Подожди! дверь лифта закрылась перед самым носом девушки
 Скачать 298.29 Kb.
|
|
Глава 2 За недостойное поведение по отношению к «милому» мальчику Оля была лишена прогулок с друзьями в течение двух недель. Благодаря Велорию Харламову Оля, впервые за пять лет, была наказана. Пока ее новые знакомые катались на санках, ходили в кино и на свидания, она сидела в пустой квартире и готова была биться головой об стену от скуки. Велорий все так же не замечал ее в школе, делая вид, что даже не знает, кто она. Его «свита» по-прежнему заглядывала ему в рот, ловя каждое слово, а он безупречно играл роль идеального ученика и спортсмена. Оля старалась не обращать на него внимания, но было трудно игнорировать идола и любимца всех. И она вынуждена была честно признаться, что в последнее время самым любимым ее занятием стало наблюдать, как он играет в футбол. Стремительный, ловкий и умелый, Велорий так четко контролировал мяч и при этом был так красив, что влечение к нему становилось почти неуправляемым. Она представляла, как подает ему воду или смахивает полотенцем пот со лба, но это было возложено на его «группу поддержки», которая соревновалась за каждый его взгляд. А во главе восседала королева из королев – Виктория Кот, посылая ему соблазнительные взгляды. Однако Велорий, серьезно относившийся к игре, вовсе не обращал внимания на призывные улыбки своей «возлюбленной». Однажды на большой перемене Оля вместе с девчонками из класса сидела на лавочке школьного стадиона, наблюдая за игрой ребят. Неожиданно мимо нее пролетел мяч, едва не угодив девушке в голову. Она наблюдала, как Велорий стремительно бежал за мячом, но за несколько шагов остановился. – Мяч подай, тупица! – сказал он, обращаясь ко всем сразу. Но Оля прекрасно знала, кому именно относилось это «ласковое» словечко. Девчонки одновременно подскочили, намереваясь подать мяч всеобщему любимцу, и только одна Ольга не шелохнулась. Даже не поблагодарив за поданный мяч, Велорий пошел прочь. – Эй! – Оля вскочила на ноги. – Ничего не забыл сказать? Может, «спасибо»? Харламов, полностью игнорируя ее окрик, шел дальше. От ярости у Бестужевой раздулись ноздри и, не думая о последствиях, она бросила ему вслед первое, что в тот момент оказалось под руками – это был огрызок яблока, угодивший Велорию прямо в голову. Оля засмеялась, не замечая, что вокруг воцарилась мертвая тишина. Велорий остановился и медленно обернулся. И хоть он не мог знать, кто бросил в него огрызком, но убийственно пылающие глаза остановились именно на ней, обещая жестокую месть. Оля даже не заметила, как девушки медленно стали пятиться от нее, ведь она так хохотала, что из-за слез ничего не видела. – Ты за это заплатишь! – тихо сказал он, и ее смех внезапно оборвался. Оля натянуто улыбнулась, не восприняв его угрозу всерьез. – Буду ждать с нетерпением! – отпарировала она и гордо повернувшись, невозмутимой походкой пошла в класс. Наверное, тогда многие опоздали на занятия, ведь не каждый день кто-то бросал вызов Велорию Харламову. Виктория Кот провожала Бестужеву яростным взглядом, слыша за своей спиной чьи-то перешептывания. – А она храбрая! – А по-моему – глупая! – Интересно, что сделает Велорий? Виктория, резко обернувшись, смерила взглядом шептавшихся, и все разом смолкли. После этого она вновь устремила взгляд в спину Оли, как будто хотела прожечь в ней дыру. Среднего роста, худощавая, с рыжими короткими кудряшками… Бестужевой не была красавицей, но смешливый взгляд светло-карих глаз, задорно вздернутый носик и по-детски пухлые губки делали ее очаровательной