реферат. Олигархическое движение в Афинах в период Пелопоннесско. Олигархическое движение в Афинах в период Пелопоннесской войны (по данным Фукидида, Аристотеля, Ксенофонта и Лисия)
 Скачать 50 Kb.
|
|
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное образовательное учреждение высшего образования «Ивановский государственный университет» ИСТОРИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ Институт гуманитарных наук РЕФЕРАТ На тему: «Олигархическое движение в Афинах в период Пелопоннесской войны (по данным Фукидида, Аристотеля, Ксенофонта и Лисия)» Выполнил: студент 1-го курса Еналиев Артур Алиевич Проверил:  Д.И.Н., профессор Околотин В. С. г. Иваново 2021 ОглавлениеВведение 3 Формирование олигархического движения в Афинах 4 Олигархические перевороты в Афинах 9 Заключение 17 Список используемой литературы 18 ВведениеФормирование олигархического движения стало реакцией на интенсивное общественно-политическое и экономическое развитие афинского полиса, в результате которого в первой половине V в. до н.э. влияние аристократии в Афинах сильно падает. Если основной формой объединения аристократии являлся род, все члены которого были соединены между собой кровными и культовыми узами , то для сторонников олигархии, ядро которых составляли представители аристократии, во многом сохранявшие прежние обычаи и систему ценностей, главным являлась принадлежность к группе единомышленников - гетерии или же крупному партийному блоку. Принцип корпоративности являлся для афинского олигархического движения определяющим. Сами древние определяли олигархию как "строй, основывающийся на имущественном цензе, у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении". "Сущность аристократического строя заключается, по-видимому, в том, что при нем почетные права распределяются в соответствии с добродетелью, ведь основой аристократии является добродетель, олигархии - богатство, демократии - свобода". Именно здесь, заключается ключ к проблеме: в смене жизненных условий и ориентиров и, как следствие, в смене приоритетов с аристократической arete - комплекса добродетелей, на ploutos - богатство. Формирование олигархического движения в АфинахК концу 50 - началу 40-х гг. V в. до н.э. относится окончательное превращение Афинского морского союза в единую империю. Целый ряд первоначально независимых союзников Афин, таких как Халкида, Эретрия на Эвбее, Потидея на Халкидике, ряд островов Эгейского моря были переведены в разряд субъектов союза, вынужденных платить форос. Полноправными союзниками остаются только Митилена, Мефимна, Хиос и Самос. Расширяется начатая еще Кимоном на Скиросе практика выведения клерухий. Положение союзников становится все более бесправным, чему особенно способствовал перенос союзной казны с Делоса в Афины. Величина взносов определялась афинскими податными комиссиями, с целью упорядочения податей союз был в 442 г. до н.э. разделен на пять округов: Ионию, Геллеспонт, Фракию, Карию и "острова". Употреблением союзных денег так же полновластно распоряжалось афинское народное собрание; Перикл открыто заявил, что Афины не обязаны давать отчет союзникам в использовании средств, раз они исполняют взятые на себя обязанности: защищать их от персов и обеспечивать порядок на море. Еще одним направлением вмешательства Афин в дела союзников было судопроизводство. Союзные государства были лишены высшей уголовной юрисдикции, переданной в руки афинских присяжных. Эта мера, распространившаяся со временем почти повсеместно, привела к унификации союза в области права, так как присяжные при разбирательстве дел руководствовались аттическими законами, но, с другой стороны, это вызывало огромные издержки для тяжущихся сторон, волокиту, и уж конечно не способствовало увеличению популярности Афин. Однако, превращая союз в единую державу, Афины не делали ничего, чтобы внутренне связать с собой союзников. Ни Кимон, ни Перикл, ни кто-либо другой не желал дать союзникам или хотя бы жителям Эвбеи и Киклад аттическое гражданство. Эта мысль возникла только после сицилийской катастрофы, когда уже поздно было приводить ее в исполнение. Между тем страх перед персами с течением времени ослабевал, а после заключения в 449 г. Каллиева мира существование союза, по крайней мере в столь жесткой форме, казалось бы, теряло смысл. Демократические режимы, введенные в большинстве союзных городов, обеспечили Афинам симпатии неимущей части населения, однако восстановили против них состоятельные и образованные слои, не только отстраненные от власти, третируемые, но и подвергающиеся опасности разорения как со стороны правящего режима, так и из-за конкуренции с приезжими из Афин ростовщиками