Учебник этики. А.А.-Гусейнов-Р.Г.-Апресян.-Этика.-Учебник. Рекомендовано Министерствам образования Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших учебных заведений
 Скачать 2.35 Mb.
|
|
Десять заповедей Моисей — больше, чем мудрый вождь своего народа. Он является духовным отцом нации. Для того чтобы племена переплавились в народ и из естественного, природного состояния поднялись до исторического бытия, они должны сплотиться духовно. Кровное родство должно перерасти в отношения, которые цементируются общей верой, идеалами праведности и справедливости. Если в этническом смысле евреи происходят от Иакова (Израиля), то в историческом смысле они происходят от Моисея. Моисей разработал детализированный свод правил, регулирующий все сферы жизни народа, — от благочестия до элементарной гигиены. Общей основой этого свода являются десять заповедей, которые содержат самые общие религиозно-нравственно- юридические принципы поведения. Именно благодаря им Моисей приобрел значение, выходящее далеко за пределы еврейско-иудаистской культуры, и стал одним из учителей человечества. Первые три заповеди предписывают почитать одного лишь Яхве, запрещают создавать других богов, предостерегают от необязательного отношения к указаниям. Бога. Почему единый Бог? Потому, что там, где молятся многим богам, там нет единой правды. Иное дело Яхве, он — один, он одинаково справедлив ко всем. «Он Бог богов и Господь господов, Бог великий, могучий и страшный, который не взирает на лицо и не берет взятку, творящий правосудие сироте и вдове и любящий жильца, чтобы дать ему хлеб и одежду» (Втор., 10:17—18). Предостерегая от практикуемого другими народами многобожия, Моисей 52 подчеркивает, что они приносят в жертву богам своих сыновей и дочерей, наносят себе порезы, едят всякую мерзость, что они колдуют, ворожат, вызывают духов, вопрошают мертвых. Именно против этого варварства восстает Яхве, свидетельством силы и справедливости которого является то, что он вывел евреев из египетского рабства. Четвертая заповедь: «.Помни день отдохновения» (Втор., 20:8) является исключительно важной с точки зрения связи Бога и народа. В ней отношение к Богу и отношение к ближним оказывается одним и тем же отношением. Суббота — день, который отдается Богу. И в то же время это — день, в который перед лицом Бога уравниваются все в пределах Израиля, независимо от их социального статуса. Отдохновение (подчеркнем еще раз: отдохновение ради Яхве) предписано и рабам, и чужеплеменникам, находящимся в доме, и даже домашнему скоту. В субботнем отдохновении духовное единство Израиля перед йогом находит свое предметное воплощение. Пятая заповедь предписывает почитание отца и матери. Ее необходимость объясняется не только фактами преступного попрания детьми воли родителей (так, в Пятикнижии мы находим норму, предусматривающую смертную казнь детям, побившим или проклявшим отца и мать). В контексте Десятисловия она приобретает особый смысл — призвана подчеркнуть, что новый религиозно-национальный горизонт общественного поведения не отменяет родственные обязанности, вековечный закон почитания родителей. Последующие заповеди (с шестой по десятую) можно охарактеризовать как нормы отношения человека к ближним, понимая под ближними всех представителей своего народа и только их. «Не мсти и не злобствуй на сына своего народа, и люби своего ближнего, как самого себя» (Лев., 19:18). Без этого отождествления ближнего с сыном своего народа нельзя понять своеобразие этики Моисея. Мы уже подчеркивали, что единство народа и его сплочение вокруг единого Бога, помимо прямого поклонения Богу в установленных и для всех обязательных формах, обеспечивается едиными законами. Справедливость — таков основной предмет, по поводу которого разворачиваются противоречивые отношения народа и Бога. Пять заповедей, образующих вторую часть Декалога — не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай ничего, что принадлежит твоему ближнему, — как раз задают основную меру справедливости. Именно их признание в качестве основы общественной жизни является главным признаком богоугодности народа, а их соблюдение — критерием нравственно достойного поведения. В содержательном плане справедливость, задаваемая принципами Десятисловия, является