Распознанное. Основные этапы послевоенного экономического развития западной европы

• Название: Основные этапы послевоенного экономического развития западной европы
• Дата: 10.10.2022
• Размер: 276.5 Kb.
• Имя файла: Распознанное.doc
• Тип: Глава; #724426
• страница: 3 из 4

Глава 4

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СТРАН ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
1. Процессы экономического развития на микроуровне
Важнейшей чертой западноевропейской экономики является ее многоликость. Несмотря на сближение и нивелировку национальных хозяйст­венных структур, между ними сохранились специфические националь­ные различия. Распад колониальной системы после второй мировой вой­ны коснулся хозяйственных структур прежде всего в странах Западной Европы. Для Великобритании и сейчас характерно несоответствие нацио­нального экономического потенциала совокупной силе британского капитала, опирающегося на заграничную мощь своих концернов. Фран­цузская экономика тоже изменилась, но для нее по-прежнему типичны более сильные позиции банков по сравнению с промышленностью. Для ФРГ важнейшей чертой остается «организованность финансового капита­ла». Вместе с тем в странах Западной Европы проявляются и общие тен­денции.

Процессы концентрации производства и капитала, протекавшие до­вольно быстро в Западной Европе до 70-х годов, затем замедлились и вновь ускорились с середины 80-х годов. Хотя процесс концентрации и централизации капитала характерен для всех стран Европы, но проте­кает неравномерно и прежде всего охватывает ведущие страны Европы: ФРГ, Великобританию, Францию, Италию. Из 50 крупнейших промышлен­ных концернов Западной Европы в 1990 г. 3/4 приходились именно на упомянутые страны. Из 12 стран-членов ЕЭС 5 государств вообще не имели ни одного концерна в кругу 50 крупнейших и 3 малые страны ЕЭС были представлены лишь по одному концерну, и то в нижней части ре­гистра. Процесс концентрации и централизации капитала в Европе проте­кает преимущественно в форме купли предприятий, сращивания капита­лов в СП, промышленной кооперации и в меньшей мере характеризует­ся созданием новых многонациональных предприятий. Эти процессы про­текают как во внутринациональных рамках, так и в масштабах всей Европы.

В последние годы наблюдаются ускоренные процессы концентрации и централизации капитала в отдельных странах Европы. Например, в сталь­ной промышленности Бельгии, среди нефтяных концернов Испании, в АПК Дании и Голландии, а также среди концернов стали, фармацевтики, деревообработки Швеции и часовой промышленности Швейцарии. Таким путем концерны малых стран Европы пытаются преодолеть узкие рамки имеющегося у них капитала и повысить свою конкурентоспособность на мировом рынке. Однако в еще больших масштабах процессы концентра­ции и централизации протекают в высокоразвитых крупных европей­ских странах. В последние годы значительно усилили свои позиции кон­церны Франции в таких сферах экономики, как стальная промышлен­ность, строительство и машиностроение. Лишь за последние 2 года (1990-1991 гг.) в ФРГ произошли 6 довольно значительных слияний. В результа­те этих слияний 4 концерна ФРГ вышли на передовые позиции, хотя прежде они занимали довольно скромное место. Это относится к электро­техническому концерну РВЭ, который поглотил американские фирмы в ФРГ, в частности нефтяной концерн «Тексако», действующий на террито­рии ФРГ. Концерн ФЕБА усилил свои позиции за счет приобретения ряда предприятий бывшего концерна «Флика». Концерн в области цветной металлургии приобрел предприятия фирмы «Клекнер» и благодаря этому занял сильные позиции в сфере стальной индустрии Европы. Кон­церн «Пройсаг» через приобретение концерна «Зальцгитер» занял солид­ные позиции в машино-, судостроении, а также в области стальной про­мышленности. Значительно усилил свои позиции промышленный кон­церн «Даймлер-Бенц», приобретя предприятия МББ, а также концерн «Сименс» путем поглощения концерна «Никсдорф».

Процесс концентрации и централизации капитала усиливался путем поглощения предприятий в других странах Западной Европы. Особенно преуспели в этом концерны «Оливетти» и «Феруцци» в Италии, «Лонро» в Великобритании, ЦГЭ и БСМ во Франции, «Фольксваген» в ФРГ. Концер­ны стран - не членов ЕЭС пытались усилить свои позиции в ЕЭС скупкой предприятий и слияниями с предприятиями в странах Сообщества. Так, швейцарский концерн «Нестле» расширил свое участие в Великобрита­нии, шведский автомобильный концерн «Вольво» приобрел фирму «Рено» во Франции, шведско-швейцарский концерн «АСЕА-Браун-Бовари» и финский электроконцерн «Нокика» расширили свое влияние на ФРГ. Однако следует отметить, что со второй половины 80-х годов зна­чительно увеличился удельный вес слияний в пределах одного государ­ства. Этим, пожалуй, можно объяснить, почему до сих пор слабо внедря­ется «европейская корпорация».

