Российские немцы трагедия одного народа. Российские немцы трагедия одного народа В. Шайдуров
 Скачать 28.27 Kb.
|
|
Российские немцы: трагедия одного народа В.Шайдуров, Барнаул Кто такие российские немцы? Какова история их существования в России? На этот и многие другие вопросы ответить достаточно сложно без рассмотрения различных аспектов российской истории. Не затрагивая всего спектра проблем, остановимся лишь на некоторых из них, а именно на вопросах государственной политики по отношению к немцам. К середине XVIII в. Россия оформилась как многонациональное государство, проводившее определенную национальную политику. Достаточно отчетливо ее последствия видны на примере российских немцев-колонистов, массовое переселение которых в Россию продолжалось на протяжении второй половины XVIII – первой половины XIX в. Именно в период царствования Екатерины II, Павла I, Александра I в отношении российских немцев проводилась открытая протекционистская политика, выражавшаяся , в частности, в предоставлении различных налоговых послаблений. Середина прошлого века в истории России характеризуется изменениями во всех областях общественной жизни. Особенно отчетливо это прослеживается на примере буржуазно-демократических реформ в период правления Александра II. Либеральные реформы, несомненно, имели положительное значение для последующего развития российской государственности. Однако проводившиеся в те годы мероприятия в некоторой степени имели негативные последствия для определенных групп населения, в том числе и для российских немцев. Нарушение сложившегося равновесия между данной субнациональной группой и государством привело к возникновению национального конфликта особого рода. В основе его была несовместимость интересов сторон, вовлеченных в противостояние. Но этот процесс разворачивался не совсем обычно – немецкое население ответило на меры, принимаемые по отношению к нему (реформа немецкой колонии по Закону от 4 июля 1871 г., введение всеобщей воинской повинности в 1874 г. и др.), началом массовой эмиграции за пределы Российской империи. Основными местами нового поселения российских немцев (Ru Я landdeutschen, german russian) стала Северная и Южная Америка. По данным Ш.А.Богиной, в течение 70 – 80-х гг. прошлого века только в США переселилось около 10 тыс. выходцев из поволжских и южнороссийских колоний 1 . В Канаду же в течение последней трети XIX в. выехало около 75 тыс. меннонитов, 10 тыс. лютеран и католиков, более 5 тыс. представителей прочих вероисповеданий, которые составили около 40% эмигрантов-немцев на Среднем Западе 2 . В 1870-е гг. возникают немецкие колонии также в ряде стран Южной Америки, куда выехало немало бывших колонистов. Какие последствия имела эта акция для экономики и культуры, объяснять не приходится. Наступление на немецкие поселения на этом не закончилось. В 1890-е гг. российские власти начали вмешиваться в систему образования. 24 февраля 1897 г. Государственный Совет министерства народного просвещения распорядился по мере возможности вводить в школах бывших иностранных колонистов преподавание на русском языке, оставив изучение родного языка и Закона Божьего их исповедания в числе уроков, необходимых для усвоения этих предметов. С одной стороны, данный шаг был направлен на введение единой с русскими школами программы образования, что давало бы возможность немцам продолжать обучение в учебных заведениях последующих ступеней вплоть до университетов. С другой – это означало и давление на национальную школу, и немцы опасались, что будут лишены возможности обучать своих детей на родном языке. Это вызвало новую волну эмиграции из России за океан. События начала ХХ в. не обошли стороной немецкое население России. Сначала правительство П.А.Столыпина инициировало кампанию по ограничению гражданских прав иностранных граждан, в том числе немецких колонистов в вопросах землевладения в трех губерниях Западного края (Киевской, Волынской и Подольской). Однако внесенный в Государственную думу в 1910 г. законопроект вызвал недовольство у думского большинства, а потому в мае 1911 г. правительство вынуждено было забрать его “на доработку”. Но уже в 1912 г. он был повторно внесен в Думу с некоторыми поправками и на этот раз принят. Согласно этому закону, немецкие колонисты, принявшие российское подданство после 1888 г., ограничивались в праве приобретения земельной собственности. К упоминавшимся ранее губерниям на этот раз была добавлена Бессарабская. 