Шефов. Шефов С.А. - Психология горя.doc. Практикум С. А. Шефов психология горя переживание утраты особенности детского горя
 Скачать 0.86 Mb.
|
|
Случай из практики В жизни двадцатидвухлетней девушки несколько лет тому назад произошло трагическое событие — в автокатастрофе погиб ее друг. Она долго и болезненно переживала его Iсмерть. Со временем боль вроде бы улеглась, но обозначились сложности во взаимоотношениях с молодыми людьми: она все еще оставалась одна. Все окружающие представители мужского пола так или иначе не устраивали ее, не находили отклика в душе. В ходе беседы выяснилось, что мысленно она сравнивала погибшего друга с другими молодыми людьми, а так как умерший вспоминался несколько идеализированным, то сравнение регулярно оказывалось не в их пользу. Девушке казалось, что уже ни с кем у нее не будет такого взаимопонимания и близости, как с умершим. Поэтому она избегала сближения с другими мужчинами и тем самым только утверждалась в мысли, что все они — «совсем не то». Кроме того, держась на расстоянии, она одновременно избегала новой боли (в случае повторной потери) и возможного предательства (видимо, в глубине души девушка испытывала амбивалентные чувства по отношению к погибшему другу: тосковала по нему и в то же время злилась на него за то, 16Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... что он «предал» ее, оставив одну, и в будущем боялась повторения того же с другим человеком). Таким образом, чувства, испытываемые по отношению к умершему, в данном случае переносились на окружающих. Плюс к этому девушка и сама не хотела совершить предательства своего друга, а именно так она расценивала завязывание близких отношений с другим мужчиной. Потерпевший утрату может избегать не только определенных отношений, но и конкретных обстоятельств (опыта), сопутствовавших смерти близкого. Так, женщина, по вине врачей потерявшая своего ребенка во время родов, панически боялась еще раз забеременеть и рожать, причем ничего не могла с собой поделать, несмотря на то, что ей очень хотелось иметь детей. Вероятно, здесь играл роль не только страх потерять еще одного ребенка, но и беспокойство за собственную жизнь. В конечном итоге эта женщина усыновила двух мальчиков из детского дома. Другое возможное последствие понесенной в прошлом утраты — это стремление воздать какому-либо человеку (или людям) то, что не было сделано для умершего. Случай из жизни Некая молодая женщина долгое время встречалась с мужчиной старше ее по возрасту, склонным к алкоголизму. Все подруги в один голос призывали ее «одуматься», но, несмотря на это, она вышла за него замуж. Этот мужчина имел некоторые черты сходства с ее отцом, умершим незадолго до их знакомства на почве злоупотребления алкоголем. У ее матери, а также и у нее самой были напряженные отношения с отцом, которого они сторонились и осуждали. Однако после его смерти женщина стала чувствовать себя виноватой за то, что отошла от него в трудную минуту. И теперь, заботясь о своем муже и прощая ему все, она, возможно, неосознанно стремилась воздать ему то, чего раньше не дала отцу. Попытка извлечь урок из прошлых ошибок по отношению к умершему — вполне нормальное и полезное следствие переживаемого чувства вины. Это справедливо в тех случаях, когда 1.1. Нормальное горе17 выводы из прошлого опыта сделаны адекватно и применяются к жизни гибко с учетом конкретных обстоятельств. Однако бывает так, что сделанный вывод отрывается от конкретной ситуации, чрезмерно обобщается и воплощается в неадекватных формах поведения, что вместо ожидаемой пользы приводит к возникновению новых проблем. Случай из практики В одной из проведенных автором групп экзистенциального самопонимания принимала участие Л., женщина 40 лет. В группе она особенно выделялась среди других своим ком-пульсивным стремлением помогать (убеждала, успокаивала, учила, советовала, стимулировала и т. д.), чем доставляла немало хлопот ведущему и участникам группы. Попытки понять мотивы такого поведения или скорректировать его долгое время оставались безуспешными. На вопрос ведущего о том, зачем она все это делает, Л. отвечала, что хочет помочь людям. Они в свою очередь убеждали ее, что такая помощь их тяготит, однако никакого видимого воздействия эти слова не производили. Постепенно напряжение между Л. и некоторыми другими членами группы росло, и его ощущали обе стороны. Несоответствие возникшего неприятия «благим