баффер книга лит рпг. Оля Да, я. Доставил последний заказ по списку, замечаний никаких, сейчас перекушу и к пяти подъеду сдавать деньги, хорошо Я выслушал утвердительный ответ и отключил мобильник
 Скачать 0.5 Mb.
|
|
Глава 29 Ссыпав песок с лопаты, я воткнул ее рядом и начал трясти решето. И его и лопаты я купил на следующий день после того, как мы второпях рванули из дома на море. Как всегда и бывает, что-то мы забыли, к примеру, у Ильи были только плотные зимние джинсы, так что пришлось закупаться. Здесь стояла суровая осень, погода примерно соответствовала нашему лету, но довольно ветрено, плюс рядом прохладный, градусов двадцать, а то и меньше, океан. Так что я особо не раздевался, а вот Илья, мгновенно переродившийся из степенного, умудренного годами мальчика в отвязного гиперактивного пацана, носился в одних шортах и кепке. На дне решета оставался только мусор и крупные комья земли, которые я аккуратно раздавил, проверив на содержимое, после чего скинул никчемную породу в сторону и снова взялся за лопату. Просеивал над ямой, оставшейся от предыдущей попытки, чтобы через два часа снова копать в этом же месте. Нелогично искать добычу там, где только что сам все перекопал, но где логика, а где магия? – Нашли? – Не, пусто. Принеси воды, будь добр? Илья тут же рванул с места к нашей палатке, подпрыгивая по дороге так, что взлетал метра на три вверх. На шесте рядом с палаткой трепетали на ветру две бело-красные ленточки. Ну, типа туристы из Польши, да. Раскопки шли своим чередом, мы третий день сидели на берегу моря. Пришли сюда почти утром, так что я успел сбегать в город, где взял пару лент у знакомых полицейских, а потом накупил всего – и лопату, и решето, которое, как мне кажется, не для просеивания песка изначально было предназначено, и еды, и палатку небольшую бэушную, явно побывавшую уже в пустыне. Заодно сдал в прачечную мешок с бельем, которое в последний момент решил не оставлять дома. Я не люблю стирать в тазу, а спать на чистом так очень даже, поэтому таскал в деревню раз в месяц, но тут наверняка должны были быть прачечные, вот и взял. Так что спим мы со всеми удобствами на чистом. Точнее Илья спит, как убитый, набегавшись по скалам и дюнам. К вечеру первого дня я попросил Илью поднять меня как можно выше, у него получилось почти метров на сто, огляделся, а потом оттуда спланировал. Увидел горящие глаза мальчишки, повесил на него «полет», а дальше он развлекался как мог – и бегал, летая, и прыгал в высоту, жалея, что я не владею его магией и не могу его поднять. Ну да, это никакой пляжный парашют на веревочке не сравнится по ощущениям. Потом он выдолбил в самой высокой скале на пляже ступеньки, залез по ним наверх и оттуда с разбега сиганул в море. Нырнул, повозился на невысоких волнах, наконец смог встать на поверхность, тут же найдя новое развлечение – серфинг на собственных ногах. Из моря выполз синий, водичка слишком свеженькая, это океан, а не лужица какая-то. Но дово-ольный, аж светился! Дополз до палатки, съел все, что я ему предложил, и упал на спальник, уснув еще в полете. Что с людьми море и воздух делают, на глазах поменялся! А я продолжил копать. Весь первый день копал. Циркулем из двух веток очертить круг в семьдесят сантиметров, то есть один аршин, выбрать грунт из круга, просеять его ситом. Почва песчаная, веточек тут, в полукилометре от моря, немного, камешки все больше мелкие, я участок выбрал не наугад, специально искал, лопатой тыкал. Пять-семь ямок за час, два часа копаю, два отдыхаю. В чем ошибка, понял не сразу – в «Сказаниях» это были «камушки», и я ожидал чего-то довольно крупного, хотя бы сантиметра два в диаметре. Жизнь показала, что надо быть скромнее. – Вот. – Спасибо. – Взяв протянутый чайник, напился из носика, поставил рядом, потом снова взялся за