милашкой. Но характер, который она продемонстрировала, свидетельствовали о ее вспыльчивости и импульсивности. «Я разделаюсь с тобой в два счета, глупая простушка!» – подумала Виктория. Оля возвращалась домой и уже вошла в подъезд, когда услышала, что двери лифта открылись. – Подождите, пожалуйста! – закричала она и ринулась вперед. – Ох, спасибо, что подожда… – она умолкла на полуслове – на нее ледяным взглядом смотрел Велорий. Оля отступила на шаг, почувствовав какую-то неловкость. – Я, пожалуй, подожду следующий, – пролепетала она. Двери закрылись, и лифт поднялся на шестой этаж, но сколько бы Оля не ждала, он так и не спустился. – Хорошо, что он поломался до того как я вошла, – вздрогнув, подумала она. Девушка очень боялась замкнутого пространства, поэтому для нее застрять в лифте было подобно смерти. Пришлось подниматься пешком. Дойдя до шестого этажа, Оля увидела из-за чего лифт не работал – двери удерживал камень. – Вот гад! Отдуваясь Оля вошла к себе в квартиру и хлопнула дверью. Вдруг ее осенила «чудесная» мысль. Она стала топать как слон, прыгать и бросать на пол гантели. Потом вышла на балкон и крикнула что есть мочи: – Ненавижу тебя! С тех пор это стало ритуалом: если они сталкивались возле лифта, Велорий всегда успевал уехать перед самым ее носом, блокировал дверь, а она в отместку топала и орала, после чего всегда слышала его смех, которого явно забавляла ее злость. Как ни странно, после этого она улыбалась целый день. Прошло несколько недель после инцидента на стадионе, а Велорий до сих пор так ничего и не предпринял, хотя, возможно, те мелкие пакости с лифтом как раз и были своего рода местью. Наступила весна, все сняли теплые вещи и облачились в легкие куртки. На автобус Оля больше не опаздывала, и часто случалось так, что они с Харламовым ехали вместе, вернее, каждый по себе в одном транспорте. И каждый раз Оля злилась из-за его невозмутимости. Пока она пыталась спастись от давки, Велорий спокойно стоял, ничуть не страдая. Но это и неудивительно, ведь если Бестужеву, зажатую со всех сторон, и видно не было, то он, благодаря высокому росту, возвышался над многими. Конечно, сложно было выбраться без потерь на нужной остановке. И пока Оля пыталась вытащить свою сумку почти с другого конца автобуса, Велорий уже был возле школы. Но сегодня девушка была настроена решительно. Работая локтями, она пробила себе дорогу и выбралась раньше Харламова. Победно усмехнувшись, она пошла рядом с ним. – Не ходи со мной, – сказал Велорий. – Почему? – Я не хочу, чтобы нас видели вместе. – Но почему? – Я не общаюсь с тупыми девицами вроде тебя! Это повредит моей репутации. Оля надулась, однако продолжила иди рядом. – Черт! – услышала она его тихое восклицание. – Велорий! – этот голос принадлежал королеве, как называла Оля Викторию Кот. – Мне стоит ревновать? – промурлыкала красотка, кивнув на Бестужеву. – К кому? – спокойно спросил Велорий, приобняв ее за талию. – К этой, с которой ты пришел, – презрительно кивнула она. Велорий удивленно посмотрел на Олю. – А кто это? – недоуменно спросил он. Оля стиснула кулачки. – Но вы ведь пришли вместе, – допытывалась «королева». – Если бы ты не обратила на нее внимание, я бы даже и не заметил, что кто-то идет рядом. Впрочем, когда я вижу тебя, все остальные блекнут. Оля опустила голову и прошла мимо них. «Почему так больно? Почему сердце словно замерло и остановилось?» – она лихорадочно сжала сумку. Когда этот негодный мальчишка так прочно засел в ее сердце? Наверное, сейчас его идеально причесанные темно-каштановые волосы взлохмачены