Общие вопросы виктимологии
 Скачать 7.53 Mb.
|
|
▪ если информация и сообщается, то представлена она в искаженном виде; ▪ документы с рабочего стола жертвы периодически исчезают или перекладываются в другое место; ▪ сотрудники, которые участвуют в моббинге, делают все, чтобы у жертвы сложилось впечатление полного тупика и безвыходности (постоянно представляют положение дел в худшем свете); ▪ с жертвой не заводят разговоров на отвлеченные темы (отпуск, дни рождения, нашумевший кинофильм, недавно открывшийся магазин и пр.), в результате чего жертва чувствует себя в изоляции; ▪ если жертва заходит в помещение, где находятся сотрудники, участвующие в травле, то разговоры демонстративно прекращаются, на приветствие никто не отвечает. Человек понимает, что с ним ограничивают всякое общение, сводя его только к необходимому; ▪ практически каждая ситуация моббинга связана с распространением различных слухов о жертве, зачастую совершенно нелепых, при этом объяснений жертвы никто не воспринимает; ▪ над жертвой постоянно подшучивают, и не всегда «по-доброму». Например, кирпич в портфеле, залитый кофе важный документ, с которым работала жертва, спрятанные личные вещи, соль в чае и пр. Фантазия у людей в данном случае беспредельна. Иногда очередную которым работала жертва, спрятанные личные вещи, соль в чае и пр. Фантазия у людей в данном случае беспредельна. Иногда очередную «шутку» обсуждают и готовят целой группой. Эти действия, на первый взгляд, довольно безобидные, своей регулярностью могут привести жертву в бешенство. Жертва становится агрессивной и начинает открыто мстить, причем объектом мести не обязательно окажется организатор моббинга. Месть может принимать такие формы, что жертва окажется на скамье подсудимых. Одним из частных случаев крайнего проявления мести является ситуация, когда военнослужащий убивает организаторов жестокого моббинга против него (иначе — «дедовщина») и вследствие этого совершает побег из военной части. Человек, который подвергается травле, начинает небрежно относиться к своему внешнему виду, допускает не свойственные ему ошибки, старается не говорить о работе, по большей части находится в плохом настроении. Моббинговая ситуация может так сильно подействовать на душевное состояние, что человек тяжело заболеет, а это чревато последствиями на всю оставшуюся жизнь. Одним из самых негативных последствий моббинга может стать ПТСР, для преодоления которого необходимы время и помощь специалиста-психолога. Надо отметить, что ситуация моббинга — это сложный психологический процесс, управлять которым чрезвычайно трудно и многим может оказаться не под силу. Кроме того, моббинг разделяют на «горизонтальный» (среди сотрудников одного уровня) и «вертикальный» (среди работников разных уровней). Горизонтальный чаще всего применяют по отношению к новичкам более старые сотрудники организации. Иногда подобный прессинг имеет временный характер и является своеобразным «посвящением» в члены коллектива. В жертву моббинга может превратиться и опытный работник, к которому вдруг начало благосклонно относиться начальство (Батурина, 2004). « Вертикальный» моббинг часто возникает там, где есть желание освободить место для продвижения по службе, убрать конкурента или отомстить. Одна из разновидностей «вертикального» моббинга предполагает, что шеф по тем или иным причинам хочет избавиться от работника, но не может сделать это законным способом. Например, новому начальнику необходимо подобрать другую команду или сэкономить средства на кадровый ресурс. По закону без серьезных оснований уволить подчиненного практически невозможно. Гораздо проще постоянно обвинять работника в некомпетентности, недисциплинированности, ставить перед ним невыполнимые задачи и, в конце концов, вынудить его уйти по собственному желанию. У руководителя среднего звена, как правило, бывают заместители, мечтающие занять его место. Кроме того, вышестоящий начальник тоже опасается, что его могут «подсидеть». Находясь под давлением с двух сторон, менеджер среднего звена испытывает на себе все невзгоды «сэндвич-моббинга». На высшем уровне управления вопросы карьерного роста стоят очень остро, и поэтому в вертикальном моббинге применяются особенно коварные методы. Начальнику-«жертве» по сравнению с рядовыми сотрудниками грозят и дополнительные проявления моббинга. Так, топ-менеджеру может поступать негативная информация о работе его отдела, приказы вышестоящего руководства он получает с опозданием, подчиненные саботируют его распоряжения и т. д. Неприятие нового начальника, особенно если последний назначен «сверху», тоже нередко служит причиной для «сэндвич-моббинга». Иногда коллектив настроен против новых руководителей по их же вине. Возможно, они слишком рьяно взялись за преобразования на новом месте, вели себя слишком высокомерно или, напротив, нерешительно. Если рядовому сотруднику довольно легко почувствовать изменение отношения к нему в коллективе, то признаки моббинга руководителя выглядят иначе: ▪ ему не сообщают нужную информацию либо сообщают ее слишком поздно, не передают распоряжений высшего руководства; ▪ информация поступает в искаженном виде; ▪ по офису со скоростью света распространяются самые невероятные истории, в которых начальник — главный «герой»; ▪ над ним «довлеет» пессимизм подчиненных, они преподносят руководителю положение дел в таком свете, чтобы у него создавалось ощущение полной безысходности; ▪ если ранее начальника приглашали на все совещания к высшему руководству, то теперь он узнает о времени их проведения с опозданием; ▪ вышестоящему начальству, минуя руководителя, поступает какая-то негативная информация о работе его подразделения; ▪ подчиненные скрыто или явно саботируют выполнение распоряжений руководителя. Одним из видов «сэндвич-моббинга» является неприятие коллективом начальника. Чаще всего это происходит после смены руководства: старый босс пошел на повышение (или вышел на пенсию), а новый никак не может навести порядок во вверенном ему отделе. Труднее всего прижиться тем руководителям, которых не коллектив выбирает, а назначают «в приказном порядке». Даже если начальника выбрали из членов сработавшегося, дружного коллектива, из-за новой должности, на которую метил один, а назначили другого, могут рассориться даже самые закадычные друзья. И тогда уже вопрос не в том, кто из них лучший в профессиональном плане, а в том, скольких сторонников он сможет завербовать. Чтобы не провоцировать ситуацию «сэндвич-моббинга», вышестоящему руководству стоит действовать дипломатично и осторожно. 4.6. Консультирование и психотерапия жертв насилия 4.6.1. Консультирование детей — жертв насилия К основным целям психологического консультирования (психотерапии) детей — жертв семейного насилия относятся следующие. 1. Формирование позитивной Я-концепции ребенка, пострадавшего от насилия. 2. Совершенствование умений, навыков, способностей, позволяющих ребенку идентифицировать свои мысли, чувства, поведение для установления доверительных отношений с другими. 