философия. Общество, социальность человека, исторический процесс в философской перспективе
 Скачать 57.75 Kb.
|
|
Суть требований организации к индивидам можно свести к следующему: - активная и эффективная деятельность, направленная на успешное достижение цели, стоящей перед организацией; - требования к индивидам, сформулированные безотносительно к их личностным особенностям, т.е. безличностные (университет, например, предъявляет свои требования к студентам, независимо от особенностей личности каждого из них); - требование к индивидам как к членам определенной социальной общности (скажем, требования к студентам определенного вуза, определенного факультета, определенного курса и т.д.) В свою очередь, для своего успешного функционирования организация должна отвечать определенному набору требований со стороны индивида. Они таковы: - обеспечение устойчивости социального положения данного индивида; - возможности самоутверждения индивида в обществе как члена данной организации (члена партии, религиозной организации, футбольного клуба и т.п.) - обеспечение условий для его саморазвития как личности; От взаимодействия и взаимоудовлетворения этих взаимных требований зависит устойчивость данной организации, ее динамика и эффективность ее деятельности. Таким образом, можно подвести итог и дать определение социальной организации – эта такая общность людей, которая складывается в определенную систему отношений, объединяющей некоторое множество индивидов для достижения определенных целей посредством распределения функциональных обязанностей, координации усилий и соблюдения определенных правил взаимодействия в процессе функционирования системы управления. Можно выделить следующие типы организаций: - добровольные ассоциации (ассоциация предпринимателей, ассоциация адвокатов). Для добровольных ассоциаций характерны следующие черты: - она организована для защиты и выражения общих интересов ее членов; - членство в ней является добровольным – оно не предусматривает предъявления определенных требований к людям (что неукоснительно соблюдается при призыве на военную службу) и его не присваивают с рождения (как вероисповедание или гражданство); - она не связана в своей деятельности с местными или государственными органами власти. - производственно-хозяйственные объединения, т.е. организации, специализирующиеся на производстве товаров и услуг – заводы, фабрики, торговые фирмы и т.д. - кредитно-финансовые организации – банки, страховые компании и др. - научно-исследовательские и учебные заведения, ставящие свое целью производство и распространение новых знаний, их реализацию в техникумы, обучение подрастающих поколений – исследовательские институты, техникумы, вуз, школы и т.п. - учреждения здравоохранения, социального обеспечения, физической культуры и спорта, ставящие своей целью охрану и укрепление здоровья людей, восстановление сил человека, израсходованных в процессе труда; - учреждения культуры и досугового обслуживания населения (театры, музеи, библиотеки, кинотеатры и т.п.); - учреждения правоохранительных органов – суды, прокуратура, милиция, органы государственной безопасности и др. - административно-управленческие организации, к которым относятся органы законодательной и исполнительной власти различных уровней (от республиканского до областных и районных), органы местного самоуправления; Не зависимо от типа организации, каждая из них призвана либо быть связующим звеном между человеком и обществом, включить его в определенную сферу общественной жизни, либо изолировать его от общества, избавлять общество от его нежелательного в нем присутствия (тюрьма, концентрационный лагерь, психиатрическая лечебница и др.) Существует объективно действующий закон организаций: возникновение социальных структур является совокупным результатом самых разных действий самых разных индивидов, каждый из которых преследует свои собственные цели, либо же представляет результат совместных усилий индивидов, представляющих общие цели. Таким образом, социальная организация становится реальностью только тогда, когда люди, являющиеся создателями организации, начинают взаимодействовать друг с другом во имя достижения вполне определенных целей. Потому-то именно человек выступает главным действующим лицом, субъектом организации. Но люди объединяются в организации ради того, чтобы сделать свою деятельность более эффективной. Для этого необходима координация и согласование их действий во времени и пространстве, что невозможно осуществить без управления организацией, без административных аспектов ее деятельности. Теории общественно-исторического развития и прогресса. Теории прогресса и исторических циклов Многие философы-историки, объясняя общественное развитие, строили рассуждения на основе теории прогресса. Её главная идея заключалась в том, все человечество в разные периоды своей истории – времена процветания и нищеты, войн и мира и т. п. – постепенно совершенствовалось. Прошлое, настоящее и будущее были связаны идеей направленного развития. Концепцию прогресса обсуждали во многих трудах, и вера него поддерживалась общественными ожиданиями. Эта теория более детально была