Главная страница

Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ. Основы общей психологии


Скачать 4.7 Mb.
НазваниеОсновы общей психологии
Дата28.01.2023
Размер4.7 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаRubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ.doc
ТипДокументы
#909217
страница76 из 103
1   ...   72   73   74   75   76   77   78   79   ...   103

Действие и движение


Движение человека вне действия может быть предметом изучения лишь физио­логии двигательного аппарата. Движения, особенно так называемые произволь­ные, обычно служат для выражения действий, посредством которых осуществля­ется поведение; поэтому свойства движений могут быть по большей части поня­ты лишь исходя из этих действий. Сама физиология двигательного аппарата того или иного животного может быть генетически понята и объяснена лишь из его поведения, на основе его биологии. Специфические же особенности движе­ний человека обусловлены тем, что его моторика вырабатывалась в процессе труда, в целесообразных действиях, направленных на предмет и приспособлен­ных к воздействиям на него посредством орудий. Труд, в процессе которого человек стал пользоваться орудиями, внес в моторику человека коренные из­менения. В труде при пользовании орудиями человеческая рука должна быть включена в систему движений, которые определяются функциями и закономер­ностью движения орудия. «Производственная логика» движений, идущая от предметов, подчиняет себе и преобразует «естественную логику» движений, иду­щую от моторных функций организма, от естественной игры мышц. Орудия яв­ляются не только продолжением, удлинением или дополнением естественных органов человека; в процессе действия орудиями изменяются сами закономерно­сти, которым подчиняются движения. Когда человек работает, пользуясь оруди­ями, он не просто включает дополнительное средство в систему движений своих органов; он в известной мере включает движения своих органов, своей руки в систему движений орудия. Первоначальная детерминированность естественны­ми природными взаимоотношениями собственного тела и окружающих вещей преобразуется в сложную зависимость, опосредованную взаимоотношениями предметов, на которые направляется деятельность. Органическое движение пре­вращается в предметно организованное движение. Как компоненты действий, движения становятся функцией от очень сложных психических процессов — восприятия ситуации, осмысливания действия, предвидения его результатов и т. д. — и зависимой составной частью направленного на предмет и им обус­ловленного действия.

Служащие для воздействия на объективный предметный мир, для изменения его, движения человека сами изменяются в процессе этого воздействия. Изуче­ние движений человека, выходящее за пределы чистой физиологии двигательно­го аппарата, должно быть поэтому в основном изучением двигательного, мотор­ного аспекта действия и деятельности как системы действий. По мере того как деятельность усложняется, направляясь на все более отдаленные опосредован­ные, идеальные цели, организация движений принимает более сложные формы. Непосредственно предметная организация движения переходит к организации опосредованной, которую можно было бы назвать семантической, поскольку она опосредована смысловым содержанием действия.

Таким образом, движения человека являются собственно способом осуществ­ления действия, направленного на разрешение определенной задачи. Поэтому характер или содержание этой последней определяет движение.

Различают движения непроизвольные и произвольные.

Вопрос о принципах такой классификации движений - па произвольные и непроизвольные — был подвергнут углубленному анализу И. М. Сеченовым. Сеченов указал, во-первых, на то, что «стрый принцип, анатомический, по кото­рому воле подчиняются одни рубчатые мышцы, а гладкие нет, негоден», так как «сердце выстроено, например, из рубчагых волокон и не подчинено воле, и мыш­ца, выгоняющая мочу из мочевого пузыря, относится к разряду гладких, а меж­ду тем подчиняется ей».* Отвергнув другой возможный принцип, Сеченов оста­навливается на третьем, который формулирует так: «Воле могут подчиняться только такие движения, которые сопровождаются какими-нибудь ясными при­знаками для сознания». В пояснение и подтверждение этого принципа Сеченов пишет: «С этой точки зрения движение рук, ног, туловища, головы, рта, глаз и прочее, как акты, сопровождающиеся для сознания ясными ощущениями (смесь кожных с мышечными), притом как движения, доступные видению, могут под­чиняться воле. С этой же точки зрения может быть объяснена подчиненность