3. Восстановление чувства собственного достоинства и положительного представления о самом себе. 4. Развитие и совершенствование социальных качеств личности ребенка. 5. Формирование способности к большему самопринятию. 6. Выработка способности к самостоятельному принятию решений. В процессе консультирования таких детей чрезвычайно важно для психолога установить контакт с ребенком, причем акцент следует сделать на постоянной демонстрации заботы о ребенке. Скорее всего ребенок будет постоянно проверять, адекватными и неадекватными способами, насколько психолог действительно о нем заботится (Зиновьева, Михайлова, 2003). Принципы работы психотерапевтов с детьми, пострадавшими от насилия, представлены в виде следующего обобщения (Ремшмидт, 2001): ▪ Психолог искренне интересуется ребенком и строит теплые и заботливые отношения с ним. ▪ Психолог создает у ребенка чувство психологической безопасности и защищенности, а также дозволенности, которые позволяют ребенку свободно исследовать и выражать собственное «Я». ▪ Психолог принимает ребенка безусловно и не требует от него никаких изменений. ▪ Психолог понимает уникальность каждого ребенка и демонстрирует по отношению к нему уважение. ▪ Психолог верит в способность ребенка быть самостоятельным и нести ответственность за собственные действия и поступки. ▪ Психолог уважает способность ребенка решать личные проблемы и позволяет ему делать это. ▪ Психолог понимает, что каждый ребенок имеет свой потенциал и темп изменения и ценит постепенность терапевтического процесса, не пытаясь его ускорить. ▪ Психолог понимает, что мудрость ребенка важнее его знаний, и позволяет ему быть лидером во всех областях отношений. ▪ Психолог устанавливает только те ограничения в процессе психологического консультирования, которые помогают ребенку принять ответственность. Специалисты в области работы с детьми, подвергшимися сексуальному или физическому насилию, полагают, что общепринятой формулы кризисного вмешательства не существует. Интервенции в форме кризисного вмешательства и краткосрочное психологическое консультирование эффективны в случае единичного инцидента, при длительном насилии необходима, соответственно, длительная работа, причем не только с ребенком, но и со всей семьей. В целом специалисты придерживаются эклектичного подхода в работе с такими детьми. Наиболее подходящим вариантом работы с детьми, пережившими насилие, является эклектичная, мультимодальная модель консультирования, в которой сочетаются три основных психотерапевтических направления: работа с мыслями, работа с эмоциями, работа с поведением. Выбор конкретного метода в практической работе зависит от: ▪ возраста ребенка; ▪ стадии консультирования, то есть над чем в данный момент идет работа: над мыслями, эмоциями или поведением; ▪ уровня когнитивного развития ребенка. При работе с детьми, пережившими насилие, наиболее часто используются следующие психотерапевтические подходы: психоаналитическое консультирование, терапия реальностью, клиентцентрированная терапия, гештальттерапия, рационально-эмотивная и когнитивно-бихевиористская терапия, бихевиористская терапия, адлерианская терапия, психосинтез, различные направления игротерапии и арт-терапии (Зиновьева, Михайлова, 2003). Консультирование лучше проводить в игровой или неформально обставленной комнате, нежели в кабинете или классе. Это способствует снятию напряжения, усиливает чувство безопасности и контроля над ситуацией. Считается, что процесс консультирования идет успешнее, если дети могут контролировать дистанцию между собой и взрослым, поскольку взрослые бывают чересчур агрессивными, инициируя разговор с ребенком. Консультант должен служить примером обязательности для ребенка, не опаздывать и, по возможности, не переносить время встреч, поскольку это может быть интерпретировано как отсутствие интереса или рождает беспокойство, раздражение. Консультант должен быть готов отдать ребенку все свое внимание, освободившись от посторонних мыслей и забот. Вполне естественно, что ребенок — жертва насилия испытывает особый страх при встрече с незнакомым взрослым, при посещении нового места. Иногда он даже не знает, куда и зачем ведут его родители или учителя. Это может вылиться в изначальное недоверие к психологу и формирование негативных ожиданий. Обычно мотивация встретиться с психологом у ребенка отсутствует. Даже получив травму, ребенок стремится испытывать позитивные мысли и чувства и избегает негативных, поэтому визит к специалисту вряд ли станет для них приятным. Исключение составляют те случаи, когда дети уже знакомы со школьным психологом, проводившим, например, групповые занятия, с которым уже сформированы доверительные отношения. Дети, пережившие сексуальное насилие, обычно являются гораздо более трудными клиентами, чем дети, пережившие насилие физическое или эмоциональное. Тем не менее, все они научились не доверять окружающим, поскольку испытали сильную боль от тех, кого они любили. Это означает, что первичное установление контакта специалиста с ребенком и дальнейшее формирование доверительных отношений будет нескорым и непростым. Выбор подхода к психологическому консультированию жертв насилия зависит от того, какие у детей существуют проблемы в когнитивном, аффективном и поведенческом плане. У жертв насилия чаще всего наблюдаются отклонения во всех вышеуказанных сферах, в частности: Когнитивный уровень: низкая самооценка; иррациональные, разрушительные мысли; проблемы с принятием решения; проблемы с поиском выхода из сложных ситуаций. Аффективный уровень: гнев, злость; тревожность; чувство вины; страх отвержения; фобии; депрессия. Поведенческий уровень: драки; слезы; низкая учебная успеваемость; ночные кошмары; изоляция от окружающих; конфликты с окружающими. Дети так же, как и взрослые, избирают следующие формы сопротивления: отказываются говорить; отрицают, что проблема насилия существует; отказываются говорить на больную тему; говорят о чем-то несущественном; избегают контакта глаз; опаздывают или пропускают встречи; невербально закрываются и разговаривают враждебно; не идут на контакт с психологом (например, прячутся за мебель) и т. п. Специалисту потребуется немало терпения и устойчивости к фрустрациям при работе с такими детьми, особенно если ребенок рассматривает психолога как часть системы (как часть мира взрослых или школы), которая причиняет боль. Основная задача специалиста рассматривает психолога как часть системы (как часть мира взрослых или школы), которая причиняет боль. Основная задача специалиста — стать заодно с ребенком, чтобы помочь ему. Посттравматическая интервенция в кризисную ситуацию ребенка — жертвы насилия начинается с первичной беседы, которая предполагает решение следующих задач: 1. сбор информации для подтверждения факта насилия и установления его виновника; 2. конкретизация плана беседы, предполагающего исключение возможности оказания на ребенка давления со стороны как специалиста (консультанта), так и любого другого лица; 3. выбор места и создание оптимальных психологических комфортных условий для интервьюирования детей, пострадавших