Медицина в Московском государстве в xvxvii веках
 Скачать 1.15 Mb.
|
|
Реферат на тему: «Медицина в Московском государстве в XV–XVII веках» Воронеж 2012 Содержание Введение 1. Медицина в Московском государстве XV–XVII вв. 1.1 Становление Московского государства 1.2 Основные черты медицины и аптекарский приказ 1.3 Развитие аптекарского дела 1.4 Больничное и санитарное дело 1.5 Врачебная терапия 1.6 Медицинское образование Заключение Используемая литература Введение После изгнания Золотой Орды и Объединения Русских земель вокруг Москвы во время княжения Ивана III великое Московское княжество стало крупным и могущественным государством Европы. К концу шестнадцатого века территория княжества увеличилась почти вдвое. В стране было более 200 городов. Численность населения достигала семь миллионов человек. В середине шестнадцатого столетия в нашей стране были проведены реформы, направленные на централизацию власти и укрепление Российского государства. В 1549 году был создан первый Земский собор – новый орган власти, который занимался решением важнейших государственных дел. На протяжении пары веков в России состоялось более 50 Земских соборов. Тем не менее, в шестнадцатых – семнадцатых веках практически для всего населения великого Московского Княжества основным и единственным средством поддержания здоровья оставалось народное врачевание. Опыт русской народной медицины, с одной стороны, передавался в традициях, а с другой – сохранялся в многочисленных травниках и лечебниках, отражался в летописях, законодательных актах, историко-бытовых повестях. Значительное место в лечебниках этого периода отводилось хирургии. Среди резальников были костоправы, кровопуски, зубоволоки. На Руси проводились операции черепосверления, чревосечения, ампутации. Создавались на Руси и оригинальные конструкции протезов для нижних конечностей. Развитие торговли с соседними странами постоянно расширяло познания русских людей об иноземных лекарственных средствах. На Руси многократно переписывались переведенная в восемнадцатом веке с греческого «Христианская топография» Косьмы Индикоплова, византийского купца, который в шестом веке посетил Индию, остров Цейлон и Эфиопию, описал их природу, обычаи, а также лекарственный товарообмен с лежащими к западу от них странами. Эпидемии чумы, опустошавшие Европу во второй половине XIV столетия и получившие у современников название Черной Смерти, не обошли стороной и Московское государство. Они отличались от всех следующих, равно как от предыдущих чумных эпидемий необычайными размерами и особенной злокачественностью. Недаром она запечатлелась в памяти народов и повсюду занесена в летописи, тогда как о многочисленных других повальных болезнях не осталось почти никаких воспоминаний. В 1401 г., а по Никоновской летописи в 1402 г., описывается мор в Смоленске, но без обозначения симптомов. После 9-летнего перерыва чума снова посетила Россию в 1417 г., захватив, главным образом, северный области и отличаясь страшной смертностью. По картинному выражению летописца, смерть косила людей, как серп косит колосья. С этого времени чума, с короткими перерывами, стала часто посещать Россию. Первоначально, относительно каких-либо упоминаний о мероприятиях против болезней, лечебных или предохранительных, в летописях нет. О врачах, и деятельности их во время эпидемий, в летописях не упоминается ни слова, хотя в 11 столетии были уже врачи в России. Но задача их заключалась в те времена и позже — до 17 столетия — почти только в лечении князей, во время же эпидемий роль их, по-видимому, сводилась к нулю. Народ смотрел на повальные болезни как на нечто фатальное, неизбежное, посланное на него разгневанным Богом, и поэтому, по-видимому, считал излишним, или даже неправильным, обращаться в таких случаях, к помощи людей. С 10 по 2-й половины XIV в. ни одна из повальных болезней не представляет в летописных описаниях каких-либо типичных черт, на основании которых можно бы было высказать сколько-нибудь определенно о ее характере. В те времена не только не принимались никакие меры к пресечению эпидемических болезней или к ограждению здоровых от опасности заболевания, но напротив, существовали только самые благоприятные условия для того, чтобы повальные болезни глубоко укоренялись и возможно широко распространялись. Возможность спасения от болезни народ видел лишь в обращении к Богу, служении молебнов, постройке церквей. В XIV столетии появляются первые данные о профилактических мерах: врачи рекомендовали “очищать” воздух через постоянное жжение костров на площадях и даже в жилищах, или как можно скорее покидать зараженную местность. На Руси в XIV в. на пути предполагаемого движения заразы стали выставлять костры. Так, в 1352 г., в Новгороде в связи с эпидемией чумы горожане просили владыку “костры нарядить в Орехова”. Сопровождались ли эти меры также запретом приезжать в город из пораженных болезнью мест, т.