Политика умиротворения западных держав и её модификация в конце 30х гг., складывание англофранцузской коалиции. Причины возникновения политики умиротворения
 Скачать 41.25 Kb.
|
|
Политика «умиротворения» западных держав и её модификация в конце 30-х гг., складывание англо-французской коалиции. Причины возникновения политики «умиротворения» агрессора В исторических условиях первой половины 20-х годов в Европе мир означал сохранение Версальско-Вашингтонской системы, которая, несмотря на ее недостатки, обеспечивала относительную стабильность и признавала силу права. Эта система содержала принцип предотвращения международных кризисов. Он предусматривал коллективные действия против агрессора через Лигу Наций. Однако коллективного отпора не получилось, механизм не сработал1. Страны Запада настиг экономический кризис, в связи с этим обострилось их взаимное соперничество. Также внутри стран, политики и общество, в первую очередь, старались решить свои внутренние проблемы. Именно поэтому, эти страны не могли теперь коллективно противостоять агрессору. В чем же заключалось противостояние агрессорам? Для этого нужно было использовать различные методы, в том числе и силовые. Защита всеобщего мира требовала от людей определённых качеств: сильного характера, мужества, крепкой воли, а также и готовности к потерям. Но народ, не успев оправиться от всех тягот войны, конечно же к такому готов не был. Общество в Англии и Франции было категорически против применения силы. Китай и Эфиопия казались слишком далекими для того, чтобы видеть в них угрозу для безопасности Европы. Общественное сознание того времени характеризовалось непониманием целостности мира. Именно такие настроения отразились в политике «умиротворения», которая вела страны к излишней осторожности и даже пассивности. Приход Гитлера к власти не расценивался как нечто поворотное в политике и истории Германии. Долгое время в нём видели лишь сильного национального лидера, а его действия расценивались как попытка восстановить справедливость для Германии. И даже замыслы нацистов о переделе мира не воспринимались всерьез и были восприняты как дань националистической риторике. Лидеры Англии и Франции не видели причин для смены политического курса, который активно внедрялся в 20-х годах и был нацелен на постепенное ослабление бремени Версальской системы. Становится понятным отсутствие реакции Англии и Франции на действия Германии, хотя они носили открыто дерзкий характер и нарушали один из принципов международного права: договора нужно соблюдать. В то время нацизм в Германии еще не успел проявить все свои отрицательные стороны, страны Европы не испытали ужасов оккупации. Именно поэтому они считали Гитлера политиком, с которым можно договориться. Особо следует сказать о позиции США. Кризис в этой стране приковал внимание общества к внутренним проблемам. Нарастание напряженности в мире породило в США стремление отгородиться от всего в своей «американской крепости». После принятия в 1935 г. закона о нейтралитете богатейшая страна мира, со значительными ресурсами и способностью влиять на мировую политику, будто выпала из нее. Это резко повысило шансы агрессоров. Наиболее активным сторонником политики «умиротворения» был премьер-министр Великобритании в 1937-1940 гг. Н. Чемберлен. По его мнению, опасность заключалась не в агрессивных намерениях Германии, а в недооценке международного кризиса. Он считал, что Первая мировая война возникла потому что великие державы на определенное время утратили контроль над развитием событий и в результате местный конфликт перерос в мировую войну. Для того, чтобы отвлечь такую опасность, необходимо сохранить контакты со всеми участниками международного конфликта и решать существующие проблемы на основе взаимных уступок2. На деле Гитлер выдвигал новые претензии, связанные с территориальными притязаниями Германии. Это становилось главным объектом для обсуждений. Таким образом, причинами политики «умиротворения» агрессора после Первой мировой войны стали: 1. Стремление европейских держав, переживших все ужасы мировой войны, не допустить новой масштабной войны. 2. Новизна тактики фашистов, заключавшаяся в полном игнорировании общепринятых правил дипломатии, вместе с тем и недооценка самого А. Гитлера. 