Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ. Основы общей психологии

• Название: Основы общей психологии
• Дата: 28.01.2023
• Размер: 4.7 Mb.
• Имя файла: Rubinsh ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ.doc
• Тип: Документы; #909217
• страница: 9 из 103

ГЛАВА III. ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

История развития западной психологии

Психология и очень старая, и совсем еще молодая наука. Она имеет за собой тысячелетнее прошлое, и тем не менее она вся еще в будущем. Ее существование как самостоятельной научной дисциплины исчисляется лишь десятилетиями; но ее основная проблематика занимает философскую мысль с тех пор, как суще­ствует философия. Годам экспериментального исследования предшествовали столетия философских размышлений, с одной стороны, и тысячелетия практи­ческого познания психологии людей — с другой. <...>

Психология в XVII-XVIII вв. и первой половине XIX в.

Новая эпоха как в философской, так и психологической мысли начинается с развитием в XVII в. материалистического естествознания.

Если для каждого этапа исторического развития можно вскрыть преем­ственные связи, соединяющие его как с прошлым, так и с будущим, то некото­рые периоды, сохраняя эти преемственные связи, все же выступают как пово­ротные пункты, с которых начинается новая эпоха; эти периоды связаны с бу­дущим теснее, чем с прошлым. Таким периодом для философской и психологи­ческой мысли было время великих рационалистов (Р. Декарт, Б. Спиноза) и великих эмпириков (Ф. Бэкон, Т. Гоббс), которые порывают с традициями бо­гословской «науки» и закладывают методологические основы современного на­учного знания.

Особое место в истории психологии принадлежит среди них Р. Декарту, идеи которого оказали особенно большое влияние на ее дальнейшие судьбы. От Декарта ведут свое начало важнейшие тенденции, раскрывающиеся в дальней­шем развитии психологии. Декарт вводит одновременно два понятия: понятие рефлекса — с одной стороны, современное интроспективное понятие созна­ния — с другой. Каждое из этих понятий отражает одну из вступающих затем в антагонизм тенденций, которые сочетаются в системе Декарта.

Один из основоположников механистического естествознания, объясняющий всю природу движением протяженных тел под воздействием внешнего механи­стического толчка, Декарт стремится распространить этот же механический идеал на объяснение жизни организма. В этих целях он вводит в науку понятие рефлекса, которому суждено было сыграть такую большую роль в современной физиологии нервной деятельности. Исходя из этих же тенденций, подходит Де­карт к изучению аффектов — явлений, которые он считает непосредственно связанными с телесными воздействиями. Так же как затем Б. Спиноза, который с несколько иных философских позиций тоже подошел к этой излюбленной философско-психологической проблеме XVII в., посвятив ей значительную часть своей «Этики», Декарт стремится подойти к изучению страстей, отбрасы­вая религиозно-моральные представления и предрассудки, — так, как подходят к изучению материальных природных явлений или геометрических тел. Этим Декарт закладывает основы механистического натуралистического направления в психологии.

Но вместе с тем Декарт резко противопоставляет в заостренном дуализме душу и тело. Он признает существование двух различных субстанций: мате­рия — субстанция протяженная (и не мыслящая) и душа — субстанция мыс­лящая (и не протяженная). Они определяются разнородными атрибутами и противостоят друг другу как независимые субстанции. Этот разрыв души и тела, психического и физического, становится в дальнейшем камнем преткнове­ния и сложнейшей проблемой философской мысли. Центральное место займет эта психофизическая проблема у Б. Спинозы, который попытается снова объединить мышление и протяжение как два атрибута единой субстанции, при­знав соответствие «порядка и связи идей» — «порядку и связи вещей», а душу идеей тела.

Заостренный у Р. Декарта дуализм — раздвоение и отрыв духовного и мате­риального, психического и физического, который Спиноза пытается преодолеть, приводит к борьбе мировоззрений, разгорающейся после Декарта, к созданию яр­ко выраженных систем механистического материализма или натурализма, с од­ной стороны, субъективизма, идеализма или спиритуализма — с другой. Матери­алисты (начиная с Т. Гоббса) попытаются свести психическое к физическому, духовное к материальному; идеалисты (особенно ярко и заостренно у Дж. Берк­ли) материальное — к духовному, физическое — к психическому.