намерениям» Л. вплотную подвело ее к пониманию, что здесь «что-то не так». Во всей истории групповой (и не только групповой) жизни Л. все стало на свои места, когда она рассказала о чрезвычайно тяжелом событии периода своей юности. Ее лучшая подруга Т., с которой они были некоторое время в ссоре, переживала тяжелые дни своей жизни и обратилась к ней за поддержкой. Она же, будучи обиженной на подругу, оттолкнула ее, после чего Т. приняла смертельную дозу лекарства и ушла из жизни. Л. долго и тяжело переживала эту утрату, а потом вышла замуж, родила двух дочерей и посвятила им всю свою жизнь. Будучи высокообразованным специалистом-архитектором, человеком достаточно творческим, Л. уже больше десяти лет не работала, а все свои силы отдавала воспитанию двух дочек, к тому времени уже подростков. В связи с этим возникала мысль, что, чувствуя себя виновной в смерти Т., Л. потом всю жизнь пыталась искупить вину, стараясь воздать людям то, что не дала когда-то Т., — свою помощь и поддержку. 18Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... В то время как Л. в очередной раз стала возбужденно доказывать всем, что людям действительно всегда надо помогать, и у ведущего, и у некоторых участников группы возникло ощущение, что она разговаривает сейчас с Т., а не с присутствующими. После того как с Л. поделились этим ощущением, к ней начало приходить новое понимание себя, своих взаимоотношений с людьми и своей жизни. Изменилось и ее поведение в группе. До этого она была сильной, доминирующей, напористой, по-своему пытающейся всем помочь, теперь она стала более молчаливой, позволила себе быть слабой (и при этом самой собой) и уже принимала от других помощь и заботу. Уже после окончания групповой работы, в процессе ретроспективного осмысления полученного опыта, Л. написала: «Если бы я проживала жизнь в группе заново, я постаралась бы больше слушать. Это так здорово — слушать! Я-то все жду, что меня выслушают, а надо слушать других, и не только слушать, но и услышать!» Обратим внимание: какой контраст с безоглядной помощью по своему усмотрению. По большому счету прозрение насчет умения слышать касается не только групповой жизни, но и того трагичного события из юности: тогда она слушала Т., но не услышала. Фактически только теперь Л. действительно извлекла верный урок из давней утраты: важно не просто помогать людям, а прежде этого «услышать», когда и какая помощь нужна. По прошествии года в жизни Л. произошли существенные перемены, о которых она повествует следующим образом: «...Пришлось в очередной раз пересмотреть вопрос: кто я и зачем я здесь. Пошла опять учиться, вновь работать. Да, страшно: как дети без меня, что будут есть, сделают ли уроки. Оказывается, все нормально. Сейчас я хочу не только накормить и научить детей, я хочу чаще их целовать. У меня появилась новая цель — перейти вместе с детьми и мужем на новую, более высокую ступень отношения друг к другу...» Так пересмотр неадекватного вывода из давней трагедии позволил Л. освободиться от жестких рамок, которыми она стеснила свою жизнь, и открыть для себя новые возможности. Приведенный случай демонстрирует, что утрата близкого, любимого человека может иметь существенные последствия не только в сфере межличностных отношений, но и в жизни вообще. Она может накладывать отпечаток на жизненную 1.1. Нормальное горе 19 позицию человека, его мироощущение, самовосприятие, смысловые ориентиры. Проиллюстрируем данное наблюдение еще одним практическим примером. Случай из практики На консультацию к психологу была направлена девушка, у которой около года назад умерла бабушка. Эта потеря оказалась для нее чрезвычайно значимой и болезненной, так как ее мать умерла, когда девочке было всего четыре года, отец ушел к другой женщине, а бабушка фактически в одиночку вырастила внучку. С момента утраты прошло немало времени, но девушка по-прежнему находилась во власти целого комплекса тяжелых переживаний. Она чувствовала себя брошенной, ненужной, виноватой, жалела сама себя. К друзьям испытывала недоверие, считала, что они пользуются ею. Внутри себя она ощущала пустоту, апатию, не знала, чего хочет, к жизни была настроена равнодушно. Отсутствие веры в возможность изменений порождало ощущение безнадежности и безысходности. Причем девушка не только сомневалась в возможности изменений, она их определенно не хотела и даже боялась, что приводило / к доминированию пассивной