Проникновение на территорию ЕЭС позволяет концернам стран - не членов этого объединения превращаться в концерны по существу инте­грационной группировки и освобождаться от различных препятствий и ограничений внутри общеевропейского рынка. Более 1/3 зарубежных филиалов ТНК образуют совместные предприятия (СП) с местными фир­мами. Концерны ведущих стран-членов ЕЭС, напротив, расширяют сеть своих филиалов и дочерних предприятий в других странах Западной Европы, экономя на заработной плате. Так, например, сеть иностранных баз ФРГ в Западной Европе насчитывает 800 тыс. занятых, а издержки производства, прежде всего на заработной плате, дают экономию западногерманским концернам от 15 до 45% по сравнению с расходами внутри страны. Это относится в немалой степени к экспорту прямых капитало­вложений западногерманских концернов на территорию ряда земель бывшей ГДР, где оплата труда рабочего гораздо дешевле по сравнению не только с ФРГ, но и с другими западноевропейскими странами. Однако это каса­ется не только бывшей ГДР, но и других стран Восточной Европы, с которыми у западноевропейских концернов более тесные связи, чем у концернов США и Японии. Если для концернов ФРГ безу­словно основной сферой приложения капитала являются предприятия бывшей ГДР, то для других западноевропейских стран такой сферой при­ложения в Восточной Европе являются Венгрия, Польша и ЧСФР. Эти три страны Восточной Европы сравниваются сегодняшней западной прессой с четырьмя «тиграми» Азиатского региона.

Важной чертой процесса концентрации и централизации капитала в Западной Европе является то, что разорение многих мелких и средних фирм до сих пор не привело к исчезновению мелкого бизнеса. Последний проявил свою живучесть, способность к воспроизводству и одновременно вызвал интерес к себе со стороны крупных концернов. Мелкие и средние фирмы отыскивают «специализированные ниши», где они выступают субподрядчиками концернов в некрупносерийном производстве. В Западной Европе примерно половина продукции обрабатывающей про­мышленности изготавливается на мелких и средних предприятиях. Не являясь монополиями, они все свои усилия направляют на приспособле­ние к внутренним условиям производства и сбыта. ТНК предоставляют им возможность первыми апробировать новую продукцию, чтобы самим перейти к массовому производству. Место разоряющихся мелких фирм занимают новые, так что происходит их воспроизводство. Примечатель­но, что в кризисные годы занятость у мелкого бизнеса Западной Европы не сокращалась.

Основу структуры западноевропейской экономики образуют в настоя­щее время диверсифицированные концерны, которые сохраняют отрасле­вое лицо, т.е. большая часть производства их предприятий приходится на продукцию профилирующей отрасли. Это подтверждается и тем, что за послевоенный период в странах Западной Европы из общего числа слия­ний на горизонтальные, т.е. внутриотраслевые, приходилось более поло­вины (в США примерно 1/5). Многоотраслевая централизация капитала, которая тоже имеет место в Западной Европе, связана с вертикальной интеграцией, при которой сохраняется межотраслевая взаимосвязь по линии как производства, так и сбыта. Вместе с тем, в отличие от США, в странах Западной Европы менее развиты другие формы диверсификации и вообще не получили распространение конгломераты.

Особенность процесса концентрации и централизации капитала в стра­нах Западной Европы заключается также в большем охвате крупнейши­ми концернами сферы НИОКР, чем это имеет место в США. В Соединенных Штатах за последние десятилетия половина технологических нововведе­ний приходилась на мелкие и средние фирмы, тогда как в Западной Евро­пе примерно 2/3 осуществлялось в крупных концернах. Западноевропей­ские ТНК усилили внимание к проведению собственных НИОКР, особен­но с середины 70-х годов, когда США ужесточили контроль за использова­нием их технологии за рубежом. К концу 70-х годов 3 западноевропейские страны - ФРГ, Великобритания и Франция - обошли США по сово­купному числу зарегистрированных за рубежом патентов. Однако по числу реализованных лицензий всем странам Западной Европы удалось лишь несколько приблизиться к США, на долю которых по-прежнему приходится подавляющая часть (более 70%) всей суммы от продаж лицен­зий в мире.

