Отрывок из диссертации. отрывок из диссертацииЕ.В.Шамариной. С. В. Тураев считал, что в xviixviii вв

• Название: С. В. Тураев считал, что в xviixviii вв
• Анкор: Отрывок из диссертации
• Дата: 09.03.2021
• Размер: 27.03 Kb.
• Имя файла: отрывок из диссертацииЕ.В.Шамариной.docx
• Тип: Документы; #182859

Культура XVII – XVIII вв. отличается от предшествовавших этапов развития культуры. На смену традиционному обществу приходит индустриальная эпоха и капитализм. В результате распада относительной целостности и однородности культуры Возрождения, в поляризации различных идейно-эстетических устремлений, сформировалась общая типологическая характеристика культуры XVII–XVIII вв.

«Ренессансная модель мира как упорядоченного, гармоничного, величественно-прекрасного, вобравшего в себя божественное всемогущество и на вершине своей имевшего «цвет творенья» – Прекрасного Человека, была разрушена уже на рубеже XVI и XVII вв. Ей на смену пришла … картина динамического, неустойчивого, меняющегося на глазах мира, в котором царят дисгармония, борьба, непостоянство, текучесть, рождение и смерть, непрерывные метаморфозы» [Художественная культура в капиталистическом обществе; 75]. Если в предыдущие эпохи культурные традиции веками не изменялись, то в Новое время уже на протяжении жизни одного поколения происходили существенные изменения в обществе и культуре в целом.

Существенным изменениям в сознании эпохи подвергается образ человека. С.В. Тураев считал, что в XVII—XVIII вв. был утрачен идеал «универсального человека», который так отчетливо вырисовывался у ренессансных мыслителей и художников. Расщепление целостного образа Человека наблюдалось в культуре всей послеренессансной эпохи, вплоть до XVIII в. Этот период завершился возвращением к ренессансной идее человеческой цельности, обогащенной, однако, развивавшимся на протяжении двух столетий анализом сложной палитры противоречий внутреннего мира личности.

Сознание европейской интеллигенции XVII— XVIII вв., по мнению М.С. Кагана, находилось «в амбивалентном отношении к ренессансному наследию. Оно на него опиралось, считая себя его прямым преемником, и коренным образом его преобразовывало», даже не осознавая этого [Художественная культура в капиталистическом обществе. с. 75].

Меняется в XVII столетии и ориентация философии. Если в эпоху Возрождения она союзница искусства, то в Новое время философия занимается проблемами науки и научного познания. Философия сосредоточилась на проблемах гносеологии и методологии познания. Ф.Бэкон и Р.Декарт определили основные цели научного познания, озаботились проблемой достоверного знания и предложили свои методы получения такого знании. XVII век предстает веком смешения и противостояния мировоззрения, этических и эстетических концепций, юридически-правовых и стилистических позиций в культуре. Это столетие впервые в культуре представляет собой хаотичную картину во всех сферах материальной, духовной и художественной деятельности. Мыслители этого времени соединяют в себе элементы универсализма. Они занимаются вопросами политическими, философскими, эстетическими художественными в едином контексте, как одно из другого вытекающее следствие. Тема материнства тоже приобретает новые грани: она становится объектом пристального изучения педагогов, юристов, политических деятелей.

Культура приобрела отчетливый социально-идеологический смысл, а научное осмысление проблемы формирования гражданина носило воспитательный характер. Мыслители во главу угла ставили идею формирования сознания человека – воспитание чувства долга, который стоял превыше его личных интересов. В культуре Нового времени утверждался «примат родового над индивидуальным, идеального над реальным» [Художественная культура в капиталистическом обществе; с.91]. Философско-теоретическая рефлексия была направлена на поиск метода, с помощью которого можно было бы достичь нужного результата.

