Гражданское право Юдин Иван. Обязательства вследствие неосновательного обогащения
 Скачать 62 Kb.
|
|
2. Содержание обязательства вследствие неосновательного обогащения 2.1. Расчеты сторон при возвращении неосновательного обогащения Возвращение неосновательного обогащения в натуре - основная обязанность неосновательно обогатившегося лица (п. 1 ст. 1104). Обязанность вернуть имущество в натуре лежит и на том, кто получил его по ничтожной сделке или сделке, признанной недействительной (п. 2 ст. 167, ст. 169, п. 1 ст. 171 и др.). Очевидно, что только в натуре может быть возвращена собственнику вещь, истребуемая из чужого незаконного владения (ст. 301). В натуре должен быть возвращен покупателем товар, полученный им сверх обусловленного количества, когда он известил об этом продавца и последний распорядился излишком (п. 2 ст. 466). В натуре должно быть возвращено потерпевшему его имущество, оказавшееся у причинителя вреда (ст. 1082). Однако ни в одной из этих норм ГК нет ответа на вопрос, как быть, если имущество за время, что оно находилось у обязанного его вернуть лица, претерпело ухудшение - недостачу, порчу или иное повреждение. В пункте 2 статьи 1104 установлено правило, которое, как представляется, пригодно для применения и в означенных конкретных случаях возврата имущества. В основу этого правила положен принцип вины, все поставлено в зависимость от того, знал ли приобретатель о неосновательности обогащения, то есть о том, что оно незаконно, неправомерно, а если не знал, то не должен ли он был при конкретных сложившихся обстоятельствах знать об этом. С момента, когда он узнал (или должен был узнать) об отсутствии правовых оснований для приращения своего имущества за чужой счет, для него становится очевидной обязанность незамедлительно возвратить имущество потерпевшему. Ее неисполнение влечет ответственность приобретателя даже за происшедшее затем случайное ухудшение имущества (ср. п. 1 ст. 405). Конечно, субсидиарное применение этого правила и предусмотренных в нем последствий к отношениям, перечисленным в статье 1103, требует внимательного анализа как регулирующих их норм, так и сути соответствующих отношений. Например, к покупателю, обнаружившему, что ему перепоставлен товар, это правило может быть применено, если он вопреки закону не известил продавца либо не выполнил разумного распоряжения продавца о том, как следует поступить с излишним товаром (см. п. 2 ст. 466, п. 1 ст. 483). Напротив, тот, кто получил имущество по ничтожной сделке либо в результате причинения другому вреда, с самого начала должен был знать, что приобрел имущество неосновательно, и, следовательно, за происшедшее после этого момента ухудшение имущества, подлежащего возврату, должен отвечать. Возмещение стоимости неосновательного обогащения, если его возврат в натуре оказывается невозможен, предусматривалось и Гражданским Кодексом РСФСР 1964 г. (ч. 3 ст. 473). В новом Гражданском Кодексе, уточняется, что стоимость подлежавшего возврату имущества, определяемая на момент его приобретения, должна быть действительной (п. 1 ст. 1105). Это означает ту стоимость соответствующего имущества, за которую оно в момент его получения неосновательно обогатившимся приобретателем могло быть куплено в открытой рыночной торговле, то есть цену, которую приобретатель был бы вынужден за него заплатить, если бы не получил его без основания. Применение этого правила нельзя исключать и при двусторонней реституции (на основании п. 2 ст. 167 и ряда других норм о последствиях недействительности сделок), но значительно чаще оно будет применяться при односторонней реституции, если возвратить в натуре полученное невозможно. Существенно новым является правило, содержащееся в пункте 1 статьи 1105, предусматривающем случай, когда стоимость неосновательно полученного имущества, которое оказывается невозможным вернуть, с момента его приобретения выросла. Если оно не было возвращено немедленно после того, как приобретателю стало известно о неосновательности обогащения, происшедшее после этого увеличение стоимости имущества также должно быть компенсировано потерпевшему. Субсидиарное применение изложенных правил к виндикационному иску, невозможно. Если отпадает истребование предмета виндикации, его собственник может защищать свои интересы, предъявляя требования из причинения вреда или из неосновательного обогащения. Но тогда становятся применимыми и правила, содержащиеся в пункте 1 статьи 1105. Вопрос о возмещении потерпевшему доходов, которые неосновательно обогатившийся извлек или должен был извлечь из приобретенного, решен в новом Гражданском Кодексе. Возмещению подлежат доходы, которые приобретатель извлек (или должен был извлечь) после того, как узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения (п. 1 ст. 1107). Если неосновательно были приобретены или сбережены денежные средства, на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за указанный период в соответствии со статьей 395 (п. 2 ст. 1107). Из отсылки к статье 395 следует, что сверх суммы процентов могут быть взысканы с приобретателя превышающие их и убытки