Международное уголовное право. Учебн. пособие Под общей ред. В.Н. Кудрявцева. 2-е изд. перераб. и доп. – М. Наука, 1999. - 264с.. Международное уголовное право. Учебн. пособие Под общей ред. В. Международное уголовное право удк (075. 8) 341. 4 Ббк 67. 91я7 м 43 Авторский коллектив
 Скачать 1.96 Mb.
|
§ 5. СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО ПРАВАПроблема соотношения международного и внутригосударственного права имеет принципиальное значение как с точки зрения укрепления международной законности, так и с точки зрения международного сотрудничества и решения многих внутригосударственных вопросов. В современных условиях все больше отношения, когда-то являвшиеся сугубо внутренними, становятся предметом международного сотрудничества и международно-правового регулирования. Концепция господства права предусматривает признание всеми государствами мира верховенства международного права. Фактически речь идет о приоритетном положении международного права в общей системе права. Законы и Конституция Российской Федерации 1993 г. содержат положения о преимущественном действии международного договора в случае, если в нем установлены иные правила чем те, которые содержатся во внутреннем законодательстве. В этих условиях проявляются две тенденции, которые необходимо учитывать при ответе на вопрос о природе соотношения международного и внутригосударственного уголовного права. Первая тенденция – это тесная взаимосвязь правовых норм, регулирующих одну и ту же область отношений, их взаимное влияние и проникновение, вторая тенденция — решение традиционных вопросов внутригосударственного права путем заключения международного, межгосударственного соглашения. Это характерно, например, для области внешней торговли. (На Гаагской конференции по международному частному праву 1954 г. была разработана, например, Конвенция 1995 г. о законе, применяемом к международной купле-продаже движимых материальных вещей.) В международном частном праве национальное право постепенно теряет свою главную роль при решении традиционных международных частноправовых вопросов, и в эту область вступает международный договор, выполнение которого может потребовать принятия тех или иных норм. Об этом можно говорить как о широкой тенденции, как о серьезном рычаге этих процессов. Статья 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г. говорит, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации – составная часть ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Решения судов многих стран говорят о прямом применении международных конвенций, например, в области экономических отношений, финансового права, транспорта и др.: решение Верховного суда Австрии от 14 января 1978 г. об определении претензий по контрактам по Женевской конвенции 1956 г. о международном провозе товаров по фортам; решение Верховного суда Венгрии (№ III.32.989/1974) о применении ст. 27 (1) Международной конвенции 1961 г. о провозе товаров по железной дороге; решение Верховного суда Японии от 9 апреля 1973 г. об определении ущерба в соответствии со ст. 3(6) и З(3) Брюссельской конвенции 1924 г. о коносаменте; решение Апелляционного суда Канады от 23 декабря 1974 г. о значении и санкциях по ст. 3 (1), 3 (2), 3 (3) Варшавской конвенции 1929 г. о международных воздушных перевозках; решение суда Амстердама от 2 января 1974 г. о применении ст. 34 (2) Международной конвенции 1961 г. о провозе товаров по железной дороге; решение Федерального суда ФРГ от 13 октября 1975 г. о применении Женевской конвенции 1931 г. о чеках; решение Итальянского кассационного суда от 10 ноября 1973 г. о применении Нью-Йоркской конвенции 1958 г. о третейском решении; решение палаты лордов (Великобритания) от 31 марта 1976 г. о рамках претензий, ущерба по ст. 1 (1) Брюссельской конвенции о судах. Если мы обратимся к международному частному праву, то в современных условиях его понимание как национального все больше и больше уступает пониманию его как части, отдельной, особой подсистемы международного права, разумеется, при сохранении его специфики. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе подчеркивает следующее требование: государства должны устанавливать законы и административные правила в соответствии со своими юридическими обязательствами по международному праву, учитывать и выполнять должным образом положения Заключительного акта. Этот подход особенно важен, когда мы говорим о международном уголовном праве, которое не только служит важным орудием в борьбе с международными преступлениями и преступлениями международного характера, но и является важным элементом укрепления системы международной безопасности. На состоявшемся в октябре 1987 г. симпозиуме "Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности" чехословацкие юристы в докладе "Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности" пишут о соотношении норм внутригосударственного и международного уголовного права: "Необходимую координацию и кооперацию между ними (нормами права. - Р.