Одним из первых мыслителей, соединивших философскую мысль позднего Возрождения с философскими стремлениями XVII в., ориентированными на естественные науки, стал Ф. Бэкон – представитель эмпиризма в теории познания. Он считал, что знание становится достоверным, если не противоречит чувственному опыту и опирается на индуктивные суждения. В своих философских работах британский мыслитель обращается к женскому вопросу и рассматривает две роли женщины: жены и матери. Его осмысление материнства связано, прежде всего, с наличием чувственного опыта матери. Им не создано специальных работ о материнстве, но эта тема естественным образом появляется во многих работах, так или иначе затрагивающих проблему человека. В интерпретации Ф. Бэкона, в женщине-матери преобладает эмоциональное: «…Материнское чувство нежнее и тоньше» [Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук, Т.1; с.428]. Но вместе с тем, среди выделенных характеристик, присущих матери: сочувствие, сострадание, печаль по отношению к детям, – преобладают нравственные качества.

В утопической работе Ф. Бэкона «Новая Атлантида», «...деторождение и наблюдение за тем, чтобы сочетание мужчин и женщин давало наилучшее потомство», находится в ведении Любви [Бэкон Ф. «Новая Атлантида» //Антология мировой философии: Возрождение; 908-914.], этот же «правитель» следит за воспитанием новорожденных. Таким образом, в основе материнства (деторождении и заботе о детях) мыслитель видит Любовь, как закон жизни и главное качество человечности в человеке.

Философ определяет легитимную роль матери в обществе; а материнство не только как биологическую сущность женщины, но, прежде всего, как явление духовное. Глубокая эмоциональная связь матери и ребенка, проявляющаяся в материнской любви должны по мнению философа составлять основу материнства. «Отношения родителей к своим детям, если их несколько, во многих случаях не одинаково; а иногда родители, особенно мать, любят и недостойных (курсив – Ш.Е.)» [Бэкон, Ф. Опыты, или наставления нравственные и политические. С.366]. Следует отметить, что материнство, с точки зрения Ф. Бэкона, способно решать задачи воспитания добродетельного человека, гражданина. Его рационалистический подход к пониманию феномена материнства проявился в детальной разработке основных слагаемых успеха материнства.

Совершенно иная интерпретация материнства представлена в работах английского философа-новатора XVII в. – Томаса Гоббса. «Естественные законы» представляют собой рационализацию эгоизма – нормы, позволяющие воплотить в реальности инстинкт самосохранения. Эта способность человека рассматривается как «величайшее благо», «ибо природа устроила так, что все хотят себе добра» [Гоббс, Т. Основ философии. Часть вторая.// Соч.: в 2 т. Т.1 С.241]. Материнство в контексте философских взглядов Т.Гоббса относится к «представлениям индивидов», выражающие не природу вещей, а лишь то, что мы о них думаем.

Интерес представляют его размышления о специфике системы мать-дитя, поскольку она определяет сущность материнства и отношения общества к детям. В интерпретации Т. Гоббса женщина в силу свих природных детородных способностей приобретает статус матери как госпожи своего ребенка. «Первоначальное господство над детьми принадлежит матери, и у людей, как и у прочих животных существ, плод следует за чревом» [Гоббс, Т. Основ философии. Часть вторая.// Соч.: в 2 т. Т.1; с.366]. Это природная принадлежность, по мнению мыслителя, дает право женщине-матери либо воспитывать своего ребенка, либо избавиться от него, подбросив дитя кому-нибудь. Материнство приобретает ценность с позиции, жестко обусловленной теории «тел» Т.Гоббса, и охватывает процесс выкармливания и воспитания ребенка, принадлежащего матери. Вторая часть «Основ философии» – «О человеке» трактует человека как природное тело. Теоретик общественной жизни полагал, что женщина – мать имеет юридические права на ребенка как на часть собственности: «Господство над ребенком принадлежит тому, кто первым имеет над ним власть… Тот, кто только что родился, … оказывается во власти матери, …и потому она может по своему усмотрению либо воспитывать его, либо подбросить» [Гоббс, Т. Основ философии. Часть вторая.// Соч.: в 2 т. Т.1 С.366]. Экономические законы частной собственности распространяются на систему «мать – дитя». Первая обладает правом владения и распоряжения вторым, тем самым ребенок приобретает характер вещи, а женщина с его рождением – статус матери и госпожи. Эта позиция наглядно представляет отношение к материнству как прагматически- утилитарной ценности.