жизненной позиции. Фокус бытия переместился в прошлое, наблюдалась фиксация на воспоминаниях и тенденция к регрессии. Было очевидно, что девушка отказывается от дальнейшего развития, не вполне отдавая себе в этом отчет. Она заявляла, что потеряла себя, что не удовлетворена собой и своей жизнью, называла себя «серой мышкой» и тем не менее уговаривала себя, что «все нормально». Возможностям изменения препятствовали защиты, воздвигаемые против осознания собственной смертности, и привычная зависимая позиция (в качестве примера: девушка поступила в институт на экономический факультет в соответствии с желанием бабушки, но сама была недовольна выбранной профессией; в методике «График жизни» событие поступления в вуз сопровождается падением уровня графика в два раза). Девушка привыкла подчинять себя желаниям бабушки и теперь не могла обнаружить свои собственные. При этом тенденция перекладывать ответственность на чужие плечи (или на судьбу) еще больше осложняла ситуацию и сдерживала свободное развитие и выход на новый уровень бытия. 20 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... На приведенном примере видно, что смерть близкого — это не просто большое несчастье, очень часто это еще и своего рода испытание, толчок к переустройству своей жизни. Горе ставит перед человеком определенные задачи, которые необходимо решить, чтобы по-настоящему пережить утрату и вернуться к жизни. А для этого должны пройти определенные внутренние процессы, должна быть проделана важная внутренняя работа. В психологической литературе ее называют «работой горя». Данное понятие ввел в научный обиход 3. Фрейд в работе «Печаль и меланхолия». Правда, в русском ее переводе употребляется словосочетание «работа печали», однако нет практически никаких сомнений, что под печалью мы можем разуметь горе1. Фрейд характеризует печаль следующим образом: «Тяжелая печаль — реакция на потерю любимого человека— отличается... страдальческим настроением, потерей интереса к внешнему миру, поскольку он не напоминает умершего, — потерей способности выбрать какой-нибудь новый объект любви, что значило бы заменить оплакиваемого, отказом от всякой деятельности, не имеющей отношения к памяти умершего. Мы легко понимаем, что эта задержка и ограничение „Я" являются выражением исключительной погруженности в печаль, при которой не остается никаких интересов и никаких намерений для чего-нибудь иного» [31, с. 216]. Однако такое состояние не сохраняется вечно, осуществляется так называемая работа печали. Импульсом к запуску этой работы служит необходимость для горюющего подробно рассмотреть адекватность своих отношений к окружающему миру. При этом исследование реальности демонстрирует, что любимого объекта больше не существует, и подсказывает отнять либидо от этого объекта. «Против этого поднимается вполне понятное сопротивление. ...При нормальных условиях победу одерживает уважение к реальности, но требование ее не может быть немедленно исполнено. Оно приводится в исполнение частично, 1 Вероятно, некоторая нестыковка в терминах связана именно с особенностями перевода, так как описание печали Фрейдом по сути совпадает с определением горя в начале данного параграфа. «Печаль является всегда реакцией на потерю любимого человека или заменившего его отвлеченного понятия, как отечество, свобода, идеал и т. п.» [31, с. 216]. 1.1. Нормальное горе 21 при большой трате времени и энергии, а до того утерянный объект продолжает существовать психически. ...Очень трудно... обосновать, почему эта компромиссная работа... сопровождается такой исключительной душевной болью. Замечательно, что эта боль кажется нам сама собою понятной. Фактически же по окончании этой работы печали „Я" становится опять свободным и освобожденным от задержек» [31, с. 217]. Таким образом, суть работы печали, по Фрейду, состоит в постепенном освобождении «Я» от поглощенности утраченным объектом любви в соответствии с принципом реальности. Сходным образом понимает работу горя Э. Линдеманн. Он определяет ее как «выход из состояния крайней зависимости от умершего, приспособление заново к окружающему миру, в котором утраченного человека больше нет, и формирование новых отношений» [17, с. 227]. Если мы говорим о том, что горе проделывает определенную работу, то понятно, что оно представляет собой некий процесс, разворачивающийся во времени. В современной психологии можно встретить две точки зрения на процесс