от насилия. Первичное консультирование может включать в себя информирование, выслушивание, элементы внушения и убеждения, различные формы эмоциональной и психологической поддержки. До начала беседы необходимо осуществить сбор информации из различных источников о случившемся для выяснения характера перенесенного насилия, обстоятельств совершения насилия, личности подозреваемого, реакции ребенка на случившееся. Необходимо получить сведения о семье ребенка, включая информацию об отношениях родителей между собой, отношениях с родственниками и детско-родительских отношениях, распорядке дня, интересах и увлечениях ребенка. Целесообразно получить информацию о ребенке из детского учреждения, узнать, как он учится, каковы его отношения со сверстниками, каков он по характеру и не отмечались ли в последнее время эпизоды немотивированного изменения его поведения. Эти сведения помогут дополнить рассказ ребенка, увидеть случившееся в более широком контексте. Нужна также информация из медицинских учреждений, позволяющая оценить интеллектуальное и физическое развитие ребенка, данные о перенесенных им заболеваниях, частоте и причинах обращения за медицинской помощью и т. д. Все эти сведения необходимы для того, чтобы в дальнейшем оптимально спланировать беседу, которая для ребенка, как правило, тяжелое испытание. До начала беседы следует составить план интервьюирования, в котором должны быть указаны наиболее важные вопросы, требующие уточнения. Следует задавать только те вопросы, которые соответствуют уровню развития ребенка, то есть быть им понятыми с учетом уровня интеллектуального развития. Важным этапом подготовки является время планирования беседы, определение ее оптимальной продолжительности. Так, для дошкольников продолжительность беседы не должна превышать 30 минут. Если не удается получить необходимые сведения в ходе первой беседы, то в этом случае целесообразно провести тем же консультантом повторное, дополнительное интервью. При планировании беседы необходимо учитывать так называемую готовность ребенка к признанию. По этому фактору дети делятся на четыре группы: 1. дети, готовые подробно рассказать о случившемся одному или нескольким людям; 2. дети, которые могут сделать лишь частичное признание — они либо преуменьшают, либо скрывают информацию о насилии; 3. дети, которые психологически не готовы к признанию, так как факт их насилия был открыт без их воли и участия; 4. дети, в отношении которых факт насилия только подозревается, причем сами они по разным причинам не хотят рассказывать о случившемся. К основным мотивам отказа детей от сообщения информации о факте перенесенного насилия можно отнести: недоверие к взрослым, ожидание новых неприятностей с их стороны; чувство стыда, опасение того, что окружающие станут к ним хуже относиться; страх или привязанность к насильнику; опасение огорчить родителя, не совершавшего насилия, страх возможности развода родителей и т. д. Место, выбранное для проведения беседы, должно прежде всего отвечать удобствам ребенка. Например, нецелесообразно создавать атмосферу «казенного дома», однако и избыток игрушек в комнате для беседы не допускается. Для создания оптимальных условий для беседы, особенно при работе с маленькими детьми, необходимо использовать куклы, которые нередко помогают ребенку рассказать, что с ним произошло. При выборе времени беседы обязательно учитывается режим дня, что особенно важно для маленьких детей. Во время беседы присутствие родителей или лиц, осуществляющих воспитание ребенка, нецелесообразно, поскольку ребенок будет стараться говорить то, что эти взрослые хотят от него услышать. Однако зачастую дети младше шести лет испытывают страх, оставаясь наедине с незнакомыми взрослыми. В этих случаях можно допустить присутствие во время беседы близких ребенку людей, которые будут находиться где-то рядом, чтобы он в любой момент к ним обратился. Проведение интервью — это наиболее сложный и ответственный этап работы с ребенком, пострадавшим от внутрисемейного насилия. На этом этапе нужно выделить следующие стадии. 1. Установление консультантом контакта с ребенком. Несомненно, для того чтобы добиться доверия ребенка, необходимо длительное время. Поэтому на этапе установления контакта необходимо начинать беседу с безопасных тем, например, с рассказа о себе и своей роли или любимых героев книг или телепередач ребенка. 2. Оценка развития ребенка. Сложность задаваемых ребенку вопросов, используемые взрослым слова должны соответствовать интеллектуальному уровню ребенка и его жизненному опыту. Индивидуальные психологические особенности определяются через анализ соответствия возрасту, развития памяти, запаса знаний, способности понимать происходящие события, уровня психологической зрелости и т. д. 3. Получение информации. Общим принципом интервьюирования детей — жертв насилия является получение полного объема сведений в процессе спонтанного рассказа ребенка. Если не удается вызвать ребенка на откровенность, то ему следует задавать конкретные вопросы о случившемся, используя уже имеющуюся информацию. Беседа начинается с открытых общих вопросов, затем следуют целенаправленные вопросы о насилии (о характере насилия, времени и обстоятельствах, о человеке, совершившем насилие, и т. д.). Большое значение имеют стимулирующие вопросы, направленные на уточнение и дополнение рассказа. Вопросы с несколькими заданными вариантами ответа, прямые и наводящие вопросы необходимо задавать, если все остальные возможности получения сведений от ребенка не дают эффекта. 4. Завершение беседы. В конце беседы необходимо выразить признательность ребенку за сотрудничество вне зависимости от того, сколь плодотворна была беседа. Если ребенок взволнован, то необходимо его успокоить, оказать психологическую поддержку, укрепив уверенность в его защищенности. При анализе полученной информации необходимо учитывать возможность искажения информации, поэтому очень важно учитывать информацию, полученную из разных источников. Как правило, дети из-за отсутствия у них навыка рассказа о сложных событиях сообщают мало сведений о насилии, жертвой которого они стали. Это обстоятельство делает неизбежным получение дополнительной информации, которую необходимо получить с максимальной объективностью. 