решето. Трясем, трясем, трясем, внимательно смотрим на то, что падает вниз, то, что в решете остается, можно будет проверить потом… Отложив решето в сторону, протянул руку к кучке песка. – Где? – Вот. Илья азартно начал рассматривать песок, пытаясь найти добычу. – Не там, выше. – Не вижу! – Понятное дело, навык-то у меня, а не у тебя. Вот. Я толкнул пальцем почти незаметную искорку, и мальчишка тут же выхватил ее, макнул в специально для этого предназначенную миску с водой, прополоскал и заявил, осмотрев: – Красная! Ну, тоже неплохо. – Давай, проверь, пока засыплю. Все равно из этой ямы уже ничего не вынуть, пока не обнулится. Десять часов теперь ждать. Лекцию по камушкам я ему прочитал после первой находки. В «Сказаниях» градация была простой: "горным делом" добывалось всего шесть видов камней, плюс какой-то мусор вроде «порванных лаптей» или «окаменевшего помета». Самые простые, чаще всего попадающиеся – прозрачные. Установленные в предмет давали какой-то вид магического зрения, несколько видов, от «видеть невидимое» до «ощущать живое». Голубые увеличивали очки жизни, магии (у тех классов, которые ею обладали) или движения. Фиолетовые – повышали боевые характеристики типа шанса на попадание или на успешное прохождение заклинания. Красные – окружали персонажа светом, тьмой или вообще делали невидимым, пока носишь вещь с таким камнем. Синие позволяли получить постоянный эффект какого-то защитного заклинания. И самые популярные – золотые, увеличивавшие основные характеристики вроде силы или мудрости. Плюс три градации качества самих камней – бледный, простой и яркий. – Яркий! И это не стекло, прочнее! Сначала пришлось искать «опознанием» настоящий «драг», потом сравнивать его свойства со «стеклом». Наиболее заметная разница – в плотности. Драгоценный камень пробник царапал, а стекляшка сама крошилась. В игре было умение, позволявшее распознавать материалы, но у волшебников его, к сожалению, нет. Впрочем, и методы реального мира сработали. – Кидай в банку. Добычу складывали в поллитровую баночку, и сейчас Илья аккуратно кинул туда небольшой, миллиметров семь в длину, неправильной формы осколок. Было бы неплохо найти знающего геолога, и представить на его суд все нами найденное, что бы удалось узнать? Что это обычные минералы? Или что это какая-то форма овеществленной магии? Или что он вообще ничего в банке не видит? – Почему их так мало? – Один камушек в час, почему мало? Нормально. Как говорил один мудрый Гейммастер: «Халявы не будет!» И без того умелый ювелир мог создать вещь с эффектами, как у шмота из весьма сложного подземелья. – Ну да, другим было бы обидно. – Особенно тем, кто эту зону писал, подключал, монстров тестировал. А тут поставил бота на ночь, утром камни разобрал, вплавил… – Я вспомнил, как сам так делал, и ухмыльнулся. – Вон у нас добычи семнадцать камней. Для двух дней работы это просто отлично! Правда, если учитывать, что эти камни исчезнут через пятнадцать дней, как и сотворенные мной световые шарики, то не так уж и много. Но если и исчезнут, что мешает вернуться и накопать еще? Работа на свой карман всегда легче, чем на чужой! – Михалыч, а что было в Питере? – Когда? – Ну, тот мужик в форме что-то про Питер говорил, про ритуал какой-то? – А, это. В Питере несколько предприимчивых ребят решили обзавестись собственной армией. Есть какая-то корейская игра, там класс «скульптор» может оживлять статуи, чтобы они за него дрались. – Оживили? – Почти. Медный всадник по улицам у них поскакал, а остальных не успели, я как раз мимо проходил. – Но статуи же тупые, какая от них угроза? – Там их несколько сотен, а то и тысячи, одни сфинксы на набережных чего стоят. Они сами тяжелые, на них доспехи повесить, оружие дать, и те еще терминаторы получились бы. Петр Первый успел БТР перевернуть и растоптать, пока его