историческая социология в теории мо. Развитие общества через призму истории
 Скачать 23.76 Kb.
|
|
Историческая социология – это такое направление в социологии, которое рассматривает развитие общества через призму истории. Она показывает как социальные структуры, которые многие считают естественными и априорными, на самом деле формируются через совокупность социальных процессов. Несмотря на то, что в большинстве случаев исторический материал учитывался в разработке социологических концепций, идея исторической социологии сформировалась лишь в XX веке, «когда социологи стали чётко различАть данные, получаемые прямЫми наблюдениями настоящего, от косвенных наблюдений прошлого». 2. Историческая социология в международных отношениях Историческая социология в международных отношениях начинает формировАться не так давнО: около 50 лет назад. Развитие этого направления связано с тезисом, утверждающим, что классическая социология не учитывает логику изменений контЕкстов и освещает лишь некоторые особенности международных отношений. Теоретики исторической социологии впИсывают международные отношения в мировУю историю, используют историческую социологию в качестве основнОй методологической базы международных отношений. СОЦИОЛОГИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ — одно из исследовательских направлений на стЫке социологии и международно-политической науки, получающее в настоящее время интенсивное развитие. -------------------------------------------------------------------------- Его исторические корни уходят в 1940-е годы(сороковые): социология международных отношений проявляется в работах сторонников школы «международного общества» (прежде всего, в работах М. Уайта) в Англии. В США первые публикации по социологии международных отношений увидели свет на рубеже 40—50-х годов 20 века. Во Франции данное направление заявляет о себе (в частности, работами Ж. Вернана, Р. Арона, Г. Бутуля, Р. Боска и др.) в конце 50petidesjatih — начале 60-х годов. В России социологическое изучение международных отношений развивалось в 1970-е semidesjatie годы Ф.М. Бурлацким, А.А. Галкиным, Д.В. Ермоленко, Б.Ф. Поршневым. Формальное конституIрование социологии международных отношений происходит в 1970 году (с созданием специального исследовательского комитета в рамках Всемирной социологической ассоциации). Вместе с тем реальное состояние социологических исследований международных отношений и в наши дни не позволяет говорить о сущeствовAнии социологии международных отношений как автономной дисциплины. Сегодня социология международных отношений представляет собой, скAрее, совокупность наибOлее распространённых социологических подходов к исследованию международных отношений. Специфика таких подходов состоИт, прежде всего, в том, что в противовес наиболее распространенным парадигмам современной международно-политической науки — неореализму и неолиберализму — они подчёркивают знАчимость в мировой политике не столько национальных интересов, сколько ценностей, норм, идентичностей, культурных особенностей, традиций и идей. В результате все основнЫе вопросы международных отношений (характер международной средЫ, перспективы ее изменения, основные процессы, их участники, возникающие между ними проблемы и путИ их разрешения), как и наиболее распространённые теории (национального интереса, безопасности, баланса сил, сотрудничества, демократического мира) получают трактовки, альтернативные тем, которые господствовали в международно-политической науке на протяжении мнОгих десятилетий. ------------------------- Первые шагИ социологии международных отношений (начало 1960-х годов) связаны с рассмотрением международных отношений как особой сферы общЕственных взаимодействий, а также с попыткой дополнить их исследования, осуществляемые в рамках традиционных дисциплин: истории, права, экономики и др. Так, в исследованиях французской школы данного периода социология международных отношений понимается как своего рода теория среднего уровня, призванная обобщить предпринимаемое в рамках различных дисциплин изучение международных отношений путём выявления присущих им общих детерминант и закономерностей. Делается также попытка формулирования основной проблематики социологии международных отношений, центральными в которой называются проблемы войнЫ и межгосударственных конфлИктов (и лишь во вторую очередь — проблемы мира). Окончание «холодной войны» способствовало усилению интереса к социологии международных отношений и одновременно трансформации ее проблематики. Рост взаимозависимости мира и процессы глобализации с особой очевидностью