5. Анализ полученных сведений. Основными принципами проведения анализа являются объективность, профессионализм, опора на факты. Кроме того, следует проанализировать возможные искажающие влияния (искажения в показаниях ребенка) и оценить их интенсивность. В качестве обстоятельств, подтверждающих достоверность показаний ребенка, могут выступать данные, полученные при медицинском осмотре обстоятельств, подтверждающих достоверность показаний ребенка, могут выступать данные, полученные при медицинском осмотре ребенка, наличие вещественных доказательств, особенности поведения ребенка во время беседы и т. д. Общие рекомендации относительно того, как оказать психологическую поддержку ребенка, пострадавшего от внутрисемейного насилия, могут быть следующие: 1. во время беседы уделять внимание прежде всего самому ребенку, анализу его эмоционального самочувствия и психологического состояния; 2. устанавливать максимально возможные доверительные, поддерживающие отношения между консультантом и ребенком; 3. создавать условия для адекватного оценивания специалистом личностного потенциала пострадавшего от насилия ребенка; 4. использовать многовариантность беседы для создания психологически комфортных условий; 5. обеспечивать защиту ребенка и создавать условия для восстановления его личностного статуса, в том числе и в глазах близких ему людей. Если возможно, в первую очередь необходимо провести беседу с родителями или другими членами семьи, что позволит не задавать ребенку вопросов, на которые уже ответили родители. Беседа с близкими жертвы насилия должна проводиться на эмоционально положительном и психологически благожелательном настрое, так как вмешательство специалиста в семейную ситуацию обычно вызывает чувства недоверия, отвержения, шок или агрессию. Чувство вины и самообвинение — также типичные реакции, особенно в ситуациях, в которых родитель подозревал или знал, что злоупотребление происходило, однако не противодействовал этому. В связи с этим специалист должен помочь в прояснении эмоций и распознании определенных внутрисемейных причин, вызывающих те или иные эмоциональные реакции. Чрезвычайно важно не проектировать чувство тревоги на родителя, в противном случае контакт может нарушиться, что не позволит получить достоверную информацию. В частности, при получении информации, касающейся сексуального насилия, необходимо выяснить имена тех лиц, которые обычно имеют доступ к ребенку; имена любых лиц, которые подозреваются; кроме того могут быть привлечены любые другие факты, которые касаются насильственных действий. Кроме того, необходимо оценить способность родителей справляться со стрессовыми ситуациями, используя данные о кризисах в семье в прошлом. Такая оценка может быть полезной, чтобы определить способности родителей защитить ребенка от возможного дальнейшего насилия (Курасова, 1996). При консультировании детей, подвергшихся насилию, существуют следующие общие рекомендации (Зиновьева, Михайлова 2003). 1. Определение проблемы посредством активного слушания. Для установления контакта с ребенком важно, как психолог слушает. Нужно помнить о свободной, расслабленной позе тела: это помогает ребенку начать говорить. Когда становится очевидно, что ребенок готов обсуждать проблему, важно услышать три момента: ▪ в чем состоит проблема, которая не разрешена; ▪ что чувствует ребенок в отношении этой проблемы; ▪ чего ребенок ждет от специалиста. 2. Уточнение ожиданий ребенка. Психологу необходимо объяснить ребенку, каким ожиданиям клиента он может соответствовать. Например, психолог не может сам покарать насильника. Тем не менее нужно проинформировать ребенка и его родителей или опекунов о том, что в состоянии сделать психолог, и дать им возможность самим решить, готовы ли они продолжать работу с данным специалистом. Если семья отказывается от помощи, психолог может предложить им обсудить другие варианты получения желаемой ребенком помощи. 3. Уточнение шагов, которые уже были сделаны для решения проблемы. Необходимо помнить о том, что больше информации можно получить, задавая вопросы открытого типа, а не закрытого. Рекомендуется вместе с ребенком на бумаге записать перечень тех поступков, которые тот совершал, чтобы решить свою проблему. Подобный прием важен в том случае, когда специалист хочет помочь ребенку отказаться от поступков, которые оказались бесполезными или, хуже того, разрушительными. 4. Поиск новых путей решения проблемы. Следующим шагом может стать сессия, на которой психолог, используя метод мозгового штурма, предлагает ребенку придумать как можно больше новых путей решения проблемы; в данном случае важно не качество, а количество придуманных способов. 5. Заключение договоренности с ребенком о претворении одной из идей решения проблемы в действие. Договориться с ребенком попробовать какие-либо новые шаги бывает трудно, хотя если это удается, то нередко первые же попытки ребенка предпринять новые действия приносят успех. Важно, чтобы поставленные цели были реалистичны, и особенно важно, чтобы ребенок знал: результаты он обязательно будет обсуждать с психологом. Если что-то не получается, специалист помогает ребенку искать другие пути выхода из ситуации до тех пор, пока ситуация не разрешится. 6. Завершение сессии. Обычный способ завершения сессии состоит в том, что специалист просит ребенка подытожить, что же происходило во время их встречи: например, к каким важным идеям они пришли, какие планы на будущее составили. Как правило, обобщение занимает 2–4 минуты. Также в начале каждой последующей сессии рекомендуется просить ребенка вспомнить, что происходило на предыдущей. Это позволяет, во-первых, обучить ребенка уделять внимание процессу консультирования; во-вторых, психологу проверить собственную эффективность. В процессе консультирования специалисту важно выяснить не столько то, что именно, например, сказал ребенок, сколько — что он при этом чувствовал. Вся история произошедшего может стать совершенно ясной, если вместо задавания вопросов применять технику активного слушания и давать ребенку обратную связь в виде предположительных утверждений (гипотез) о том, какие важные мысли и проблемы его занимают. Иногда в желании помочь ребенку психологи задают чересчур прямые, директивные вопросы, что вызывает у клиента желание закрыться и уйти от контакта. Безусловно, в психотерапии есть моменты, когда необходимо задавать директивные вопросы с целью уточнения или разъяснения. В таком случае вопросы открытого типа более уместны. Они дают возможность ребенку выбрать то, что для него значимо, и не ограничивают свободы выражения своего мнения. Например, открытый вопрос: «Расскажи мне о своей семье» подразумевает потенциальные ответы на такие вопросы, как «Живешь ли ты с обоими родителями?»; «Кого ты включаешь в свою семью?»; «Как ты относишься к членам своей семьи?». Необходимо осторожно относиться к вопросу «Почему?», так как он часто ассоциируется с обвинением «Почему же ты это сделал?». Ребенок может интерпретировать подобный вопрос следующим образом: «Почему же ты сделал такую глупость (или ошибку)?» В таком случае ребенок начинает защищаться, как будто от него требуют дать логическое объяснение своему поступку, хотя на самом деле ответ лежит на уровне подсознания, а задача психолога — помочь ребенку осознать свои мотивы. Обычно ответ на подобные вопросы позволяет понять только одно: как ребенок использует защитный механизм в виде рационализации, пытаясь сознательно объяснить причины своих действий. Garbarino и Stott (1989) подчеркивают, что вопросы должны быть адекватны уровню развития ребенка и предлагают следующие рекомендации для постановки вопросов дошкольникам: ▪ использовать предложения с количеством слов, не превышающим 5; ▪ использовать имена чаще, чем местоимения; ▪ использовать терминологию ребенка; ▪ вместо того чтобы говорить: «Ты понял, о чем я