Но еще существеннее для психологии, чем заложенное в системе Декарта дуалистическое противопоставление души и тела, психического и физического, та новая трактовка, которую получает у Декарта самое понимание душевных явлений. У Декарта впервые оформляется то понятие сознания, которое стано­вится центральным понятием психологии последующих столетий. Оно корен­ным образом отличается от понятия «душа» (псюхе) у Аристотеля. Из общего принципа жизни, каким оно было у Аристотеля, душа, дух превращается в специальный принцип сознания. В душе совершается раздвоение жизни, пере­живания и познания, мысли, сознания. Декарт не употребляет термина «созна­ние»; он говорит о мышлении, но определяет его как «все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собой».* Другими словами, Декарт вводит принцип интроспекции, самоотражения созна­ния в себе самом. Он закладывает, таким образом, основы интроспективного понятия сознания как замкнутого в себе внутреннего мира, которое отражает не внешнее бытие, а самого себя.
* Декарт Р. Начала философии. Ч. I, § 9 // Избр. произв. М., 1950. С. 429.
Выделив понятие сознания из более широкого понятия психического и со­вершив этим дело первостепенного значения для истории философской и психо­логической мысли, Декарт с самого начала придал этому понятию содержание, которое сделало его узловым пунктом философского кризиса психологии в XX в. Механистическая натуралистическая трактовка человеческого поведения и элементарных психофизических процессов сочетается у Декарта с идеалисти­ческой, спиритуалистической трактовкой высших проявлений духовной жизни. В дальнейшем эти две линии, которые у Декарта исходят из общего источника, естественно и неизбежно начинают все больше расходиться.

Идеалистические тенденции Декарта получают дальнейшее свое развитие у Н. Мальбранша и особенно у Г.Лейбница. Представление о замкнутом в себе внутреннем мире сознания превращается у Лейбница в общий принцип бытия: все сущее в его монадологии мыслится по образу и подобию такого замкнутого внутреннего мира, каким оказалось у Декарта сознание. Вместе с тем в объясне­нии душевных явлений, как и в объяснении явлений природы, Лейбниц самым существенным образом расходится с Декартом в одном для него центральном пункте: для Декарта все в природе сводится к протяженности, основное для Лейбница — это сила; Декарт ищет объяснения явлений природы в положениях геометрии, Лейбниц — в законах динамики. Для Декарта всякое движение — результат внешнего толчка; из его системы выпала всякая внутренняя актив­ность; для Лейбница она — основное. С этим связаны недостаточно еще осоз­нанные и освоенные основные его идеи в области психологии. В центре его психологической системы — понятие апперцепции. Он оказал в дальнейшем существенное влияние на И. Канта, И. Ф. Гербарта и В. Вундта. У Г. Лейбница же в его «бесконечно малых» перцепциях, существующих помимо сознания и рефлексии, впервые намечается понятие бессознательного.

Интуитивно- или интроспективно-умозрительный метод, который вводится Декартом для познания духовных явлений, и идеалистически-рационалистиче­ское содержание его учения получает дальнейшее, опосредованное Лейбницем, но лишенное оригинальности его идей, продолжение в абстрактной рационали­стической системе X. Вольфа («Psychologia empirica», 1732, и особенно «Psychologia rationalise, 1740). Продолжение идеи Вольфа, дополненное эмпириче­скими наблюдениями над строением внутреннего мира, получает свое выраже­ние в сугубо абстрактной и научно в общем бесплодной немецкой «психологии способностей» (И. Н. Тетенс); единственное ее нововведение, оказавшее влия­ние на дальнейшую психологию, это трехчленное деление психических явлений на разум, волю и чувство.

С другой стороны, тенденция, исходящая от того же Р. Декарта, связанная с его механистическим материализмом, получает продолжение у французских ма­териалистов XVIII в., материализм которых, как указывал К. Маркс, имеет двой­ственное происхождение: от Декарта, с одной стороны, и от английского матери­ализма — с другой. Начало картезианскому течению французского материа­лизма кладет Э. Леруа; свое завершение оно получает у П.Ж.Ж. Кабаниса (в его книге «Rapport du Physique et du Morale chez 1'Homme»), у П. А. Голь­баха и особенно у Ж. О. де Ламетри («Человек-машина»); механистиче­ский материализм декартовской натурфилософии сочетается с английским сен­суалистическим материализмом Дж. Локка.