равным возмездием. Речь идет об уходящем корнями в родоплеменные отношения принципе талиона, или воздаяния равным за равное. Это хорошо видно на примере принципа «Не убивай». Заметим, что по духу и букве Пятикнижия сфера действия требования «Не убивай» ограничена 53 Израилем. Что касается наказаний за отступление от требования «Не убивай», то они заключаются в том, чтобы отвечать убийством на убийство, если нет очевидных доказательств того, что оно было совершено непредумышленно, увечьем на увечье, по принципу: жизнь за жизнь, око за око. Такой же принцип кары действует и в других случаях. По отношению к лжесвидетелю, например, Моисей предписывает: «Сделайте ему так, как он злоумышлял сделать своему брату. И истреби зло из своей среды. И остальные услышат и испугаются, и не станут больше делать подобное этому злодейству среди тебя. И пусть не пощадит твой глаз: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу» (Втор., 19:19—21). Особенности Декалога как нормативной программы Декалог представляет собой документ эпохи, когда общественное сознание оставалось синкретичным, не расчленялось на обособленные формы — религию, мораль, право. Нравственные требования в нем даны вместе с их религиозным обоснованием и юридическими следствиями. Они сформулированы Богом, воплощают божественную правду. Отсюда — их безусловный, категоричный» характер. Не подлежащая обсуждению и не допускающая отклонений обязательность этих требований гарантирована тем, что они являются одновременно суровыми юридическими законами. С этим также связаны некоторые особенности Декалога. Декалог (а) концентрирует внимание на внешних действиях человека, оставаясь равнодушным к тому, что можно обозначить как моральный образ мыслей; в нем (б) награды и наказания оторваны от личных деяний и распространяются на далекое потомство, что противоречит идее индивидуальной нравственной ответственности. Наконец, (в) Десятисловие не знает идеи загробного воздаяния или иной перспективы, призванной гарантировать награду за добродетельность поведения. Центром всех усилий Моисея является государственное устройство Израиля, создание политического пространства для становления и развития народа. Моисей учил не как философ, а как законодатель. Он делал ставку не на свободу духа, а на принудительную силу закона. Поэтому он интересовался по преимуществу поступками, а не состоянием души. Поэтому он распространял ответственность за деяния на потомков, что с государственно-политической точки зрения было благоразумно и эффективно. Поэтому он оставался равнодушным к посмертной судьбе человека. Только в свете основной задачи, которую решал Моисей, — переход из естественного состояния в государственно-правовое, от разрозненных племен к единому народу, идентифицирующему себя в качестве народа через собственного Бога и установленные им законы, — можно понять своеобразие Десятисловия. Законы Моисея — законы Израиля. Отношения к другим народам далеки от канонов Десятисловия. Они остаются враждебными. Как оценить двойной стандарт поведения ветхозаветного человека и можно ли считать моральным 54 столь избирательный кодекс поведения? Разделение людей на «своих» и «чужих» не было изобретением Моисея. Оно существовало задолго до него. Каннибальская «этика» была элементом наличной социальной реальности, подобно тому, как змеи или песьи мухи были элементами наличной физической реальности, и в этом качестве она получила отражение в Пятикнижии. Моисей просто считается с реальностью, считается с изначальной враждой племен. Его собственные же усилия направлены на то, чтобы ограничить, умерить эту вражду. В этих целях он крайне сужает число народов, которые находятся вне какого-либо запрета, не подлежат никакой пощаде. По отношению к остальным народам враждебное отношение подчиняется уже определенным правилам (если враждебный город сдавался добровольно, то он не подлежал разграблению, если он брался штурмом, то месть не распространялась на женщин и детей и т.