выстрелом из танка не развалило. – Михалыч, а как вы в Питере оказались? Прыжком? – Не, сам пришел. Понял вдруг, что корюшки в жизни не ел, и пошел попробовать. – А статуи разве не должны быть легкими? Они же тоненькие, я видел в передаче! – Легкие, это когда они пустотелые статуи, а когда они оживленные големы, у них псевдоплоть появляется, причем прочностью как исходный материал. Представь человека, который твердый, как бронза? – А она вкусная? – Бронза? – Корюшка! – Не знаю. Оказалось, я рано пришел, не сезон еще. – А в Пензе что было? Я вспомнил единственный раз, когда использовал заклинание призыва «небесной защитницы». – Маг крови там был. Решил стать богом, благо его магия это позволяла. Вышел на площадь, убил всех, кто был рядом, стал сильнее за счет их жизней, этой силой призвал людей из окрестных домов, убил, стал еще сильнее и так далее. Пули его не брали, с его силой он мгновенно восстанавливался. Потоки крови, летящей медленными струйками к висящей в воздухе посреди площади фигуре, скрытой вращающейся дымкой. Тела умерших обескровлены, неестественно белы. Даже раны у них совсем не красные, маг забирал все до капельки. Белый снег, над ним розовый туман, стекающийся к обезумевшему от силы магу. Орущему что-то невнятное, тянущему руки к небу и требующему все больше и больше силы. Невидимость таким не помеха, ему не надо было меня видеть, он чуял кровь в моих жилах, но не мог до нее дотянуться сквозь сияние «защиты». Те, кто попросил меня помочь, были уже мертвы, и все, кто жил вокруг площади, тоже, туман струился из окон, из дверей, летел над снегом и вливался в пустые глазницы кричащего человека. Вот тогда я и решился использовать свой последний козырь. Высокая женщина, бледная, сияющая. Нечеловечески красивая, с длинными огненными крыльями за спиной. Ангел, «посланец», воплощенная мысль неведомого существа, которое люди назвали бы богом. Удар изящной ладони, заставивший вампира просто лопнуть, хотя в игре ангелы не наносят повреждений, только спасают и лечат. Нет, эта защитница не стала бы меня лечить. Столько презрения, непонятного, ужасающего презрения к мошке, посмевшей потревожить полубога… Что за штука Эта Хрень, если она смогла поставить таких существ на службу человеку? Кто может обладать такой властью и силой? Вызов, появление, мимолетный взгляд даже не на меня, просто в мою сторону, шаг через всю площадь, удар… И я опять один среди тут же начавшего оседать кровавого тумана, пытаюсь убедить себя, что это не я виноват в том, что отвлек подобное совершенство от ее совершенных дел ради мелкие дрязг никчемных людишек. – Михалыч? – Прости, задумался. Что ты спросил? – Да нет, не важно, наверное… Деликатный пацан, я ведь ничего не сказал. – Вы всем так помогаете? Гхм. И что тут ответить? – Просто времена сейчас такие, что, мотаясь по стране, то и дело вляпываешься в какую-то историю. Вот в Пензе маг крови был. Людей жрал, в силе рос, причем совершенно не убиваемая тварь получилась. Не остановишь – разожрется, в настоящую силу войдет. Пришлось помогать. – Ясно… А обновите полет, я пойду на волнах покатаюсь! Наверное, не очень хорошо отпускать девятилетнего мальчишку гулять по морю в одиночестве, но пусть привыкает. Тем более что ему это явно нравится. Так мы и отдыхали. На четвертый день поднялся ветер, пришлось свернуть палатку, которую даже близкая скала не защищала от ударов летящего песка, и вернуться в город. Илью я оставил у моря, сняв номер в местной гостинице. До сих пор у меня были два запасных убежища, но это были именно лежки, места, куда можно приползти отлежаться, жить там было бы не очень комфортно, а с ребенком и вовсе. Теперь же с порталом на Тихоокеанское побережье я мог позволить себе большее. К примеру, приобрести и обставить здесь небольшой домишко. И знать, что я могу спихнуть