1,2 вопрос теория Истор. Отеч гос-ва и права. Одержание процессуальное право русь Введение I. Процессуальное право в период 1697 1722 II. Процессуальное право Руси с древнейших времён до эпохи преобразований Петра I iii.
 Скачать 75.02 Kb.
|
|
III.Состязательный процесс по Именному указу от 5 ноября 1723 года«О форме суда» Указ от 5 ноября 1723 года «О форме суда» изменяет судопроизводство Воинского устава к восстановлению прежнего порядка состязательного процесса с некоторыми изменениями, «клонящимися к сообщению судье более активной роли при борьбе сторон». Указу о форме суда была предпослана вводная часть. В ней даны обоснование закона, его отношение к предыдущему законодательству и основные направления изменений, вносимых этим актом в процессуальное право. Главное нововведение здесь, как уже отмечалось, -- отмена розыскной формы процесса. Однако практика не пошла по линии полной линии полной отмены розыска. Во всяком случае уже через три года А.Д. Меншиков, давая указания специальному суду по делу А.М. Девиера, П.А. Толстого и других, записал: «А розыску над ними не чинить». Очевидно, что без этого указания такой розыск мог быть учинен. Впрочем, так и получилось: А.М. Демивера по всем правилам розыскного процесса подвергли пытке и даже дважды. Процесс начинался с подачи письменного прошения истцом -- челобитной. Указ уделяет особое внимание на связанность изложения прошения. Требования краткости и четкости челобитной выдвигались еще в «Кратком изображении...» Титов. Хрестоматия по ИГП России. Гл.3. М., 1997..С.158. ). Определенные требования к челобитной предъявлялись и Соборным Уложением Там же. Гл.Х. С.65. , в частности требование точно указывать цену иска. В Указе «О форме суда» было предписано прошение располагать пунктами, пункт за пунктом и так, чтобы то, что написано в одном пункте не повторять и не смешивать с изложенным в другом статья 1: «Как челобитныя, так и доношении писать пунктами, так чисто, дабы что писано в одном пункте, в другом бы того не было». Закон различает два вида челобитчиков: истец -- в гражданском процессе и доноситель -- в уголовном. Однако противная сторона носит прежнее общее для тех и других дел название -- ответчик. Чельцов-Бебутов. Курс уголовно-процессуального права. М., 1997. С. 194. Закон предъявляет определенные формальные требования к протоколу, ранее отсутствовавшие в законодательстве статья 2: « А когда время придет суда, тогда изготовить две тетради прошивные шнуром, и оной запечатать, и закрепить секретарю по листам, из которых на одной писать ответчиков ответ, на другой истцовы или доносителевы улики.». Регламентируется порядок судебного следствия. В отличие от «Краткого изображения...» Титов. Хрестоматия. Гл.IV. М., 1997. С.158 теперь запрещается давать ответ на челобитную в письменном виде. Тем более уже не может быть речи об одном обмене процессуальными бумагами. Запрещается возбуждать встречный иск или встречное обвинение до окончания следствия по основному делу. Возможна передача встречной жалобы в другой суд, если она не подсудна данному суду. Судебное следствие ведется по отдельным пунктам челобитной, прошение истца читалось по пунктам, на которые ответчик должен был давать последовательные ответы. Он не мог касаться следующего пункта, пока не давал исчерпывающего ответа на предыдущий вопрос Там же. Статья 3: «А когда первой пункт со всем очистит... тогда спросить истца, имеет ли он еще доказательства, и потом ответчика, что он имеет ли более к оправданию... велеть руки приложить к каждому своему пункту». С.218. Ответчик теперь имеет право в любой момент судебного следствия ходатайствовать о приобщении к делу новых документов. Для этого дается время -- поверстный срок Там же. Статья 4: «... буде же ответчик станет просить времяни для справок, то давать, ежели какие письма имеет, с поверстным сроком...». С.218.. Конкретные нормы поверстного срока не указаны. В этой статье довольно ярко выступает состязательность процесса. Стороны спорят, доказывая свою правоту, по каждому вопросу. Принцип состязательности проводится и в стадии до судебной подготовки с некоторыми изъятиями для серьезных преступлений (измена, бунт, оскорбление императорской фамилии). Ответчику не позже чем за неделю дается копия («список») челобитной, чтобы он мог подготовиться к защите Титов. Хрестоматия по ИГП России. М., 1997. Статья 5: «Надлежит прежде суда... дать список ответчику с пунктами, поданных от челобитчиков... призвав ответчика пред суд, и ему самому отдать оной список, на котором пометить всем судящим число на которое стать к суду, дабы неделя полная та копия в ответчиковых руках была». С.219.. Вводятся определенные канцелярские формальности для обеспечения явки ответчика в срок на суд: пометка о дате судебного разбирательства, расписка в получении «списка» -- реверс, Там же. Ст.5 «...