представлена в сочинениях двух французских авторов: незавершенном наброске экономиста, государственного деятеля АННА РОБЕРА ЖАКА ТЮРГО (1727–1781) «Рассуждения о всемирной истории» (1750) и произведении ЖАНА АНТУАНА НИКОЛА КОНДОРСЭ (1743–1794) «Эскиз картины прогресса человеческого разума» (1793–1794). Известный французский математик, философ-просветитель А. Н. Кондорсе написал свой труд во время Французской революции. История человеческого рода трактовалась им как линейный закономерный процесс, последовательное и ускоряющееся движение ко всё более разумному порядку вещей. В качестве критерия прогресса рассматривалось развитие научных знаний о мире, освобождение от «тирании» природы, угнетения гражданского неравенства в обществе. Кондорсе подразделял всю историю на девять эпох. Первые пять охватывали период от древности до гибели Римской империи. Шестая эпоха – средневековье – характеризовалась как мрачное время варварства, и восьмая – от XI до конца XV в. и «от изобретения книгопечатания до периода, когда науки и философия сбросили иго авторитета» (т. е. до середины XVII в.) – понимались как время возрождения и освобождения разума. Наконец, в девятую I эпоху (от Декарта до образования Французской республики) разум «окончательно разбивает свои цепи». В этот период неизбежны великие революции: одна из них произошла в Северной Америке, другая в Европе, во Франции. В целом все изменения в обществе должны были вести к возрастанию счастья. Согласно Кондорсе, человечество готовилось к вступлению в последнюю, десятую эпоху. Благодаря триумфу разума, дальнейшему постижению тайн природы и законов, управлявших жизнью общества, распространению просвещения были выполнены все условия для построения счастливого общества. Главными его признаками были названы мир, справедливые принципы общественного устройства, процветание торговли, равенство между людьми и народами. Такие взгляды были новыми для европейской исторической мысли. Вековые традиции направляли человеческие действия в настоящем и давали надежды на будущее. В рассуждениях просветителей ожидание лучшего будущего позволяло понимать настоящее и выносить оценку прошлому. Но при этом светская концепция прогресса прямо соотносилась с традиционным христианским видением истории как направленного линейного движения человечества к цели – если не к Царству Божьему, то к торжеству разума. Хотя, согласно таким взглядам, человечество развивалось по восходящей линии, история знала и периоды варварства. Представление о прогрессивном движении преуменьшало ценность ранних эпох, понимаемых в лучшем случае как «детство» человечества. Так, эпоха европейского средневековья – время, когда доминировала христианская религия, – по логике многих просветителей, не принесла ничего, кроме религиозного фанатизма и ущемления свободы разума. Что же тогда могло дать изучение истории? Философы не стремились к пониманию прошлого, объяснению особенностей более ранних культур в их собственных терминах. История должна была учить человечество, просвещать его. Кондорсе полагал, что знание о пройденном пути позволяло представить правдоподобную картину будущих судеб человеческого рода по результатам его истории. Рассказ о средних веках мог показать, куда заводят людей предрассудки и невежество. Чтобы такие сочинения читались, их следовало писать, обращая внимание на литературную форму, на красноречие и изящество стиля. Так, история давала уроки философии на ярких примерах из прошлого. Не все философы-просветители придерживались оптимистических взглядов на развитие цивилизации. Французский писатель, философ ЖАН ЖАК РУССО (1712–1778) не считал, что прогресс наук и искусств пошел на благо людям. Совершенствование одной из сторон человеческой природы – разума – было достигнуто за счёт подавления способности чувствовать и переживать. В своей работе «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755) Руссо доказывал, что свободными, здоровыми, добрыми и счастливыми люди были лишь в древности, во времена своего «естественного состояния». Затем идея частной собственности вызвала к жизни разнообразные пороки, породила рабство и нищету. Таким образом, цивилизация была продуктом разложения «естественного состояния». История человечества могла прочитываться как процесс старения и упадка. Наряду с теориями прогресса философы-историки разрабатывали и концепции культурно-исторических циклов. Этим концепциям, не обещавшим ни усовершенствования разума, ни всеобщего счастья, не удалось достичь той общественной популярности, которую приобрели идеи прогресса. Последователи прогрессистского взгляда представляли то направление в знании, которое господствовало в XVIII в. Оно опиралось на картину мира, сформированную воззрениями Ф. Бэкона, Р. Декарта, И. Ньютона. В её основе лежали точные и естественные науки, с помощью методов которых объяснялась не только природа, но и жизнь человеческого общества в прошлом и настоящем. Сторонники теории циклов придерживались таких представлений о мире, в которых наряду с разумом признавалась важность человеческих чувств – эмоций, интуиции. Это направление соотносилось в значительной мере с традициями