ей мочевого пузыря, различные состояния которого отражаются в сознании яс­ными ощущениями; далее — подчиненность воле голосовых связок, так как их состояниям соответствуют различные характеры голосовых звуков и прочее, — одним словом, все движения, недоступные непосредственному наблюдению че­рез органы чувств, но сопровождающиеся косвенно ясными ощущениями».** Се­ченов приходит к тому выводу, что этот принцип подтверждается, и принимает его. Но, не останавливаясь на нем, Сеченов задается еще вопросом о том, как формируется произвольное действие. Он при этом обращает внимание на тот «крупный факт», что «число произвольных движений, производимых челове­ком руками, ногами, головой и туловищем в действительности, сравнительно с числом возможных движений, определяемых анатомическим устройством ске­лета и его мышц, представляется до чрезвычайности ограниченным». Объясне­ние этому факту Сеченов находит в том, что в качестве произвольных движе­ний выделяются те, упражнение в которых оказывается необходимым в силу условий жизни. Об этом свидетельствует весь процесс выработки произволь­ных движений у ребенка.
* Сеченов И. М. Избр. труды. М., 1935. С. 277.

** Сеченов И. М. Избр. труды. М., 1935. С. 278.
Свой физиологический анализ произвольных движений Сеченов резюмирует в следующих положениях:

«Все элементарные формы движений рук, ног, головы и туловища, равно как все комбинированные движения, заучаемые в детстве, ходьба, беганье, речь, движения глаз при смотрении и прочее, становятся подчиненными воле уже после того, как они заучены.

2. Чем заученнее движение, тем легче подчиняется оно воле, и наоборот (край­ний случай — полное безвластие воли над мышцами, которым практическая жизнь не дает условий для упражнения).

3. Но власть ее во всех случаях касается только начала или импульса к акту и конца его, равно как усиления или ослабления движения; самое же движение происходит без всякого дальнейшего вмешательства воли, будучи реально по­вторением того, что делалось уже тысячи раз в детстве, когда о вмешательстве воли в акт не может быть и речи».*
* Там же. С.283.
Основными свойствами движений являются: 1) скорость (быстрота прохож­дения траекторий); 2) сила; 3) темп (количество движений за определенный промежуток времени, зависящий не только от скорости, но и от интервалов меж­ду движениями); 4) ритм (временной, пространственный и силовой); 5) коорди-нированность; 6) точность и меткость; 7) пластичность и ловкость.*
* Мы придерживаемся здесь, вводя, в частности, понятия меткости и ловкости, классификации психомоторных функций А. А. Толчинского, выделяющего следующие основные 6 свойств движе­ний: 1) меткость, 2) ловкость, 3) координация, 4) ритмичность, 5) скорость и 6) сила.
Характер движений обусловлен, с одной стороны, объектами, на которые на­правлены действия, в состав которых они входят, в частности пространственным расположением объектов, их формой, величиной и прочими их свойствами (тя­жестью, хрупкостью и т. д.), с другой — установками субъекта, в частности установками на точность, на быстроту. Во временной организации движений часто проявляется тенденция к их ритмизации, которая содействует и автомати­зации и — при правильной ритмизации — облегчает движения.

Достаточно перейти от абстрактного анализа движения вообще хотя бы к самому беглому обзору основных видов движений, чтобы убедиться, что мотори-ка неразрывно сплетена со всей психической жизнью человека, тысячью нитей с ней связана.

Основными видами движения являются:

