шарль де голь. Реферат Шарль Андре де Голль
 Скачать 352.9 Kb.
|
|
Объединение французского народа В начале 1947 года де Голль в Коломбэ, казалось, еще больше погрузился в работу над мемуарами. Он, как всегда, и много читал. Сейчас генерал с удовольствием перечитывал «Замогильные записки» Шатобриана. Он цитировал фразу писателя: «Отчизна, я прошу для себя немного славы, но лишь для того, чтобы приумножить твою»{302}. Мысли о современном положении отечества не покидали де Голля. 7 января в письме Элизабет де Мирибель он отмечал: «Сейчас наблюдается закат изнуренной Франции, хотя мы всеми силами пытались предотвратить это. Теперь мы ушли и свернули наш парус. И все-таки глубокий источник не иссяк, просто пока есть препятствия, которые не дают ему выбиться наружу. Да, многие французы отказались от величия, но Франция помнит его и мечтает о нем»{303}. Ближайшие события показали, что де Голля главным образом и заботило, как вернуть стране ее величие. 2 февраля 1947 года генерал сказал Клоду Мориаку: «Я очень страдаю от того, что Франция находится в таком состоянии… Я попробую создать Объединение»{304}. Бывший председатель Временного правительства решил действовать. Раз французы не выступают с призывом к нему, он сам призовет их на бой с ненавистной Четвертой республикой. Де Голль пригласил в Коломбэ своих верных соратников Жака Сустеля, полковника Реми, Андре Мальро, Гастона Палевски, Жака Бомеля, Мишеля Дебре и заявил им, что хочет создать и возглавить объединение, имеющее целью бороться за возрождение Франции и против, ее пагубной политической системы{305}. Вскоре они, выполняя поручение генерала, совершили ряд поездок по Франции и оповестили бывших участников движения Сопротивления о том, что де Голль готовит создание объединения, и подали это событие как повторение призыва 18 июня{306}. Бывший глава Временного правительства решил создать не политическую партию, а именно объединение, имеющее как бы надклассовый характер и включающее в себя все компоненты французской нации. Основание новой голлистской организации было провозглашено в несколько этапов весной 1947 года. 30 марта де Голль выступил в нормандском городке Брюневаль. Туда съехались почти 50 тысяч человек. В окружении своих соратников — адмирала Тьерри д'Аржанлье, генерала Лармина, полковника Реми, Сустеля, Мишле, Шумана — генерал произнес речь. В ней он отдал дань событиям прошедшей войны, но в заключение в одной несколько замысловатой фразе сказал самое главное: «Настанет день, когда огромное количество французов объединится, чтобы отвергнуть бесполезные политические игры и реформировать плохое устройство, при котором нация сбивается со своего пути, а государство деградирует»{307}. Через неделю, 7 апреля, де Голль уже в Страсбурге. Он прибыл туда на празднование второй годовщины освобождения Эльзаса от немецких захватчиков. В эльзасскую столицу, так же как и в Брюневаль, съехалось много народа со всей страны. Все гостиницы города и окрестностей были переполнены. Генерал прибыл вместе с Мальро, Сустелем, Палевски, Шабан-Дельмасом, Мишле, Капитаном, Дьетельмом. Днем с балкона городской ратуши он выступил перед огромной толпой собравшихся. На этот раз его речь носила политический характер. Де Голль выразил свое отрицательное отношение к Конституции 1946 года, подверг критике деятельность правительств Четвертой республики и выдвинул программу действий с целью изменения французской политической системы и установления «сильной власти». В конце выступления бывший глава Временного правительства заявил: «Настало время, чтобы было создано Объединение французского народа, которое смогло бы осуществить и заставить восторжествовать над различными мнениями большой порыв всеобщего блага и коренную реформу государства. Таким образом, в ближайшем будущем, объединяя волю и действие, Французская республика создаст новую Францию»{308}. Официальное заявление об образовании своей организации де Голль сделал 14 апреля. В опубликованном коммюнике говорилось: «Сегодня создано Объединение французского народа. Я взял на себя руководство им. Его цель — обеспечить, пренебрегая всякими разногласиями, единство нашей нации в ее стремлении к возрождению и преобразованию государства. Я приглашаю присоединиться ко мне и моему объединению всех француженок и французов, которые хотят быть вместе… как они это