горя, расходящиеся по двум пунктам: 1. Горе — сугубо индивидуальный процесс, все люди переживают горе по-разному: а) не существует универсальных стадий горевания, каждый воспринимает потерю по-своему и испытывает по ее поводу особенные чувства; б) каждому требуется свое по продолжительности время для переживания горя. 2. Горе, несмотря на его неповторимость, имеет относительно общие закономерности протекания: а) существуют более или менее общие этапы (стадии, фазы) переживания утраты; б) на прохождение этих этапов (и горевания в целом) требуется определенное время, колеблющееся от случая к случаю в известных пределах. Одними из ярких защитников первой позиции являются R. Friedman и J. W. James. «Мы не решаемся, — пишут они, — назвать стадии горя. Наш опыт показывает, что если горюющим преподносят идеи, как нужно реагировать, они будут приспосабливать свои чувства к представленным им 22 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... идеям. ...Не существует определенных стадий или временных зон для горевания. ...Вместо определения стадий горя, которые легко могут привести в замешательство человека, переживающего утрату, мы предпочитаем помочь каждому горюющему найти его собственное верное выражение мыслей и чувств, которые могут удерживать его от участия в его собственной жизни» [53]. Пожалуй, еще более радикально отстаивает первую позицию A. D. Wolfelt, записывая противоположные ей суждения в разряд мифов. Первым мифом он считает мысль о том, что «переживание горя и скорбь проходят предсказуемые и следующие в определенном порядке стадии, такие как отрицание, гнев, вина и т. д.» [75]. Со своей стороны Wolfelt возражает: «Эта идея стадий горя привлекательна, но неправильна. ...Если вы испытываете гнев, то это не означает, что вы „менее развиты", чем тот, кто чувствует вину. Многие люди не испытывают полностью все эти чувства. Кто может сказать, какое чувство „нормально" для каждого человека, потерявшего своего близкого?» — задает риторический вопрос Wolfelt. И далее советует: «Найдите людей, которые принимают вас и ваше горе и которые позволяют вам быть там, где вам случилось быть в процессе горевания» (там же). Другой миф, по мнению того же автора, состоит в том, что «требуется от трех месяцев до одного года для того, чтобы „разделаться" с потерей близкого» (там же). Wolfelt высказывает соображение, что сама постановка вопроса: «Как долго должно продолжаться горе?» объясняется «свойственной нашей культуре нетерпимостью к тяжелой утрате и желанием отодвинуть людей от процесса переживания горя настолько быстро, насколько это возможно» (там же). Обобщая суждения апологетов первой точки зрения, можно констатировать, что в основном они сводятся к возражению против догматичного восприятия стадиальных и временных ориентиров горя, которые в случае возведения их в разряд должного мешают полноценному и естественному переживанию горя, глубоко индивидуального и неповторимого. Сторонники второй позиции признают, что динамика горя очень сложна и индивидуальна, но тем не менее стремятся выделить относительно общие тенденции, связанные 1.1. Нормальное горе 23 с переживанием утраты1. Есть также психологи, занимающие промежуточную позицию: по одному пункту они соглашаются с первой точкой зрения, а по другому — со второй. Так, С. Mildner признает, что стадии горя существуют, а относительно его продолжительности считает, что «не существует временного предела для процесса горевания» [64] По мнению автора, не существует непроходимой пропасти между двумя вышеуказанными позициями, все дело лишь в отношении к «периодизации» горя. Конечно, если неспециалист понимает стадии горя буквально, как обязательные этапы, с необходимостью следующие друг за другом, или если временные «нормы» горя используются для определения срока, в течение которого человеку позволительно горевать, то опасения сторонников первой позиции и их достаточно категоричные высказывания выглядят оправданными. Однако практически все специалисты в области психологии горя, тяготеющие ко второй Позиции, избегают однозначных безапелляционных суждений, оставляя достаточно места для вариативности переживания утраты. Если речь ведется о длительности стадий горя, то их границы обычно устанавливаются с довольно большим разбросом. Или же приводится некий средний, весьма относительный временной ориентир. Так, например, отмечается, что первая реакция на известие