Кусорвая работа. Общественные отношения как предмет уголовного права
 Скачать 56.39 Kb.
|
1 2 Введение Глава 1. Понимание предмета и метода уголовного права в истории отечественной юридической науки § 1. Формирование представлений о предмете и метода уголовно-правового регулирования в российской науке до начала XX столетия §2. Развитие научных взглядов на предмет и метод уголовного права в отечественной юриспруденции XX столетия Глава 2. Предмет уголовного права в системе правовых отношений § 1. Предмет уголовного права в контексте теоретических проблем правопонимания §2. Общественные отношения как предмет уголовного права §3. Взаимосвязь уголовно-правовых отношений с предметом иных отраслей права Глава 3. Структура уголовно-правового отношения § 1. Субъекты уголовно-правового отношения §2. Объект уголовно-правового отношения §3. Содержание уголовно-правового отношения Глава 4. Метод уголовно-правового регулирования §1. Теоретические предпосылки исследования метода уголовного права §2. Императивные и диспозитивные способы регулирования уголовно-правовых отношений §3. Карательные, восстановительные и превентивно-защитные способы регулирования уголовно-правовых отношений Глава 5. Актуальные проблемы теории уголовно-правового регулирования § 1. Юридический факт в уголовном праве и пределы уголовно-правового регулирования §2. Задачи и функции уголовно-правового регулирования в свете его предмета и метода ' §3. Влияние процессов универсализации права на содержание предмета и метода уголовного права Во введении обосновывается актуальность диссертационного исследования, определяются его объект и предмет, цель и задачи, методологическая основа работы, ее теоретические, нормативные и эмпирические источники, формулируются выносимые на защиту положения, аргументируется их научная новизна, теоретическое и прикладное значение. Глава 1 «Понимание предмета и метода уголовного права в истории отечественной юридической науки» посвящена науковедческому анализу развития теоретической мысли по проблемам предмета и метода уголовного права. Исходной точкой в определении статуса и места уголовно-правовых предписаний в системе права стала воспринятая русской наукой идея о разделении права на естественное и позитивное, а последнего - на государственное 20 и гражданское. При таком подходе уголовное право мыслилось как часть позитивного государственного права - наказательное право государства. Это обстоятельство обусловливало его анализ в двух аспектах: как принадлежащего государству субъективного права наказания преступников и как объективно существующей совокупности законов, которыми государство руководствуется при осуществлении этого права (В.Д. Спасович, СВ. Будзинский и др.). Однако если проблеме обоснования субъективного права государства на наказание преступников русская наука XIX - начала XX столетия уделяла пристальное внимание, то вопросы, связанные с ограничением карательной деятельности нормами позитивного уголовного права, не нашли в ней развернутого анализа. Одна из причин этого состояла в специфическом понимании норм уголовного закона и их социально-правовых функций, согласно которому уголовно-правовые постановления определялись как не имеющие самостоятельного регулятивного воздействия и выполняющие роль норм, лишь охраняющих все остальные права от нарушений (Н.Д. Сергиевский, Н.С. Таганцев и др.). При таком подходе уголовное право фактически лишалось собственного предмета правового регулирования и понималось в большей степени как специфический метод регулирования так называемых позитивных базисных отношений, который отличался от иных принудительных регуляторов содержанием санкций (наказаний). Критика такой концепции • высказывалась уже ее современниками (Н.А. Неклюдов, А.Ф. Кистяковский, СВ. Познышев и др.), отмечавшими, что уголовное право обладает не только охранительной, но и регулятивной функцией; оно формулирует самостоятельные запреты, которые обладают всеми признаками правовой нормы, и тем самым непосредственно регулирует определенную группу общественных отношений. В предметную область уголовного права включались не все без исключения отношения, а только те, в рамках которых именно уголовный закон возлагал на граждан определенные обязанности или устанавливал запреты (в современной трактовке - «общепредупредитель- 21 ные» отношения). Что касается метода регулирования таких отношений, то им признавалось императивное установление запрета, который проявлялся в санкции уголовно-правовой нормы. Глубоко исследуя наказание как метод уголовно-правового регулирования, правовая наука к концу XIX столетия в полной мере осознала его ограниченные возможности и приступила к поиску новых средств, что стимулировало дискуссию относительно предмета и методов уголовного права. Перед наукой возникала серьезная проблема: с одной стороны, стала очевидной необходимость применения иных (кроме наказания) мер борьбы с преступлениями; с другой стороны, эти меры не укладывались в разряд мер правового регулирования ни базисных, ни общепредупредительных отношений. Выход был найден совместными усилиями представителей классической школы, выступавшими за сохранение «юридической чистоты» уголовно-правовой науки, и социологической школы, стремившимися четко обозначить пределы уголовноправовой догматики, уголовной политики и криминологии. Обновленный взгляд на предмет уголовно-правового регулирования был сформулирован в начале XX века (Л.