти. Приятные, бодрые как сорокалетние. У обоих белоснежные волосы и круглогодичный загар, как у тех, кто проводит большую часть времени, объезжая лошадей. При виде Ника они засияли от радости. Он отпустил руку Кэрри, встал и поприветствовал их, крепко обняв. Терри потряс ему руку, а Лизбет, встав на цыпочки, поцеловала в щеку. Ник представил их Сэм. - Что ты здесь делаешь? – спросил Грэхем. – Сегодня же голосование. Ник вперил взгляд в пол, секунду собираясь с духом, чтобы сказать то, что должен, потом снова взглянул на них. - Давайте присядем. - Что происходит, Ник? – спросила Лейн с легким южным акцентом, отказываясь сесть. – На тебе лица нет. Что-то не так с Джоном? Материнская интуиция ударила его как пощечина. - Боюсь, что так. Лейн ахнула. Муж взял ее за руку и на глазах Ника как-то сник, потеряв свою внушительность. - Он сегодня опоздал на работу. - Ничего новенького, - со смешком сказала Лизбет. – Он бы опоздал на собственные похороны. Ник поморщился от выбора слов. - Мы не могли до него дозвониться, поэтому я поехал, чтобы разбудить. - Что за чертова дурость проспать в такой день, - запыхтел Грэхем. - Мы тоже так подумали, - признался Ник, желудок сжало от тошноты и отчаяния. – Когда я добрался до него… - Что? – зашептала Лейн, схватив Ника за руку. – Что? Ник не мог вымолвить ни слова, в горле стоял комок. Сэм встала: - Сенатор, миссис О’Коннор, я очень сожалею, но вынуждена сообщить вам, что ваш сын убит. Ник знал: сколько бы он ни прожил на свете, ему никогда не забыть, как пронзительно взвыла мать Джона, когда до нее дошли слова Сэм. Он кинулся к Лейн, когда показалось, что она может упасть в обморок. Вместо того она сложилась в его руках как колода карт. Кэрри все повторяла: - Нет, нет, нет. Снова и снова. Лизбет тихо заплакала позади него, у Терри от потрясения на глазах выступили слезы. Грэхем повернулся к Сэм: - Как? - Зарезали в кровати. Продолжавший держать всхлипывающую Лейн, Ник был благодарен, что Сэм не рассказала остальное. Он бережно опустил Лейн на диван. - Кто бы захотел убить моего Джона? Моего милого красивого Джона? - Мы найдем, - пообещала Сэм. - Сэм возглавляет расследование, - пояснил Ник. - Простите, - пробормотал Грэхем и кинулся из гостиной. - Иди с ним, Терри, - попросила Лейн. – Пожалуйста, пойди с ним. Терри последовал за отцом. Лизбет села рядом с матерью на подлокотник. - О, Боже, - шептала она. – Что я скажу детям? Мучительно осознав, каким близким для племянника и племянницы был Джон, Ник с участием взглянул на нее. - Скажи, что был несчастный случай, - вытирая лицо, сказала Лейн. – А не то, что его убили. Ты не можешь им это сказать. - Да, - согласилась Лизбет. – Не могу. Лейн оторвала голову от плеча Ника. - Где он сейчас? – спросила она Сэм. - На вскрытии. - Я хочу его видеть. – Лейн бешено вытирала слезы, которые продолжали катиться по щекам. – Я хочу видеть моего ребенка. - Я устрою завтра, - пообещала Сэм. Лейн повернулась к Нику: - Предстоит церемония похорон сенатора Соединенных Штатов. - Конечно. - Присмотри за этим лично. - Все, что захочешь, Лейн. Только попроси. Она схватила его за руку и взглянула потерянным взглядом: - Кто мог сделать это, Ник? Кто поступил так с нашим Джоном? - Этот вопрос я задаю себе уже несколько часов и не могу ответить. - Кто бы это ни был, миссис О’Коннор, мы его найдем, - пообещала Сэм. - Делайте все возможное. – Словно она не могла вытерпеть здесь больше ни секунды, Лейн встала и в сопровождении Лизбет и Кэрри пошла к двери, но на пороге обернулась к Нику: – Ты же знаешь, что можешь остаться. Ты член семьи, твое место здесь. Всегда было. Ее слова тронули Ника. - Спасибо, но я собираюсь вернуться в город. Нужно уделить какое-то время команде. - Пожалуйста, передай им, как мы признательны за то, что они много работали для Джона. - Передам. Увидимся завтра. - Миссис О’Коннор, - вставая, позвала Сэм. – Прошу прощения, что приходится сейчас напоминать, но на этой стадии расследования