о смерти — шок и оцепенение — может длиться от нескольких секунд до нескольких недель, в среднем— семь-девять дней [5]. Что касается общей продолжительности наиболее интенсивного переживания горя, нарушающего обычное полноценное течение жизни, то большинство исследователей сходится к тому, что этот период составляет в среднем около года. В то же время в литературе встречаются и другие мнения. Например, согласно Р. Моуди, переходный период, связанный с утратой, длится обычно от 4 до 6 лет. Высказывается также мысль, что «хотя интенсивность потери может уменьшаться, людям свойственно продолжать чувствовать эмоциональную связь с умершими на протяжении многих лет после их смерти» [45]. Несмотря на приблизительность 1 Сторонников второй позиции больше, чем сторонников первой, и ниже мы рассмотрим их концепции основательно. 24 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... временных ориентиров переживания горя, они все же имеют свой смысл, так как, во-первых, помогают разобраться в его процессе, во-вторых, служат одним из оснований для решения вопроса, связанного с определением нормы/патологии. Если, допустим, человек безутешен в своем горе на протяжении многих лет и полностью зациклен на утрате, оставаясь отрешенным от жизни, то его состояние заслуживает особого внимания как не вполне здоровое и становится показанием для обращения к психологу или психотерапевту. В вопросе о стадиях горя специалисты обычно тоже осторожны в суждениях, сопровождая их разнообразными оговорками. Часто подчеркивается, что в каждом конкретном случае число стадий, порядок их следования, продолжительность и проявления могут заметно различаться. К этому можно добавить, что границы между стадиями чаще бывают стертыми, что продвижение вперед может сменяться откатом назад, что в одно и то же время у горюющего можно наблюдать элементы различных стадий. А тот факт, что в литературе встречается множество периодизаций (стадиально-временных моделей) переживания горя, в большей или меньшей степени отличающихся друг от друга, еще больше убеждает нас, что предлагаемые последовательности стадий — не догма. Они всего лишь представляют общую тенденцию, в то время как в жизни все происходит гораздо более гибко и своеобразно. Таким образом, оба подхода к пониманию процесса горевания можно примирить между собой, если рассматривать стадии переживания утраты и их временное границы не как всеобщие законы, непреложные всегда и везде, а как маячки, помогающие ориентироваться в пространстве горя. В пользу возможности обретения консенсуса между двумя обсуждаемыми позициями свидетельствует также то, что между разными концепциями можно обнаружить любопытные параллели. Возьмем для примера модель горя, предлагаемую доктором J. Garlock; она включает в себя семь стадий [58]: шок и отрицание; эмоциональное высвобождение; депрессия и физический дистресс; паника и вина; гнев и враждебность; 1.1. Нормальное горе 25 возобновление надежды и перестройка; разрешение: восстановление чувства контроля над своей жизнью. Весьма интересно, что в другой публикации, содержащей выдержки из зарубежной монографии «Выжить в катастрофе», отмечается, что ее авторы П. Хочкинсон и М. Стюарт выступают против выделения «этапов» горевания, однако вычленяемые ими различные компоненты горя перечисляются в порядке, отражающем динамику процесса переживания утраты, и явно перекликаются с моделью доктора J. Garlock: шок, дезорганизация, отрицание, депрессия, вина, агрессивность, разрешение и принятие, реинтеграция [3]. Встречаются и другие варианты описания горя, в которых, с одной стороны, не упоминаются какие бы то ни было стадии или этапы, однако, с другой стороны, связанные с утратой переживания выстраиваются в последовательность согласно четко просматриваемой временной логике, часто совпадающей с логикой стадиальных моделей горя. С. Saindon в памятке, составленной для горюющих, подробно описывает переживания, характерные для потерпевших утрату людей, подчеркивая, что они являются нормальными реакциями горя [68]'. Совершенно очевидно, что их последовательность неслучайна. Они выстроены в линию, примерно отражающую процесс горевания: Неверие: ожидание, что в любой момент проснешься от этого кошмара; неспособность плакать из-за неспособности поверить в случившееся. Шок: человек ошеломлен, пребывает в оцепенении; эмоции «заморожены». Плач: глубокие эмоции неожиданно прорываются, ища выхода в громком рыдании и крике. Физические симптомы: изменение сна и питания в меньшую или большую сторону, физические боли или слабость. 