С. Белогриц-Котляревский, А.А. Пионтковский). Согласно новой точке зрения в предмет уголовно-правового регулирования включаются уже не «позитивные базисные» и не «общепредупредительные» общественные отношения, а только те, которые имеют индивидуализированный характер и возникают между государством и конкретным лицом, нарушившим уголовноправовой запрет (в современной терминологии «охранительные»). Изменение в понимании предмета уголовно-правового регулирования повлекло за собой признание возможности большего разнообразия в применении мер регулирования «индивидуализированных» отношений. В качестве таковых стали признаваться не только традиционное наказание, но и условное осуждение, меры принудительного лечения, меры воспитания, ориентированные в большей степени на достижение целей частной превенции. Октябрьские события 1917 года разрушили правовую традицию регулирования и охраны общественных отношений. В первых советских уголовных 22 законах была выражена идея лишения отрасли ее юридических свойств и превращения уголовного права в политическое орудие советской власти, направленное к репрессивному поддержанию устанавливаемого ею правопорядка. Предупредительная и регулятивная функции уголовного права уходили на второй план, уступая место исключительно карательной функции уголовного закона. Карательную сущность уголовного права в то время открыто признавали многие специалисты (Е.Б. Пашуканис, М.Д. Шаргородский, А.А. Герцензон и др.). Понятно, что подчеркнутая политизация уголовного права не способствовала дальнейшей разработке проблематики предмета и методов уголовноправового регулирования. Изменение ситуации произошло в 30-50-е годы, когда после двух общесоюзных дискуссий о системе советского права утвердилось единодушное признание предметом правового регулирования общественных отношений и возведение предмета и метода в ранг критериев разграничения отраслей права. Такое понимание оснований систематизации права не сразу нашло отражение в уголовно-правовой литературе. В целом ряде работ распространено было мнение о том, что предметом уголовного права являются не общественные отношения, а преступление; а методом, следовательно, является наказание (М.Д. Шаргородский, А.А. Герцензон). Такая ситуация существовала вплоть до конца 50-х годов прошлого века. В условиях методологического единообразия в правовых науках ученые не могли не приступить к разработке понятия уголовно-правовых отношений и метода их регулирования. Первенство принадлежит процессуалистам (М.С. Строгович, Н.Н. Полянский), которые определили предмет уголовного права как выраженное в законе отношение государственной власти к лицу, совершившему преступление. Эта формула нашла признание у специалистов в области уголовного права (А.Н. Трайнин, А.А. Пионтковский, Н.И. Загородников), а к середине 60-х годов стала общепризнанной. Потребность в теоретическом осмыслении фундаментальных проблем уголовно-правового регулирования стимулировала проведение крупных моно- 23 графических исследований в этой сфере (В .Г. Смирнов, Н.А. Огурцов и др.). Отметим, что на фоне активной разработки предмета отраслевого регулирования явно недостаточное внимание уделялось проблематике методов уголовного права. Едва ли не первые научные статьи, специально посвященные этому вопросу, появляются в 80-е годы (И.С. Ной, А.Б. Сахаров). Причем при несовпадающих позициях относительно предмета уголовного права специалисты были единодушны в оценке его метода, которым признавалось наказание. В 80-90-х годах XX столетия развитие уголовно-правовой науки связано с существенным обновлением ее методологического аппарата и широкой деидеологизацией. Оценивая новые литературные источники, следует дифференцированно подходить к тому, что было написано о предмете, а с другой стороны, о методе уголовно-правового регулирования. Стремясь разнообразить представления о предмете уголовного права, наука не смогла создать принципиально новых подходов, которые бы не были известны ранее. По сути, речь шла о реанимации тех или иных концепций, аргументированных специалистами прошлых лет. Принципиально иная ситуация сложилась при анализе метода уголовного права. Конец 1980-х и начало 90-х годов отмечены появлением в отечественной библиоірафии ряда весьма значимых работ, посвященных проблемам уголовно-правового компромисса, применения мер поощрения и стимулирования для решения задач уголовно-правового регулирования. В науке постепенно утверждается мысль о том, что наказание (его применение и угроза) не может более считаться единственным методом уголовного права, а для эффективного регулирования уголовно-правовых отношений необходим более широкий арсенал средств правового воздействия. Именно изменение представлений о методах уголовного права по принципу обратной связи повлекло за собой трансформацию взглядов специалистов на предмет уголовного права, на круг отношений, которые им регулируются. В итоге к началу XXI столетия проблема предмета и метода уголовного права вышла на уровень фундаментальной задачи, решение которой во многом определяет основные характери- 24 стики и содержание уголовного законодательства, перспективы его развития и применения. Глава 2 «Предмет уголовного права в системе правовых отношений» посвящена исследованию влияния типов правопонимания на определение предмета уголовно-правовой отрасли, обоснованию предпочтительности признания в качестве такового общественных отношений и выявлению