потерпевшего, если они вызваны неосновательным получением или сбережением денежных средств за счет потерпевшего. Изложенным правилам о возмещении потерпевшему доходов, которые были или должны были быть извлечены из неосновательного обогащения, корреспондирует правило о праве приобретателя на возмещение ему необходимых затрат, которые он понес за тот же самый период ради сохранения и содержания имущества, являющегося предметом неосновательного обогащения (ст. 1108). Аналог этого правила обнаруживается в части второй статьи 303, но для неосновательного обогащения сделано существенное уточнение: намеренное уклонение от возврата имущества лишает приобретателя права на возмещение затрат. Возможности субсидиарного применения правил о доходах и затратах к отношениям, перечисленным в статье 1103, ограничены. Для виндикационных исков соответствующие нормы установлены в статье 303, а последствия недействительности сделок, как правило, ограничиваются реституцией либо еще и возмещением реального ущерба, но не упущенной выгоды. Содержащийся в статье 1109 перечень случаев, в которых имущество, переданное другому лицу без правовых оснований, тем не менее не может быть истребовано в качестве неосновательного обогащения, важен практически. Если кондикционные обязательства просто один из многих видов обязательств, такое число изъятий должно было бы заставить усомниться в точности их определения и верности выбранных для этого критериев. Другое дело, если речь идет о средстве правовой защиты, применение которого закон в ряде случаев исключает по соображениям, не чисто юридическим, а прежде всего морального порядка. По сравнению с правилами прежнего Гражданского Кодекса (ст. 474) необходимо обратить внимание пункты 3 и 4 статьи 1109. В пункте 3 описано, что не подлежат возврату любые денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию. Наиболее часто встречающиеся в реальной жизни виды таких сумм прямо названы в Гражданском Кодексе (заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты), и благодаря этому отказать в их возврате можно, не доказывая их предназначение как средств к существованию гражданина. Такие доказательства в случае спора нужны лишь для выплат иных видов (ренты, авторского гонорара и т.д.). Необходимыми условиями сохранения гражданином излишне полученных им сумм являются его добросовестность и отсутствие счетной ошибки со стороны плательщика. В пункте 4 этой статьи введено новое правило, исключающее возможность требовать обратно деньги или другое имущество, если передававшее их лицо заведомо знало, что делает это при отсутствии у него какой-либо обязанности на этот счет. Это правило может оказаться полезным в некоторых случаях, когда потерпевший будет отрицать желание подарить что-либо обогатившемуся, но будет доказано, что, тем не менее, потерпевший ясно осознавал отсутствие у него обязанности передать соответствующее имущество. 2.2. Соотношение кондикционных требований с другими требованиями Наиболее сложным как в теоретическом, так и в практическом плане, является вопрос о соотношении требования, возникшего из кондикционного обязательства (обязательства из неосновательного обогащения), с другими требованиями о возврате имущества, такими, как виндикация, реституция (как последствие исполнения недействительной сделки), возврат полученного сверх должного по договору и т.д. - так называемый вопрос о конкуренции исков. Рассматривая вопрос о конкуренции исков, О. С. Иоффе в монографии «Обязательственное право» высказывает мысль о том, что, поскольку спорящие стороны состоят в одном правоотношении, а спор возник по поводу определенного его нарушения, речь может идти лишь о единственном иске, но не о выборе между несколькими исками, их конкуренции. А для того, чтобы не смешивать разнообразные иски на практике, нужно четко уяснить различие в их содержании и условиях предъявления. Согласно традиционно сложившимся подходам,преимущественное значение перед всеми другими исками о защите гражданских прав имеет договорный иск. Это, в свою очередь, означает, что если стороны связаны договором, нарушение которого породило спор, контрагент может предъявить только договорный, а не какой-либо иной иск. Так, постановлением кассационной инстанции от 24.02.2000 по делу № A78-3838-11/143-ФО2-189/00-С2 оставлено без изменения решение Арбитражного суда Читинской области об отказе в иске обществу с ограниченной ответственностью «Реформы - новый курс» о взыскании с общества с ограниченной ответственностью «Мостоотряд-47 «Забайкалье» суммы неосновательного обогащения в размере 50 млн. руб. и процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 45 млн. руб. по следующим основаниям. Для возникновения обязательства из неосновательного обогащения, предусмотренного главой 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, необходимо, чтобы обогащение одного лица произошло за счет другого и чтобы такое обогащение произошло при отсутствии к тому законных оснований или последующем их отпадении. Термин «обогащение» означает приобретение или сбережение имущества обогатившимся. Такое обогащение должно