Ренессанса и гуманизма. В 1725 г. ДЖАМБАТТИСТА ВИКО (1668–1744), неаполитанский профессор риторики, напечатал первое издание «Оснований новой науки об общей природе наций». В этом сочинении была предложена целостная оригинальная теория исторического процесса и методов познания истории. Вико не соглашался с распространенным мнением, что только с помощью математических и естественнонаучных знаний можно постичь истину, и с тем, что истории в этом процессе отводилось подчинённое место. По мысли Вико, ошибочно думать, что исследование природы более доступно, чем познание прошлого. Природа сотворена Богом, и он один может знать что-либо о ней. А история, как мир человеческих поступков, создавалась людьми, выражалась в надеждах, страхах, желаниях, усилиях, и поэтому более важна и доступна для изучения. Надо понять, в чём люди походили и все ещё походят друг на друга, и это может дать всеобщие основания для «новой науки». «Новая наука» строилась на антикартезианских основаниях. Люди рассматривались не как исключительно рациональные индивиды, которым во все эпохи были присущи одни и те же природные черты. В отличие от сторонников теорий естественного права и общественного договора, Вико полагал, что образ мыслей людей существенно изменился. Большие трансформации произошли в коллективном сознании, в разделяемых людьми представлениях и способах рассуждать о мире. Важно было понять эти изменения, изучать их как события культурной истории человечества. В прошлом и настоящем последовательно сменяли одна другую три эры – «божественная» (период до формирования государств, когда возникли семья, письменность, религия, основы права), «героическая» (время господства аристократии и её борьбы с плебеями) и человеческая» (эра преобладания разума, демократии, расцвета городов). Для каждой из них характерно особое коллективное сознание. Его специфика отражалась в законах, поэзии, религии, структуре социальных институтов. Так, культура мыслилась как целостная система, изменяющаяся со временем. Все три эпохи были по-своему ценны. В отличие от авторов, писавших о прогрессе, Вико не возвышал третью, «человеческую», стадию. Подобно цветку, который начинает увядать в самом расцвете, упадок обществ начинается в эпоху людей. Разум набирает силу, гражданское повиновение замещает слепое подчинение закону, в способах рассуждения преобладает логика, а в литературе – проза, наука объясняет природу, и равные права поддерживают демократическое устройство. Но человеческие достижения побеждают сами себя. Исторический цикл заканчивается, наступает новое варварство; за ним на более высокой стадии должен начаться следующий цикл. Общество, по Вико, может избежать этого, только если будет остановлено в своем развитии, как это случилось с индейцами при экспансии европейцев или с жителями Карфагена, разрушенного римлянами. Концепция Вико, сочетающая прогресс и циклизм, философско-историческое построение, идею самоценности и различия эпох, возможность понимания прошлого с точки зрения присущей ему логики, не была по достоинству оценена в век Просвещения. Признание к автору пришло позднее. Одним из немногих последователей Вико был И. -Г. Гердер. В сочинениях этого немецкого мыслителя были выражены не только идеи просветителей, но и ранние романтические взгляды. В своем главном труде «Идеи к философии истории человечества» (1784–1791) Гердер попытался представить широкую картину прошлого и настоящего народов мира, рассматривая человеческую историю как продолжение истории природы. Сторонник теорий о влиянии климата, Гердер считал, что именно природа установила общий и неизменный порядок человеческой истории вместе со всеми её потрясениями и поворотами. Все люди имели единую природу, однако её проявления были многообразны. Для анализа опыта разных народов в сочинении использовалось понятие культуры. Согласно концепции Гердера, каждый народ обладал своей культурой – то есть присущими лишь ему укладом жизни, системой ценностей, способом осмысления мира. В сочинении Гердера пересматривалось неписаное правило века Просвещения, по которому Европа, с её традициями и стилями мышления, представала образцом для народов других стран. В этом тексте европоцентризм трактовался как проявление гордыни, а путь западных государств – как один из многих возможных. Культуры, по мысли Гердера, подчинялись универсальному ходу вещей: они, каждая в свое время, зарождались, развивались, достигали своей вершины и затем «увядали». Каждая стадия понималась как ценная, приносящая свои плоды. Целью развития человечества было достижение «гуманности» – раскрытие душевных способностей человека, рост просвещенности и развитие разума. Устройство обществ прошлого, настоящего и будущего можно было объяснить, руководствуясь теорией органического движения культур. История интерпретировалась Гердером как «история перемен», в которой внимания заслуживало не только всеобщее и типическое, но и уникальное. «Философская история»: практики историописания Философская история в различных модификациях создавалась во многих странах. На протяжении века Просвещения её устойчивость поддерживали такие универсальные положения, как