сп. семейное право. Расторжение брака гражданином рф, проживающим за пределами территории рф, в суде рф, в дипломатических представительствах или в консульских учреждениях рф
 Скачать 112.26 Kb.
|
|
.2 Понятие семейных отношений с иностранным элементом Семейные отношения, так или иначе связанные с иностранным государством, обычно именуются семейными отношениями с иностранным элементом. Термин "иностранный элемент", употреблявшийся прежде лишь в доктрине и не всегда однозначно понимаемый, закреплен ныне законодательно в п. 1 ст. 1186 ГК РФ . Статья 1186 ГК РФ предусматривает применение права "к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей". Таким образом, иностранный элемент гражданского правоотношения может выражаться: в иностранном гражданстве его участников; в нахождении объекта гражданских прав за границей; в иных характеристиках. Закон, как видно, перечень не закрывает. Например, в качестве иностранного элемента может выступать то обстоятельство, что юридический факт, с которым связано возникновение, изменение или прекращение отношения, имел место за границей. В семейном праве в подавляющем большинстве случаев связь правоотношения с иностранным государством выражается в иностранной характеристике субъектов правоотношения. Видимо, поэтому раздел VII Семейного Кодекса РФ, посвященный семейным отношениям с иностранным элементом, назван "Применение семейного законодательства к семейным отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства". Было бы, на наш взгляд, неправильно видеть в этом, а также в том, что понятие "иностранный элемент" в Семейном Кодексе РФ отсутствует, иной подход законодателя по сравнению с тем, который выражен в упомянутой ст. 1186 ГК РФ. И здесь возможна иностранная характеристика правоотношения за рамками иностранного гражданства (или "без гражданства") его участников. Можно указать на сам Семейный Кодекс Российской Федерации: в разделе VII необходимость определения подлежащего применению права связывается не только с гражданством, а, например, с местом жительства участников или с местом совершения акта бракосочетания. Так, в отдельных статьях речь идет о супругах - российских гражданах, проживающих за границей или заключающих за границей брак. На основе толкования норм раздела VII Семейного Кодекса Российской Федерации и с учетом положений п. 1 ст. 1186 Гражданского Кодекса РФ, отражающих более современный подход (часть третья ГК РФ принята, как известно, спустя шесть лет после принятия СК РФ), содержание раздела VII СК РФ следует, очевидно, признать более широким, чем его название. Иностранный элемент в семейном отношении может, таким образом, выражаться, в частности, в: иностранном гражданстве хотя бы одного из его участников; отсутствии гражданства у хотя бы одного из участников; проживании участников правоотношения за границей; нахождении объекта прав за границей (например, нахождении за границей недвижимости, принадлежащей супругам); локализации за границей юридического факта (например, заключении за границей брака). Против применения понятия "иностранный элемент" в литературе еще до принятия Гражданского Кодекса Российской Федерации приводились определенные аргументы, среди которых чаще других - довод о том, что использование этого понятия нарушает структуру правоотношения, разработанную в теории права (субъект, объект, права и обязанности), как бы дополняя ее еще одним элементом. Утверждалось, что иностранные элементы проявляются в правовом плане как элементы правоотношения. Включение рассматриваемого термина в законодательство (в ГК РФ, а ранее - в Кодекс торгового мореплавания) не прекратило таких "нападок". Даже некоторые сторонники его использования тем не менее признают это обозначение идущим "вразрез с общепринятой структурой правоотношения" . Но, по существу, под иностранным элементом (как этот термин употребляется в законодательстве и литературе) надо понимать не элемент правоотношения, а лишь его определенную "окраску", "характеристику", выявляющую связь с иностранным государством и дающую основания для постановки вопроса о подлежащем применению праве. Общепринятая структура правоотношения в данном случае не затрагивается. По мнению А.А. Рубанова, "нет оснований для включения иностранных характеристик в ткань гражданских правоотношений". Как отмечает А.Л. Маковский, понятие иностранного элемента используется в международном частном праве только для определенной цели - для квалификации в законе той категории гражданских правоотношений, к которым можно применять не только отечественное, но и иностранное право. Иностранный элемент, конечно, условное, не совсем точное понятие, которое можно было бы заменить предлагаемыми некоторыми авторами терминами "иностранная характеристика" или "проявление юридической связи", но едва ли следует отказываться от устоявшегося термина, тем более что он уже употреблен законодателем. Вместе с тем необходимо обратить внимание на то, что иностранный элемент характеризует именно правоотношение. Поэтому, например, тот факт, что в качестве представителя стороны выступает иностранный гражданин или что стороной предъявляется в суд документ, выданный иностранными властями, не дает основания для рассмотрения правоотношения как правоотношения с иностранным элементом. Наличие в семейном отношении иностранного элемента, его связь по меньшей мере с двумя государствами (иностранных элементов может быть и несколько, например, в случае, когда один из супругов - гражданин Германии, проживают супруги в России, а во Франции находится принадлежащий им дом) приводят к вопросу о подлежащем применению семейном праве. Вопрос этот весьма существенен, если учесть значительные различия в семейном праве отдельных государств. От того, право какого из государств (страны суда или того или иного иностранного государства) будет применено, может зависеть исход спора. Эти различия отражают национальные особенности и традиции, сложившиеся на протяжении многих лет и поэтому с трудом поддающиеся переменам. Так, по-разному решаются вопросы формы брака (различный порядок его заключения, признание или непризнание браков, заключенных по религиозным обрядам), условий заключения брака (неодинаковый брачный возраст, допустимость многоженства, запрет вступления в брак с иностранцами и т.