К.) обеспечивают правовые институты, регулируемые, с одной стороны, нормами внутригосударственного происхождения, с другой – нормами международных соглашений, которые, однако, в соответствии с конституционными предписаниями стали также составной частью внутреннего правового порядка". Когда речь идет о соотношении международного и внутригосударственного права в определенной области (в частности, в борьбе с преступностью), то имплементация международного уголовного права, конкретных международных конвенций и соглашений может находить выражение в определенных национальных уголовных законах, особенно когда речь идет о санкции за международное преступление или преступление международного характера. Однако при всех обстоятельствах национальный закон не может противоречить международным соглашениям. Проблема соотношения международного и внутригосударственного права, тенденции ее развития наиболее наглядно проявляются в изменении содержания и понимания международного частного права, которое из внутригосударственного (национального) превращается в международное, занимая там особое место подсистемы международного права. Ответить на этот вопрос особенно важно, так как в литературе и научных дискуссиях говорится о делении международного уголовного права на международное публичное уголовное право и международное частное уголовное право. Анализ правового материала и практики не позволяет сделать такой вывод. С нашей точки зрения, анализ основополагающих принципов современного международного частного права приводит к выводу об общих с международным публичным правом принципах тождественности и различия субъектов права и правоотношений с учетом специфики регулирования международным частным правом экономических отношений, отношений между физическими и юридическими лицами, между государством и юридическими лицами, между физическими лицами и государством. В чем тождественность субъектов и различие международного публичного и международного частного права? Прежде всего в том, что субъектами международного публичного права выступают государства и международные межгосударственные организации, зачастую в своем уставе содержащие положение о признании их в качестве юридического лица на территории государств, являющихся их членами. Вместе с тем мы констатируем участие в международном общении, регулируемом международными, межгосударственными соглашениями, юридических лиц разных государств, становление международного юридического лица как особого субъекта международного права, субъектов международного права – физических лиц, что придает особую специфику этой области международных отношений и заставляет выделить ее в особую подсистему международного права. В этом случае физические лица выступают как пользователи прав и носители обязанностей, как опосредованные создатели норм права. Следует констатировать одновременно и тождественность, и различие источников международного публичного и международного частного права. Это прежде всего относится к межгосударственным соглашениям (договорам). Причем в международном частном праве их количество все время растет. Источником международного частного права являются и межгосударственные договоры (сделки), основанные, как правило, на международных договорах общего характера. Специфический источник международного частного права — договоры-сделки между государством и юридическим лицом иностранного государства, между юридическими лицами разных государств, что также заставляет выделять эту область международного общения в особую подсистему международного права. Это комплексная подсистема международного права; ее принципы и нормы, охватывающие область международных отношений и отношений внутри государства, выполняются действием международного права на территории государства. В последнее время в международном частном праве как косвенный или вспомогательный источник права все чаще выступает национальный закон, занимая значительно больше места чем такой источник занимает в международном публичном праве. В международном частном праве занимающие когда-то доминирующее положение коллизионные нормы (почему главным образом и говорилось о национальном международном частном праве) того или иного государства уступают место или унифицированным материальным нормам, или международным договорам и соглашениям, а сами национальные нормы становятся нормами, принятыми во исполнение международных договоров и соглашений по данному кругу вопросов. Подчеркивая это, мы не считаем, что внутригосударственные нормы перестали играть особую роль или ими следует пренебрегать в международном частном праве. Однако в настоящей ситуации развития они все больше играют подчиненную роль в осуществлении международных договоров и соглашений. Доктрину и практику разных государств по проблеме соотношения