системных взаимосвязей уголовно-правовых отношений с предметом иных отраслей права. В современной юридической науке нет общепризнанного понимания сущности права, его содержания, генезиса, роли и значения в жизни общества. Это подчеркивает значимость плюралистического подхода к правопониманию. Вместе с тем такой подход не должен приводить к механическому сочленению различных концепций и попыткам определить предмет уголовного права посредством перечисления всех возможных его интерпретаций. Плюрализм предполагает не просто совмещение разнообразных трактовок, а органичное сочетание множества взглядов на предмет, что должно приводить к выявлению его различных качественных характеристик, к возможности использования вновь открывающихся свойств предмета для совершенствования теории и практики уголовно-правового регулирования. Исходя из этого, в работе раскрываются те позитивные возможности, которые дает совмещение типов правопонимания для анализа уголовного права, а также проводится критический анализ высказанных в науке позиций по вопросу о предмете отрасли. В основе возникновения уголовного права нельзя не видеть естественного стремления человека к безопасности. Инстинкт самосохранения в процессе развития человека постепенно трансформировался в осознаваемую потребность обеспечения не только личной, но и коллективной безопасности, которая удовлетворялась сначала в обычных, а затем и в писаных нормах, легитимирующих применение средств коллективного принуждения к нарушителям принятого в обществе порядка. В связи с этим можно признать справедливым суждение о том, что уголовное право есть право на безопасность (П.Н. Панченко). Но в не- 25 го необходимо внести одно принципиальное уточнение: уголовное право лишь часть права на безопасность, которое не может быть обеспечено никакими иными средствами, кроме уголовного закона. В противном случае оно теряет собственную идентичность, превращается во всеобъемлющее мегаправо, что вряд ли оправданно. Обеспечение права на безопасность всегда сосредоточивалось в руках некоего коллективного образования (рода, общины, общества в целом). Государство, возникнув на определенном этапе общественного развития, лишь перехватывает эту инициативу, замыкает ее на себе. Специфика преступления как общественно опасного деяния состоит в том, что оно угрожает безопасности не отдельных социальных групп, а общества в целом, в связи с чем борьба с ним требует активизации усилий этого общества как целого и выражает его согласованную позицию относительно ценности нарушаемого преступлением блага. Такой целостности общество достигает только в государстве, обладающем необходимым аппаратом принуждения. Как только государство приобретает статус субъекта, ответственного за безопасность, оно санкционирует существующие и создает новые запреты; это - важнейший этап в эволюции права. Однако это не означает, что именно преступление и наказание являются предметом уголовного права (А.Н. Игнатов). Такое понимание предмета может привести к интерпретации преступления и наказания исключительно как проявления государственной воли; отсюда высока вероятность конструирования социально не обусловленных запретов и отрыва уголовного права от истинных потребностей общества. Право создавалось не для того, чтобы обслуживать свои собственные потребности, а для того, чтобы привнести в общественную жизнь порядок, основанный на справедливости и безопасности. Общество делегировало государству обязанность обеспечивать безопасность и в качестве допустимого средства предоставило возможность ограничивать права и свободы нарушителей порядка уголовным законом. 26 Подход к уголовному праву с позиций понимания права как меры свободы в приложении к предмету исследования дает возможность уточнить два важных аспекта. Во-первых, устанавливая те или иные запреты в уголовном законодательстве, государство определяет границы свободы человека. Это тонкий и крайне опасный в смысле возможной ошибки инструмент. Если установленные в уголовном законе границы свободы соответствуют естественным правам человека и не стесняют их, то сам уголовный закон вполне соответствует праву как мерилу свободы. В противном случае закон превращается в институт подавления человека и жесткого администрирования, утрачивая свойства правового института. Во-вторых, в деле обеспечения безопасности и урегулирования уголовноправового конфликта свобода государства небезгранична. Следуя известному принципу, согласно которому свобода одного субъекта простирается до фаниц свободы другого субъекта, можно утверждать, что свобода государства в рассматриваемой сфере ограничена свободой человека. Это налагает на государство важнейшую обязанность сообразовывать свои действия по обеспечению безопасности средствами уголовного права с правами человека. Наличие у государства этих офаничений и признание прав и свобод человека в качестве их критерия заставляет усомниться в обоснованности суждений специалистов, которые видели в уголовно-правовых отношениях исключительно властеотношения (Я.