1 Вообще, стоит особо выделить эту мысль: по единодушному утверждению специалистов в области психологии горя, все описываемые здесь переживания человека, понесшего утрату, являются нормальными и естественными и требуют понимания со стороны окружающих, в том числе со стороны психологов. 26 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... Отрицание: зная о факте смерти, человек тем не менее ожидает, что его любимый позвонит или войдет в дверь. «Почему»: горюющий многократно задает сам себе вопрос: «Почему он должен был умереть?» Повторение: снова и снова человек рассказывает ту же историю, думает об одном и том же — это помогает постичь болезненную реальность. Самоконтроль: человек контролирует эмоции для выполнения своих обязанностей и чтобы отдохнуть от боли. Реальность: полное осознание случившегося, в результате чего человек чувствует, что ему становится хуже. Замешательство: неспособность думать, забывание мысли на середине фразы, дезорганизация и нетерпеливость. Идеализация: умерший помнится только с хороших сторон. Бывает сложно принять проблемные стороны совместной жизни. Идентификация: копирование стиля одежды умершего, его интересов, привычек, ношение его особенной вещи. Зависть: благополучие окружающих в их отношениях с близкими заставляет острее чувствовать потерю. Могут приходить мысли, что они не заслужили их счастливой судьбы. Фрустрация: человек не может найти себе нового применения, чувствует себя неспособным справиться с горем «правильно». Горечь: преходящее чувство обиды и ненависти, особенно в адрес тех, кто каким-либо образом виновен в случившемся. Вина: человек винит себя за то, что случилось или не случилось во взаимоотношениях с усопшим. Ожидание: борьба завершена, но живость еще не вернулась. Человек находится в неопределенности, в переходном состоянии, чувствует себя истощенным и неуверенным, жизнь кажется ему скучной. Надежда: человек верит, что ему будет лучше. Иногда он способен работать эффективно, получать удовольствие от деятельности и действительно любить других. Скучание: умершего любимого всегда будет не хватать. Особенные дни, места и виды деятельности могут возвращать интенсивную боль. i: j/. Нормальное горе 27 Обязательство: человек понимает, что прошлого не вернуть, и решает начать строить для себя новую жизнь. Поиск: проявление инициативы по возобновлению прежних видов деятельности и общения со старыми друзьями, а также исследование новых сфер активности. Удержание: временами горе, ставшее привычным, удерживается. Умерший отпускается, но постепенно. Умиротворение: человек может вспоминать о близком с чувством покоя в душе, ощущает себя способным принять его смерть и смотреть в будущее. • Жизнь раскрывается: возвращается способность радоваться текущим событиям. Жизнь снова имеет смысл. Сосредоточимся теперь на стадиальных концепциях переживания утраты и рассмотрим несколько вариантов выделения различных стадий Bi едином процессе переживания горя. Первооткрывателем здесь, как и в вопросе со стадиями умирания, принято считать Элизабет Кюблер-Росс. Правда, она писала о динамике переживаний по поводу приближающейся смерти у самого умирающего и. его родственников [15], однако многие авторы именно на ее модель опираются при анализе динамики горя. При этом считается, что выделенные Кюблер-Росс стадии (этапы) отрицания, гнева, торговли, депрессии и смирения отражают общую динамику реакций на столкновение со смертью. Ряд авторов [46, 64] практически полностью следуют модели Кюблер-Росс, в то время как другие специалисты присоединяют к третьему этапу чувство вины [47, 48]. Несмотря на популярность модели Кюблер-Росс, она далеко не единственная. Есть и другие концепции, многие из которых тем не менее напоминают ее в сокращенном или расширенном варианте. Дж. Рейнуотер выделяет три стадии переживания утраты [25, с. 218-220]: фаза шока, во время которой человек ежеминутно должен напоминать себе о том, что случилось; горе и страдание; очень вероятные чувства на этой стадии — злость и вина, возможны также мысленные игры типа «если бы я только...» и «сентиментальные воспоминания»; признание завершенности определенного этапа отношений с умершим и готовность к дальнейшему развитию. 