международного и внутригосударственного права можно в основном разделить на следующие группы: международное право (договоры) объявляется частью права страны и действует принцип les posterior derogat priori, т. е. преимущество отдается международному праву; международные договоры после вступления в силу акта ратификации или присоединения действуют на территории государства непосредственно после опубликования; международные договоры после вступления в силу акта ратификации или присоединения действуют на территории государства только после издания специального закона, который повторяет договор (этот метод часто в литературе называют трансформацией )[1]. При всех ситуациях обеспечение действия международного договора на территории государства — важный элемент действительности договора, неукоснительного соблюдения принципа pacta sunt servanda. В современных условиях определяющая тенденция в практике государств – непосредственное действие международного соглашения в силу акта ратификации или присоединения после опубликования в официальном органе государства, и в этом случае положения договора имеют преимущественную силу перед внутригосударственным законом (см. ст. 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г.). Эта тенденция отражает объективную необходимость международного сотрудничества государств независимо от их социально-экономического строя, характер современного международного права, применяемого в пределах территорий государств-участников международного общения в конкретных социально-экономических условиях. Становление и развитие международного уголовного права, с одной стороны, прямо испытывало на себе влияние национального, а с другой — международное уголовное право стало оказывать влияние на территории государства на внутригосударственное уголовное право (например, составы преступлений, предусмотренные в Уставе Нюрнбергского трибунала, преступление геноцида по Конвенции 1948 г.). Если в качестве примера взять институт международной уголовной ответственности индивида, то надо отметить, что основа формирования этого института — идея о преступности и наказании за агрессивную войну. В период между двумя мировыми войнами эта идея оказала влияние на формирование принципа запрета агрессивной войны, квалификацию ее как международного преступления, оформление ответственности государства-агрессора и индивидуальной уголовной ответственности. Московская декларация 1943 г. об ответственности гитлеровцев за совершенные зверства, Лондонское соглашение о судебном преследовании и наказании главных нацистских военных преступников, приговоры международных трибуналов – вот перечень основных документов, где получила свое выражение международная уголовная ответственность индивидов. Нельзя не говорить и о влиянии уже действующих международно-правовых документов на формирование этого института (Гаагская конвенция 1957 г., Версальский мирный договор 1919 г., Вашингтонский договор 1922 г., Декларация об агрессивных войнах 1927 г.). Однако исходным пунктом все же явилось национальное законодательство. Мы можем также говорить о влиянии международных договоров на национальное уголовное право. В.И. Степаненко писал, что это влияние имеет место в форме трех основных правил: а) установление и определение содержания признаков составов преступлений; б) определение и назначение наказания; в) определение сфер уголовной юрисдикции. Это воздействие осуществляется как непосредственно, так и опосредованно[2]. Можно также говорить о расширении под влиянием международных договоров пределов уголовной юрисдикции Российского государства в отношении преступлений, имеющих международную опасность. При этом необходимо учитывать воздействие как специальных международно-правовых норм, определяющих уголовную юрисдикцию государства в отношении конкретных преступлений и устанавливающих признаки таких преступлений, так и другие нормы международных договоров, определяющие пределы уголовной юрисдикции государств в пространственных сферах. Можно говорить о сужении в результате действия международных договоров пределов уголовной юрисдикции как в отношении иностранцев, так и в отношении собственных граждан в случае совершения ими преступлений за пределами территории своего государства. Если говорить о первом направлении влияния, то речь идет о расширении под воздействием международных договоров видов объектов, охраняемых национальным уголовным правом. Договоры предусматривают установление во внутригосударственном праве ответственности за преступления, предметом которых являются материальные объекты иностранного государства или объекты, не принадлежащие какому-либо государству и находящиеся вне его пределов. Договоры по борьбе с конкретными преступлениями часто возлагают обязанность предусмотреть во внутригосударственном праве наказания, имеющие высокую степень принуждения, или конкретные виды наказания. Договоры