М. Брайнин). Взаимная связанность государства и человека правами и обязательствами - ключевая характеристика права вообще и уголовного права в частности. Она предполагает наличие между субъектами социального взаимодействия определенных отношений, отражает саму суть этих отношений, поэтому социологическая интерпретация права представляется весьма актуальной. Исходя из этого в работе делается вывод о перспективности понимания предмета уголовного права именно как общественных отношений. В диссертации исследуются оформившиеся в русле социологического правопонимания научные позиции, на основе которых создаются и к которым тяготеют различные «частные» учения о предмете уголовного права. К их чис- 27 лу относятся теории, включающие в предмет уголовно-правового регулирования наиболее важные и ценные для личности, общества и государства общественные отношения, перечисленные в ч. 1 ст. 2 УК РФ (II.М. Кропачев, И.Э. Звечаровский), а также общепредупредительные отношения, возникающие в связи с изданием уголовного закона (А.В. Наумов, Н.Ф. Кузнецова, В.Д. Филимонов). Исследование содержания этих учений позволило сделать вывод о том, что они значительно расширяют границы уголовного права, превращают его в «мегаправо», регулирующее весь спектр социальных взаимосвязей, и допускают смешение понятий «предмет права» и «функция права». Тем не менее в диссертации признается, что уголовное право так или иначе влияет на эти отношения, что объясняется взаимосвязью и системным единством всех существующих в обществе отношений, а также общим свойством всех правовых отраслей упорядочивать эти отношения. Но влияние и регулирование не одно и тоже. Исходя из самостоятельности таких направлений уголовно-правового влияния на общественную практику, как правовое регулирование, информационное и ценностно-ориентирующее воздействие, в работе утверждается, что каждое из них обладает собственным предметом. Предметом ценностно-ориентирующего воздействия уголовного права являются базисные отношения, поставленные под охрану УК РФ, влияя на которые уголовное право способствует также их упорядочению. Воздействуя на данный вид отношений, оно реализует охранительную функцию. Этот предмет можно назиать предметом уголовно-правовой охраны. Предметом информационного воздействия уголовного права являются общепредупредительные отношения, в рамках которых граждане, усваивая содержание уголовного закона наряду с требованиями иных правовых, моральных и тому подобных норм, убеждаются в необходимости (целесообразности) его соблюдения. Воздействуя на этот вид отношений, уголовное право реализует присущую ему предупредительную функцию. Предметом собственно правового регулирования для уголовного права выступают именно те отношения, которые возникают в связи с преступным 28 причинением вреда объектам уголовно-правовой охраны. Воздействуя на эти отношения, уголовное право выполняет регулятивную функцию. Вместе с тем указанные три предмета следует рассматривать не как составные части единого предмета уголовного права как правовой отрасли, а, скорее, в качестве предмета уголовного права как социального института. Отраслевым предметом, в соответствии с которым уголовное право обособляется в общей системе национального права, является лишь предмет уголовноправового регулирования (то есть отношения, возникающие между виновным лицом и государством). Учитывая наличие в общей теории права двоякого понимания правоотношений, с одной стороны, как реальных общественных отношений, урегулированных правом, а с другой стороны, как заложенной в правовой норме идеальной модели взаимоотношений между субъектами правоотношения, в работе обосновывается авторская позиция по такому вопросу, как соотношение уголовных правоотношений и общественных отношений, которые регулируются уголовным правом. В качестве отправных отмечаются следующие положения. Предметом отрасли уголовного права являются требующие регулирования общественные отношения, на упорядочение и организацию которых направлены нормы уголовного законодательства; следовательно, это реальные отношения, которые лишь должны приобрести правовую форму (то есть не являются изначально собственно правовыми); норма уголовного права содержит образец того правила, согласно которому реальное общественное отношение, возникшее в связи с совершением преступления, должно быть урегулировано; процесс применения этой нормы к конкретному отношению и составляет процесс «превращения» реального отношения в.правоотношение; в уголовно-правовой норме законодательно определена модель правовой связи лица, совершившего преступление, потерпевшего и государства в виде системы их взаимных прав, обязанностей и ответственности; эту модель можно обозначить в качестве модели уголовного правоотношения, то есть того образца, который должен воплотиться в реальности; в процессе разрешения уголовно-правового конфликта зало- 29 женная в праве модель правоотношения непосредственно реализуется в конкретном общественном отношении, придает ему желаемую форму; с этого момента фактическое отношение становится собственно уголовным правоотношением. Представленная схема позволяет говорить о существовании двух уровней уголовно-правового отношения - эмпирическом, когда конкретное отношение полностью приобретает законодательно установленную форму, и нормативном (абстрактном), который существует в виде идеальной модели правовой связи субъектов правоотношения. Противопоставлять их друг другу нецелесообразно, однако следует учитывать, что модель правоотношения может быть реализована в конкретном общественном отношении либо неполностью, либо неверно, либо может вообще остаться нереализованной, что подтверждается наличием проблемы латентной преступности (правоотношение-модель не воплощается в реальном отношении), а также различного рода правоприменительными ошибками (модель воплощается