е. были ли эти костры заставами — неизвестно. Возможно, эта мера была предшествующей распространенным позднее засекам и заставам. Лишь много позже, в 1552 г. встречается в летописи первый пример описания устройства заставы в России, о котором было сказано выше. 1. Медицина в Московском государстве XV–XVII вв. московский медицина аптекарский больничный 1.1 Становление Московского государства Татарское иго нанесло жестокий удар как всем культурным начинаниям на Руси, так, в частности, и русской медицине. Светская медицина совершенно заглохла, исчезли врачи и в монастырях. А тяжелые условия жизни, невозможность выйти из них и отсутствие надежд добиться собственными усилиями каких-либо реальных улучшений не давали возможности развиться здоровому и бодрому взгляду на жизнь, который составляет необходимую предпосылку для развития широкого интереса к изучению природы. Все, наоборот, создавало атмосферу покорности и принижения, при которых мысль или замирает, или замыкается в область религии, в кругу размышлений о будущей жизни. Но вместе с тем началось образование из феодального хаоса чего- то цельного, собирание феодальной монархии вокруг Москвы. В силу своего выгодного географического положения через Москву направлялось все товарное движение того времени. Находясь на перекрестке путей с Запада к самому крупному городу феодальной России, Владимиру на Клязьме, и, с другой, стороны, путей из Новгорода к богатой хлебом Рязани, Москва могла собирать с купцов больше таможенных сборов, чем все другие земли. Поэтому московский князь стал понемногу богатеть и, получая большие доходы, был менее драчливым, чем другие удельные князья. Этим объясняется, почему на Московской земле охотно селилось население, уставшее от беспрерывных войн. Но будучи самым богатым, московский князь не был самым сильным. Отсюда — покровительство, которое оказывал татарский хан московскому князю, наиболее слабому и в глазах хана наиболее безобидному. Московский князь сделался чем-то вроде главного приказчика хана, и ему поручено было собирать татарскую дань со всех других князей. У него всегда были деньги, которыми он ссужал более бедных князей, и вследствие этого, путем покупок или залога, то или иное княжество то и дело переходило в московские руки. Так, понемногу московский князь сделался главою всех русских князей. Мало-помалу, в Москве, рядом с населением феодальным образовалось молодое городское население, состоящее из ремесленников и торговцев. Вокруг княжеского двора, кроме служилых людей, стали собираться также и «черные» люди, или посадские. Эти посадские люди были главным образом ремесленниками, которые раньше обслуживали своими ремеслами только свою деревню, а теперь и все окрестное население. Самые лучшие кузнецы, портные, сапожники собирались вокруг двора, потому что здесь были самые выгодные заказчики. К их услугам чаще всего обращались те массы мелких феодалов, которые не в силах были по бедности заводить многочисленную, изобилующую обученными людьми дворню. Наконец, и купцы, продавцы предметов роскоши, охотнее всего ехали в Москву, так как здесь больше всего было возможности сбыть свой товар. И по мере того как Москва становилась большим городом, ее торговцам все больше и больше хотелось забрать в свои руки все барыши, какие можно было забрать на Русской земле. Особенно завидовала московская буржуазия богатой новгородской буржуазии. Отсюда постоянные столкновения Москвы и Новгорода из-за богатого мехами и серебром Заволочья. После целого ряда войн Москва справилась с Новгородом, и московская буржуазия стала полной хозяйкой в деле торговли на всем пространстве тогдашней Руси. Но росту торгового капитала мешало феодальное дробление страны. В этом отношении московское купечество нашло себе верного союзника среди мелкодворянской массы, с завистью смотревшей на большие имения бояр-феодалов. Отвечая пожеланиям дворян и купечества, Московский великий князь подчиняет себе все удельные княжества, объединяя их вокруг Москвы. Наконец, в 1564 г. произошел государственный переворот, после которого целые боярские семьи были истреблены, а их земли конфискованы и отданы в «опричину», как называлась та новая форма правления, состоявшая в том, что теперь управлял страной лично царь, а не вместе с Боярской думой. С возвышением торгового класса в Москве возникают вновь сношения России с другими странами. Начинают прибывать в Москву иностранцы, и из Италии вместе с архитекторами и мастерами вызываются в Москву и врачи. Однако участь двух врачей того времени, Леона Жидовина и Антона Немчина, была весьма печальна. Прибыв в Россию, в царствование Ивана III, они оба поплатились жизнью за неудачное лечение. Леон обещал великому князю Иоанну Иоанновичу, страдавшему ломотой в костях, вылечить его, соглашаясь в противном случае добровольно подвергнуться смертной казни. Но так как князь умер, то Леон по приказанию царя был казнен через шесть недель после смерти Иоанна Иоанновича. Антон же, который «умори на посмех» татарского царевича Каракача, был выдан головой его сыну, который приказал отвести Антона на Москву-реку и зарезать под мостом «аки овцу». При царе Василии Ивановиче уже имеются определенные сведения, что лечившие его врачи были серьезными представителями западной медицинской науки. Одновременно у бояр были и свои лекари-самоучки из крепостных. От XVI в. дошли известия о попытках Московского правительства получить из-за границы, в числе других мастеров, и лиц медицинского персонала. Так, в числе 123 иностранцев, набранных в 1534 г. на русскую службу посланным с этой целью за границу Гансом Слетте, было завербовано 4 доктора, 4 аптекаря, 2 оператора, 8 цирюльников и 8 подлекарей. По проискам Новгорода, все они были задержаны Ганзейскими властями в Любеке и в Россию не попали. 