критичными являются первые двадцать четыре часа… - Мы сделаем все возможное, чтобы помочь отыскать человека, так поступившего с Джоном, - заверила Лейн, ее заплаканное лицо перекосилось от горя. - Мне нужно знать, где были вы и другие члены вашей семьи между десятью вечера вчера и девятью утра сегодня. - Вы же несерьезно, - сухо заявила Лейн. - Если мне нужно исключить любую причастность семьи… - Отлично, - резко бросила Лейн. – Мы с сенатором принимали друзей до одиннадцати. – Она взглянула на Кэрри, которая кивала в знак подтверждения. - Мне понадобятся имена и телефоны ваших друзей. – Сэм дала миссис О’Коннор свою визитку. – Вы можете оставить информацию на голосовой почте. А после одиннадцати? - Пошли спать. - Вы тоже, мэм? – спросила Сэм у Кэрри. - Я до двух смотрела телевизор в своей комнате. Мне не спалось. - А вы? – обратилась Сэм к Лизбет. С выражением полнейшего негодования та ответила: - Я была дома в Маклине с мужем и детьми. - Мне понадобится телефон вашего мужа. Лизбет бросила на детектива холодный как сталь взгляд, вышла из комнаты и вернулась через минуту со своей карточкой. - Спасибо, - поблагодарила Сэм. Троица покинула гостиную. - Тебе в самом деле нужно этим заниматься сегодня? – спросил Ник у Сэм, когда они остались одни. – Прямо сейчас? - Да, в самом деле, - ответила она, болезненно поморщившись. - Приходится играть по правилам. В расследовании каждая минута дорога. Ты же понимаешь. - Конечно, понимаю. Но они только что узнали, что их сын и брат убит. Ты могла бы дать им хоть минут пятнадцать переварить новость, прежде чем бросаться исполнять полицейские обязанности. - Я должна работать, Ник. Когда я произведу арест, наверняка они вздохнут с облегчением, что убийца не разгуливает по улицам. - Да какая им, черт побери, разница? Разве Джона вернешь? - Мне нужно возвращаться в город. Ты едешь? Окинув последним взглядом гостиную, помнившую столько счастливых часов, которые они здесь провели с Джоном, Ник последовал за Сэм к выходу. Глава 4 Словно полнейший мрак и конец света наступили в душе Грэхема О’Коннора. Он прислонился к деревянной белой изгороди, скользя взглядом по простирающимся землям своего поместья, но из-за слез и горя ничего не видел. Джона больше нет. Джона больше нет. Джона больше нет. С того момента, как им позвонила Кэрри и сказала, что их в доме ждет Ник, Грэхем знал. Когда на этот день назначено самое важное в карьере Джона голосование, лишь по одной причине мог приехать Ник. Грэхем знал, как всегда знал, что есть что-то постыдное для отца в том, чтобы любить одного ребенка больше других детей. Но Джон был необыкновенным. С самых первых часов после рождения сына Грэхем разглядел в нем нечто особенное, благодаря чему и многие другие любили Джона. С мокрым от слез лицом Грэхем думал, как могло случиться такое несчастье. - Папа? Прозвучавший голос старшего сына наполнил Грэхема разочарованием и ощущением безнадежности. Помоги ему Боже, что он так думает, но почему, если уж ему было суждено потерять сына, это не мог быть Терри вместо Джона? Терри сжал плечо отца: - Чем я могу тебе помочь? - Ничем, - и Грэхем смахнул слезы. - Сенатор? Тот повернулся и увидел Ника в сопровождении хорошенького детектива. - Мы возвращаемся в Вашингтон, - сообщила она, - но прежде мне нужно подтверждение, где вы находились прошлой ночью. После десяти. Каким-то образом старику удалось сдержать охвативший его взрыв ярости из-за подозрения, что он мог бы иметь касательство к смерти того, кого любил больше всех, за исключением Лейн, конечно. - Я был здесь с женой. Мы принимали друзей, играли в бридж, в одиннадцать пошли спать. Кажется, ее удовлетворил ответ, и она повернулась к Терри: - А вы, мистер О’Коннор? - Я был… э… с другом. Терри стал совершенно отбившимся от рук бабником с тех пор, как вождение в пьяном виде поставило крест на его политических стремлениях за несколько дней до того, как старший сын собирался объявить о выдвижении своей