3. Продолжение Англией и Францией курса на ослабление Версальско-Вашингтонской системы отношений. 4. Сосредоточение политиков и общества европейских государств на внутренних проблемах, связанных с экономическим кризисом. 5. Полное устранение США от вмешательства в европейские дела. Основными причинами политики «умиротворения» агрессора после Первой мировой войны стали: боязнь новой кровопролитной войны, к которой не были готовы ни люди, ни сами государства; довольно сложный для стран экономический кризис; излишняя уверенность стран в своей безопасности из-за недооценки А. Гитлера и проводимой им фашистской политики; желание ослабить Версальско-Вашингтонскую систему. Сущность и содержание политики «умиротворения» агрессора Политику умиротворения часто связывают исключительно с Мюнхенским соглашением. Вместе с этим действия Великобритании и Франции имели теоретическое обоснование в этот период, вызревшее среди либерального пацифистского движения интеллектуалов и своей главной целью представляло предотвращение войны. После Версаля, круги деятелей культуры и либеральных интеллектуалов всё ещё надеялись на предотвращение новой войны и поэтому, по их настоянию, была создана Комиссия международной интеллектуальной кооперации при Лиге Наций (май 1922г.). С 1929г. возглавил её Г. Мюррей, британский филолог. В 1925 г. по инициативе и при финансовой поддержке правительства Франции, в рамках Лиги Наций был создан Парижский институт (Международный институт интеллектуальной кооперации в Париже). В 1929 г. при Парижском институте был основан Институт исследований по международным отношениям. В 1931 г. был создан Постоянный международный комитет писателей и художников при Лиге Наций. Парижский институт также стал основой для деятельности комитета писателей. Так возникла и стала функционировать система международного интеллектуального сотрудничества, которую с легкой руки французского поэта Поля Валери стали называть «Лигой умов»3. На разработке в Парижском институте был вопрос о проблемах международных отношений. Необходимо было выработать универсальное решение для предотвращения войн. Для этого нужно было выделить основные причины, по которым возникают войны, а также разработать меры, способствующие их предотвращению. Первые публичные обсуждения состоялись во Франкфурте-на-Майне в 1932 г. После этого, дискуссии по вопросам о мире, государственных взаимоотношениях и укреплению духовных нравов международного сообщества состоялись в Париже, Мадриде и Венеции (1933 г.). В обсуждениях принимали участие представители европейской интеллектуальной элиты. Материалы дискуссий были опубликованы в двух сборниках: «Общество разума» и «Почему война?». По итогам была сформирована концепция «пацификации (умиротворения) мира». В основу выработанной концепции легли воззрения З. Фрейда, строящиеся на предположении, что причины войн кроются в природе человека, в присущем ему «военном инстинкте» и учение А. Бергсона о «закрытом обществе» - закрытом для божественного «откровения». С точки зрения Бергсона, обществом движут животные страсти, оно эгоцентрично, обладает строгой иерархией и дисциплиной стаи, абсолютным авторитетом вождя и военным духом. Биологические причины войны, по мнению авторов концепции пацифизма, проявляются в практике международных отношений в необузданном народном национализме, воплощенном в государственном суверенитете (он является массовым фактором появления причин войны). Индивидуальный фактор интерпретировался как ошибки государственных деятелей, испытывающих мощное воздействие национализма толпы. Отсюда следовал вывод, что система национальных государств является главной причиной конфликтов в военной области, что мирное сосуществование народов невозможно при системе суверенных государств. В резолюции постоянного комитета искусств и литературы, принятой на сессии в Мадриде в 1933 г., отмечалось, что цивилизация не сможет существовать, если нации в своих же интересах не согласятся ограничить государственный суверенитет, если в основу международной жизни не будет положено универсальное сознание. В объединении интеллигенции вокруг Лиги Наций Р. Роллан, А. Эйнштейн, Э. Эррио и другие видели возможность для