1914 год... С этой датой связана еще одна трагедия немецкого народа. Начавшаяся первая мировая война дала повод шовинистически настроенной части общества начать антинемецкую кампанию в России. Она нашла свое выражение, в первую очередь, в депортации немецкого населения из 100-километровой приграничной с Австро-Венгрией и Германией зоны. Произошли погромы в крупнейших городах, в том числе Петрограде и Москве, были введены так называемые ликвидационные законы. Эти шаги правительства, поддержанные, а иногда и инициированные частью общества в лице, например, депутатов Государственной думы, государственных чиновников, представителей предпринимательских кругов, шовинистически настроенными представителями интеллигенции и простого народа, усилили латентный национальный конфликт. Немцы видели две возможности выхода из этой ситуации: эмиграция за рубеж или миграция на окраины России, как можно дальше от политического Центра. Говорить о соотношении этих возможностей достаточно сложно, но одно известно – число мигрировавших в Сибирь, Центральную Азию и на Дальний Восток превысило численность эмигрантов. Пришедшие к власти большевики не оставляли без внимания национальный вопрос. Уже в первые послевоенные годы при ЦК РКП(б) были образованы бюро национальных секций для работы с национальными меньшинствами. Главная задача этих структур сводилась к тому, чтобы облегчить распространение большевизма среди народов России, в том числе и среди немецкого населения, осуществить его советизацию, поставив тем самым под жесткий политический контроль. Однако политическая работа среди немцев не давала должной отдачи. Об этом свидетельствуют, например, следующие данные. В Западносибирском крае в первой половине 1920-х гг. проживало 86 759 немцев, из которых лишь 214 состояли в партии, 215 – в комсомоле, а 182 были пионерами 3 . В работе крестьянских комитетов принимало участие всего 6% немецкого населения региона. Все это говорит о том, как неохотно немцы воспринимали новые политические веяния. При этом следует помнить, что часть немцев-активистов была либо прислана на места из центра, либо совсем недавно находилась в качестве военнопленных в лагерях. В целях усиления работы с национальными меньшинствами в 1923 г. партийные и советские власти пошли на создание национальных сельских советов. К 1925 г. в Сибирском крае было образовано 56 немецких и 30 смешанных сельсоветов. Однако эти шаги не принесли желаемых результатов. Необходимо было принимать более радикальные меры, а потому уже в середине 1925 г. заговорили о возможном создании национальных районов, в частности немецких. Сказалась здесь и ситуация, которая сложилась к тому времени в среде немецких крестьян. По одну сторону стояли достаточно сильные в экономическом и организационном плане меннонитские общества, не терпевшие вмешательства в свои дела, а с другой стороны им противостояли партийные и советские органы, стремившиеся к полному контролю за их жизнью. И именно создание немецких национальных районов, по замыслу властей, должно было сначала ослабить, а затем и вовсе исключить меннонитские организации из общественной жизни немецкого населения. 4 июля 1927 г. ВЦИК принял решение: выделить в Славгородском округе Немецкий район с центром в селе Гальбштадт. То есть созданная сверху квазиавтономия имела конкретную задачу – привлечь экономические и людские ресурсы для построения социализма в отдельно взятой стране. Немецкие районы должны были стать механизмом советизации деревни, население которой, по словам современников, было сплошь кулацким 4 . Каково было отношение рядовых немцев к данной акции? Сегодня говорить об этом достаточно трудно. Вероятно, многие из них надеялись, что в рамках национального района у них появится возможность сохранить традиционную культуру, язык, верования и в целом привычный жизненный уклад. Являясь консерваторами по натуре, они надеялись остаться в стороне от тех акций, которые проходили в СССР, ибо в течение более чем ста лет у них