Н.Л. Пушкарева утверждает, что с точки зрения исследовательниц-«модернисток» (то есть изучавших Новое время в Европе XVI – XVII вв.), концепция материнства в Новое время формировалась не столько церковными постулатами, сколько (и в большей степени!) светской нарративной литературой. К. Мур в Англии, Е. Даунцерот в Германии проанализировали педагогические книги допросветительской эпохи и показали, что на их основе формировались и воспроизводились стереотипы восприятия женщины как будущей или состоявшейся матери. К тем же выводам пришел английский исследователь О. Хаутон, утверждавший «открытие материнства» в XVII веке.

Для Просвещения характерно соединение науки, нравственности и искусства – отсюда возникновении триады: «истина–добро–красота». С точки зрения просветителей идея триединства «полностью охватывает духовный мир человека» и способна сформировать личность и гражданина [Художественная культура в капиталистическом обществе; 93]. Английский мыслитель Дж. Локк, рассматривавший государство, как искусственное, т.е. культурное образование, созданное деяниями и волей людей, разрабатывает «культурную программу Просвещения» – воспитание человека как гражданина. С его точки зрения генезис государства повторяет генезис самой культуры, а формы государства соответствуют формам культуры, которые создаются людьми в процессе их исторической практики, поэтому воспитание гражданина есть дело самой культуры, т.е конечной целью воспитания является «окультуренность» индивида. «Идеал человека» для Дж. Локка – это человек, обладающий безупречными манерами, практичным по складу характером, умеющим властвовать над своими страстями и эмоциями, т.е. английский джентльмен, для которого характерно высокое представление о чести и обостренное чувство стыда. «Если вам удалось, – пишет он, – научить детей дорожить доброй репутацией и страшиться стыда и позора, значит, вы вложили в них правильное начало, которое всегда будет проявлять свое действие и склонять их к добру... В этом я вижу великий секрет воспитания» [Локк Дж. Мысли о воспитании; 446]. Английский джентльмен должен быть богобоязненным, хорошо знать и уважать законы своей страны. Таков идеал личности в соответствии с представлениями Дж. Локка. Нетрудно заметить, что он, коренным образом, отличается от того идеала человека, который содержится в работах мыслителей Древней Греции, Древнего Рима, Средневековья и Возрождения. Дж. Локк предлагает усилия общества сосредоточить на создании нового социального типа, исходя из чисто утилитарных потребностей, имевшихся у правящего слоя, образовавшегося в Англии в результате «славной революции» и «классового компромисса 1688 года». Это взгляд на проблему истинного представителя своего времени.

Размышляя о родительстве, в том числе и о материнстве, Дж. Локк в работе «Два трактата о правлении» создает идеальную модель взаимоотношений детей и родителей: «...все родители по закону природы были обязаны оберегать, кормить и воспитывать» своих детей [Локк Дж. Два трактата о правлении; с. 293]. Эта обязанность возлагается не обществом и государством, а, прежде всего Богом. «Бог поручил им заботиться о своем потомстве и наделил их <…> склонностью к нежности и заботе» [Локк Дж. Два трактата о правлении; с.297].В рамках размышлений о политическом и гражданском обществе, о приоритете отцовской воли и власти, мыслитель утверждает равенство матери по отношению к ребенку, поскольку именно она «питает ребенка в своем теле за счет своего существования» [Локк Дж. Два трактата о правлении; с.179]. Уравнивая мать в отношении к ребенку с отцом, мыслитель рассматривает материнство как реализацию инстинкта и социальный заказ, обусловленный «волей Бога», поскольку дело женщины было рожать потомство, а воспитание и образование было прерогативой «благовоспитанного человека –будущего гувернера» [Локк Дж. Мысли о воспитании; с.456].