д.). Моисей не только локализует беспощадную жестокость, считая, что она оправдана только по отношению к семи непосредственным конкурентам Израиля в его праве на Палестину. Он одновременно подводит под эту жестокость другую (нерасовую) аргументацию, оправдывая ее тем, что речь идет о народах, практикующих человеческие жертвоприношения и другие варварские обычаи. Важно отметить, что такая беспощадная жестокость предписывается Моисеем и по отношению к израильским общинам, ставшим на путь вероотступничества: все живое в них, и люди, и скот, а также имущество — словом, все подлежат полному уничтожению. Эти уточнения не отменяют, разумеется, факта ограниченности этики Моисея, но они позволяют понять, что речь идет об ограниченности исторической, которую можно интерпретировать как один из этапов на пути всечеловеческого расширения морального горизонта. Установления Декалога — прежде всего: «не убивай», «не прелюбодействуй», «не кради», «не лжесвидетельствуй» — вошли в культуру как всеобщие требования, без первоначальных исторически обусловленных ограничений. Они стали важной составной частью нравственных канонов христианства и ислама, общечеловеческой основой нравственности. Об избранном народе и справедливости Бог заключает завет с евреями, выделяет их среди всех прочих народов. Дети Израиля избранны. В чем же заключается их избранность? В том, прежде всего, что они призваны следовать воле единого Бога, строить свою жизнь по законам справедливости. Свое покровительство израильтянам Бог «аргументирует» не их заслугами, а недостатками их врагов: «Не за твою праведность и не за добродетельность твоего сердца ты выйдешь овладеть их страной, но за злодейство этих народов» (Втор., 9:5). Злодейство последних прежде всего заключалось в практике человеческих жертвоприношений. Отмена этого обычая запечатлена в прекрасном рассказе об Аврааме и его сыне Исааке: Авраам демонстрирует 55 послушание Богу, доходящее до готовности пожертвовать самым дорогим — собственным сыном, но в последнюю минуту ангел останавливает его занесенную над отроком руку и рядом оказывается овен, который и был принесен в жертву. Она выражена в категорическом запрете: «Не убивай». Это был великий духовный переворот, связанный с появлением монотеистической религии иудаизма. В отличие от прочих племен, которые практикуют человеческие жертвоприношения, полны темных предрассудков, живут в раздорах, перед евреями через единобожие открывается перспектива единения на основе праведных законов. «И кто тот великий народ, у которого законы и приговоры праведны так, как все это Учение, которое я даю вам нынче» (Втор., 4:8). | Этот переход от варварства к цивилизации, от племенного быта к государственному бытию, от слепых страстей к сознательной нравственно- юридической регуляции жизни дается нелегко. Самоизображение еврейского народа, которое мы находим в Торе, является суровой самокритикой и больше похоже на саморазоблачение. «Народ с твердым затылком» (Втор., 9:13), — говорит Яхве о своем народе. Возмущенный его необузданностью, близорукостью, отсутствием веры и воли к свободе, он даже хотел (и не один раз) истребить «жестоковыйный» народ. Моисей видит свое назначение в том, чтобы подтянуть израильтян до практического осознания ими необходимости жить справедливо. При таком понимании избранность народа — больше, чем эгоизм круговой поруки. Это еще — труднейшая историческая задача, нравственный императив. Субъектом этики Моисея является народ. И в этом качестве она является этикой справедливости. Идея справедливости составляет смысловой центр всего учения Моисея. Идея милосердия в ней выражена крайне слабо, а если иметь в виду милосердие в его евангельском понимании, то и вовсе отсутствует. Говоря точнее, милосердие в ветхозаветной этике не обрело самоценного значения, оно существует в связи со справедливостью, выступает как особая ее форма. Ветхозаветная мораль является суровой и беспощадной. Яхве характеризуется в Пятикнижии как грозный, карающий Бог. Чаще всего он бывает гневен и жесток. Вместе с тем он именуется также Богом милостивым (Втор., 4:31). В чем же состоит его милостивость? Вспомним, как Яхве, разгневавшись на слабодушие своего народа, решает извести его. Но затем проявляет милость к израильтянам и... обрекает их на сорокалетнее блуждание по пустыне. Другой пример такого же рода: Яхве карает взрослых израильтян тем, что они умрут, не дойдя до цели. Эту же участь по справедливости должен разделить с ними и Моисей. Однако Бог благоволит к своему пророку и