чужой рукой, а глаза заволокла пелена страсти. «Ненавижу тебя! – Оля твердила это вновь и вновь, но есть ли смысл обманывать себя. – Ну почему я так сильно люблю тебя?» А потом с Бестужевой стали случаться всякие неприятности. На физкультуре кто-то толкнул ее, и она разбила коленку, потом девушка не нашла свей спортивной формы, которую оставила в раздевалке перед тем, как пойти в душ. В столовой на нее опрокинули поднос с едой, и ей пришлось застирывать пятна на одежде. Она хотела верить, что это все действительно «случайности», но уж слишком много их было за последний месяц. – Оля, что случилось? – спросила мать, заметив синяк. – Ударилась, – буркнула та. Вот и сегодня на физкультуре мяч угодил ей прямо в лицо. Никто толком не мог сказать, откуда взялся этот проклятый мяч, но факт остается фактом, теперь на щеке у нее противный фиолетовый синяк. – Вечером к нам на ужин придут Константин Васильевич и Велорий. – Я побуду у себя в комнате! – она не хотела, чтобы Велорий видел ее такой: коленка в зеленке, а на щеке синяк. – Это не обсуждается, – отчеканила мать. – Константин Васильевич хочет с тобой познакомиться. – Это еще зачем? – Не будь грубиянкой, он не только мой начальник, но и наш сосед. Несмотря на все мольбы Оли не выходить к ужину, мать была непреклонна. Звонок в дверь заставил девушку вздрогнуть. – Доченька, заканчивай накрывать на стол, а я открою, – крикнула Любовь Валентиновна уже из прихожей. Послышались приветствия. Оля, сцепив зубы и растянув губы в улыбке, повернулась к гостям. – Оленька, рад встрече, – Константин Васильевич приветливо улыбнулся и пожал ей руку. – Проходите, проходите, – ворковала ее мама. – Велорий, садись напротив Оли. Он послушно занял свое место и изучающе стал рассматривать ее лицо. – Откуда синяк? – спросил Харламов. Она отвернула голову в сторону, оставив его вопрос без ответа. – Ольку в последнее время преследуют неудачи, – весело затараторила Любовь Валентиновна. – Мам, – предостерегающе прошептала Оля, но та не умолкала. – То она упала и поранила коленку, то потеряла спортивную форму, а вдобавок еще и мячом получила в лицо. – Мама! – Ох, как неприятно, – посочувствовал Константин Васильевич. Велорий молча начал есть. Как ни странно, когда прошла неловкость первых минут общения, стало довольно легко и они даже все вместе смеялись над шутками и веселыми историями, которыми так и сыпал отец Велория. Оля засмотрелась на Велория, его лицо озаряла искренняя улыбка, и он казался совсем другим человеком. – Лорик, правда было весело? – спросил отец у сына. – Папа, я же просил не называть меня так, – неожиданно огрызнулся он. – Но ты был таким миленьким, – в свое оправдание проговорил Костя и пояснил для Оли с мамой: Мы называли его так в детстве, потому что он очень был похож на девочку. Но когда его начали дразнить соседские мальчишки, то он отлупил их, а нам запретил себя так называть. – Папа… – Да-да я понял, больше не буду. Оля поставила локти на стол и уперлась в ладони подбородком. На ее лице появилась злорадная усмешка. Велорий прищурил глаза, пытаясь понять, что она может означать. – Ло-рик, – смакуя каждую букву, вслух проговорила она, – я запомню. Велорий посмотрел на нее убийственным взглядом. Она же показала ему язык. Глава 3 Оля долго ждала, пока наступит завтра. И вот, наконец-то, это случилось! Столовая была переполнена, вокруг шум, гам. «Королевская семейка» сидела за отдельным столиком со своей свитой, а значит, наступило время мести. Проходя мимо Велория, Оля как бы невзначай остановилась у него за спиной и задумчиво