и торговцами, свободными от необходимости платить подати. Союзники с горечью сравнивали свое положение с положением членов Пелопоннесского союза и ждали только благоприятной минуты, чтобы свергнуть ненавистное владычество Афин. А в самой Аттике набирала силу олигархическая оппозиция, возглавляемая после смерти Кимона в 449 г. его родственником - Фукидидом, сыном Мелесия. Таким образом, блестящая афинская демократия, опирающаяся, с одной стороны, на народное собрание и систему выборной власти, а с другой - на морской могущество, и находящаяся в расцвете, содержала внутри себя силы и течения, способные уничтожить ее. Фукидид пишет, что из преемников Перикла ни один не выдавался среди других как государственный деятель, но каждый стремился к первенству и был готов, потакая народу, пожертвовать даже государственными интересами. Во "Всадниках" Аристофана дается своеобразный перечень политиков, возглавивших народную партию. В пророчестве Бакида последовательно перечисляются торговцы: пенькой, скотом, кожами. Под первым из них имеется в виду Евкрат, под вторым - Лисикл, а под третьим - Клеон. Далее в комедии упоминается еще один - торговец лампами Гипербол. Действительно, после смерти Перикла практически все лидеры демоса, за исключением Алкивиада, принадлежали к торгово-ремесленным кругам. Это политики новой формации, по традиции называемые демагогами, которые основывали свое влияние в большей степени не на авторитете занимаемой должности (главным образом стратегии), а на прямом обращении к народу. Еще Дж.Гротом было замечено смещение политического влияния от народного простата-стратега к простату-оратору, часто не занимавшему ведущих государственных должностей. У.Коннор считает, что Клеон произвел революционный переворот своим прямым обращением к народу и тем утвердил новый стиль политики, когда человек "мог добиться выдающегося положения, выражая готовность защищать интересы народа, и, благодаря своему успеху оратора, стать его вождем - демагогом". С другой стороны, удачливые полководцы вызывали у народной массы подозрение и страх. В этом отношении характерна трагическая участь Пахета, покорителя Лесбоса, который был вынужден, чтобы избежать обвинительного приговора, покончить с собой прямо в суде, и осторожное поведение Никия, всегда старавшегося умалить свои заслуги, представляя их как стечение обстоятельств и волю богов. Социальную основу партии радикалов составляла масса малоимущих, не имевших, как правило, зевгитского ценза: поденных рабочих, ремесленников, мелких торговцев, а также "корабельный люд" - nautikos ochlos , как называл его Аристотель. Ее идеология во внутренней политике строилась на предоставлении каждому афинскому гражданину твердого прожиточного минимума, посредством платы за исполнение гражданских обязанностей, и жалования, что достигалось, во-первых, за счет союзников (в виде выплат фороса и выведения клерухий), а во-вторых, за счет богатых людей в самой Аттике, которые вынуждены были нести обременительные повинности - литургии и считались неблагонадежными уже в силу своего богатства. Впрочем, лидеры народной партии являлись весьма состоятельными людьми. Будучи, как мы уже говорили, крупными торговцами, как Лисикл и Клеон, или фабрикантами, как Гипербол и Клеофонт, они легко возмещали свои потери теми выгодами, которые доставляла им союзническая и внешняя политика их партии, а также возможностью увеличивать цены на поставляемые ими товары. Запрещение ввоза хлеба и ряда других товаров куда бы то ни было, кроме Афин, торговые пошлины, обязанность союзников являться по ряду дел в Афины и т.д. были очень выгодны афинским торговцам и ремесленникам. Кроме того, этим торговцам, капитал которых находился в обороте, а жизненные стандарты являлись более скромными, легче было скрывать свои доходы, чем их политическим противникам, состояние которых заключалось в земельных владениях или деньгах, отдаваемых в рост. Вождем этой партии стал Никий, сын Никерата. "Ничто не свидетельствует лучше о том недостатке в талантах, который ощущался в то время в Афинах, чем то обстоятельство, что такой человек мог занимать руководящее положение в государстве и, с небольшими перерывами, удерживать его до самой смерти", - говорит о нем Ю.