п.), личных и имущественных отношений супругов, родителей и детей, порядка и условий усыновления. В связи с этим могут возникать ситуации, когда браки, заключенные в одной стране с соблюдением ее законов, в другой стране оказываются непризнанными из-за невыполнения требований ее законодательства, и, таким образом, вступившие в брак лица в одной из стран не считаются супругами (так называемые "хромающие браки"). С расширением миграции населения и распространением случаев, когда члены семьи - граждане одного государства живут за его пределами, когда имущество супругов находится вне страны, где они живут, с ростом числа смешанных браков и случаев разного гражданства членов семьи вопрос о подлежащем применению семейном праве приобретает особую остроту. Определить, семейное право какого из затронутых государств должно быть применено, призваны коллизионные нормы, разрешающие коллизию между претендующими на регулирование, "сталкивающимися" законами. Устанавливая подлежащее применению право, коллизионные нормы в принципе не определяют конкретные права и обязанности сторон семейного правоотношения, а лишь отсылают к семейному праву того или иного государства, которое и должно урегулировать эти права и обязанности. Если, например, по спору о расторжении брака между супругами разного гражданства, проживающими в разных государствах, коллизионная норма отсылает к праву государства, где супруги имели последнее совместное место жительства, материальное семейное право именно этого государства будет определять условия расторжения брака. Коллизионные нормы семейного права относятся к сфере международного частного права. Хотя советское семейное правоне входит в состав советского гражданского права, все же в семейном праве используется целый ряд цивилистических категорий: правоспособность, дееспособность, форма волеизъявления (при совершении брака), последствия несоблюдения этой формы и так далее. Имущественные отношения в семье регулируются в основном путем применения ряда цивилистических категорий. Естественно, что при регулировании семейных отношений, возникающих в условиях международной жизни, получают применение многие из тех категорий международного частного права, которыми руководствуются в области отношений гражданского права, возникающих в тех же условиях. Международное частное право, исходя из этой цивилистической концепции, считается в доктрине областью отношений гражданско-правового характера в широком смысле, возникающих в международной жизни. Однако некоторые авторы (и это связано с иной оценкой ими самой природы, юридической сущности рассматриваемых норм, пониманием их как норм международного права, а также вообще с отрицанием существования такой отрасли права, как международное частное право) подвергают сомнению правильность такой позиции и не включают семейные отношения с участием иностранцев, как и другие смежные с гражданским правом области, в сферу отношений гражданско-правового характера, возникающих в условиях международной жизни. Л.П. Ануфриева обращает внимание на название включенного в Гражданский Кодекс Российской Федерации раздела VI "Международное частное право", позволяющее трактовать его как институт гражданского права, ограничивающийся регулированием отношений только в области гражданского права (т.е. исключая семейные отношения). Вопрос о правовой природе международного частного права, обсуждавшийся в доктрине в свое время всесторонне, да и сейчас не обойденный вниманием, едва ли требует детального рассмотрения в настоящей работе. Касаемо названия раздела VI Гражданского Кодекса Российской Федерации, то лишь формальное толкование может позволить рассматривать международное частное право как институт гражданского права. В доктрине, в частности в комментариях к Гражданскому Кодексу Российской Федерации, не раз подчеркивалось, что содержание этого раздела уже его названия, поскольку не включает большого массива норм, регулирующих отношения с иностранным элементом иным, материально-правовым, методом, и не охватывает всех коллизионных норм, содержащихся в российском законодательстве, в частности коллизионных норм семейного права. Коллизионный метод регулирования применительно к семейным отношениям с иностранным элементом в силу специфики семейных отношений является основным методом регулирования. В международном частном праве используется и материально-правовой метод регулирования, иным способом обеспечивающий преодоление столкновения разных правовых систем. Проблема решается здесь не путем отсылки к подлежащему применению праву, как в коллизионной норме, а путем устранения самого вопроса о выборе права с помощью материально-правовых норм, непосредственно регулирующих права и обязанности участников частноправового отношения с иностранным элементом. В п. 3 ст. 1186 Гражданского Кодекса Российской Федерации содержится такое предписание: "Если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается". Не только правила международного договора, но и внутренние материально-правовые нормы в соответствующих случаях, очевидно, вытесняют коллизионное регулирование. На желательность включения в Семейный Кодекс Российской Федерации некоторых материальных норм, учитывающих международный характер отношений, в частности нормы, направленной на упорядочение отношений между ребенком и его родителями, находящимися в разводе, когда один из родителей покидает территорию России, указывает Г.Ю. Федосеева. При этом она оценивает включение этой и, возможно, других учитывающих международный характер отношений материальных норм в Семейном Кодексе Российской Федерации, как своего рода ревизию, которой, возможно, должны подвергнуться многие нормы или институты Семейного Кодекса РФ, еще не получившие соответствующей регламентации. Такая позиция в определенной мере лежит в русле высказываний других авторов по поводу будущей судьбы коллизионного регулирования в международном частном праве. Так, Е.