Решение Susan Fox "A wedding in the family"

• Название: Решение Susan Fox "A wedding in the family"
• Дата: 13.07.2022
• Размер: 1.31 Mb.
• Имя файла: Foks_Suzen_V_nebesah_prinimaut_reshenie_Litmir.net_bid157398_ori.doc
• Тип: Решение; #630379
• страница: 4 из 12

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лиллиан сидела на кровати в комнате для гостей, где горели все светильники, и никак не могла унять дрожь. Услышав, что кто-то идет по коридору, она сжалась и замерла, потом узнала уверенную походку Рая. Он постучал сперва в одну дверь, затем в другую.

Переходя от двери к двери, Рай каждый раз тихо звал ее: «Лиллиан?» Чем ближе он подходил, тем больше она нервничала. Дрожащим голосом она ответила: «Я здесь», и он сразу подошел к ее двери.

Когда он остановился, она крикнула:

— У вас в доме змеи, мистер Парриш!

Рай приоткрыл дверь, чуть поколебался, потом распахнул дверь шире.

Увидев, что он в одних джинсах, Лиллиан вдруг вспомнила, как прижималась к этому высокому, крепкому телу, какое удивительное наслаждение испытала, когда лежала там, у него на кровати. Она все еще ощущала прикосновение его горячей кожи, чувствовала его поцелуй. Волна желания накатила на нее, когда она вспомнила, с какой страстью он целовал ее.

Его лицо потемнело, будто он читал ее мысли.

— Бастер принес вам добычу. Таким образом он оказал вам честь и выразил свою привязанность. Змея — мертвая.

Лиллиан молчала, стараясь изо всех сил скрыть облегчение. А Рай продолжал:

— Змею я выбросил, а Бастера запер в гараже Дови сейчас прибирает вашу кровать. И хотя вы вряд ли осмелитесь ночевать там снова, он стелет чистое белье на случай, если вы передумаете.

Губы его дрогнули, показывая тем самым, насколько невозможным ему это казалось. Лиллиан заметила, как изменилась его интонация, и побледнела.

О Господи, неужели ей придется идти туда и спать на той кровати? На лице Рая явно читалось презрение к «неженке».

Надеясь избавиться от подобной перспективы, она рискнула заметить:

— Но я уже легла в эту кровать.

Губы Рая опять скривились в усмешке.

— Всего лишь полчаса назад. Там сейчас заменят белье, и она будет как новая.

Он достаточно ясно выразил свое требование, и сердце Лиллиан упало. Минуту она изучала покрывало, потом осмелилась поднять глаза.

— Я п-подумаю, — выдохнула она. Рай кивнул. Быстрым взглядом окинул очертания ее тела под покрывалом, и его синие глаза сверкнули.

Ей вдруг очень захотелось вернуться в Нью-Йорк, к привычному образу жизни и окружению: там нет высокомерных особей мужского пола с крепкими мускулистыми телами и с необыкновенных размеров мужскими достоинствами.

В Нью-Йорк, туда, где великосветские красавцы глядят сквозь нее и крайне редко подходят. В Нью-Йорк, где воспитанные и утонченные мужчины не станут швырять ее на кровать. В Нью-Йорк, где она не только будет в безопасности, но, возможно, и вычеркнет из памяти то бурное сексуальное возбуждение, восхитительное и пугающее... В Нью-Йорк, где не будет Рая Парриша, который целовал ее столь искусно...

— Если только вы не пожелаете зайти ко мне в комнату.

От этого низкого чувственного голоса у нее перехватило дыхание. Рай словно читал ее мысли и знал, как тянет ее к нему...

Не в состоянии произнести ни слова и чувствуя, как у нее пересохло во рту, Лиллиан лишь отрицательно покачала головой.

Проворчав «спокойной ночи», он послал ей зовущий взгляд — дрожь пробежала по ее телу.

У двери он задержался.