спрашиваю?», попросить ребенка повторить слова психолога; ▪ не повторять те вопросы, которые ребенок не понимает; вместо этого перефразировать вопрос; ▪ не задавать несколько вопросов одновременно; ▪ после полученного ответа лучше обобщить, что сказал ребенок, нежели задавать следующий вопрос, — таким образом психолог побуждает ребенка продолжить обсуждение, расширить свой ответ. Обобщая, можно сказать, что прежде, чем задавать вопросы, специалисту следует определить, насколько эти вопросы уместны: ▪ насколько поставленный вопрос позволяет понять ребенка и его проблему; ▪ насколько поставленный вопрос способствует раскрытию и самовыражению клиента. Несмотря на то что большинство профессионалов сообщают о валидности детских воспоминаний о насилии, тем не менее всегда нужно учитывать склонность детей к преувеличению с целью вызвать к себе симпатию и привлечь внимание. Следует учитывать, что родители могут использовать обвинения в насилии в бракоразводных процессах и при вынесении судебных решений об опекунстве над ребенком. Loftus (1993) предположил, что существует два источника ложной памяти: средства массовой информации и навязывание психологом своих гипотез. Ребенок получает информацию о насилии над детьми с экрана телевизора или из разговоров взрослых. Родители могут постоянно предупреждать ребенка об опасности встречи с насильником. Психолог, со своей стороны, может непреднамеренно внести свой вклад в формирование ложной памяти, задавая вопросы, которые как бы подталкивают клиента к утвердительному ответу, или интерпретируя фантазии ребенка в заданном направлении. К сожалению, специалисты не имеют прямого инструментария, который бы определял правдивость маленьких клиентов; тем не менее, существует ряд рекомендаций, которые могут помочь. ▪ Не нужно спешить с выводами и опираться только на один какой-то метод при определении, имело ли место насилие. ▪ Не стоит задавать наводящие вопросы. ▪ Не следует надеяться только на собственную память, особенно если обсуждается болезненная проблема, лучше фиксировать происходящее посредством записей или аудио-видеотехнологий. ▪ В случае неясной ситуации консультироваться со специалистами. ▪ Полезно использовать метод свободных ассоциаций. ▪ Сомневаясь, говорит ли ребенок правду, можно попросить: «Расскажи мне об этом подробнее». Очевидно, что психотерапевтический процесс необходимо заканчивать, когда цель, поставленная совместно психологом и клиентом, достигнута. На последней сессии обязательно обсуждается следующее: ▪ что происходило с ребенком в процессе консультирования; ▪ какая цель была поставлена, достигнута ли она; ▪ какие изменения ощущает ребенок, что реально в его жизни изменилось (отношение к себе и отношения с окружающими); ▪ как ребенок будет решать проблему в следующий раз, если она возникнет; ▪ какие у ребенка планы на ближайшее будущее, чем он собирается заниматься, чего хочет достигнуть. Ребенку необходимо дать понять, что забота о нем психолога не заканчивается вместе с окончанием консультирования, поэтому специалист обсуждает время и возможность последующих встреч с клиентом, чтобы узнать о его жизни. Можно попросить ребенка позвонить или написать либо договориться о кратком визите — обычно подобное отслеживание результатов консультирования происходит через 1 месяц или позже, но не позднее, чем через полгода. Помимо этого, психолог при прощании всегда говорит о том, что если будут возникать какие-то проблемы, дверь всегда открыта: ребенок и его родители всегда могут обратиться за помощью. 4.6.2. Консультирование жертв сексуального насилия Исследования показывают, что изнасилованным необходима немедленная психологическая помощь, а в ряде случаев — и длительная психологическая помощь, в том числе со стороны специалистов. Однако большинство изнасилованных не желают признать, что у них возникли достаточно серьезные психические нарушения, и официальная психологическая помощь может казаться им своего рода общественным приговором, поэтому они ее избегают. Первая задача психологической помощи — как можно быстрее помочь пострадавшей вернуться к нормальной жизни. При этом необходимо учитывать, что изнасилование вторгается во все сферы жизни женщины — физическую, эмоциональную, общественную, половую. Надо исходить из того, что в большинстве случаев потерпевшие — совершенно нормальные женщины, но находящиеся в состоянии тяжелого стресса. В то же время нельзя забывать и о том, что среди потерпевших могут быть и изначально страдающие психическими расстройствами. При аффективных расстройствах, например, компенсаторные возможности психики всегда на пределе, и изнасилование становится пусковым фактором тяжелого психоза и других осложнений. Большинство консультантов придерживаются следующих трех принципов психологической помощи изнасилованным: 1. помощь должна облегчить кризис, способствовать скорейшему выходу из него, снизить риск стойких психопатологических последствий; 2. в кризисный период важна эмоциональная поддержка близкого человека; 3. изнасилование — это кризис также для близких родственников и друзей, которым тоже может потребоваться психологическая поддержка. Пострадавшая от сексуального насилия испытывает комплекс сильнейших переживаний: чувство вины, стыда, безысходности, невозможности контролировать и оценивать события, страх из-за того, что «все узнают», брезгливость к собственному телу. В зависимости от того, кто явился насильником (незнакомый или знакомый), психологически ситуация воспринимается по-разному. Если насильником был незнакомый человек, то жертва в большей степени склонна видеть причину происшедшего во внешних обстоятельствах (позднее время суток, безлюдный участок дороги и т. д.). Если виновник — знакомый, то причину человек ищет внутри себя (характер и прочее). Стрессовая реакция после изнасилования знакомым человеком является менее острой, но длится дольше. Желательно, чтобы помощь оказывал человек того же пола, что и потерпевший. Вот несколько правил психологической помощи пострадавшему. 1. Не бросайтесь сразу обнимать пострадавшего. Возьмите его за руку или положите свою руку ему на плечо. Если увидите, что это человеку неприятно, избегайте телесного контакта. 2. Не решайте за пострадавшего, что ему сейчас необходимо (он должен ощущать, что не потерял контроля над реальностью). 3. Не расспрашивайте пострадавшего о подробностях происшедшего. Ни в коем случае не обвиняйте его в случившемся. 4. Дайте пострадавшему понять, что он может рассчитывать на вашу поддержку. 5. Если пострадавший начинает рассказывать о происшедшем, побуждайте говорить не столько о конкретных деталях, сколько об эмоциях, связанных с событием. Добивайтесь, чтобы он говорил: «Это не моя вина, виноват насильник»; «Было сделано все возможное в таких обстоятельствах». 6. Если пострадавший решил обратиться в милицию, идите туда вместе. При оформлении заявления, выяснении примет преступников он снова в подробностях переживет ужасную ситуацию. Ему будет необходима ваша поддержка. 