Одна из важных черт процесса воспроизводства капитала в Западной Европе заключается в стремлении концернов к сближению производства и сбыта и совершенствованию послепродажного обслуживания в целях максимизации прибылей. Особое значение при этом уделяется маркетин­гу, который наиболее развит в ФРГ, Франции и Великобритании. Все большая часть оборотов концернов минует чисто рыночные отношения. В целом у концернов Западной Европы примерно треть приходится на вну­трифирменные поставки. Однако, что касается трансфертных (внутрифир­менных) цен у западноевропейских концернов, то они крепче привязаны к рыночным отношениям, чем у фирм США. ТНК США значительно опера­тивнее манипулируют балансами своих подразделений в стране и за ее пределами. С этим связано и большее развитие внутрифирменного пла­нирования в США, чем в странах Западной Европы. Последние внедря­ют сейчас американские методы управления и планирования. В Западной Европе подхвачена теория «совершенного делового предприятия», разработанная американским экономистом А. Чэндлером еще в 60-е го­ды.

Поскольку в Западной Европе основу микрохозяйственной структуры составляют диверсифицированные концерны, то теория «совершенного делового предприятия» с «М-структурой» управления подошла к ны­нешним условиям. Для западноевропейских ТНК и ранее более характер­ными были не административные методы управления, как у ТНК США, а система участий («материнская»), при которой существуют стратегичес­кий центр принятия решений и сеть автономных отделений с большой самостоятельностью. В 90-е годы европейские ТНК начали активный переход к системе стратегического планирования, что уже давно практи­куется в США. Эта система была впервые внедрена американскими концернами, выполнявшими военные заказы, и получила название ППБ (план-программа-бюджет). Затем эти методы управления были перене­сены на производство мирной продукции.

Меньшая организованность в западноевропейских концернах, чем у США, компенсируется большей организованностью на последующих уровнях регулирования процесса воспроизводства капитала: отраслевом, общенациональном и в масштабах мирового хозяйства. Картели и синдикаты стали возникать в Западной Европе уже в конце XIX в. (В отличие от США тресты не получили в Западной Европе существенного распространения.) Вплоть до начала второй мировой войны картели и синдикаты играли видную роль в Европе.

После войны в отраслевой централизации власти произошли значи­тельные изменения. Резко сократилось число официальных картелей (как национальных, так и международных), они преимущественно сохрани­лись в хронически депрессивных отраслях (например, металлургии). Так, например, в Германии в 1920 г. было зарегистрировно 1000 картелей, в 1930 г. - уже 3000, в 1959 г. (на территории ФРГ) - только 58 картелей. Однако процесс отраслевой организации управления отнюдь не ослабил­ся, но принял иные формы: в виде неофициальных межфирменных согла­шений картельного типа, соглашений в рамках предпринимательских союзов, производственной кооперации (особенно в автомобилестроении) и субподрядных отношений. В середине 60-х годов число межфирменных соглашений подобного рода в Западной Европе превысило число карте­лей кануна второй мировой войны. В регионе особенно велика роль союзов предпринимателей и торгово-промышленных ассоциаций в мас­штабах отраслей и всего хозяйства. На субподряды приходится примерно половина конечной продукции в автомобилестроении, авиационной про­мышленности, электротехнике, электронной промышленности и судо­строении.

Ход послевоенного экономического развития Западной Европы пока­зал, что процесс концентрации и централизации капитала не ликвидирует конкуренцию, а поднимает ее на более высокий уровень, охватывая все ступени - от национальных отраслей до мирового хозяйства. На конкурен­цию в западноевропейском регионе повлияли интеграционные процессы. Противоречивое воздействие на нее оказало послевоенное «антикартель­ное» законодательство. С одной стороны, оно поддерживало конкурен­цию, ограничивая сферу деятельности концернов, но с другой - стиму­лировало концентрационные процессы и укрепляло позиции европей­ских ТНК в их конкурентной борьбе с американскими и японскими со­перниками. В этом же направлении действует Римский договор, запре­щающий соглашения между предприятиями, которые могут нанести ущерб торговле между странами- членами Сообщества.

Научно-технический прогресс и структурные сдвиги в экономике Западной Европы форсировали процесс концентрации и централизации банковского капитала. По уровню концентрации банковского капитала Западная Европа стоит сейчас выше США, но уступает Японии. Суммар­ные активы ведущих западноевропейских банков превысили размеры ВНП стран Западной Европы. В кредитной сфере больше, чем в других, проявляются национальные особенности, филиальная структура банков характерна для таких стран, как Великобритания, Ирландия и Норвегия. Государственный сектор играет огромную роль в кредитной системе таких стран, как Австрия, Франция, Италия, Бельгия и ФРГ. По размерам активов и капиталов ТНБ стран Западной Европы обошли в 70-е годы ТНБ США, чему в немалой степени способствовало развитие рынка ссуд­ных капиталов на базе «евровалют». Однако в 80-е годы на первое место в мировой кредитной системе вышли ТНБ Японии. На начало 1990 г. из 10 крупнейших банков мира 9 были японскими. Если же взять 25 крупней­ших, то на долю Японии приходилось 17, Франции - 4, Великобрита­нии - 2, ФРГ и США - по одному гроссбанку6.