метод естественнонаучного знания и теория прогресса (хотя среди исследователей существовали различные представления о принципах познания природы, общества и истории). В полемике были созданы более тонкие версии «философских историй», в которых человек рассматривался как существо не только рациональное, но и наделённое ценной способностью чувственного переживания, интуицией. Эта трактовка природы человека относилась и к людям, как объекту изучения историка, и к пониманию самого существа исторического исследования. В век Просвещения в Европе сложились абсолютные монархии, сильные централизованные государства. Рост национального самосознания требовал создания новых светских историй. В них повествование о прошлом народа должно было согласовываться с историей человечества, а единые философские принципы, применимые к описанию прошлого, следовало соотносить с уникальными чертами отдельной культуры. Одним из оснований европейских национальных историй стала «философская история» Просвещения, другим – труды эрудитов, в которых внимание к античным древностям сочеталось с интересом к прошлому своей страны. В качестве примера подобного сочинения можно привести работу Вольтера «Век Людовика XIV» (1751). В ней прошлое Франции описывалось и как национальная история, и как разновидность «философской истории». В создаваемых произведениях, как правило, история была представлена как непрерывный процесс развития общества и государства, проходящий одни и те же вехи: древность – появление первых свидетельств о народе, возникновение раннего государства, христианизация в средние века (период, часто оцениваемый негативно, однако составляющий неотъемлемую часть прошлого), новое время – правление нынешнего монарха. Для XVII в. был актуален вопрос о роли и месте античного наследия в современной интеллектуальной культуре, получивший свое воплощение в так называемом «споре древних и новых». В XVIII в. никто не отрицал значения античного прошлого. Европоцентричная философская история содержала идею общего корня, единого происхождения народов Запада. Древняя Греция и Рим представлялись колыбелью современных европейских обществ. История Рима, по словам Вольтера, заслуживала наибольшего внимания, поскольку римляне были «законодателями и учителями» европейцев. Однако историки нуждались в доказательстве особой роли своего государства в этом наследовании. Возникал вопрос: как соотносились единое античное прошлое и ранняя история отдельного народа? Какое место этот народ занимал в общей картине мировой истории? Отвечать на подобные вопросы отчасти позволяли труды, составленные эрудитами. Их усилиями были изданы документы, которые давали основу для аргументации в спорах об истоках государственности народов. Национальные истории создавались как политико-юридические, и публикации источников, освещавших аспекты политики и права, предоставляли возможность подкреплять позиции в рассуждениях об облике «своего» прошлого. Дискуссии о сюжетах, относившихся, на первый взгляд, к далеким эпохам, имели прямые выходы на проблему распределения власти в современных европейских странах. Во Франции XVIII в. развернулась полемика между «германистами» и «романистами», сторонниками соответствующих теорий происхождения французского государства графа Буленвилье и аббата Дюбо. Граф АНРИ ДЕ БУЛЕНВИЛЬЕ (1658–1722) в сочинении «История древнего правительства Франции», опубликованном после его смерти, в 1727 г., стремился доказать, что основы общества и государства во Франции были заложены благодаря германскому завоеванию Галлии. Победители – германское племя франков – стали господами, аристократией; побеждённые галло-римляне составили «третье сословие», народ. Таким образом, трактовка прошлого определяла настоящее: народ (к которому Буленвилье относил и неродовитых «дворян мантии») должен был оставаться в подчинении, а аристократия, «чистокровное» дворянство, – властвовать по праву древнего завоевания. В 1734 г. секретарь Французской академии аббат ЖАН БАТИСТ ДЮБО (1670 – 1742) издал сочинение «Критическая история установления французской монархии в Галлии» (1742), в котором опровергалось главное положение труда Буленвилье о завоевании Галлии. По мнению романиста» Дюбо, галло-римляне постепенно сливались с переселившимися франками, формируя новый французский народ. Поэтому рассуждение о двух отдельных расах было ложным, и, следовательно, дворянство узурпировало права народа. Такое обращение к прошлому не было предметом исключительно эрудитского интереса: по словам Монтескье, теория Буленвилье походила на заговор против третьего сословия, а теория Дюбо – на заговор против дворянства. Дискуссии по этому вопросу были продолжены в предреволюционной Франции. На английское и шотландское Просвещение большое влияние оказали французские философы, в частности Вольтер. В британской интеллектуальной культуре элементы рациональных философских историй соединились с традициями эмпирического знания, основанного на «здравом смысле», осторожностью по отношению к абстрактным философско-историческим схемам, вниманием к изучению источников и любовью хорошему литературному письму. Среди сочинений английских