сюда мальчишку, если станет совсем плохо. Сам же я через Гнединск навестил наш дом, посмотрел-послушал, проверил дела в деревне и, убедившись, что все тихо, вернулся обратно, пока мальчик не проснулся, после чего засел на тихой верандочке с видом на темный, штормовой океан. Вообще-то раз это отдых на море, то неплохо было бы закрутить романчик, но я как-то не ожидал, что все встреченные женщины будут такие… м-да. Своеобразные? Характерные? И внешний вид очень соответствует дикой и суровой природе вокруг города. Впрочем, может, все красивые женщины просто прячутся при виде опознавательной ленточки? Оставшиеся не то чтобы совсем уж страшненькие, просто не курортные ни разу. Языковой барьер можно преодолеть, было бы желание, но вот его как раз и не возникало. Зато наряды тут очень красочные! Так что мои запросы свелись к старой проверенной формуле – «две-три сосиски, кружка пива, и тишина, и тишина-а…» Лепота, однако! Только вот одна мелочь… Третий день проверяю – после «восстановления» эффекта хватает на семь часов спокойной жизни. Или на пять с приключениями. В декабре было восемь, значит… года два, может, три. Сейчас у меня в списке четыре «фреша», если правильно использовать, то можно две трети моих заклинаний выдать без опаски, но все равно, надо быть еще аккуратнее. Два года – это не так уж и плохо, это огромная куча времени. Надо будет Дока найти, посоветоваться. И Илью в поликлинику сводить, на диспансеризацию. Я сидел, размышлял, кутался в принесенный пожилой хозяйкой плед, смотрел на море. Утром Илья, обнаружив, что прогулки по водной глади отменяются, первый раз спросил, когда мы вернемся. Посовещавшись, пришли к выводу, что «неделя на море» должна быть неделей, и надо денек чем-то занять. Посетили все немудреные местные достопримечательности, отведали все не слишком странные фрукты, прыгнули по разу с колокольни местного храма, упросив смотрителя на ломаном англо-немецко-испанско-французском языке. Илья, как оказалось, учил французский еще с детского сада и неплохо на нем трещал, но смотритель все равно понял только язык протянутой купюры. Местные смотрели на наши ленточки без восторга, но с пониманием. Наконец, пришел последний курортный день. – Все собрал? – Ага. Пальцы? Норма. Эффекты? Все. Время? Пять минут до трех часов дня у нас дома. Невидимость на себя, невидимость на Илью, просто на всякий случай. – Врата – колодец! Шаг. Неподвижность. «Где я». – У нас гости, паренек из деревни. Илья кивнул, тут же скинул сумки и встал, как я учил, сзади и сбоку, готовясь поддержать огнем. На отдыхе мы прикинули, как действовать, если к нам заявятся гости. Я, правда, сразу сказал, что против подготовленного противника это не сработает, но согласился, что даже такой порядок лучше, чем никакого. У крыльца переминался, с опаской пытаясь заглянуть в окна, мальчишка чуть старше Ильи. Посыльный, что ли? Почему не взрослый тогда пришел? Появиться. – Что-то ищешь? М-да, ну только вот детей так пугать я и мечтал всю жизнь, эк его подбросило. – Дядька Михалыч, меня Иван Степанович послал! В Белом продотряд, с магами! К нам должны скоро приехать. Вот еще новости! По округе знают, что здесь живет Михалыч, тип странный и явный маг, я себе репутацию создавал усиленно. И вдруг мои села кто-то приехал грабить? – Пошли. По дороге расскажешь. Илья, ты тоже идешь. Справа деревенский, слева Илья, под ногами грязь да лужи, снег сошел весь, но очень уж стало много воды на дороге. Мальчишка рассказал, явно беспокоясь о своих, что в Белое, село рядом с дорогой, приехало два грузовика и несколько легковушек. С ними несколько военных, пара магов и какой-то тип из Нежиновки, райцентра, что по трассе в другую сторону, от нас чуть подальше, чем до Гнединска. Мы, получается, между ними живем, но если в деревне все считают, что мы