1.2 Характерные черты медицины и аптекарский приказ Рациональная медицина появилась при Московском дворе в половине XVI в. Иван Грозный ценил медицину, хотя не был чужд и суеверий. Первым врачом при нем был Арнольд Лензей из Италии. Он пользовался доверием царя, не боявшегося принимать от него лекарства, хотя и через руки доверенного боярина, князя Афанасия Вяземского. Другим врачом при Иване Грозном был Елисей Бомелий, родом из Бельгии, который, однако, вовсе не занимался лечением, а только подлаживался к Грозному. Этот доктор, «лютый волхв и еретик», питал в царе страх и подозрения, чернил бояр и народ, предсказывал бунт и мятежи, поддерживая тем неистовство царя и даже выступая иногда в роли отравителя неугодных Ивану лиц. Но кончил свою жизнь Бомелий трагично: он был сожжен за сношения со Стефаном Баторием. По смерти Лензея царь обратился к английской королеве Елизавете с просьбой о присылке врачей. Она прислала ему Роберта Якоби, прибывшего в Москву в сопровождении цирюльников и аптекарей. В числе последних прибыл в Москву в 1581 г. и аптекарь Джеймс Френчем, который привез разные лекарственные вещества, куда входили не только продукты растительного царства, но и разные амулеты, цветные камни, перстни, трости, обладающие свойством предохранять от порчи и язвы и т. д. Все медицинское управление с этих пор, вся техническая сторона лечения сосредоточилась в придворной Аптекарской палате. Что же касается самого Якоби, то, хотя Грозный уважал его, но он больше занимался не лечением, а выполнением разных дипломатических поручений. При царе Борисе Годунове появляются врачи и других национальностей. Царь Борис, имевший основание относиться подозрительно к своим русским боярам, очень любил окружать себя иностранными врачами. Веря знаниям иностранных докторов и уважая их, Годунов нередко выписывал их из-за границы. Но благодаря вытеснению из России английского влияния англичане начинают теперь количественно уступать немцам и голландцам. Вообще, при Борисе в России было уже много иностранных врачей, и они селились в Немецкой слободе в Москве. В 1602 г. вторично прибыл в Россию с запасом лекарственных веществ Джеймс Френчем, и это повело к основанию первой аптеки в Москве. Вместе с этим Годунов учредил Аптекарский приказ, преобразовав его из учрежденной Иваном Грозным Аптекарской палаты. В этом приказе должно было быть сосредоточено все, что необходимо не только для лечения, но и для противоядия в случае отравления. А так как Годунов верил тайным наукам и боялся их, то в функции Аптекарского приказа входило также отвращение всяких чар и злой порчи. Заведование Аптекарским приказом принадлежало особому дьяку, а высший надзор — знатнейшему боярину. Однако, как и прежде, иностранные врачи, а также и аптека существовали только для нужд царской семьи. Даже бояре получали пособие от врачей не иначе как с соизволения царя. Но случалось, что царь приказывал доктору дать лекарство для захворавшего боярина, а тот бил челом и просил «пожаловать царской милостью и не велеть ему лечиться у заморского дохтура». Не только простой народ, но и более образованные классы не понимали значения медицины и старых своих ведунов и знахарей предпочитали иностранным врачам. Они даже боялись их как обладателей какой-то темной силы, недоступной их собственному пониманию, но злой и беспощадной в своих действиях. В то время врачей делили на два разряда: на таких, которые узнавали болезни по пульсу, — эти считались более научно-образованными врачами, и на таких, которые узнавали болезни по моче, — это были врачи более низкого разряда. Когда, при Годунове, приехал из Англии врач Виллис, его спрашивали: «Как ты болезни познаешь, по жилам (пульсу) или по воде (моче)?». Военных врачей тогда не существовало, но при Борисе Годунове, ввиду появления кровавого поноса среди солдат, находившихся в лагере под Кромами, туда были посланы медики и лекарства. К 1537 г. относится первый случай медицинского освидетельствования. Когда позвали ко двору брата умершего великого князя и он отозвался болезнью, то к нему послали врача Феофила, который донес, что «оная болезнь совсем не важная». Эпидемии в это время не переставали навещать Россию. В 1409-1417 гг. появился мор в Пскове, Твери, Новгороде и Киеве, продолжавшийся до 1430 г. и возобновившийся в 1465 г. Больных было так много, что на 10-20 больных приходился один здоровый. Но мер против нее никаких не принимали, и ограничились тем, что построили церковь во имя св. Варлаама. Лишь в следующем столетии при появлении чумы в Пскове был установлен в 1592 г. в Ржеве первый в России карантин. В 1462 г. у Каспийского моря появилась, под именем черной немощи, или крымской болезни, проказа, которую стали лечить ваннами из теплого кобыльего молока. В самом конце XV в. появляется в Смоленске сифилис, занесенный из Польши. Ко времени Ивана Грозного относится распространение цинги в России. Больниц почти не было в Московском государстве. Хотя указывается, что в 1550 г. Иваном Грозным были заведены больницы, но скорее это были не больницы, а богадельни, на которые, согласно постановлению церковного собора 1545 г., суммы должны были отпускаться митрополитами из монастырской казны. Первым в настоящем смысле слова больничным учреждением в России нужно считать приемный покой для раненых, устроенный в 1612 г. монахами Троице-Сергиева монастыря. В общем, с возникновением торгового купечества и возвышением Москвы делаются первые попытки организации медицинского дела. Русские цари, отражая интересы торгового капитала, завязывают сношения с Западной Европой и выписывают из-за границы, сначала из Англии, а затем из Германии, врачей и лекарства. Но эта насажденная сверху медицина оставалась чужда широким народным массам, и ее деятельность ограничивалась лишь придворными кругами. А меж тем никто так