Что касается проблемы частной собственности, то следует обратить внимание на преобладание коллективных форм владения акциями и увеличение их доли, особенно со второй половины 80-х годов, в руках менеджеров. Так, например, в ФРГ из 4,2 млн. акционеров в 1992 г. 1,55 млн., или 37%, были рабочими и служащими, обладавшими акциями своих предприятий. В 1981 г. их насчитывалось всего полмиллиона, т.е. за десятилетие число выросло в 3 раза. Из общего количества акционеров на рабочих приходилось 10%, служащих - 36% и на руководящих менедже­ров - 23%. Более половины акционеров имеют месячный доход более 4000 марок.
2. Государственное регулирование
Рыночная экономика западноевропейских стран не исключает актив­ного участия государства в процессе воспроизводства в разных формах. Применительно к капиталу можно выделить следующие. Во-первых, соединение капиталов государственных и частных предприятий в сов­местном производстве, прежде всего военной продукции. Сюда же можно отнести использование частными концернами ссудных капиталов государственных банков. Последнее наиболее типично для современных Франции и Италии. Во-вторых, участие государства в смешанных общест­вах. Смешанные частно-государственные фирмы занимают видное место в военном производстве западноевропейских стран, и прежде всего во Франции, Италии и Великобритании. В-третьих, государственные капита­ловложения стали частью начальной стадии воспроизводственного процесса многих частных фирм. Речь идет не только о субсидиях и госу­дарственных кредитах, но и об инвестициях в основной капитал. В-чет­вертых, современное государство вкладывает свои капиталы и в созда­ние основных фондов, которые потом поступают частным предприятиям в виде аренды.

Отличительной особенностью Западной Европы в сравнении с США и Японией является более широкое и активное использование методов огосударствления частных предприятий. Пример такой политики — нацио­нализация крупных промышленных концернов и банков после второй мировой войны в Великобритании, Италии, Франции, Австрии.

В большинстве случаев национализация применялась в отношении убыточных предприятий, в результате чего за госсектором закрепилось представление как о нерентабельном. Однако там, где национализиро­вались предприятия с передовой технологией, госсектор показывал и свои преимущества. О его силе в Западной Европе свидетельствует тот факт, что на него приходится около пятой части совокупного ВНП, треть капиталовложений и половина расходов на НИОКР.

Наиболее развит госсектор в Австрии, Финляндии, Греции, Франции, Италии, Великобритании, Португалии и Испании. Менее всего он развит в таких странах, как Швейцария, Дания и Люксембург.

Волна неоконсерватизма, охватившая в 80-е годы ряд стран Западной Европы, затронула и госсектор. Так, правительство ФРГ приступило к реализации значительной части акций, принадлежащих государству.

К моменту прихода ХДС/ХСС - СвДП к власти в 1983 г. федеральное правительство располагало контрольными пакетами акций (участие более 25%) 950 предприятий и банков. Мероприятия по продаже принад­лежащих государству акций коснулись шести крупных промышленных предприятий и двух банков. Реализация акций государственных пред­приятий началась в 1986 г. Значительная часть из них была куплена трудящимися, а государство уменьшило таким образом дефицит госбюд­жета. Новый всплеск денационализации произошел в связи с объедине­нием Германии. В 1990 г. (17 июня) принят «Закон о приватизации и ре­организации общенародного имущества в соответствии с принципами социального рыночного хозяйства». Под приватизацию подпали на тер­ритории бывшей ГДР около 9 тыс. предприятий. К началу 1992 г. было приватизировано и продано 5 тыс. фирм, обеспечено 900 тыс. рабочих мест. Процессом разгосударствления имущества занимается «Тройхан-данштальт» (ТХА), созданная в 1990 г. До конца 1994 г. «Тройхандан-штальт» намерена завершить приватизацию.

К денационализации традиционных для Англии отраслей промыш­ленности в середине 80-х годов приступило правительство консер­ваторов якобы в интересах «рентабельности» и «демократизации» собственности. Число акционеров действительно возросло. Однако наиболее важным было существенное пополнение доходной части госбюджета, что позволило сократить его дефицит. В 1992 г. предпо­лагалось получить от приватизации 8 млрд. фунтов стерлингов.

