Вельяминов Г.М., Международное экономическое право и процесс (Академический курс) Учебник. - Волтерс Клувер, 2004 г. Вельяминов Г.М., Международное экономическое право и процесс (Ак. Международное экономическое право и процесс
 Скачать 4.54 Mb.
|
6. Пороки неоглобализации§ 38. Глобализация сама по себе - это не добро и не зло. Это - объективный процесс, но это и политика управления этим процессом. Подход к любому процессу, в том числе к глобализации, может быть или объективным, когда явление исследуется во всей его полноте с положительными и отрицательными его свойствами, или же - субъективным. Субъективный подход определяется обычно элементарной ангажированностью, заданностью, а часто - поверхностным следованием моде (которая, как известно, не возникает сама собой, а создается специалистами-кутюрье). Исследование изъянов и пороков моды занятие непопулярное и неблагодарное. На таких исследователей субъективная апологетика любит навешивать ярлыки антиглобализма, антирыночности, косной консервативности и т.п. Отрезвление, однако, часто бывает болезненным. Исторический процесс глобализации необратим. Вопрос в том, чего можно ожидать от развития этого процесса в политическом, экономическом, а главное - в социальном плане. Именно социальные аспекты этого процесса вызывают наибольшую тревогу и опасения. § 39. Исключительные успехи торгово-финансовой трансграничной экспансии мега-капитала кружат голову апологетам так называемой глобализации. По многим показателям (научно-технические и коммуникационные возможности; концентрация гигантских капиталов, ищущих себе применения; повышение спроса на товары и услуги самой разнообразной номенклатуры) мир сегодня действительно созрел для торгово-финансовой глобализации. Но, с другой стороны, мир по-прежнему, а в некоторых отношениях даже в большей мере, чем раньше, остается расколотым цивилизационно на множество регионов и государств, которые в силу этнического и иного разнообразия склонны дробиться на более мелкие фрагментарные государственные образования. Мир расколот конфессионно, цивилизационно, исторически, социально. Самое главное и самое труднопреодолимое - мир фатально разделен на "бедный Юг" и "богатый Север", но еще и внутри этого разделения существуют неоднородные регионы, интеграционные объединения и отдельные страны, в которых разрыв в уровне жизни людей - вопиющ и угрожающе усугублен именно в условиях общего информационного пространства. Если еще пятьдесят лет тому назад бедуин, кочующий по пустыням Ближнего Востока, или негр, охотящийся в тропических африканских джунглях, - не знали ничего, кроме своего замкнутого и воспринимавшегося как единственно возможного мирка, теперь и им зримо доступна и притягательна остающаяся для них практически недосягаемой сытая и комфортная жизнь Севера. Миграция с Юга на Север становится глобальной политической проблемой. "Работающая" концепция неоглобализации страдает, однако, явным отсутствием в ней элемента так называемого "человеческого измерения". Наиболее ясно это видно в игнорировании обеспечения именно свободы миграции, о чем вообще и говорить не приходится, когда дело касается доступа мигрантов в "богатые" страны из "бедных". Условия въезда и поселения людей в развитых индустриальных странах извне, наоборот, все более ужесточаются. Но и миграция не может решить главной планетарной задачи - реального и эффективного выравнивания уровня жизни и связанного с этим мира на планете. Вряд ли возможно решить эту задачу только при помощи безудержной экспансии капитала, преследующего лишь цель извлечения на всем планетарном пространстве максимальной прибыли, обращаемой прежде всего на обогащение Севера, и следуемое из этого дальнейшее усиление отрыва Севера от Юга в социально-цивилизационном отношении. Людям, очарованным успехами торгово-экспансионистской глобализации, можно было бы посоветовать в целях более объективного понимания этих успехов - проделать одну-две экскурсии из благополучной Европы в центральную Африку к племени тутси или в любую деревню Индии. Российским же поклонникам глобализационного прогресса достаточно отъехать всего на 300-400 км в любую сторону от московского мегаполиса, в глубинку и взглянуть на "прогресс" вымирания русской деревни, десятилетиями питающейся картошкой и водкой. § 40. Что означает глобализация для России? На одной научной конференции маститый ученый и горячий сторонник глобализации, желая проиллюстрировать ее благодеяния, обратил внимание на то, что все мы с удовольствием носим импортную одежду. Сам того не желая, он попал на самое злокачественное для России проявление торговой глобализации. Мы экспортируем невосполнимые национальные природные богатства: нефть, газ, металлы. Выручка обычно оседает за рубежом (инвестиции, банковские вклады, туризм и т.п. Мы при нашей бедности еще и нетто-экспортер капитала!), а частично тратится на импорт ширпотреба, подержанных автомобилей и т.