не страдал в ту пору от санитарных неурядиц, как именно широкие крестьянские массы. Голод и мор распространились по всей Руси, особенно поражая находившихся в тяжелых условиях жизни русских крестьян. В ряду этих и других государственных забот, появляется стремление сделать аптеку и врачевание доступными не одним только высокопоставленным особам. Возобновлением в 1620 г. деятельности Аптекарского приказа впервые ставится вопрос о создании русской медицины, медицины не только для бояр и вообще для богатых, а медицины для бедных, для широких слоев народа. Но династия Романовых, явившаяся плодом измены верхов революционных войск своим низам, вскоре не замедлила сама изменить тем, кто ее выдвигал. Она стала добросовестно служить торговому капиталу, она как бы срослась с ним. Поэтому и Аптекарский приказ, который вначале должен был обслуживать санитарные нужды всего народа, ограничился, так же как во времена Ивана Грозного и Бориса Годунова, удовлетворением нужд царя и его двора. Весьма возможно, что на расцвет при дворе врачебного и лекарственного дела оказало свое влияние плохое физическое здоровье русских царей XVII в. В то время условия жизни русских были весьма негигиеничны. Москва чрезвычайно грязна, постройки до крайности скучены. Благодаря суровому климату русские одевались чрезмерно тепло, подчас в несколько шуб, а в комнатах, сильно натапливаемых и не проветриваемых, дух, по рассказам иностранцев, был ужасный, и требования к чистоте — самыми минимальными. Высшие классы ели очень много и злоупотребляли спиртными напитками. На царских обедах сидели по 6-10 часов, съедая подряд несметное количество блюд. По немощеной Москве разгуливать пешком было почти невозможно, и вообще знатные лица вели образ жизни малоподвижный, что считалось признаком достоинства. Отсутствие движений при тяжелой и излишней пище и частом опьянении должно было вредно действовать даже на крепкий организм и вести к болезням и преждевременной старости. В силу этого представители Московского государства, русские цари не отличались крепким здоровьем и потому часто нуждались во врачебной помощи. Ненормальность психической организации Грозного совершенно очевидна. Преждевременно погибший сын его, Дмитрий, страдал падучей, а другой сын, Федор, был хил телом и слаб духом. Царь Борис был, по-видимому, крепкий человек, но страдал подагрой. Что касается первых представителей династии Романовых, то они были подвержены наследственной подагре, «ножками скорбели». Царь Алексей страдал тучностью, и врачи держали его часто на строгой диете. Федор Алексеевич уже вступил на престол больным, почти не мог держаться на ногах и, прохворав шесть лет, умер. В силу всех этих причин и появляется Аптекарский приказ, высшее медицинское учреждение, имевшее своим назначением централизовать и придать единство врачебному делу в Московском государстве. В функции Аптекарского приказа входила организация дела закупки и разведения лекарственных трав, наблюдение за качеством лекарств, чтобы «никакого внешнего, ни внутреннего зла, ни смерти не навесть и не осквернуть», а также способствование появлению лекарственных книг, или врачебников. Заведование приказами находилось в руках судей, дьяков и подьячих. Судьей был кто-либо из членов Боярской думы, как например, Артемон Сергеевич Матвеев (1625-1682). Иностранцы не принимали участия в Аптекарском приказе. Но Аптекарский приказ не объединил всего врачебного дела в России. Наряду с государственной медициной существовали медицина народная и медицина церковная и военная. Знахари и монахи не находились ни в какой зависимости от Аптекарского приказа. Точно так же и полковые врачи назначались воеводами без всякого участия Аптекарского приказа. С другой стороны, в круг ведения Аптекарского приказа входили и «водочные изделия». В распоряжении приказа имелся большой запас их, и они оттуда выписывались в другие учреждения. Аптекарский приказ заведовал всеми делами врачей, жалованьем, выдачей грамот, удовлетворением просьб и прочее. Ему принадлежало также право экспертизы раненых воинов и служилых людей, и, кроме того, он являлся книгохранилищем литературы. Большое влияние на его деятельность имели стоявшие во главе его бояре. Источником доходов аптекарской казны были суммы, отчислявшиеся приказом Большой денежной казны, и суммы, выручавшиеся от продажи лекарственных веществ и водочных изделий. Рядом с высшим медицинским персоналом, иностранными врачами, существовал на Руси и разнообразный низший: аптекари, алхимисты, лекари или хирурги и лекарские ученики, а также разные цирюльники, барберы, костоправы и т. п. Сначала и они приезжали из-за границы, но постепенно появляются и русские лекаря. Лекарский ученик получал жалованье в размере 2-3 рубля и кормовых по 6-10 денег в день. Жизнь учеников была нелегкая, они нередко сбегали, и их под конвоем возвращали назад. Неважным было положение и русских лекарей, получавших в среднем от 110 до 139 рублей в год. Поэтому русские лекари неоднократно жаловались царю, что они обижены против своих заграничных товарищей, и просили о прибавках. 