пробормотала: – Интересно, Лорик предпочитает апельсиновый или яблочный сок? Впрочем, чего гадать, сейчас спрошу у него. Харламов, как только услышал ее слова, напрягся. – Простите… – Оля не успела договорить, как Велорий резко вскочил. – Виктория, давай пройдемся, – поспешно проговорил он и, не дожидаясь девушку, быстро вышел из столовой, слыша вдогонку: – Бедняжка, наверное, живот прихватило, а в туалете очередь наверное. Оля прыснула от смеха, едва ее мучитель, а в данном случае жертва, скрылся из вида. Она была так рада своей маленькой победе, что не заметила, как лицо Виктории исказилось от злости. – Ты, – в плечо Бестужевой впился острый ноготок «королевы». – Выйдем на минутку. Оля пошла следом, позади нее будто невзначай образовалась стайка девчонок, словно она была под стражей. – Еще раз приблизишься к Велорию, недосчитаешься зубов, – возможно, угроза Виктории прозвучала бы устрашающе, если бы Оля не была так беспечна. – Боюсь, это невозможно, – спокойно произнесла она. – Что?! – взорвалась «королева». – Да я тебя в порошок сотру! Оля прикрыла глаза и потерла переносицу. – Вика, – спокойно проговорила она. – Какие у тебя проблемы? Или ты так в себе не уверена и боишься, что я уведу твоего парня? Звук пощечины оглушил ее. Оля широко раскрыла глаза и прижала ладонь к щеке. Она не могла поверить, что Виктория ее ударила. – Если хочешь остаться невредимой, забудь его – он мой! Ее злобное шипение прервал голос учителя, доносившийся из-за угла. – Не переходи мне дорогу, – рыкнула она. – Или…– остальное она предоставила додумывать Ольге самостоятельно. «Да что со мной такое? Почему я не ответила ей тем же? Кто она такая, чтобы мне угрожать? Как же можно забыть того, кем переполнено сердце?» Оля брела домой, не глядя по сторонам. Почему она не дала сдачи этой расфуфыренной кукле, ведь могла же. Быстрее бы добраться, чтобы все обдумать. Девушка вошла в подъезд и тяжело вздохнула – возле лифта, облокотившись на стенку, в непринужденной позе стоял ее «личный мучитель». – Сегодня не мой день, – пробормотала Оля и еще раз тяжело вздохнула. Дверь лифта распахнулась. – Лорик, давай все разборки отложим на завтра. Но не успела она закончить фразу, как Велорий затащил ее в лифт и нажал кнопку. – Я тебя предупреждал, не так ли, мисс тупица? – нарочито сладким голосом проговорил он. Оля вжалась в стенку лифта. Он поднял руку и Оля, вспомнив об уже полученной пощечине, зажмурилась. Но, к ее удивлению, ничего не произошло. Открыв глаза, девушка увидела, что Велорий внимательно ее рассматривает. – Ты думала, я тебя ударю? – Еще чего, – дерзко ответила она и добавила. – Лорик! И тогда в наказание за дерзость, Велорий грубо поцеловал ее. Но как только дверь лифта отворилась, он резко оттолкнул девушку от себя. – Не забывай о последствиях, – предупредил он и вышел, нажав кнопку седьмого этажа. Оля дрожала, во рту она почувствовала привкус крови. Маленькая ранка на внутренней стороне губы – словно предупреждение и метка Велория Харламова. И в этот момент девушка поняла, что он может быть на самом деле злым и жестоким. – Ну, Лорик, погоди! Оля вошла в квартиру и хлопнула дверью. Затем выбежала на балкон и крикнула, что есть силы: – Я тебя не боюсь! Ненавижу тебя, Лорик! «Вот упрямая!» – подумал Харламов, но ему уже давно не было так занятно. Велорий в ответ врубил на всю мощность музыку. Его настроение быстро улучшалось. В школе Харламов продолжал игнорировать ее, но это не расстраивало Олю, потому что обоюдные мелкие пакости продолжались, и она снова и снова могла слышать его смех. И