и взять с него реверс, что он копию получил, и должен на положенной срок к суду стать без всякой отговорки». С.219. Эти формальности дополняются более существенными мерами: возможностью наложения ареста на имущество (прямо не предусмотренной, но подразумевающейся в законе), поручительством, арестом ответчика. Ст.5 «А ежели усмотрено будет, что у того ответчика на толикое число, сколко в челоибитье истцове показано иску, движимого и недвижимого имения не будет, то собрать по нем поруки, которым в том иску можно верить, что ему до вершения того дела не съехать, и в зборе тех порук сроку более недели не давать; а буде порук по ком не будет, то держать ево под арестом». С.219. Указ возвращается к довольно широкому применению поручительства, почти забытого в «Кратком изображении...». Судебное представительство существенно расширяется. Если раньше оно допускалось главным образом при болезни стороны, то теперь не ставиться никаких ограничивающих условий. Вводится институт доверенности («письма верющие»). При этом права поверенного предполагаются равными по объему правам доверителя. Статья 7: «Челобитчиком же и ответчиком дается воля посылать в суд, кого хотят, только с письмами верющими, что оной учинит, он прекословить не будет». С. 220. Что касается ареста, то по указам от 12 декабря 1720 года и от 6 апреля 1722 года арестованные ответчики содержались за счет истца. Поэтому для истца эта мера пресечения была довольно обременительной. Истцу и ответчику надо было приходить с суд не позднее 8-ми часов утра. Беляев. История русского законодательства. М., 1999. С.203. Если кто-то из них не придет раньше 11-ти часов, то ему предписывалось на следующий день явиться к 8-ми утра, а если он опять вовремя не придет, то задержать его в суде, чтобы не волочить дело статья 5 «А приходить истцом и ответчиком к суду в указной день не позднее осьмого часу по утру; а ежели кто из них придет в одиннадцатом часу, тогда тому сказать, чтоб он (ежели не торжественный праздник и не воскресный день, в которые судные дела не отправляютца) был на другой день рано; а буде кто и в другой день также придет позднее осьмаго часа, тогда того до другова дни, в котором суд быть имеет, из приказу не выпускать, чтоб от того в таких судных делах продолжения не было». С. 220.. Челобитчик сам обязан собрать все необходимые доказательства (один из характерных принципов состязательного процесса) до начала судебного разбирательства. Лишь если ответчик выдвигает неожиданные возражения, истцу дается возможность представить новые материалы. Впрочем, здесь идет речь о документах, а не о всяких доказательствах Титов. Хрестоматия по ИГП России. М., 1997. Ст. 5 «... он (истец) должен стать на положенной срок в суде со всеми к тому иску принадлежащими писмянными документами или доказателствы ...... ежели ответчик такие отговорки в оправдание себе принесет, о которых истец и чаять не мог, но принужден будет оное писмянным свидетелством опровергнуть, то в таком случае истцу для положения такова при нем необретающагося документу судье давать поверстный срок...». С.220.. Лицо по разным делам могло быть подсудно разным органам. Из этого и возникает отраженная в статье 6-ой Указа коллизия, очевидно, нередко использовавшаяся недобросовестными людьми, чтобы выиграть процесс обходными путями. В статье расценивается как преступление и случай грубого воспрепятствования стороне явиться суд. «Ежели истец или ответчик, в срочный для судоговорения день будут взяты в другой суд, по другому делу, то они должны объявить о себе, что им в этот день назначено судоговорение в таком-то суде и показать -- ответчик копию челобитной, а истец -- билет данный ему судьями, после чего суд такового немедленно должен отпустить, в противном случае судьи, задержавшие такового, будут наказаны как преступники закона». В этой же статье говорится о том, что если истец или ответчик заболеют ко дню судоговорения, то они должны известить об этом суд, который должен послать для освидетельствования трех членов, и после освидетельствования отложить дело до выздоровления больного. Если кто-либо из тяжущихся не явился ко сроку, назначенному для разбора дела, то торжественно, с барабанным боем, оглашался указ, предписывающий отсутствующему