уже сделали один раз для освобождения и победы Франции»{309}. Еще через десять дней в Париже генерал выступил на пресс-конференции. В течение двух часов он отвечал на вопросы журналистов. Они касались различных политических проблем — государственных институтов, политических партий, избирательного закона, финансовой, экономической и международной политики Франции. Но главный вопрос, который интересовал всех, касался, конечно, Объединения французского народа (РПФ), его сущности и будущей деятельности. Де Голль подтвердил, что основной задачей объединения будет борьба за реформу конституции в духе предложений, высказанных в Байё{310}. Так он бросил вызов Четвертой республике и вступил на путь открытой борьбы за воплощение в жизнь своих идей. Летом и осенью 1947 года РПФ развернуло активнейшую пропагандистскую деятельность. Сторонники де Голля организовывали по всей стране митинги и манифестации. Бывший председатель Временного правительства почти неизменно на них присутствовал. В течение нескольких месяцев он исколесил всю Францию. В РПФ вошли многие известные соратники де Голля — Рене Капитан, Жак Шабан-Дельмас, Мишель Дебре, Эдмон Мишле, Луи Терренуар, Раймон Дронн, Лео Амон, Кристиан Фуше, Раймон Трибуле, Леон Ноэль, Андре Асту, Роже Фрей. К объединению примкнули также некоторые деятели французской науки и культуры — писатели Поль Клодель, Андре Мальро, Жан Амруш, политолог Раймон Арон, профессора Марсель Прело и Марсель Валин. Во всех департаментах страны были организованы инициативные комитеты. Через них желающие могли вступить в ряды объединения. «Невозможно описать, — вспоминал Андре Асту, — что происходило в каждом департаменте, в каждом населенном пункте. Энтузиазма было где-то больше, где-то меньше, организовано все где-то лучше, где-то хуже, число вступающих в РПФ везде разнилось. Однако повсюду объединение сразу заявило о себе как о политической силе, с которой нельзя было не считаться»{311}. К концу лета РПФ уже насчитывало в своих рядах миллион человек. В августе 1947 года усилиями голлистов в Национальном собрании была образована так называемая интергруппа. В нее вступил 41 человек — депутаты МРП, партии радикалов, ЮДСР и ПРЛ, заявившие о своем положительном отношении к идеям и деятельности де Голля. В середине 1947 года важнейшие изменения произошли в международной ситуации, выразившейся в резкой конфронтации между СССР и его бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции. Начиналась эпоха «холодной войны». Франция быстро втянулась в процесс размежевания политических сил в Западной Европе. Ее сильная и сплоченная коммунистическая партия пользовалась большим влиянием. Она была частью международного коммунистического и рабочего движения, следовавшего указаниям Сталина. Такое положение дел в условиях разворачивающейся «холодной войны» резко изменило отношение правящих кругов Франции к коммунистам. В мае 1947 года премьер-министр страны социалист Поль Рамадье вывел их из состава своего кабинета. Де Голль присоединился к антикоммунистической кампании. Он назвал представителей ФКП «сепаратистами» и обвинил их в том, что они предают интересы своей страны{312}. Впрочем, почти так же генерал отзывался и о политиках, стоящих у власти. Когда осенью 1947 года во Франции было образовано правительство «третьей силы»[30], состоявшее из членов МРП, радикалов и социалистов, де Голль тут же назвал его «кораблем без кормчего»{313}. В сентябре 1947 года в стране началась подготовка к муниципальным выборам. Глава РПФ еще весной заявил, что его объединение будет участвовать во всех выборах страны. Поэтому голлисты развернули активную кампанию. Генерал считал необходимым выставить кандидатов РПФ в каждом округе. В канун выборов он огласил послание избирателям, в котором призывал голосовать только за представителей его объединения, чтобы «преградить путь опасности, угрожающей изнутри и извне; положить конец беспорядку, ведущему к несчастью; осуществить, исходя из справедливости ко всем и уважая право каждого, всеобщее стремление к французскому возрождению; сделать государство беспристрастным и сильным, способным оберегать французов от бед и нищеты; идти к спасению вместе, одним потоком, с одним сердцем»{314}. Результаты выборов, прошедших в октябре 1947 года, превзошли все ожидания. Сам де Голль назвал их «триумфальными». Объединение опередило все политические партии страны и собрало около 40 % голосов избирателей. Голлисты одержали победу в тринадцати крупнейших городах Франции, в том числе Париже, Марселе, Бордо, Лилле, Страсбурге, Нанси, Реймсе, Гренобле. В столице муниципальный совет возглавил младший брат генерала Пьер де Голль, мэром Бордо стал Жак Шабан-Дельмас. 