Белый Клык. Первая. Погоня за добычей темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки

• Название: Первая. Погоня за добычей темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки
• Дата: 26.04.2022
• Размер: 0.85 Mb.
• Имя файла: Белый Клык.doc
• Тип: Глава; #498430
• страница: 8 из 25

ГЛАВА ПЯТАЯ ЗАКОН ДОБЫЧИ

Волчонок развивался с поразительной быстротой.

Два дня он отдыхал, а затем снова отправился путешествовать.

В этот свой выход он встретил молодую ласку, мать которой была съедена с его помощью, и позаботился, чтобы детеныш отправился вслед за матерью.

Но теперь он уже не плутал и, устав, нашел дорогу к пещере и лег спать.

После этого волчонок каждый день отправлялся на прогулку и с каждым разом заходил все дальше и дальше.

Он привык точно соразмерять свою силу и слабость, соображая, когда надо проявить отвагу, а когда -- осторожность.

Оказалось, что осторожность следует соблюдать всегда, за исключением тех редких случаев, когда уверенность в собственных силах позволяет дать волю злобе и жадности.

При встречах с куропатками волчонок становился сущим дьяволом.

Точно так же не упускал он случая ответить злобным рычанием на трескотню белки, которая попалась ему впервые около засохшей сосны.

И один только вид птицы, напоминавшей ему ту, что клюнула его в нос, почти неизменно приводил его в бешенство.

Но бывало и так, что волчонок не обращал внимания даже на птиц, и это случалось тогда, когда ему грозило нападение других хищников, которые так же, как он, рыскали в поисках добычи.

Волчонок не забыл ястреба и, завидев его тень, скользящую по траве, прятался подальше в кусты.

Лапы его больше не разъезжались на ходу в разные стороны, -- он уже перенял от матери ее легкую, бесшумную походку, быстрота которой была неприметна для глаза.

Что касается охоты, то удачи его кончились с первым же днем.

Семь птенцов куропатки и маленькая ласка -- вот и вся добыча волчонка.

Но жажда убивать крепла в нем день ото дня, и он лелеял мечту добраться когда-нибудь до белки, которая своей трескотней извещала всех обитателей леса о его приближении.

Но белка с такой же легкостью лазала по деревьям, с какой птицы летали по воздуху, и волчонку оставалось только одно: незаметно подкрадываться к ней, пока она была на земле.

Волчонок питал глубокое уважение к своей матери.

Она умела добывать мясо и никогда не забывала принести сыну его долю.

Больше того -- она ничего не боялась.

Волчонку не приходило в голову, что это бесстрашие -- плод опыта и знания.

Он думал, что бесстрашие есть выражение силы.

Мать была олицетворением силы; и, подрастая, он ощутил эту силу и в более резких ударах ее лапы и в том, что толчки носом, которыми мать наказывала его прежде, заменились теперь свирепыми укусами.

Это тоже внушало волчонку уважение к матери.

Она требовала от него покорности, и чем больше он подрастал, тем суровее становилось ее обращение с ним.

Снова наступил голод, и теперь волчонок уже вполне сознательно испытывал его муки.

Волчица совсем отощала в поисках пищи.

Проводя почти все время на охоте и большей частью безуспешно, она редко приходила спать в пещеру.

На этот раз голодовка была недолгая, но свирепая.

Волчонок не мог высосать ни капли молока из материнских сосков, а мяса ему уже давно не перепадало.

Прежде он охотился ради забавы, ради того удовольствия, которое доставляет охота, теперь же принялся за это по-настоящему, и все-таки ему не везло.

Но неудачи лишь способствовали развитию волчонка.

Он с еще большей старательностью изучал повадки белки и прилагал еще больше усилий к тому, чтобы подкрасться к ней незамеченным.

Он выслеживал полевых мышей и учился выкапывать их из норок, узнал много нового о дятлах и других птицах.

И вот наступило время, когда волчонок уже не забирался в кусты при виде скользящей по земле тени ястреба.

Он стал сильнее, опытнее, чувствовал в себе большую уверенность.

Кроме того, голод ожесточил его.

Теперь он садился посреди поляны на самом видном месте и ждал, когда ястреб спустится к нему.

Там, над ним, в синеве неба летала пища -- пища, которой так настойчиво требовал его желудок.

Но ястреб отказывался принять бой, и волчонок забирался в чащу, жалобно скуля от разочарования и голода.

Голод кончился.

Волчица принесла домой мясо.

Мясо было необычное, совсем не похожее на то, которое она приносила раньше.

Это был детеныш рыси, уже подросший, но не такой крупный, как волчонок.

И все мясо целиком предназначалось волчонку.

Мать уже успела утолить свой голод, хотя сын ее и не подозревал, что для этого ей понадобился весь выводок рыси.

Не подозревал он и того, какой отчаянный поступок пришлось совершить матери.

Волчонок знал только одно: молоденькая рысь с бархатистой шкуркой была мясом; и он ел это мясо, наслаждаясь каждым проглоченным куском.

Полный желудок располагает к покою, и волчонок прилег в пещере рядом с матерью и заснул.

Его разбудил ее голос.

Никогда еще волчонок не слыхал такого страшного рычания.

Возможно, за всю свою жизнь его мать никогда не рычала страшнее.

Но для такого рычания повод был, и никто не знал этого лучше, чем сама волчица.

Выводок рыси нельзя уничтожить безнаказанно.

В ярких лучах полуденного солнца волчонок увидел самку-рысь, припавшую к земле у входа в пещеру.

Шерсть у него на спине поднялась дыбом.

Ужас смотрел ему в глаза, -- он понял это, не дожидаясь подсказки инстинкта.