просветителей особое место занимают «Письма об изучении и пользе истории» лорда БОЛИНГБРОКА (1678–1751), посмертно опубликованные в 1752 г. Для государственного деятеля Болингброка занятия историей были одним из проявлений общего интереса к философии. В своих работах он развивал идеи, близкие рассуждениям Вольтера французских просветителей или сформулированные на основе трудов английского философа Джона Локка. Разум, по мысли Болингброка, как предмет физики подлежал экспериментальному изучению. Основу своих знаний люди заимствовали из того, чему их учила природа; при этом все идеи, доступные человеку, восходили к полученным извне впечатлениям. Особое внимание уделялось вопросам этики и морали. По мнению автора, христианству следовало противопоставить рациональную религию, поскольку сверхъестественное не должно было занимать умы людей, а разума было достаточно для познания мира. В этой системе действовала этика рационального эгоизма, где из принципа любви индивида к себе выводилась необходимость соблюдения морального закона и основания гражданского общества. В этом контексте прочитываются более оригинальные рассуждения Болингброка об историческом познании, увиденном на пересечении традиций гуманистической мысли и рациональной философии. Свои идеи Болингброк изложил в «Письмах», адресованных лорду Корнбери, правнуку графа Кларендона, автора «Истории мятежа». Одновременно это сочинение содержало предварительные наброски к труду по недавней истории Европы, который так и не был написан. В центре внимания автора находились вопросы, связанные не с философией исторического процесса, а с самим смыслом и формами изучения прошлого. По мнению Болингброка, важной причиной, побуждавшей людей во все времена обращаться к истории, был интерес и любовь человека к самому себе, к своей неизменной природе. Существовавшие практики исторического письма представлялись автору сочинения далекими от совершенства. Эрудитским взглядам на задачи и содержание труда историка, таким, как накопление массы разрозненных фактов, иногда – некритическое отношение к ним, следовало противопоставить философский рационалистический подход. Болингброк различал два типа исторического письма: поэтический и рационалистический. Поэтическая история апеллировала к чувствам и страстям человека. Вопросы истинности источников для неё были не столь важны. Правда такой истории заключалась в передаче типических черт. Вымысел давал столь же правдивые примеры, что и быль. Рационалистическая история пока не была достаточно освоена; но именно она могла принести подлинную пользу. Эта польза истории заключалась, по мысли автора, в передаче социального, политического опыта эпох и поколений. Индивидуальный опыт отдельного человека мог выстраиваться только с опорой на опыт предшественников. История, таким образом, понималась как философия, основанная на примерах. Помимо этого, знание о прошлом позволяло нации увидеть свое место на мировой сцене и воздать по заслугам деятелям предшествующих времен. В изучении истории, согласно Болингброку, важную роль играло установление истинности свидетельства прошлого – и достоверности факта, и подлинности философской истины, извлеченной из примеров. Для достижения первой требовалась тщательная критика источников. С этих позиций ставилась под сомнение достоверность библейских текстов и античной историографии. Согласно автору, имело смысл исследовать современную историю начиная с Возрождения, поскольку в этом случае предоставлялась возможность работать с источниками. Но рационалистическая историография стремилась не только к истине отдельного факта. На основе анализа источников историку-философу следовало изучать «примеры людей» и «примеры событий», рассматривать событийные ряды, искать причины, связь внешне разрозненных фактов. Знание «общих правил», по мысли Болингброка, было возможно благодаря общности и постоянству человеческой природы и давало урок истории. Таким образом, исследователь двигался индуктивно, от отдельных фактов до «уроков» целых периодов прошлого. Всё должно было «улучшить изучение истории в соответствии подлинным назначением» – самопознанием человека. Рассмотрим опыт создания национальных историй в Британии. В XVIII в. признание получили исторические сочинения Юма, У. Робертсона, Э. Гиббона. Шотландский философ ДЭВИД ЮМ (1711 – 1776), автор «Трактата о человеческой природе» (1739), скептически относился к концепциям, объяснявшим мир с рационалистической точки зрения. Весь порядок, который человек видел вокруг, причины и следствия, по мнению Юма, были не открытием порядка в самой природе, а проявлением потребности ума верить в существование связей между вещами и устанавливать их. Поэтому ни выводы естественных наук, ни построения разума не могли отражать реальность. Юм призывал историков полагаться на тщательно выверенное эмпирическое знание, а не на абстрактные схемы (хотя в своих рассуждениях он сохранял такую умозрительную конструкцию, как неизменность человеческой природы). Исторический труд Юма – восемь томов «Истории Англии от вторжения Юлия Цезаря до революции 1688 г.» (1752 – 1762) – представляет первую полную английскую национальную