Белый Клык. Первая. Погоня за добычей темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки

• Название: Первая. Погоня за добычей темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки
• Дата: 26.04.2022
• Размер: 0.85 Mb.
• Имя файла: Белый Клык.doc
• Тип: Глава; #498430
• страница: 21 из 25

* ЧАСТЬ ПЯТАЯ *

ГЛАВА ПЕРВАЯ. В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ

Лето носилось в воздухе.

Белый Клык почувствовал беду еще задолго до того, как она дала знать о своем приближении.

Весть о грядущей перемене какими-то неведомыми путями дошла до него.

Предчувствие зародилось в нем по вине богов, хотя он и не отдавал себе отчета в том, как и почему это случилось.

Сами того не подозревая, боги выдали свои намерения собаке, и она уже не покидала крыльца хижины и, не входя в комнату, знала, что люди что-то затевают.

-- Послушайте-ка! -- сказал как-то за ужином погонщик.

Уидон Скотт прислушался.

Из-за двери доносилось тихое тревожное поскуливание, похожее скорее на сдерживаемый плач.

Потом стало слышно, как Белый Клык обнюхивает дверь, желая убедиться в том, что бог его все еще тут, а не исчез таинственным образом, как в прошлый раз.

-- Чует, в чем дело, -- сказал погонщик.

Уидон Скотт почти умоляюще взглянул на Мэтта, но слова его не соответствовали выражению глаз.

-- На кой черт мне волк в Калифорнии? -- спросил он.


-- Вот и я то же самое говорю, -- ответил Мэтт. -- На кой черт вам волк в Калифорнии?

Но эти слова не удовлетворили Уидона Скотта; ему показалось, что Мэтт осуждает его.

-- Наши собаки с ним не справятся, -- продолжал Скотт. -- Он их всех перегрызет.

И если даже я не разорюсь окончательно на одни штрафы, полиция все равно отберет его у меня и разделается с ним по-своему.

-- Настоящий бандит, что и говорить! -- подтвердил погонщик.

Уидон Скотт недоверчиво взглянул на него.

-- Нет, это невозможно, -- сказал он решительно.

-- Конечно, невозможно, -- согласился Мэтт. -- Да вам придется специального человека к нему приставить.

Все колебания Скотта исчезли.

Он радостно кивнул.

В наступившей тишине стало слышно, как Белый Клык тихо поскуливает, словно сдерживая плач, и обнюхивает дверь.

-- А все-таки здорово он к вам привязался, -- сказал Мэтт.

Хозяин вдруг вскипел:

-- Да ну вас к черту, Мэтт!

Я сам знаю, что делать.

-- Я не спорю, только...

-- Что "только"? -- оборвал его Скотт.


-- Только... -- тихо начал погонщик, но вдруг осмелел и не стал скрывать, что сердится: -- Чего вы так взъерошились?

Глядя на вас, можно подумать, что вы так-таки и не знаете, что делать.

Минуту Уидон Скотт боролся с самим собой, а потом сказал уже гораздо более мягким тоном:

-- Вы правы, Мэтт.

Я сам не знаю, что делать. В том-то вся и беда... -- И, помолчав, добавил: -- Да нет, было бы чистейшим безумием взять собаку с собой.

-- Я с вами совершенно согласен, -- ответил Мэтт, но его слова и на этот раз не удовлетворили хозяина.

-- Каким образом он догадывается, что вы уезжаете, вот чего я не могу понять! -- как ни в чем не бывало продолжал Мэтт.

-- Я и сам этого не понимаю, -- ответил Скотт, грустно покачав головой.

А потом наступил день, когда в открытую дверь хижины Белый Клык увидел, как хозяин укладывает вещи в тот самый проклятый чемодан.

Хозяин и Мэтт то и дело уходили и приходили, и мирная жизнь хижины была нарушена.

У Белого Клыка не осталось никаких сомнений.

Он уже давно чуял беду, а теперь понял, что ему грозит: бог снова готовится к бегству.

Уж если он не взял его с собой в первый раз, то, очевидно, не возьмет и теперь.

Этой ночью Белый Клык поднял вой -- протяжный волчий вой.

Белый Клык выл, подняв морду к безучастным звездам, и изливал им свое горе так же, как в детстве, когда, прибежав из Северной глуши, он не нашел поселка и увидел только кучку мусора на том месте, где стоял прежде вигвам Серого Бобра.

В хижине только что легли спать.

-- Он опять перестал есть, -- сказал со своей койки Мэтт.

Уидон Скотт пробормотал что-то и заворочался под одеялом.

-- В тот раз тосковал, а уж теперь, наверное, сдохнет.

Одеяло на другой койке опять пришло в движение.

-- Да замолчите вы! -- крикнул в темноте Скотт. -- Заладили одно, как старая баба!

-- Совершенно справедливо, -- ответил погонщик, и у Скотта не было твердой уверенности, что тот не подсмеивается над ним втихомолку.

На следующий день беспокойство и страх Белого Клыка только усилились.