В. Кабатова обращает внимание на то, что "классический коллизионный метод требует определенного исправления и корректировки", и утверждает, что современное состояние международного частного права дает основание говорить о постепенном снижении роли классических коллизионных привязок и замене их небольшим числом основных принципов, которые будут направлять поиски суда в нахождении применимого права. К таковым относятся: принцип нахождения наиболее тесной связи правоотношения с конкретным правопорядком, принцип нахождения наиболее благоприятного правопорядка, учет императивных норм страны суда и третьей страны. В отдаленном будущем предполагается полное вытеснение классического коллизионного метода. Трудно отрицать происходящие в международном частном праве изменения, выражающиеся в усиливающемся взаимодействии способов регулирования, адаптации их к требованиям современного международного гражданского оборота, появлении новых "гибких" средств реагирования на такие требования (см. об этом далее). Но едва ли можно считать возможности коллизионных норм исчерпанными. Даже в очень далекой перспективе говорить об исчезновении коллизионного регулирования "столь же наивно, сколь и утверждать о неизбежности отмирания права при коммунизме".Нельзя упускать из виду, что все последние кодификации норм международного частного права, в том числе новейшие, например Закон Бельгии 2004 г. о международном частном праве, учитывая новые веяния, по существу большей частью используют все же классические способы коллизионного регулирования. В особенности это относится к семейному праву, соприкасающемуся иногда с весьма болезненными отношениями людей, правоотношениями, имеющими глубокие исторические, религиозные, нравственные и этнические корни. В области семейного права коллизионный способ регулирования, несомненно, является сейчас основным. Отход от "классического" регулирования приведет к резкому переходу к усмотрению суда. А всегда ли есть уверенность в справедливом и осторожном подходе российских судей? В семейных отношениях в настоящее время свертывание коллизионного регулирования, особенно применительно к российскому праву, представляется преждевременным. 1.3 Правовое положение иностранцев, участвующих в семейных отношениях От наделения иностранцев теми или иными правами, т.е. признания за ними правоспособности, зависит сама возможность таких лиц вступать в брак, осуществлять права и обязанности супругов, родителей и детей, возможность усыновления и т.п. Вопрос о праве, подлежащем применению к отношению с участием иностранцев, возникает, только если иностранец рассматривается как правоспособное лицо, а отношение, в которое он вступает, - как правоотношение. Прежде чем говорить о правовом положении иностранцев применительно к семейным отношениям с иностранным элементом, необходимо остановиться на самом понятии иностранца. Термин "иностранец" в российском законодательстве обычно не употребляется. В доктрине он используется как синоним понятия "неграждане". В законодательстве речь идет об иностранных гражданах и лицах без гражданства. Иностранными гражданами признаются в России лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации и имеющие гражданство (подданство) иностранного государства (ст. 3 Федерального закона "О гражданстве Российской Федерации"). В Федеральном законе "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" уточняется, что речь идет о физических лицах, и указывается на необходимость иметь доказательства наличия иностранного гражданства (ст. 2). К документам, удостоверяющим личность иностранного гражданина в России, относятся иностранные паспорта либо иные документы, установленные федеральным законом или признаваемые в соответствии с международным договором Российской Федерации в качестве документов, удостоверяющих личность иностранного гражданина (ст. 10). Под категорию иностранных граждан подпадают и лица, обладающие подданством иностранного государства (понятие "подданство" сохранилось в некоторых странах с монархической формой правления, хотя по содержанию оно фактически равнозначно понятию "гражданство"). Из-за применения государствами разных принципов при решении вопросов приобретения гражданства может возникнуть ситуация двойного гражданства. Так, ребенок может приобрести двойное гражданство при различном гражданстве родителей, женщина - при выходе замуж за иностранца, если по законам его государства жена должна следовать гражданству своего мужа. Приобретение российским гражданином иного гражданства не влечет за собой само по себе прекращение гражданства Российской Федерации. Согласно ст. 6 Федерального закона "О гражданстве Российской Федерации" российский гражданин, имеющий также иное гражданство, рассматривается в России только как гражданин Российской Федерации. Вместе с тем ст. 62 Конституции Российской Федерации допускает двойное гражданство российского гражданина, но только если это вытекает из федерального закона или международного договора Российской Федерации. Международный договор, о котором идет речь в ст. 62 Конституции РФ и в Федеральном законе "О гражданстве Российской Федерации", должен прямо предусматривать право граждан договаривающихся государств иметь одновременно гражданство обоих этих государств. Россия имеет договор с Таджикистаном об урегулировании вопросов двойного гражданства (от 7 сентября 1995 г.). При отсутствии такого рода международного договора гражданин РФ, даже имеющий доказательства принадлежности к гражданству иностранного государства, должен рассматриваться в России не как лицо с двойным гражданством, а только как российский гражданин. Лица без гражданства - это лица, которые, не являясь гражданами Российской Федерации, не имеют доказательств наличия гражданства иностранного государства. Исходя из ст. 15 Всеобщей декларации прав человека, провозгласившей право каждого на гражданство, Россия стремится к устранению и предотвращению безгражданства проживающих на ее территории лиц. Согласно ст. 4 Федерального закона "О гражданстве Российской Федерации" Россия поощряет приобретение гражданства Российской Федерации лицами без гражданства, проживающими на ее территории. Правовое положение иностранного гражданина формируется с учетом, с одной стороны, его принадлежности к гражданству определенного государства, с другой - связи его с правом страны пребывания. Следует иметь в виду и затрагивающие этот вопрос общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры. Применительно к семейным отношениям с участием иностранцев укажем на некоторые положения последнего из упомянутых международных документов, прямо относящегося к правовому положению иностранцев. Признавая в преамбуле, что защита прав человека и основных свобод, предусмотренных в международных документах, должна быть также обеспечена в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают, Декларация провозглашает, что ни одно положение этого документа "не должно толковаться как ограничивающее право любого государства принимать законы и правила, касающиеся въезда иностранцев и условий их пребывания, или устанавливать различия между его гражданами и иностранцами. Однако такие законы и правила должны быть совместимы с международно-правовыми обязательствами, принятыми на себя этим государством, включая обязательства в области прав человека" (п. 1 ст. 2). Согласно п. 1 ст. 5 иностранцы пользуются в соответствии с внутренним законодательством и с учетом соответствующих международных обязательств государств, в которых они находятся, в частности, следующими правами: "...b) правом на защиту от произвольного или незаконного вмешательства в личную и семейную жизнь и в отношении жилища или переписки; c) правом на равенство перед судами, трибуналами и всеми другими органами и учреждениями, отправляющими правосудие... d) правом на выбор супруга, на брак, на создание семьи". Пункт 4 ст. 5 устанавливает: "С учетом национального законодательства и наличия надлежащего разрешения супруге и несовершеннолетним или находящимся на иждивении детям иностранца, на законном основании проживающего на территории государства, разрешается сопровождать иностранца, приехать к нему и оставаться с ним". "Ни один иностранец, - говорится в ст. 9, - не может быть произвольно лишен его законным образом приобретенного имущества". Наконец, согласно ст. 10 "любому иностранцу должна быть предоставлена свобода в любое время связаться с консульством или дипломатическим представительством государства, гражданином которого он является, или, при отсутствии таковых, с консульством или дипломатическим представительством любого другого государства, которому поручено защищать интересы государства, гражданином которого он является, в государстве, в котором он проживает". Приравнивание иностранных граждан и лиц без гражданства к собственным гражданам (предоставление так называемого "национального режима") - основной правовой режим, определяющий в демократических государствах положение иностранцев и апатридов (лиц без гражданства) в стране пребывания. Это общепризнанный принцип. В отечественном законодательстве он выражен в общей форме в ч. 3 ст. 62 Конституции РФ: "Иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации". Данный режим предоставлялся в России указанным лицам законодательством и ранее. Но в Конституции Российской Федерации он установлен в качестве общего принципа российского законодательства. Норму, аналогичную приведенному правилу Конституции РФ, содержит и Федеральный закон "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (ст. 4). Можно указать и на ст. 2 ГК РФ, согласно которой правила, установленные гражданским законодательством, применяются и к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. Данный принцип закреплен и в п. 2 ст. 1205 Модели Гражданского Кодекса для стран СНГ, и в законодательстве этих стран. Принцип приравнивания иностранцев к собственным гражданам применяется и в иностранных государствах. Он выражен, например, в законодательстве Венгрии, Вьетнама, Португалии и ряда других стран. Иностранные граждане и лица без гражданства, независимо от места их жительства, вправе, как и российские граждане, вступать на территории России в брак, расторгать его и иметь другие права и обязанности, вытекающие из семейных отношений. Вместе с тем следует иметь в виду, что ч. 3 ст. 62 Конституции Российской Федерации (как и ранее действовавшее законодательство) допускает возможность изъятий из национального режима. Отклонения от национального режима (в сторону ограничения прав или, наоборот, их расширения по сравнению с правами российских граждан) могут быть согласно Конституции установлены только федеральным законом или международным договором Российской Федерации. В качестве федерального закона СК РФ предусматривает некоторые ограничения прав иностранных граждан по сравнению с правами российских граждан, но они минимальны. Так, есть особенности в порядке усыновления детей иностранными гражданами и лицами без гражданства . Вопрос о допустимости подобных ограничений при применении в отношении иностранцев российского семейного права стал предметом обсуждения Конституционного Суда Российской Федерации при рассмотрении им 1 июля 1999 г. запроса Санкт-Петербургского городского суда о проверке конституционности абзаца второго пункта 1 статьи 165 Семейного кодекса Российской Федерации (дело N 126-О). Санкт-Петербургский суд, в производстве которого находилось дело по заявлению граждан Финляндии об усыновлении малолетнего российского ребенка, мать которого, не участвуя в течение длительного времени в его воспитании и содержании, тем не менее, не давала своего согласия на усыновление, оспорил конституционность положения абзаца второго п. 1 ст. 165 Семейного Кодекса Российской Федерации. Согласно этому положению для иностранных граждан исключается предусмотренная абзацем пятым ст. 130 Семейного Кодекса РФ возможность усыновления на территории Российской Федерации ребенка, являющегося гражданином Российской Федерации, без согласия родителей, если последние по причинам, признанным судом неуважительными, более шести месяцев не проживают совместно с ребенком и уклоняются от его воспитания и содержания. По мнению заявителя, оспариваемое положение безосновательно ограничивает иностранных граждан по сравнению с гражданами Российской Федерации в праве на усыновление детей, а малолетних детей - в праве на семейное воспитание и, следовательно, противоречит ст. 17 (ч. 2), 46, 55 (ч. 3) и 62 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, а также ст. 21 Конвенции о правах ребенка. Отказывая в принятии запроса названного суда к рассмотрению, Конституционный Суд указал: "Согласно статье 62 (часть 3) Конституции Российской Федерации иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации. Из данной статьи во взаимосвязи со статьей 17 (часть 2) и другими статьями Конституции Российской Федерации, касающимися прав и свобод человека и гражданина, следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина Российской Федерации, т.