— Обязан попросить прощения за то, что назвал грязной. Ошибся. — И, словно ничего не произошло, вышел из комнаты.

Руки Лиллиан тряслись, сердце колотилось. Так вот что такое похоть. Напряженная, неподвластная разуму, страстная тяга к чему-то такому, без чего тело словно умирает.

Долго еще Лиллиан не могла уснуть...

Спала она до девяти часов утра, разбудил ее голос мальчика в коридоре.

За дверью ванной она обнаружила халат, накинула его и поспешила в свою прежнюю комнату, собираясь взять нужные вещи и вернуться обратно, чтобы одеться. Но как только увидела чудесную спальню, в которой не осталось ни следа кошмарного происшествия, решила остаться.

Немного позже она вышла оттуда, аккуратно причесанная и накрашенная, в синих блузке и брюках, которые выглядели свежими и только что отутюженными.

Вспомнив прошлую ночь, она пришла в ужас от того, что творила. Налетела на хозяина, вцепилась в него — какой кошмар! И только необходимость встретиться с ним лицом к лицу и любым способом показать себя сдержанной, хорошо воспитанной побуждала ее шагать дальше по коридору к главной части дома. Чем скорее она справится с трудной задачей, тем быстрее успокоится. А потом и сестра вернется.

Как только она вошла в кухню, ее поприветствовал Дови.

— С добрым утром, мисс Лиллиан. Сочувствую вам, — с искренним дружелюбием произнес он.

Лиллиан улыбнулась:

— Спасибо за то, что привели в порядок мою комнату, Дови. Выглядит так, будто ничего и не случилось.

У Дови округлились глаза:

— Эта старая гремучка была огромной, точно. Похоже, глупый пес открыл дверь в патио. Должно быть, забыли запереть на ночь.

Лиллиан кивнула и смело улыбнулась.

— Завтракать будете? — спросил повар.

— Уже поздно. Могу подождать до ланча, — ответила она и посмотрела через открытую дверь в патио. Бастер стоял в тени от навеса, взгляд его был устремлен к двери, все внимание приковано к Лиллиан. Она перевела взгляд на повара: — А Кофе можно?

— Конечно. — Дови налил ей кофе. Лиллиан яла чашку и поблагодарила. Дови кивком головы указал на патио. — Старина Бастер натворил бед, поэтому сегодня его привязали. Мальчишка очень расстроился, когда хозяин сказал ему об этом за завтраком.

Лиллиан вдруг заволновалась:


— С собакой ведь ничего не произойдет?

— Точно не знаю, — ответил Дови. — На нашем ранчо хватит места для резвого большущего пса, как этот, если он не опасен людям или скоту. Так что все зависит от того, считает ли босс дохлых змей опасными. — И он покачал головой. — Тетя Джои уже определенно заявила, что не возьмет Бастера, если мальчик опять к ней поедет. Сейчас старина Бастер не в чести. Что с ним будет, не знаю.

Лиллиан полюбопытствовала:


— А что, Джои не живет с родителями?

— Его папа с мамой погибли в авиакатастрофе, когда ему был год, — сообщил Дови. — И Джои с Бастером жили у сестры его матери, но слишком уж громко они себя ведут, когда вместе, а там две девочки, вот босс и пригласил Джои на лето. — И он довольно хмыкнул. — Здесь настоящий рай для мальчишек и собак. Открытое пространство, куча мест, которые можно исследовать... — Он говорил, вытирая стол и делая другие свои дела, а голос теперь звучал, как тоскливая песня, протяжно и тихо.

Лиллиан перевела взгляд на щенка, а тот, едва увидел, что она обратила на него внимание, начал скулить и дергаться на цепи. Лиллиан никак не могла понять, как можно здорового энергичного пса держать на цепи.

Девушка вспомнила свою собаку, и ей стало грустно. Родители умерли, когда Лиллиан была чуть младше Джои. За два года до этого отец подарил ей на Рождество крошечного йоркширского терьера, который был очень хорошо воспитан, но бабушка все равно отдала собаку в чужие руки.