Радикальный сенсуалистический материализм зарождается с появлением ка­питалистических отношений в наиболее передовой стране того времени — Анг­лии. Английский материализм выдвигает два основных принципа, оказавшие существенное влияние на развитие психологии. Первый — это принцип сенсуа­лизма, чувственного опыта, как единственного источника познания; второй — это принцип атомизма, согласно которому задача научного познания психиче­ских, как и всех природных явлений, заключается в том, чтобы разложить все сложные явления на элементы, на атомы и объяснить их из связи этих элементов.

Умозрительному методу рационалистической философии английский эмпи­ризм противопоставляет опыт. Новые формы производства и развитие техники требуют не метафизических умозрений, а положительного знания природы: на­чинается расцвет естествознания.

Молодая буржуазия, вновь пришедший к жизни класс, чужда тенденций ста­реющего мира к уходу от жизни в умозрение. Интерес к потусторонним сущно­стям метафизики меркнет перед жадным практическим интересом к явлениям жизни в их чувственной осязательности. Устремленная к овладению природой в связи с начинающимся развитием техники мысль обращается к опыту. Ф. Бэ­кон, родоначальник английского материализма, первый в философии капитали­стической эпохи иногда наивно, но ярко и знаменательно выражает эти тенденции.

Тенденции материалистического сенсуализма вслед за Бэконом продолжает П. Гассенди, воскресивший идеи Эпикура. Идеи Бэкона систематизирует Т. Гоббс (1588—1679), который развивает материалистическое и сенсуалистическое уче­ние о психике. Он выводит все познание, а также и волю из ощущений, а ощуще­ние признает свойством материи. У Грббса, по определению Маркса, «материа­лизм становится односторонним». У Бэкона «материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему человеку». У Гоббса «чувственность теряет свои яркие краски и превращается в абстрактную чувственность геометра». «Материализм становится враждебным человеку. Чтобы преодолеть враждеб­ный человеку бесплотный дух в его собственной области, материализму прихо­дится самому умертвить свою плоть и сделаться аскетом».*
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 143.
Дальнейшее развитие и непосредственное применение к психологии принци­пы эмпирической философии получают у Дж. Локка (1632—1704).

Критика умозрительного метода, направленного на познание субстанций, в локковской теории познания ведется в интересах поворота от умозрительной метафизики к опытному знанию. Но наряду с ощущением источником познания внешнего мира Локк признает «внутреннее чувство», или рефлексию, отражаю­щую в нашем сознании его же собственную внутреннюю деятельность; она дает нам «внутреннее бессознательное восприятие, что мы существуем».* Самый опыт, таким образом, разделяется на внешний и внутренний. Гносеологический дуа­лизм надстраивается у Локка над первоначальной материалистической основой сенсуализма. У Локка оформляются основы новой «эмпирической пси­хологии». На смену психологии как науки о душе выдвигается «психология без души» как наука о явлениях сознания, непосредственно данных во внутрен­нем опыте. Это понимание определяло судьбы психологии вплоть до XX в.
* Локк Дж. Опыт о человеческом разуме // Избр. философ, произв.: В 2 т. М., 1960. Т. 1. С. 600.
Из всей плеяды английских эмпиристов именно Локк имел бесспорно наи­большее значение непосредственно для психологии. Если же мы присмотримся к позиции Локка, то неизбежно придем к поразительному на первый взгляд, но бесспорному выводу: несмотря на то что Локк как эмпирист противостоит раци­онализму Р. Декарта, он по существу в своей трактовке внутреннего опыта как предмета психологии дает лишь эмпирический вариант и сколок все той же декартовской концепции сознания. Предметом психологии является, по Локку, внутренний опыт; внутренний опыт познается путем рефлексии, отражения на­шего внутреннего мира в себе самом; эта рефлексия дает нам «внутреннее не­погрешимое восприятие своего бытия»: такова локковская транскрипция декартовского «cogito, ergo sum» («я мыслю, значит, я существую»). Вместе с тем Локк по существу устанавливает интроспекцию как специфический путь психо­логического познания и признает ее специфическим и притом «непогрешимым» методом познания психики. Так в рамках эмпирической психологии устанавли­вается интроспективная концепция сознания как особого замкнутого в себе и самоотражающегося внутреннего мира.