обнажИли «разорванность» в международно-политической науке между господствующими парадигмами — неореализмом и неолиберализмом и неудовлетворённость результатами, которых они достигли в исследовании международных отношений. Обострилось стремление выйти за их пределы, сохранив и объединив при этом все положительное, наработанное в их рамках. Присущая социологии международных отношений разнородность представленных в ней течений, конечно, сказывается на состоянии этой дисциплины, отражая относительность ее автономии и незавершённость конституирования. В то же время уже сегодня очевидно, что социология международных отношений способна предложить различное сочетание эпистемологически необходимых и исследовательских программ, позволяющих преодолеть присущий господствующим направлениям международно-политической науки дуализм внутреннего и внешнего, системы и среды, микро- и макроУровней, структуры и актора, государства и общества. ------------------------------- 2.6 Историческая социология в МО Стивен Хобден: критика хронофетишизма и темпоцентризма Представи́тели «истори́ческой социоло́гии», сложи́вшейся в ло́не после́днего поколе́ния учёных Англи́йской шко́лы в МО, осно́вывают свои́ конце́пции на кри́тике двух выделя́емых осо́бенностей большинства́ класси́ческих тео́рий МО: хронофетиши́зма и темпоцентри́зма (C. Хобден , Дж. Хобсон). «Хронофетиши́змом» они́ называ́ют прису́щее теоре́тикам МО (ло́жное) убежде́ние, что поря́док междунаро́дных отноше́ний, кото́рый существу́ет в настоя́щее вре́мя, возни́к сам по себе́, явля́ется есте́ственным, еди́нственно возмо́жным, спонта́нным и неизме́нным, «самосозданным» и «ве́чным». Така́я устано́вка затемня́ет изуче́ние проце́ссов и механи́змов вла́ствования, скрыва́ет ло́гику формирова́ния социа́льной иденти́чности, игнори́рует бала́нс инклю́зий/эксклюзий, что совоку́пно не «раз и навсегда́», но постоя́нно произво́дит настоя́щее, как оно́ есть, че́рез череду́ измене́ний. «Темпоцентри́зм» же -- э́то иллю́зия изоморфи́зма (одноро́дности) всех существу́ющих и существова́вших когда́-либо систе́м междунаро́дных отноше́ний, рассма́триваемых на основа́нии тех моде́лей, кото́рые явля́ются преоблада́ющими сего́дня, что затрудня́ет понима́ние су́щности междунаро́дных отноше́ний в их истори́ческой эволю́ции. Помеща́я МО на шкалу́ исто́рии, сторо́нники «истори́ческой социоло́гии» прихо́дят к выявле́нию «интернациона́льных систе́м» (Б. Бузан, Р. Литтл ), ка́ждая из кото́рых представля́ет собо́й соверше́нно осо́бую моде́ль взаимоде́йствия разли́чных а́кторов внутри́ и вовне́ ба́зовых полити́ческих едини́ц (units) в том конте́ксте, кото́рый усло́вно мо́жно назва́ть «интернациона́льными отноше́ниями». Развива́я историко-социологи́ческий подхо́д к интернациона́льным систе́мам, Б. Бузан задаётся о́чень ва́жным вопро́сом: а возмо́жно ли построе́ние тео́рий МО в ино́м иде́йно-истори́ческом и социологи́ческом конте́ксте, не́жели за́падный? Повы́шенное внима́ние к про́шлому и к хара́ктеру истори́ческих трансформа́ций «интернациона́льных систе́м» позволя́ет не то́лько точне́е поня́ть настоя́щее, но конструи́ровать бу́дущее (так как здесь акце́нт ста́вится на осозна́нии возмо́жных переме́н), кото́рое верста́ется уже́ сейча́с. От фиксированных «позитивных» реалий классических теорий МО «историческая социология» ведет к постоянно меняющимся семантически переменным единИцам и конфигурациям, требующим всякий раз осОбого и тщательного рассмотрения. По сравнению с такими утончёнными концепциями, классические теории МО выглядят грУбыми аппроксимациями, оснОванными на неопрАвданном и упрощённом редукционизме. --------------------------- Джон Хобсон: критика евроцентризма и расизма Фундамента́льным проры́вом в МО ста́ла но́вая кни́га представи́теля истори́ческой социоло́гии в МО Джо́на Хобсона «Евроцентри́чная конце́пция мирово́й поли́тики: за́падная интернациона́льная тео́рия, 1760 -- 2010» . Хобсон ста́вит пе́ред собо́й зада́чу проанализи́ровать в ду́хе постпозивистского подхо́да ба́зовые устано́вки МО как нау́чной дисципли́ны, разрабо́танной за́падными учёными в конте́ксте за́падной полити́ческой культу́ры. В хо́де скрупулёзного и дета́льного ана́лиза основны́х направле́ний в МО, школ, паради́гм и пози́ций, а та́кже филосо́фских платфо́рм предше́ственников МО, Хобсон прихо́дит к вы́воду, что все э́ти моде́ли постро́ены на открове́нно раси́стской предпосы́лке отождествле́ния европе́йского полити́ческого о́пыта и европе́йской исто́рии с универса́льным о́пытом и универса́льной исто́рией всего́ челове́чества, при том, что неевропе́йским наро́дам, культу́рам и Госуда́рствам отво́дится