— Не понимаю, почему твой отец позволил держать в доме это отвратительное животное, — заявила она.

Отказ бабушки оставить ей собаку разбил Лиллиан сердце. Она умоляла бабушку сказать, у кого теперь терьер, но та отказала ей и в этом.

По прошествии нескольких лет Лиллиан начала подозревать, что бабушка обманула ее и на самом деле приказала убить собаку... Лиллиан захотелось вмешаться в судьбу Бастера, несмотря на его буйный характер, сохранить его для Джои.

Может быть, стоит поговорить с Раем, чтобы он оставил щенка? Ведь наверняка в Техасе существуют специальные заведения для обучения собак. Тогда Бастер может стать полезным на ранчо. Пасут же собаки овец, так почему бы Бастеру не пасти коров? Если мальчику придется расстаться со своим щенком, то, вероятно, ему будет не так тоскливо, ведь он будет знать, что его собака жива, здорова и живет на ранчо Парришей.

И, почувствовав себя достаточно смелой, чтобы встретиться с Раем, она отставила кофе и спросила:

— А где мистер Парриш? Повар поднял на нее глаза.

— Наверное, в конюшне. Могу позвать кого-нибудь, чтобы вас проводили. — И помолчав, гордо добавил: — У хозяина самые лучшие лошади в этой части Техаса!

Лиллиан не сумела скрыть свой восторг.

— Очень хочу их увидеть, но провожать меня не надо. Если покажете, куда идти, я сама найду.

Через некоторое время Лиллиан двинулась в путь. Дови заставил ее надеть широкополый стетсон, за что впоследствии она была ему очень благодарна. В одиннадцать утра солнце стояло высоко и было жарко.

Выйдя за пределы большого дома, Лиллиан услышала топот коров и лошадей. Она все ближе и ближе подходила к загонам, вокруг которых клубилось облако пыли. Вскоре она увидела конюшни. В одной из них что-то явно происходило.

Из ворот выскочил великолепный каурый жеребец, на шее у него болталась веревка. За ним бежали два ковбоя. Словно дразня их, он замер, как статуя, и стал поджидать, когда ковбой коснется конца веревки. И в ту же секунду отскочил в сторону, а веревка оказалась вне досягаемости его преследователей.

В следующее мгновение конь повернулся и помчался в ее сторону. До чего же красивое животное — поразительное зрелище! Жеребец скакал по дорожке, вдоль которой тянулась ограда, прямо к Лиллиан.

Когда он был уже близко, Лиллиан сняла стетсон, встала на пути жеребца и замахала шляпой.

Конь продолжал нестись вперед. Но только девушка решила уступить ему дорогу, как он затормозил перед ней, подняв облако пыли. От злости, что ему помешали, жеребец встал на дыбы. Лиллиан сделала вид, что его гнев нисколько ее не пугает. Возникла напряженная пауза, и жеребец опустился на передние ноги. Лиллиан спокойно подошла к нему и поймала конец веревки. Конь не стал сопротивляться, хотя опять поднялся на дыбы и пару раз дернул головой.

— Какой же ты красивый, — восторженно сказала она и засмеялась, когда огромное животное уткнулось в нее большими влажными ноздрями. — Да ты это и сам знаешь, — пробормотала она, гладя его по щеке.

Осторожно подошли ковбои, и Лиллиан спросила:


— Вы не станете возражать, если я сама отведу его?

Позади раздался рокочущий голос Рая:

— Я возражаю, но, кажется, и вам, и ему на это наплевать, будь я проклят.

Лиллиан оглянулась. Он быстро шел к ней. Глаза у него были сердитыми.


— Вы действительно умеете обращаться с лошадьми, или вам просто повезло?

Лиллиан проигнорировала его издевку и выдавила холодную улыбку:

— У нас дома есть несколько лошадей, мистер Парриш. Умение обращаться с лошадьми было обязательным элементом нашего воспитания.