могут содержать положения, которые воздействуют на реализацию определенных видов наказания, предусмотренных в уголовном законе. Можно говорить и о влиянии договоров в отношении установления факта рецидива. В международных договорах могут устанавливаться пределы национальной и уголовной юрисдикции над определенными категориями субъектов. Под влиянием международных договоров по предотвращению и пресечению преступлений, имеющих международную опасность, как правило, расширяется круг уголовно наказуемых явлений. Нормы уголовного права, которые регламентируют ответственность за преступления с иностранным элементом, под влиянием договоров большей частью сужают круг уголовно наказуемых деяний. В последнем случае можно выделить следующие международные договоры: 1) предусматривающие ограничение условной юрисдикции в отношении лиц, исполняющих свои функции в сфере международных отношений; 2) определяющие особый правовой статус отдельных частей территории государства; 3) регламентирующие сотрудничество государств по правовым вопросам. Анализ влияния международных договоров в области международного уголовного права на внутригосударственное, прежде всего уголовное, право позволяет сделать вывод, что в случае противоречия нормы международного договора, вошедшего в законную силу, и нормы внутригосударственного закона на территории государства действует норма международного договора. Речь идет о выполнении обязательств по международному договору, что в области международного уголовного права означает неотвратимость ответственности и наказания за международные преступления и преступления международного характера. На международном симпозиуме в Праге "Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности" в октябре 1987 г. чехословацкие юристы высказали мнение, что национальный уголовный закон может сыграть важную роль в деле обеспечения мира и реализации всеобъемлющей системы международной безопасности. Они предложили ввести в Конституцию и Уголовный кодекс Чехословакии принципы и ряд составов преступлений, которые международное право рассматривает как международные преступления или преступления международного характера. К их числу они отнесли общие принципы международного права, формулирование уголовного наказания за международные преступления против мира и человечества, уголовное наказание за подготовку и развязывание агрессивной войны и др. Вместе с тем внутригосударственное уголовное законодательство оказывает влияние на разработку и формирование международных договоров и соглашений по международному уголовному праву. Это влияние, во-первых, находит выражение в формировании правосознания представителей государств при разработке международного соглашения, в позиции государства на переговорах, использовании правовых категорий национального уголовного права при разработке тех или иных норм международного договора; во-вторых, международные суды, в том числе и арбитражные, и третейские, решают дела с применением норм внутригосударственного права в качестве юридических фактов как вспомогательного средства для определения действия международно-правовых норм, необходимых для вынесения решения по делу. В.В. Мицик писал, что это касается главным образом решений арбитража[3]. Однако ничто не мешает и иному международному судебному учреждению, особенно если стороны договорились об этом при его создании, привлекать национальное право при доказывании положений решения. Международное уголовное право может также непосредственно санкционировать привлечение норм внутригосударственного уголовного права как применяемых при вынесении решений по определенным видам дел. Анализ практики международных судебных учреждений, рассматривавших вопросы международного уголовного права, говорит о том, что в ходе процесса судам приходилось изучать национально-правовые акты в целях определения истинности показаний сторон или в целях исследования соответствия внутригосударственного права международному. Внутригосударственное право (уголовное) может служить доказательством того, насколько действия государств или их должностных лиц соответствуют нормам договорного или обычного международного права, в случае нарушения которых возникает международная ответственность. В практике международных судебных учреждений не принимается во внимание ссылка на внутригосударственное законодательство в качестве основания отказа от выполнения взятых на себя международных обязательств. Международное сообщество исходит из ст. 27 Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров, которая говорит, что государство не может ссылаться на положения своего права или пробелы в нем в качестве аргумента в оправдание нарушения своих обязательств по международному праву. В случае, если внутригосударственная норма противоречит международной, и государства, юридические и физические лица продолжают ее придерживаться, возникают международная