КЕС открыто осудила меры французского правительства по национали­зации, принятые в 1981 г. (12 промышленных концернов и 36 банков), считая это несовместимым с правилами ЕЭС. В середине 80-х годов Франция приступила к политике разгосударствления собственности. Денационализация началась с приходом в 1986 г. консерваторов. Пар­ламент принял закон о денационализации 65 госпредприятий в течение 5 лет. Однако этот процесс продолжился и при социалистах. Летом 1991 г. французское правительство предоставило право государ­ственным фирмам продавать до 49,9% своего капитала частному сектору. Продажа части акций «ЭЛФ-Акитэн» и «Креди локаль де Франс» должна была принести в казну более 4 млрд. франков. Это помогло несколько сократить дефицит государственного бюджета в 1992 г. Однако есть и другие причины. Многие национализированные ранее компании стали убыточными, и государство не желает их субсидировать. К их числу относятся, например, «Бюлль», «ЭР-Франс», «Томсон» и др. Тем не менее в настоящее время под государственным контролем во Франции остаются около четверти всех промышленных предприятий, 2/3 банков и треть страховых компаний».

В настоящее время важнейшим средством воздействия государства на экономику являются финансы. Практически для всех стран Западной Европы доля национального дохода, перераспределяемая через госбюд­жет, довольно высока. В Швеции, Нидерландах, Норвегии, Бельгии, Дании, Италии и Греции через него перераспределяется более половины национального дохода. Примерно половина перераспределяется у Ирлан­дии, ФРГ, Франции, Австрии; 2/5 - у Великобритании, Финляндии, Ислан­дии и Португалии; около трети - только у Швейцарии. В целом по Запад­ной Европе государство перераспределяет до половины национального дохода, тогда как в США и Японии - примерно треть». Бюджет опосред­ствует воспроизводство разветвленной сети государственных учрежде­ний, служит источником государственных капиталовложений и субсидий частному сектору. Его средства широко используются при регулировании государством экономической конъюнктуры и проведении структурной политики.

К основным направлениям экономической политики в странах Запад­ной Европы относятся антициклическая и структурная, антиинфляцион­ная и протекционистская, политика доходов и т.п.

Воздействие на конъюнктуру зародилось как антикризисная мера, а после второй мировой войны превратилось в антициклическое регули­рование, направленное на предотвращение кризисных спадов, в том числе и путем сдерживания «чрезмерно» высоких темпов развития. Цели конъюнктурной политики определялись западноевропейской специфи­кой (в первую очередь большей зависимостью от внешних рынков) при решении задач «магического четырехугольника», каковыми являются одновременное достижение устойчивых темпов роста, полной занятости, стабильности цен, сбалансированности платежного баланса. При этом в зависимости от сложившихся условий на первый план выдвигались те или иные из них. Несмотря на то что во всех странах региона конъюнк­турное регулирование хода воспроизводства капитала осуществлялось путем манипулирования спросом с использованием примерно одина­кового инструментария, наблюдались различия в методах его осуществления.

Относительно благоприятные условия 50-60-х годов и асинхронность мирового капиталистического цикла содействовали проведению анти­циклической кейнсианской политики. Дело в том, что при Бреттон-Вудсской валютной системе, функционировавшей до начала 70-х годов, су­ществовал ограничитель инфляционных процессов в виде международно­го золото-долларового стандарта. Благодаря этому кейнсианские методы стимулирования спроса оказывали определенный эффект на ход вос­производства до 70-х годов. С крушением Бреттон-Вудсской валютной системы с особой силой проявились негативные стороны кейнсианских методов, и прежде всего в форсировании инфляционного процесса. Ежегодный рост цен в Западной Европе превысил в среднем двузначное число. Если в 60-е годы потребительские цены ежегодно увеличивались на 3,9%, то в 70-е годы - уже на 10,4%». С середины этого периода цели регулирования все больше подчиняются борьбе с инфляцией и задачам структурной перестройки экономики. Единообразие инфляционных процессов в странах Западной Европы привело к определенному сближе­нию характера мероприятий экономической политики под эгидой монетаризма: сокращение бюджетных дефицитов, ограничение денежно-кре­дитной экспансии, «социальный демонтаж».

Основные направления структурной политики - региональное и отрас­левое (аграрное, энергетическое, промышленное) регулирование - полу­чили свое развитие с мирового экономического кризиса 70-х годов.

Особого внимания в странах Западной Европы заслуживают характер и формы обесценения капитала. Во всех кризисах общего перепроизводст­ва, начиная с середины прошлого века и до 70-х годов нынешнего столе­тия, обесценение капитала проявлялось главным образом в падении цен во время кризисов. И это было естественно, ибо перепроизводство това­ров происходило при стабильной денежной единице. Валютные проблемы не возникали в условиях золотого стандарта. Особенностью мировых эко­номических кризисов с середины 70-х годов стало то, что обесценение капитала изменило свой характер и происходит как путем увеличения хронически неиспользованных производственных мощностей, так и через постоянное обесценение денежной, или стоимостной, формы капитала. Недогрузка производственных мощностей означает фактически выпаде­ние из процесса воспроизводства значительной части основного капита­ла. Показатель неиспользуемых мощностей зачастую важнее сокращения объема инвестиций. Дело в том, что сумма ежегодных валовых капитало­вложений составляет в странах Запада примерно 10% стоимостной оценки основных фондов.