Белох. Эта оценка, на наш взгляд, не вполне справедлива. Никий не обладал ораторским даром Перикла, был нерешителен, суеверен, хотя старался казаться еще суевернее; являясь знатоком военного дела, он, по-видимому, не имел все же настоящего полководческого таланта. Однако он был очень тонким политиком и, сознавая свои слабости, компенсировал их за счет осторожности, расчета и денег. Будучи одним из самых богатых людей в Афинах (он владел серебряными копями в Лаврионе и большим количеством рабов, сдаваемых внаем, Никий затмевал всех щедростью своих гимнасиархий, хорегий и жертвоприношений, оставив памятники своего честолюбия в Афинах и на Делосе. Он также охотно одалживал деньгами как своих друзей, так и возможных врагов. Опасаясь доносчиков и заискивая перед народом, Никий, по выражению комического поэта Фриниха, "ходил вечно съежившись", демонстрируя некую "видимость робости", зная, что народ "боится презирающих его и возвышает боящихся". С другой стороны, он сам, с помощью друзей и в особенности своего воспитанника Гиерона, стремился создать себе имидж человека, озабоченного лишь благом государства и жертвующего ради этого своим досугом, состоянием и друзьями. Наконец, Никий всегда старательно избегал быть стратегом в трудных и опасных походах, тщательно все взвешивая и думая больше всего о своей безопасности. Зато возглавляемые им предприятия, как правило, оканчивались успехом, хотя в 425 г. на Сфактерии именно его осторожность сыграла с ним злую шутку. Таким образом, надо признать, что Никий умело пользовался любыми политическими приемами, чтобы привлечь к себе народ, и, несмотря на свою осторожность, был весьма честолюбив. Плутарх говорит, что богатые и знатные граждане выставляли его противником Клеону, однако это не мешало ему пользоваться уважением и благосклонностью народа. Никия уважали и в Спарте, зная его как человека благородного и порядочного. В Никии часто видят продолжателя перикловой стратегии. Действительно, в войне он следовал рекомендациям Перикла: не стремиться к дальнейшим завоеваниям в период войны, избегать сражений с превосходящими силами противника на суше и активно действовать на море, ожидать, когда утомленная войной Спарта склонится к миру. Согласно Фукидиду, Никий впервые выступил в качестве стратега летом 427 г. во время экспедиции на Миною - остров, занимавший стратегически важное положение напротив мегарской гавани Нисеи. Плутарх, однако, относит начало его карьеры к более раннему времени, говоря, что Никий выдвинулся еще при Перикле, был вместе с ним стратегом и занимал многие высшие государственные должности. По этой фразе трудно судить о точном времени его выдвижения. Ю.Белох предполагает, что это произошло в период между 439/8-434/3 гг. Плутарх пишет, что богатые и знатные граждане выставили Никия как противника Клеону. По-видимому, Фукидид не случайно не упоминает Никия при обсуждении вопроса о судьбе Митилены: вероятно, он и его группировка действительно усилили политическую борьбу позднее 429 г. Таким образом, данные Плутарха не настолько противоречат сообщению Фукидида, как это кажется на первый взгляд. В этот период основные политические разногласия сосредоточиваются вокруг самой войны, то есть способов ее ведения и допустимых условий заключения мира. По сути дела, в Афинах боролись мирная и военная партии. Никий был известен как последовательный сторонник мира; однако военные настроения в Афинах были сильны, и группировке Никия необходимо было упрочить свои позиции активными и успешными боевыми действиями. Кратчайший путь к миру вел через войну. Под руководством Никия был захвачен остров Миноя. В начале 426 г. он был стратегом в походе на Мелос. Однако решительных побед ни Никию, ни его сторонникам одержать не удалось, зато радикалы сильно укрепили свое положение. Клеон, бывший в 428/27 г. членом Совета, развил активную деятельность. Его обычно называют в качестве автора введения чрезвычайного налога - эйсфоры. Он же активно занимался добыванием средств для ведения войны и взиманием недоимок, о чем говорит Аристофан. Клеон был избран одним из союзных казначеев на 427/26 г., благодаря чему приобрел руководящее влияние на управление союзными финансами. Известно также о конфликте Клеона со всадниками, о котором сообщает Аристофан. Он был вызван обвинением в предательстве и дезертирстве, выдвинутом Клеоном против всадников, а также, возможно, его попыткой сократить расходы на содержание всаднического корпуса. Во время решения митиленского вопроса Клеон активно выступал за расправу над жителями острова. Отправка экспедиции на Сицилию в 427 г. - явно заслуга Клеона и его группировки. Радикалы всегда стремились на запад, впрочем, можно сказать, что, стремясь укрепить положение Афин путем союзов с городами Южной Италии, Сицилии и с Керкирой, Клеон продолжал западную политику Перикла. Выборы на 426/25 г. показали решительное преимущество радикалов. Практически ни один из бывших тогда стратегов не был переизбран, их место заняли представители военной партии, в том числе племянник Перикла, Гиппократ из