кандидатуры в Сенат. И в сорок четыре Терри был столь же далек от того, чтобы остепениться, как и в двадцать два, что доставляло Грэхему душевную боль. - Мне потребуется имя и номер, - заявила детектив. Щеки Терри ярко покраснели, и Грэхем понял, что за этим последует. - Я… хм… - Он не знает ее имени, - вмешался Грэхем, бросив на сына взгляд, полный омерзения. - Я могу поискать, - быстро ответил Терри. - Отличная идея, - одобрила детектив. - Это не совпадение, что все случилось накануне голосования? – спросил старший О’Коннор. - Мы ничего не можем исключить, - ответила детектив. - Проверьте лидера меньшинства Стенхауза, - посоветовал Грэхем. - Он всем нутром ненавидит меня и позавидовал бы любому успеху моего сына. - За что он ненавидит вас? – спросила она. - Они были ожесточенными соперниками несколько десятилетий, - ответил за отца друга Ник. – Стенхауз делал все, чтобы заблокировать закон об иммиграции, но эти палки в колеса мы как-нибудь обошли бы. - Хорошенько присмотритесь к нему, - сказал Грэхем, клокоча от ярости, голос его сорвался. – Он способен на все. То, что я потерял сына, доставит ему несказанную радость. - Кто-нибудь еще приходит вам на ум? – спросила детектив. – Кто связан с вашим сыном в личном плане или на профессиональном уровне? Грэхем покачал головой. - Джона любили все. Но я подумаю и дам знать, если что придет в голову. Ник шагнул к Грэхему и обнял его. Тот в ответ обхватил за плечи друга своего сына, которого любил как родного. - Найди, кто это сделал, Ник. Найди. - Найду. Обещаю. Когда Ник и Сэм уходили, Грэхем отметил, как поникли плечи советника его сына и поверил его словам. Терри же отец сказал следующее: - Достань имя своей красотки и сделай это сейчас же. И не показывайся на глаза, пока не исполнишь. - Да, сэр. На обратной дороге в Вашингтон Ник проверил «блекберри» и просмотрел заявление, которое составила их контора. «С огромным прискорбием сообщаем, что наш коллега и друг сенатор Джон Томас О’Коннор найден сегодня утром мертвым в своем доме в Вашингтоне. После того как сенатор О’Коннор не явился на работу, начальник его команды, Николас Каппуано, поехал проверить сенатора к нему домой. Мистер Каппуано обнаружил сенатора мертвым. По требованию Городской полиции мы не разглашаем подробности смерти сенатора, только заверяем, что сделаем все, что в нашей власти, чтобы помочь расследованию. Последующая информация о расследовании будет исходить от полиции. Мы достигнем успеха в нашей миссии обеспечения прохождения принципиально нового закона, над которым так много трудился сенатор О’Коннор, чтобы вынести закон на обсуждение в Сенат, и продолжим работу сенатора по вопросам помощи детям, семьям и старикам. Наши сердца и молитвы с родителями сенатора, сенатором и миссис О’Коннорами, его братом Терри, сестрой Лизбет, зятем Ройсом, племянниками Эммой и Адамом. Похоронная церемония еще не утверждена, но о ней будет объявлено в ближайшие несколько дней. Мы просим проявить уважение к частной жизни семьи О’Конноров в эти трудные для них времена». Ник одобрительно кивнул, прочел еще раз и повернулся к Сэм: - Можно еще раз пробежаться с тобой? - Конечно. – Она внимательно слушала, пока он читал вслух заявление. – На слух предусмотрели все. - Насчет расследования все нормально? - Да, отлично. Ник перезвонил Кристине: - Эй, заявление одобрено. Давай, выпускай. Кристина ответила глубоким мучительным вздохом: - Тогда все станет официально. - Скажи, чтобы Тревор прочел еще разок, и выпускайте в свет. И никаких сомнений. - Хорошо. - Вы, ребята, проделали отличную работу. Спасибо. - Самое трудное дело в моей жизни, - охрипшим голосом заметила она. - Я понимаю. - Итак, э-э, как прошло с родителями? - Ужасно. - То же самое с командой. Люди с трудом принимают новость. - Я на обратном пути. Скоро приеду. - Мы будем здесь на месте. Ник отключился. - Ты в порядке? – спросила Сэм. - Со мной все хорошо, - сухо ответил он, все еще обозленный, что она так