явиться в недельный срок под угрозой быть обвиненным заочно. Указ перечисляет случаи уважительной неявки суд: « 1) Ежели от неприятеля какое помешательство имел. 2) Без ума стал. 3) От водяного и пожарного случая и воровских людей какое несчастие имел. 4) Ежели родители или жена и дети умрут.». Беляев. История русского законодательства. М., 1999. С.258. Отсутствие на судебном разбирательстве без уважительных причин, как это было и в предшествующем законодательстве, влечет за собой проигрыш дела. Взыскание по судебному решению обращается на имущество проигравшей стороны и ее поручителей. Хотя Указ и провозглашает устность в качестве процессуального принципа, однако в статье 8-ой мы видим опять довольно сложную систему письменного оформления дела Титов. Хрестоматия по ИГП России. М., 1997. «А когда дело изследовано все будет, тогда зделать выписки пунктами ж, и прочесть каждому и велеть подписать по пунктам челобитчику и ответчику каждому на свое, для того все ли выписано». С. 224.. Закон требует, чтобы приговор выносился по отдельным пунктам обвинения, а не общий для всего дела, как это было раньше. Впервые требуется, чтобы приговор основывался на соответствующих («приличных») статьях материального закона. За применение ненадлежащего закона (решение дела «по неприличным пунктам») судья подвергался наказанию Там же. Статья 8: «... тогда приговоры подписывать на каждом пункте для решения по государственным правам, приводя самые приличные пункты к тому решению; а ежели по неприличным пунктам решение учинено будет, то судящия нижеписанным штрафом наказаны будут». С. 224.. Однако об отмене приговора в этом случае ничего не говориться. Указ «О форме суда», подобно предыдущим процессуальным законам, не предусматривает еще таких этапов процесса, как прения сторон и заключительное слово подсудимого. В заключительной форме Указа прежде всего приводится форма челобитной, которая «начиналась титулом государя», -- нововведение, которого раньше не было в процессуальном законодательстве. Под титулом, открывающим челобитную, помещается обращение к судье. Содержание дела излагается в соответствии с требования статьи 1-ой рассматриваемого указа. Еще указом от 12 октября 1699 года было предписано челобитные, как и некоторые другие процессуальные документы, писать на гербовой бумаге. В заключении подчеркивается распространение настоящего указа на все виды судов и запрещается под страхом наказания применять другую форму процесса Титов. Хрестоматия по ИГП России. М., 1997. «Все суды и розыски имеют по сей форме отправлятца, не толкуя, что сия форма суда к тому служит, а к другому не служит. А ежели кто будет иным образом судить и розыскивать, или челобитные принимать, то яко нарушитель государственных прав наказан будет»). С.247.. Однако совершенно очевидно, что данный Указ не мог полностью заменить «Краткое изображение...» и даже Соборное Уложение в области регламентации судопроизводства, ибо он намного беднее этих законов с точки зрения полноты освещения процесса. Поэтому отмену Указом предыдущего законодательства, как это говориться во вводной части закона, следует понимать не как отмену противоречащих ему отдельных норм, заключенных в этих законах Необходимо отметить новое достижение в области законодательной техники -- специальное указание в законодательстве на время введения его в действие Там же. «Суды по сей форме начать судить с приходящего 1724 году с начала». «С начала» следует понимать как с 1 января. С. 248. Таким образом, постановления Указа «О форме суда» не только не улучшили, а, напротив, усугубили недостатки судопроизводства. Указ до крайности стеснил действия сторон в процессе, расширил произвол судей, не установил определенных сроков для вынесения приговора и тем самым создал почву для процветания порядков, которые шли в разрез с элементарными требованиями правосудия. «Поэтому неудивительно, что большинство наказов, поданных в законодательную комиссию 1767 года, вооружаются против состязательного процесса, как он установлен в «форме суда», так как от него осталась, действительно, только форма, которая лишь усложняла и удлиняла процесс, между тем, как сами дела решались по инквизиционному усмотрению судей». Латкин. Учебник истории русского права периода империи. М.,2004. С.538. Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что в первой половине XVIII-го века существовали две формы процесса: следственный, игравший господствующую роль, и состязательный, не имевший большого значения. IV.