неполно или неверно). Такое несовпадение нормативной модели с реальными отношениями представляет собой нарушение принципа законности и должно изживаться из социальной практики. Уголовно-правовые отношения, составляя часть правового фундамента общества, включаются в сложное переплетение иных отношений, пронизывающих социум и связывающих его в единый монолит, они определяют социально-правовой статус членов общества, а также пределы и возможности государственного администрирования. В связи с этим в работе уделяется особое внимание исследованию системы взаимосвязей уголовно-правовых отношений с предметом иных отраслей права. К оценке взаимосвязи уголовно-правовых отношений с предметом конституционного права следует подходить дифференцированно. Так, наименьшая теснота связи усматривается между уголовно-правовыми отношениями и отношениями, возникающими по поводу устройства государства и государственной власти. Последние следует рассматривать в качестве необходимых условий для 30 возникновения собственно уголовно-правовых отношений. Именно здесь определяется их инфраструктура. Совершенно иной характер имеет связь уголовноправовых отношений с той разновидностью конституционных правоотношений, которые возникают между государством и личностью по поводу прав и свобод человека. Конституция устанавливает принципы правового статуса личности, которые проявляются во всех сферах реализации ее правосубъектности (независимо от того, какой отраслью права регулируется то ли иное общественное отношение). С этих позиций уголовные правоотношения следует рассматривать в качестве особой вариации конституционных отношений. Они детализируют взаимные права и обязанности личности и государства в специфической сфере - их взаимной ответственности в случае совершения преступления. Принципиально иную связь уголовно-правовые отношения обнаруживают с предметом регулятивных отраслей права (гражданского, семейного, трудового, налогового и т. д.). Нормы уголовного закона оказывают воздействие на поведение людей в рамках позитивных базисных отношений, урегулированных иными отраслями права, но не оказывают на них собственно праворегулирующего воздействия. Уголовно-правовое регулирование возникает лишь в момент, когда позитивные отношения уничтожены или повреждены преступлением. Момент совершения преступления разграничивает виды правового воздействия норм уголовного права и служит отправной точкой в возникновении уголовноправовых отношений. Отсюда вытекает несколько значимых в научном и практическом отношении следствий. Прежде всего, отмеченное понимание связи уголовного права с иными регулятивными отраслями предполагает, что участником уголовноправового отношения может выступать только то лицо, которое в качестве субъекта включено в отношение, составляющее предмет уголовно-правовой охраны. Если человек не включен в систему позитивных правовых отношений, то на него не возложены соответствующие отраслевые права и обязанности. Соответственно нарушить их и нести за это ответственность он не в состоянии. Вторым следствием является необходимость особого- подхода к конструирова- 31 нию самих уголовно-правовых отношений. Если, совершая преступление, лицо дезорганизует какое-либо правоотношение, то возникающее вследствие этого уголовно-правовое отношение должно быть направлено в первую очередь на восстановление нарушенного преступлением баланса прав и обязанностей участников регулятивного отношения, что должно отражаться в характеристике мер уголовно-правового характера и содержании санкций. Особое внимание в диссертации обращается на связь уголовно-правовых и адмшшстративно-деликтных правоотношений. Нормативное обособление административных проступков не означает полного разрыва соответствующей им области правового регулирования с уголовным правом. Напротив, налицо сохраняющееся единство в принципиальных подходах к механизму административно-деликтного и уголовно-правового регулирования, которое наиболее отчетливо проявляет себя в практике функционирования Европейского Суда по правам человека, выработавшего особое понятие «уголовной сферы». Фактически уголовно-правовые и административно-деликтные отношения имеют единую природу, обусловленную общим генезисом, публичным характером и охранительной направленностью. В завершение главы рассматривается соотношение предмета уголовного права с уголовно-процессуальными и уголовно-исполнительными отношениями. Предметом уголовно-процессуального отношения следует признать процесс применения уголовно-правовой нормы к фактическому отношению, возникшему в связи с совершением преступления. Именно в рамках уголовного процесса в установленных УПК РФ формах идет «приладка» нормативной модели уголовно-правового отношения к фактическому общественному отношению. Каждый ее этап и сопровождающие его действия подчинены строго установленным правилам. Возникающие на их основе уголовно-процессуальные отношения складываются так же, как и уголовно-правовые отношения между государством и лицом, совершившим преступление. Однако участники наделены особыми правами и обязанностями. Когда фактическое отношение, возникшее в связи с совершением преступления, в рамках уголовного процесса при- 32 обрело надлежащую правовую форму (то есть с момента вступления в силу обвинительного приговора суда), появляются уголовно-исполнительные отношения. Предметом такого отношения выступает установленное судом содержание конкретного уголовно-правового