создания предпосылок к формированию «интернационального духа», обеспечивающего умиротворение планеты. Понимая утопичность идеи создания мирового государства, интеллектуальные круги в основу будущего духовного единства мира закладывали гуманистическую мораль. Для одних она была божественным откровением, для других - продуктом длительной культурной эволюции человеческой цивилизации. Но для всех важнейшей частью практической работы по консолидации общества и предотвращению войны являлось духовное примирение народов, которое могло быть достигнуто в результате «морального разоружения»4. Концепция «морального разоружения» подразумевала само интеллектуальное сотрудничество, направленное на выработку универсального общественного сознания, на формирование мирового общественного мнения в пацифистском духе, в духе взаимопонимания и сотрудничества народов, на воспитание в молодом поколении антимилитаристского сознания. При этом считалось, что собственно разоружение станет естественным следствием «морального разоружения», так как народы станут доверять друг другу. Преодоление инстинкта агрессии в духовной сфере предполагалось через просвещение, нравственное воспитание, пробуждение религиозного сознания. Авторы концепции забывали, что в государственном суверенитете воплощен важнейший принцип демократии - власть народа, а войны, как правило, готовятся втайне от народа. Подготовка к войне включает и формирование крайне националистических настроений в обществе. Нет ни одного народа, который хотел бы добровольно обречь себя на жертвы и массовые убийства, которыми сопровождаются войны. Другой важный аспект доктрины состоял в том, что «открытое» и «закрытое» общества ассоциировались в европейских умах с западной и восточной цивилизациями. Считалось, что мир возможно сохранить только в рамках западного, «открытого» общества. Для «цивилизации варваров» война - естественное дело. Таким образом, будущая война была обоснована как естественный процесс интеллектуалами Европы еще до прихода Гитлера к власти. При этом пацифисты понимали, что даже западное общество не готово к «умиротворению». Деятельность по реализации концепции «морального разоружения» прошла несколько этапов развития, включая в себя новые области международного сотрудничества5. В 1925 г. было принято решение приступить к практической работе по воспитанию молодого поколения на идеалах международного сотрудничества. Были созданы подкомитеты по выработке мер по ознакомлению молодежи всего мира с принципами деятельностью Лиги Наций, внушению молодому поколению, что международное сотрудничество - естественный путь решения международных проблем, и для подготовки специальных рекомендаций общеобразовательным учебным заведениям по организации воспитательной работы с учащимися в духе «морального разоружения». Особое значение сторонники «морального разоружения» придавали преподаванию истории, курс которой считался «наиболее опасным». В 1931-1932 гг. комиссия по историческому образованию Международного комитета историков исследовала вопрос о преподавании истории в школах многих стран мира. Различия оказались столь значительными, что не удалось даже провести сравнительный анализ. К 1933 г. были выработаны рекомендации, сформулировавшие основные проблемы и противоречия, возникающие на пути «пацификации истории». Предлагалось, что историческое образование должно формировать не только национальное, но и интернациональное сознание гражданина мира. Предлагалось определить соотношение преподавания отечественной и всеобщей истории, истории военной, политической и истории культуры, изучения в школе принципов и деятельности Лиги Наций. Но разногласия оказались столь существенными, что выработать общую позицию не удалось. В 1937 г. была подготовлена декларация по пересмотру школьных учебников, которую не подписала ни одна из крупных стран мира. Особое значение в осуществлении «морального разоружения» придавалось средствам массовой информации. По поручению Ассамблеи Лиги Наций в 1932 г. Парижский институт разработал рекомендации по использованию радиовещания и кинематографии в деле «морального разоружения», в которых отмечалось, что международные радио- передачи и кинофильмы могут либо нанести вред отношениям между