7. В первую очередь обратившейся за профессиональной помощью женщине гарантируется полная анонимность и конфиденциальность. Если у нее нет ни малейшего желания обращаться в правоохранительные органы, психолог не имеет право настаивать или, тем более, передавать кому-либо информацию о случившемся. 8. Консультация может проводиться как в непосредственной беседе, так и по телефону. При обращении за помощью несовершеннолетней пострадавшей, по ее личной просьбе можно исключить присутствие родителей. 9. Если психолог чувствует, что обратившаяся женщина не готова к разговору, стесняется или замыкается в себе, он может предложить ей встретиться немного позже, для того что бы дать время успокоится. 10. В зависимости от психологических особенностей пострадавшей, а также от обстоятельств произошедшего, подбирается индивидуальный курс психотерапевтического лечения: это может быть групповая терапия, арт-терапия и многие другие виды воздействия. 11. Если в ходе курса психотерапии пострадавшая вдруг отказывается от продолжения сеансов, психолог не вправе настаивать. Женщина решает сама, долг психолога лишь объяснить ей возможные перспективы: последние данные подтверждают точку зрения о том, что психологическая помощь должна быть длительной, так как у многих изнасилований психопатологические симптомы сохраняются и после начального периода кризиса. При консультировании жертв сексуального насилия необходимо (Моховиков, 2001): 1. обеспечить возможно более полное и безусловное принятие себя; 2. способствовать повышению самооценки; 3. помочь составить конкретный план поведения в обстоятельствах, связанных с насилием (информация о милиции, правоохранительных органах, медицинских процедурах); 4. помочь определить основные проблемы; 5. помочь мобилизовать системы поддержки личности; 6. помочь осознать серьезность происшедшего; 7. помочь осознать необходимость потратить время на выздоровление; 8. выявить и укрепить сильные стороны личности клиента. Принципы помощи жертвам изнасилования. 9. Уважение: ▪ оцените доверие, которое оказывает жертва, обращаясь за помощью; ▪ обеспечьте конфиденциальность; ▪ учитывайте культурные особенности жертвы. 10. Подтверждение: ▪ правоты клиентки и необходимости выразить свои чувства; ▪ реальности, что жертва осталась в живых и имеет достаточно сил, чтобы справиться с травмой; ▪ естественности и адекватности ее чувств; ▪ позитивного смысла проявлений психологической защиты. 11. Убеждение: ▪ что жертва не виновата; ▪ что жертва не виновата; ▪ что она преодолеет свои переживания, страхи и ночные кошмары, являющиеся «оплакиванием потери»; ▪ что теперешнее состояние пройдет, если появится надежда; ▪ что она имеет для преодоления необходимые силы и ресурсы; ▪ что ей самой следует определять, что, когда и кому рассказывать о случившемся. 12. Предоставление разнообразных возможностей: ▪ передайте ей инициативу в процессе консультирования; ▪ дайте необходимую информацию, не заставляя нести ответственность за случившееся; ▪ не утверждайте, что необходимо лечение; ▪ не интересуйтесь деталями происшедшего, если этого не требуется в терапевтических целях. В консультировании жертвы изнасилования ни в коем случае не следует расследовать обстоятельства психотравмы. Прежде всего, следует поощрить ее к разговору об ощущениях и чувствах. Накопившиеся переживания и эмоциональное напряжение ищут выхода, чему способствует активное слушание. Предметом обсуждения часто становятся идеи самообвинения, основанные на заблуждении, что насильнику не было оказано должного сопротивления. Следует убедить жертву, что она действовала правильно, соответственно сложившимся обстоятельствам, и лучшим доказательством тому является тот факт, что она осталась жива. Спектр возможных эмоциональных реакций жертвы широк. 1. Страх, который может приводить к развитию фобий (страх вновь подвергнуться избиениям, насилию или лишиться жизни). Его не следует подавлять, более того, поскольку он основан на реальных обстоятельствах, иногда нужно предпринять действия по обеспечению безопасности. Существует также и страх отвержения близкими. 2. Отрицание серьезности проблемы (или вообще — ее существования). Произошедшее не осознается или представляется нереальным. В беседе следует принять важность потребности клиента в этой психологической защите. 3 . Потрясение отсутствием или неприемлемостью альтернатив — выхода из ситуации. Сильные эмоциональные переживания приводят к дезорганизации поведения и дезинтеграции личности. Потрясение усиливает необходимость резких изменений в жизни: смены жилища, поиска работы, новой школы и т. п. В этом хаосе целесообразно совместно выбрать приоритеты и, используя сильные стороны личности, составить конкретный и исполнимый план действий. 4. Беспомощность, вызванная неудачными попытками сопротивления, столкновением с равнодушием или враждебностью окружения и общества. Ее преодолению способствует осознание того, что ситуация разрешима. 5. Гнев возникает немедленно или с отсрочкой и может быть направлен на любого человека, и стоит выразить его до конца, как бы это ни было болезненно и мучительно. 6. Чувство вины за прежние заблуждения, неправильное поведение или уход от значимых отношений. Вину бессмысленно отрицать — важнее то, что она указывает на те явления, зависящие от клиента, а потому могут быть изменены при его желании. 7 . Недоверие возникает в силу того, что консультант относится к числу посторонних, от которых продолжает исходить опасность. Поскольку недоверие является в какой-то мере реалистичным, нелишне выслушать и принять выражение недовольства и разочарования клиента. 8 . Депрессия, проявляющаяся в чувстве незначимости и неспособности к действиям, часто поддерживаемая окружением. Она преодолевается путем принятия своих чувств, приобретения самоконтроля и активного участия в жизни. 9. Амбивалентность обусловлена проблемностью социальной и сексуальной ролей как у клиентки, так и у значимых лиц из окружения, а также необходимости принимать решения об изменении стереотипов жизни. Немаловажно, признав право собеседника на двойственность эмоций, дать возможность их открытого проявления. После эмоционального отреагирования следует постепенно переходить к работе по восстановлению личностного контроля. Тут не следует ожидать быстрых результатов: порой должно пройти немало времени; недели или месяцы, а иногда и годы уходят на то, чтобы полностью реконструировать отношения с окружающими и достичь интеграции личности. Нет смысла фиксироваться на деталях сексуального нападения: фиксация и генерализация этих переживаний может приводить к хронической беззащитности и непреодолимому страху перед всеми мужчинами. Если клиентка обращается за помощью непосредственно после совершенного сексуального нападения, ей рекомендуют обратиться в правоохранительные органы по телефону или лично, для чего ее снабжают соответствующей информацией. Следует убедить в необходимости дать показания следственным органам и как можно быстрее пройти медицинское обследование. Стоит упомянуть, что пройти медицинскую экспертизу желательно в течение первых суток, имея