ответственность государств, международная ответственность юридических и физических лиц. Внутригосударственные суды применяют международные договоры, хотя практика ряда стран выдвигает определенные условия их применения, к числу которых относится опубликование договора согласно правилам внутригосударственного права, его соответствие общепризнанным принципам и нормам международного права, соблюдение государственными органами конституционных положений, точность и конкретность оформления международных договоров в целях их применения внутригосударственными судами и др. Практика судов Великобритании подтверждает, что международные договоры как таковые не обязательны для английских судов. Общепризнанные принципы международного права провозглашены в Великобритании частью права страны, но действуют на ее территории, если инкорпорированы в национальное законодательство. По ряду дел суды в Великобритании прямо признавали международное право частью права страны, хотя "для того, чтобы международный договор стал частью права Англии, необходимо издание акта парламента"[4]. Однако система судебных прецедентов позволяет сделать вывод о возможности применения международного права судами Великобритании. В практике США все международные договоры делятся на самоисполняющиеся и несамоисполняющиеся. Суды США могут объявить договор несамоисполняющимся и затем отказаться от его применения. Французская конституция провозглашает примат международных договоров, но законодатель сопроводил этот принцип многочисленными оговорками и ограничениями, используя которые суд может найти основание для неприменения или ненадлежащего применения положения международных договоров. Суды Италии и ФРГ могут применять международные договоры в том случае, если они инкорпорированы в правовую систему этих государств. В судебной практике развивающихся стран в основном находит отражение судебная практика их бывших метрополий. В арабской литературе подчеркивается положение о том, что судья применяет свой национальный закон, даже если он противоречит международно-правовой норме[5]. Однако в том случае, когда при этом нарушается право других государств, данное государство несет международно-правовую ответственность и обязано возместить ущерб. В работах арабских юристов говорится о двух видах противоречий международных договоров и внутренних законов: скрытое (или подразумеваемое) и явное. В первом случае суды обязаны применять нормы международного договора, во втором – суды применяют главным образом национальные законы, если нет прямого предписания. В подавляющем большинстве конституции арабских стран общего правила о преимуществе международного договора не содержат. Что касается России и других стран СНГ, то практика допускает применение национальными судами норм международных договоров после их ратификации и опубликования в официальном органе (см. ст. 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г.). Специально следует остановиться на вопросе применения обычной нормы международного права национальными судами[6]. Ответ на этот вопрос следует искать в положении о том, что государства в своих отношениях руководствуются принципами и нормами международных договоров и международных обычаев, т. е. речь идет об обязанности неукоснительно соблюдать международный обычай. В судебной практике Великобритании применение международного обычая оговорено многими условиями (английские суды применяют те международно-правовые обычаи, которые признаются Великобританией; решения вышестоящих судов обязательны для нижестоящих даже в том случае, если они противоречат международному обычаю; статутное право имеет приоритет перед международным обычаем; право определять, является ли данная норма международным обычаем, принадлежит только английскому суду). По существу, преимущество в подавляющем большинстве случаев отдается внутригосударственному праву. Исключение составляют английские призовые суды (международное морское право), которые решают дела в соответствии с международным обычаем. В практике США международный обычай может не признаваться, если против него выступают президент или конгресс. Конфликт обычной нормы международного права с актами конгресса разрешается путем применения принципа lex posterior derogat priori, что на практике приводит к применению норм внутригосударственного права[7]. Во Франции для того чтобы международная обычная норма могла быть применена судами, она должна быть признана французским законодателем, административными или судебными органами. Без этого французские суды не применяют правила международного обычая, несмотря на то что многие судебные решения прямо провозглашают примат международного права над внутригосударственным. Однако в работах некоторых юристов утверждается, что "суды Франции не колеблясь применяют правила международного обычая"[8], в то время как другие пишут, что во Франции "судьи не желают применять