Мифы Ктулху Говард Лавкрафт Хребты безумия Эксмо 1936 удк 821. 111312. 2(73) ббк 84(7Сое)44
 Скачать 0.62 Mb.
|
1 2 II Надо полагать, публику немало поразили наши радиосводки об экспедиции Лейка на северо-запад, в области, где еще не бывал – и даже не мыслил побывать – человек, хотя о безумных надеждах Лейка произвести переворот в биологической и геологической науках мы не упоминали. 11–18 января он совершил предварительную вылазку на санях, с участием Пей- боди и еще пятерых человек (утомительную экспедицию омрачило происшествие: преодолевая нагромождение торосов, сани перевернулись, и погибли две собаки), и привез новые образцы архейских сланцев. Обилие ископаемых организмов в невероятно древних слоях заинтересо- вало уже и меня. Ничего столь уж невероятного я в них, впрочем, не усмотрел: это были весьма примитивные формы жизни; удивляться можно было только тому, что в докембрийских, по всей видимости, слоях вообще обнаружились признаки живых существ. Я все еще не видел смысла в требовании Лейка отступить от нашей, сжатой по времени, программы, тем более что для этого требовались все четыре самолета, много участников и все научное оборудование. И все же, поразмыслив, я не отверг план Лейка, хотя сам не прислушался к его доводам, что ему необходимы советы геолога, и остался на базе. Они улетели, а мы с Пейбоди и еще пятью сотрудниками стали обсуждать подробности запланированного перемещения на восток. Под- готовка уже шла: один из самолетов начал перевозить с пролива Мак-Мердо изрядный запас горючего – но с этим можно было подождать. Я оставил на базе сани и девять собак: в абсо- лютно безлюдном мире вековечного сна нужно иметь при себе на всякий случай хоть какой- то транспорт. Как всем известно, участники экспедиции Лейка в неведомое и сами посылали сообще- ния с помощью коротковолновых передатчиков на самолетах; сигналы принимались одновре- менно нами на южной базе и «Аркхемом» в проливе Мак-Мердо, откуда на волне пятьдесят метров сводки передавались во внешний мир. Экспедиция отправилась 22 января, в 4 часа утра, а первое сообщение поступило к нам только через два часа: Лейк сказал, что они при- землились в 300 милях от базы и начали пробное растапливание льда и бурение. Через шесть часов пришла вторая радиограмма, тон ее был очень взволнованный: работа кипела вовсю, был пробит неглубокий шахтный ствол и подорван заряд. Труды увенчались находкой: фраг- ментами шлака с отпечатками, похожими на прежний, так поразивший Лейка. Еще через три часа поступила краткая сводка: несмотря на сырость и пронизывающий ветер, самолеты поднялись в воздух. Я ответил, что возражаю против дальнейших рискован- ных шагов, Лейк отозвался кратко: риск, мол, оправдан, полученные образцы того стоят. Стало понятно: Лейк взвинчен настолько, что не остановится перед открытым неповиновением, и я бессилен предотвратить дерзкую затею, угрожавшую погубить всю экспедицию. Притом пугала мысль, что Лейк все больше углубляется в предательскую, мрачную белую необъятность, оби- тель бурь и непостижимых тайн, простирающуюся на 1500 миль в сторону малоизученного побережья Земли Королевы Мэри и берега Нокса. Миновало полтора часа, и поступило новое, еще более взволнованное послание с борта самолета Лейка. И тут я едва не пожалел, что не участвую в вылазке. «10.05. С борта. После бурана разглядел впереди горный хребет, таких высоких мы еще не видели. Если добавить высоту плато, сравнится, пожалуй, с Гималаями. Вероятные коорди- наты – 76°15′ широты и 113°10′ восточной долготы. Ни с той, ни с другой стороны конца не видно. Два конуса вроде бы курятся. Все пики черные, без снега. Порывы ветра с гор мешают навигации». Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 13 Пейбоди, я, остальные затаили дыхание перед радиоприемником. При мысли о титани- ческом горном хребте, вздымающемся в 700 милях от базы, в нас взыграл дух авантюризма; оставалось радоваться, что если не мы сами, то наши сотрудники совершили это открытие. Через полчаса Лейк снова вышел на связь. «Самолет Моултона совершил аварийную посадку на плато в предгорье, однако никто не пострадал, и машину, возможно, удастся починить. Трех оставшихся самолетов вполне доста- точно для перевозки людей и самых ценных грузов обратно на базу или в другое место, но пока в этом нет необходимости. Размеры гор просто невообразимы. Я собираюсь разгрузить само- лет Кэрролла и совершить на нем разведывательный полет. Ничего подобного вы себе даже не представляете. Самые мощные пики превышают, должно быть, 35 000 футов. Эверест им не соперник. За Этвудом – измерить теодолитом их высоту, пока мы с Кэрроллом исследуем вершину. Похоже, был не прав относительно конусов: формация