к Гнединску относимся, то эти решили, что мы на их земле. И пришли собирать дань. Как в песне: «Запалил станицу, вырезал станицу, местечковый, трехъязыкий жадный продотряд», причем два дома они запалили в прямом смысле, когда жители не захотели выходить. Было это с утра, и Степаныч решил, что, ободрав Белое, приедут и к нам. М-да, чего ж председатель сам не послал ко мне? Или все никак не хочет пойти на поклон? Доигрался ведь почти! Родич ждал у калитки, поспешив навстречу, как только я показался на улице. – Михалыч, беда! Жгут дома, людей убивают! – Сколько сожгли, кого убили? Он сбился с тона, странно поерзал телом, потом все-таки перешел на конкретику: – К главной усадьбе прикатили, на фабричке ворота заперли. Там еще остается кое-чего, даже на двух грузовиках не вывезти. Николая ферму ограбили, в деревне пять коров приказали забить. Председателя сын пытался как-то уладить, у него знакомые есть, но только побили его и слушать не стали. Народ весь согнали, сказали, что если кто дернется или стрелять попробует, то расстреляют каждого десятого. – Председатель же собирал бойцов? Оружие было? Степаныч, поморщившись, махнул рукой. – В дозоре их двое осталось, у остальных дел хватает. Жрать на халяву все мастаки, а как защищать надо, так поразбежались. И то верно, против банды переть – это не голодных ходоков с трассы заворачивать. – Они на дороге сюда никого не поставили? – Еще как, одна машина сразу через все село и с этой стороны встала, вторая на трассу закрыла. Знали, куда едут, там по грязи сейчас не объехать. Сюда местные огородами добрались. Понятно. А выход здесь только через Белое, ну или ко мне на хутор, но там пройти можно сейчас лишь ногами, а на себе много не унесешь. – Хорошо. Сидите тут, мы с Ильей пойдем посмотрим, кто это такой наглый. Он покосился на мальчика и предложил: – Мужиков собрать? Человек пять с винтовками будет, я поговорил. Поговорить поговорил, но все равно сейчас все по своим хатам. С почти ста дворов – шесть, со Степанычем, человек. Причем потеря каждого из них серьезнее, чем десятка непришедших пьянчужек. Хотя, если провести работу, то можно и десятка три поднять, или пять, с бабами. Но все равно… – Не надо. По сторонам смотрите, да, а с магами мы сами с божьей помощью управимся. – Я с вами! – Мальчишка-посыльный даже шагнул вперед, и я кивнул, соглашаясь. Все равно не усидит. Нас, идущих по улице, провожали взглядами из-за окон. Может, это у меня интуиция так обострилась, на почве постоянного использования информационной магии, а может, взгляды такие тяжелые. В Белом грабят маги, и я тоже маг, вот же гад, да? А что я не на той стороне, так это вовсе даже незначительная деталь. Ломиться через влажную грязь недавно оттаявшего поля я не стал. Невидимость на себя, ребята идут открыто. Идут два деревенских мальчика по дороге, ничего подозрительного. В пятистах метрах от первого дома, в видимости бандитского дозора, остановился, проверяя округу. За крышами виднелся дым, явно не из печки – «станицу» и в самом деле запалили, по крайней мере один дом. На дороге развернутый боком «КамАЗ», в кабине и кузове пусто. – Илья, дальше забора бугор, за ним два человека сидят. – Бить? – Давай широким, на разогрев. Пять импульсов. Он кивнул. Вот еще польза от прогулки на море, когда он выдалбливал в камне ступеньки, я заинтересовался, и мы немного поэкспериментировали. В результате выяснили, что можно менять форму огня, расширяя или сужая клуб. Наверное, можно было менять и убойные качества, но как это сделать, мы не поняли и решили отложить изыскания. Пять кусков пламени пролетели расстояние до отдыхающих налетчиков за пять секунд, испепелив кочку и кусты, попавшиеся на пути, ударились в землю, вызвав серию глухих хлопков. Выскочил только один, пригибаясь, побежал куда-то к