Дж. Локк в своем педагогическом трактате «Мысли о воспитании», представлявшем концепцию воспитания и образования джентльмена, дважды упоминается о «разумной и доброй матери». В первом – «разумная» мать утверждала свой авторитет побоями маленькой дочери для преодоления упрямства. Философ допускал физическое наказание как самую крайнюю исправительную меру по отношению к детям. Во втором случае мать приучала своих детей к заботе и добросердечию по отношению к животным. С точки зрения мыслителя, отношение к материнству отражало взгляды своего общества и времени, которое считало женщину самкой, предназначение которой – рождение потомства в браке. Процесс вскармливания, ухода за ребенком и воспитания перекладывался на других людей, мать участвовала в этих процессах опосредованно. К детям относились как к забавам. Это была реальная практика состоятельных семей.

Ярким представителем французского Просвещения выступает Ж.-Ж. Руссо, охарактеризованный И. Кантом, как «Ньютон нравственности». Критикуя существующую культуру в том виде, «в котором она исторически сложилась, потому что обезобразила природу», отрицая всю систему общественного устройства, французский мыслитель ратовал за возвращение к «естественному состоянию» [Реалии Дж., Антисери Д. Западная философия..Т.3.; с.545].

Материнство философом осмыслено через образы Юлии («Новая Элоиза»), мадемуазель Ламберсье («Исповедь»). Характеризуя женщин в «Исповеди», рисуя их портрет, Ж.-Ж. Руссо, прежде всего, говорит об их детности или бездетности. Детородность является для мыслителя одним из главных качеств женщины, это то, что делает ее матерью. Философ «воспевал» материнство, проявляющееся в воспитании, и имеющее глубокую эмоциональную связь с ребенком. «У нее была дочь, о которой она очень часто говорила мне с материнским обожанием» [Руссо, Ж.- Ж. Исповедь; с.245]. «Исповедь» – это своеобразная энциклопедия руссоизма, в которой идеализируются патриархальные отношения.

Свой педагогический роман «Эмиль, или О воспитании» Ж.-Ж. Руссо посвятил вопросам воспитания гражданина в соответствии с требованиями нового общественного договора. Реалии Дж. и Антисери Д отмечают, что «Эмиль» является по форме родственным философскому роману XVIII столетию.

В романе «Эмиль, или О воспитании» мыслитель обращается, прежде всего, к матери, природные способности которой определили ее функции в семье. Она – родительница, воспитательница, хранительница очага и управительница хозяйством. Сущность материнства раскрывается им через единство биологического, социального и религиозного аспектов: «…первоначальное воспитание, бесспорно, принадлежит женщинам. Если бы Творец природы хотел, чтобы оно принадлежало мужчинам, он наделил бы их молоком для кормления детей. Поэтому в наших трактатах о воспитании всегда обращайте речь по преимуществу к женщинам; ибо, кроме того, что им сподручнее, чем мужчинам, заботиться о воспитании» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.24]. Вместе с тем философ говорит о необходимом просвещении женщин в вопросах воспитания детей, и свой педагогический трактат адресует, в первую очередь, матерям.

Роман Ж.-Ж. Руссо нанес удар по системе воспитания, как дворянской, так и церковной. Его культ чувствительности и природы, противопоставление ее первобытной чистоты городской испорченности нашли отражение в философских мыслях конца XVIII и начала XIX века, оказали большое влияние на развитие педагогики.

Критикуя законодательство своей страны, Ж.-Ж. Руссо открыто пишет о том, что оно не дает достаточной власти матерям, хотя «их положение вернее положения отцов, обязанности их тяжелее, заботы нужнее для порядочности семьи, и, вообще, у них больше привязанности к детям» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.25].

Высоко оценивая роль женщины в деле воспитания подрастающего поколения, степень самоотверженности матери и огромную силу любви к детям, философ определяет материнство как способ наделения и воссоздания у ребенка исконных качеств человеческой природы. Почитание и любовь к матери рассматривается как дань уважения детей за ее ратный труд. Именно в таком виде для Ж.-Ж. Руссо должны проявляться естественные формы материнства.

Взгляды Ж.-Ж. Руссо являлись прогрессивными для своего времени. Оформленные в середине XVIII века они не утратили своей актуальности и по сегодняшний день. Автор романа критикует парижских современниц за небрежение по отношению к детям, за отстранение от выполнения материнских обязанностей, за сознательный отказ реализации метафизической сущности женщины. Материнство мыслитель рассматривает как важнейшую ценность культуры, человечества, способную удерживать мир в состоянии равновесия.