28 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... Аналогичную по смыслу модель протекания горя находим у Т. A. Rando [67]: избегание: помимо шока и оцепенения проявляется неверием в случившееся и эмоциональной отстраненностью от действительности; конфронтация: реальность потери становится болезненно очевидной, человеку приходится смотреть ей в глаза и, несмотря на самые интенсивные чувства, справляться с переменами в жизни; восстановление: к человеку приходит эмоциональное принятие утраты, он осваивается в мире без утраченного близкого. Расширенный вариант трехступенчатой схемы приводит Ф. Е. Василюк [5]. Он добавляет две промежуточные стадии (фазу «поиска», выделенную С. Паркесом, и фазу «остаточных толчков и реорганизации», описанную Дж. Тейтельбаумом), как бы подчеркивая, что переживание горя и выход из него — это процесс постепенный и достаточно длительный. Обратим внимание на одну интересную деталь: продолжительность основных фаз в рассматриваемой периодизации оценивается таким образом, что ориентировочное время их окончания приходится примерно на установленные Православием ключевые дни поминовения усопших — девятый, сороковой дни, первую годовщину. Итак: шок и оцепенение (длительность в среднем 7-9 дней): ощущение нереальности происходящего, душевное онемение, бесчувственность, физиологические и поведенческие нарушения; фаза поиска (по времени частично накладывается на предыдущую и последующую фазы): ощущение присутствия умершего, нереалистическое стремление вернуть его и отрицание не столько факта смерти, сколько постоянства утраты; надежда, рождающая веру в чудо, странным образом сосуществует здесь с реалистической установкой, привычно руководящей всем внешним поведением горюющего; фаза острого горя (продолжается до 6-7 недель): отчаяние, страдание, дезорганизация, множество тяжелых, иногда странных и пугающих чувств и мыслей: ощущение пустоты 1.1. Нормальное rope 29 и бессмысленности, чувство брошенности и одиночество, злость и вина, страх, тревога и беспомощность; горюющий поглощен образом умершего, переживание горя становится ведущей деятельностью; фаза остаточных толчков и реорганизации (длительность около года): сохраняются сначала частые, а потом все более редкие остаточные приступы горя, переживаемые по-прежнему остро; жизнь постепенно входит в свою колею, умерший перестает быть главным средоточением жизни; фаза завершения: образ умершего занимает свое постоянное место в жизни потерпевшего утрату. Здесь мы видим отличия от модели Кюблер-Росс (несмотря на одинаковое число стадий): если в той наименования этапов акцентируют содержательно-феноменологическую динамику горя, то в данной — динамику бытийного функционирования индивида. Имеет место также попытка проблемно-ориентированной интерпретации процесса переживания горя, выделяющая следующие его этапы: шок и оцепенение, фаза отчаяния, стадия навязчивости, стадия прорабатывания проблемы, завершение эмоциональной работы горя [20]. Т. Solari, A. Phyllis с соавторами предложили процессуально ориентированную модель горя, в которой потеря рассматривается как уникальный жизненный опыт [70]. Контекстуальная тема для модели — «личная история», включающая предшествующий опыт, связанный с горем и потерями. Авторы выделяют шесть центральных тем модели: остановка бытия; переживание боли; переживание отсутствия; удерживание психологической связи с умершим; поиск; переживание ценности отношений с умершим. Данная модель отличается тем, что имеет практическую направленность и может быть использована в качестве ориентира при оказании психологической помощи переживающим утрату. 30Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя... 1.1.2. СТАДИИ ПЕРЕЖИВАНИЯ УТРАТЫ Перейдем к развернутой характеристике динамики переживания утраты. За основу возьмем ставшую классической модель Э. Кюблер-Росс, так как подавляющее большинство других моделей либо отталкиваются от нее, либо перекликаются с ней. В зарубежной литературе сделана попытка соотнести ее этапы с названиями стадий горя, предложенными другими авторами [47]. Мы пойдем похожим путем с намерением представить единую картину горя во временной перспективе, привлекая наблюдения и мнения различных исследователей. 