п. Типичная картина для типичной развивающейся страны, попавшей в капкан неэквивалентного торгового обмена сырья на готовые изделия. Рост цен на индустриальные, готовые изделия сравнительно постоянно опережает рост цен на сырьевые, продовольственные товары. Эти ножницы цен (terms of trade) ведут к тому, что разрыв в уровнях жизни "богатого Севера" и "бедного Юга" в относительных показателях не сохраняется, но увеличивается. Капкан, из которого в условиях жесткой глобальной конкуренции выбраться необыкновенно трудно. § 41. Глобализация, лишаемая главного - "человеческого измерения", означает на практике, в образном виде, свободу добычи природных ресурсов, нефти по всему миру и свободу продажи взамен кока-колы, жевательной резинки, разлагающей мораль голливудской киномакулатуры и т.п. Можно добиться блестящих успехов на путях неолиберализации и торгово-финансовой глобализации, но получить в результате социальную катастрофу, ибо огромные людские массы планеты пребывают в нищете и голоде. По данным экспертов Всемирного банка, на начало XXI в. из 6 миллиардов жителей планеты Земля около 3 миллиардов - бедняки, имеющие доход менее 2 долларов в день, а 1,2 миллиарда человек живут в крайней нищете! Самое же угрожающее и антисоциальное явление - колоссальный разрыв между людьми очень богатыми и очень бедными. Это выражается в резкой социально-демографической дифференциации. В США состояние 30 наиболее богатых людей составляет 500 миллиардов долларов, а состояние всего негритянского населения (35 миллионов человек) - 450 миллиардов. В России разрыв между бедностью и богатством быстро стал еще более резким. Численность граждан с доходами ниже прожиточного уровня по официальным данным на начало XXI в. достигает одной трети населения, а по неофициальным - более 50 процентов! Зато за считанные 90-е годы XX в. в России появились собственные миллиардеры, десятки которых, разбогатевшие в основном на эксплуатации нефтегазовых недр страны, уже включаются в список богатейших людей планеты, периодически публикуемый американским журналом "Форбс"*(9). Особую озабоченность экспертов Всемирного банка вызывает сохраняющийся разрыв между бедностью и богатством, в частности, в таких странах, как Бразилия, Колумбия, Нигер, Южная Африка и Россия. При этом глобальная экономическая интеграция сопровождается дальнейшим усилением неравенства в распределении национальных богатств, о чем свидетельствует опыт Китая, Малайзии и Таиланда, где в последние десятилетия XX в. были особенно высокие темпы экономического роста. Успехи глобализации сопровождаются сохранением и даже увеличением относительного разрыва между "богатым Севером" и "бедным Югом" по уровню жизни. Север вынужден при этом вразрез со всеми идеалами глобализации отгораживаться от демографического натиска Юга. Угроза, симптомы глобальной экологической катастрофы, разрушение экологического баланса планеты во многом вследствие бесконтрольной технократической экспансии того же Севера - это тоже угроза, тормоз становлению социального благополучия планеты. Предлагаемые на сегодня рычаги глобализации: трансграничная свобода предпринимательства и возведенная чуть ли не в новый символ веры глобальная борьба напуганного Севера с терроризмом, - вряд ли эффективны для решения главной, поистине глобальной проблемы современности - преодоление бедности и нищеты, создание достойного уровня жизни в масштабах всего земного шара. § 42. В зарубежной социологии и криминологии отмечается протекающий повсюду в мире сложный процесс так называемого "inclusion - exclusion" ("включения - исключения") - расслоения людских масс и социальных групп на "включенных" в современный глобалистский процесс социального, экономического, культурного, политического развития, в котором "успех" провозглашается смыслом и целью жизни, и на "исключенных" из этого процесса людей, по сути большинство населения планеты, особенно в развивающихся странах, остающихся на обочине динамического развития общества - людей обездоленных, "неудачников". Показательно и закономерно, что доля "исключенных" в населении страны тем выше, чем ниже уровень жизни в данной стране. Именно социальная среда "исключенных", их стремление добиться "успеха" любой ценой - есть питательная среда преступности, терроризма, сепаратизма и т.д. Социология резонно утверждает, что терроризм - это борьба бедных против богатых (Я.И.Гилинский). § 43. Социальная дисгармония в мире - питательная среда острых антиглобалистских протестов. Экологические организации, левые партии, Международная конфедерация свободных профсоюзов (включая и российские) выступают "за глобальную справедливость" - богатые страны не должны получать от процессов глобализации намного больше, чем бедные, как это происходит в настоящее время. Бедность - не только корень терроризма, но основа любых левых и левацких движений. Соответственно антиглобалистские протесты выплескиваются и на улицы, с массовыми беспорядками и погромами, приурочиваемыми к проведению сессий руководящих органов Международного валютного фонда, Всемирной торговой организации, обвиняемых в устроении глобальной эксплуатации бедных стран и бедного населения. В свете сказанного выше антиглобалистские выступления в мире во многом представляются оправданными. Хотя, к сожалению, и не всегда в цивилизованных формах, в протестной своей основе они содержат резонные обвинения в гегемонистских, неравно выгодных торговых, а также вредных социально-экологических и т.