1) Движения позы — движения мышечного аппарата (так называемые ста­тические рефлексы), обеспечивающие поддержание и изменение позы тела, что достигается путем активной тонической напряженности мышц. 2) Локомоции — движения, связанные с передвижением; их особенности выражаются в походке, осанке, в которых явно отражается психический облик человека, по крайней мере некоторые его черты. 3) Выразительные движения лица и всего тела (ми­мика и пантомимика), непосредственные проявления эмоций, более или менее тонко и ярко, выразительно отражающие их сложную и напряженную игру. Собственно выразительные движения у человека представляют собой единство и взаимопроникновение движений органического и семантического типа в вышеустановленном смысле слова. 4) Перерастающие непосредственные вырази­тельные движения, семантические движения, — носители определенного значе­ния, которые на каждом шагу вплетаются в нашу жизнь, как-то: утвердительный или отрицательный жест головой, поклон, кивок головой и снятие шляпы, руко­пожатие, поднятие руки при голосовании, рукоплескание и т. п. Здесь жест, дви­жение, в котором отложилась и запечатлелась подлинная история, выступает как опосредованный историческими условиями своего возникновения носитель и выразитель определенного, очень обобщенного, смыслового содержания. В этих движениях связь движений с наиболее сложными и высшими проявлениями психической, душевной жизни человека выступает особенно демонстративно. 5) Речь как моторная функция в ее динамическом аспекте, который является и носителем, и в конечном счете также компонентом ее семантики. Динамическая сторона речи, ее ритмика, интонационная игра, голосовые подчеркивания, ударе­ния, усиления, отражая чувства и мысли говорящего, играют часто недооценива­емую роль в том воздействии, которое речь оказывает на слушателя. 6) Рабочие движения, различные в разных видах трудовых операций и профессиональной деятельности, включая сюда и особо тонкие и совершенные, виртуозные движе­ния — пианиста, скрипача, виолончелиста и т. д. Точность, быстрота, координированность рабочих движений, их приспособленность к конкретным условиям, в которых протекает трудовой процесс, меткость, ловкость имеют более или менее существенное значение для эффективности трудовой деятельности — не только для максимальной экономии затраты сил, т. е. для достижения максимального эффекта с наименьшей затратой сил, но и для наиболее совершенной, четкой реализации замысла, плана. В качестве частного, но существенного для совре­менного культурного человека вида рабочих движений можно выделить движе­ния пишущей руки.

Изучение движений вовсе выпало из сферы традиционной сугубо созерца­тельной идеалистической психологии. Для многих стало само собой разумею­щимся, что движения лежат вне сферы психологии, ограниченной будто бы замк­нутым, внутренним миром субъективных переживаний. В действительности дви­жения, произвольные движения человека, которыми он обычно осуществляет те или иные свои действия, не могут остаться вне поля зрения психологии. Они некоторыми своими сторонами и компонентами необходимо открываются для психологии в силу самой своей природы. Решающее значение при этом имеют два положения.

1. Движение не только эффекторное, а афферентно-эффекторное образова­ние. Оно не продукт одних лишь эффекторных двигательных импульсов, оно непрерывно управляется афферентными сенсорными сигналами, которые опре­деляются задачей, у человека так или иначе психологически представленной. Действие является, таким образом, сенсомоторным единством, в котором к тому же между сенсорикой и моторикой связь не линейная, а кольцевая, так что не существует такой реально отделимой части этого сенсомоторного единства, кото­рое было бы только моторным образованием, не включающим сенсорных компо­нентов. При этом действие человека афферентируется не элементарными сен­сорными сигналами, а гнозисом, сложным познавательным синтезом.

2. Движение, так называемое произвольное движение человека, осуществляет в конце концов не орган сам по себе, а человек, и результатом его является не только функциональное изменение состояния органа, а тот или иной предметный результат, произведенное в результате движения изменение жизненной ситуа­ции, решение той или иной задачи, которое не может не вызвать того или иного личностного отношения. Поэтому движение, посредством которого у человека обычно осуществляется то или иное действие, связано с личностными установка­ми, с осмыслением разрешаемой движением задачи, с отношением к ней. Когда меняется личностная установка, меняется и двигательная сфера. Поэтому изуче­ние двигательной сферы неизбежно должно быть предметом психофизиологи­ческого, а не только физиологического исследования. Это, конечно, не исключает, а предполагает изучение анатомо-физиологических механизмов движения.

Учение об анатомо-физиологических механизмах движения получило в по­следнее время углубленную разработку в работах советских авторов (П. К. Ано­хин, Э. А. Асратян, Н. А. Бернштейн). Их работы, посвященные процессу пере­стройки нервных импульсов и образованию функциональных систем, показали, что всякий моторный акт является результатом работы не раз и навсегда фик­сированной группы мышц и совокупностью всегда одних и тех же импульсов, а очень подвижной, легко перестраивающейся функциональной системой, включа­ющей импульсы, связанные иногда с территориально различными участками. В построении действий этих функциональных систем центр и периферия взаи­модействуют так, что выполнение моторного акта в значительной мере зависит от афферентации, которая корригирует и уточняет нервный импульс, сам по себе еще не определяющий однозначно моторного акта. Благодаря этому воздействию афферентации моторный акт может пластично приспособляться к изменяющим­ся внешним условиям.