1. Стадия шока и отрицания. Во многих случаях известие о смерти близкого, любимого человека оказывается сродни сильному удару, который «оглушает» потерпевшего утрату и приводит его в шоковое состояние. Сила психологического воздействия потери и, соответственно, глубина шока зависит от многих факторов, в частности, от степени неожиданности случившегося. Однако даже учитывая все обстоятельства события, бывает сложно предвидеть реакцию на него. Это может быть крик, двигательное возбуждение, а может быть, наоборот, оцепенение. Иногда люди имеют достаточно объективных причин, чтобы ожидать смерти родственника, и достаточно времени на то, чтобы осознать ситуацию и подготовиться к возможному несчастью. И тем не менее кончина члена семьи оказывается для них неожиданностью. Состояние психологического шока характеризуется недостатком полноценного контакта с окружающим миром и с самим собой, человек действует подобно автомату. Временами ему кажется, что все происходящее сейчас с ним он видит в страшном сне. При этом чувства непостижимым образом исчезают, словно проваливаются куда-то вглубь. Такое «равнодушие» может казаться странным для самого человека, потерпевшего утрату, а окружающих его людей нередко коробит и расценивается ими как эгоизм. На самом же деле эта мнимая эмоциональная холодность, как правило, скрывает под собой глубокую потрясенность утратой и выполняет адаптивную функцию, защищая индивида от непереносимой душевной боли. На данной стадии нередки различные физиологические и поведенческие расстройства: нарушение аппетита и сна, 1.1. Нормальное горе 31 мышечная слабость, малоподвижность либо суетливая активность. Наблюдаются также застывшее выражение лица, невыразительная и немного запаздывающая речь. Шоковое состояние, в которое на первых порах повергает человека утрата, также имеет свою динамику. Оцепенение ошеломленных потерей людей «может время от времени нарушаться волнами страдания. В течение этих периодов страдания, которые часто запускаются напоминаниями об умершем, они могут чувствовать себя возбужденными или бессильными, рыдать, заниматься бесцельной активностью или становиться поглощенными мыслями или образами, связанными с умершим. Ритуалы траура — прием друзей, подготовка к похоронам и сами похороны — часто структурируют это время для людей. Они редко бывают одни. Иногда ощущение оцепенения упорно сохраняется, из-за чего человек чувствует, что он как будто механически проходит через ритуалы» [45]. Поэтому для потерпевших утрату наиболее тяжелыми часто оказываются дни после похорон, когда вся связанная с ними суета осталась позади, а наступившая вдруг пустота заставляет острее ощущать утрату. Одновременно с шоком или вслед за ним может иметь место отрицание случившегося, многоликое в своих проявлениях. В ситуации утраты близкого человека соотношение между шоком и отрицанием несколько другое, чем в ситуации узнавания о смертельном заболевании. По причине своей большей очевидности утрата вызывает более сильный шок, и ее сложнее отрицать. По мнению Ф. Е. Василюка, мы на данной фазе «имеем дело не с отрицанием факта, что „его (умершего) нет здесь", ас отрицанием факта, что „я (горюющий) здесь". Неслучившееся трагическое событие не впускается в настоящее, а само оно не впускает настоящее в прошедшее» [5, с. 233]. В чистом виде отрицание смерти близкого, когда человек не может поверить в то, что такое несчастье могло произойти, и ему кажется, что «все это неправда», характерно для случаев неожиданной утраты, особенно если не найдено тело погибшего. «Для остающихся в живых является нормальной борьба с чувствами отрицания, возникающими в ответ на случайную смерть, если нет чувства завершенности. Эти чувства могут продолжаться в течение нескольких дней или недель и даже 32 Глава 1. Теоретические вопросы психологии горя..., могут сопровождаться чувством надежды» [48]. Если родные погибли в результате катастрофы, стихийного бедствия или теракта, «на ранних стадиях горя живущие могут цепляться за веру в то, что их любимые будут спасены, даже если спасательные операции уже завершены. Или же они могут верить, что утраченный близкий человек находится где-нибудь без сознания и не может войти в контакт» (там же). Если утрата оказывается слишком ошеломляющей, следующие за ней шоковое состояние и отрицание случившегося иногда принимают парадоксальные формы, заставляющие окружающих сомневаться в психическом здоровье человека. Тем не менее, это не обязательно помешательство. Скорее всего, психика человека просто не в состоянии вынести удара и стремится на какое-то время отгородиться от ужасной реальности, создав иллюзорный мир. |