по виду слоистая. Возможно, это докембрийские сланцы с инородными прослойками. Необычно выглядит профиль гор: на самых высоких пиках – правильной формы наросты, состоящие из кубов. В рыжих лучах низ- кого солнца – поразительное зрелище. Словно таинственная страна из сна или врата заповед- ного царства чудес. Жаль, что вы не с нами». Наступило время сна, но никто не думал о том, чтобы удалиться на покой. Похожее настроение царило и в проливе Мак-Мердо, где на «Аркхеме» и на складе тоже принимали радиограммы. Капитан Даглас поздравил всех по радио с важным открытием, и Шерман, радист со склада, к нему присоединился. Мы огорчились, конечно, из-за поломки самолета, но надеялись, что его удастся быстро починить. В 11 вечера поступило новое сообщение от Лейка. «Летим с Кэрроллом над высокими предгорьями. На настоящие вершины пока, из-за погоды, не замахиваюсь, отложил на потом. На такой высоте полет идет непросто, но оно того стоит. Хребет плотный, ни одного просвета, на ту сторону не заглянешь. Главные вершины превосходят Гималаи, впечатление очень странное. Массив, похоже, сложен из докембрийских сланцев, с явными следами других смещенных пластов. Насчет вулканизма я ошибался. Про- тяженность в обе стороны необозримая. Выше 21 000 футов вершины голые. На склонах самых высоких гор – непонятные образования. Большие блоки с вертикальными гранями, низкие и протяженные, правильной прямоугольной формы – похоже на картины Рериха, где древние азиатские замки лепятся к крутым склонам. Смотришь с расстояния – дух захватывает. Мы подлетали поближе, и Кэрроллу показалось, что блоки составные, но это, наверное, просто следы выветривания. Углы искрошились, сгладились, словно не один миллион лет подверга- лись действию непогоды. Камень, особенно в верхних частях, светлее, чем обнажения на скло- нах, структура его явно кристаллическая. При подлете обнаружили множество пещер, вход- ные отверстия у иных удивительно правильные, прямоугольные или полукруглые. Нужно бы вам посмотреть самим. Вроде бы вижу такое образование прямо на верхушке одного из пиков. Высота там тысяч тридцать – тридцать пять. Сам я на высоте 21 500 футов, холод пронизыва- ющий. По перевалам гуляет ветер, так и свищет в пещерах, но для самолета опасности нет». Следующие полчаса Лейк беспрерывно сыпал новостями и заявил, что намерен пешком взобраться на какой-нибудь пик. Я ответил, что присоединюсь к нему, как только он вышлет самолет, и что мы с Пейбоди, ввиду нового поворота событий, разработаем план, как лучше распорядиться запасами горючего – где и как их разместить. Было очевидно, что Лейку для бурения, а также для воздушной разведки потребуется много ресурсов, которые нужно будет переместить на другую базу у подножия новооткрытых гор. Не исключалось, что полет на восток в этом сезоне придется отменить. В связи со всем этим я вызвал по рации капитана Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 14 Дагласа и попросил его перевезти как можно больше запасов с кораблей на склад на ледовом барьере, где должна была находиться и единственная оставленная собачья упряжка. Что нам сейчас требовалось, это установить прямое сообщение через неизученную область между лаге- рем Лейка и проливом Мак-Мердо. Позднее Лейк вызвал меня, чтобы сообщить: он решил устроить лагерь в том месте, где приземлился самолет Моултона, который уже начали ремонтировать. Слой льда там был очень тонок, местами виднелась обнаженная порода, и Лейк собирался исследовать ее с помощью буров и динамита, а уж потом совершить санные и пешие вылазки. Он говорил о том, как невыразимо величественна наблюдаемая им картина, какие необычные чувства овладевают человеком под сенью могучих безмолвных вершин, которые стоят, упираясь в небо, на самом краю земли. Согласно теодолиту Этвуда, пять главных пиков достигали высоты от 30 000 до 34 000 футов. Лейка явно беспокоили следы разрушительной деятельности ветра: они свиде- тельствовали о том, что в этой местности случаются ураганы, каких мы до сих пор не виды- вали. Его лагерь находился в пяти с небольшим милях от ближайшего крутого подъема. В его голосе, преодолевшем 700 миль холодной пустоты, я уловил нотку подсознательной тре- воги; Лейк призывал нас поторопиться, чтобы как можно скорее разобраться с загадками этого доселе неведомого людям региона Антарктики. Сейчас он собирался пойти спать, поскольку день выдался необычайно трудный и насыщенный. Утром у меня состоялись переговоры по беспроводной связи сразу с двумя разнесенными на большое расстояние базами: Лейка и капитана Дагласа. Было решено, что один из самолетов Лейка доставит к нему Пейбоди, еще пятерых человек и меня, а также столько топлива, сколько сможет взять