определенные доказательства изнасилования (для чего не следует мыться или принимать ванну). Давать жертве эту информацию очень трудно, но целесообразно напомнить, что эти действия могут облегчить оказание ей помощи. Безусловно, этот момент требует от консультанта особой чуткости. Обращаясь к консультанту, а не в правоохранительные органы, жертва имеет для этого свои основания, и потому переадресацию воспримет как отвержение. Юридическая информация может быть усвоена лишь на фоне установленного доверия и базовой консультативной проработки переживаний. Из-за отсутствия надежной системы законов и неэффективности их исполнения несовершеннолетние, пострадавшие от сексуального насилия, обращаются за правоохранительной помощью крайне редко. Это связано с психологической травматичностью дознания и судебного процесса, боязни разглашения информации в учебных заведениях, среди значимого окружения, сомнением в действенности юридической помощи, страхом перед местью насильника или его окружения. Далеко не всегда женщина, перенесшая насилие, оказывается на приеме у психолога, а если это происходит, поводом для обращения служат чаше всего депрессия, утрата смысла жизни, одиночество, безбрачие, неудачи на работе, конфликты с супругом, серьезные трудности в воспитании детей, неуважение со стороны близких людей или сослуживцев и т. д. Объясняется это целым рядом причин (Сорокина, 2001). 1. Женщина переживает острые чувства вины и стыда. 2. Результаты перенесенной травмы часто сказываются на различных сферах жизни женщины, не всегда связанных с сексом. Женщина искренне считает, что между изнасилованием в прошлом и теми проблемами, которые существуют в настоящем, нет никакой связи. 3. Человеку свойственно стремиться забыть перенесенную боль, с которой он не в состоянии жить. В одних случаях это забывание может быть полным, в других может снижаться значимость события, которое воспринимается как досадный курьез, случайность, мелочь и о котором не стоит вспоминать. Как правило, женщина надеется, что с помощью психолога она сможет наладить свою жизнь, не касаясь самой больной для нее темы, не подвергая себя дополнительному унижению обнаруживать перед другим человеком свой позор. То, что с ней однажды произошло, и свои чувства, с этим связанные, она воспринимает как собственный порок, грех, проклятье. Она убеждена, что стоит людям узнать об этом, и она будет навсегда отторгнута, изгнана. Она пытается похоронить в себе ужасное воспоминание. Ее притязания невелики: немножко счастья, немножко удачи, настолько, чтобы ей было не так тяжело жить и она могла бы не причинять беспокойства близким людям. В других случаях наблюдается противоположная позиция: женщина много и охотно рассказывает о том, как ее насиловали, вспоминая все новые детали. Ситуация изнасилования зачастую становится самым ярким пятном в серой, бедной событиями и переживаниями все новые детали. Ситуация изнасилования зачастую становится самым ярким пятном в серой, бедной событиями и переживаниями жизни женщины. Это единственное, чем она способна обратить на себя внимание. Иногда, признаваясь в том, что подверглась насилию, женщина пытается фантазировать, придумывать свои состояния, берет на себя полную ответственность за происшедшее, пытаясь тем самым сохранить контроль над ситуацией и не уронить свое достоинство перед психологом. В любом случае психолог имеет дело с женщиной, чья жизнь разбита совершенным над ней насилием и не будет возвращена в нормальное русло до тех пор, пока она не почувствует и не осознает, что изменилась настолько, что это насилие над ней никогда не повторится. Этого невозможно добиться, если не будет вскрыт сам факт насилия, его причины, последствия для дальнейшей жизни женщины, т. е. именно то, что женщина всеми силами пытается спрятать, отодвинуть или исказить. Факторами риска для ситуации изнасилования, которые могут быть выявлены психологом, являются: 1. травмирующие, искаженные отношения со значимыми людьми в детстве (особенно если эти искажения были сильными или продолжительными); 2. извращения или драматические обстоятельства, связанные с первым сексуальным опытом; 3. позиция жертвы, которая включает чувство зависимости от других людей, сознание собственной некомпетентности и неполноценности, оправдание агрессора; 4. низкий социальный интеллект; 5. склонность к рискованному поведению, авантюрам; 6. алкоголизм, наркомания; 7. факт изнасилования в прошлом (повышает вероятность повторного изнасилования); 8. имевшиеся в прошлом идеи или попытки самоубийства как поиск выхода из трудных ситуаций; 9. чувство изоляции, депрессия. Женщина, подвергшаяся сексуальному насилию, имеет определенную модель поведения как реакцию на стресс от пережитого насилия. Было замечено, что в большинстве случаев эти признаки присутствовали у женщин и до того, как они были подвергнуты сексуальному насилию, а также есть у женщин, являющихся постоянным объектом агрессии со стороны мужа, близких людей, сослуживцев. Это говорит в пользу того, что есть определенный комплекс индивидуальных черт, присутствие которого в человеке делает его уязвимым для насильника. Таким образом, работая в направлении разрушения этого комплекса у клиентки, психолог снижает угрозу ее изнасилования в будущем и делает ее устойчивой к проявлениям агрессии в быту. Признаки, косвенно указывающие на то, что женщина пережила сексуальное насилие, — это характерная поза, жесты, голос, воспоминания, суждения, употребление определенных слов и оборотов речи. В ходе работы, как правило, выявляется наличие негативного опыта отношении со значимыми людьми в детстве, искаженный сексуальный опыт. Существуют некоторые особенности жертв насилия и то, как они проявляются в ситуации консультирования. 1. Поза, движения, манера говорить, телесные реакции. Такая женщина старается занять как можно меньше места. Если психолог предлагает ей выбрать удобное для нее место в кабинете, она как будто боится перейти на противоположный от двери конец комнаты и садится рядом с дверью, будто ищет укромный уголок, из которого в случае чего легко может сбежать. Во время беседы голова втянута, руки сцеплены, голос тихий, плаксивость. 2. Частое употребление характерных слов при разговоре. Частое употребление словосочетаний «я боюсь», «я хочу», «меня заставляют», « меня принуждают», «я стараюсь», «мне стыдно, и я боюсь», «я притерпелась к тому, что», «мне разрешают», что указывает на позицию жертвы, ребенка, маленького, зависимого человека. 