отношения; в уголовно-исполнительных отношениях осуществляется непосредственная реализация прав и обязанностей участников уголовно-правового отношения. Глава 3 «Структура уголовно-правового отношения» посвящена анализу его основных элементов: субъектов, объекта и содержания в виде взаимных прав и обязанностей. Одним из субъектов уголовного правоотношения выступает государство. Выражая волю всего общества, в том числе составляющих часть этого общества лиц, совершающих преступление, государство (в лице его правоохранительных органов, прежде всего суда) находится как бы вне самого конфликта-преступления, оставаясь связанным комплексом взаимоотношений и с обществом, и с преступником, и с потерпевшим. Оно в равной мере защищает и право общества на безопасность, и права лиц, совершивших преступление, и права потерпевших. Участие государства в уголовно-правовом отношении предопределяет публично-правовой характер этого отношения. Однако это не исключает признания участником уголовно-правового отношения потерпевшего от преступления. Вместе с тем его статус должен быть ограниченным, а объем прав и обязанностей поставлен в зависимость от специфики порождающего уголовноправовое отношение преступления. Последовательному и непротиворечивому решению вопроса о статусе потерпевшего будет способствовать классификация всех преступлений в зависимости от того, нарушаются ими частные и публичные или только частные интересы. Преступления, нарушающие только публичные интересы или причиняющие вред одновременно частным и публичным интересам, порождают уголовно-правовые отношения, в которых нет места потерпевшему как самостоятельному субъекту. В данном случае правовая связь возникает исключительно меж- 33 ду государством и лицом, совершившим преступление. Потерпевший выступает лишь в качестве субсидиарного (дополнительного) участника уголовноправовых отношений на стороне государства, и его участие в этих отношениях обусловлено делегированием ему государством части полномочий. Попытки придать потерпевшему характер самостоятельного участия в этих отношениях и применить возможности частноправовых методов чреваты нарушением принципов уголовного права и просчетами в реализации его задач. Иная ситуация возникает при совершении преступлений, нарушающих только или преимущественно частные интересы. Потерпевший здесь - самостоятельный участник уголовно-правовых отношений. Только он наделен безусловным правом на возбуждение и прекращение уголовного преследования по этой категории преступлений. Государство не должно брать на себя функции уголовного преследования, если потерпевший не считает причиненный ему вред достаточным основанием для наказания виновного лица. Только в том случае, если потерпевший не может самостоятельно защитить свои права, у государства появляется предусмотренная законодательством возможность и обязанность в инициативном порядке участвовать в уголовно-правовых отношениях такого типа (ч. 4 ст. 20 УПК РФ). Государству как гаранту безопасности коллективных интересов в уголовно-правовых отношениях противостоит человек, совершающий преступление. Понятие этого субъекта уголовно-правового отношения близко смежным понятиям «субъект преступления», «субъект уголовной ответственности», «лицо, виновное в совершении преступления». Анализируя эти понятия, автор формулирует следующие положения: не всякий субъект преступления способен выступать субъектом уголовно-правового отношения. Для этого он должен обладать особыми свойствами, позволяющими претерпевать последствия участия в этом отношении, которые не укладываются сегодня в границы признаков субъекта преступления; не всякий субъект уголовно-правового отношения может стать субъектом уголовной ответственности, поскольку, свободно распоряжаясь правом наказания, государство может в инициативном порядке разорвать 34 уголовно-правовое отношение и, освободив лицо от уголовной ответственности, лишить его статуса субъекта этого отношения; в рамках правоотношения государству может противостоять не только субъект преступления, но и иные лица, непосредственно не связанные с совершением преступления (родители несовершеннолетнего - ч. 2 ст. 88 УК РФ, недобросовестный приобретатель - ч.Зст. 104'УК РФ). Последнее обстоятельство заслуживает особого анализа. По сути, здесь имеет место внедрение в уголовно-правовую материю таких цивилистических институтов, как перемена лиц в обязательстве в форме перевода долга и субсидиарная ответственность. Представляется, что в силу принципов личной и виновной ответственности «перевод долга» в уголовно-правовом отношении является недопустимым. Иной оценки заслуживает стремление законодателя внедрить в уголовное право элементы субсидиарной ответственности. Естественно, что в «чистом виде» перенести цивилистические категории в уголовное право невозможно. Однако допустить, что в рамках уголовно-правовых отношений ответственность может быть разделена между субъектом преступления и иными лицами, вполне возможно. Это будет отвечать целям надлежащей защиты нарушенных преступлением интересов личности, общества и государства, усилит еще не развитые компенсаторные начала уголовного права, стимулирует лиц, не совершавших преступлений, к более активной правоохранительной позиции. Перспективными направлениями внедрения компенсаторной ответственности являются: конфискация имущества у недобросовестного приобретателя; материальная ответственность юридических лиц, в