скоро заговорила об алиби с О’Коннорами. - Я просто делаю свою работу. - Работа у тебя отстой. - Да, по большей части. - Ты уже свыклась, что тебе то и дело приходится говорить людям, что их близкие убиты? - Нет, и надеюсь, никогда не привыкну. Им начало овладевать глубокое опустошение, и Ник откинул голову на спинку сидения. - Я признателен, что ты сказала за меня. Я просто не мог собраться. Сэм глянула на него: - Ты правильно себя с ними вел. Удивленный неожиданному комплименту, Ник выдавил слабую улыбку: - Для меня это внове, уж точно. - Ты с ними близок. - Они мне как семья. - А что думает по этому поводу твоя настоящая семья? Когда они впервые встретились, у них не было времени обменяться историями жизни. Слишком были заняты тем, что срывали друг с друга одежду. - Я мало общаюсь с семьей. Я родился, когда мои родители еще учились в старших классах, меня вырастила бабушка. Несколько лет назад она умерла. - А твои родители? - Они периодически появлялись в моей жизни, когда я был маленьким. А сейчас? - В общем, моя мать уже третий раз замужем и жила в Кливленде, когда я имел от нее известия последний раз, а это было пару лет назад. Отец женат на женщине младше меня, и у них близнецы-трехлетки. Он живет в Балтиморе. Я вижусь с ними время от времени, но его с трудом можно назвать отцом. Он ведь всего на пятнадцать лет меня старше. Поскольку она молчала, Ник понял, что Сэм ждет продолжения рассказа. - Я помню первые выходные, которые провел у О’Конноров. До этого я думал, что такие семьи существуют только в телевизоре. Они всегда казались слишком хороши, чтобы быть настоящими. Хотя все не так. Они реальные люди с настоящими проблемами и ошибками, но у них сильная вера в то, что нужно платить добром, в чувство долга перед обществом, так что невозможно, общаясь с ними хоть какое-то время, не пропитаться всем этим. Они полностью изменили мои жизненные планы. - А чем ты собирался заниматься? - Я подумывал о бухгалтерии или финансах, но после нескольких трапез за столом О’Конноров меня укусил политический жучок. - Каков он? Грэхем? - Он человек сложный, думающий и требовательный. Любит семью и предан стране. Неистовый патриот и верит в закон. - Ты его уважаешь. - Больше всех мужчин, которых когда-либо знал. Кроме его сына. - Расскажи о Джоне. Ник задумался на секунду, прежде чем ответить. - Если его отец человек сложный, думающий и требовательный, то Джон - простой, забывчивый и бездеятельный. Но как и его отец, он любил свою семью, был предан стране и с гордостью служил народу Вирджинии. Взвалил на себя серьезные обязанности, но слишком серьезно они его не занимали. - Тебе нравилось с ним работать? - Мне нравилось быть с ним рядом и помогать достичь успеха. Но, с точки зрения политической перспективы, с ним было хлопот полон рот. - Как так? Ник помедлил с ответом, подумал и сказал: - В настоящий момент моя главная цель - защитить его наследие и обеспечить, чтобы ему сохранили достоинство и положение, которое он заслужил как покойный сенатор. - А моя цель - понять, кто его убил. Раз уж я собираюсь этим заняться, мне понадобится откровенность твоя и твоей команды. С вашей помощью я смогу действовать быстрее и эффективной. Мне нужно знать, каким он был. Нику хотелось бы, чтобы тут не пахло ей, чтобы он не осознавал так ее присутствие. А больше всего желал, чтобы в памяти так ярко не всплывала ночь, которую он провел, потерявшись в Сэм. - Я был в бешенстве, - тихо произнес Ник. - Когда? – озадаченно спросила она. - По дороге, когда ехал к нему сегодня утром. Если бы он не был мертв, когда я добрался туда, то мог бы сам его прикончить. - Ник… В ее тоне звучало предостережение, напоминание, чтобы он не забывал, с кем говорит. - Если ты хочешь знать, кем был Джон О’Коннор, то тот факт, что глава команды сенатора уже в который раз ехал вытащить его из постели, должен сказать все, что тебе нужно знать. - Абсолютно все это мне не скажет, но хотя бы кое-что для начала. |