3. Характерные суждения, касающиеся представлений о мире и своем месте в нем. К ним относятся: ▪ неспособность дать отпор в критической ситуации; ▪ ожидание насилия; ▪ оправдание агрессора; связь любви с агрессией; ▪ связь удовольствия с болью, опасностью; ▪ чувство вины, ненужности, одиночества; ▪ проблемы на работе; ▪ расстройства в сексуальной сфере. Как правило, женщины довольно свободно сообщают о расстройствах, связанных с гинекологическими проблемами: аборты, выкидыши, бесплодие, болезненные менструации. При установлении доверительных отношений с психологом они сообщают также о своих разочарованиях и несостоятельности в сексуальной сфере; ▪ воспоминания о детстве и юности. Типично подчеркивание вначале положительных качеств обоих родителей или совпадение с позицией одного из них, особенно в случае конфликта между родителями. Те воспоминания, которые не укладываются в общую схему, игнорируются. Постепенно женщина становится более самостоятельной в своих воспоминаниях, по-новому трактует их; ▪ искажения в отношениях со значимыми людьми; ▪ первые впечатления о сексе, неосознанный ранний секс; ▪ родительское программирование ребенка на изнасилование; ▪ характерные сны. Опыт работы со снами женщин, переживших сексуальное насилие, дает основание утверждать, что есть ряд характерных особенностей сновидений. Женщины не всегда помнят содержание своих снов, но у них часто остается ощущение, что этот сон уже был, потому что помнится постоянно повторяющийся финал сна (куда-то опоздала, не нашла выхода, потерялась в незнакомом месте, осталась одна на перроне, не смогла выйти из лабиринта). При пробуждении от таких снов женщины отмечают чувство незаконченности, потерянности, мучительное желание вспомнить сон и уже привычно уходят «внутрь себя», воскрешая остроту переживания незабываемого кошмарного прошлого, того, которое на самом деле хотелось бы считать давно умершим прошлым. Эротические сны, вызывающие ощущение реальности происходящего. Как правило, в таких снах начало сюжета помнится хорошо: некая сцена с присутствием кого-либо, кому доверяешь (любимый, добрый знакомый, подруга, дети, мать, отец, братья или сестры), но затем что-то меняется, и вместо подруги (матери, отца…) что-то ужасное, «инопланетное» пытается причинить зло. Ощущение борьбы, сопротивления и инородного тела в животе, которое вошло или выходит через матку. Повторяющиеся сновидения: экзотические животные; побои отца и матери; поедание во сне большого количества фруктов; подвальные помещения, строения, где всегда ощущалась опасность; бег от какой-то страшной опасности. Ряд исследований позволяет утверждать, что сексуальное насилие, как и любое другое, является как причиной, так и следствием существования определенной жизненной установки жертвы, комплекса качеств, которые делают ее беззащитной по отношению к насильнику и отрицательно сказываются на всех сторонах ее существования. Разрушение этого комплекса означает обретение женщиной способности к полноценной жизни. Тест Предлагаемый нами тест позволяет выявить склонность женщины быть жертвой насилия. Он создан на основе высказываний женщин Предлагаемый нами тест позволяет выявить склонность женщины быть жертвой насилия. Он создан на основе высказываний женщин — жертв сексуального и бытового насилия, которые были нашими клиентками. Тест позволяет провести диагностику виктимности, а также может стать отправной точкой психотерапевтического процесса. Психологи могут использовать этот тест по своему усмотрению. Работа проводится в три этапа. Первый этап — диагностика, привлечение внимания женщины к проблемам виктимности, побуждение ее к свободному выражению своих мыслей и чувств. Второй этап — анализ результатов диагностики, выявление факторов риска. Третий этап — коррекция. На первом этапе женщине предлагается выразить свое отношение к приведенным фразам, которые представлены в наборе из 7 вариантов эмоционально окрашенных высказываний. На втором этапе клиентка и психолог вместе анализируют полученные результаты, привязывая их к конкретному опыту женщины, выявляют причины, источники тех или иных ее взглядов, их влияние на ее жизнь, детализируют болезненные воспоминания. На третьем этапе клиентке предлагается заменить свое положительное отношение к одному из высказываний на противоположное из предложенного набора, представить себе человека, который бы мог относиться к этому вопросу таким образом, его характер, внешность, привычки, прошлое, будущее, положительные и отрицательные стороны, сравнить его с собой, выразить свое отношение к нему. Содержание теста Инструкция 1. Ниже приведены некоторые суждения, наблюдения, касающиеся отношений между людьми. Прочитайте каждое из них и определите, насколько Вы согласны с ним. Затем выберите из предложенных семи вариантов тот, который наиболее точно отражает Ваше отношение к приведенному высказыванию, и проставьте соответствующую цифру на бланке ответов напротив номера высказывания. 1. По-моему, чепуха. 2. Не согласна. 3. Вряд ли это так. 4. Не знаю, как отнестись к этому высказыванию. 5. Никогда так не думала, но что-то в этом есть. 6. Согласна с этим высказыванием. 7. Точно! Будто кто-то прочитал мои мысли! 1. Все родители так или иначе насилуют своих детей: физически или морально, осознанно или нет. Детям приходится это молча терпеть, если они действительно любят своих родителей. 2. Никто не может сделать человеку так больно, как самый близкий и дорогой человек. 3. Секс после конфликта имеет особую остроту и прелесть. 4. Бьет — значит любит. 5. От любви до ненависти один шаг. Более того: иногда трудно отличить любовь от ненависти. 6. Жизнь — штука полосатая: одна полоса черная, другая — темно-серая. Инструкция 2. Ниже приведены высказывания, суждения, наблюдения, касающиеся состояния человека, его места в мире. Выберите из предложенных семи вариантов тот, который наиболее точно отражает, насколько приведенное высказывание относится к Вам лично, и проставьте соответствующую цифру на бланке ответов напротив номера высказывания. 1. Бред какой-то! 2. Не могу припомнить подобного. 3. Для меня это не характерно. 4. Трудно сказать. 5. Не исключаю. 6. Бывало и такое. 7. Точно про меня. 1. Случалось, что перенесенная боль вызывала у меня ощущение, что это уже было со мной когда-то. 2. В критической ситуации я чувствую себя парализованной. 3. Когда со мной происходит что-то страшное, мне кажется, что я наблюдаю за этим со стороны, что это не я, а кто-то другой. 4. Необходимость публичного выступления всегда вызывала у меня спазм в горле. 5. Я согласна перенести любое унижение — только не смерть или увечье. 6. Я чувствую себя слабой и беззащитной. 7. Мое состояние целиком зависит от того, одобряет или нет моя мама мои поступки. Я ничего не могу с этим поделать, как ни стараюсь. Мне кажется, что и после своей смерти она протянет руки из могилы и затянет меня за собой. 8. Я чувствую, что где-то ходит мой палач. 9. У меня постоянная тревога, что случится что-нибудь плохое. 10. Часто я ощущаю присутствие чего-то неприятного, опасного рядом. 11. Когда мне кто-то делает больно, мне кажется, что причина в том, что я дорога ему. 12. Я боюсь сама себя. Мне кажется, что я могу принести исподволь непоправимое зло людям, и я не в силах оградить людей от себя. 13. «Вынь из груди моей сердце и отдай самой голодной собаке». 14. Я боюсь заводить ребенка, потому что не уверена, что смогу не причинять ему боль. 15. Куда я гожусь? Разве только на органы. 16. Я никому не нужна. 17. Я всегда почему-то оказываюсь дурой. 18. Все так делают, а виноватой в конечном счете оказываюсь я. 19. Меня не любят на работе. |