грело душу то, что при Виктории он так никогда не веселился. Да, у Оли было маленькое оружие против Велория, но и у него противнее тоже. Правда, на нее это действовало как оружие массового уничтожения ее нервных клеток. Казалось, завидев Олю, он сразу начинал целовать Вику, но девушка ни разу не показала, как это на нее действует. И с легкой улыбкой уходила, стараясь идти в том же темпе, хотя хотелось убежать. Исчезнуть! Чтобы только не видеть, как он целует другую, чтобы только не видеть блаженства на лице «королевы». Чтобы не было так тоскливо и мучительно больно. После таких сцен Бестужева довольно долго приходила в себя, но ни разу не показала Харламову своей ревности. Начались майские праздники, и Оля нашла для себя новое занятие. Она часами могла смотрела с балкона на стадион перед домом. Там чаще всего можно было увидеть Велория, играющего с ребятами в футбол. Многие девчонки приходили, чтобы посмотреть на ребят, но именно он оставался причиной всеобщих охов и вздохов. Уже несколько дней они не встречались, и хоть она тайком наблюдала за ним с балкона, ей стало не хватать его подколов и смеха. Вот Велорий вскинул голову и посмотрел прямо на ее балкон, а она неожиданно для себя спряталась. – Не хватало еще, чтобы он подумал, что я слежу за ним, – прошептала она и снова взяла в руки карандаш. В последнее время она рисовала только его одного. Вот Велорий улыбается кому-то, вот он бежит по полю, обходя противников, вот лежит на траве, а кто-то льет на него воду и он смеется, закрываясь. Все рисунки были о нем. Она могла изобразить все с детальной четкостью. Больше всего она любила рисовать людей и умела передать самое главное. И сейчас ее вдохновением стал Харламов. Телефонный звонок заставил ее прерваться и отложить карандаш. – Алло. – Ты, извращенка, тайно наблюдаешь за мной? – послышался веселый голос Харламова. Оля швырнула трубку на рычаг, и выбежав на балкон, выкрикнула: – Ненавижу тебя, Лорик! Велорий засмеялся и спрятал мобильник в карман. Все ребята начали оглядываться, ища ненормальную, орущую на всю улицу, а Оля, поняв, что выдала себя, спряталась в комнате. *** Незаметно настало время выпускных экзаменов. Многие ребята из ее класса после девятого собирались в училища, но она, твердо решив заканчивать одиннадцать классов и поступать в университет, просиживала сутки напролет над учебниками. Наверняка Велорий тоже готовился к экзаменам – ведь он был выпускником. Оля старалась не думать о нем и сосредоточиться на учебе, но его лицо постоянно всплывало в памяти, словно продолжая дразнить. Даже не видя Велория, Оля ощущала его присутствие. Ей хотелось найти любой предлог, чтобы хоть мельком его увидеть. Но живя рядом, она ничего не могла придумать, чтобы заглянуть к ним домой. Вот ее мама часто ходила к соседям, обсуждала что-то по работе, и дочь тайком завидовала ей. Но благодаря этому, она хотя бы могла услышать про любимого от матери. – Велорий сдал первый экзамен на «отлично», – сообщила ей мама. – А твой уже через два дня. Постарайся, дорогая. Когда все сдадите, устроим праздник! Старшая Бестужева всегда была такой оживленной и веселой, что Оля порой даже завидовала, но именно от нее она переняла неподдельный оптимизм и неуемную энергию. – Мама, мне еще три экзамена сдавать, а ты уже о праздниках думаешь, – но мать, казалось, не слышала ее, продолжая говорить. – Надо еще купить тебе красивое платье на выпускной… – Я иду заниматься… – но мама уже подбирала в уме платье для дочери. Два первых экзамена Бестужева сдала с легкостью, хоть и на четверки, а вот