историю. Вначале была опубликована та часть сочинения, где рассказывалось о событиях XVII в., правлении Стюартов и Английской революции. Это произведение вызвало много споров, поскольку в нём была представлена «торийская» интерпретация недавнего прошлого («тори» – партия сторонников королевской власти; более распространенной была позиция историков-вигов», отстаивавших правоту парламента). Юм, подобно многим авторам Просвещения, рассматривал историю как подтверждение философских построений. Индивидуальные черты английского прошлого ложились на философскую теоретическую основу (представления о развитии общества по мере распространения и углубления знаний, идей и морали, о воздействии климата на общественное устройство и т. п.). Согласно взглядам Юма, история показывала, как неизменная человеческая природа принимала разные формы под влиянием специфических условий, а ход событий изменялся из-за случайных обстоятельств. Основное внимание в сочинении уделялось политической истории. Множество фактов, сгруппированных вокруг правления королей, обретало смысл в связи со становлением английского государства. Подобный способ организации материала, равно как и принципы точного цитирования источников, был воспринят многими английскими авторами. Сочинение Юма, рассчитанное на широкую публику, написано прекрасным литературным языком. «История Англии» прославила Юма как автора классической истории Британии. Шотландский историк УИЛЬЯМ РОБЕРТСОН (1721 – 1793) – автор «Истории Шотландии» (1759), а также сравнительных работ, посвященных народам Индии и Америки. Успех сочинений Робертсона был достигнут вопреки словам Юма, который предостерегал писателей от тем, посвящённых «сухим» сюжетам или требовавших эрудитского углубления в детали. В отличие от Юма, для написания национальной истории Робертсон использовал данные источников из шотландских и английских архивов, подвергнув их тщательной критике. Пресвитерианский священник, Робертсон называл себя учеником Вольтера. В его произведениях идея прогресса в истории сочеталась с идеей Божественного замысла, о котором, по мысли автора, повествовала Священная история. О человеческих делах говорила история гражданская. Божественные цели – совершенствование человеческого рода – совпадали с тем, о чем писали философы. Таким образом, в событиях усматривался и Божественный, и рациональный план. Оценивая европейскую историю, Робертсон, подобно другим просветителям, критически отзывался о периоде средневековья. Но при этом отмечал в нём элементы движения, готовившего переход «от варварства к утонченности» – рост городов, расширение торговли, разработку законов, становление парламента и смягчение нравов. Поздним сравнительным работам Робертсона, рассказывавшим об истории народов Индии и Америки, также сопутствовал успех. Согласно автору, «примитивные» народы заслуживали сочувственного внимания уже потому, что составляли неотъемлемую часть мировой истории. В их настоящем положении Робертсон усматривал параллели с древними эпохами европейской истории, например современные американские индейцы сопоставлялись с древними германцами. Крупнейшим английским историком века Просвещения был ЭДУАРД ГИББОН (1737–1794). Тематика его основного труда «История упадка и гибели Римской империи» (1776–1788), на первый взгляд, не имела ничего общего с национальной английской историей. Однако это сочинение сыграло важную роль в британской историографии, оно считается образцом исторических трудов эпохи Просвещения. Гиббон начинал свой рассказ со II в. н. э. и доводил его до падения Константинополя в 1453 г. В сферу внимания автора попадали в основном события политической и религиозной истории. Эпоха Великой империи трактовалась как самое счастливое время прошлого. Причины её гибели историк усматривал в становлении и распространении христианства. Для писателей Просвещения был характерен интерес к античному миру. В истории Древней Греции и Рима авторы находили примеры гражданских свобод и добродетелей. Классические античные культуры выступали в качестве образцов, на основе которых можно было выводить типические черты общества такового, проецировать их на современность. Сочинение Гиббона тоже прочитывалось как непрерывная национальная история. В тексте угадывалась история Британии, с такими вехами как рождение парламентаризма и демократии, становление, расцвет и упадок империи. Прозрачная параллель между античным Римом и Британией служила возвышению национального прошлого и настоящего. Гиббон задавался вопросом о причинах гибели цивилизаций. Грозила ли Западу судьба Римской империи? По мнению автора, Рим был подточен изнутри собственным величием; культивация умеренности, вкуса, искусств и наук может удержать современный мир от того, чтобы скатиться к новому варварству. Произведение опиралось на обширный свод источников и, по мнению многих современников и потомков, было облечено в блестящую литературную форму. Таким образом, в британской историографии века Просвещения соединились внимание к философским теориям, антикварианизм и литературные достоинства исторических сочинений. В Германии создание единой национальной истории было