выработалась такая черта, как невмешательство в большую политику и привычка безропотно, по крайней мере внешне, переносить тяготы, выпадающие на их долю по вине власть предержащих. Однако на этот раз события развернулись несколько иначе. Смена политического курса после смерти Ленина не замедлила сказаться на всех сторонах жизни советского общества. Экономические дискуссии закончились победой Сталина и сторонников ускоренной индустриализации. А для этого необходимо было выжать все средства из деревни. “Новый курс” в сельском хозяйстве после кризиса хлебозаготовок 1928 – 1929 гг. был нацелен на коллективизацию индивидуальных хозяйств. Немецкий крестьянин в Сибири традиционно был весьма зажиточным. Достаточно сказать, что доля средне- и крупнокапиталистических хозяйств составляла до 60% 5 . Немецкая деревня являлась на тот момент одной из самых обеспеченных машинами и механизмами, главным образом американского производства. К середине 1920-х гг. немецкое хозяйство начинает восстанавливаться от нанесенного ему гражданской войной и экономической разрухой урона. В 1928 г. по основным хозяйственным показателям немецкий крестьянин достиг довоенного уровня. Наблюдается заметный рост сельскохозяйственного производства: в конце 1920-х гг. на одно хозяйство в Немецком районе производилось свыше 422 руб. товарной продукции (средний показатель для Славгородского округа составлял 270 руб.), товарное производство зерна достигло 80%, до 50% к площади посева составлял пар (по округу – 8%); обеспеченность сложными машинами также была выше, чем в целом по округу – 0,45 трактора на 100 га посева (по округу – 0,24). Для хозяйственного развития немецкой деревни первой трети ХХ в. характерной чертой является высокий уровень кооперированности. Уже накануне 1917 г. охват немецких хозяйств различными формами кооперации составлял от 30 до 100%, к концу 1920-х гг. этот уровень был достигнут вновь. Основными формами кооперации в немецкой деревне были кредитные, племенные, семеноводческие, мелиоративные, машинные товарищества, маслодельческие артели. Немецкие крестьяне являлись основными производителями высококачественного сливочного масла северо-запада Алтая (9 маслоартелей, в которых на 1929 г. было занято 2816 человек), до 80% произведенного ими масла вывозилось за пределы Сибири (Москва, Ленинград), до 50% вывезенного масла отправлялось на экспорт в Великобританию и Германию 6 . Это была не извращенная кооперация, навязываемая коммунистическим режимом, а подлинная кооперация свободных крестьян на истинно добровольных началах. Крестьянам были понятны выгоды от такой кооперации. А потому, полагая, что они имеют уже достаточно высокую степень коллективизации, немцы не проявили рвения в осуществлении планов “большого скачка”. Не стоит много говорить о том, что насильственная коллективизация встретила по всей стране упорное сопротивление. В немецкой деревне эта акция также вызвала недовольство, которое нашло свой выход в открытой и латентной формах. Не касаясь первой, под которой подразумеваются вооруженные выступления, например в Гальбштадте в 1930 г., остановимся на эмиграционном движении 1929 – 1930 гг. как одной из форм скрытого сопротивления укрепляющемуся в СССР тоталитарному режиму. Для немецкого населения, несогласного с политикой партии и правительства, это был выход из продолжающегося национального конфликта. В чем заключалась причина противостояния сибирских немцев и властей? Причины были очевидны: коллективизация и раскулачивание; пятилетка; большие налоги и высокий уровень хлебозаготовок; антирелигиозная пропаганда; призывы юношей-меннонитов в армию; насильственное внедрение русского языка в национальных школах. Участие в антисоветских мероприятиях не только кулаков, но также середняков и бедняцкой части населения свидетельствует о том, что недовольство властями носило действительно общенародный характер. К сожалению, немцы не имели возможности повлиять каким-то образом на проводимые акции. Им не оставалось ничего иного, как прибегнуть к уже ставшей привычной для них мере неповиновения – эмиграции за пределы Советского Союза. О том, насколько массовым было эмиграционное движение на этот раз, говорит тот факт, что только в Славгородском округе