международное обычное право". Административные суды, например, в своих решениях отказываются ссылаться на международно-правовой обычай, хотя они в общем истолковывают французское право как налагающее те же обязательства, что и международное. Уголовные и гражданские суды поступают примерно так же. Ссылаться на "испытание" в таких делах довольно трудно, а то и невозможно. В ряде стран (Италия, Ирландия, Израиль и др.) не признается обязательность международного обычая для внутригосударственных судов. Суды неоднократно высказывались на этот счет. Однако и в их судебной практике есть решения, где поддерживалась обязательность международного обычая. В деле "Eute Nationale per la Ceulosa e per la carta v. Cartiera Italiana et al" от 28 января 1957 г. кассационный суд, руководствуясь итальянским законом, отказался применить норму международного договора, сославшись на то, что "статья 10/1 Конституции закрепляет автоматическую инкорпорацию для международного обычного права, т. е. итальянский суд признает неинкорпорированный обычай в качестве внутригосударственного правового обычая[9]. Австралийская практика говорит, что "австралийские судебные решения показывают, что судьи считают международное обычное право непосредственно применяемым во внутригосударственной сфере"[10], хотя в одном из дел, на которые ссылался Г. Александрович, мнения суд ей разошлись. Судья Дж. Джексон, в частности, сказал, что "международное право — один из источников внутригосударственного права Австралии", а судья Дж. Лэтем заявил, что "международное право не является частью права Австралии"[11]. Все это говорит о противоречивости и доктрины, и практики западных стран по расматриваемому вопросу, что подтверждается в работах почти всех юристов, изучающих эту проблему[12]. В Конституции РФ 1993 г. прямо говорится, что "в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией". Конституция в одинаковой степени требует соблюдения договорных и обычных норм. Кодекс торгового мореплавания Союза ССР в ст. 52 предоставлял капитану корабля право применять "правила международных морских обычаев с составлением соответствующего акта". Статья 23 Консульского устава СССР прямо говорила, что консул обязан контролировать, "чтобы юридические лица и граждане пользовались в полном объеме всеми правами, предоставленными им... международными обычаями". Таким образом, проблема соотношения международного уголовного и внутригосударственного права, хотя и стоит как бы ступенью ниже, чем проблема соотношения международного и внутригосударственного права в целом, имеет, однако, свои особенности.  [1] См.: Блищенко И.П. Международное и внутригосударственное право. М., 1960; Гавердовский А.С. Имплементация норм международного права. М., 1981; Буткевич Л.Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. М., 1982; МюллерсонР.А. Национально-правоваяимплементация международных договоров //Сов. ежегодник международного права. 1978. М., 1980; Усен-ко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права //Там же. 1977. М., 1979 [2] См.: Степаненко В.И Влияние международных договоров на содержание и ccbeov действия советского уголовного права. Свердловск, 1982 [3] См.: Мицик В.В. Внутригосударственное законодательство в решениях международных судебных учреждений. Киев, 1984 [4] Shaw V.N.International law.L., 1977.P. 113; Saxena I.N.The Relationship between international law and municipal law.Delhi,1987 [5] Джебрин Дж. Имплементация норм международного права во внутригосударственном законодательстве (на примере арабских стран). Киев, 1984 [6] См.: Буткевич В.Г. Применение правил международного обычая во внутригосударственном суде // Вести. Киевского университета 1982. № 15. С. 41 [7] См.: Лафитский В.И. Международное право в конституции США. М., 1980 [8] Herzog В. Proof of international law and foreign law before a French judge //Virginia journ. of international law. 1978. Vol. 18. N 14. P. 655 [9] International law Reports Year 1954 L., 1957. P. 13 [10] Alexandrowicz G. International law in municipal sphere according Australian Decisions //International and Comparative law Quarterly. 1964. Vol. 13 N 1 P. 92 [11] Alexandrowicz G. Op. cit.; МицикВ.В. Указ. соч [12] См : Erodes L., Gould N.L. The Relations between international and municipal law in Netherlands and in the United Nations. N.Y ,1961 P 61; Seidel-Hokenveldern I. Transformation or adoption of international law into municipal law // The International and Comparative law Quarterly. 1963. Vol 22. P. 96; Salzburg S.A. Discovering and applying foreign and international law in Domestic tribunals. An introduction to the second social Colloqium // Virginia Journ. of international law. 1978. Vol 18. P. 612; Spront H.H. Theories as to aplicability of international law in the Federal Courts of the United States // The American Journ of international law. 1932. Vol 26. P. 288-289 |