Сенсуалистические идеи Локка далее развивает во Франции Э. Б. де Кондильяк (1715—1780), который придает локковскому сенсуализму более ради­кальный характер. Он отвергает, как и Д. Дидро (который выпускает свой трактат по психологии под показательным названием «Физиология челове­ка»), К. А. Гельвеций, Ж. О. де Ламетри, Ж. Б. Р. Робине и другие француз­ские материалисты, «рефлексию», или внутреннее чувство, Локка в качестве независимого от ощущения источника познания. В Германии сенсуалистиче­ский материализм выступает обогащенный новыми мотивами, почерпнутыми из классической немецкой идеалистической философии первой половины XIX в., из философии Л. Фейербаха.

Второй из двух основных принципов английского сенсуалистического мате­риализма, который мы обозначили как принцип атомизма, получает свою конк­ретную реализацию в психологии в учении об ассоциациях. Основоположника­ми этого ассоциативного направления в психологии, оказавшегося одним из наиболее мощных ее течений, являются Д. Юм и Д. Гартли. Гартли закладывает основы ассоциативной теории на базе материализма. Его ученик и продолжатель Дж. Пристли (1733—1804) провозглашает обусловленность всех психических явлений колебаниями мозга и, отрицая принципиальную разницу между психи­ческими и физическими явлениями, рассматривает психологию как часть физио­логии.

Идея ассоциативной психологии получает в дальнейшем особое развитие — но уже не на материалистической, а на феноменалистической основе — у Д. Юма. Влияние, оказанное Юмом на развитие философии, особенно английской, спо­собствовало распространению ассоциативной психологии.

Под несомненным влиянием ньютоновской механики и ее закона притяжения Юм вводит в качестве основного принципа ассоциацию как своего рода притяжение представлений, устанавливающее между ними внешние механические связи. Все сложные образования со­знания, включая сознание своего «я», а также объекты внешнего мира являются лишь «пуч­ками представлений», объединенных между собой внешними связями — ассоциациями. За­коны ассоциаций объясняют движение представлений, течение психических процессов и воз­никновение из элементов всех сложных образований сознания.

Таким образом, и внутри ассоциативной психологии друг другу противостоят материалистическое направление, которое связывает или даже сводит психические процессы к физиологическим, и субъективно-идеалистическое направление, для которого все сводится к ассоциации субъективных образов-представлений. Эти два направления объединяет механицизм. Ассоциативное направление ока­залось самым мощным течением оформившейся в середине XIX в. психологиче­ской науки.

Отмечая значение тех социальных сдвигов, которые совершаются в истории Европы на переломе от XVII к XVIII в., для истории науки, Ф. Энгельс харак­теризует это время как период превращения знания в науку («знание стало наукой, и науки приблизились к своему завершению, т. е. сомкнулись, с одной стороны, с философией, с другой — с практикой»).* В отношении психологии нельзя полностью сказать того же, что говорит Энгельс в этом контексте о математике, астрономии, физике, химии, геологии. Она в XVIII в. еще не офор­милась окончательно в подлинно самостоятельную науку, но для психологии именно в это время были созданы философские основы, на которых затем в середине XIX в. было воздвигнуто здание психологической науки. У Р. Декар­та параллельно с понятием рефлекса впервые выделяется современное понятие сознания; у Дж. Локка оно получает эмпирическую интерпретацию (в понятии рефлексии), определяющую его трактовку в экспериментальной психологии в период ее зарождения и первых этапов развития. Обоснование у английских и французских материалистов связи психологии с физиологией и выявление роли ощущений создает предпосылки для превращения психофизиологических ис­следований органов чувств первой половины XIX в. в исходную базу психологи­ческой науки. Р. Декарт и Б. Спиноза закладывают основы новой психологии аффектов, отзвуки которой сказываются вплоть до теории эмоций Джемса— Ланге. В этот период у английских эмпириков — у Д. Гартли, Дж. Пристли и затем у Д. Юма — под явным влиянием идей ньютоновской механики форму­лируется основной объяснительный принцип, которым будет оперировать психо­логическая наука XIX в., — принцип ассоциаций. В этот же период у Г. Лейб­ница в понятии апперцепции (которое затем подхватывает В. Вундт) намечают­ся исходные позиции, с которых в недрах психологической науки XIX в. на первых порах будет вестись борьба против механистического принципа ассоци­ации в защиту идеалистически понимаемой активности.
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599.
Немецкая идеалистическая философия конца XVIII и начала XIX в. на раз­витие психологии сколько-нибудь значительного непосредственного влияния не оказала.