это выражается в том, что он дозволяет Моисею перед смертью бросить взгляд на Ханаан. Милосердие Яхве — милосердие судьи, который склоняется к минимальному сроку осуждения в рамках того, что предусмотрено соответствующей статьей уголовного кодекса. Милосердное начало в 56 ветхозаветной этике обнаруживается в особом отношении к вдовам и сиротам. Бог предостерегает от соблазна воспользоваться их слабостью. Но как при этом он гарантирует и обосновывает свое милосердие? «А жильца не притесняй и не подавляй его, ибо жильцами вы были в Стране Египетской. Всякую вдову и сироту не угнетай. Если ты будешь угнетать его, то если он возопит ко Мне, услышу Я его вопль, ибо милостив и милосерден Я — говорит Яхве — И возгорится мой гнев, и Я убью вас мечом, и будут ваши жены вдовами, а ваши сыновья сиротами» (Исх., 22:21—23). Здесь милосердие разрешается в гневе (поскольку я милостив, я убью вас) и прямо совпадает со справедливостью по формуле: око за око (ваши жены станут такими же вдовами, а сыновья такими же сиротами, которых вы угнетаете). Моисей оценивается в Библии как «самый кроткий человек из всех людей, которые на земле» (Чис., 12:3). И это нисколько не противоречит тому, что он жестоко карал бунтовщиков. Его кротость выражалась не в жалости и прощении, а в характере наказания — в том, что его гнев знает границы, задаваемые нормами справедливости, а его суровость не столь беспощадна, как она могла бы быть. Кротость, милосердие в этике Моисея — это справедливость как щадящая, более мягкая (по сравнению с неограниченной местью) форма человеческих взаимоотношений и как щадящая (мягкая) форма самой справедливости. Десятисловие как программа достойной человека жизни говорит о том, что не ум, не хитрость, не сила, не красота и не какие-нибудь иные антропологические свойства делают человека человеком, а его способность жить по законам, предначертанным Богом, по законам справедливости. Умение человека быть справедливым как раз и является пробой его ума, силы, красоты. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ 1. Каково нравственное значение облика Моисея как политического вождя и религиозного наставника народа? 2. Как соотносятся между собой религиозные и моральные запреты Декалога? . 3. Что скрыто за безусловной, категорической формой заповедей Моисея? 4. Каково конкретно-историческое и абсолютное, общечеловеческое содержание требования «Не убивай!»? 5. В чем заключается этико-культурный смысл идеи божественного происхождения моральных принципов ? ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА Библия. Исход, 19—23. Гальбиапш Э., Пьяцца А. Трудные страницы Библии (Ветхий завет). Милан — Москва, 1992. Гл. X. 57 ТЕМА 6 ИИСУС ХРИСТОС ____________________________________________________________________ Этику Иисуса Христа кратко можно определить как этику любви. На вопрос о том, что 58 является для него главной заповедью, Иисус ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя». (Мф, 22:37—39). О жизни и учении Иисуса Христа мы знаем по свидетельствам его учеников и учеников его учеников. Эти жизнеописания называются Евангелиями и различаются между собой именами повествователей. Подлинными считаются четыре Евангелия — от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна, канонизированные христианской церковью в IV в. ____________________________________________________________________ Жизнь Включение Иисуса Христа в ряд великих моралистов может вызвать внутренний протест у верующих. И тем не менее оно вполне оправданно. Как повествуют Евангелия, Христос является сыном Бога, родившимся, как считается, в результате непорочного зачатия. На землю он послан Богом с миссией подготовить людей к последнему страшному суду, своей жертвенной судьбой указать им путь к спасению, который сами они в силу глубокой греховности найти не способны. Он явился в качестве Мессии («Христос» есть греческий перевод этого слова) и по завершении земного пути снова вознесся на небеса. Вместе с тем это — человек по имени Иисус (еврейское — Иешуа), родившийся в определенной семье, среди определенного народа, в определенное время и в определенном месте. Вся доступная человеческому разумению жизнь Иисуса от зачатия до смерти протекала по человеческим законам. Тот, о