третий обещал быть сложным. Геометрия – этот предмет для нее был просто недосягаем, а на подготовку – всего неделя. Оля старалась изо всех сил. Все, что можно было выучить, она вызубрила, но вот практические задания были для нее непосильными. К тому же жара была столь сильной, что с нее градом катился пот. Пить! Как же хочется пить! Но шевелиться не хотелось. Завтра будет решающий день – последний экзамен! Оля нехотя поплелась на кухню, открыла холодильник, и из него повеяло приятной прохладой, рука сама потянулась к минералке. Взяв запотевшую бутылочку, девушка приложила ее к горячей щеке и блаженно улыбнулась, прищурив глаза. – Прости, милая, но сейчас я покончу с тобой, – сказала Оля, обращаясь к минералке. Она пила с таким упоением, будто это был последний глоток воды в ее жизни. Ледяная жидкость охлаждала пересохшее горло, скатывалась по подбородку и капала на грудь, доставляя несказанное удовольствие. – Как же хорошо! Оля рукой вытерла подбородок и глубоко вдохнула. – Немного полистаю и спать, – подумала она. – Мама опять задерживается. Странно, это стало повторяться все чаще. Бедная, работает не покладая рук. Казалось, Бестужева только уснула, когда резко зазвучал будильник. Глаза не разлипались, а голова раскалывалась на части. Оля еле встала с кровати, пересиливая себя. Горло болело, а кости ломило, словно ее вчера поколотила футбольная команда. Эти признаки она могла узнать всегда – начиналась ангина. Самая гадкая болезнь, которая мучила ее с детства, стоило съесть мороженого или выпить что-нибудь холодное. – Только не сегодня, – попыталась произнести она, но раздался лишь едва слышный хрип. Сегодня устный экзамен выльется для нее в полную утрату голоса на несколько дней. Мать упорхнула ни свет ни заря, а приготовленный для дочери завтрак так и остался не тронутым. Расстояние до остановки словно увеличивалось с каждым шагом. Первым, кого она там увидела, конечно же, был Велорий Харламов. У него тоже был экзамен. Естественно, сил на обычные издевательские реплики не было, и она просто кивнула ему. Автобус остановился и толпа ринулась вовнутрь. Оля даже не пыталась занять хорошее место, а влезла последней, опасно балансируя на ступеньке. Оставалось всего две остановки до школы, когда дверь открылась, и люди стали выходить. Под напором толпы Оля не удержалась и упала, приземлившись на коленки, которые моментально стали кровоточить. Было так больно, что слезы затуманили воспаленные глаза. Она встала и отряхнула одежду, не оглядываясь, чтобы не видеть улыбки людей, которым это могло показаться забавным или, не дай Бог, издевательскую ухмылку Велория. Оля не вошла больше в переполненный автобус, не посмотрела, чтобы удостовериться, видел ли Харламов ее унижение, она просто развернулась и пошла пешком, едва передвигая ноги. Коленки саднили, голова трещала, каждый шаг давался с трудом, словно к ногам привязали гири. Когда показались ворота школы, девушка вздохнула с облегчением. – Еще чуть-чуть, а потом можно немного передохнуть, – уговаривала она себя. Хотя пот мелким бисером блестел на лбу, Бестужеву трясло от холода. И к тому же совсем некстати на пороге школы стояла «королева» во главе своей свиты. Было нетрудно догадаться, кого они окружают. Велорий возвышался над всеми. Он разговаривал и улыбался, но в его позе чувствовалось какое-то напряжение. Оле очень хотелось что-нибудь съязвить по поводу его «слуг», но она решила сегодня взять выходной: просто была не в состоянии с ним тягаться. Девушка не смотрела на них, но они загораживали ей дорогу. Ей бы следовало