Холарга. Правда, "политический и личный друг Никия" Лахет был вновь избран, но он оставался в Сицилии и не мог оказать ощутимого влияния на политическую жизнь в Афинах. Олигархические перевороты в АфинахВ 425 г. радикалам представилась блестящая возможность еще более укрепить свое положение. В тот год афинские войска под предводительством Демосфена нанесли поражение пелопоннесскому флоту под Пилосом. При этом отряд в 420 гоплитов, среди которых было много спартиатов, оказался блокированным на острове Сфактерии. Это заставило спартанцев (ведь число полноправных спартиатов было в то время уже невелико) предложить афинянам заключить мир, насколько можно понять из Фукидида, на условиях status quo , а также договор о союзе и дружбе. Однако стоявшие у власти радикалы с Клеоном во главе выдвинули столь тяжелые условия (капитуляция гарнизона Сфактерии и сдача афинянам Нисеи, Пег, Трезены и Ахайи), что переговоры были прерваны. Осада между тем затягивалась, причем афинская армия терпела тяжелые лишения, к тому же, приближалась зима, когда блокада острова становилась невозможной. По-видимому, радикальные демократы обвиняли Демосфена в том, что он, вследствие недостаточной политической благонадежности, допускает подвоз продовольствия осажденным и намеренно не ведет активных действий, а его единомышленников в Афинах, и, в частности, Никия - в том, что они не оказывают войску под Пилосом достаточной поддержки. Тогда Никий, который, вероятно, должен был командовать направлявшимся к Сфактерии подкреплением, предложил отказаться от стратегии в пользу Клеона, с тем чтобы тот сам возглавил силы осаждающих. Без сомнения, он рассчитывал избавиться таким образом от Клеона, не имевшего, конечно, должного военного опыта, а кроме того, следовал своему принципу уклоняться от предприятий, сулящих сомнительный успех. Однако против всех ожиданий, Клеон, действуя совместно с Демосфеном, блестяще завершил военные действия в двадцатидневный срок, как и обещал, принудив капитулировать оставшихся пелопоннесцев, взяв в плен 292 лакедемонских гоплита. Среди них было 120 спартиатов, которых афиняне в дальнейшем использовали как заложников для обеспечения безопасности своей территории от вторжения спартанцев. Не совсем ясна позиция Демосфена в этих событиях: Аристофан во "Всадниках" изображает его как союзника Никия, Фукидид же представляет его скорее как военачальника, боевого генерала, старающегося стоять вне политики. Во всяком случае, согласно Фукидиду, именно Демосфен был автором плана штурма Сфактерии, хотя лавры победителя присвоил себе Клеон. Плутарх замечает, что Никий принес большой вред государству и себе самому тем, что позволил Клеону прославиться и усилить свое влияние. Даже успешные действия Никия в Мегариде и в районе Коринфа не могли поправить политического положения умеренных. Однако следующий, 424 г. оказался для партии войны крайне неудачным: прибытие флота в 40 кораблей, в дополнение к 20 уже находившимся на Сицилии, только напугало сицилийских союзников. В итоге весной 424 г. воюющие стороны на Сицилии подписали мирный договор на условиях сохранения существовавшего на тот момент положения. Во Фракии афиняне потеряли Амфиполь. Все три стратега: Эвримедонт, Софокл и Пифодор, командовавшие на Сицилии, были отданы под суд и присуждены к изгнанию, и Эвримедонт - к денежному штрафу; был изгнан также Фукидид, сын Олора, командовавший под Амфиполем. Тем не менее, общественное мнение начало отворачиваться от военной партии. Мирные переговоры возобновились, в результате было заключено перемирие на год, причем предложение о нем внес в народное собрание Лахет, а одним из трех афинских стратегов, подписавших соглашение, был Никий, сын Никерата. Однако переход города Скионы на сторону пелопоннесцев, произошедший одновременно с заключением перемирия, и отказ Брасида, командовавшего лаконскими войсками во Фракии, его вернуть вновь накалили ситуацию. Никий с 50 триерами направился под Скиону и осадил город, но взять его не смог. Перемирие в самой Греции не было нарушено, но и не продлилось. Избранный стратегом на 422/21 г. Клеон в конце лета 422 г. отправился с флотом в 30 триер во Фракию, надеясь вернуть Амфиполь. Видимо, он сам поверил в свой полководческий талант, однако на сей раз удача не благоприятствовала Клеону, не было с ним такого мастера военного дела, как Демосфен. В результате, афиняне потерпели сокрушительное поражение, потеряв около 600 человек, включая самого Клеона, убитого во время бегства. У их противника погибло всего 7 человек, но один из них был Брасид, лично возглавивший атаку. Жители Амфиполя воздвигли ему гробницу на площади и стали воздавать почести как