Учение о построении движений, разработанное Н. А. Бернштейном, исходит из того факта, что конечный результат активности мышц (или мышечной груп­пы) определяется не только ее возбуждением, но также и действием других факторов, независимых от нервных импульсов, посылаемых из эффекторных центров. Биомеханически эти факторы, определяющие реально происходящее движение, выступают двояко: 1) в форме внешних сил (например, величина поднимаемой тяжести, сопротивление отталкиваемого предмета и т. п.) и 2) в фор­ме реактивных сил (например, сила отдачи при действии мышечной силы, прило­женной к одному из звеньев конечности, в других ее звеньях). Следовательно, для достижения определенного двигательного результата необходимо, чтобы посылаемые в каждый данный момент эффекторные нервные импульсы корректи­ровались в соответствии с изменением этих динамических факторов.

Бернштейн убедительно показал, что в силу самого устройства двигательного прибора человека, обладающего большим числом степеней свободы, управление им посредством одних лишь эффекторных импульсов в силу уже чисто механи­ческих условий принципиально невозможно. Осуществление движений в этих условиях требует управления движением, необходимого в этих целях.

Корректирование эффекторных импульсов возможно лишь благодаря, с одной стороны, непрерывно поступающей в ходе осуществления движения сенсорной сигнализации, а с другой стороны, благодаря специальным центральным меха­низмам, имеющим определенную анатомическую локализацию и как бы перешифровывающим эффекторные импульсы на основе сложной переработки сиг­налов, поступающих с периферии. Эта переработка состоит в том, что сигналы, идущие от различных точек тела и от различных сенсорных органов (зрение, осязание, суставно-мышечное ощущение и др.), объединяются, синтезируются в единой системе пространственных координат и обобщаются в зависимости от двигательной задачи и прошлого опыта. Эти сенсорные синтезы (координации) и делают движения предметными, адаптированными к объективной предметно­сти мира.

В своих исследованиях Бернштейн исходит из того положения, что всякое координированное движение является ответом на возникшую задачу, характери­зующуюся определенным смысловым содержанием. Именно содержание дви­гательной задачи, а не сами по себе внешние свойства движения определяют как основную ведущую систему, управляющую сенсорной координацией (афферен-тационная система), так тем самым и соответствующую эффекторную систему. Существенные отличия функций одних афферентационных и эффекторных центральных аппаратов от других состоят прежде всего в том, что они реализу­ют двигательные задачи, имеющие разное содержание.

Соответственно различным по своему содержанию типам двигательных задач выделяют­ся и различные неврологические «уровни построения движения», отличающиеся друг от друга по их ведущей афферентации. В числе выделяемых уровней построения движения Н. А. Бернштейн описывает следующие (мы приводим лишь наиболее важные из них).

Уровень синергий. У человека он локализуется в системе зрительного бугра (центр сен­сорного синтеза) и паллидума (эффекторный центр). Этот уровень является ведущим для мимических, пластических и т. п. движений, которые афферентируются проприоцептивной чувствительностью. Он отвечает, следовательно, задачам, содержание которых не выходит за пределы управления положением собственного тела и его конечностей (например, движения при так называемой вольной гимнастике). Как и другие уровни, этот уровень участвует в осуществлении движений более высоких уровней, в которые он входит в качестве их «фоно­вой» составляющей.

Уровень пространственного поля. Этот уровень локализуется в сенсорных центрах коры и в стриатуме, или пирамидных кортикальных полях. Он является ведущим для целевых переместительных движений (направленные ходьба и бег, прыжки, броски, удары и т. п.). Координация движения осуществляется на этом уровне на основе синтеза ощущений, отра­жающих пространство в оценках его протяженности.