интересах которых физическим лицом было совершено преступление; материальная ответственность государства за вред, причиненный преступлением потерпевшему лицу. Во всех этих случаях в уголовно-правовом отношении, помимо субъекта преступления, на стороне «должника» будут участвовать и некоторые третьи лица, статус которых еще нуждается в дополнительном теоретическом обосновании. Обращаясь к исследованию объекта уголовного правоотношения и критически оценивая некоторые сформулированные в науке суждения, диссертант 35 считает необходимым последовательное соблюдение в отраслевых учениях общетеоретического понимания объекта правоотношения. При этом важно, что объект правоотношения: 1) существует объективно; 2) опосредован сознанием людей и нормами права, оценен ими как определенное благо или интерес; 3) имеет значение для всех участников правоотношения, связывает их вместе; 4) направляет действия людей на его сохранение, изменение или развитие; 5) раскрывает социальное предназначение правоотношения. Представляется, что в качестве такого объекта в уголовно-правовых отношениях выступает безопасность. Именно потребность в безопасности определенным образом упорядочивает, организует поведение субъектов уголовных правоотношений, задает цель их взаимодействия. Безопасность выступает одновременно и как то, по поводу чего возникает отношение, и как то, на что оно направлено. Объект правоотношения подчиняет себе все иные элементы его структуры и в первую очередь содержание, поскольку права и обязанности субъектов правоотношения напрямую зависят от содержания их интересов. 'Гак, безопасность лица, совершившего преступление, требует: обеспечения его защиты от неправовых форм репрессии; гарантий основных прав и свобод; соблюдения установленных Конституцией РФ оснований и пределов ограничения прав человека; ограничения видов и объемов легитимного насилия только теми, которые установлены уголовным законом; коррекции его последующего поведения. Безопасность государства в рамках уголовно-правовых отношений предполагает: сохранение за ним статуса единственного субъекта, уполномоченного на применение легитимного насилия и ограничение прав человека; восстановление нарушенного преступлением правопорядка и торжество права; коррекцию криминогенных свойств лица, совершившего преступление; ограждение общества от возможного повторения преступных действий. Безопасность потерпевшего как дополнительного участника уголовно-правового отношения достигается путем удовлетворения его потребностей в справедливом возмездии, воз- 36 мещении (компенсации) причиненного преступлением вреда, обеспечении чувства защищенности государством. Интересы участников правоотношения формируют его содержание. Анализируя содержание правоотношения, автор показывает, что: содержанием правового отношения являются права и обязанности всех его участников, как основных - государства и лица, совершившего преступление, так и субсидиарных, прежде всего потерпевшего и иных физических и юридических лиц; содержание правоотношения образуют только те права и обязанности, которые предусмотрены уголовным законодательством; содержание правоотношения напрямую определяется особенностями преступления как юридического факта, его порождающего; права и обязанности субъектов правоотношения существуют и реализуются ими для того, чтобы воздействовать на его объект (иными словами, чтобы удовлетворить свои интересы, связанные с обеспечением безопасности и восстановлением нарушенного преступлением порядка); содержание правоотношения материализуется в конкретных действиях его субъектов по реализации предусмотренных законодательством мер уголовно-правового характера. Проведенный анализ позволил классифицировать уголовно-правовые отношения на три группы в зависимости от особенностей преступления как порождающего их юридического факта и обусловленного этими особенностями характера взаимосвязи субъектов. Первый тип правоотношений возникает между преступником и государством в связи с совершением преступления, нарушающего публичные интересы. Субъектный состав здесь ограничен только двумя лицами, между которыми и разворачивается правовая связь, образующая содержание отношения. Второй тип правоотношений возникает в связи с совершением преступления, которое нарушает не только публичные, но и частные интересы. Оно также разворачивается между преступником и государством, но здесь появляются уже иные, дополнительные субъекты правоотношения (потерпевший, родители или законные представители несовершеннолетнего, юридическое лицо, 37 от имени и в интересах которого было совершено преступление, лица, приобретшие имущество, добытое преступным путем). Однако последние в рамках уголовно-правового отношения связаны правами и обязанностями не с лицом, совершившим преступление, а непосредственно с государством. Третий тип правоотношения возникает в связи с совершением преступления, которым причиняется вред преимущественно частным интересам потерпевшего, что порождает дополнительную правовую связь между ним и лицом, совершившим преступление. В представленных моделях правоотношений наглядно отображены четыре вида правовых связей, комбинация которых создает содержание уголовного правоотношения: между лицом, совершившим преступление, и государством; между государством и потерпевшим; между лицом, совершившим преступление, с одной стороны, потерпевшим и государством - с другой; между государством и субсидиарными