Ж.-Ж. Руссо был первым, кто начал бить тревогу по поводу начавшегося кризиса европейской культуры, знаком которого стало для него вырождение материнства. Женщины «перестали кормить своих детей, не хотят и рожать…Привычка эта, в дополнение к другим причинам уменьшения населения, возвещает нам о ближайшей участи Европы. Науки, искусства, философия и нравы, ею порождаемые, не замедлят сделать из Европы пустыню. Она будет обитаема дикими зверями, и это будет небольшая перемена в жителях» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.34].

Утверждая приоритет женщин в деле воспитания, уделяя огромное внимание важности материнской заботы, которая «не восполняется ничем», требуя проявление сил и мужества от женщины: матери и жены (женщины должны быть сильнее не как мужчины, но для них, поскольку рождающиеся мужчины должны быть тоже сильными), Ж.-Ж. Руссо посредством материнства пытается решить политические задачи – воспитание достойного гражданина [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.35].

Особое внимание мыслитель уделяет вопросу суррогатного материнства. Кто есть мать: родившая (биологическая) или вскормившая своей грудью? (суррогатная; у Ж.-Ж. Руссо – «подставная» – прим. Ш.Е.). Наиболее остро подобные нравственные коллизии возникают в период утраты материнством своего главенствующего значения в системе ценностей той или иной культуры. Таким образом, качество материнства и его место в иерархии ценностей являются показателями качества самой культуры. «Женщины перестали быть матерями; они не хотят ими быть. Если бы они захотели, они едва ли бы были в состоянии; теперь, когда установился противный этому обычай…» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.36]. Критика общественной жизни вылилась в создание идеальной модели материнства как способа воссоздания естественной нравственности в обществе.

Размышления над сущностью человека, смыслом семьи, ролью культуры в деле воспитания человечества приводят мыслителя к выводу о материнстве как первооснове человеческой жизни во всех своих проявлениях. «Хотите каждого вернуть к своим первейшим обязанностям – начинайте с матерей: вы будете изумлены переменами, которые произведете… Пусть только матери соблаговолят кормить детей своих, нравы преобразуются сами собою, природные чувства проснутся во всех сердцах, государство снова станет заселяться; этот первый шаг – этот шаг один вновь все соединит. Прелесть домашней жизни – лучшее противоядие дурным нравам. Возня детей, которую считают докучливой, становится приятной; она делает отца и мать более необходимыми, более дорогими друг другу; она крепче завязывает между ними супружескую связь. Когда семья оживлена и одушевлена, домашние заботы составляют самое дорогое занятие жены и самое сладкое развлечение мужа…Пусть только женщины снова станут матерями – и мужчины скоро станут опять отцами и мужьями…» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.36]. Обращение к материнству – попытка показать аспекты пользы и выгоды, основы благополучия человека в обществе. «Нет матери, нет и дитя. Между ними взаимные обязанности; и если они дурно выполняются одною стороной, то и другая станет ими пренебрегать. Дитя должно любить свою мать прежде, чем будет знать, что должно ее любить» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.37].

Материнство для Ж.-Ж. Руссо также естественно по своей природе, как противоестественно пренебрежение материнскими заботами, в том числе и превращение ребенка в идола. Вместе с тем практика жизни английского светского общества была такова: «Новорожденному ребенку нужна кормилица. Если мать соглашается исполнить свой долг – в добрый час!…Если нужна чужая кормилица, постараемся, прежде всего, сделать хороший выбор» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.49].

Французский просветитель утверждал свою твердую позицию по охране материнства и активно прививал обществу мысль о том, что материнство – это назначение каждой женщины, которому содействуют законы природы и нравственности. Он считал первейшей обязанностью матери – вскармливание грудью своего чада, столь актуальной как для Англии XVII века, так и для западной культуры XXI века. И.Кант считал, что Руссо первым открыл «глубоко скрытую природу человека» [Цит. по Кассирер Э. Философия Просвещения; с.175].