произойти за счет другого лица. При этом обязательство из неосновательного обогащения может возникнуть только в случае отсутствия законных оснований к обогащению. Обогащение признается неосновательным, если приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет другого произошло при отсутствии к тому оснований, предусмотренных законом, иными правовыми актами или сделкой. Как следует из искового заявления, вексель передан ответчику истцом по сделке, поэтому у истца отсутствуют правовые основания требовать действительную стоимость векселя как сумму неосновательного обогащения. Если правонарушение выразилось в том, что вещь, принадлежащая одному лицу, оказалась в незаконном обладании другого и имеется у него в натуре (и при этом между этими лицами отсутствуют какие-либо договорные отношения по поводу данной вещи), то в этом случае должен быть предъявлен не деликтный или кондикционный, а виндикационный иск. Виндикационный иск - иск об истребовании имущества его собственником из чужого незаконного владения (ст. 301-303 ГК РФ). Это внедоговорное (т.е. стороны спора не связаны обязательством по поводу спорной вещи) требование невладеющего вещью собственника к владеющему несобственнику вещи (имущества) о возврате имущества (вещи) в натуре. Деликтные обязательства – это обязательства вследствие причинения вреда. Причинить имущественный вред - значит уменьшить состав имущества потерпевшего. Но если вещь находится в чужом незаконном владении, сохранена в натуре и собственник может ее изъять – значит, он не потерял права собственности на нее. Формально состав его имущества не уменьшился, а потому имущественный ущерб ему не причинен. Состав же имущества незаконного владельца не увеличился, и, следовательно, он не обогатился за счет собственника. Поэтому и нужно истребовать саму вещь, а не ее стоимость или вырученную от ее реализации сумму. Ответ на вопрос о соотношении иска, вытекающего из деликтного обязательства и кондикционного иска, дан в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.01.2000 года № 49, где указано, что требование из неосновательного обогащения может быть заявлено и в случае причинения вреда, если будет установлен факт обогащения причинителя вреда.Иными словами,если в результате причинения внедоговорного вреда правонарушитель за счет потерпевшего приобрел какое-либо имущество либо неправомерно сберег свое, то в этом случае, наряду с деликтным обязательством, речь должна идти и о возникновении обязательства из неосновательного обогащения. Кодекс впервые решает на уровне закона вопрос о том, как соотносятся требования, вызванные неосновательным обогащением, с другими прямо предусмотренными законом требованиями о возврате имущества. Ведь такие требования могут возникать как последствия и недействительности сделки (реституция), и нарушения права собственности (виндикация), и ненадлежащего исполнения договора (возврат того, что получено сверх должного), и причинения вреда (возврат похищенного и др.). Прежний Гражданский Кодекс не содержал сколько-нибудь определенных положений о соотношении этих требований с требованиями, вытекающими из неосновательного обогащения. Поэтому на практике возникали, а в литературе широко дискутировались вопросы о соотношении (разграничении или конкуренции) соответствующих исков - договорного и кондикционного, виндикационного и кондикционного, и в особенности, деликтного и кондикционного. В основу отграничения обязательств из неосновательного обогащения от деликтов обычно предлагали положить признак вины - необходимость вины для ответственности за причинение вреда и ее отсутствие при неосновательном обогащении. Закон действительно не ставил и не ставит возврат неосновательного обогащения в зависимость от вины обогатившегося. Но в нем не было раньше и нет сейчас даже намека на то, что предъявление кондикционного иска возможно лишь при невиновном обогащении. Текст закона скорее всегда свидетельствовал о том, что и недобросовестное обогащение (а оно вполне может быть виновным) охватывается понятием неосновательного обогащения: ведь обогатившийся должен вернуть доходы, которые он извлек после того, как «узнал ... о неосновательности получения имущества» (ч. 5 ст. 473 ГК РСФСР 1964 г.; см. ст.400 ГК 1922 г.), но он мог знать об этом и в тот момент, когда недобросовестно завладел чужим имуществом, присвоил его и т.