Следовательно, если во время кризисов или в другие фазы цикла падает загрузка производственных мощностей на 10% (что примерно имело место в кризисе 1980-1982 гг.), то это равноценно потере основно­го капитала в размере величины всех годовых инвестиций. Падение же годовых капиталовложений ведет лишь к замедлению прироста основ­ного капитала. Недогрузка производственных мощностей - это показа­тель и перенакопления капитала и одновременно его обесценения, ибо то, что не используется, выпадает из процесса воспроизводства.

Другая форма обесценения капитала возникла в условиях утраты связи денежных единиц с благородным металлом, т.е. при завершившей­ся демонетизации золота к середине 70-х годов. Обесценение денег теперь непосредственно отражается на денежной форме капитала, будь то стои­мостное выражение основного капитала, зафиксированного в балансе предприятий, или денежный капитал в начальной и завершающей ста­диях его текущего кругооборота. Так как производительней капитал переходит в товарный, а товарная форма капитала обязательно должна принять денежную форму, то таким образом подвергается обесценению во время инфляции весь капитал. Попытка предприятия получить боль­ше прибыли посредством роста цен на свою продукцию на практике усиливает инфляционный процесс, а следовательно, и обесценение ка­питала. В результате появляется стагфляция, т.е. инфляция во время кризиса и депрессии. Это стало возможным лишь в условиях современно­го товарно-денежного обращения, когда всеобщий эквивалент имеет лишь представительную стоимость.

С выходом из кризиса кончается стагфляция, но инфляция не прекра­щается, что означает постоянство обесценения капитала во всех фазах современного цикла. Это в известной мере объясняет такое явление, как отсутствие массового обновления капитала, что имело место раньше в фазах оживления и подъема.

В 80-х годах западным странам удалось несколько снизить темпы инфляции, а следовательно, и обесценение капитала. В ряде из них (США, ФРГ, Великобритания) сокращение инфляции в значительной мере объяс­няется внешними факторами - ростом курса валюты и удешевлением импорта. Однако снижение темпов обесценения денег не означает ликви­дации инфляции. И в 1991 г. ее средний уровень для промышленно раз­витых капиталистических стран оставался довольно высоким - 4,5% (5,2% в 1990 г.), для западноевропейских государств — 5,1% (5,7% в 1990 г.)13. Это обусловило сохранение высокой процентной ставки, или цены на ссудный капитал, на уровне порядка 10%.

Одна из важнейших особенностей нынешнего экономического цикла в Западной Европе (как и предыдущего) состоит в существенных измене­ниях в его материальной основе - в воспроизводственной, технологичес­кой и отраслевой структурах капитала. Сдвиги в воспроизводственной структуре капитала влияют ныне на экономическое развитие больше, чем сокращение размеров инвестиций. В первой половине 80-х годов в ФРГ, например, более 70% капиталовложений направлялось на рационализа­цию, модернизацию и замену основного капитала, что сокращало заня­тость, и около 30% - на расширение производственных мощностей, т.е. создание дополнительных рабочих мест. Это характерно и для других западноевропейских стран, что, в частности, является одной из важных причин роста безработицы в тот период. Со второй половины 80-х годов, т.е. в фазе подъема, доля инвестиций на расширение производственных мощностей стала увеличиваться, а безработица сокращаться.

Серьезные изменения претерпевает технологическая структура капи­тала как по линии соотношения между пассивными и активными частя­ми основного капитала, так и по характеру самой технологии.

В Западной Европе активная часть основного капитала расширяется больше пассивной. По масштабам инвестиций регион лишь в 1985 г. достиг докризисного уровня 1979 г.