затруднено из-за политической раздробленности государства. В работах немецких историков и философов отражался широкий спектр идей и подходов. В немецком Просвещении теории прогресса не получили такого систематического воплощения, как во Франции. Однако в Германии философы и историки обнаружили тонкость в трактовке природы человека и проблем познания. В их творчестве были намечены линии примирения способов представления истории, существовавших в XVIII в. отдельно друг от друга, – философского взгляда на прошлое и эрудитского подхода к нему. Познание трактовалось не только как деятельность человеческого разума. В этот процесс – как и в написание истории – были вовлечены более сложные механизмы – чувства, воображение, интуиция. Представление о том, что при создании философской истории и при эрудитском изучении отдельного документа срабатывали общие механизмы производства смыслов, создало необходимую основу для сближения разных версий исторического исследования. В России во времена петровских преобразований были сделаны первые попытки написания светской национальной истории. В XVIII в. процессы секуляризации, постепенного утверждения рационалистического мировоззрения проходили в контексте европеизации российской культуры. Контакты с западными странами, доступ к оригинальным и переводным сочинениям европейских литераторов, философов, историков способствовали возникновению в российской интеллектуальной культуре движения, основными идеями тесно связанного с ключевыми тезисами французского, британского, немецкого Просвещения. При Петре I был задуман обобщающий труд по политической истории Российского государства с XVI в. Однако эта задача осталась невыполненной. Принципы рационалистического взгляда на историю сосуществовали с устойчивыми религиозными воззрениями и средневековыми историософскими концепциями. Особая роль в создании основ историографии Просвещения в России принадлежала ВАСИЛИЮ НИКИТИЧУ ТАТИЩЕВУ (1686–1750). Работая по поручению Петра I над составлением географического описания государства, Татищев посвятил много времени сбору, изучению, систематизации и подготовке к изданию отечественных и иностранных источников по древней истории России. Главный труд Татищева «История Российская с самых древнейших времен» был опубликован уже после его смерти, в 1768–1784 гг. и в 1848 г. Над этим сочинением Татищев работал около тридцати лет. В основе сочинения лежала история русского самодержавия. Рассказ о прошлом начинался с древнейших времен и заканчивался 1577 г. Татищев предпринял систематическое сопоставление и критику списков летописей, документов, разнообразных свидетельств прошлого. Первый вариант «Истории Российской» был стилистически близок к летописям: все события располагались по годам, при этом повествование велось на древнерусском языке. Но желание сделать текст доступным для читателей побудило автора начать переложение труда на современный литературный язык. Перед российскими исследователями вставал вопрос о месте и роли отечественной истории в соотношении с западноевропейской и всемирной. Татищев рассматривал русскую историю как часть общего мирового процесса. Прежде всего, по мысли автора, следовало знать прошлое своего народа, но без истории других народов и своя история не будет ясна. В прошлом человечества Татищев усматривал три основные вехи: появление письменности, пришествие Христа, открытие книгопечатания. Это рассуждение соотносилось с христианской идеей возрастов человечества – младенчества, юности, зрелости и старости. Движение истории объяснялось, в соответствии со взглядами европейских философов и историков того времени, не Провидением или деяниями выдающихся правителей и полководцев, но развитием «всемирного умопросвячения», совершенствованием разума и способностей человека. Татищева называют родоначальником государственного направления отечественной историографии: в его сочинении особое внимание уделялось истории сообществ и центральной власти. В основе концепции лежала распространённая на Западе идея общественного договора – добровольной передачи части естественных прав государству и определённым сословиям. Из этой идеи и из теории о влиянии климата на уклад жизни в каждой стране Татищев выводил заключение об оптимальности монархического правления для России и неизменности существовавших порядков, в том числе крепостного права. В российской историографии XVIII в. часто воспроизводись положения, заимствованные из сочинений европейских просветителей. Теории общественного договора, просвещённой власти, прогресса разума и постепенного смягчения нравов, связи обычаев народов с природными условиями адаптировались к реалиям русской культуры и традициям историописания. Идеи философской истории развивались в трудах С. Е. Десницкого, И. Н. Болтина, А. Н. Радищева и др. Среди авторов «философских историй» были не только сторонники ориентации России |на Запад. МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЩЕРБАТОВ (1733 – 1790) в семитомной «Истории России с древнейших времен» (1770 – 1790) описывал прошлое государства, руководствуясь трудами Руссо и Юма. Просвещение и разум в его сочинениях трактовались как