народами, либо способствовать укреплению доверия между ними. Отмечалось их влияние на широкие слои населения, молодое поколение. Было предложено активнее использовать радио в сфере образования для повышения уровня культуры народов, в распространении лучших образцов мировой культуры, в формировании международного сознания, в деле воспитания молодежи в пацифистском духе, в борьбе против националистической лжи и за сближение народов. Особая роль в этой работе отводилась передачам новостей и кинохронике. В 1934 г. Парижский институт приступил к разработке универсальной международной конвенции по радиовещанию. Предусматривалось создание профессиональной ассоциации международного радиовещания, которая бы определила этические нормы для радиожурналистов, основанные на идеях «морального разоружения». Однако разногласия между государствами, не желавшими рассматривать содержание своего радиовещания, не позволили реализовать и это начинание. С конца 1920-х годов были предприняты усилия по подготовке всеобъемлющего международно-правового документа по «моральному разоружению», которые воплотились в меморандуме польского правительства от 17 сентября 1931 г., направленном на конференцию по разоружению в Женеве. В нем говорилось, что «моральное разоружение» должно стать государственной политикой, для чего необходимо привести законодательство в соответствие с интересами международного сообщества. Последовавшая дискуссия выявила несколько подходов к проблеме. Польский вариант предусматривал внутригосударственные меры правового порядка, запрещавшие пропаганду войны. Англо-американский подход предлагал международное сотрудничество в воспитании молодежи в пацифистском духе. Советский представитель исходил из того, что «моральное разоружение» станет реальным только тогда, когда начнется разоружение в военной области, но это суждение не нашло поддержки в ходе дискуссии. В итоге был принят проект конвенции, объединявший польскую и англо-американскую точки зрения, однако он не был подписан членами Лиги Наций. Значительные усилия, предпринятые представителями мировой науки и культуры по формированию атмосферы доверия между народами, не были востребованы политиками. Это породило в среде интеллигенции определенный скептицизм относительно возможности предотвращения военной угрозы и нашло свое отражение в новой дискуссии в «Лиге умов» по проблемам современного гуманизма как философской основе пацифизма. В октябре 1933 г. в Парижском институте состоялся конгресс по проблемам «будущего европейского разума». Он был организован комитетом литературы и искусства под председательством П. Валери и завершился созданием «Общества европейских исследований», объединившего представителей интеллектуальной элиты 20 стран. Организованные Парижским институтом для выяснения проблемы формирования современного человека, дискуссии проходили летом 1936 г. в Будапеште и в марте 1937 г. в Ницце. По итогам был опубликован отчет под заголовком «Формирование современного человека». Участники дискуссии пришли к выводу, что современный человек - это сложное, комплексное явление, в котором происходят противоречивые процессы, но преобладают разумные начала. Огромное влияние на его формирование оказывают образование, индустриальное развитие, литература и искусство - все то, что объединяется понятием цивилизация. В ходе обсуждения не удалось определить содержание понятия «человечество», потому участники обратились к характеристике содержания европейской цивилизации, которая рассматривалась как преемница греко-латинской культуры. Одновременно участники дискуссии подчеркнули, что цивилизации развиваются лишь тогда, когда поддаются влиянию извне. В европейской цивилизации гуманистические традиции опираются на античную концепцию равновесия, меры и целесообразности, на христианское средневековое представление об ограничении разнузданных сил, противоречащих христианским духовным ценностям. Огромное значение в ее развитии принадлежит науке. Совокупность научно-технических достижений и гуманизма (в его европейском представлении) предполагает наступление новой «третьей цивилизации» - общества разума. Итогом дискуссии стало понимание того, что новая эра сможет наступить тогда, когда в человеке, как