герою и основателю города. Таким образом, два главных сторонника войны в обоих враждующих лагерях были убиты. Это давало партии мира во главе с Никием уникальный шанс, и они не замедлили им воспользоваться. С другой стороны, спартанцы также стремились заключить мир, побуждаемые к этому осложнениями внутри самого Пелопоннесского союза и боязнью восстания илотов, а главное, тем, что подходил к концу срок тридцатилетнего мира с Аргосом. Кроме того, лакедемоняне стремились вернуть своих военнопленных с острова Сфактерии. Мирную партию в Спарте возглавлял царь Плистанакт, лично заинтересованный в мире, так как, по свидетельству Фукидида, он надеялся таким образом избавиться от постоянных нападок за то, что в свое время увел войско от границ Аттики и был наказан за это изгнанием. Чтобы надавить на Афины, Спарта одновременно приказала союзникам готовиться к походу на Аттику. Никий, со своей стороны, употребил все свое влияние, чтобы склонить афинский народ к миру. Из Плутарха следует, что он и его группировка потратили немало сил на мирную пропаганду, известно также, что он заботился о спартанских военнопленных и тем дополнительно расположил к себе лакедемонян. После победы при Делии и Амфиполе спартанцы, естественно, были согласны разве на условия status quo , что было само по себе уступкой, ведь это означало отказ от той программы, с которой Спарта 10 лет назад начинала войну - освобождение всех эллинов от афинского господства, хотя мы полагаем, что и тогда такая цель для Спарты была скорее декларативной. Мирный договор сроком на 50 лет был заключен весной 421 г.; согласно ему, афиняне должны были вернуть все свои завоевания в Пелопоннесе, включая Пилос, а спартанцы возвращали им Амфиполь. Платеи оставались в руках фиванцев, но в качестве возмещения за них афиняне могли удерживать мегарскую гавань Нисею. Города Халкидики и Фракии сохраняли автономию, но обязывались платить форос в размере, установленном Аристидом. Скиона передавалась на волю афинян, однако осажденные в ней войска спартанцев и союзников должны были получить право свободного прохода. Предусматривался также обмен военнопленными. Плутарх добавляет к этому свидетельство Теофраста, согласно которому Никий, при помощи подкупа, подстроил жребий так, чтобы лакедемоняне первыми приступили к выполнению условий договора. Консерваторы в Афинах могли быть удовлетворены: военная программа Перикла осуществилась, афинская держава вышла из войны практически невредимой. Решительной победы над Спартой они не хотели, даже будь это возможно. Однако из всех условий мира реально было выполнено только соглашение об обмене военнопленными. Союзники Спарты, не получившие в результате войны ничего, образовали по предложению Коринфа новый союз, в который вошел и демократический Аргос. Оборонительный альянс Афин и Спарты не давал практических результатов: Спарта не в состоянии была вернуть Амфиполь, афиняне же не возвращали Пилос. В результате на выборах эфоров в 420 г. возобладали сторонники войны, по инициативе которых Спарта возобновила союзнические отношения с Беотией. Теперь и в Афинах усилилась военная партия. Во главе нее стоял Гипербол из Перифед и Алкивиад, сын Клиния. Их союз составлял неустойчивую коалицию: каждый из лидеров, опираясь на группу своих приверженцев, преследовал исключительно собственные цели. Коалиция сохранялась до тех пор, пока цели совпадали, а затем вчерашние союзники могли стать смертельными врагами. Ярким примером такого рода может служить коалиция, сложившаяся в 415 г. против самого Алкивиада и включавшая в себя представителей практически всех политических течений, о чем мы подробнее скажем ниже. Гипербол являлся преемником Клеона в качестве лидера Пирейской партии. Это был демагог того же типа, представитель того же общественного слоя и сторонник той же политической программы, что и Клеон. Он принадлежал, по-видимому, к ближайшему окружению Клеона и выдвинулся благодаря своей деятельности в судах и в народном собрании. Алкивиад, напротив, был чрезвычайно знатного происхождения: по отцовской линии он принадлежал к роду Эвпатридов, восходящему к мифическому герою Эвриску, сыну Эанта. Его мать, Диномаха, происходила из рода Алкмеонидов. После гибели своего отца Клиния в битве при Коронее Алкивиад воспитывался в доме Перикла, который был его опекуном. Он обладал всем необходимым для того, чтобы играть в Афинах ведущую политическую роль: острым умом, ораторским даром, происхождением, родственными связями и состоянием, а также получил блестящее образование у софистов и Сократа. Однако его политическая карьера резко отличалась от того пути, которым обычно следовали аристократы, решившие