е. возникают и осуществляются в силу особой связи между государством и его гражданами. При этом иностранным гражданам и лицам без гражданства предоставляется право в судебном порядке решать вопросы усыновления детей, являющихся гражданами Российской Федерации, без согласия родителей, но только в случаях, когда последние неизвестны или судебными решениями признаны безвестно отсутствующими, недееспособными либо лишены родительских прав. Таким образом, оспариваемое положение носит процедурный характер, конституционно допустимо и не ущемляет прав иностранных граждан, в том числе на судебную защиту своих интересов в установленном для них законодательством Российской Федерации порядке. Кроме того, следует учесть, что согласно ст. 20 и 21 Конвенции о правах ребенка государства, признающие и допускающие систему усыновления, устанавливают порядок рассмотрения возникающих в связи с этим дел своими национальными законами". Введение ограничений в других, кроме федеральных законов, актах (например, в постановлениях Правительства РФ, актах федеральных органов исполнительной власти, законах и иных правовых актах субъектов РФ) неправомерно. Четкое правило ст. 62 Конституции Российской Федерации не должно допускать иных толкований. В данном случае, очевидно, не должен приниматься во внимание тот факт, что семейное законодательство отнесено к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (ч. 1 ст. 72 Конституции РФ). В имеющейся судебной практике (правда, не по семейным делам) установление специальных правил для иностранных граждан не в федеральных законах, а в других актах признается неправомерным. В области гражданского процесса иностранцам предоставляется свободный и беспрепятственный доступ в суд в том же объеме, что и гражданам собственного государства. В западной доктрине это признается само собой разумеющимся. При этом предоставление свободного доступа в суд не ставится в зависимость от взаимности. Однако в отдельных вопросах (в отношении процессуальной дееспособности, обеспечения судебных расходов и т.п.) для иностранцев могут устанавливаться специальные правила. Право свободного доступа в суд предусмотрено в многочисленных двусторонних и многосторонних международных договорах, в частности в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., в п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., в Конвенциях ООН о статусе беженцев 1951 г. и о статусе апатридов 1954 г., в Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса 1954 г. Специально вопросам процессуального положения лиц, обращающихся в суды другого государства по гражданским делам, посвящена Гаагская конвенция о международном доступе к правосудию от 25 октября 1980 г., заменяющая в отношениях между странами, участвующими в ней и в Гаагской конвенции 1954 г., соответствующие положения последней (ст. 17 - 26). Участники Конвенции 1980 г. - Германия, Греция, Италия, Испания, Нидерланды, Турция, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция, Швейцария и другие (в основном европейские) страны. Созданная на базе норм Конвенции 1954 г., данная Конвенция включает в себя нормы, значительно облегчающие процессуальное положение граждан (и некоторых других лиц) одних стран-участниц, выступающих в судах других. Конвенция решает, во-первых, вопросы юридической (правовой) помощи, оказываемой гражданам стран-участниц, а также лицам, обычно проживающим на их территориях, по гражданским и торговым делам. Помощь предоставляется на тех же условиях, что и собственным гражданам и лицам, имеющим обычное местопребывание в данном государстве. В государствах, где правовая помощь предоставляется по административным, социальным и налоговым делам, положения Конвенции применяются в отношении дел, рассматриваемых компетентными судами (ст. 1). Помощь оказывается и путем предоставления правовых консультаций. Для получения просьб о правовой помощи и принятия по ним мер в каждом государстве назначается центральный орган (или несколько таких органов). Центральные органы сносятся друг с другом непосредственно, они оказывают заявителю содействие в отношении получения бесплатных переводов. Передаваемые документы освобождаются от легализации (ст. 10), за передачу, прием или принятие решений по поводу просьб о правовой помощи никакие сборы не взимаются (ст. 11). Если лицу была предоставлена в соответствии с Конвенцией правовая помощь, последующие действия в другом государстве по вручению документов, независимо от способа вручения, в том числе в порядке выполнения судебных поручений (кроме гонораров экспертам и переводчикам), осуществляются без возмещения затрат. Это распространяется и на исполнение решения, вынесенного в дальнейшем в любой из стран-участниц. Во-вторых, Конвенция регулирует обеспечение судебных расходов и исполнение решений о взыскании судебных расходов. Как и Гаагская конвенция 1954 г., данная Конвенция предусматривает освобождение от внесения каких-либо обеспечений и залогов только на основании иностранного гражданства и постоянного места жительства лица за границей (ст. 14) и принудительное исполнение в странах-участницах решений об оплате судебных расходов, вынесенных в одной из таких стран в отношении лица, освобожденного от обязанности вносить обеспечение или залог (ст. 15). Просьбы о принудительном исполнении решений передаются непосредственно через назначаемые центральные органы; легализация документов не требуется. В-третьих, предусматривается, что граждане стран-участниц и обычно проживающие на их территориях лица могут получать в других государствах на равных основаниях с собственными гражданами и проживающими там лицами копии и выписки из актов официальной регистрации и решений по гражданским и торговым делам (ст. 18). Наконец, в-четвертых, Конвенция содержит положения относительно