в целостной личности, будут сочетаться необходимые качества, когда он осознает необходимость единства технического и гуманитарного прогресса. Дискуссия завершилась пессимистическим выводом, что подобное сочетание в современной Европе можно встретить лишь в интеллектуальной среде. Кризис же европейской цивилизации, включающий и возможность возникновения войны, не может быть преодолен до тех пор, пока решающую роль в обществе не будут играть интеллектуалы. Таким образом, даже западная цивилизация оказалась «открытым» обществом лишь в крайне малой своей части6. Наряду с этим в среде европейских интеллектуалов было много сторонников концепции столкновения цивилизаций за выживание. В качестве решения проблемы предлагалась концепция «универсализма», т.е. представление о единстве человеческой культуры, основанной на западной традиции. Дискуссия на эту тему приобрела острый характер. Сторонники «универсализма» считали, что западная модель развития общества является единственно возможным вариантом прогресса, что культуры, основанные на других исторических традициях, бесперспективны, угрожают миру дестабилизацией, агрессивны по своей природе. Дискуссия между Г. Мюрреем и Р. Тагором показала, что подобная концепция неприемлема для интеллигенции Востока. Р. Тагор утверждал, что культуры народов Востока содержат значительный духовный потенциал гуманистического, общечеловеческого содержания. В концепции универсализма он видел оправдание имперской политики и расизма, стремление к агрессивной унификации культуры других народов. Решительно высказался по этому поводу Максим Горький в письме к Р. Роллану, Э. Синклеру, Б. Шоу и Г. Уэллсу: «Не правда ли - гуманисты очень странный народ? Их нимало не возмущают события в Индии, Китае, Африке и Палестине, не возмущаются они и у себя росту зоологических инстинктов национализма, ксенофобии, равнодушные к тем драмам и трагедиям, которые почти ежедневно разыгрываются в старых, облитых кровью зданиях буржуазных государств». Итоги и последствия политики «умиротворения» агрессора В дискуссиях 1930-х гг. взаимопонимания поэтому сложному вопросу достичь не удалось. В ходе обсуждения не удалось разрешить те противоречия, которые были присущи общественному развитию в межвоенный период. Участники дискуссии не смогли наметить пути достижения цивилизацией нового уровня, и главное - пути формирования нового человека в те сроки, которые бы позволили предотвратить грядущую мировую войну. Фактически участники признали неизбежность войны в силу того, что человечество не было готово к сложившемуся уровню развития материального производства и общественных отношений. Неизбежным следствием этого стало глубокое разочарование в международном сотрудничестве и пессимистические настроения относительно перспектив мирного будущего, охватившие интеллектуальные круги Европы, рост стремления к культурной автаркии, которые наблюдались в среде интеллигенции в конце 1930-х годов, отчуждение, возникшее между представителями мировых культур. Проблемы международной безопасности попали в поле внимания экспертов «Лиги умов» в связи с советскими предложениями по коллективной безопасности, представленными в Лиге Наций в 1934 г. Сталин, выступая на XVII съезде ВКП(б) в марте 1934 г. говорил, что, если в Европе вспыхнет война, то рано или поздно в неё будет втянут СССР. Для того чтобы предотвратить развитие подобной ситуации Советский Союз настаивал на необходимости создание системы коллективной безопасности как универсальной системы международной безопасности в Европе. Советские предложения были переданы на изучение комиссии экспертов. Комиссия экспертов осуществляла свою деятельность в рамках Международной школы социальных и политических наук, функционировавшей при Комиссии международной интеллектуальной кооперации с 1928 г. В ее работе принимали участие более тридцати национальных комитетов и международных организаций, включая Гаагскую академию международного права, Институт тихоокеанских исследований в Гонолулу, Университетский институт высших международных курсов, Бюро международного обучения Европейского центра фонда Карнеги и др. Конференции проводились по инициативе известного американского историка Дж. Шотвелла, президента национального