на борт. Что делать с остальным топливом, зависело от судьбы восточной экспе- диции; с решением можно было несколько дней потянуть, так как Лейку пока хватало горючего и для отопления, и для буровых работ. На старой южной базе следовало бы пополнить запасы, но только в случае, если экспедиция на восток не будет отложена до следующего лета, а Лейку тем временем нужно было отправить самолет на прокладку прямого пути от новооткрытых гор до пролива Мак-Мердо. Мы с Пейбоди приготовились законсервировать нашу базу – только вот на какой период? Если нам предстоит зимовка в Антарктике, то, скорее всего, будет налажено прямое сообщение между базой Лейка и «Аркхемом» и старая база пока не понадобится. Мы уже успели укрепить часть наших конических палаток блоками из спрессованного снега и теперь задумали довести эту работу до конца, построив подобие эскимосской деревни. Запас палаток у нас был нема- ленький, и тех, что взял с собой Лейк, должно было хватить на всю группу даже после нашего прибытия. Я известил его по радио, что нам с Пейбоди потребуется еще один рабочий день и утром, выспавшись, мы будем готовы к перелету на северо-запад. Однако с четырех дня о нормальной работе пришлось забыть: от Лейка одно за другим посыпались поразительные, взволнованные сообщения. Работа у него с утра не заладилась; когда исследовали с воздуха обнажения на ближайших склонах, не выявилось нужных ему архейских и первобытных пластов, из которых в основном были сформированы колоссаль- ные пики, видневшиеся на искусительно близком расстоянии от лагеря. Большая часть гор- ной породы принадлежала, вероятно, к юрским и команчским песчаникам, а также пермским и триасовым аспидным сланцам, а отдельные глянцево-черные вкрапления состояли, по всей видимости, из антрацита. Лейк, собиравшийся откопать образцы на пятьсот с лишним милли- онов лет древнее, был разочарован. Он понял: в предгорьях сланцевый пласт с теми самыми отпечатками не найдешь, нужно отправиться на санях к крутым склонам гигантских пиков. Тем не менее Лейк решил, следуя общей программе экспедиции, провести на месте буровую разведку. Этим занялось пять человек, остальные продолжили устройство лагеря и починку поврежденного самолета. Для начала была выбрана самая мягкая из видимых пород – песчаник приблизительно в четверти мили от лагеря; бур пошел очень легко, прибегать к Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 15 динамиту почти не требовалось. Лишь через три часа был сделан первый крупный взрыв, тут же послышались крики бурильщиков, и юный Гедни – руководитель работ – сломя голову при- бежал в лагерь и сообщил ошеломляющую новость. Исследователи наткнулись на полость. В самом начале песчаник уступил место пласту команчского известняка с множеством мелких окаменелостей: цефалоподов, кораллов, мор- ских ежей, спириферид; иные находки напоминали кремневых губок и кости морских позво- ночных – вероятно, это были телеосты, акулы и ганоиды. Это само по себе было радостно: ископаемых беспозвоночных нам прежде не попадалось, однако вскоре бурильная головка, пройдя слой камня, провалилась в пустоту, и тут участники работ возликовали вдвойне. Удач- ный взрыв разоблачил тайну подземелья, и теперь через отверстие с рваными краями (около пяти футов в поперечнике и глубиной три фута) жадному взгляду исследователей открылась неглубокая полость, которую пятьдесят миллионов лет назад проточили в известняке грунто- вые воды былого тропического мира. Размытый слой был не более семи-восьми футов толщины, но границ его нигде не про- сматривалось, и внутри циркулировал свежий воздух – значит, там существовала протяжен- ная подземная система. Пол и потолок ее изобиловали сталактитами и сталагмитами, неко- торые из которых срослись в колонны, но главными были обширные отложения раковин и костей – местами они даже загораживали проход. В скопище костей, вымытом из неведомых джунглей, с мезозойскими древовидными папоротниками и грибками, кайнозойскими сагов- никами, веерными пальмами и первобытными покрытосемянными растениями, содержалось столько окаменелых останков (мелового периода, эоцена и других эпох), сколько самому зна- ющему палеонтологу не сосчитать и не расклассифицировать и за год. Моллюски, панцири ракообразных, рыбы, амфибии, пресмыкающиеся, птицы, древние млекопитающие – большие и мелкие, известные и неизвестные. Само собой, Гедни с воплем бросился с лагерь, и само собой – все остальные побросали работу и сломя голову, по трескучему морозу бросились туда, где высокой буровой вышкой были отмечены только что обнаруженные врата в тайны земных недр и былых эпох. Удовлетворив, для начала поверхностно, свое любопытство, Лейк набросал в тетрадке послание