1.3 Развитие аптекарского дела Параллельно с организацией врачебной помощи идет и развитие аптекарского дела. Первоначально приезжавшие из-за границы доктора привозили с собой небольшие наборы лекарств, но этого очень скоро стало недостаточно, и с XVI в. появляются у нас аптеки. Первая аптека была основана, как уже было упомянуто, трудами английского аптекаря Френчема. Она носила название «старой аптеки» и была устроена для нужд царя и его семейства в Кремле. В половине XVII в. при Аптекарском приказе существует «алхимистская казенка», где перепускают «всякие водки и масла». Простой народ покупал разные травы, коренья и мази в лавках зелейного ряда. В 1673 г. была открыта в Гостином Дворе на Ильинке вторая, так называемая «новая аптека» для всего остального народа. Новая аптека находилась в подчинении у старой аптеки. Штат аптек состоял из лекарей, аптекарей, алхимистов и «диштиляторов». Кроме того, из тяглецов казенной слободы на один год избирались целовальники. Целовальник заведовал аптечной кассой, закупкой лекарств и контролировал продажу спиртных напитков. С внешней стороны аптеки были обставлены с большой роскошью. Окна пестрели разноцветными стеклами, на подоконниках висели дорогие бархатные ковры, потолки были расписные, стены обиты лучшим английским сукном. Меблировка состояла из бархатной мебели и зеркал. Тут же красовались всякие заморские редкости: часы, чучела павлинов, глобус и т. д. Вся аптечная посуда была из шлифованного хрусталя с золоченными крышками, некоторые принадлежности из чистого серебра. Но при этой внешней роскоши положение аптекарского дела было далеко не утешительным. Большинство аптечных сосудов были пусты, ибо лекарства не покупались заблаговременно. Вся работа протекала под тяжелым гнетом подозрительности и недоверия. «Пристойные про великого государя» лекарства хранились за печатью дьяка приказа в особой комнате, куда не допускались без надзора даже сами врачи. Прописанный рецепт подвергался внимательному обследованию в приказе. Во избежание умышленного отравления лекарство сначала давали «надкушать» самим врачам и аптекарям, а иногда и царским боярам. После принятия его царем доктор должен был на месте ожидать его целебного действия. Отпускаемые для царя лекарства завязывались красным шелком и завертывались в тафту. Лекарства либо выписывались из-за границы, либо добывались в России. Странами вывоза были преимущественно Англия и Голландия. Так, в 1662 г. были закуплены в Англии запасы на сумму в 542 фунта, 8 шиллингов и 4 пенса и пересланы в Архангельск в 11 местах, обшитых рогожей. При перевозке их далее в Москву наказывалось крепко, чтобы «от морозов и большие скорые возки им никакие порухи не учинилось». Вместе с выпиской сложных лекарств из-за границы делались в XVII в. попытки культивировать и собирать на местах травы и коренья, употребляемые с лекарственной целью. В памятниках XVII в. неоднократно упоминаются аптекарские сады или «аптечные огороды». Когда осенью 1661 г. создавали «новый аптекарский двор, что у Каменного моста», то садили там смородину черную, белую и красную, вишни и сливы, для чего были взяты саженцы из частного сада Никиты Ивановича Романова, в котором также росли и «аптекарские всякие травы». Общее число растений, культивировавшихся в аптекарских огородах, по-видимому, не было значительно, однако некоторые попытки акклиматизации лекарственных растений были настолько удачны, что многие травы, посаженные на этих огородах, были вскоре исключены из списков, по которым они прежде собирались в диком виде из провинции. Аптекарские сады служили не только для разведения лекарственных растений, но и для приготовления самих лекарств. Так, при главном из них находилась особая «коктория», нечто вроде фармацевтической лаборатории. Любопытно отметить, что к числу лекарств XVII в. можно отнести чай, весьма мало употреблявшийся как напиток и разводившийся с лекарственной целью, особенно против последствий пьянства. Главные садовники были обычно иностранцы, но рядом с ними вскоре появляются низшие служащие, русские ученики, называвшиеся «травниками». Помимо культивирования лекарственных растений в аптекарских садах, широким применением пользовалось собирание на местах нужных кореньев, трав, ягод, явившихся одной из важных функций травников. Когда иностранные врачи ознакомились с богатствами русской флоры, они взяли на себя руководство подобными сборами. К участию в руководимых травниками сборах привлекалось все окрестное крестьянское население. Ежегодно во все концы России к воеводам посылались царские указы «собирать травы и цветы и коренья, которые годны к лекарственному делу». Воеводы оповещали местное население через глашатаев, ходивших по деревням и селам и «кликами по многие дни» призывавших «уездных и посадских людей всех чинов» к отбыванию так называемой «ягодной повинности». Кроме того, на воевод налагалась обязанность «всяких людей спрашивать, кто знает лекарственных трав, которые бы пригодились к болезням в лекарство человекам». Собранные таким образом ягоды и коренья доставлялись в съезжую избу и там очищались. Некоторые тут же сушились и толклись, другие зашивались в мешки, «чтобы из них дух не вышел». Собрав ягоды, обыватели были обязаны сами везти их в Москву. Ввиду крайней обременительности ягодной повинности, отрывавшей крестьян в самое горячее время от сельских работ, население всячески стремилось уклониться от нее. Но правительство прибегало к весьма крутым мерам: сажало уклонившихся в тюрьму, ставило «на правеж» земского старосту, бывшего в ответе за население. Многие пытались откупиться от повинности путем приношений воеводам. Со второй половины XVII в. натуральная повинность была заменена денежной, и в то же время стала практиковаться сдача сбора лекарственных растений с подряда и покупка аптекарских продуктов за деньги. Что касается аптечной посуды, то она первоначально доставлялась из- за границы. В документах