ком мы говорим, является и Иисусом, и Христом, — и человеком, и Богом одновременно. Особо следует подчеркнуть: не получеловеком и полубогом, а в полной мере человеком и в полной мере Богом. Полнота божественной сущности в нем соединяется конкретностью единичного человеческого существования. Из та кого понимания образа Иисуса Христа следует, что о нем можно говорить и на языке теологии и на языке науки, он может быть и предметом веры, и предметом рациональной критики. Мы будем рассматривать его жизнь и учение, не выходя за рамки человечески достоверных и логически допустимых суждений. Иисус — еврей из рода Давида, родился в простой семье плотника. От предполагаемого дня его рождения и ведется начало нашего летоисчисления, хотя принято считать, что он родился двумя-тремя годами раньше. Отца его звали Иосифом (он умер еще до того, как сын выступил в роли учителя), мать — Марией. Они жили в Назарете, маленьком городе Галилеи. Родился Иисус в Вифлееме под Иерусалимом, куда Иосиф с Марией обязаны были прибыть из- за проводившейся в это время переписи населения. Случилось это в хлеву, где была вынуждена остановиться бедная семья. Над младенцем были совершены принятые в иудейской среде обряды (обрезание на 8-й день, ритуальное посвящение Богу на 40-й день). Вскоре семья убежала в Египет, чтобы спасти сына. Правившему тогда в Иудее царю Ироду стало известно, что в Вифлеем пришли волхвы с востока поклониться младенцу, которому, судя по расположению звезд, якобы суждено было стать царем Иудейским. Не зная, о 59 ком конкретно идет речь, и боясь за будущее своего трона, Ирод отдал приказ уничтожить в том городе всех младенцев до двух лет. С тех пор имя Ирода, стало нарицательным обозначением бесчеловечности. После смерти Ирода Иосиф с семьей вернулся в родной Назарет. Далее канонические Евангелия ничего не сообщают о жизни Иисуса до того момента, пока он не выходит на общественную арену в качестве мессии, за исключением одного эпизода, о котором повествуется в Евангелии от Луки. Когда Иисусу было 12 лет, семья приехала в Иерусалим на праздник пасхи. На обратном пути родители обнаружили, что с ними нет сына. Обеспокоенные, они вернулись в город, три дня искали его и нашли в храме, где он слушал и спрашивал учителей. Иисус, по-видимому, рано обнаружил интерес к духовным вопросам. Он обучился ремеслу плотника. Хорошо знал книги Моисея и пророков. Другим источником его умственного вдохновения были наблюдения над жизнью простых людей — жнецов, пахарей, виноградарей, пастухов, а также необычайная красота родной северной Палестины. Достижения греческой науки и философии, политические идеи Рима, представления об устройстве современного ему мира — все это осталось вне поля его зрения. Иисус, разумеется, был знаком с еврейской схоластикой, составившей впоследствии Талмуд, но решительно отвергал ее. Его мировосприятие представляло собой удивительное сочетание духовной глубины и простодушной наивности. С собственным учением Иисус выступил в 30 лет. Непосредственным знаком для начала миссии Иисус посчитал пророческую деятельность его родственника по материнской линии, молодого пустынника Иоанна Крестителя, в котором он увидел своего предсказанного в священных книгах предтечу. Проповедовал Иисус три года, после чего он был обвинен синедрионом в богохульстве и казнен (распят на кресте). Решение было принято синедрионом и утверждено римским прокуратором Понтием Пилатом. Казнь осуществили римские власти. Примененная к нему форма казни считалась самой позорной, предназначенной для рабов и разбойников. Иисус Христос был распят за слово, за мысль, за учение. И сделали это две силы: государственная власть (светская и духовная) и разъяренная толпа. У Иисуса перед лицом насильственной смерти были сомнения, он просил Бога, чтобы «миновал его час сей» (Мк., 14:35). Однако он быстро преодолел минутную слабость и обнаружил спокойную решимость пройти свой путь до конца. О величии и внутренней гармонии его духа точно так же, как и о смысле его учения, свидетельствуют слова, произнесенные им на кресте: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают». Это он просил о своих палачах, о тех, кто внизу делил его одежды и злорадно кричал: «Пусть спасет себя самого, если он Христос». |