27 октября глава РПФ сделал заявление, в котором подчеркнул, что, «по его мнению, нынешнее Национальное собрание должно быть как можно скорее распущено…В любом случае Объединение французского народа будет следовать поставленной перед ним задаче. Открытое для всех, кто хочет служить Франции, оно станет непременно расширять свои ряды и организовываться для того, чтобы при любых обстоятельствах обеспечить спасение нации»{315}. Заявление де Голля не встретило ни малейшего энтузиазма в правящих кругах страны. На его требование распустить Национальное собрание никто не посчитал нужным откликнуться. В результате, несмотря на большой политический успех, взять Четвертую республику первым штурмом не удалось. Но в голлистских кругах никого это особенно не огорчило. Победа на выборах настолько воодушевила сторонников генерала, что они жили ожиданием власти и рассчитывали получить ее в самом ближайшем будущем. И сам де Голль полагал, что режиму не обойтись без него, и политические деятели Франции будут вынуждены призвать его на помощь. Конец 1947-го — начало 1948 года были омрачены для де Голля двумя печальными событиями. В ноябре его ближайший сподвижник военных лет генерал Леклерк погиб в Алжире в авиационной катастрофе. Бывшего главу Временного правительства потрясла эта трагедия. В феврале в Коломбэ умерла младшая дочь де Голля Анна, которой едва исполнилось двадцать лет. Генерал очень переживал ее кончину. В ответ на присланные соболезнования он писал своему старому другу Люсьену Нашену: «Наша бедная девочка была, увы, ребенком без будущего. Но именно поэтому мы бесконечно любили Анну»{316}. На ее похоронах де Голль сказал жене: «Не плачьте, Ивонна, теперь она стала такой, как все»{317}. Генерал с супругой приняли решение основать Фонд Анны де Голль. Они купили в городке Милон-Ла-Шапель, в департаменте Ивелин в Центральной Франции небольшой обветшалый замок. Пришлось опять взять кредит. Правда, сразу поступили и многочисленные финансовые пожертвования. Замок быстро отремонтировали, и в нем был устроен интернат для умственно отсталых детей. Первые постояльцы появились в Милон-Ла-Шапель уже в конце 1948 года[31]. Генерал ощущал, что без этой беспомощной больной девочки его дом опустел. Сын приезжал редко. В конце декабря 1947 года он женился на Генриэтте де Монталамбер, с которой поселился в портовом городе Йер в департаменте Вар на юго-востоке страны. Он стал профессиональным офицером морской авиации и служил в эскадрилье Морской школы. Свои увольнительные Филипп с молодой женой всегда стремился проводить у родителей в Коломбэ. Повидаться с Элизабет генерал имел возможность только раз в год. Ее муж, военный, Ален де Буассьё получил назначение в столицу Конго Браззавиль. Семья приезжала во Францию лишь во время отпуска. Де Голль всегда очень радовался встречам с детьми в родном Буассери. В начале 1948 года генерал написал несколько инструкций по организационному устройству РПФ{318}. Они были положены в основу структуры объединения, которая носила явно авторитарный характер. Как некогда в Свободной Франции, в Объединении французского народа все было подчинено власти лидера. «Руководство объединением осуществляет председатель»{319}. Такова первая фраза раздела об управлении РПФ. И действительно, только де Голль руководил им, удерживая в своих руках всю полноту власти. Он назначал генерального секретаря и членов исполнительного комитета, давал всем им инструкции и решал, каким конкретным видом деятельности каждый из них должен заниматься. Пост генерального секретаря РПФ получил Жак Сустель. В исполнительный комитет входили Жак Бомель, Гиен де Бенувиль, Ален Бозель, Андре Дьетельм, Кристиан Фуше, Андре Мальро, Леон Мазо, Гастон Палевски, Жан Помпеи, полковник Реми, Жак Сустель, Луи Пастёр Валлери Радо и Луи Валлон. Заседания исполнительного комитета проходили раз в неделю, обычно по средам, в главной ставке РПФ на улице Сольферино-5. Де Голль всегда председательствовал. Он продолжал жить в Коломбэ, но