гордо пройти мимо, но ступеньки не дали ей такой возможности: на первой же она споткнулась и полетела, только не вверх, а вниз. И расшибла бы себе лоб, если бы кто-то не подхватил ее под мышки. Оля стояла на своих двух, а вокруг воцарилась тишина. – Спасибо, – резко обернувшись, сказала она своему спасителю, но неожиданно снова потеряла равновесии и уткнулась в твердую грудь. – О, Боже, какая же ты неуклюжая, – разозлился Велорий. – Спасибо, что помог, – Оля робко улыбнулась. Велорий всегда игнорировал ее, а сейчас буквально спас ее перед всеми. И его грудь была такой теплой, даже сквозь одежду. Такое тяжелое утро, столько неудач, и вот тот, от кого она меньше всего ждала помощи, помог. Оле вдруг захотелось плакать и смеяться одновременно, а еще она очень хотела его поблагодарить. Не зная как это сделать, она просто обняла его и прошептала: – Спасибо, Ло…– договорить она не успела. Велорий оттолкнул ее от себя и скрылся в здании школы. Оля продолжала с улыбкой смотреть ему вслед, потом она засмеялась и побежала на экзамен. Виктория Кот и другие девушки переглянулись. Их вовсе не радовало, что какая-то нахалка посмела прикоснуться к их идолу. Такого они простить не могли. *** «Не помню! Ничего не помню!» Оля запаниковала, она ничего не могла вспомнить, голова была абсолютно пустой. – Это несправедливо, я так усердно учила, а в голове – пусто. Ну зачем, зачем я выпила ту холодненькую, вкусненькую минералочку!!» – Оля с отчаяньем смотрела на вопросы в билете, но ни одной умной мысли не возникло. – Бестужева, ты не заболела? – спросила учительница. – Выглядишь ты не очень здоровой. – И чувствую себя примерно так же, – просипела Оля. – Возьми себе немного дополнительного времени, сосредоточься и вспоминай, – учительница отошла. Оля постаралась сделать все, что было в ее силах, но этого хватило только на троечку с большой натяжкой. У нее оставалось еще немного сил, чтобы добраться домой и не грохнуться по пути в обморок. За воротами школы стоял Харламов со скучающим видом. Увидев Олю он пошел вперед, но так медленно, словно поджидал, пока она его догонит. – Ты ждал меня? – удивленно просипела девушка. – С чего ради? – буркнул тот. – Лорик, не ври, ты же меня ждал!!! – Не называй меня так, – огрызнулся он и быстро пошел вперед. Расстояние между ними увеличивалось. – Пожалуйста, не спеши так, – взмолилась девушка, хватая ртом воздух. Оля была почти уверена, что он не остановится, но Велорий снова ее удивил – его шаги замедлились. «Снова автобус», – обреченно подумала Оля. Велорий стоял в двух метрах от нее, но она все равно была счастлива. Правда, до того момента, пока толпа не начала «атаковать» транспорт. Бестужева уже не могла видеть парня из-за огромного количества людей, которые обступили ее плотным кольцом. Трудно дышать! Воздуха не хватало. Перед глазами все поплыло. Пока она пыталась вдохнуть, чтобы не упасть в обморок, кто-то поддержал ее. И когда она подумала, что ей пришел конец, то оказалась прижатой к стенке автобуса между рук Велория. Он сдерживал спиной натиск, ограждая девушку от толпы. В открытое окошко дул ветерок, охлаждая пылающее от температуры лицо. – Спасибо, – прошептала она, но тот, как всегда, не ответил. И тогда набравшись смелости, она на одном дыхании прошептала: – Я тебя люблю… Стыдливо подняв глаза, Оля заглянула в лицо Велорию, но он смотрел в окно, а в его ушах были наушники. – Я тут распинаюсь, а он музыку слушает, – Оля уткнулась лбом ему в грудь. – Ненавижу тебя, Лорик! На его губах скользнула улыбка, впрочем, оставшаяся никем незамеченной. |