Она повернулась к коню, который все еще Дрожал, и ласково потрепала его по холке. Не дожидаясь ответа Рая, она уверенно повела жеребца в стойло.

Рай пошел следом и указал ей на просторное стойло в дальнем конце конюшни. Когда она заперла за жеребцом дверцу, тот положил поверх металлической балки голову и уткнулся ей в руку, требуя внимания.

Рай стоял в нескольких метрах, и Лиллиан вдруг ощутила его близость. Воспоминания о прошлой ночи вновь нахлынули на нее. Она чувствовала себя зависимой от Рая и понимала, что это сексуальное желание. Оставаться с ним наедине становилось опасно.

— Он красивый, — заметила она и погладила жеребца по шее.

— Хлопот с ним много, — отозвался Рай.


— Он работает на ферме или его держат только на племя?

— В зависимости от времени года.

Рай явно не хотел разговаривать с ней. А она надеялась, что сумеет незаметно перейти к теме щенка. Лиллиан бросила на него быстрый взгляд и почувствовала, как начинает гореть ее лицо, когда увидела, с каким вниманием Рай ее изучает. Нервное состояние достигло апогея, и ей потребовалось время, чтобы вспомнить, зачем он ей понадобился.

Еще раз похлопав коня, она отошла от стойла, стараясь сохранять дистанцию между собой и Раем.


— Я думала о Бастере: что с ним будет?

Лицо Рая стало суровым.

— Вот как? Я-то решил, что вы пожелаете, чтобы его убрали подальше.

С изумлением и ужасом она выдавила:

— Н-нет... нет... разумеется, нет. Он вовсе не такой уж страшный. В конце концов, змея была мертвая. — Лиллиан вдруг запнулась, когда увидела, что Рай отвел взгляд, словно она действовала ему на нервы. Разглядывая его красивый профиль, она заметила, что у него дергается щека. И тихо добавила: — Любимому щенку ребенка надо дать шанс.

Он повернул к ней сверкающие глаза.


— Вам-то что до мальчика и до собаки? Неужто вы думаете, что я — бессердечный сукин сын?

Опять Рай Парриш угадал ее тайные предположения... что он действительно бесчувственный негодяй. Лиллиан боялась, что скотовод обойдется с собакой жестоко, и только поэтому решилась поговорить с ним.

— Простите, — спокойно извинилась она. — Мои соображения явно раздражают вас. — И двинулась к выходу в надежде побыстрее ускользнуть.

Его резкий окрик остановил ее:

— Я думал, что женщин вроде вас интересуют только они сами.

Лиллиан обернулась. Он стоял, глядя на нее, скрестив руки на груди, и выглядел высокомерным и властным, каким, как считала Лиллиан, и являлся на самом деле.

Его слова не только обидели ее, но и рассердили.

— Можете думать, что вам угодно. Сомневаюсь, что вы относитесь к людям, которые способны менять свое мнение.

И опять двинулась к выходу, но он снова заговорил:


— Хотите знать, что я сделаю с собакой?

Лиллиан чувствовала, что в Рае Паррише есть нечто жестокое, грубое, нечто, что заставляло не верить ни в доброту, ни в сочувствие этого человека, которые в нем, может быть, и присутствовали.

И она испуганно выпалила:

— Что?


— Как только вернусь, тут же отпущу Бастера. Ну как, Принцесса, такие действия вы одобряете?

Лиллиан смущенно смотрела на его упрямое лицо.


— И он останется у мальчика?

— Пока Джои живет у Парришей, он будет с ним. Если же осенью мальчику придется уехать к тете Дженни, Бастер останется здесь.

Лиллиан с облегчением заулыбалась, а он тем временем протянул:

— А остальное не вашего ума дело.

Улыбка замерла у нее на губах. На мгновение ей почудилось, что за каменной броней скрывается нечто человеческое. Но его последняя фраза прозвучала как угроза.