Изменения в технологической структуре капитала теснейшим образом были связаны с межотраслевыми и внутриотраслевыми сдвигами в эко­номике. С середины 70-х годов НТП материализовался, с одной стороны, в росте наукоемких отраслей, а с другой - в переходе на новые техноло­гии в традиционных базовых отраслях. В целом этот процесс в западноев­ропейских странах получил название «реиндустриализации». Западная Европа отстает еще от США и Японии в развитии наукоемких отраслей. Задержка в структурных сдвигах в 70-х годах была связана как с полити­кой государств стран Западной Европы по поддержке стагнирующих «старых» отраслей, так и с ростом спроса на традиционные инвестицион­ные товары со стороны стран ОПЕК после первого «нефтяного шока». В 80-е годы экономическая политика западноевропейских государств стала меняться, одновременно сокращался спрос стран ОПЕК на инвестиционные товары, поскольку их производственная инфраструктура оказалась неподготовленной к высоким темпам индустриализации. Западная Ев­ропа начала форсировать структурные сдвиги. Центр тяжести был перене­сен на модернизацию традиционных базовых отраслей, в которых Запад­ная Европа всегда занимала сильные позиции. В черной металлургии мартеновский и томасовский способы выплавки стали заменялись на конверторный и электроплавку. В станкостроении внедрялись станки с числовым программным управлением (ЧПУ). Однако удельный вес их пока невелик и в 2 раза меньше, чем в США. На базе химии и биологии развивается биотехнология. Великобритания пытается решить эту про­блему главным образом путем привлечения в страну иностранных фирм, специализирующихся в области генной инженерии, а также за счет госу­дарственных ассигнований. Благоприятными условиями воспользова­лись американские фирмы «Дженетикс интернэшнл», «Эли-Лилли» и «Г.Д. Сирл» (генная инженерия). В 1983 г. при министерстве торговли и промышленности был открыт отдел по развитию биотехнологии, расходы которого направлены на финансирование проектов со второй половины 80-х годов. Во Франции в 1982 г. принята правительственная программа по биотехнологии, в реализации которой занято около 4 тыс. исследователей, инженеров и техников госсектора. В ФРГ центр тяжести лег на частные национальные концерны. В 1984 г. в рамках ЕЭС принята про­грамма, предусматривающая развитие кооперации между странами-члена­ми в области биологии.

Таким образом, Западная Европа начала во второй половине 80-х го­дов значительно продвигаться в области биотехнологии, хотя еще су­щественно отстает от США. По производству роботов она тоже уступает США и Японии и существенно отстает от своих соперников в важнейшей наукоемкой отрасли - электронике. Однако принятые программы и существенные затраты на НИОКР, которые делаются западноевропей­скими фирмами и поддерживаются государствами, свидетельствуют о том, что Западная Европа намерена сократить имеющийся технологичес­кий разрыв с США. Реально это может произойти лишь к концу века.

Важнейшей социально-экономической проблемой стран Западной Ев­ропы до середины 80-х годов оставался рост безработицы. Он все в боль­шей мере был связан со структурными сдвигами и внедрением трудо­сберегающей техники, чем с циклическими факторами. В абсолютном вы­ражении число только официально зарегистрированных безработных в Западноевропейском регионе достигло к концу 1984 г. 19 млн. человек, в том числе примерно 8 млн. человек в возрасте до 25 лет15. Уровень без­работицы в Западной Европе (свыше 11%) заметно превышал ее показа­тели в США (7,1%) и Японии (2,6%)16. С середины 80-х годов безработица стала снижаться. На 1990 г. число безработных в Западной Европе состав­ляло 15,2 млн. человек». Квота безработных сократилась до 8,4%, но оста­лась выше, чем в США (5,4%) и Японии (2,1%).

Для 80-х годов характерны изменения в экономической политике западноевропейских государств и экономических доктринах. Прослежи­ваются общие для Западной Европы, США и Японии тенденции, выразив­шиеся в усилении влияния неоклассических доктрин, в модификации кейнсианства, активизации институционализма.

В Западной Европе по сравнению с США и Японией прочны позиции социал-реформизма. В настоящее время социал-реформизм в теории и практике преобладает в Австрии, Испании, Португалии, Финляндии, Франции, Швеции и Греции. Неоклассицизм взял верх в Великобритании, ФРГ, Дании, Норвегии, Швейцарии, Бенилюксе, Ирландии и Италии.

До середины 70-х годов в Западной Европе преимущественно исполь­зовалась неокейнсианская теоретическая модель. Экономические кри­зисы и инфляции середины 70-х годов усилили позиции монетаризма и теории предложения. Неоконсерваторы в Западной Европе отказались после кризиса 1974-1975 гг. от государственных конъюнктурных про­грамм.

Ряд новых черт в 70-80-е годы приобрело регулирование внешнеэко­номических связей. Прежде всего происходит ослабление торговых ог­раничений одновременно с созданием новых барьеров в конкурентной борьбе. Практикуется не только открытый, но и скрытый протекционизм;

Что касается стимулирования экспорта товаров и капиталов, то оно рас­сматривается уже не столько как средство борьбы с кризисом перепроиз­водства, сколько в качестве основы для усиления внешнеэкономи­ческих позиций западноевропейских компаний, т.е. прежде всего пресле­дует цели структурной перестройки национальных хозяйств. В области экспортной политики коренным образом изменилась степень воздей­ствия на экспортные операции: помимо стадии реализации продукции в сфере обращения стимулирующие мероприятия (особенно с середины 70-х годов) стали все глубже затрагивать производственный процесс.