улице. – Замри. Проверить. Да, только эти были. Всего два человека? Хотя остальные, наверное, сейчас по домам шарят. Я бы так и сделал, добычу к калиткам, потом машине проехаться по улице и все. – Эй, как тебя? Деревенский наблюдал жадно, без страха, с азартом, на мой окрик повернулся, смотря широко раскрытыми глазами в пустоту и стараясь разглядеть меня. – Леха я, дядь Михалыч. – Давай, Алексей, посиди пока вон там, в лесочке, а то мало ли кто по улицам сейчас ходит. Он кивнул и побрел прятаться без особого желания. Ему явно хотелось быть свидетелем скорых событий, а лучше – участником. – Илья, дальше так же. На всякий случай повесил на него «мигание», все какой-то шанс. Я бы и «ледяной щит» повесил, но нельзя было давать понять налетчикам, что он маг. Просто деревенский пацан. Кстати… – И постарайся выглядеть испуганным. Он кивнул, сгорбился и пошел к машине. Дальше все было просто. Деревенских согнали в старую школу, по дворам ходили пришельцы, все в камуфляже, десять человек, все по двое, то есть организация присутствовала, может, и в самом деле вояки. На крыльце школы, как раз напротив конторы, стояли двое, определенные мной как маги. Рядом с ними председатель, два фермера и бухгалтер консервного мини-завода, гордо именуемого «наша фабрика». Разумнее было бы как в игре – зачистить «треш» и пойти на «боссов», но что разумно, не всегда правильно. Я приказал Илье идти к магам. Заметили его быстро. Молодой и пожилой. Два мага, две противоположности. Один молодой, лет двадцати, неплохо одет, стрижка модельная, высокий и спортивно выглядящий. Второй под пятьдесят, в грязном, заляпанном камуфляже, одутловатое лицо, брюхо. Общее у них одно: молодой – с зеленой аурой, толстяк – с голубой. Убивать им приходилось. – Замри. Замри. Появиться. В окна смотрели, налетчики не могли поставить слишком много людей для охраны согнанных деревенских, и теперь у каждого окна, выходящего на улицу, стояло и смотрело несколько человек. Я пошел прямо по луже, самую чуточку рисуясь. Работа такая, не устраивают маги парадов. А защищаемые должны хотя бы иногда видеть защитников за работой. Толстяк вдруг окутался сияющим мерцанием, отпрыгнул, схватился за рацию и заорал: – Не выйдет, сволочь! Прием! Все сюда, на площадь! Тут маг! Я его задержу! Опознание! Я прижал руку к носу, стараясь удержать кровь, быстро сделал шаг и, дотянувшись, толкнул молодого игруна в плечо, роняя его в лужу лицом. Большая лужа, глубокая. Толстяк ехидно оскалился: – А меня не сможешь, утю-тю. Огонь ударил в мерцание, выбив сноп коротких молний, и исчез. – Не сможешь, гадина, не сможешь! Я что угодно сдержу! А ты можешь пульку автоматную удержать?! Да. Но тебе этого знать незачем. Значит, защита у него почти абсолютная, от любой атаки. Зато и он во время ее использования атаковать не может, причем даже руками-ногами, условие использования заклинания такое. Вот только… – Толстый, а ты ведь летать не умеешь? Он дернул бровями, и опять заорал в рацию. «Где я». Ближайшие еще далеко, но уже направляются сюда. – Илья, подними его. Метров на двести. Мальчишка кивнул и мага потащило вверх. И вверх. И вверх. Игрун орал, пытался дергаться, но все поднимался и поднимался в небо. А потом Илья опустил руку, и маг с воем полетел к земле. Пришлось подскочить и закрыть мальчишку, прижав его к груди. Закрывал не от зрелища, от грязной воды, толстяк упал как раз на спину молодому. «Где я». Мужики ускользнули в клуб, еще когда отмер толстый, теперь на улице оставались лишь мы. Пришлось орать, чтобы отошли от окон и легли на пол. Невидимость на меня, невидимость на Илью. – Ждем. Когда к трупам, аккуратно страхуясь, подошли шестеро из прибежавших военных, накрыл всех «массовым оцепенением», дал подзатыльник Илье, чтобы он отмер пораньше, сам пошел по деревне туда, где чуял оставшихся, после пройдя