того времени упоминаются «алхимические сосуды», «блюда веницейские», «горшечки стеклянные с носиком», «ситочки, чем траву сеять» и т. д. 1.4 Больничное и санитарное дело Наряду с заботами об аптечном деле, стало развиваться больничное и санитарное дело. В Древней Руси существовали богадельни и приюты, большею частью при монастырях. При первых Романовых, в связи с устройством временного военного госпиталя на Рязанском подворье, упоминается о построении «дохтурской палатки для дохтурского сидения по осмотру болящих», т. е. своего рода амбулатории. Боярин Ртищев при царе Алексее устроил частную больницу из двух комнат на 15 больных. Наконец, при царе Федоре Алексеевиче, «по европейским обычаям» заведены две «шпитальни» в Москве: одна у Никитских ворот, другая — в Знаменском монастыре. Душевнобольные помещались в монастырях, если только не представлялось необходимости держать их скованными. Буйные же больные помещались в тюрьмы и по выздоровлении отдавались на поруки родственникам. Так как безумие считалось последствием порчи, то жалобы на него вели часто к тяжелым процессам с опросом населения и пыткой подозреваемых и оговариваемых ими. Главным средством порчи считались различные травы. Центральным пунктом следствия по отысканию виновников были пытки, которые производились в «застенках». Легкая форма пытки состояла в том, что подозреваемого поднимали на «дыбу» и били «допросными палками». Настоящая же пытка заключалась в том, что подняв «на дыбу», били кнутами и жгли тело огнем. Иногда употребляли также ломание ребер, пяток, вырезывание мяса из-под ногтей. По снятии с «дыбы» палач вправлял вывихнутые суставы, поэтому палачи причислялись к лицам медицинской профессии. Но несмотря на все варварство этих судебных процессов, сами больные, в противоположность Западной Европе, были у нас предметом особого попечения. Медицинская помощь раненым появляется с XVII в. Сначала врачи назначались в полки только в военное время. При Михаиле Федоровиче Романове больных осматривали воеводы и отпускали их по домам. Иногда солдаты получали на руки деньги «на лечбу ран». Но со второй половины XVII в. для сопровождения войск в походы стал назначаться постоянно медицинский персонал с лекарствами и были введены санитарные отряды. В 1678 г. было отдано распоряжение о том, чтобы лекаря лечили раненых безденежно, причем средства для этого отпускались из приказа Большого дворца. Санитарные меры возникли очень рано, но долго представляли пеструю смесь вполне рациональных приемов с актами религиозного характера. Так, в случае эпидемии в местности, туда посылали иконы, иногда ставили новые церкви. С другой стороны, принимались крутые, но рациональные меры. Когда появилась чума в Пскове, был издан приказ поставить на пути между Псковом и Новгородом заставу и задерживать там купцов, сжигая их товары и даже их самих. Последнее следует, по всей вероятности, рассматривать только как угрозу, целью которой было совершенно прекратить на время оживленные торговые сношения между этими городами. К умирающим от чумы не пускали духовников, умерших хоронили отдельно. Сжигание вещей при подозрительном заболевании практиковалось весьма широко. Даже донесения, поступившие из зараженных областей, переписывались на другую бумагу и затем сжигались. Весьма важными в санитарном отношении были столь излюбленные русскими бани. Когда московское правительство попыталось бороться с частыми пожарами путем запрещений топить бани, то жители ответили на это распоряжение угрозой «разбрестись врознь из своих домов». В банях для высших классов полы усыпались цветами и зеленью, в воду клались какие-то травы для укрепления тела. На полках, куда забирались для потения, расстилались простыни и клались жесткие подушки. Мыли даже мужчин, по-видимому, банщицы, которые перед мытьем подносили своим клиентам для подкрепления блюдо с ломтиками редьки; после бани полагалось основательно поесть. 1.5 Врачебная терапия Как лечили больных в XV и XVI вв., сохранилось мало сведений. Имеется сообщение, что в 1440 г. князю Дмитрию Юрьевичу Красному при носовом кровотечении была применена тампонация. В 1462 г. у Василия Васильевича применяли моксы. Но обычно лечили раны водкой, а болезни баней. Тогда же стало применяться лечение кумысом при грудных болезнях. При болезни великого князя Василия Ивановича врачи лечили его прикладыванием к ране пшеничной муки с медом и печеным луком. Когда это не помогло, они прибегли затем к мазям и, наконец, стали лить в рану водку. Вообще в затруднительных случаях даже цари предпочитали «поспрошать боярынь», вместо того чтобы обращаться к врачам. Лекарства получались благодаря сбору «волшебных» трав, производившемуся обычно в ночь под Ивана Купалу. Но Иван III завел кругом Кремля сад и первый огород с аптекарскими травами. В это время в Москве уже существовал москательный ряд с хозяевами-лекарями, продававшими целебные травы. Что касается врачебной терапии XVII в., то она представляла пеструю смесь методов и лекарств вполне целесообразных со средствами совершенно фантастическими. В диагнозе большую роль играла уроскопия. Возможность заразы понимали еще раньше, причем образно объясняли, что как соседние дома занимаются от горящего здания, так от человека в горячке загораются окружающие его. В XVII в. встречаются диагнозы грыжи, рожи, астмы, эпилепсии, цинги, почечных камней, геморроя, дизентерии и других болезней. При подозрительных случаях направлялись врачи определить заразительность болезни, а при смерти — выяснить причину ее. Если при лечении происходило несчастье, посылался врач выяснить виновность лечившего и освидетельствовать лекарство, покупавшееся в таких случаях обыкновенно в зелейном ряду. Для лечения рение ядения и пития». Существовало ясное понимание значения диеты, режима и общего образа жизни. Так, после кровопускания царю Михаилу прописано: «...