п. На первый взгляд, больше соответствует закону предложение разграничивать деликтный и кондикционный иски в зависимости от того, образуется ли на стороне правонарушителя имущественная выгода. Неосновательное обогащение нельзя представить без того, что обогатившийся получил имущественную выгоду. Но теперь уже предлагаемый для разграничения двух исков (и тем самым двух видов обязательств) критерий оказывается не соответствующим определенному в законе понятию деликта. Из закона никак не вытекает невозможность возлагать на лицо ответственность по правилам о деликтах, если оно извлекло для себя имущественную выгоду, причинив ради этого другому вред. Не дает закон никаких оснований и для того, чтобы разграничивать виндикацию и требование о возврате неосновательного обогащения в зависимости от того, попала ли в чужие руки индивидуально - определенная вещь или вещи, определенные родовыми признаками. Действительно, виндицировать можно лишь индивидуально - определенную вещь, но из чего следует, что ее истребование невозможно по правилам об обязательствах из неосновательного обогащения? Тяжело признать достаточно удачной и попытку разграничить договорный и кондикционный иски в зависимости от существования между сторонами договорной связи или ее отсутствия. Двойной платеж, переплата цены, перебор тарифов - все это связано с исполнением договора, и, не обращаясь к нему, трудно установить, в чем же состоял платеж недолжного. Но требовать возврата переплаченной суммы можно потому, что она уплачена неосновательно, что ее платеж не основан на договоре. И совсем трудно найти критерии разграничения требований о реституции в случае недействительности сделки и требований о возврате неосновательного обогащения. При сопоставлении практики и науки отграничения обязательства из неосновательного обогащения от виндикации, деликтов, последствий недействительности сделок, от обязанности вернуть переполученное по договору с полным отсутствием в законе оснований для такого разграничения, возникает вопрос о причинах этого настоятельного стремления найти самостоятельную нишу для кондикционных обязательств. Текст закона свидетельствует о том, что обязательства из неосновательного обогащения нельзя отграничить от других гражданских правоотношений ни по признаку наличия или отсутствия в действиях обогатившегося правонарушения, ни тем более в зависимости от виновного или невиновного характера его поведения. Ведь обогащение вообще может иметь своей причиной поведение потерпевшего или даже событие. Не имеет значения и характер имущества, составившего предмет обогащения. Не имеет, решающего значения даже существование между обогатившимся и потерпевшим договорной связи - ведь обогащение именно потому и неосновательно, что передача имущества одной стороной другой выходит за пределы условий их договора. Суть кондикционного обязательства может быть сведена к формуле «верни чужое», то надо признать, что оно совсем не однопорядково другим отдельным видам обязательств. Оно универсально для всех случаев, когда одно лицо приобретает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания и поэтому является родовым понятием по отношению ко всем обязательствам возвратить имущество, приобретенное (сбереженное) без достаточных оснований, обязательству деликвента, владеющего несобственника, контрагента в договоре, участника недействительной сделки. Но для каждого из этих конкретных случаев неосновательного обогащения могут быть установлены специальные правила в законе, в иных правовых актах, а для некоторых - и в договоре, и эти специальные правила должны иметь преимущество перед общими нормами об обязательствах из неосновательного обогащения. По этому пути решения вопроса о соотношении кондикционных обязательств с другими гражданскими правоотношениями и идет новый Гражданский Кодекс в статье 1103. Это решение представляется полезным. В общих нормах о кондикционных обязательствах содержатся ответы на многие вопросы, не всегда получающие должное разрешение в правилах об отдельных видах этих обязательств - о судьбе доходов, извлеченных обогатившимся из полученного (сбереженного) имущества, и затратах, понесенных им на содержание этого имущества, о последствиях его ухудшения за время нахождения у обогатившегося и др. Предлагаемое в статье 1103 субсидиарное (восполнительное) применение правил о неосновательном обогащении к последствиям недействительности сделок, к возврату контрагентом недолжно полученного и т.д. позволит на практике решать вопросы, на которые прямого ответа действующее законодательство не дает. Не исключено, что надлежащее место этих своеобразных обязательств - в общей части обязательственного права (в разделе третьем Гражданского Кодекса) или возможно в общих положениях (разделе первом Гражданского Кодекса). Кодекс же решает достаточно ясно те проблемы внутрисистемных связей этого института с другими, которые важны с практической точки зрения. Возлагая на лицо обязанность возвратить все то, что ему не принадлежит по праву, и никак не связывая эту обязанность с его правонарушением или виной, такое генеральное обязательство выражает один из основополагающих нравственных постулатов гражданского права. Но используя статью 1103 Кодекса для применения правил главы 60 к другим отношениям, следует все время помнить, что речь идет лишь о субсидиарном их применении, которое исключается не только тогда, когда в самом Кодексе или в других актах для случаев недействительности сделок, причинения вреда и др. предписано иное, но и тогда, когда «иное ... вытекает из существа обязательства». Это означает, что к требованиям о возврате исполненного по договору правила главы 60 применяются, поскольку в соответствующем договоре не предусмотрено иное, то есть применяются в качестве диспозитивных норм, даже если в главе 60 сформулированы они императивно. |