— Спасибо за информацию. — Повернувшись, она зашагала к дому.

Лиллиан, Рай и Джои молча обедали на кухне. Напряжение, возникшее между взрослыми, казалось, подействовало и на мальчика, хотя Лиллиан и пыталась пару раз заговорить с ним. Обед подходил к концу, когда они услышали, как открылась парадная дверь.

Извинившись, Джои выскочил из-за стола и помчался к кухонной двери посмотреть, кто там. И тут же резко свернул к двери, ведущей в патио. Положив руку на задвижку, он спросил Рая:


— Можно мне уйти, Рай?

Рай еле кивнул, и мальчик мгновенно выскользнул наружу.

С удивлением Лиллиан увидела, что Дови снял фартук и вышел в столовую.

Громкое «Дома кто-нибудь есть?» прокатилось по всему зданию. Рай взглянул на Лиллиан и произнес:

— Готовы, Принцесса? — Он отодвинул стул, но вставать не стал, а только крикнул: — Проверь сама.

— Привет, ковбой! — кокетливо воскликнула Ракель из прихожей. Лиллиан похолодела. Ее сестра пребывала в хорошем расположении духа — достаточно хорошем, чтобы заигрывать с братом своего жениха.

Вытирая салфеткой губы, Лиллиан ощутила такой страх, что ей захотелось исчезнуть. Бросив взгляд на Рая, она поняла, что он наблюдает за ней, и попыталась взять себя в руки. Не станет Же сестра закатывать скандал в присутствии жениха и Рая. Правда, пара колкостей из уст Ракель могут быть пострашнее скандала.

Лиллиан приготовилась к худшему, ведь Ракель ведет себя всегда так, как ей вздумается. Она приготовила дежурную улыбку, когда в кухню вошла сестра.

Ракель Ренард была красавицей с рыжими волосами, фарфоровой кожей и сияющими, подобно драгоценным камням, голубыми глазами. За время, проведенное в Техасе, она стала еще краше. Ракель была из тех женщин, которые гордятся своей красотой, и не только одевалась так, чтобы привлечь к себе внимание, но и вела себя соответствующе.

Сделав несколько шагов, Ракель наконец заметила сестру.


— Лиллиан! — И замерла на месте. Изумление на ее красивом лице внезапно сменилось яростью. — Что ты тут делаешь?

Лиллиан удалось сохранить улыбку.

— Приехала познакомиться с твоим женихом.

— Врешь!

От злости, прозвучавшей в голосе Ракель, у Лиллиан заболело сердце, но прежде, чем она успела покачать головой, Ракель успокоилась. С холодной улыбкой она произнесла:

— Лиллиан говорит, что приехала познакомиться с тобой, Чад.

Лиллиан поняла, что последует на сей раз.

Все же она встала и взглянула на Чада: высокий и красивый, он был копией Рая, только чуть помоложе.

— Привет, Чад, рада встрече с вами.

Ракель моментально продолжила:

— Да, Чад, не сомневаюсь, что она рада встрече с тобой. Лиллиан так редко видит мужчин. — И она фыркнула, наблюдая, как краска заливает щеки сестры. — А наша бабушка все пытается сделать Лиллиан более представительной. То ставит ей пластинки на зубы, чтобы их выправить, то затевает хирургическую операцию, чтобы выпрямить нос... А она послушно следует всем указаниям Евгении, стараясь обрести манеры бесчувственного манекена, каким мечтает быть.

Взгляд Лиллиан метался от Чада к сестре.

— Ракель, это...

— Беда в том, — продолжала Ракель, и голос ее становился все громче, — что Лиллиан никогда не сумеет стать такой, какой хочет ее видеть бабушка. И все потому, что наш папочка завязал романчик в том же году, когда женился на моей матери. И на свет появилась Лиллиан.

Лиллиан вскрикнула, но Ракель продолжала:

— Таким образом, мне, по сути дела единственному ребенку, постоянно приходилось терпеть старшую сводную сестру. — И Ракель расхохоталась, видя смущение Лиллиан.