ПРОЦЕСС ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕXVIIIВЕКА Во второй половине XVIII в. Область применения Указа «О форме суда» ещё более сузилась. Там же. С.547 Выше уже упоминалось, что этот Указ значительно увеличил число недостатков судопроизводства. Крайним стеснением сторон, расширением произвола судей, широким допущением поверенных, отсутствием установления сроков для постановки приговоров и, наконец, несогласованием и противоречием своих постановлений с постановлениями Воинских процессов он произвёл полнейшую дезорганизацию в области судопроизводства, под покровом которой стали процветать такие порядки, которые не могли иметь ничего общего с целями правосудия. Это и побудило сословия в своих наказах, поданных в 1767 г. В законодательную комиссию, ходатайствовать перед Екатериной II о реформе суда. Последняя посвятила судопроизводству немало места в Наказе, причём и здесь высказала мысли и воззрения, ничего общего не имеющие с теми принципами, которыми было проникнуто всё предшествующее законодательство. Прежде всего Наказ задаётся определением судебной власти. «Власть судейская состоит в одном исполнении законов и то для того, чтобы сомнения не было о свободе и безопасности граждан». Конечно, с нашей точки зрения, подобное определение далеко не совершенно, так как, с одной стороны, не исчерпывает всего существа судебной власти, с другой же стороны. Не проводит различия между ней и административно-исполнительной властью, функции которой также заключаются в исполнении закона. «В самодержавном государстве, - говорит далее наказ,- отправление правосудия, от приговоров которых не только жизнь и имение, но и честь зависит, много трудных требует испытаний. Вот почему нельзя ставить в образец, как это многие требуют, турецкое судопроизводство, отличающееся своей скоростью. Беляев. История русского законодательства. М., 1999. С.279. Напротив. Во всяком государстве, в котором уважаются честь, имение, жизнь и свобода граждан, необходимо умножение судебных обрядов, так как лишение всех этих благ может произойти не иначе, как после долгого изыскания истины. С другой стороны, вышеназванные обряды должны быть так определены законами, чтобы никогда не могли служить к пагубе невинности». Таким образом, из приведенных цитат видно, что Наказ совершенно изменяет точку зрения на подсудимого, господствующую в Уложении и в Воинском уставе. В то время как эти последние относились с явной враждебностью к подсудимому и, так сказать, были предубеждены против него, видя в нём преступника ещё до обвинения, Наказ, напротив, относится к обвиняемому вполне гуманно и заботится о том, чтобы не мог пострадать невинный. «Судья, - говорит императрица, - должен входить в тонкости ив подробности тем больше, чем больше у него хранится залог, и чем важнее вещь, о которой он чинит решение». Итак, не должно удивляться, что в законах находиться столько правил ограничения и распространения статей закона, имеющих в виду гарантию интересов подсудимого. Наказ запрещает судьям толковать о наказаниях, говоря, что единственный их толкователь - это представитель верховной власти. Затем здесь же мы находим целую, так сказать, инструкцию судьям для постановки приговоров «судья (рассуждает императрица), судящий о каком бы то ни было преступлении, должен один только силлогизм или рассуждение сделать, в котором первое предложение или посылка первая есть общий закон; второе предложение или посылка вторая изъявляет действие, о котором дело идёт, сходно ли оное с законами или противно им; заключение содержит оправдание или наказание обвиняемого. Ежели судья сам собою или убежденный тёмностью законов делает больше одного силлогизма в деле криминальном, тогда уже всё будет неизвестно и тёмно» . Далее императрица вооружается против дозволения судьям брать какие бы то ни было подарки. «Достойный хулы закон римский, - читаем здесь, - который дозволял судьям брать малые подарки, лишь бы они во весь год не больше, как до ста ефимков простирались. Те, которым ничего не дают, не желают ничего, а которые дают мало, те желают тотчас немного поболее и потом много». В области судопроизводства Наказ предлагает введение следующих реформ: суда равных, отвода судей и гласности. Вот что читаем в Наказе о первой реформе: «надлежало бы несколькими из судей бытии чина по гражданству такого же, какого и ответчик, т.