основные факторы процветания государств. Но при этом, по мысли Щербатова, современная эпоха, начавшаяся с правления Петра I, вызвала в России упадок прежних естественных добродетелей, свойственных людям с древнейших времен, и распространение дурных нравов. В отличие от концепции Руссо, в рассуждениях Щербатова природная неиспорченность не исчезала со становлением государства как такового. Ещё в недавнем прошлом, когда сохранялись патриархальные связи, а власть царя была ограничена, Россия придерживалась более правильного пути, сойти с которого её заставило следование Западу. Щербатова принято называть в числе ранних предшественников славянофилов, автором русской консервативной утопии. Со становлением «философской истории» в российском знании закладывались основы новых подходов к изучению прошлого. В 1724 г. в России была учреждена Петербургская академия наук. В ней наряду с естественными науками была представлена и история. В этом заведении работало немало иностранных исследователей, в числе которых – немецкие историки Г. З. Байер, Г. -Ф. Миллер, А. Л. Шлецер. Усилиями учёных академии древнейшее российское прошлое стало предметом пристального изучения. Этому способствовали серии публикаций источников и разработка методик источниковедческой критики летописей и документов. В 1732–1766 гг. в России издавался многотомный сборник материалов по русской истории на немецком языке. Наиболее дискуссионным для сотрудников академии был вопрос о происхождении раннего государства на Руси. ГОТЛИБ ЗИГФРИД БАЙЕР (1694–1738) И ГЕРАРД ФРИДРИХ МИЛЛЕР (1705–1783), создатели и популяризаторы норманнской теории, исходили из распространенной в европейской историографии мысли о завоевании как основополагающем моменте возникновения государственности и из тезиса о первостепенной роли самодержавной монархии в российской культуре. Согласно их концепции, основанной на летописном рассказе, первыми правителями на Руси были призванные князья-норманны (варяги): их «завоевание» положило начало российской государственности. Эта теория на протяжении многих лет оспаривалась МИХАИЛОМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ ЛОМОНОСОВЫМ (1711–1765). В труде «Древняя российская история», впервые изданном в 1776 г., Ломоносов попытался написать историю не правителей, но народа. Русская история, по мнению автора, началась задолго до княжения Рюрика, славянское происхождение которого он отстаивал. Для обоснования тезиса о древности славян, о том, что русский народ сложился ещё во времена Великого переселения народов, Ломоносов использовал русские источники, а также произведения античных историков и географов. Вопрос о времени и способе происхождения государственности трактовался учёным как имевший непосредственное политическое значение. Описывая современность, Ломоносов связывал надежды на преобразования в России с деятельностью мудрого просвещённого монарха, идеалом которого служил Петр I. Впоследствии сходную оценку фигуре Петра давал Вольтер, который обращался к материалам труда Ломоносова, работая над сочинением «История Петра Великого». Полемика по вопросу о норманнском завоевании в российской историографии была сопоставима со спорами германистов и романистов. Возникновение государственности рассматривалось как краеугольный камень новой национальной истории. Подобно романистам, сторонники Ломоносова критиковали идею завоевания, или привнесения власти извне, утверждая версию органического развития народов. 4. Современные тенденции социального развития (концепции постиндустриального общества). 1) Концепции постиндустриального общества — это социологические и одновременно футурологические концепции, которые выделяют прогресс техники и технологии как основной фактор социального прогресса и критерий для выделения глобальных стадий развития общества. 2) Основоположником теории постиндустриального общества считается американский социолог Даниел Белл,который в 1973 году опубликовал книгу «Грядущее постиндустриальное общество». Концепция Д. Белла основывается на представлении об автономном развитии социальной жизни и культуры, материальной и духовной сфер. У каждой из них есть своя «ось» развития. «Ось», которую исследует Белл — развитие производства и виды используемого знания. В соответствии с этим общественное развитие подразделяется на 3 основных периода: доиндустриальное (сельскохозяйственное), индустриальное (промышленное), постиндустриальное общество. В аграрном, традиционном обществе (Европа до XV ‑ XVI веков) доминирует «первичная» сфера экономики — сельское хозяйство, основанное на рутинной технике и экстенсивной технологии; основные социальные институты — армия, церковь, школа; В индустриальном обществе (Европа с XVII ‑ XVIII веков до середины XX века, некоторые страны Восточной Европы и Азии – XX век) преобладает вторичная сфера экономики — промышленная индустрия. Главными факторами развития становятся труд и капитал, а также борьба между основными классами — пролетариатом и буржуазией; главными институтами — фирма, банк; Термин «индустриальное общество» предложил О. Сен-Симон, идеи развивались О. Контом, Э. Дюркгеймом, Р. Ароном, Д. Беллом и др. |