Существенные изменения произошли в Западной Европе с вывозом капитала. В 50-е годы возобновилась довоенная тенденция в вывозе капитала, т.е. примерно 2/3 его направлялась в добывающие отрасли бывших колониальных стран. Основными экспортерами по-прежнему выступали концерны бывших колониальных держав - Великобритании, Франции, Нидерландов и Бельгии. На их долю приходилось более 4/5 всех западноевропейских прямых инвестиций». С развалом колониальных империй и переходом Западной Европы от экстенсивного к интенсивному пути экономического развития возросли масштабы экспорта капитала, менялись его географическая и отраслевая структуры. Интеграционные процессы в Западной Европе привели к усилению взаимопроникновения и переплетению капиталов. Уже в начале 80-х годов в странах этого региона иностранные ТНК производили в среднем пятую часть национальной про­дукции, а такой же показатель для США не превышал 5%. Вплоть до се­редины 70-х годов темпы экспорта капитала западноевропейских стран превышали у них темпы роста ВНП, промышленного производства и вывоза товаров. К началу 80-х годов ТНК Западной Европы производили за рубежом продукцию, в 1,5 раза превышавшую величину их экспорта, хотя по этому показателю они уступали американским ТНК почти в 4 раза. К середине 70-х годов уже около половины прямых инвестиции стран Западной Европы приходилось на Западноевропейский регион при сокращении удельного веса развивающихся стран. К этому времени, существенно возросла в экспорте капитала доля обрабатывающей про­мышленности. Произошла смена лидеров вывоза капитала, бывшие коло­ниальные державы стали уступать позиции в пользу ФРГ, Швеции, Швей­царии, Норвегии, Дании, Австрии, Финляндии.

С середины 70-х годов под влиянием мировых циклических и струк­турных экономических кризисов новые существенные изменения стали происходить в вывозе капитала из стран Западной Европы. ТНК стран Западной Европы вновь начали расширять вложения в развивающихся странах, главным образом в новых индустриаль­ных, и, кроме того, значительно усилили экспорт капитала в США. С 1979 по 1984 г. чистый экспорт западноевропейского частного капитала в США составил около 150 млрд. долл. Сократился удельный вес инвестиций, размещенных в Западноевропейском ре­гионе. ТНК стран Западной Европы начали приобретать в США разо­ряющиеся мелкие и средние фирмы, обладающие высокой технологией, но не выдерживающие ударов экономических кризисов. Важней­шей проблемой для Западной Европы является неравномерность разви­тия ее отдельных регионов и сложившиеся вследствие этого различия. На территории ЕС проживают 390 млн. человек (включая ассоциирован­ные члены - Турцию, Кипр и Мальту), на которых приходится почти 90% западноевропейского ВВП (по данным за 1989 г.). Остальные 10% произ­водятся странами ЕАСТ. Однако, если сравнить ВНП на душу населения, - то в первую десятку входят 5 из 7 членов ЕАСТ, при этом 4 страны (Швей­цария, Норвегия, Финляндия и Швеция) находятся на самом верху, про­пустив на 2-е место только Люксембург. Разрыв между Швейцарией (29,9 тыс. долл.) и Турцией (1,4 тыс. долл.) - более 20 раз. Все восточноевропей­ские страны имеют ВНП на душу населения менее 3,5 тыс. долл. в год, т.е. находятся на уровне между Португалией и Турцией. Еще больший разрыв на территории бывшего СССР. Для того чтобы происходил процесс вырав­нивания социально-экономических уровней в Европе, требуются значи­тельные различия в скоростях развития. При этом необходимы как сбли­жение социально-политических систем, так и существенные структурные сдвиги в «болевых точках» западноевропейского технологического развития.. Дос­таточно указать на такие проекты, как «Евроматика» (микропроцессоры), «Евроробот», «Евроком» (система связи), «Евробио», «Евромат» (новые материалы) и т.д. В программе «Эврика» участвуют 19 западноевропейс­ких стран, а число проектов после четвертой межправительственной конференции, проходившей в декабре 1986 г. в Стокгольме, достигло 16010. Образован Секретариат, и создано Европейское технологическое сообщество (ЕТС). В большинстве проектов пока участвуют от двух до трех стран и на первом месте - Франция, а затем Великобритания и ФРГ. Франция является не только инициатором «Эврики», но и сторонницей усиления государственного финансирования ее проектов. Открывая кон­ференцию, премьер-министр Швеции И. Карлсон сказал, что для успеха «Эврики» необходимо преодолеть раздробленность западноевропейского рынка, поддержать западноевропейский капитал в конкуренции с такими технологическими гигантами, как США и Япония.

Новый импульс процессу «евростроительства» придало принятие Еди­ного европейского акта. В этой связи особое значение имеет решение снять к концу 1992 г. все ограничения на продвижение внутри Сообщест­ва товаров, услуг, рабочей силы и капиталов.