комитета интеллектуальной кооперации США. Объектом обсуждения стали вопросы экономического развития и международной безопасности. По поручению Лиги Наций был проведен анализ различных аспектов создания системы коллективной безопасности. Работа началась на VII конференции в 1934 г. в Париже. Одновременно был создан исполнительный комитет конференции по коллективной безопасности и принята программа, отдельные разделы которой прорабатывались 14 национальными и пятью международными комитетами. Проблема рассматривалась с точки зрения разрешения вопросов демографических, сырьевых, экономических, социальных, колониальных и европейских региональных противоречий. Конференции по проблемам коллективной безопасности прошли в 1935 и 1937 гг. в Лондоне, в 1936 г. - в Мадриде. Своеобразие заключалось в том, что основное внимание уделялось не вариантам создания системы, которая могла бы предотвратить войну в Европе, а трудностям, которые могут встретиться на этом пути. Напомним, что стремление к внешней экспансии рассматривалось как естественное про- явление природы человека и природы наций. «Государства стремятся преодолеть ограничения, установленные международным правом, и развиваться экономически и территориально», - так резюмировали эксперты итоги обсуждений. Участники признавали за государствами как право на самооборону, так и право на экспансию, которые якобы в равной степени отражают человеческую природу. Ни природа, ни мораль не могут априори нарушить их равенство. Тем самым эксперты Парижского института вольно или невольно оправдывали агрессию, перенося биологические законы на общественное развитие. Право народов самостоятельно решать проблемы внутреннего развития, суверенное равенство государств рассматривались не как демократические принципы, а чуть ли не как проявления первобытных инстинктов, побуждающих государства в международных отношениях отказываться от необходимых компромиссов. На этом фоне участники дискуссии забывали, что в государственном суверенитете воплощены в синтезированном виде политические, социальные и экономические права граждан. Забывали, что приоритетное значение государственного суверенитета в международном праве определяется необходимостью считаться с этими правами народов независимо от мощи того или иного государства. В противном случае международное право превращается в право сильного диктовать волю слабому, в право разбоя на международной арене, т.е. в право на агрессию7. Понимая уязвимость такого подхода, эксперты Парижского института стремились подкрепить свою аргументацию ссылкой на объективность экономических законов в их либерально-ортодоксном понимании. Интернационализацию экономической жизни они также рассматривали как основу экспансионизма и базу для будущей войны: неравномерное распределение сырьевых ресурсов вынуждает индустриально развитые государства к экспансии. При этом они прекрасно понимали, что сопротивление населения порождает не столько сама экономическая экспансия, сколько нежелание развитых государств решать связанные с ней проблемы социального порядка. Из поля зрения экспертов выпадала важнейшая причина конфликта: стремление за счет эксплуатации чужих ресурсов обеспечить себе максимальную прибыль и процветание. Таким образом, эксперты, ссылаясь на объективный характер экспансии, не могли определить субъективный характер причин агрессии. Они лишь с недоумением констатировали, что, несмотря на имеющиеся возможности, общество не может разрешить данную проблему: «Богатые государства не участвуют в расходах по поддержанию мирового социального порядка... Прогресс современного общества таков, что производство мировой продукции может быть доведено до такого уровня, чтобы обеспечить благосостояние всех народов. Оно достижимо без того, чтобы нанести вред другим». По мнению британских экспертов, политические причины, вызывающие стремление государств к изменению международного статус-кво (стремление повысить свой статус в международной иерархии государств или исполнить некую «историческую миссию»), присущи только США. Политическая подоплека этих утверждений была очевидной: Великобритания не хотела уступать звание «первой мировой державы» молодому экономическому лидеру мира. Они лишь осложняли