эмигранты составили 25,6% немецкого населения, из которых 29% были зажиточные крестьяне, 56,4% — середняки и 14,6% — бедняки и батраки 7 . Еще более наглядно о массовости движения говорит то, что осенью 1929 г. оно охватило 1477 хозяйств. Далеко не всем желающим удалось покинуть СССР, многие вынуждены были вернуться на прежнее место жительства. Но эта акция нанесла серьезный удар по экономике региона. “Немецкий кулак, сопротивляясь нашему наступлению, не стал стрелять из обреза, но дал политический бой, который куда сильнее по своему действию, чем тяжелая утрата отдельных активистов деревни от кулацкого обреза... Кулацкий террор – чепуха по сравнению с такой политической кампанией, которую провел немецкий кулак... ведь организовать и повести за собой в Америку на 13 году существования Советской власти бедняцко-середняцкие массы куда сложнее и эффективнее, нежели пристрелить темной ночью одиночку-активиста”, – писали в своих сводках тех дней партийные деятели 8 . Вот как выглядели последствия эмиграционной кампании 1929 – 1930 гг. в экономике (см. табл.1). Таблица 1. Экономическое состояние деревни по Немецкому району*
* Центр хранения архивных фондов Алтайского края. Ф.38. Оп.7. Д.37. Л.96. Какова была реакция властей, чем они ответили на выступления немецкого населения? В первую очередь, они сделали все возможное, дабы выехало как можно меньшее число желающих. Из 1477 хозяйств Немецкого района, пожелавших эмигрировать, 1034 вынуждены были под давлением властей вернуться в Сибирь. После водворения немцев на места прежнего проживания поначалу были предприняты шаги по сглаживанию противоречий: была оказана финансовая помощь, выделялись материалы для восстановления порушенного хозяйства и т.д. Однако и в этих условиях мнимого либерализма партийные и советские органы проводили мероприятия по идеологической обработке населения. Необходимо было оторвать массы от идеологов эмигрантского движения, в качестве которых выступали религиозные проповедники. Власти не нашли иного способа воздействия, кроме репрессий. Недаром секретарь Славгородского РК ВКП(б) отмечал, что “одни меры воспитательного порядка – убеждения, без сочетания с административно-судебным воздействием, являются бессильными” 9 . После убийства Кирова 1 декабря 1934 г. началось новое наступление на все, чуждое сталинскому режиму. Вновь вспомнили и о немцах, об их желании эмигрировать, о том, что они до сих пор получают денежные переводы из-за границы и не передают их в МОПР (Международная организация помощи борцам революции). Реакция на все это была однозначно репрессивной — велась работа по чистке партячеек: в них старались выявить как можно больше кулацких и прочих социально чуждых элементов. В 1934 – 1935 гг. по Немецкому району прокатилась волна антинемецких кампаний в рамках этнических чисток (дело Гальбштадтской МТС, дело контрреволюционной фашистской организации и т.д.). Репрессии 1937 – 1938 гг., военных лет утопили в крови стремление немецкого народа к независимости и самостоятельности. Относительное потепление в отношениях между российскими немцами и властями наблюдается в годы хрущевской “оттепели”. В это время с немцев были сняты обвинения, выдвинутые против них в годы войны, начали восстанавливаться институты национальной культуры. Но потепление это было кажущимся, ибо допускались лишь те мероприятия, которые не противоречили политике партии, да и протекать они должны были так, как укажут власти, т.е. без лишней самостоятельности и под контролем. Однако многие немцы во второй половине 1950-х гг. это недопоняли, приняв стремление властей реабилитировать их народ за чистую монету, за что и поплатились. В первую очередь это коснулось тех, кто заговорил о восстановлении автономии немцев в Поволжье как о главном реабилитационном мероприятии. Но это не входило в программу властей и потому было пресечено самым суровым образом. Вплоть до конца 1980-х гг. немцы фактически никак не заявляли о себе на общественно-политической арене СССР. Перестройка во внутренней и внешней политике в корне изменила существующую ситуацию. Получив право говорить, немцы заявили о том, что в условиях данного политического режима у них нет возможности сохраниться как самостоятельной национальной группе, т.