заняться политикой, пути, по которому пошли его великие родственники Клисфен и Перикл. Сами по себе олигархическая и демократическая доктрины не значили для него ничего. В политике у него была всегда лишь одна цель - личное первенство, которого он добивался любой ценой. "Именно в крайнем, осознанном индивидуализме Алкивиада следует искать основание его пресловутой политической беспринципности". Действуя на политическом поприще, он опирался на группировку своих сторонников, преданных лично ему. Плутарх говорит о hoi peri ton Alkibiaden petores , ораторах - сподвижниках Алкивиада, помогавших ему продвигать идею Сицилийской экспедиции. Впоследствии сторонники Алкивиада (те, кто оставался в городе после дела о профанации мистерий) готовили его возвращение из изгнания и реабилитацию, а затем, когда он, наконец, вступил на землю Аттики в 407 г., вооруженной группой сопровождали его из гавани в город. По своему составу это были, в основном, его родственники и друзья, принадлежавшие к тому же кругу афинских аристократов, что и он сам. Фессал в официальной жалобе по делу о мистериях называет соучастников Алкивиада hetairoi". Пожалуй, эту группу можно назвать его гетерией, которая не была, но потенциально могла стать ядром более обширной политической организации - партии. Семейные связи сближали Алкивиада со Спартой (он был проксеном Спарты в Афинах), но то, что спартанцы в 421 г. вели переговоры о мире через Никия, а также понимание того, что он не имеет шансов оттеснить Никия от лидерства над консервативной партией, толкнуло Алкивиада в лагерь радикалов. Реализация его честолюбивых замыслов требовала чрезвычайных обстоятельств, требовала войны. Кроме того, он видел, что развитие событий противоречит союзу со Спартой и благоприятствует афино-аргосскому альянсу. В 420 г. Алкивиаду исполнилось 30 лет - возраст, позволявший избираться в стратеги. Используя раздражение народа против политики консерваторов и не брезгуя никакими средствами для компрометации Никия и союза со Спартой, он добился своего избрания стратегом. По его инициативе Афины заключили договор об оборонительном союзе с Аргосом, Мантинеей и Элидой сроком на 100 лет. Этот союз был оборонительным по форме и наступательным по содержанию. Алкивиад стремился всеми силами возобновить войну со Спартой: когда зимой 419 г. спартанцы оказали помощь Эпидавру в войне с Аргосом, Алкивиад добился в народном собрании обвинения их в нарушении договора. По его инициативе в Пилос был отправлен отряд илотов для набегов на Лаконию, затем, находясь в Аргосе послом вместе с афинским экспедиционным корпусом, он добился того, чтобы союзники предприняли поход в Аркадию. Итогом этого предприятия стало жестокое поражение союзников при Мантинее в 418 г. Поражение при Мантинее перечеркивало все то, чего достигла политика Алкивиада, дело военной партии казалось окончательно проигранным: Аргос заключил со Спартой мирный договор сроком на 50 лет, в самом Аргосе установилась олигархия, то же самое произошло в Ахайе; Мантинея и Элида также вынуждены были заключить мир. Никогда прежде гегемония Спарты в Пелопоннесе не была такой полной. Мы согласны с мнением Ю.Белоха о том, что Алкивиад не был избран стратегом на 418 г. и действовал в Аргосе во многом по собственной инициативе, во главе же афинского государства стоял Никий. Это объясняет как слабую поддержку Афинами своих сторонников в Пелопоннесе, так и накал страстей вокруг фигур Алкивиада и Никия, нашедший свой выход в остракизме. Инициатором проведения остракофории являлся уже упомянутый нами Гипербол из Перифед. Источники не скупятся на эпитеты по отношению к нему; так, Андокид в сохранившемся у схолиаста Аристофана отрывке речи называет Гипербола сыном раба-монетария, чужеземцем и варваром, о котором ему стыдно даже говорить. Однако, судя по ожесточенности этой критики и вниманию комиков, Гипербол играл видную роль в политической жизни. Большинство ученых согласны с мнением Плутарха о том, что Гипербол, предлагая провести остракизм, рассчитывал извлечь из него пользу при любом исходе, избавившись от одного из своих главных конкурентов: от Никия, вождя консерваторов, или от Алкивиада, отодвинувшего его на вторые роли в демократической партии и вызвавшего раздражение и недоверие радикалов благодаря своему непредсказуемому поведению и образу жизни. Однако дело обернулось совершенно курьезным образом: обе стороны, и в особенности Алкивиад, имели веские основания опасаться остракизма, поэтому они предпочли заключить между собой соглашение. Алкивиад со своей группировкой порвал с крайней демократией и присоединился к Никию. Они образовали коалицию против Гипербола. В результате тот сам подвергся остракизму и уехал на остров Самос, где и был убит в 411 г.. Точная дата остракизма нам не известна, но, вероятнее всего, он произошел в 417 г., хотя возможна датировка 418 и 416 гг., а Г.