участниками отношения со стороны лица, совершившего преступление. Каждый из этих видов правовой связи подвергнут детальному анализу. В рамках правовой связи лица, совершившего преступление, с государством последнему принадлежит право применения к виновному предусмотренных уголовным законом мер государственного принуждения. Это право не является безграничным. Оно имеет достаточно строгие пространственные, временные, персональные и содержательные рамки. При этом наибольшее значение имеют границы, заданные конституционными нормами об основаниях и объемах ограничения прав человека, поскольку их несоблюдение влечет за собой ответственность государства перед личностью. Обязанность государства соблюдать границы репрессии образует важную часть содержания уголовноправового отношения, которая обеспечивает не односторонне-властный, а двусторонний, взаимообязанный характер правовой связи между государством и лицом, совершившим преступление. Указанному правомочию государства корреспондируют соответствующие обязанности и права лица, совершившего преступление. Оно обязано под- 38 вергнуться мерам уголовно-правового принуждения и имеет право требовать от государства соблюдения установленных пределов карательной деятельности. Обязанность лица носит непререкаемый характер, оно не имеет возможности в инициативном порядке освободить себя от этой обязанности, переложить ее исполнение на третьих лиц, выбрать подлежащий применению уголовный закон или государство, перед которым будет отвечать. Однако это не означает, что лицо, совершившее преступление, лишено возможности влиять на объем применяемых к нему мер уголовно-правового характера. Напротив, логика развития уголовного права такова, что это лицо по мере гуманизации общественных отношений получает все больше прав в части решения вопроса, связанного с определением собственного правового статуса после совершения преступления. В основе такого развития лежит признание за лицом, совершившим преступление, конституционного права на смягчение наказания. Речь идет не о праве требовать смягчения мер воздействия, а о праве просить такого смягчения. Это означает, что такому праву корреспондирует не обязанность государства смягчать наказание и иные меры реагирования на преступление, а обязанность рассмотреть эту просьбу по существу и создать условия для ее возможного удовлетворения. Право просить о смягчении мер государственного воздействия следует рассматривать в качестве составной части права требовать от государства соблюдения установленных пределов его карательной власти. Второй вид правовой связи в рамках уголовно-правового отношения представляет собой связь между государством и потерпевшим. Автор убежден, что необходимо концептуально изменить подход к решению вопросов, связанных с возмещением вреда потерпевшим от преступления. В его основу следует положить несколько ключевых положений: возмещение вреда потерпевшему от преступления должно осуществляться в рамках уголовно-правовых отношений; возмещение вреда - это прежде всего обязанность государства перед личностью, право на безопасность которой не было в должной мере обеспечено государством; правом на возмещение вреда обладают все потерпевшие; государство может ограничить это право в ситуации, когда потерпевший провоцировал со- 39 вершение против него преступления или препятствовал следствию и суду; компенсация причиненного вреда должна осуществляться по установленным таксам в зависимости от его вида и объема. Другой вид связи, выделяемой в содержании уголовного правоотношения, - это связь потерпевшего и лица, совершившего преступление. Она возникает лишь при совершении преступления, которое причинят вред частным интересам потерпевшего. Потерпевший не наделен здесь правом определять основание уголовной ответственности, необходимость ее реализации в отношении конкретного лица и объем возлагаемых на виновного правоограничений, но он располагает гораздо более важным правом, сопоставимым по своему значению с принадлежащим государству правом наказания. Именно он обладает исключительной возможностью решать, перерастет ли связь между ним и причинителем вреда в правоотношение, приобретет ли фактическое отношение правовую форму. Потерпевший санкционирует своим волевым решением дальнейшие действия государства по разрешению возникшего конфликта. Этому его праву корреспондирует конституционная обязанность государства обеспечить доступ к правосудию, право на судебную защиту и применить к сложившейся ситуации и лицу, совершившему преступление, соответствующую норму уголовного закона. При этом в силу специфики возникающих отношений право потерпевшего на компенсацию причиненного вреда в данной ситуации должно быть возложено не на государство, а непосредственно на лицо, совершившее преступление. На государстве же должна лежать обязанность таким образом определить содержание применяемых к виновному мер, чтобы обеспечить потерпевшему компенсацию вреда. В данном случае могут быть весьма полезны известные науке и практике модели компенсаторных наказаний. Последний из выделенных видов правовой связи, которые существуют в рамках уголовного правоотношения, заключается в связи между государством и субсидиарными участниками отношения со стороны лица, совершившего преступление. Анализ показывает, что их права и обязанности соответствуют 40 содержанию правовой связи лица, совершившего преступление, с государством, хотя и не совпадает с ним полностью. 1 2 |