и отправил юного Моултона бегом в лагерь – передать радиограмму. Так я впервые узнал об открытии, о том, что идентифицированы древние раковины, кости ганоидов и плако- дерм, остатки лабиринтодонтов и текодонтов, фрагменты черепа большого мозазавра, позво- ночный столб и панцирь динозавра, зубы и кости крыла птеродактиля, остатки археоптерикса, акульи зубы эпохи миоцена, черепа первобытных птиц, черепа, позвоночники и другие кости древних млекопитающих, таких как палеотерий, диноцерат, эогиппус, ореодонт и титанотерий. Недавней фауны – мастодонтов, слонов, верблюдов, оленей или быков – обнаружено не было, и Лейк заключил, что самые поздние отложения относятся к олигоцену и что пещера оставалась законсервированной в ее нынешнем сухом состоянии как минимум тридцать миллионов лет. С другой стороны, можно было только удивляться тому, что среди окаменелостей пре- обладали весьма древние формы жизни. Известняковая формация, судя по таким типичным окаменелостям, как губки, относилась, несомненно, к команчскому периоду, находки же из пещеры содержали на удивление большую долю организмов значительно более древних – вплоть до первобытных рыб, моллюсков и кораллов силурийского или ордовикского периодов. Отсюда неизбежно следовало, что в данном регионе Земли существовала уникальная устой- чивость форм жизни, охватившая временной промежуток от трехсот до тридцати миллионов лет назад. Продлилось ли существование древних видов за эпоху олигоцена, когда в пещере завалило вход, оставалось гадать. Так или иначе, 500 тысяч лет назад (принимая во внимание возраст пещеры, можно сказать «вчера») произошло страшное плейстоценовое оледенение, и все древние организмы, пережившие в этом месте свой срок, вымерли. Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 16 Не дождавшись возвращения Моултона, Лейк отправил в лагерь гонца с новой свод- кой. После этого Моултон не отходил от самолетного передатчика, отправляя мне, а также на «Аркхем», для сообщения во внешний мир, многочисленные постскриптумы, доставляв- шиеся порученцами Лейка. Те, кто следил за газетами, вспомнят, какое волнение вызвали в мире науки эти репортажи – в конечном счете из-за них и стали готовить ту самую экспедицию Старкуэзера – Мура, на планы которой, как я не устаю повторять, должен быть наложен запрет. Лучше я приведу послания Лейка дословно, как их расшифровал по своим карандашным сте- нографическим записям наш радист Мактай. «Исследуя обломки взорванных песчаников и известняков, Фаулер совершил важнейшее открытие. Несколько треугольных бороздчатых отпечатков, таких же как в архейских слан- цах, неопровержимо свидетельствуют о том, что исходный организм просуществовал в про- межутке от шестисот миллионов лет назад до команчского периода без существенных морфо- логических изменений, при тех же средних размерах. Команчские отпечатки по сравнению с древними выглядят упрощенными или хуже сохранившимися. Подчеркните для газетчиков важность этого открытия. Для биологии оно значит то же, что теория Эйнштейна – для матема- тики и физики. Оно полностью согласуется с моими прежними данными и заключениями. Как я предполагал и раньше, находки указывают, что известному нам циклу органической жизни, начавшемуся с археозойских одноклеточных, предшествовал другой – а может, и другие. Цикл этот начал разворачиваться не позднее чем миллиард лет назад, когда планета была молода и любые формы жизни, а также нормальные протоплазменные структуры на ней отсутствовали. Встает вопрос: когда, где и как началось это развитие». «Позднее. Когда я изучал фрагменты скелетов крупных наземных и морских ящеров и примитивных млекопитающих, мне бросились в глаза странные повреждения костной струк- туры – их невозможно приписать ни одному известному хищному или плотоядному живот- ному того периода. Они встречаются в двух видах: ровные углубления и зазубрины. В одном или двух случаях кости аккуратно разрублены. Подобных образцов немного. Посылаю в лагерь за электрическими фонарями. Будем рубить сталактиты и продвигаться дальше». «Еще позднее. Нашел странный осколок стеатита, шесть дюймов в поперечнике и пол- тора толщиной. Существенно отличается от всех местных формаций, какие нам до сих пор попадались. Зеленоватый, но признаки, указывающие на возраст, отсутствуют. Удивительно гладкий, правильной формы. Напоминает пятиконечную звезду с отломанными кончиками, сколы еще и по внутренним углам и в середине. В центре нетронутой поверхности – неболь- шое гладкое углубление. Любопытно, откуда он взялся и какому подвергся воздействию. Воз- можно, это потрудилась вода. Кэрролл, вооружившись лупой, ищет какие-нибудь еще геоло- гические признаки. Местами точечки, образующие