редьки и хрену не есть, не пити вина горячего, ни водки, ни меду, ни романей». Рецепты прописывались по-латыни, а затем переводились на русский язык толмачами. Памятником врачевания той эпохи являются дошедшие до нас «дохтурские сказки», представляющие собой протоколы медицинского освидетельствования, в которые врачи заносили диагноз и лечение болезни. Записи лекарств «за дьячьею прописью» отсылались в Аптекарский приказ. Большая часть лекарств представляла смесь слабительных, потогонных и мочегонных средств, и многие изготовлялись на вине. Большое значение придавалось кровопусканию. Наружно применялись пластыри и мази, из которых особенно славилась какая-то «раковая мазь». Но особенно распространена была мушка. Царь Алексей Михайлович даже требовал, чтобы его приближенные подвергались этой операции. Но, с другой стороны, наряду с этими более или менее целесообразными методами лечения упоминается о каком-то камне, который рекомендовали беременным женщинам носить на теле, чтобы прибавить силы матери и младенцу, а для облегчения родов — держать его в правой руке. От каменной болезни предлагалось вынуть молодых зайчат из брюха зайчихи в марте, сделать из них порошок и принимать в вине. От искривления матки рекомендовалось носить на животе волчью кожу, а сожженное сердце волка принимать внутрь. Против судорог целебной силой славилось лисье сало. Особой мистической славой пользовался «камень безуй», который «находят при береге морском, а родится, сказывают, в сердце у оленя, а иные сказывают, у змеи в желчи». Он считался универсальным противоядием. Такая же чудодейственная сила приписывалась и «инроговому песку», т. е. рогу единорога в порошке, который «противно есть всякой отраве и мору, и порче и оспе и всяким другим болезням». Аптекари покупали его для царской аптеки за границей, платя безумные суммы, на нынешние деньги — несколько десятков тысяч. Но простой народ редко прибегал к медицине. Иностранцы рассказывали, что если русский человек чувствует себя больным, он выпивает хорошую чарку вина, всыпав в нее предварительно заряд ружейного пороха или смешивая напиток с толченым чесноком, и немедленно затем идет в баню, где в нестерпимой жаре потеет часа два, три. В лечебниках этого периода значительное место отводилось хирургии (резанию). Среди резалников были костоправы, щювотгуски, зубоволота. На Руси проводились операции черево-посверления, чревосечения, ампутации. Усыпляли больного при помощи мандрагоры, мака и вина. Инструменты (пилки, ножницы, долота, топоры, щупы) проводили через огонь. Раны обрабатывали березовой водой, вином и золой, а зашивали волокнами льна, конопли или тонкими кишками животных. Для извлечения металлических осколков стрел применяли магнитный железняк. Славились на Руси и оригинальные конструкции протезов для нижних конечностей. 1.6 Медицинское образование На первых порах врачи выписывались из-за границы только для царя и его семьи. Но в XVII в. уже встречаются просьбы не только бояр, но и посадских, и торговых людей отпустить к ним доктора. Тогда-то почувствовалась потребность в русских лекарях, ибо иностранцам, не знавшим местного языка, приходилось лечить через переводчиков. Поэтому со времени Алексея Михайловича стали посылать молодых врачей учиться за границу медицине. Первым русским образованным врачом был Петр Васильевич Постников, получивший в 1692 г. степень доктора медицины в Падуанском университете. По началу изучение медицины носило ремесленный характер. Лекарские ученики набирались из пушкарей и стрельцов и проходили всю науку, начиная с грамоты, в 5-6 лет. Желающий посвятить себя лекарской деятельности, поступал учеником к одному из врачей. В ученики обыкновенно шли «вольные, гулящие люди, скитающиеся без приюта». Заграничных врачей скоро стали обязывать давать подписку «за то его государево жалованье учеников, которые мне для ученья даны, учить с великим прилежанием, ничего не тая». По прохождении курса ученики командировались для практики в полк. После нескольких лет службы в полку лекарский помощник получал звание русского лекаря. Первая государственная Лекарская школа в России была открыта в 1654 г. при Аптекарском приказе на средства государственной казны. Принимали в нее детей стрельцов, духовенства и служилых людей. Обучение включало сбор трав, работу в аптеке и практику в полку. Кроме того, ученики изучали анатомию, фармацию, латинский язык, диагностику болезней и способы их лечения. В качестве учебников служили народные травники и лечебники, а также «докторские сказки» (истории болезней). Во время военных действий функционировали костоправные школы. Преподавание велось у постели больного — в России не было той схоластики, которая господствовала в то время в Западной Европе. Анатомия в лекарской школе преподавалась наглядно: по костным препаратам и анатомическим рисункам, учебных пособий еще не было. В XVII в. в Россию проникли идеи европейского Возрождения, а вместе с ними « некоторые медицинские книги. В 1657 г. монаху Чудова монастыря Епифанию Славинецкому был поручен перевод сокращенного труда Андреаса Везалия «Эпитоме» (изданного в Амстердаме в 1642 г.). Сделанный