всех в обратном порядке, тратя по пуле на каждого. Когда вернулся, оцепенелых уже добивали. Председатель, устало сидевший на крыльце, поднялся навстречу, протянул руку. – Спасибо! Вот же гадье какое, а? Мародеры хреновы! Развелось же… Я слушал, вежливо качая головой. Деревенские расходиться не спешили, обсуждая произошедшее. Пришлось намекнуть, что во дворах еще несколько трупов лежит, да и сгоревшие дома надо проверить, мало ли, а еще я к тем, кто остался с машинами, не ходил. Начальник деревенских сил самообороны тут же принял деловитый вид, собрал оружие, вытащил из толпы двух бойцов и вознамерился пойти воевать супостата. Пришлось послать с ними Илью, а то не дай бог убьют кого-то, мы же и будем виноваты. То, что оставшиеся два налетчика уже уехали, я им сообщать не стал, пусть тренируются. После ухода «отряда мстителей» ко мне прилип председатель. – Михалыч, может, стоит тебе поближе к деревне перебраться? Ты вон с ребенком теперь, ему компания нужна, общение. В школу отправить не хочешь? Мы летом отремонтируем, сейчас возить опасно, а учителей по ближним деревням аж девять человек набралось. Дом найдем, и не хуже, чем в лесу, электричество, отопление, все за счет деревни. – Он бубнил, то и дело кивая утвердительно собственным словам. Сволочь ты хитрожопая, председатель. И ведь не дурак, а все равно каждый разговор начинаешь с таких заходов. Долбишь, долбишь, долбишь… Убить тебя, что ли? Так нельзя просто так, не поймут. Хотя можно пару раз напиться напоказ, а потом по пьянке хоть полдеревни сжечь, это будет всем понятно. Только заменить тебя некем. Собачья же работа, если всерьез ею заниматься, а я не потяну. – Вон у этих рации есть, я возьму одну, вторую в конторе держите. Только не слишком рассчитывайте, дел полно не только здесь. Хотя с чем-то мелким и Илья справится. Он опять покивал, потов зашел с другого бока: – Я вот подумал, может, мостки на хутор подновить? Там столько домов, участки, народу будет легче. – Не надо. – Прямого взгляда председатель не удержал, скис, начал разглядывать еще дымящийся труп, морщась. – Все равно вы и половины земель сейчас не обрабатываете, зачем ко мне лезть? И леса там приличного нет, даже дома разбирать нет смысла, старье. – В райцентре говорили, что добычу с торфяников собираются возобновить. – Ну, пусть приходят, договоримся. Он кивнул машинально, потом попробовал опять: – Так это, сейчас городские поехать могут, там, может, в дома какие расселить? – На хрен тут городские? Дачникам платить за еду нечем, кому есть – тем и в городе хорошо. Или скажешь, что они из теплых офисов рванутся на природу? Жди, как же. Нет там дураков по шестнадцать часов в сутки пахать в прямом смысле этого слова. Тут он со мной был согласен. Кушать все любят, а вот пахать никто. Собственно, даже среди деревенских таких по пальцам пересчитать. Потом пришлось воевать за нашу долю трофеев, которую никак не хотели отдавать, под предлогом «вы маги, вам незачем, а нам защита», словно кому-то было неясно, что теперь они будут бегать за защитой к нам. Потом мы возвращались с Ильей, таща на себе два автомата и броники, причем я никак не мог понять, обманули меня или нет? Зачем мне броники, у меня своих три штуки. Дом наскоро протопили, обсудили произошедшее. Я боялся, что с Ильей будут проблемы, все-таки он сегодня двоих убил, но мальчишка гораздо больше был огорчен отъездом с моря. Удивительно практичное поколение выросло! Позже, когда я уговорил пацана лечь поспать, я долго думал о том, что видел в толстом маге. Бывший завхоз одной из школ последнее время постоянно думал о тех, кто обладал такими же, как он, способностями игнорировать магию. И кто занял здание, где он столько лет проработал. Он видел в них угрозу себе. А я, кажется, получил еще одну ниточку. Знать бы, к чему она приведет. |