Из представителей немецкого идеализма начала XIX в. часто отмечалось влияние И. Канта. Кант, однако, лишь попутно касается некоторых частных во­просов психологии (например, проблемы темперамента в «Антропологии»), гро­мит с позиций «трансцендентального идеализма» традиционную «рациональ­ную психологию» и, поддаваясь влиянию в общем бесплодной немецкой психо­логии способностей (главного представителя которой — И. Н. Тетенса он очень ценит), относится крайне скептически к возможности психологии как науки. Но влияние его концепции отчетливо сказывается на первых исследованиях по пси­хофизиологии органов чувств в трактовке ощущений (И. Мюллер, Г. Гельмгольц, см. дальше); однако психофизиология развивается как наука не благода­ря этим кантовским идеям, а вопреки им.

Из философов начала XIX в. — периода, непосредственно предшествовав­шего оформлению психологии как науки, наибольшее внимание проблемам пси­хологии уделяет стоящий особняком от основной линии философии немецкого идеализма И. Ф. Гербарт. Главным образом в интересах педагогики, которую он стремится обосновать как науку, основывающуюся на психологии, Гербарт хочет превратить психологию в «механику представлений». Он подверг резкой кри­тике психологию способностей, которую до него развили представители англий­ского ассоцианизма, и попытался ввести в психологию метод математического анализа.

Эта попытка превратить психологию как «механику представлений» в дис­циплину, оперирующую, наподобие ньютоновской механики, математическим ме­тодом, у Гербарта не увенчалась и не могла увенчаться успехом, так как матема­тический анализ у него применялся к малообоснованным умозрительным по­строениям. Для того чтобы применение математического анализа получило в психологии почву и приобрело подлинно научный смысл, необходимы были кон­кретные исследования, которые вскоре начались в плане психофизики и психо­физиологии.

Подводя итоги тому, что дал XVIII в., вершиной которого в науке был мате­риализм, Ф. Энгельс писал: «Борьба против абстрактной субъективности хри­стианства привела философию восемнадцатого века к противоположной одно­сторонности; субъективности была противопоставлена объективность, духу — природа, спиритуализму — материализм, абстрактно-единичному — абстракт­но-всеобщее, субстанция... Восемнадцатый век, следовательно, не разрешил ве­ликой противоположности, издавна занимавшей историю и заполнявшей ее сво­им развитием, а именно: противоположности субстанции и субъекта, природы и духа, необходимости и свободы; но он противопоставил друг другу обе стороны противоположности во всей их остроте и полноте развития и тем самым сделал необходимым уничтожение этой противоположности».*
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 599-600.
Этого противоречия не разрешила и не могла разрешить немецкая идеали­стическая философия конца XVIII и начала XIX в. и не могла создать новых философских основ для психологии.

В 1844—1845 гг., когда формируются взгляды К. Маркса, им не только за­кладываются основы общей научной методологии и целостного мировоззрения, но и намечаются специально новые основы для построения психологии.

Еще до того в этюдах и экскурсах, служивших подготовительными работами для «Святого семейства» (1845), имеющих самое непосредственное отношение к психологии и особенное для нее значение, в «Немецкой идеологии» (1846—1847), посвященной анализу и критике послегегелевской и фейербаховской фи­лософии, Маркс и Энгельс формулируют ряд положений, которые закладывают новые основы для психологии. В 1859 г., т. е. одновременно с «Элементами психофизики» Г. Т. Фехнера, от которых обычно ведут начало психологии как экспериментальной науки, выходит в свет работа Маркса «К критике политиче­ской экономии», в предисловии к которой он с классической четкостью форму­лирует основные положения своего мировоззрения, в том числе свое учение о взаимоотношении сознания и бытия. Однако ученые, которые в середине XIX в. вводят экспериментальный метод в психологию и оформляют ее как самостоятельную экспериментальную дисциплину, проходят мимо этих идей нарождаю­щегося тогда философского мировоззрения; психологическая наука, которую они строят, неизбежно стала развиваться в противоречии с основами марксист­ской методологии. То, что в этот период сделано классиками марксизма для обоснования новой, подлинно научной психологии, однако, обрывается лишь вре­менно, с тем чтобы получить дальнейшее развитие почти через столетие в совет­ской психологии.