Педагогические идеи Ж.-Ж. Руссо являются прогрессивными для своего времени, времени, когда для знати было обычным делом отдавать своих детей для вскармливания в крестьянские семьи, часто неизвестным людям. Царившее бездушие и безразличие, небрежение к собственным детям в кругах аристократии, нравственная распущенность дворянского общества являлись нормальным законом общежития. Философ выступал с яростной критикой современных нравов по отношению к детям. Он, рассматривая материнство, как высшую нравственную, личную и общественную ценность, бросает вызов всему обществу, считая безнравственным весь существовавший тогда строй, чем вызывает агрессивную реакцию со стороны общества к самому себе. «…Есть еще кое-где молодые женщины доброго нрава, которые осмеливаются презирать в этом вопросе господство моды и ропот представительниц своего пола и с добровольною отвагою выполняют этот столь приятный долг, налагаемый на них природою. …Смело обещаю этим достойным матерям прочную и постоянную привязанность со стороны их мужей, истинно сыновнюю нежность со стороны детей, уважение и почет общества …удовольствие видеть, как им подражают собственные дочери и как их ставят в пример чужим дочерям» [Руссо Ж.-Ж. Педагогические сочинения; с.37]. Для философа материнство есть соединение природного и нравственного, которое является основой, почвой для взращивания настоящей индивидуальности, с богатым внутренним миром и огромными возможностями, с верой в собственные творческие силы.

В эпоху Просвещения культ личности содействовал установлению нового строя общественных отношений, однако вылился в рождение реакционной противоположности: в стремление создать свой собственный мир и обособиться от общества.

Выступая критиками существующей цивилизации, просветители центральным пунктом программы общественного воспитания человека как «гражданина государства» выделяли рост сознательности, «разумности». Как отмечает В.М Межуев, философы рассматривали разумность человека как способ выхода из противоречий существующей цивилизации. Идеалом человека для просветителей являлся индивид, рационально мыслящий, т.е. действующий в соответствии со своим разумом. Поэтому все разумное – естественно, и потому нравственно; морально то, что естественно. Быть естественным и соответствовать своей природе может только разумный человек. Материнство рассматривается не только как естественная форма жизни, как проявление естественной природной женской сущности, но и как ее социальный, правовой долг.

XVIII век называют эпохой принципиального разноречия в европейской культуре. Разноречия пронизывают религиозную жизнь, системы государственного устройства, экономические уклады, философские системы, «возникает ситуация принципиального плюрализма» [Якимович Новое время; с.53]. В плюралистических системах ценностей Нового времени становятся кардинально важными вопросы о почитании норм и ценностей, о соотношении истин и ценностей, о принятии других истин.

Тенденцию рационального анализа и моделирования систем любых норм и ценностей среди философов отмечает А.К Якимович. Он утверждает, что в XVIII веке не существовало «общих принципов морали и культуры», в связи с чем появились «философские системы, отличавшиеся и поразительным экспериментальным новаторством, и поразительным консерватизмом» [Якимович Новое время; с.58-59]. Вышеупомянутые теории и точки зрения мыслителей Нового времени на материнство являются свидетельством данного явления, которое в культуре и науке XXI века называется сверхсложной системой.

Натуралистический рационализм французских просветителей нашел своеобразное продолжение в философии немецкого Просвещения.

Знаменитый философ, чьи труды стали основой критического поворота всей западноевропейской мысли, И. Кант, рассматривая правовые аспекты брака и родительского права, утверждал, что долг содержания потомства и заботы о нем определен самим актом рождения. Новорожденного ребенка мыслитель называет «лицом», «гражданином мира», обладающим право на жизнь. На «родителей возлагается обязанность сделать так, … чтобы это лицо было довольно своим состоянием» [Кант И. Метафизика нравов в двух частях // Сочинения. – М., 1965. Т. 4. Ч. 2; с.196].