Бенгтсон даже предлагает датировать его 415 г. Плутарх в биографии Никия заканчивает рассказ об остракизме ссылкой на Теофраста, согласно которому основным противником Алкивиада в тот момент был не Никий, а Феак. В биографии Алкивиада он останавливается на этой теме подробнее, говоря, что Алкивиад затмил всех политических деятелей, бывших в то время в Афинах, за исключением Никия, сына Никерата, и Феака, сына Эрасистрата, который так же как и Алкивиад был знатного рода и только начинал свою политическую карьеру. Диоген Лаэртский называет Феака полководцем, Фукидид сообщает, что в 421 г. Феак, сын Эрасистрата возглавлял дипломатическую миссию в Сицилию и Южную Италию для поиска союзников в войне против Сиракуз. Плутарх рассказывает, что Феак уступал Алкивиаду в ораторском мастерстве, а также то, что он был автором речи против Алкивиада, в которой обвинял его в использовании во время трапезы государственных золотых и серебряных сосудов, употреблявшихся при торжественных процессиях. Ж.Каркопино предполагает, что Феак был союзником Никия. Согласно Плутарху, Алкивиад, возможно, объединил три группировки - свою, Феака и Никия, направив их активность против Гипербола. Таким образом, напрашивается вывод о том, что в ситуацию, связанную с остракизмом, было вовлечено по крайней мере четыре значительные политические фигуры: Алкивиад, Никий, Феак и Гипербол. Тезис о причастности Феака к данному остракизму подтверждается, кроме того, несколькими остраконами с его именем. Впрочем, существует также остракон с именем Клеофонта, относящийся к концу V в. до н.э. и, вероятно, к этому остракизму. Существует также предположение, согласно которому Клеофонт и Гипербол составляли в тот момент коалицию, однако доказательств этой теории нет. После изгнания Гипербола Никий и Алкивиад, по всей видимости, оба были избраны стратегами, хотя Алкивиад, очевидно, занимал теперь относительно Никия положение зависимого союзника. Политическая ситуация, однако, не благоприятствовала консерваторам: Спарта не сумела удержать завоеванного положения - в Аргосе победила народная партия, демократия была восстановлена, и Аргос опять вступил в союз с Афинами; поход Никия под Амфиполь оказался неудачным, главным образом, из-за перехода на сторону спартанцев македонского царя Пердикки; наконец, в 416 г., когда Селинунт напал на союзную с Афинами Эгесту, та обратилась за помощью к Афинам. В это же время возобновилась война с Коринфом, а фактически и со Спартой, которая, раздраженная деятельностью афинского гарнизона в Пилосе, разрешила своим гражданам как частным лицам совершать набеги на афинян. Перспектива экспедиции на Сицилию вызвала в Афинах большое возмущение. С формальной точки зрения афиняне имели полное право вмешаться в сицилийские дела с целью поддержать Эгесту и помочь Леонтинам восстановить свою государственность, утраченную еще в 422 г. Напротив, если бы Афины не оказали поддержки своим союзникам, то полностью утратили бы свое положение в западном Средиземноморье. Многие, правда, готовы были пойти на это. Никий решительно выступил против идеи экспедиции, делая акцент на необходимости сначала вернуть Халкидику, а также на сложность для Афин внешнеполитической ситуации в самой Греции, однако он оказался в меньшинстве даже в собственной партии. Фукидид сообщает, что увлечение большинства Сицилийской экспедицией было настолько велико, что даже несогласные молчали из опасения прослыть неблагонамеренными гражданами. Идея похода на Запад и обширных завоеваний охватила все слои общества, демократы приложили все усилия для ее пропаганды, но более всех сделал для продвижения проекта и придания ему той широты и перспективы, которая и сейчас поражает воображение (подчинение Сицилии, Италии, Карфагена и, в конечном счете, установление господства над всем Средиземноморьем), конечно, Алкивиад. Согласно Плутарху, Алкивиад еще до народного собрания, в котором должен был решаться вопрос о войне, сумел так настроить народную массу, что решение было предопределено заранее. По-видимому, в этот момент Алкивиад выступал совместно с радикалами, разорвав альянс с Никием. Плутарх упоминает некоего народного вожака Демострата, более других подстрекавшего к войне, по предложению которого стратеги - Никий, Алкивиад и Ламах были наделены неограниченными полномочиями при подготовке и командовании войском, и тем самым была поставлена точка в обсуждении данного вопроса. Фукидид, не