До Лиллиан не доходил смысл слов Ракель, но было очевидно, что та пребывала в такой ярости, что была готова разодрать сестру на части. Лиллиан никогда не умела противостоять Ракель. И она тихо попыталась вставить:

— Может быть, нам лучше поговорить наедине...

От этого предложения ее сестра снова взорвалась:

— Нам лучше говорить при всех, ты, маленькая ханжа. Ты же приехала только потому, что тебя прислала Евгения. Хочет через тебя напугать Меня тем, что лишит денег, ведь так? Ты приехала, мечтая о том, чтобы бабушка из благодарности полюбила бы и тебя! — И уверенно добавила: — Только этого не произойдет никогда.

Наступила напряженная тишина. Тогда заговорил Чад:

— Черт, Роки, довольно. — Он коснулся ее руки, но она отшвырнула ее и прошипела:

— Нет, не довольно.

От ужаса Лиллиан была не в состоянии произнести ни слова. Она не верила своим ушам.

Сестра так сильно изменилась... она стала еще хуже. У Лиллиан перехватило дыхание.

— Кто-то должен был сообщить тебе правду и поставить тебя на место, — продолжала Ракель. — Но если бы ты это знала, то у бабули не было бы такой необыкновенно преданной внучки. Никто не говорил тебе, что ты — папочкин выродок и что он потребовал, чтобы мама вырастила тебя как свою собственную дочь, а иначе бы он не женился на ней.

Лиллиан так потрясли слова сестры, что она лишь озадаченно спросила:

— Что?

— Ты, маленькая воображала, — злобно продолжала Ракель, приближаясь к Лиллиан, — всегда такая чистенькая и правильная. Будто твои хорошие манеры делают тебя лучше других.

Лиллиан стояла, застыв на месте, испытывая жуткий стыд оттого, что была выставлена на позор прямо на глазах чужих людей. Но больше всего ее потрясла новость, которую она только что узнала. Получается, что у них с Ракель разные матери? Неужели Ракель действительно известно то, что неведомо ей?

И все же Лиллиан мгновенно поняла, что Ракель говорит правду. Теперь ей стало многое понятно. Их мама всегда больше любила Ракель, уделяла ей все свое внимание и заботу, а Лиллиан постоянно игнорировала и обращалась с ней прохладно. И это могло сильно отразиться на детстве Лиллиан, если бы отец, который всегда любил ее, не нанял нянек для каждой из своих дочерей.

Ракель была мамочкиной дочкой, а Лиллиан — папиной. И только в восемь лет Лиллиан почувствовала, что это неестественно. Потом ее родители погибли в авиакатастрофе. А теперь... узнать так вдруг, что ее мать на самом деле не ее...

— Господи, держите ее, а то она в обморок шлепнется. — Презрительные слова Ракель подействовали на Лиллиан как пощечина. Словно сквозь туман, она увидела, как Чад подбегает к ней и берет под руку, а Рай встает.

Тихие слова Чада «Мисс Лиллиан?» развеяли туман, а искреннее сочувствие в его глазах окончательно привело ее в чувство. Она не привыкла к подобному проявлению заботы и сострадания, тем более от совершенно незнакомого человека.

— Мне... мне хорошо.

Голос Рая прозвучал грубо и резко:

— Чад, мисс Лиллиан лучше прилечь у себя в комнате.

Лиллиан отрицательно покачала головой.

— Нет. Нет, спасибо, — отказалась она и взглянула на сестру. — Мне хотелось бы поговорить с Ракель. Наедине.

Прелестное лицо Ракель вспыхнуло.

— Я все сказала, что хотела. Ну, давай, будь послушной девочкой на побегушках и позвони Евгении. Сообщи ей, что она и ее близкие друзья на следующей неделе получат приглашения на свадьбу.

И с этими словами Ракель устремилась вон.