Способность женщины к деторождению определена И. Кантом как метафизическая, как ее «главная цель», предусмотренная природой, как «высший замысел в отношении человеческого рода» [Кант И. Антропология //Сочинения. М. 1966. Т.6.; с.553]. В этом отношении характерные особенности женщины стали в антропологии для философов, по мнению мыслителя, предметом изучения. И. Кант не использует термин «материнство», но вместе с тем определяет его метафизическую сущность и большие воспитательные возможности в свете сознательного усовершенствования человеческой природы. В своей последней работе «О педагогике», философ выражает идею достижения человеческого рода своего назначения путем целенаправленного воспитания природных способностей человека и его духа.

Немецкий философ И.Г. Гердер, приверженец идеи гуманизма человечества, в своей знаменитой работе «Идеи к философии истории человечества» рассматривает материнское чрево, как «искусную мастерскую», в которой формируется человек, вертикально стоящий и мыслящий. «Человек – то, чем его сделала природа, – это дерево, устремленное ввысь, и крона дерева – венец тончайшего здания мысли [Гердер, Идеи к философии; с.91].

Природа-мать, в которой все развивается из определенных естественных условий в соответствии со строгими законами, по мнению И.Г. Гердера, определила развитие человека. «Рождается на земле все, что может рождаться, и пребывает на земле все, что может обрести постоянство согласно законам природы. Итак, всякий отдельный человек и в своем внешнем облике, и в задатках своей души заключает соразмерность, ради которой он создан и ради которой он должен воспитывать сам себя…[Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. С. 440].

В осмыслении материнства философ вторит Ж.-Ж. Руссо, рассматривая его, как проявление естественного закона природы, но с некоторым своеобразием. И.Г. Гердер усматривает в нем принципиальное отличие человека от животного – духовные устремления. Материнское чувство к ребенку определяется мыслителем как единство физиологической реакцией роженицы и духовного посыла – «радостью от восприятия самого существования рожденного» [Каган М.С. Метаморфозы; с.339]. И.Г. Гердер акцентирует свое внимание на том, что «у людей материнская любовь — нечто высшее, побег гуманного духа, следствие прямого положения человеческого тела. Сосунок лежит на коленях матери, у нее на виду, и сосет самую нежную и тонкую пищу, какая только бывает…» [Гердер И.Г. Идеи к философии; с.110].

Материнская любовь – это, прежде всего, сфера духа, проявление высшего человеческого чувства. «Новорожденное существо — словно клубок нервов своей матери; вскормленное грудью матери животное — побег материнского растения, который оно питает, как самого себя» [Гердер, Идеи к философии истории; с.110]. Философ, изучая положение индивида в «родовой жизни», обращается к моменту начала появления человека. В его работе, как и у многих других европейских мыслителей, не используется термин «материнство», но анализируется взаимосвязь ребенка и женщины. И.Г. Гердер дает высокую качественную оценку материнской любви, сущность которой определена не природными возможностями женщины, а ее эмоциональным и духовным участием в жизни своего чада.

И.Г. Гердер писал о глубокой эмоциональной связи матери и ребенка, и любовь матери к своему ребенку – это свидетельство любви к живой части ее существа, ее сердца, отпечатоку ее природы. Потому горе ребенка переворачивает все нутро ей, и сердце бьется сильнее, когда она видит счастье ребенка, и кровь ее течет спокойнее, когда дитя пьет молоко ее сосцов, а потому не отрывается от нее, всем существом привязано к ней. Материнское сердце является символом эмоциональной, эмоционально-волевой, эмоционально-интеллектуальной сердцевины матери.

Рассматривая человека как социальное существо, мыслитель определяет «человеческое в человеке» через духовный генезис, через воспитание, прежде всего, родителями: «отец стал воспитывать сына, мать кормить его своей грудью». [Гердер; с.110]. Воспитание, искусство, культура являются необходимыми для существования и развития человека, вне которых и без которых он не стал бы тем, чем он стал. Семья объявляется И.Г. Гердером первой социальной и культурной средой, в которой формируется и развиваются зачатки духовности в обществе.