е. ему равным, чтобы он не мог подумать, будто бы попался в руки таких людей, которые в его деле насильство во вред ему употребить могут. Сему уже примеры есть в законах военных. Ради того закон сей весьма полезен для общества, где он установлен, который предписывает всякого человека судити через равных ему, ибо, когда дело идёт о жребии гражданина, но должно наложить молчание всем умствованиям, вперяемым в нас от различия чинов и богатства или счастия; им не надобно иметь место между судьями и обвиняемым. Но когда преступление касается до оскорбления третьего, тогда половину судей должно взять из равных обвиняемому, а другую половину судей должно взять из равных обиженному». Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1988. С. 217. Что касается до отвода судей, то он, как известно, допускался уже и Уложением, так что реформой в собственном смысле этого слова, назвать нельзя. Положение, высказанное в Уложении, повторяется и Наказом, а именно «что «справедливо, дабы обвиняемый мог отрешить некоторое число из своих судей, на которых он имеет подозрение. Где обвиняемый пользуется сим правом, там виноватый казаться будет, что он сам себя осуждает». Но зато, высказав подобное положение, Наказ делает к нему поправку, совершенно неизвестную Уложению, и этим значительно расширяет право отвода судей. «Надлежит, - говорит он, - чтобы судимые в великих винах, с согласия законов, избирали себе судей или, по крайней мере, могли бы отрешить из них толикое число, чтоб оставшиеся казались бытии в суде по выбору судимых преступников». Таким образом, получается уже почти целая реформа: судьи не только отводятся по подозрению, но прямо избираются подсудимым, в силу права со стороны последнего самому избирать себе судей. Третья реформа устанавливает гласность как для судебных приговоров, так и равно для всего процесса. «Приговоры, - говорит Наказ,- должны быть, коль возможны, ясны и тверды, даже до того, чтобы они самые точные слова закона в себе содержали». Затем они должны быть «ведомы» народу, равно как и доказательства преступлений, «чтоб всяк из граждан мог сказать, что он живёт под защитой законов - мысль, которая подает гражданам ободрение и которая больше всех угодна и выгодна самодержавному правителю». Разделение судопроизводства на гражданское и уголовное совершенно не известно Наказу, что крайне странно, так как та же императрица Екатерина осуществила это разделение на практике в 1775 г. Путем учреждения двух разных палат: гражданского и уголовного суда. Что же касается до отделения следствия от суда, то необходимость подобной реформы Наказ вполне сознаёт, мотивируя тем, что лица, собирающие доказательства виновности, не желая, чтобы их работа пропала даром, всегда более склонны к обвинению, чем к оправданию подсудимого. Радин И.М. Учебник истории русского права. М., 1977. С. 198. Доказательства Наказ, верный господствовавшей в то время доктрине, делит на две категории: на совершенные и несовершенные. Сила одного совершенного доказательства такого рода, что раз наличность последнего устанавливается, подсудимый должен быть обвинен. Напротив, сила несовершенных доказательств значительно слабее, в силу чего совокупность, чтобы вывесть из сих изысканий окончательное положение, надобно иметь точность и ясность мыслей, но чтобы судить по окончательному сему положению, не требуется больше ничего, как простое здравое рассуждение, которое вернейшим будет предводителем, нежели все звание судьи, приобыкшего находить везде виноватых». К числу доказательств Наказ относит показания свидетелей, присягу и собственное признание подсудимого. Свидетелем может быть, по словам Наказа, «всякий здравого рассудка человек, т.е. такой, мысли которого имеют некоторую связь одни с другими и которого чувствования сходствуют с чувствованиями ему подобных». Наказ допускает также и свидетельство человека, граждански умершего, т.е. осужденного судом. Степень доверия к показанию свидетеля должна находиться в зависимости от отношения его к подсудимому. Чин свидетеля не может играть роли аргумента в пользу необходимости большего доверия к его показаниям. В случае если имеется только один свидетель виновности подсудимого, последний же не признаёт себя виновным и отрицает свидетельское показание, то суд должен верить подсудимому, а не свидетелю, так как «законы, осуждающие человека, по выслушании одного свидетеля, суть пагубны вольности». Для обвинения подсудимого необходимы, по крайней мере, показания двух свидетелей. Что касается до присяги, то Наказ хотя и признаёт её, но советует употреблять очень редко и то только в тех случаях, когда интересы присягающего не замешаны в деле. Собственное признание подсудимого также считается одним из доказательств. Наказ стоит на той