выработку рекомендаций по созданию системы коллективной безопасности в Европе. Проблема международной безопасности была представлена в форме неверной дилеммы: объективным процессом экспансии якобы противостоит субъективный политический фактор - нежелание народов подчиняться или найти разумный компромисс с агрессором. Так была обоснована в те годы политика, получившая в дальнейшем название «умиротворение агрессора». Пытаясь найти альтернативу войне, эксперты обращались к аналогии с внутриполитической системой государств, в которой конфликты разрабатываются государственной властью, опирающейся на правовые нормы. Именно поэтому договор о коллективной безопасности рассматривался как правовая норма, которая позволяла изменять статус-кво в международных делах, опираясь на выработанную «коллективно» юридическую норму, которая бы удовлетворяла агрессора и заставила бы возможную жертву его подчиниться «коллективному» диктату. Возникала система, подменявшая коллективную безопасность коллективным сговором, опирающимся на очевидную силу его участников, с целью избежать войну за счет слабых стран. Более явно продемонстрировать интеллектуальный кризис, затронувший «умы» Лиги Наций в конце 1930-х гг., просто невозможно. В столкновении с конкретным политическим кризисом предвоенного времени доктрина «официального пацифизма» продемонстрировала свою несостоятельность, что было вызвано стремлением политиков направить интеллектуальное сотрудничество в выгодном для них направлении. В 1935 г. Р. Роллан писал об обстановке, сложившейся в «Лиге умов»: «По молчаливому сговору из этих учреждений были устранены все независимые деятели, от которых можно было ожидать разговора начистоту, зато туда нахлынули представители махрово реакционных интеллигентов вкупе с представителями нейтральной мысли, которым платили академическими титулами за молчание». В результате политики «умиротворения» агрессора во второй половине 1930-х гг. источник новых идей иссяк, но активно шел процесс приспособления концепций «всемирной пацификации» к нуждам текущей политики. Попытки политических сил манипулировать международным интеллектуальным сотрудничеством в межвоенный период стали началом разрушения этого движения, что проявилось в росте пессимистических настроений среди представителей творческих слоев мировой общественности, в ослаблении интеллектуальных усилий по поиску новых путей обеспечения международной безопасности, стремлении к культурной автаркии и разочаровании в самом международном сотрудничестве. Надежда на возможность предотвращения войны уступила место вполне понятному, но иллюзорному представлению, что можно будет каким-либо образом избежать втягивания собственной страны в европейский военный конфликт. 1 Загладин, Н.В. История России и мира в XX - начале XXI века / Н.В. Загладин. - М.: Русское слово, 2012. - С. 166. https://nashol.me/2018012098535/istoriya-rossii-i-mira-v-xx-nachale-xxi-veka-zagladin-n-v-simoniya-n-a-2007.html 2 Широкорад И.И. История России / И.И. Широкорад, В.А. Соломатин, Г.Н. Чарыгина, А.Н. Закатов, Т.В. Филатова, Е.В. Рыжакова. - М.: Инфра-М, 2012. - С. 134. https://www.rulit.me/books/istoriya-rossii-uchebnoe-posobie-read-414190-1.html 3 Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса... / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. - 2014. - Вып. 2. - С. 349. https://histrf.ru/uploads/media/default/0001/09/1d27d7e31795c352b2d2c65df2d278dcd74a4f5a.pdf 4 Фокин, В.И. «Политика умиротворения» как последствие кризиса... / В.И. Фокин // Первая мировая война, Версальская система и современность. - 2014. - Вып. 2. - С. 349. https://histrf.ru/uploads/media/default/0001/09/1d27d7e31795c352b2d2c65df2d278dcd74a4f5a.pdf 5 Калмыков, В.С. «Окопная» правда Первой мировой войны / В.С. Калмыков // Вестник МГУ им. М.А. Шолохова. - 2014. - №1. - С. 83. https://vk.com/wall-61835223_4129 6 Широкорад И.И. История России / И.И. Широкорад, В.А. Соломатин, Г.Н. Чарыгина, А.Н. Закатов, Т.В. Филатова, Е.В. Рыжакова. - М.: Инфра-М, 2012. - С. 134. https://www.rulit.me/books/istoriya-rossii-uchebnoe-posobie-read-414190-1.html 7 Морозов, С.Д. История России. XX век / С.Д. Морозов. - М.: Феникс, 2013. - С. 289. https://search.rsl.ru/ru/record/01004370727 |