Способность к деторождению и стремление к продолжению рода философ рассматривает как проявление природной сущности человека. Но именно разум, способность к разумной деятельности позволяют сохранять человеческий род. «Только разум и определяет неизменное состояние человеческого рода, и потому не может не наследоваться как основной характер человека; не будь разума, не было бы и человеческого рода» [Гердер; с.453]. «Родовая жизнь» человечества состоит, по Гердеру, в том, что каждый отдельный индивид тысячами нитей связан с другими людьми, зависит от них. Эта связь обнаруживается в процессе его образования и воспитания, которые становятся возможными благодаря «подражанию» и «упражнению», т. е. через усвоение традиции. Данный процесс, представляющий собой как бы «второе рождение человека», и есть культура. Благодаря культуре человек не исключается из природы, а образует ее высшее и заключительное звено. Целью развития самой культуры является счастье каждого человека – то, что И.Г. Гердер называет «духом гуманности», основу которого закладывает в человеке материнство.

Появление в европейской культуре Нового, Новейшего времен понятия «Я», как осознания, является свидетельством «рождения человеческой личности, а затем превращение этого местоимения в философскую категорию» [Каган М.С. Метаморфозы; с.341]. Появление «Я» в самосознании индивида – это ярчайший показатель уровня развития общества и культуры. В философских работах данного периода можно наблюдать прорастание из семейной общности личного бытия человека. Оно достигается путем окультуривания человека, путем включения его в процесс освоения традиций, путем духовной взаимосвязи в контакте матери и ребенка.

Семья становится культурной и социальной средой, где происходит развитие задатков духовности. Проявление материнского чувства, отличающегося от отношений самки к своему детенышу, происходит через долговременную связь, на протяжении всей жизни эмоциональная связь матери и ребенка сохраняется. Новое время с господством разума, рациональности в мышлении сформировало понятие «сознательной потребности», которое в материнстве раскрывает всю духовную глубину и ответственность. Материнство как единство биологического, социально-культурного, нравственного аспектов жизни человека становится потребностью общества и непреодолимой осознанной потребностью женщины.

Современные ученые, исследователи детства, Ф. Арьес, Л. Стоун, Л. Де Маус, Э. Шортер сходились во мнении о том, что «возникновение» материнской любви в начале Нового времени стало своеобразным «источником движения» в изменениях семейной жизни и повседневности детей. При этом каждый из исследователей, по замечанию Л.Н. Пушкаревой, видел в «возникновении материнской любви» важнейший фактор развития культуры [Пушкарева Материнство как социально-исторический феномен]. Л. Поллок полагала, что до XVII в. не существовало концепции детства и материнства и именно в это время бережное отношение к детям позволяет по-другому взглянуть на само материнство.

В XVIII веке отношение матерей к своим детям могло быть и нежным, и сочувствующим, но при этом практически все современные зарубежные ученые готовы согласиться с тем, что четкое определение материнской роли в нынешнем понимании этого слова – явление, зародившееся в середине XVIII в.

В зарубежной науке в конце 80-х – начале 90-х гг.прошлого столетия утвердилось мнение, что «понятие материнства является сравнительно новым» и его формирование непосредственно связано с оформлением идеологии бюргерства, то есть относится к XVII в. Материнство стало осознаваться женщинами одновременно с осознанием женской идентичности (и этот процесс связывался со второй половиной XVIII в.). Этому способствовали философские трактаты, педагогические книги середины XVIII – середины XIX веков, ориентировавшие матерей на «правильное» воспитание и формировавшие образ «хорошая мать». Современные исследователи пришли к выводу о том, что материнство формирует у женщины одно из важнейших «пространств» – духовный и социальный мир.

Материнство, начиная с эпохи Возрождения и заканчивая серединой XIX века, представляет собой механизм трансляции культурных ценностей. В эпоху Гуманизма, утверждавшей свободу и достоинство человека, культивировавшей особый тип личности, осмысляя человека как центр мироздания, материнство имело характер посредничества. Женщине вменяется в обязанность чадородие и возлагается большая ответственность в деле воспитания достойного гражданина. Материнство как синтез биологического, социального и нравственного аспектов приобрело характер прагматически-утилитарной ценности. Женщина рассматривалась как средство воспроизводства и воспитания человека.