неприменения в гражданских делах ареста и задержания и предоставления других гарантий неприкосновенности. В России право на доступ в суд иностранцев, участвующих в судебных делах по семейным спорам, определяется, помимо общих положений Конституции РФ (ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 62) и Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (ст. 4), ст. 398 ГПК РФ. Согласно этой статье иностранцы имеют право обращаться в российские суды для защиты своих нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, пользуются процессуальными правами и выполняют процессуальные обязанности наравне с российскими гражданами. При этом российский закон не упоминает о взаимности и не требует от обращающегося в суд иностранца внесения, как в ряде зарубежных стран (из государств на постсоветском пространстве можно указать Грузию), залога в обеспечение уплаты судебных расходов, к которым он может быть присужден в случае отказа ему в иске. Право иностранцев на равный с российскими гражданами доступ в российские суды по семейным делам может быть ограничено, но только федеральным законом, прямо и недвусмысленно указывающим на соответствующее ограничение. Правила российского законодательства относительно доступа иностранцев в суды соответствуют положениям ст. 14 упомянутого Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. При этом, как следует из Федерального закона от 30 марта 1998 г. о ратификации Россией указанной Конвенции , Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации. В соответствии со ст. 35 Конвенции Европейский суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как исчерпаны все внутренние средства правовой защиты согласно общепризнанным нормам международного права, в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу. Постановления Европейского суда по правам человека в отношении России, принятые окончательно, обязательны для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе для судов. При разбирательстве в судах дел по семейным отношениям с участием иностранцев, как и по отношениям без их участия, должны соблюдаться закрепленные в п. 1 ст. 6 указанной Конвенции требования справедливого и публичного разбирательства дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, с учетом толкования Европейским судом по правам человека таких понятий, как: право доступа к суду; верховенство права, запрещающее любое вмешательство законодательной власти в ход правосудия; принцип равных возможностей для сторон по делу; право на состязательность процесса, на вынесение решения в разумный срок, на независимость и беспристрастность судей. Европейский суд разработал дополнительно и новые понятия, которые уже воспринимаются судебной практикой стран - участниц Конвенции (должны, следовательно, учитываться и российскими судами): понятие юридической безопасности, соразмерности (судебного решения с его подлинной целью), законного доверия. В связи с этим указывается на "наднациональный статус решений Страсбургского суда - европейского суда, призванного определить контуры этого публичного порядка для судей каждой из стран Европы". Если говорить о праве на доступ в суд, то в числе недопустимых ограничений доступа к правосудию Европейский суд называет, в частности: отказ применять отсрочку уплаты госпошлины; запрет представлять свои интересы в гражданском процессе лично, без адвоката; невыполнение позитивной обязанности государства по созданию условий доступа к правосудию: несовершенство системы юридической помощи, исполнения решений суда и т.д.; придание обратной силы закону об исковой давности. Вместе с тем формулировка п. 1 ст. 6 Конвенции в отношении доступа к суду, получила в целом истолкование как право, которое не является абсолютным и может ограничиваться на законном основании самим субъектом спора, национальным судом и государством - участником Конвенции, но лишь в той мере, которая не затрагивает сущность права на суд, а также имеет законную цель при разумной соразмерности между используемыми средствами и поставленной целью. Ограничение доступа к правосудию не должно приводить к отказу в правосудии. Нормы о свободном доступе иностранцев в суды содержит ряд международных договоров России о правовой помощи. Так, согласно п. 2 ст. 1 Минской конвенции 1993 г. граждане каждой из договаривающихся сторон, а также лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру и иные учреждения других договаривающихся сторон, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела, могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной договаривающейся стороны (такое же правило есть в Кишиневской конвенции 2002 г.). Аналогичную норму содержат все заключенные Россией двусторонние договоры о правовой помощи. Вопросы предоставления национального режима в области процесса разрешены также в Договоре между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о равных правах граждан от 25 декабря 1998 г. затронуты в Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г., которая вступила в силу для России 11 августа 1998 г., и в ряде других международных договоров. С 1967 г. Россия участвует в Гаагской конвенции по вопросам гражданского процесса 1954 г., ст. 17 - 26 которой обеспечивают российским гражданам, выступающим в судах стран-участниц, освобождение от внесения залога (cautio judicatum solvi), оказание бесплатной правовой помощи наравне с гражданами страны суда, освобождение в установленных случаях от судебных расходов и др. На наш взгляд, было бы закономерно участие России в упомянутой Гаагской конвенции о международном доступе к правосудию 1980 г., которая посвящена той же тематике, что и указанные статьи Конвенции 1954 г., но содержит более современное регулирование. В Конвенции 1980 г. нет положений, противоречащих российскому законодательству, в то же время она может значительно облегчить положение российских граждан и других проживающих в России лиц, выступающих в судах стран - участниц Конвенции. За участие России в Конвенции говорит и то, что в двух других конвенциях, заменивших собой остальные положения Гаагской конвенции 1954 г., Россия уже участвует с 2001 г. (Конвенция о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам 1965 