И если бы даже вид рыси был недостаточно грозен, то ярость, которая послышалась в ее хриплом визге, внезапно сменившем рычание; говорила сама за себя.

Жизнь, крепнущая в волчонке, словно подтолкнула его вперед. Он зарычал и храбро занял место рядом с матерью.

Но его позорно оттолкнули назад.

Низкий вход не позволял рыси сделать прыжок, она скользнула в пещеру, но волчица ринулась ей навстречу и прижала ее к земле.

Мало что удалось волчонку разобрать в этой схватке.

Он слышал только рев, фырканье и пронзительный визг.

Оба зверя катались по земле; рысь рвала свою противницу зубами и когтями, а волчица могла пускать в ход только зубы.

Волчонок подскочил к рыси и с яростным рычанием вцепился ей в заднюю ногу.

Тяжестью своего тела он, сам того не подозревая, мешал ее движениям и помогал матери.

Борьба приняла новый оборот: сражающиеся подмяли под себя волчонка, и ему пришлось разжать зубы.

Но вот обе матери отскочили друг от друга, и рысь, прежде чем снова сцепиться с волчицей, ударила волчонка своей могучей лапой, разорвала ему плечо до самой кости и отбросила его к стене.

Теперь к реву сражающихся прибавился жалобный плач.

Но схватка так затянулась, что у волчонка было достаточно времени, чтобы наплакаться вдоволь и испытать новый прилив мужества. И к концу схватки он снова вцепился в заднюю ногу рыси, яростно рыча сквозь сжатые челюсти.

Рысь была мертва.

Но и волчица ослабела от полученных ран.

Она принялась было ласкать волчонка и лизать ему плечо, но потеря крови лишила ее сил, и весь этот день и всю ночь она пролежала около своего мертвого врага, не двигаясь и еле дыша.

Следующую неделю, выходя из пещеры только для того, чтобы напиться, волчица еле передвигала ноги, так как каждое движение причиняло ей боль.

А потом, когда рысь была съедена, раны волчицы уже настолько зажили, что она могла снова начать охоту.

Плечо у волчонка все еще болело, и он еще долго ходил прихрамывая.

Но за это время его отношение к миру изменилось.

Он держался теперь с большей уверенностью, с чувством гордости, незнакомой ему до схватки с рысью.

Он убедился, что жизнь сурова; он участвовал в битве; он вонзил зубы в тело врага и остался жив.

И это придало ему смелости, в нем появился даже задор, чего раньше не было.

Он перестал робеть и уже не боялся мелких зверьков, но неизвестное с его тайнами и ужасами по-прежнему властвовало над ним и не переставало угнетать его.

Волчонок стал сопровождать волчицу на охоту, много раз видел, как она убивает дичь, и сам принимал участие в этом.

Он смутно начинал постигать закон добычи.

В жизни есть две породы: его собственная и чужая.

К первой принадлежит он с матерью, ко второй -- все остальные существа, обладающие способностью двигаться.

Но и они, в свою очередь, не едины.

Среди них существуют не хищники и мелкие хищники -- те, кого убивают и едят его сородичи; и существуют враги, которые убивают и едят его сородичей или сами попадаются им.

Из этого разграничения складывался закон.

Цель жизни -- добыча.

Сущность жизни -- добыча.

Жизнь питается жизнью.

Все живое в мире делится на тех, кто ест, и тех, кого едят.

И закон этот говорил: ешь, или съедят тебя самого.

Волчонок не мог ясно и четко сформулировать этот закон и не пытался сделать из него вывод.

Он даже не думал о нем, а просто жил согласно его велениям.

Действие этого закона волчонок видел повсюду.

Он съел птенцов куропатки.

Ястреб съел их мать и хотел съесть самого волчонка.

Позднее, когда волчонок подрос, ему захотелось съесть ястреба.

Он съел маленькую рысь.

Мать-рысь съела бы волчонка, если бы сама не была убита и съедена.

Так оно и шло.

Все живое вокруг волчонка жило согласно этому закону, крохотной частицей которого являлся и он сам.

Он был хищником.

Он питался только мясом, живым мясом, которое убегало от него, взлетало на воздух, карабкалось по деревьям, пряталось под землю или вступало с ним в бой, а иногда и обращало его в бегство.

Если бы волчонок умел мыслить, как человек, он, возможно, пришел бы к выводу, что жизнь -- это неутомимая жажда насыщения, а мир -- арена, где сталкиваются все те, кто, стремясь к насыщению, преследует друг друга, охотится друг за другом, поедает друг друга; арена, где льется кровь, где царит жестокость, слепая случайность и хаос без начала и конца.

Но волчонок не умел мыслить, как человек, и не обладал способностью к обобщениям.

Поставив себе какую-нибудь одну цель, он только о ней и думал, только ее одной и добивался.

Кроме закона добычи, в жизни волчонка было множество других, менее важных законов, которые все же следовало изучить и, изучив, повиноваться им.

Мир был полон неожиданностей.

Жизнь, играющая в волчонке, силы, управляющие его телом, служили ему неиссякаемым источником счастья.

Погоня за добычей заставляла его дрожать от наслаждения.

Ярость и битвы приносили с собой одно удовольствие.

И даже ужасы и тайны неизвестного помогали ему жить.

Кроме этого, в жизни было много других приятных ощущений.

Полный желудок, ленивая дремота на солнышке -- все это служило волчонку наградой за его рвение и труды, а рвение и труды сами по себе доставляли ему радость.

И волчонок жил в ладу с окружающей его враждебной средой.

Он был полон сил, он был счастлив и гордился собой.