Он следовал за хозяином по пятам, а когда Скотт заходил в хижину, торчал на крыльце.

В открытую дверь ему были видны вещи, разложенные на полу.

К чемодану прибавились два больших саквояжа и ящик.

Мэтт складывал одеяла и меховую одежду хозяина в брезентовый мешок.

Белый Клык заскулил, глядя на эти приготовления.

Вскоре у хижины появились два индейца.

Белый Клык внимательно следил, как они взвалили вещи на плечи и спустились с холма вслед за Мэттом, который нес чемодан и брезентовый мешок.

Вскоре Мэтт вернулся.

Хозяин вышел на крыльцо и позвал Белого Клыка в хижину.

-- Эх ты, бедняга! -- ласково сказал он, почесывая ему за ухом и гладя по спине. -- Уезжаю, старина.

Тебя в такую даль с собой не возьмешь.

Ну, порычи на прощанье, порычи, порычи как следует.

Но Белый Клык отказывался рычать.

Вместо этого он бросил на хозяина грустный, пытливый взгляд и спрятал голову у него под мышкой.

-- Гудок! -- крикнул Мэтт.

С Юкона донесся резкий вой пароходной сирены.

-- Кончайте прощаться!

Да не забудьте захлопнуть переднюю дверь!

Я выйду через заднюю.

Поторапливайтесь!

Обе двери захлопнулись одновременно, и Скотт подождал на крыльце, пока Мэтт выйдет из-за угла хижины.

За дверью слышалось тихое повизгиванье, похожее на плач.

Потом Белый Клык стал глубоко, всей грудью втягивать воздух, уткнувшись носом в порог.

-- Берегите его, Мэтт, -- говорил Скотт, когда они спускались с холма. -- Напишите мне, как ему тут живется.

-- Обязательно, -- ответил погонщик. -- Стойте!..


Слышите?

Он остановился.

Белый Клык выл, как воют собаки над трупом хозяина.

Глубокое горе звучало в этом вое, переходившем то в душераздирающий плач, то в жалобные стоны, то опять взлетавшем вверх в новом порыве отчаяния.

Пароход "Аврора" первый в этом году отправлялся из Клондайка, и палубы его были забиты пассажирами. Тут толпились люди, которым повезло в погоне за золотом, люди, которых золотая лихорадка разорила, -- и все они стремились уехать из этой страны, так же как в свое время стремились попасть сюда.

Стоя около сходней. Скотт прощался с Мэттом.

Погонщик уже хотел сойти на берег, как вдруг глаза его уставились на что-то в глубине палубы, и он не ответил на рукопожатие Скотта.

Тот обернулся: Белый Клык сидел в нескольких шагах от них и тоскливо смотрел на своего хозяина.

Мэтт чертыхнулся вполголоса.

Скотт смотрел на собаку в полном недоумении.


-- Вы заперли переднюю дверь?

Скотт кивнул головой и спросил:


-- А вы заднюю?

-- Конечно, запер! -- горячо ответил Мэтт.

Белый Клык с заискивающим видом прижал уши, но продолжал сидеть в сторонке, не пытаясь подойти к ним.

-- Придется увести его с собой.

Мэтт сделал два шага по направлению к Белому Клыку; тот метнулся в сторону.

Погонщик бросился за ним, но Белый Клык проскользнул между ногами пассажиров.

Увертываясь, шныряя из стороны в сторону, он бегал по палубе и не давался Мэтту.

Но стоило хозяину заговорить, как Белый Клык покорно подошел к нему.

-- Сколько времени кормил его, а он меня теперь и близко не подпускает! -- обиженно пробормотал погонщик. -- А вы хоть бы раз покормили с того первого дня!

Убейте меня -- не знаю, как он догадался, что хозяин -- вы.

Скотт, гладивший Белого Клыка, вдруг нагнулся и показал на свежие порезы на его морде и глубокую рану между глазами.

Мэтт провел рукой ему по брюху.

-- А про окно-то мы с вами забыли!

Глядите, все брюхо изрезано.

Должно быть, разбил стекло и выскочил.

Но Уидон Скотт не слушал, он быстро обдумывал что-то.

"Аврора" дала последний гудок.

Провожающие торопливо сходили на берег.

Мэтт снял платок с шеи и хотел взять Белого Клыка на привязь.

Скотт схватил его за руку.

-- Прощайте, Мэтт!

Прощайте, дружище! Вам, пожалуй, не придется писать мне про волка...

Я... я...

-- Что? -- вскрикнул погонщик. -- Неужели вы...

-- Вот именно.

Спрячьте свой платок.

Я вам сам про него напишу.

Мэтт задержался на сходнях.

-- Он не перенесет климата!

Вам придется стричь его в жару!

Сходни втащили на палубу, и "Аврора" отвалила от берега.

Уидон Скотт помахал Мэтту на прощанье и повернулся к Белому Клыку, стоявшему рядом с ним.

-- Ну, теперь рычи, негодяй, рычи, -- сказал он, глядя "на доверчиво прильнувшего к его ногам Белого Клыка и почесывая ему за ушами.