правильный рисунок. Собаки все больше беспокоятся: похоже, камень им не по душе. Надо выяснить, нет ли у него специфического запаха. Новый отчет пошлю, когда Миллз вернется с фонарями и мы углубимся под землю». «10.15 вечера. Важное открытие. В 9.45 Оррендорф и Уоткинс, работая под землей при свете фонарей, обнаружили громадный окаменелый предмет в форме бочонка, совершенно непонятного происхождения – то ли это растение, то ли заросший экземпляр какого-то неиз- вестного науке лучистого морского животного. Ткани не разложились, вероятно благодаря соленой воде. Прочные, как кожа, но местами сохранившие удивительную упругость. На кон- цах и по бокам следы обрывов. Длина шесть футов, диаметр в середине три с половиной, на концах – по футу. Имеет пять выпуклых секций, похожие на бочарные клепки. По окружности в самом широком месте расположены боковые обрывы, похожие на остатки тоненьких ножек. В Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 17 бороздках между секциями – странные наросты. Это гребни или крылья, которые разворачива- ются веером. Все с большими повреждениями, но одно целое, размахом почти семь футов. Вся конструкция вызывает в памяти чудовищ из древних мифов, в особенности существ Старой Расы, упоминаемых в «Некрономиконе». Крылья перепончатые, с каркасом из трубок желе- зистой структуры. На концах трубок просматриваются мельчайшие отверстия. Края ссохлись, что находится внутри, что было оторвано – не разберешь. Когда вернемся в лагерь, нужно будет вскрыть. Не могу даже определить, растение это или животное. Многие черты указывают на то, что это невероятно примитивный организм. Распорядился, чтобы все рубили сталактиты и искали еще образцы. Найдены опять кости с рубцами, но они подождут. От собак нет житья. Взъелись на этот образец, только подпусти – разорвали бы в клочья». «11.30 вечера. Внимание – Дайер, Пейбоди, Даглас. Дело высочайшей – я бы сказал, исключительной – важности. «Аркхему» нужно сейчас же сообщить на главную станцию в Кингспорте. Странный бочкообразный организм относится к архейской эре, и это он оставил отпечатки на камнях. Миллз, Будро и Фаулер обнаружили под землей, в сорока футах от дыры, целое скопище – тринадцать штук. Там же необычные округлые стеатиты, мельче первого, формы звездчатой, но обломов не заметно, разве что иной раз на кончиках. Что касается орга- нических образцов, восемь из них как будто в идеальном состоянии, со всеми придатками. Извлекли их на поверхность, собак отвели подальше. Они на этих тварей так и кидаются. Отне- ситесь внимательно к описанию, повторите для надежности. Нельзя, чтобы в газеты проникли неточности. Длина объектов – восемь футов. Тело бочкообразное, из пяти секций, длина – шесть футов, диаметр в средней части – три с половиной, а на концах – один фут. Темно-серый, эла- стичный, очень твердый. В бороздках вдоль тела обнаружены сложенные крылья, длиной семь футов, перепончатые. Каркас крыльев трубчатый, железистой структуры, цвет – тоже серый, но светлее, на концах – микроотверстия. Если крылья расправить, обнаруживаются зазубренные края. По средней линии «бочонка», на каждой из пяти вертикальных, похожих на клепки, сек- ций имеются разветвленные эластичные отростки или щупальца светло-серого цвета. Напоми- нают руки примитивных криноидов. Отдельные отростки имеют диаметр три дюйма; на рас- стоянии шесть дюймов от основания разветвляются на пять добавочных отростков, а те, на расстоянии восемь дюймов, на пять мелких конусообразных щупалец или усиков. Таким обра- зом, каждый отросток венчается двадцатью пятью щупальцами. Туловище переходит в светло-серую вздутую шею с намеком на жабры, а «голова» пред- ставляет собой желтоватое пятиконечное подобие морской звезды, покрытое жесткими рес- ничками всех цветов радуги. Голова толстая, пухлая, размер от кончика до кончика – около двух футов, на кончиках желтоватые гибкие трубочки длиной три дюйма. Щель в верхней части головы, в самом ее центре, предназначена, вероятно, для дыхания. На конце каждой трубочки имеется сферическое утолщение под желтоватой пленкой; если ее отодвинуть, пока- зывается стекловидный шарик в красной оболочке – вероятно, глаз. Из внутренних углов звездообразной головы тянутся красноватые трубки длиной чуть больше желтоватых. Они кон- чаются кистообразными утолщениями, в которых при нажатии открываются отверстия коло- кольной формы, максимального диаметра два дюйма. По их контуру расположены острые белые выступы, похожие на зубы. Вероятно, это рты. Все эти трубки, реснички, окончания звезды, заменяющей голову, найдены плотно сложенными; трубки и окончания лучей лепились к шее и корпусу. Ткани прочные и при этом удивительно гибкие. В нижнем конце