точке зрения, что подсудимый обязан отвечать на вопросы суда; если же он, по словам императрицы, будет «упрямиться» и не давать показаний, то заслуживает строгого наказания. В одном только случае признание подсудимого считается излишним, это - когда другие неоспоримые доказательства вполне показывают, что он виновен. Пытке императрица посвящает несколько статей, заимствованных из сочинения Беккариа, и приводит следующие аргументы против неё: 1) человека нельзя наказывать прежде его осуждения, между тем пытке подвергают лиц, виновность которых ещё не доказана. Кроме того, пытаемый, вследствие боли, не властен в том, что говорит, и, из желания избавиться от мучений, может признаться в совершении преступлений, которых в действительности никогда не совершал; 2) пытка, употребляемая для разъяснения противоречий в показаниях обвиняемого, также не имеет смысла, также не имеет смысла, потому что «противоречия, столь обыкновенные у человека, пребывающего в спокойном духе, естественно должны умножиться у человека, находящегося в состоянии пытаемого»; 3) производить пытку для открытия того, не совершил ли обвиняемый ещё других преступлений, также не достигает никакой цели по нижеизложенным причинам. «Сей поступок, - говорит Наказ, - будет основан на следующем рассуждении: ты виноват в одном преступлении, так может быть ещё сто беззаконий сделал; следуя законам, станут тебя пытать и мучить не только за то, что ты виноват, но и за то, что ты может быть ещё гораздо больше виновен»; 4) обыкновенно, пытают обвиняемого и для того, чтобы он выдал своих сообщников, но раз признано, что пытка не может познать истины, то и в этом случае она не достигает своей цели, так как пытаемый, под влиянием боли, может наговорить на лиц, ни в чём не виновных. Наконец, у суда есть достаточно других средств для открытия сообщников и помимо пытки. Довольно любопытны мысли Наказа касательно ареста. Наказ определяет его как наказание, «которое ото всех других наказаний тем разнится, что, по необходимости, предшествует судебному объявлению преступления». Императрица вооружается против произвольного ареста. Наказание это, - говорит она, - может быть наложено только в том случае, когда вероятно, что гражданин совершил преступление». Поэтому закон должен точно определить те признаки преступления, по которым можно арестовать обвиняемого. Такими признаками Наказ считает: голос народа, обвиняющий кого-либо в совершении преступления, признание в совершении преступления вне суда, свидетельство сообщника, угрозы, совершённые кем-либо, бегство известного лица, самый факт преступления и т.п. Все эти признаки должны быть определены законом, а не судьями, приговоры которых всегда нарушают свободу, раз они не являются применением закона к конкретному случаю. Затем Наказ проводит различие между арестом и тюремным заключением. Арест является мерой предупреждения, продолжающейся до тех пор, пока не выяснится, виновен ли обвиняемый или нет; поэтому он должен продолжаться как можно меньше времени. Человек, бывший под стражей и потом оправдавшийся, не должен, в силу этого, подлежать бесчестью. Арест может быть заменен отдачей на поруки, за исключением тех случаев, которые должны быть точно обозначены в законе. Напротив, тюремное заключение является наказанием, как следствие судебного приговора. Вот почему нельзя содержать в одном и том же месте, как арестованного, так и обвинённого по суду. Гольцев. Законодательство и нравы в России XVIII века. 2-е изд. М., 1896. С. 113 Однако на практике Екатерина II далеко не преобразовала судопроизводство так, как об этом писала в Наказе. В сущности, всё осталось по-старому, и единственно, что сделала императрица в области процесса, это: 1) отделила следственную часть от судебной, поручив её полиции, 2) организовала суд путём учреждения сословных судов и 3) ограничила применение пытки. Так, в 1763 г.она предписала прибегать к пытке только в крайних случаях, при истощении всех остальных средств, причём в уездных городах пыток не производить, а отсылать преступников в провинциальные и губернские канцелярии. Последним же в 1767 г. Было вменено в обязанность прибегать к пытке не иначе, как с доклада губернатору и по его приказанию. Губернаторам же императрица секретно предписала следовать в таких случаях Х главе Наказа, в которой, как известно, пытка была осуждена. Однако ввиду неисполнения этого указа императрице пришлось подтвердить его ещё в 1774 и в 1782 гг. Подробности см. и Иконникова.