г. и Конвенция о получении за границей доказательств по гражданским или торговым делам 1970 г.). Следует иметь в виду и то, что Конвенция 1980 г., как вытекает из ст. 31, дает России право прямо ее подписать (не прибегая к процедуре присоединения) и впоследствии ратифицировать, поскольку СССР (а Россия - страна-продолжатель) был приглашен для ее разработки на XIV сессию Гаагской конференции по международному частному праву и его представители в этой разработке участвовали. Иностранным лицам предоставляются одинаковые с российскими гражданами гражданские процессуальные права (ст. 398 ГПК РФ). Они могут выступать в процессе в качестве стороны или третьего лица. Как и российские граждане, могут представлять в суд документы, выданные за границей иностранными властями (о легализации см. далее). Иностранные граждане могут быть, как и российские, освобождены от уплаты судебных расходов. В соответствии со ст. 89 ГПК РФ от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах, освобождаются, в частности: истцы - по искам о взыскании алиментов; несовершеннолетние - по заявлениям о защите своих прав; заявители - по заявлениям об усыновлении (удочерении); стороны - по апелляционным и кассационным жалобам по искам о расторжении брака. Кроме того, гражданин с учетом его имущественного положения может быть освобожден судьей или судом от уплаты государственной пошлины. Эти положения должны распространяться и на иностранцев. Иностранные граждане вправе вести дело в суде лично или через представителей. Поскольку в российском праве не предусмотрено обязательного судебного представительства, представлять иностранных граждан в судах могут любые российские или иностранные граждане, надлежащим образом уполномоченные. Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" допускает участие в качестве представителей и иностранных адвокатов (необходимо, однако, соблюдение при этом определенных условий, в частности регистрация адвоката в специальном реестре). Иностранные граждане могут быть представлены в судах консулами соответствующих государств. Согласно консульским конвенциям консул может представлять граждан своего государства без специальных полномочий (без доверенности). Процессуальные обязанности иностранные лица выполняют наравне с российскими гражданами. Специально регулируется в России положение представителей иностранных государств. Дипломатические представители иностранных государств и другие лица, указанные в соответствующих законах и международных договорах, подлежат юрисдикции российского суда по гражданским делам лишь в пределах, определяемых нормами международного права или договорами с соответствующими государствами. Круг лиц, пользующихся в России дипломатическим иммунитетом, содержание дипломатического иммунитета в гражданском судопроизводстве определяются российским законодательством и международными договорами. Иммунитет от гражданской юрисдикции не распространяется, однако, на случаи, когда дипломатические представители вступают в гражданско-правовые отношения как частные лица в связи с исками о принадлежащих им строениях на территории России, наследовании или деятельности, осуществляемой за пределами официальных функций. Иммунитетом от гражданской юрисдикции в том, что касается служебной деятельности, пользуются и консулы. Права и льготы иностранного государства и его представителей носят безусловный характер в том смысле, что российский суд не должен в каждом случае ставить по своей инициативе вопрос о наличии взаимности. Это вытекает из упомянутого Положения о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств. Однако в качестве исключения из этого правила ст. 16 и 17 названного Положения устанавливают, что лица технического иобслуживающего персонала дипломатического представительства пользуются юрисдикционным иммунитетом в отношении действий, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей, лишь на основе взаимности. В этом случае суд на основании прямого указания закона, если в международном договоре не установлено иное, должен принимать меры для установления наличия или отсутствия взаимности (запрос может быть направлен в Министерство иностранных дел РФ). Из международных договоров России в этой области наибольшее значение имеют Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г. и Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г. Вопросы иммунитета затрагиваются в двусторонних консульских конвенциях и других международных договорах специального характера. В связи с рассмотрением Московским городским судом ходатайства о разрешении исполнения в России решения Соломенского районного суда г. Киева от 16 марта 2004 г. по иску О. к Л. об установлении отцовства в отношении несовершеннолетней Анны 2003 г. р. и взыскании на нее алиментов возник вопрос о правомерности рассмотрения украинским судом дела, в котором в качестве ответчика выступал второй секретарь посольства России в Украине. Московский городской суд разрешил исполнение решения. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 1 февраля 2005 г., отменив это решение, отказала О. в удовлетворении ее ходатайства, мотивировав это тем, что Л., находясь на дипломатической должности в посольстве России, на момент вынесения решения пользовался иммунитетом от гражданской ответственности в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г. и любое рассмотрение дела в отношении него относилось к исключительной подсудности судов Российской Федерации. Коллегия пришла к выводу, что "дело по иску об установлении отцовства и взыскании алиментов в отношении Л. - дипломата и лица, пользовавшегося иммунитетом от гражданской юрисдикции государства пребывания, было неподсудно названному суду государства пребывания, данное дело относилось к исключительной подсудности судов в Российской Федерации" . Заметим, что в соответствии с п. 10 ч. 1 ст. 76 Закона Украины о международном частном праве в аналогичном случае, когда речь идет об украинских дипломатах, установлено, что украинские суды компетентны, если дело против гражданина Украины, действующего за границей в качестве дипломатического агента или по иным основаниям имеющего иммунитет от местной юрисдикции, в соответствии с международным