корпуса органы, в целом подобные голове, но с совершенно иными функциями. Вздутая псевдошея, без жабр, а далее – еще одна пятиконечная «морская звезда», зеленоватая. Прочные мускулистые отростки длиной четыре фута, диаметр у основания – семь дюймов, на конце – около двух с половиной. На каждом конце – небольшая опора, представ- Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 18 ляющая собой зеленоватый треугольник, перепончатый, на пяти прожилках, длиной восемь дюймов и шириной шесть дюймов с дальнего конца. Именно этот ласт, или плавник, или псев- донога, оставил отпечатки в камне, давность которых от миллиарда и до пятидесяти-шести- десяти миллионов лет. Из внутренних углов звезды торчат красноватые трубки длиной два фута, сходящие на конус, диаметром у основания – три дюйма, в конце – один. На кончиках – миниатюрные отверстия. Ткани всюду чрезвычайно прочные, кожистые, но весьма гибкие. Четырехфутовые отростки с ластами предназначались, несомненно, для передвижения, в воде или по суше – неизвестно. При касании обнаруживается развитая мускулатура. Все эти нижние органы, как и верхние, плотно прижаты к псевдошее и низу туловища. Не могу положительно утверждать, что находка принадлежит не к растительному, а к животному царству, но скорее всего это так. Вероятно, это поразительно эволюционировавший представитель лучистых, сохранивший притом ряд первоначальных особенностей. Несмотря на некоторые отличия, сходство с иглокожими неоспоримо. Нехарактерен для морских обита- телей орган, похожий на крыло, но он, вероятно, использовался в воде как руль. Примечательна симметрия, присущая растительным организмам с их вертикальной структурой, а не живот- ным – со структурой продольной. Поскольку мы имеем дело с невероятно ранней точкой эво- люционного процесса, когда, согласно прежним представлениям, не существовало даже самых примитивных одноклеточных, гадать о происхождении находки чрезвычайно затруднительно. Полностью сохранившиеся образцы обнаруживают столь поразительное сходство с неко- торыми мифическими тварями, что поневоле возникают мысли о том, что в незапамятной древности эти существа обитали и вне Антарктики. Дайер с Пейбоди читали «Некрономикон» и знакомы с кошмарными картинами, написанными Кларком Эштоном Смитом по мотивам этой книги; значит, они поймут, если я упомяну Старую Расу, то ли ради шутки, то ли по недо- разумению якобы создавшую жизнь на Земле. Ученые всегда полагали, что прообразом этих существ послужил какой-то древний обитатель тропических вод из категории лучистых, над которым основательно поработало больное воображение. Есть сходство и с доисторическими существами из фольклора, о которых писал Уилмарт, – относящимися к культу Ктулху и пр. Поле для исследований открывается необъятное. Судя по сопутствующим образцам, отложения относятся, вероятно, к позднему мелу или раннему эоцену. Сверху наросли мощные сталагмиты. Скалывать их очень трудно, но, будь они хрупкими, отложения могли бы постра- дать. Сохранность находок поразительная – потому, наверное, что вокруг известняк. Новых образчиков пока не нашли, но поищем позднее. Теперь предстоит непростая задача: доставить эти четырнадцать объемистых находок в лагерь, притом что собак к ним не подпустишь – лают как бешеные. Несмотря на сильный ветер, мы все же надеемся вдевятером управиться с тремя санями (троих человек оставляем присматривать за собаками). Нужно установить воздушное сообщение с проливом Мак-Мердо и начать переправку материалов. Но прежде чем лечь спать, я должен вскрыть одну из этих тварей. Вот бы сюда настоящую лабораторию! Пусть теперь Дайер краснеет, вспоминая, как не хотел отпускать меня на запад. Сперва самые высокие на земле горы, а теперь вот это. Ну чем не главное достижение экспедиции? Громкий успех в научном мире нам обеспечен. Браво, Пейбоди, без вашего бура мы не вскрыли бы пещеру. А теперь, на «Аркхеме», не повторите ли описание?» Трудно выразить, что почувствовали мы с Пейбоди, получив эти сообщения, и наши спутники радовались едва ли меньше нас. Мактай, слушая гудящий приемник, наскоро рас- шифровал по ходу дела несколько главных фраз, а по завершении радиограммы мы очень скоро получили от него ее полное содержание, восстановленное по стенограмме. Все оценили эпо- хальную важность открытия, и я, дождавшись, пока радист «Аркхема» повторит по просьбе Лейка научные описания, тут же его поздравил. Шерман со склада в проливе Мак-Мердо и капитан Даглас с «Аркхема» последовали моему примеру. Позднее я, как глава экспедиции, добавил несколько замечаний для передачи через «Аркхем» во внешний мир. Разумеется, в Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 19 подобной обстановке о сне