п. аспектах неоглобализации, с чем напрямую увязывается деятельность международных экономических, финансовых и других учреждений (ВТО, МВФ, "Большая восьмерка" и др.), которыми фактически осуществляется централизованное регулирование мирового торгово-экономического развития, по существу олицетворяющего сегодня всю практическую глобализацию. § 44. Наряду с успехами неолиберализма в мировой торговле существуют, однако, еще и в этой сфере серьезные нерешенные проблемы, в частности: отмеченные выше рудименты протекционизма; неурегулированная торговля сырьевыми товарами; нерешенные проблемы международных долгов; плавающие, нестабильные курсы национальных валют. Не обеспечена еще эффективная защита и поощрение международных инвестиций; неурегулирован режим деятельности транснациональных корпораций и т.д. Важно и то, что режим мировой торговли, определяемый прежде всего условиями системы ВТО, лишь тогда оказывается широко либерализованным, когда это не противоречит интересам сильнейших торговых держав и блоков (США, ЕС). Когда же этого требуют их интересы, протекционистская защита внутренних рынков сохраняется. Еще Марк Твен писал: "И как истово ратует Америка за эти открытые двери во всех странах, кроме самой Америки"*(10). По свидетельству бывшего Директора-распорядителя МВФ Х.Келера, вся помощь, которую получают "бедные" страны, гораздо меньше, чем то, что они теряют от протекционистских "богатых" стран. Упорно ограничивается ввоз в "богатые" страны аграрной продукции, текстиля, готовой одежды и т.д. из "бедных" стран. Строго блюдут развитые страны и свои по сути монопольные права на интеллектуальную собственность, что помогает им поддерживать фактически монопольные цены, к примеру, даже на современные патентованные лекарства, которые становятся недоступными для бедных, что и служит почвой для контрафакции. § 45. Парадокс в том, что гигантский глобалистский потенциал экономического роста (мощное углубление международного разделения труда, снижение издержек производства, необыкновенно резкое удешевление перемещения товаров и информации в планетарных масштабах) не сопровождалось ускорением самого экономического роста. В 90-е гг. мировая экономика росла в 5 раз медленнее, чем в 60-е гг*(11). Усиленные темпы роста народонаселения всей планеты и, соответственно, возрастание потенциального потребительского, причем все более диверсифицированного спроса, с одной стороны, и замедление темпов производства, с другой стороны, ожесточают конкуренцию, агрессивность борьбы за рынки. § 46. Несмотря на величие и силу стран - дирижеров современного мирового оркестра, остается еще и немало "оркестрантов" (особенно - Китай) с собственными интересами и достаточно мощными "инструментами", которые часто звучат диссонансом в общей глобализационной симфонии. Если абстрагироваться от всевозможной социальной и идеологической риторики (не важно - прокоммунистической или прокапиталистической) и ориентироваться на прагматический опыт перехода от почти полуфеодальной экономики к современному индустриальному обществу, на ум приходят, прежде всего, успехи современного Китая. Успехи, бесспорно связанные с жестким командным государственно-партократическим управлением (включая обуздание криминала, в том числе экономического) и не лишенные в этой связи определенных издержек, но тем не менее наглядно демонстрирующие действительный прорыв от статуса социалистического развивающегося государства к статусу промышленно развитого. Метод по существу очень прост: доходы от производительной деятельности всего общества обращаются не на обогащение небольшой группы олигархов и не утекают за рубеж, но идут на развитие экономики государства в целом. Все это удается с использованием однозначной эффективности рыночной модели хозяйства. В Советском Союзе достигнуты были тоже впечатляющие успехи в индустриализации, но лишь ценой огромных человеческих жертв и на основе так называемого планового хозяйства, оказавшегося малоэффективным по сравнению с рыночным. Как удалось в Китае сочетать рыночный механизм с жестким руководством со стороны государства, - в этом и заключается настоящий секрет "китайского экономического чуда". § 47. Перспективы глобализации не однозначно предопределены. В XIX в. столь же модным и предрешенным, как ныне глобализм, многим виделся интернационализм, а в XX в. мы пережили и еще переживаем невиданно жестокие эксцессы национализма. Более наглядны сегодня, между прочим, по сравнению с глобализмом успехи регионализма (Евросоюз, Северо-Атлантическая ассоциация свободной торговли - НАФТА и т.д.). И еще неизвестно, торжество ли глобализма или же регионализма ожидает нас в обозримо ближайшем будущем. |