договором не может быть возбуждено за границей. Правительство РФ может устанавливать ответные ограничения в отношении процессуальных прав граждан и организаций тех государств, где допускаются специальные ограничения гражданских процессуальных прав российских граждан и организаций (ч. 4 ст. 398 ГПК РФ). Это исключительная мера. Возможность ответных ограничений (реторсий) не означает предоставления в России иностранным гражданам процессуальных прав под условием взаимности: при рассмотрении конкретных дел суды не должны рассматривать вопрос о взаимности, требовать от иностранного гражданина, участвующего в деле, подтверждения того, что в государстве его гражданства российским гражданам предоставляются процессуальные права наравне с гражданами этого государства. Говоря о правовом положении иностранцев, участвующих в семейных отношениях, нельзя не коснуться их право- и дееспособности. Коллизионные вопросы гражданской право- и дееспособности решаются в Гражданском Кодексе РФ исходя из применения личного закона (ст. 1196, 1197). Брачная дееспособность определяется в соответствии с п. 2 ст. 156 Семейного Кодекса РФ: условия заключения брака на территории России определяются для каждого из лиц, вступающих в брак, законодательством государства его гражданства с соблюдением требований и российского законодательства в отношении препятствий к браку (установленных в ст. 14 СК РФ). Для лиц без гражданства определяющим является право страны, где лицо имеет постоянное место жительства (п. 4 ст. 156 СК РФ). При этом по смыслу ст. 156 Семейного Кодекса РФ для лиц без гражданства, постоянно проживающих за пределами России, как представляется, обязательно, как и для иностранных граждан, соблюдение требований ст. 14 СК РФ в отношении препятствий к браку. Вопрос о процессуальной право- и дееспособности иностранных граждан и лиц без гражданства ранее решался, как и другие процессуальные вопросы, по российскому праву. Однако тесная связь этих институтов с соответствующими институтами материального права (гражданского, семейного, трудового и т.п.) потребовала специального их урегулирования, "изъятия" их из сферы действия общего принципа ведения производства по делам с участием иностранных лиц в соответствии с нормами российского процессуального права. Теперь определяющим является личный закон иностранца (ст. 399 ГПК РФ). Тем самым регулирование приближено к тому, которое принято в ГК РФ применительно к гражданской право- и дееспособности и в СК РФ применительно к брачной дееспособности. В иностранных государствах и гражданская процессуальная правоспособность, и гражданская процессуальная дееспособность определяются обычно вместе с соответствующими институтами материального права. Так, германское право определяет процессуальную правоспособность, как и дееспособность, через правоспособность вообще. Согласно ст. 7 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению правоспособность и дееспособность лица подчиняются праву того государства, гражданином которого лицо является. Это правило действует также в той мере, в какой дееспособность вследствие вступления в брак расширяется. Однажды полученной правоспособности или дееспособности приобретением или утратой правового статуса немца (гражданина Германии) ущерб не наносится. Хотя в принципе процессуальная дееспособность в немецком праве соответствует дееспособности вообще, иногда наблюдается ее расширение, особенно по спорам из брачных отношений . Подчинение вопросов процессуальной право- и дееспособности личному закону иностранца является новшеством ГПК РФ, которое не находит своего аналога в материальном семейном праве. Но хотя термин "личный закон" в ст. 156 СК РФ, говорящей об условиях заключения брака, не употребляется, по существу, регулирование близко, так как и в том, и в другом случае основным критерием является гражданство лица. Однако следует оговориться, что в ст. 156 СК РФ используются свойственные международному частному праву коллизионные привязки к иностранному материальному праву, а в ГПК РФ речь идет о подлежащем применению процессуальном праве - одном из немногих случаев, когда в изъятие из основного принципа применения в процессуальных вопросах закона страны суда допускается применение иностранных процессуальных норм. Из правил ГПК РФ о личном законе следует, что к гражданской процессуальной право- и дееспособности иностранного гражданина должно применяться право страны, гражданство которой он имеет. Поэтому если в стране своего гражданства лицо обладает процессуальной дееспособностью, оно и в России будет считаться процессуально дееспособным. Если лицо имеет несколько гражданств, одно из которых российское, подлежит применению российское законодательство. Для лиц без гражданства решающим признается законодательство страны места их жительства. Специально регулируется гражданская процессуальная право- и дееспособность иностранного гражданина, имеющего место жительства в России. Она определяется не по закону страны гражданства, а по российскому законодательству. Значение применения к гражданской процессуальной право- и дееспособности иностранца его личного закона проявляется, в частности, при постановке вопроса о признании и исполнении решения (в данном случае решения российского суда) на территории страны, чей закон был применен: ответчик не сможет препятствовать признанию судебного решения, говоря, что его процессуальная дееспособность не была принята во внимание и тем самым было нарушено его право быть заслушанным в суде . Статья 399 ГПК РФ содержит еще одно правило: лицо, не являющееся на основе личного закона процессуально дееспособным, может быть на территории Российской Федерации признано все же имеющим процессуальную дееспособность, если оно в соответствии с российским правом обладает таковой. Эта норма может иметь значение, например, в случае различия в возрасте, с которым связывается наступление совершеннолетия: если, например, по личному закону 18-летнего иностранца возраст совершеннолетия превышает 18 лет (например, в Аргентине, Бразилии, Индонезии, Кипре, Сенегале и некоторых других странах совершеннолетие наступает в 21 год), он все же может быть признан в России процессуально дееспособным. |