Страница из истории Екатерининского Наказа (Об отмене пытки в России). С.4-16 Страница из истории Екатерининского Наказа (Об отмене пытки в России). Окончательно пытка была отменена Александром I в 1801г. Вот что читаем в указе этого года: «Правительствующий Сенат, зная всю важность сего злоупотребления (т.е. пытки), и до какой степени оно противно самым первым основаниям правосудия и притеснительно всем правам гражданским, не оставит при сем случае сделать повсеместно по всей Империи наистрожайшие подтверждения, чтобы нигде, ни под каким видом, ни в высших, ни в низших правительствах и судах, никто не дерзал ни делать, ни допущать, ни исполнять никаких истязаний, под страхом неминуемого и и строго наказания; чтоб присутственные места, коим законом предоставлена ревизия для уголовных, в основание своих суждений и приговоров полагали личное обвиняемых перед судом сознание, чтоб в течение следствия не были они подвержены каким-либо пристрастным допросам, и чтоб, наконец, само название пытки, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народа». Латкин. Учебник истории русского права периода империи. М.,2004. С.547 Затем, кроме указанных нововведений в области процесса при Екатерине II, нужно ещё отметить две следующие реформы: 1) собственное признание потеряло прежнее значение, так как указом 1775 г. Было предписано не вынуждать его, когда другие обстоятельства ясно изобличают виновность подсудимого, и 2) были упорядочены: апелляционное судопроизводство и ревизионный порядок пересмотра уголовных дел. Об апелляционном судопроизводстве говорит указ 30июля 1762 г., хотя не определяет того, что следует понимать под апелляционной жалобой. Зато подобное определение мы находим в указе 19 июля 1764 г., где под апелляционными жалобами понимаются «те, которыми просят о переносе решённых дел из одного судебного места в другое, высшее». Согласно первому указу во всех низших судах приговор должен быть немедленно объявлен сторонам, причём недовольная им сторона обязывалась в течение недели заявить об этом суду. Последний в течение не менее 10 дней, со своей стороны, обязывался отправить дело в высшую инстанцию, где оно должно было лежать до подачи апелляционной жалобы. Сроком для подачи апелляционных жалоб указ признал год - для лиц, живущих в России, и два года - для лиц, находящихся за границей. Высшая инстанция составляла из дела доклад, называвшийся «экстрактом», подписавшийся сторонами, на основании которого и происходило суждение дела. Предметом апелляционного судопроизводства могли быть только гражданские дела и те из уголовных, которые возникали по жалобам пострадавших Грибовский. Записки о императрице. М., 1989. С.251 . Сущность ревизионного порядка определена ст. 108 Учреждения о губерниях. Вот что гласит названная статья: «ревизия уголовных дел ничто иное есть, как прилежное рассмотрение, произведено ли дело порядочно и сходственно с законами, сколь для оправдания невинности, столь для проведения в ясность преступления». В отличие от апелляции дело в ревизионном порядке поступало из низших в высшие суды не по инициативе подсудимого, а на основании закона, почему указом 1784 г. апелляция по таким делам была воспрещена. В 1802 г. произошло согласование апелляционного и ревизионного порядка, а именно, для начатия ревизии дела требовалось подача апелляционного отзыва, и в таком случае сам суд обязывался представить дело в высшую инстанцию. В проекте «Всемилостивейшей грамоты, русскому народу жалуемой» по случаю коронации Александра I, мы также встречаем несколько статей, касающихся процесса. Так, ст. 18 грамоты гласит: «если кто будет взят под стражу, или посажен в тюрьму, или задержан где насильственным образом, и если в течение трёх дней не будет ему объявлено о причине, для которой он взят под стражу, и если в сей предельный срок он не будет представлен в законный суд, … то да освободится непременно в тот час». Далее проект разрешал каждому выбирать себе защитника и «быть судимым равного ему состояния» (ст. 14 и 15). Наконец, проект выставлял такое положение, что никто не мог быть вторично «потребован суду» за такое преступление, за которое он был уже однажды оправдан (ст. 20). Проект коснулся также судебного разбирательства между казной и частными лицами, причём постановил во всех таких случаях рассматривать казну «как обыкновенного истца и ответчика», а её поверенных лишил каких бы то ни было преимуществ (ст. 21) Шильдер. Император Александр Первый. Спб., 1904. Т. II. С.76. Однако грамота не получила силы закона Латкин. Учебник истории русского права периода империи. М.,2004. С.547. |