Уровень предметных действий. Он локализуется в коре полушарий головного мозга и особенно тесно связан с ее левой нижнетеменной областью.* Он осуществляет смысловые предметные действия, типическими представителями которых являются трудовые процессы и вообще процессы, ведущие к активному преднамеренному изменению предметов. На этом уровне протекает также и построение (координация) собственно двигательной стороны уст­ной и письменной речи.
* Кора, надо думать, является высшей контрольной инстанцией для всех движений человека, но в различных движениях механизмы разных уровней включаются по-разному, с различным удель­ным весом.
Кроме уровня предметного действия существуют еще более высокие уровни построения движения, например уровень, осуществляющий смысловую координацию устной речи и письма.*
* В своей монографии <Бытие и сознание» (М., 1957) С.Л.Рубинштейн существенно углубил анализ теории Н. А. Бернштейна, учтя вышедший в 1947 г. и удостоенный Государственной пре­мии труд этого ученого «О построении движений». (Примеч. сост.)
Не подлежит сомнению, что свое совершенство и свою действительную ха­рактеристику движения человека приобретают лишь от осмысленного действия, в которое они включаются. Исследование движений в процессе их восстановле­ния у раненых бойцов с поражением периферического двигательного аппарата, проведенное лабораторией Государственного института психологии на базе вос­становительного госпиталя, отчетливо показало, что с изменением задачи, разре­шаемой движением, изменяются как объем движения (исследования П. Я. Галь­перина и Т. О. Гиневской), так и его координация (исследования А. Г. Комм и B.C. Мерлина). Так, движение — подъем руки на определенную высоту, — не­возможное для больного, когда ему предлагалось поднять руку до такой-то точки, оказывалось возможным, как только ему предлагалось взять предмет, находя­щийся на той же самой высоте. Таким образом, с изменением задачи, разрешае­мой движением, и в связи с этим его мотивации, составляющей внутреннее психо­логическое содержание, изменяются также неврологические механизмы движе­ния, в частности характер афферентации, управляющей движением. Эти факты говорят против пропитанных дуализмом традиционных представлений, соглас­но которым психологические моменты в человеческой деятельности являются внешними силами, извне управляющими движением, а движение рассматривает­ся как чисто физическое образование, для физиологической характеристики ко­торого будто бы безразличен тот психофизический контекст, в который оно включено. Вместе с тем этот психофизический контекст оказывается, как свиде­тельствуют факты, определяющим для физиологической природы движения; это последнее выступает, таким образом, как подлинное психофизическое единство.

Тем самым открываются перспективы и пути для подлинного психофизиче­ского исследования, которое, не сводясь просто к внешнему суммированию или накладыванию друг на друга внутренне не связанных психологических и фи­зиологических данных, соотносит их в едином контексте.

Вышеприведенные и другие факты, установленные в проведенном под руко­водством А. Н. Леонтьева* исследовании движений в процессе их восстановле­ния, ставят и практические проблемы, относящиеся не только к восстановлению движений у раненых, но и к процессу обучения в нормальных условиях. В част­ности, поскольку изменение задачи, которая ставится перед движением, влечет за собой изменение его механизмов и его возможностей, включение движения, которым надлежит овладеть, в разные задачи (обучения в одном случае движе­нию, в другом — действию, внешне совпадающему с тем же движением, и т. д.) может стать мощным методом обучения или по крайней мере общим принци­пом его. К. С. Станиславский поставил эту проблему применительно к культу­ре движений в подготовке актера. Обобщая сценический опыт, он пришел к выводу, что лишь живая задача и подлинное действие, втягивая в работу саму природу, умеют в полной мере управлять нашими мышцами, правильно напрягать или ослаблять их.
* С. Л. Рубинштейн имеет в виду исследования движений в процессе их восстановления у ране­ных бойцов, проведенные по инициативе и под руководством А. Р. Лурия и А. Н. Леонтьева в восстановительных госпиталях — в филиале Всесоюзного института экспериментальной медици­ны (Челябинская область) и в филиале Московского государственного института психологии (Свердловская область). Эти исследования С. Л. Рубинштейн проанализировал более подробно в своей статье «Советская психология в условиях Великой Отечественной войны» (Журнал <Под знаменем марксизма». 1943. №9—10). (Примеч. сост.)
Выработавшиеся в результате длинного пути филогенетического и истори­ческого развития высшие формы моторики проходят и в онтогенезе у индивида значительный путь развития. <...>

Сложные произвольные движения, которыми человек осуществляет свои дей­ствия, развиваются онтогенетически как процесс овладения — в ходе обучения — определенными общественно выработанными способами действия, определенны­ми трудовыми операциями и т. п. Поэтому, как показала работа психологов в дни Великой Отечественной войны, и в процессе восстановления двигательных функций руки после ранения существенную роль играет обучение, которое явля­ется при этом не приспособлением органа к дефекту, а его преодолением, восста­новлением, так что по аналогии с воспитывающим обучением можно говорить и о восстановительном или восстанавливающем обучении. Оно призвано сыграть существенную роль в восстановлении трудоспособности раненых воинов, ли­шившихся ее в дни Великой Отечественной войны.
1   ...   72   73   74   75   76   77   78   79   ...   103


написать администратору сайта