каждую неделю приезжал в Париж. Генерал останавливался в одной и той же гостинице «Ла Перуз» недалеко от площади Звезды и уже оттуда отправлялся в ставку объединения. Председатель появлялся всегда вовремя, здоровался со всеми присутствующими за руку, после чего сразу приступали к обсуждению намеченной повестки дня. «Генерал разговаривал с нами, — вспоминал Леон Ноэль, — очень просто и непринужденно. Иногда он был ироничен и даже язвителен, но его оценки всегда отличались ясностью и строгостью, особенно когда дело касалось анализа какой-либо ситуации. Он всегда как бы объявлял свои суждения с проникновенностью Монтескье или Токвиля, а порой так красноречиво и с такой богатой экспрессией выражений, что напоминал Боссюэ или Шатобриана. Бывало, что, прежде чем изложить свою позицию, он сначала спрашивал каждого из нас, что мы об этом думаем»{320}. Руководители РПФ поделили всю страну на особые регионы, которые примерно совпадали с историческими областями Франции. Во главе каждого из них стоял региональный делегат, назначаемый центром. Один раз в месяц председатель и генеральный секретарь вызывали всех делегатов в Париж. Каждый из них делал месячный отчет и получал инструкции. Директивы всегда были очень четкими. Никакой самодеятельности не допускалось. Нужно было только правильно выполнять задачи, поставленные руководством. Недаром голлист Жак Дебю-Бридель писал: «Какими бы ни были рвение, талант и достижения региональных делегатов, их роль сводилась лишь к тому, чтобы поддерживать и раздувать пламя, которое разжег генерал»{321}. Де Голль и сам постоянно «подбрасывал дрова» в очаг своего нового дома, именуемого Объединение французского народа. Он почти каждый месяц отправлялся в поездки по стране, присутствуя на съездах, пленумах и митингах РПФ, проходивших в обстановке большого воодушевления и собиравших порой многие тысячи людей. Генерал всегда появлялся в окружении приверженцев и обязательно произносил пылкую речь, клеймя позором нынешнюю политику Франции. Вслед за ним, как правило, выступал кто-нибудь из членов исполнительного комитета. Часто это был Андре Мальро. Своими вдохновенными, торжественными, импровизированными речами писатель буквально завораживал слушателей. «Мы с вами вместе с генералом де Голлем, — восклицал писатель, — потому что из его уст прозвучал голос Франции из самого глубокого безмолвия, и сейчас, когда зазвучали ваши первые аплодисменты, мне показалось, что я услышал, как в тишине забилось большое уснувшее сердце, которое все считали сердцем Франции и уже не надеялись, что оно когда-нибудь пробудится»{322}. Для председателя РПФ и его сподвижников быстро пролетел 1949 год, сменившийся 1950-м. Голлисты поняли, что добиться досрочного роспуска Национального собрания им не удастся. Поэтому им ничего не оставалось, как набраться терпения и ждать следующего 1951 года с его очередными выборами в нижнюю палату парламента. Пока же де Голль и его сторонники, помимо практической деятельности, занялись и теоретической работой. Именно в конце 40-х — начале 50-х годов окончательно сложилась идеология голлизма, которая стала крупнейшим идейно-политическим течением современной Франции. Она состояла из внутриполитических, внешнеполитических и социально-экономических взглядов. Главным стержнем внутриполитических воззрений де Голля была идея «сильного государства». Генерал неоднократно говорил о том, что во главе Франции он хотел бы видеть наделенного широкими полномочиями, независимого от партий президента республики. Председатель РПФ, разрабатывая эту концепцию, специально изучал труды французских и зарубежных правоведов. Ее также развили многие голлисты — Мишель Дебре, Жак Сустель, Жорж Помпиду, Жак Шабан-Дельмас, Рене Капитан. Внешнеполитическая доктрина голлизма базировалась на идее «национального величия» Франции. Де Голль считал, что французской нации совершенно необходимо осознавать свое величие, могущество и авторитет. Для этого внешняя политика Франции всегда должна быть направлена на защиту ее национальных интересов. Социально-экономическая концепция голлизма разрабатывалась в духе реформизма. Необходимость в проведении социальной политики де Голль почувствовал на завершающих этапах войны и в первые послевоенные годы, когда во Франции наблюдался мощный подъем народно-демократических сил и широкие слои трудящихся и