е. развивать национальную культуру и язык. Начался новый этап эмиграции немецкого населения из республик Союза. Только с 1987 по 1990 г. СССР покинуло 1056 тыс. немцев 10 . Столь высокие темпы эмиграции заставляли определенные круги задуматься: по данным всесоюзной переписи населения 1989 г., в СССР проживало 2 035 807 немцев 11 . При таких темпах выезда на постоянное место жительства в ФРГ к началу ХХI в. субнациональная немецкая группа могла просто исчезнуть. А потому нужна была идея, которая удержала бы немцев в СССР. И эта идея была вскоре найдена – в очередной раз, но уже в совершенно иных политических условиях, заговорили о восстановлении немецких автономий, которые были ликвидированы в годы сталинизма. В ряде исследований последних лет основная заслуга в инициировании и реализации данной идеи приписывается исключительно обществу “Wiedergeburt” – “Возрождение” 12 . Даже при поверхностном изучении документов в глаза бросается то, что идея восстановления Немецкого района на Алтае каждой из сторон – немцами и властями края – наполнялась разным содержанием. Если население, горя идеей воссоздания национального района, подразумевало под ней в первую очередь создание механизмов возрождения и сохранения немецкого языка и культуры, то представители краевых органов, поддерживая стремление немецкого населения, говорили прежде всего об экономических выгодах, которые принесет это решение. Для большей иллюстративности позволим себе привести два высказывания, прозвучавшие на сельских сходах. Первое принадлежит сельскому учителю, второе – представителю номенклатуры. “Неважно, что мы будем иметь от немецкого района в экономическом плане, давайте подумаем о своей культуре, о своих детях...” 13 . “Край тоже за район. Мы отлично видим экономическую выгоду от создания немецкого района...” 14 . Таким образом, в основу негласной концепции создания и развития Немецкого района была заложена идея преуспевающей экономической зоны. Однако был совершенно упущен культурный аспект, хотя лишь параллельное развитие экономики и культуры позволило бы удержать коренное население от выезда в Германию. Но этого не произошло, а потому все ожидания немцев, связанные с восстановлением национальной автономии, не оправдались. Немцы, прибывающие из республик Центральной Азии, из-за высокой степени их ассимилированности не в состоянии воспринять идеи национальной культуры. Именно этим и объясняется провал в работе по сохранению культуры и языка немцев в России. В результате процесс эмиграции продолжился. Таким образом, уже в течение более ста лет немцы России – СССР – России живут в состоянии латентного национального конфликта, основа которого кроется в первую очередь в непонимании государством их устремлений. К сожалению, до сих пор государство старалось решить все методом диктата. На самом же деле выход из создавшейся ситуации необходимо искать сообща, идти к достижению общей цели одной дорогой. Примечания: 1 Богина Ш. А. Иммигрантское население США. Л.: Наука, 1976. С.24. 2 Stumpp K. Das Ru Я landdeutschtum in Ь bersee // Heimatbuch der Deutschen aus Ru Я land. Stuttgart, 1966. S.12. 3 Бруль В. И. Немцы в Западной Сибири. В 2 ч. Ч. 1. Топчиха, 1995. С.25. 4 Краткий отчет ВЦИКу о положении немецкого крестьянства в Сибири члена ВЦИК, заместителя наркома просвещения РСФСР В.А.Курца // Новое время (Neue Zeit). 1994. 35. 22 марта. 5 Центр хранения архивных фондов Алтайского края. Ф.233. Оп.1. Д.799 – 803, 805, 808, 810, 812. Подсчет. 6 Там же.Подсчет. 7 Там же. Ф.38. Оп.7. Д.37. Л.96. 8 Там же. Д.41. Л.1. 9 Там же. Оп.6. Д.57. Л.9. 10 Deutschland : R ь ckgang des Zuzugs von Ausl д ndern // http: // www. Demographie. de. / newsletter / deutschland / azssiedlerrueckgang.htm. S.2. 11 Национальная доктрина России (проблемы и приоритеты) / Под ред. А.И.Подберезкина. М.: Агентство “Обозреватель”, 1994. С.33. 12 Шлейхер И. И. К вопросу о восстановлении Немецкого района на Алтае // Немцы Сибири: история и современность : Материалы междунар. науч.-практ. конф., Омск, 17 – 19 апр. 1996 г. Омск: Омский филиал ОИИИФФ СО РАН, 1994. С.44. 13 Текущий архив Немецкого национального района Алтайского края. Ф.8. Оп.1. Д.282. 14 Там же. Ф.23. Оп.1. Д.276. |