роль отста́лых недочеловеческих недо-о́бществ, кото́рым суждено́ ли́бо с опозда́нием повтори́ть европе́йский путь, ли́бо косне́ть в своём несоверше́нстве. Хобсон пока́зывает, что вся систе́ма МО до 1945 го́да стро́илась практи́чески на открове́нном раси́зме. В ду́хе ра́ннего эволюциони́зма все ти́пы о́бществ дели́лись на: цивилизо́ванные, ва́рварские, дика́рские. При этом логика исторического процесса однозначно отождествлЯлась с необратимым движением по цепочке: дикость – вАрварство -- цивилизация. При этом цивилизация рассматривалась как венец развития, совершенство и цель. Дикость -- как убОгое полуживотное существование примитивных архаических нарОдов. ВАрварство (деспотические общества Премодерна) – как переходная стадия к цивилизации. На уровне исторических этапов это соответствовало трем фазам: архаика – традиция – совремЕнность. Этим трем типам общества западные философы придавали до определенного времени откровенно рАсовую специфику (пока этот подход не был скомпрометирован национал-социализмом Гитлера). Цивилизация отождествлялась с белыми. Дикость – с черными (и красными, если принимать во внимание американских индейцев). Варварство – с желтыми (азиатами). Также определялись и зоны в мировом пространстве: в центре -- белый мир развитых европейских обществ; на периферИи – африканские и тихоокеанские аборигены; между ними -- азиатские (желтые) общества. При этом Хобсон на множестве конкретных примеров показывает, что такая расистская модель структурирования международных отношений была характерна как для империалистов, так и для антиимпериалистов, как для реалистов, так и для либералов, как для пацифистов, так и для милитаристов, как для глобалистов, так и для националистов, как для марксистов, так и для сторонников национально-освободительного движения в Третьем мире. ВездЕ белая цивилизация ставится выше желтого вАрварства и черной дикости, и движение к цивилизации считается единственной целью развития и прогресса. Маркс с его «азиатским способом производства» или Вудро Вильсон, бывший сторонником ограничения возможностей обучения чернокожих в престижных американских университетах, не являются исключениями: все направления в МО являлись строго расистскими. После 1945 года, показывает Хобсон, ситуация изменилась, но лишь на поверхности. Никто больше не осмЕливался говорить открыто о «БрЕмени белого человека», но расизм никуда не исчез, перейдя в область подразумевания и оперируя отныне с понятиями «модернизация», «структурная подстройка», «развитие», «помощь Третьему миру», «глобализация», «демократизация» и т.д. В основе новейших теорий МО по прежнему лежит евроцентризм: универсальными считаются только ценности, коды, институты и социоэкономические модели западного мира, а всем остальным обществам предлагается их копировать (добровольно или насильственно). В этом смысле неолибералы, интернационалисты или неомарксисты в духе Валлерстайна видятся как классические расисты (не говоря уже о реалистах): все они настаивают на универсальности исторического опыта Запада и оценивают все человечество в евроцентристской оптике. Только теперь это не открытый расизм, но сублиминальный, подсознательный. Однако все теории Первого -- Второго -- Третьего мира, ядра – полуперИферии – периферии и т.д. выстроены по изначальной модели иерархизированных типов общества. И поэтому в МО до сих пор преобладают жестко расистские предрассудки: любое азиатское или просто незападное общество завЕдомо видится как несовершенное, переходное, коррумпированное, угрожающее цивилизации и готовое в любой момент скатИться к откровенному варварству. Хобсон показывает, что идея универсальности принципа суверенитета на практике применяется только к западным «цивилизОванным» обществам: в отношении других незападных держав по умолчанию действует принцип «дефолтного» или «градуального» (частичного) суверенитета. Такое отношение мы видим в колониальную эпоху, где право на захват территорий, далёких от Европы, оправдывалось царящими там «дикостью» или «варварством». Но и в XXI веке все остается ровно таким же, и аналогичными аргументами обосновывается вторжение войск США и НАТО в Ирак, Афганистан, Ливию. --------------------- Историческая социология в МО показывает, что вся дисциплина МО, бУдучи западной по происхождению, времени появления и своей структуре, отражает базовые расистские (откровенные или сублиминальные) и евроцентристские установки, свойственные западной культуре и философии в целом, но яснЕе всего проявляющиеся именно в международных отношениях, где иерархизация обществ приобретает наглядный характер. |