им перевод труда Везалия явился первой в России книгой по научной анатомии. При царской аптеке в то время находилась уже медицинская библиотека. Первые книги, имевшие медицинское значение, так называемые травники, были переведены еще в XVI в. поселившимися в России немецкими пленными, и некоторые из них были украшены таблицами растений в красках. Среди них упоминавшийся «Прохладный Вертогляд» был в 1661 г. одобрен докторами Аптекарского приказа как руководство и пользовался распространением еще до конца XVIII в. Кроме «Прохладного Вертогляда» имелись еще и другие самостоятельные русские сочинения, как то: «Книга имуще лечение различных недуг телесных» и «Описание чумы в Казани». Из переводной литературы имелись «анатомия» Везалия, «травник» Диоскорида, перевод полной фармакологии, физиология человека, диагностика и некоторые другие. Наряду с русскими книгами, оригинальными и переводными, в библиотеке встречались и иностранные книги, ибо в то время уже принимались меры к обучению латинскому и «цесарскому», т. е. немецкому, языкам лиц, готовящихся к медицине, да и со стороны иностранных врачей предъявляется спрос на эту литературу. Аптекарский приказ предъявлял к ученикам Лекарской школы высокие требования. Принятые на учебу обещали: «...никому зла не учинить и не пить и не бражничать и никаким воровством не воровать...» Обучение длилось 5—7 лет. Лекарские помощники, прикрепленные к иноземным специалистам, учились от 3 до 12 лет. В разные годы количество учеников колебалось от 10 до 40. Первый выпуск Лекарской школы ввиду большой нехватки полковых лекарей состоялся досрочно в 1658 г. Функционировала школа нерегулярно. За 50 лет она подготовила около 100 русских лекарей. Большая их часть служила в полках. Систематическая подготовка врачебных кадров в России началась в XVIII в. И все же в Московской Руси не замечается какого-либо прогрессивного развития медицинской мысли. Объясняется это тем, что в России торговая буржуазия к описываемому периоду не приобрела того влияния, каким она пользовалась на Западе. Результатом этого было отсутствие у нас всяких медицинских школ и университетов, которыми блещет история Западной Европы. Кроме того, приезжавшие в Россию иностранные врачи, прибывая из стран, где уже начали развиваться мануфактуры, и очутившись в Московском государстве, где еще в значительной степени господствовало натуральное хозяйство, оказывались как бы оторванными от своей родной почвы. Поэтому привозимые ими медицинские познания с трудом прививались в России и весьма мало содействовали развитию у нас медицины. Наконец, классовый характер русской медицины, когда все санитарные мероприятия предпринимались главным образом в интересах царя и бояр, а простой народ, страдая от крепостного права, не получал никакого облегчения от придворной медицины, а только был вынужден нести тяжелую ягодную повинность, — действовал в том же направлении. Заключение В медицинской деятельности Московского правительства тогда ясно обозначились два культурных течения того времени. Находясь под воздействием двух социальных групп, торгового капитала и мелкопоместного дворянства, русские цари то стремились приобщить свое молодое государство к могучему потоку западной культуры, то столь же сознательно стремились использовать западные знания в интересах развития национальной самобытности. При этом, ища в прошлом какие-либо организующие формы, московская буржуазия пыталась найти в прошлом, в культуре Киевской Руси, подходящую для себя идеологическую основу. Но медицина Киевской Руси стояла далеко не на высоте. Поэтому и с этой точки зрения развитие русской медицины не могло быть успешным. В этом отношении история русской медицины представляет вторую характерную особенность, отличающую ее от западноевропейской медицины. Там возникновение буржуазии сопровождалось веком Возрождения, когда молодая буржуазия нашла для себя в прошлом готовую богатую сокровищницу медицины Древней Греции и Рима. В России ничего подобного не было, и этим отчасти объясняются особенности ее дальнейшего развития. И потому еще в течение долгого времени русская медицина, с одной стороны, отстает в своем поступательном движении, вращаясь в сфере воззрений древнерусского периода медицины, а с другой — слепо следует иностранным влияниям, не воспринимая их органически и не перерабатывая их, согласно особенностям страны. Используемая литература Дьяконов М.А., Очерки из истории сельского населения в Московском государстве. XVI-XVII вв., — М., Либроком, - 2011. Изугкин Д.А., История медицины. - Учебное пособие. Ч. I. - Н.Новгород, изд-во НГМА., - 2002. Лисицин Ю.П., История медицины – Учебник для медицинских вузов. – М., «Гэотар-мед», - 2004. Мирский М.М., Хирургия от древности до современности. Очерки истории. – М., - 2008. Мирский М.М., Медицина России XVI-XIX вв. – М., - 1996. Романцов С.А., Государева служба. Военная и гражданская служба в Государстве Московском, Российской империи, СССР и России. — М., АСТ, Астрель, - 2010. Самойлов В.О., История российской медицины – М.; «Эпидавр», - 1997. Семенченко В.Ф., История фармации. Учебное пособие. – М., ИКЦ «МарТ»., - 2003. Скороходов Л. Я. Краткий очерк истории русской медицины / Л. Я. Скороходов; науч. ред. и коммент. М. В. Супотницкого. — М.: Вузовская книга, - 2010. Сорокина Т.С., История медицины - Учебник для медицинских вузов. – М.: «Академия», 3-е изд., - 2004. Шапошникова С.Н., Краткий курс лекций по истории отечественной медицины и культурологи. – Астрахань, - 2001. |