интеллигенции требовали демократических преобразований во французском обществе. Разрабатывая социально-экономическую доктрину, генерал и его сторонники выдвинули идею «ассоциации труда и капитала», то есть установления системы, объединяющей лиц, обеспечивающих работу предприятия. Занимались ее развитием так называемые левые голлисты — Рене Капитан, Луи Валлон, Лео Амон. По их мнению, «ассоциация» была бы единственным решением, позволяющим отмежеваться от традиционных капитализма и социализма. В ее основе лежал контракт, заключаемый между главами предприятий (представителями капитала) и персоналом (трудящимися). Подписывая его, наемный работник становился своеобразным акционером, чей вклад (труд) уравнивался по важности и значению с вкладом капитала, а вознаграждение в той или иной мере зависело от производительности и прибылей. Отношения де Голля с подчиненными по РПФ складывались не всегда легко. Он, как и во время войны, не терпел никаких возражений своим действиям и суждениям. Мало того, без его ведома голлисты не принимали ни одного важного решения. Если случалось так, что было необходимо срочно что-то предпринять, а генерал не находился в это время в Париже, то приходилось ехать к нему в Коломбэ. Телефону не доверяли. «За каждым "да" и за каждым "нет", — писал Жак Сустель, — нужно было пускаться в нескончаемое путешествие»{323}. Горе тому, кто этим пренебрегал. Де Голль не прощал своим соратникам, если они делали то, что ему не нравилось, или даже думали не так, как он. В апреле 1950 года у председателя произошел конфликт с одним из его сподвижников времен войны, полковником Реми. Тот написал в журнале «Каррефур» статью, в которой заявил, что де Голль был мечом Франции, а Петэн — ее щитом. Генерал возмутился подобным сравнением. Поставить в один ряд его, вопреки всему продолжавшего борьбу, и предателя национальных интересов, обрекшего свой народ на порабощение! Прочитав статью, председатель РПФ процитировал фразу Тита Ливия: «Рабство всегда обходится гораздо дороже, чем война»{324}. 13 апреля 1950 года он написал Реми: «Мой дорогой друг, Для меня в этом деле есть три вещи. Первое — это моя дружба, мое уважение, мое восхищение Реми. Это нерушимо. Здесь нет никаких вопросов. Второе — это позиция, которую вы публично заняли по отношению к Виши и Свободной Франции. Она не совпадает с моей. Мы как-нибудь поговорим об этом. Третье — это то, как вы действовали. Учитывая, что вы входите в исполнительный комитет и у меня с вами сложились доверительные отношения, вы не должны были публиковать статью на такой сюжет, не переговорив предварительно со мной. Вот так, ну а дальше пусть все идет своим чередом…»{325} Реми не стал вступать с де Голлем в дискуссию, но ряды РПФ покинул. В семье де Голль был совсем другим. Его отношения с женой, детьми, братьями, многочисленными племянниками, родными жены всегда отличались теплотой. В Коломбэ «царствовала» Ивонна. Генерал подчинялся установленному ею распорядку дня, всегда вовремя появляясь из кабинета или библиотеки в столовой к завтраку, обеду и ужину. Председатель РПФ не стал возражать, когда в доме поселился ангорский котенок Пусси, носившийся по комнатам за какой-нибудь ленточкой или бумажным шариком и играющий своими маленькими лапками со шнурками ботинок генерала{326}. Ивонна очень хотела, чтобы ее муж бросил курить. И де Голль сделал это в 1948 году. Ему было трудно. Генерал повторял: «Мне говорили, что из-за табака я стал плохо видеть. И я перестал курить. С глазами все осталось по-прежнему. Так что я напрасно лишил себя удовольствия»{327}. В конце 40-х годов де Голль с женой несколько раз ездил в имение ее родителей Сетфонтэн. Теперь им владел младший брат Ивонны Жан. Генерал не участвовал в традиционно устраиваемой там облавной охоте, но с удовольствием общался с родными жены и вспоминал проведенные здесь дни молодости. Однажды в Сетфонтэн он прочитал стихи Анны де Ноай[32], которые записал в свой дневник именно здесь в далеком 1924 году: Pourtant, un jour, de moi, tu t'en iras, jeunesse, Tu t'en iras portant l'amour entre tes bras Je souiffrirai, je pleurerai, tu t'en iras… Jusqu'a ce que plus rien de toi ne m'apparaisse{328}. И вот однажды, молодость, покинешь ты меня, Уйдешь и унесешь с собой любовь, Страдать я буду, плакать без тебя, Но даже твой осколочек не возвратится вновь[33]. |