даже думать не приходилось; я желал лишь одного: как можно ско- рее попасть в лагерь Лейка. Досадно было услышать от него, что в горах началась буря и ран- ним утром полет будет невозможен. Правда, через полтора часа я забыл о досаде, настолько заинтересовали меня новые сооб- щения Лейка. Он рассказывал о том, что четырнадцать крупных образцов были благополучно доставлены в лагерь. Они оказались удивительно тяжелыми, тащить их было нелегко, но девять человек успешно справились с задачей. На безопасном расстоянии от лагеря начали спешно сооружать снежный загон для собак. Образцы устроили на твердом снегу вблизи лагеря, один из них взял Лейк, чтобы сделать предварительное вскрытие. Против ожидания, ему пришлось серьезно потрудиться: даже при высокой температуре (в только что устроенной лабораторной палатке работала бензиновая печка) обманчиво гибкие ткани образца, хорошо развитого и полностью сохранившегося, остались твердыми, прочнее обычной кожи. Лейк задумался, как сделать необходимый разрез и не повредить при этом внутреннюю структуру. Правда, в его распоряжении имелось еще семь безупречных образцов, и все же они представляли собой редкость и требовали крайне осторожного обращения, разве что в недрах пещеры обнаружатся в большом числе новые особи. И потому Лейк присоединил этот экземпляр к остальным и притащил в лабораторию другой, частично сохранивший с обоих концов звездообразные органы, но сильно помятый и с разрывом вдоль одной из борозд на корпусе. Результаты, тут же сообщенные мне по радио, были ошеломляющими. О точности и аккуратности разреза нечего было говорить – инструменты не подходили для работы со столь необычными тканями, – однако от того, что удалось узнать, голова шла кругом. Назревал настоящий переворот в нашей биологической науке, основанной на учении о клетках, ибо она в данном случае оказалась несостоятельной. Сколько-нибудь существенной минерализации органических тканей не обнаружилось, и внутренние органы за сорок миллионов лет ничуть не разрушились. Плотность, неподверженность гниению и едва ли не абсолютная прочность – качества, неотъемлемо присущие данной форме живой материи, и относятся они к неко- ему палеогеновому циклу эволюции беспозвоночных, познать который мы бессильны. Вначале ткань, с которой имел дело Лейк, была сухой, но потом под воздействием тепла размягчилась, и с неповрежденной стороны обнаружилось скопление органической жидкости с отвратитель- ным, едким запахом. Это была не кровь, но густая темно-зеленая жижа, которая, очевидно, ее заменяла. К тому времени все 37 собак уже находились в недостроенном загоне вблизи лагеря, но даже на расстоянии они учуяли резкий запах и, бегая кругами, зашлись в отчаянном лае. Предварительное вскрытие не только не помогло классифицировать этот странный орга- низм, но, напротив, породило еще больше загадок. Что касается его внешнего строения, все догадки оказались верными, и, соответственно, можно было не колеблясь отнести это суще- ство к животным, однако внутри обнаружилось столь много растительных признаков, что Лейк очутился в безнадежном тупике. Существо обладало органами пищеварения и кровообраще- ния, а также выделительной системой в виде красноватых трубок в его звездчатом основа- нии. Поверхностный осмотр убеждал в том, что дыхательный аппарат этой твари обрабатывал скорее кислород, чем двуокись углерода; притом некоторые признаки указывали на наличие полостей, где скапливается воздух, а также использование альтернативных методов дыхания: помимо внешней щели, через жабры и поры, причем две последние системы были вполне раз- виты. Несомненно, тварь была амфибией, к тому же приспособленной к длительной зимовке без воздуха. Имелись, судя по всему, и голосовые органы, связанные с главной дыхательной системой, но в них обнаружился ряд аномалий, которые было непросто объяснить. Едва ли они были приспособлены для членораздельной речи, но вполне могли издавать разнообраз- ные музыкальные звуки вроде свиста, перекрывающие большой диапазон частот. Мышечная система была развита настолько, что ей не находилось аналогов. Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 20 Нервная система оказалась такой сложной и высокоразвитой, что Лейк не переставал поражаться. В некоторых отношениях чрезвычайно примитивное, это существо обладало системой нервных узлов и волокон, достигшей едва ли не предельного специфического разви- тия. Мозг, состоящий из пяти долей, удивлял своей сложностью. По ряду признаков можно было предположить, что органы чувств у этой твари устроены особым образом и во многом не сходны с органами чувств всех прочих земных организмов. К этим органам относились, в частности, жесткие реснички на голове. Возможно, у твари было не пять чувств, а больше, – в таком случае ее способ существования не укладывался ни в какие известные нам стереотипы. Лейк полагал, что для обитателей первобытного мира эти твари обладали очень высокой чув- ствительностью при четком разделении функций между особями, подобно нынешним мура- вьям и пчелам. Размножались они как споровые растения вроде папоротников; на концах кры- лышек имелись спорангии, и развивались особи из заростков или гаметофитов. Попытка произвести классификацию на данном этапе исследования была бы просто неле- пой. Выглядели они как лучистые животные, но, очевидно, в эту группу не укладывались. Отчасти принадлежали к растительному миру, но три четверти признаков роднили их с миром животным. Симметричное строение и некоторые другие особенности ясно указывали на то, что это выходцы из моря, но к каким условиям они адаптировались в дальнейшем, сказать было трудно. Крылья, во всяком случае, недвусмысленно говорили о полетах. Но чтобы суще- ства, оставившие отпечатки в архейских камнях, сумели в пору младенчества нашей планеты проделать такую огромную, сложную эволюцию? Это было настолько непостижимо, что Лейку не раз, по странной причуде памяти, приходили на ум древние мифы о Старой Расе, которая спустилась со звезд и то ли в шутку, то ли по ошибке зародила на Земле жизнь, а также стран- ные рассказы одного коллеги, фольклориста с кафедры английского языка Мискатоникского университета, о космических пришельцах, якобы обитавших на пустынном взгорье. Разумеется, он подумал о том, что докембрийские отпечатки могли быть оставлены не теми существами, с которыми он имел дело, а их примитивными предками, однако тут же отказался от этой, чересчур упрощающей теории, поскольку более древняя окаменелость обла- дала продвинутым, сравнительно с поздней, строением. Последняя представлялась результа- том скорее упадка, чем эволюции. Псевдонога сократилась в размерах, вся морфология сдела- лась проще и грубее. Более того, нервы и изученные Лейком органы носили странные следы регресса, упрощения сложных форм. Удивляло обилие атрофированных и рудиментарных органов. В целом едва ли не все загадки остались неразгаданными, и Лейк, в поисках времен- ного названия вновь обратившись к мифологии, шутливо окрестил свои находки Старцами. Приблизительно в половине третьего ночи, решив, что пора наконец прервать работу и удалиться на покой, он прикрыл рассеченный образец брезентом, вышел из лабораторной палатки и с новым интересом всмотрелся в целые экземпляры. Незаходящее антарктическое солнце успело слегка размягчить ткани, так что у двух-трех особей кончики лучей на голове и трубки начали разворачиваться, но Лейк считал, что при температуре, близкой к нулю, немед- ленное разложение им не грозит. Тем не менее он сложил вместе целые образцы и накинул на них запасную палатку, чтобы уберечь от прямых солнечных лучей. Еще он рассчитал, что так от образцов будет меньше пахнуть, а то с собаками была просто беда, пусть даже их держали на значительном расстоянии за стенкой из снега (ее спешно достраивали в высоту прежние работники и еще несколько дополнительных). Похоже было, что с исполинских гор вот-вот обрушатся суровые порывы ветра, поэтому Лейк закрепил углы палатки тяжелыми снежными блоками. Ожил прежний страх внезапных антарктических бурь, и участники экспедиции, под руководством Этвуда, принялись укреплять снегом палатки, новый загон для собак и прими- тивные укрытия для самолетов. Последние сооружались в свободные минуты из твердых снеж- ных блоков и далеко еще не были доведены до нужной высоты, поэтому Лейк в конце концов направил на их достройку всех работников, освободив их от других заданий. Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 21 Лишь в пятом часу Лейк наконец собрался уходить из эфира, напоследок сообщив, что его группа еще немного нарастит стенки укрытия и отправится на покой, и посоветовав нам сделать то же самое. Он обменялся парой фраз с Пейбоди, вновь похвалив его чудесные буры, без которых открытие бы не состоялось. Этвуд послал приветствие и тоже похвалил буры. Я от души поздравил Лейка, добавив, что он был прав относительно экспедиции на запад, и все назначили следующий сеанс связи на десять часов утра. Если ветер к тому времени утихнет, Лейк собирался послать за нами на базу самолет. Перед концом связи я отправил на «Аркхем» заключительные инструкции, как скорректировать дневную сводку для передачи во внешний мир: не следовало сразу выкладывать всю ошеломляющую правду, ибо никто не поверил бы ей без веских доказательств. Г. Ф. Лавкрафт. «Хребты безумия» 22 Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам спо- собом. 1 2 |