называя, правда, имен, подтверждает это сообщение. Эскадра была уже практически готова к отправке, когда произошло событие, всколыхнувшее все Афины - в одну ночь было изуродовано большинство герм, каменных изображений Гермеса, стоявших на перекрестках дорог и у входов в дома. Культ Гермеса был одним из самых почитаемых в демократических Афинах, и, хотя выходки подвыпившей молодежи, сопровождавшиеся подчас святотатством, не были большой редкостью, масштаб произошедшего осквернения святынь произвел на афинян сильное впечатление, вызвав возмущение и страх. В произошедшем видели дурное предзнаменование относительно похода, а кроме того, заговор, имевший целью государственный переворот и ниспровержение демократии, так как случившееся явно было делом рук многих соучастников. В тот же день, когда стало известно о происшедшем, Совет и народ назначили следствие по данному делу и установили награды за донос. Так начался процесс, печально известный в истории под названием дела гермокопидов. По-видимому, он изначально стал ареной личной и политической вендетты. Среди главных действующих лиц, энергично раскручивавших этот процесс, мы встречаем такие фигуры, как Писандр, в то время носивший личину демократа, а впоследствии ставший одним из самых деятельных участников переворота 411 г., Харикл, также приверженец народной партии, а в будущем один из Тридцати тиранов, демагог Клеоним, сторонник Клеона, и убежденный демократ Андрокл, заклятый враг Алкивиада. Награды за донос были установлены согласно предложению Клеонима и Писандра. По-видимому, награду в 10000 драхм предложил Писандр, затем же Клеоним внес предложение об установлении награды в 1000 драхм за второй донос. Было также принято постановление народного собрания, согласно которому любой, будь он гражданином, метеком, чужеземцем или рабом, может безнаказанно для себя сделать донос о любом святотатстве, даже если он сам был его соучастником. Дело, таким образом, расширялось, захватывая уже любое правонарушение в области религии. ЗаключениеДля Афин отправной точкой перехода к олигархии можно с определенной долей допущения считать законодательство Драконта, даже если поставить под сомнение свидетельство Аристотеля о том, что имущественный ценз для занятия государственных должностей и обладания полными гражданскими правами был установлен именно Драконтом. Во всяком случае, законы Солона установили четкие цензовые разграничения на основании оценки имущества, и есть основания полагать, что имущественные классы существовали в Афинах до Солона. Столь важные изменения не могли быть встречены аристократами равнодушно: эхо этого конфликта доносится до нас в стихах лирических поэтов. Платон описывал переход от "аристократического человека" к "человеку олигархическому" следующим образом: "Родившийся у него (аристократа) сын сперва старается подражать отцу, идет по его следам, а потом видит, что отец, во всем том, что у него есть, потерпел крушение, столкнувшись с государством, словно с подводной скалой; это может случиться, если отец был стратегом или занимал какую-либо другую высокую должность, а затем попал под суд по навету клеветников и был приговорен к смертной казни, к изгнанию или лишению гражданских прав и всего имущества. Увидев все это, пострадав и потеряв состояние, даже испугавшись <...> за свою голову он в глубине души свергает с престола честолюбие и присущий ему прежде яростный дух. Присмирев из-за бедности, он ударяется в стяжательство <...>. Что же, разве такой человек не возведет на трон свою алчность и корыстолюбие и не сотворит себе из них Великого царя <...>. А у ног этого царя, прямо на земле, он так и сям рассадит в качестве его рабов разумность и яростный дух". Рост политической напряженности, дошедший, особенно в годы Пелопоннесской войны, до невероятного ожесточения, неизбежно приводил и к повышенной жесткости, корпоративности в организации и деятельности тайных гетерий или синомосий. Политические узы оказывались крепче кровных связей, потому что члены гетерий скорее шли очертя голову на любое опасное дело. Ведь подобные организации отнюдь не были направлены ко благу общества в рамках, установленных законами, но противозаконно служили лишь для распространения собственного влияния в своекорыстных интересах. Взаимная верность таких людей поддерживалась не соблюдением божеских законов, а скорее была основана на совместном их попирании. Правда, как явствует из контекста, речь здесь идет равным образом и об олигархах, и о демократах. Список используемой литературыВладимирский М. Ю. Афинская олигархия История Древней Греции. Изд. 2-е. М., 1972; Ксенофонт. Киропедия. Пер. с древнегреч. М., 1976. |