Саша Майская Срочно требуется муж
 Скачать 0.66 Mb.
|
7ПРОВОКАЦИЯ НОМЕР ДВА Ольга вдруг почувствовала страшное разочарование, как будто в самый последний момент взяли — и отобрали подарок на Новый год. Она вскочила и решительно пошла за Кириллом Сергеевичем. — Нет, я не поняла! Во-первых, почему это я бедная? Во-вторых, ну что все мужики так повернуты на этом сексе, не понимаю! Это же просто инстинкт, его нужно время от времени удовлетворять... В запальчивости она опять ворвалась за Кириллом Сергеевичем в ванную, и он снова застал ее врасплох. Театральным жестом сорвал полотенце, отшвырнул в сторону, развернулся, подхватил Ольгу под попу, крепко и страшно обнял ее за бедра, прижал к себе, одновременно впившись в губы поцелуем, который явно не значился ни в одном прейскуранте. Ольга с ужасом и восторгом почувствовала, как напряжена его плоть, как велико его желание. Кирилл Сергеевич, судя по всему, почти обезумел от страсти. Он настойчивыми и жадными толчками прижимал обессилевшую вдруг Ольгу к себе, и ей казалось, что сейчас их плоть сольется воедино, разорвав остатки одежды... Потом он прижал ее к себе так тесно, что она даже сквозь джинсы и рубашку почувствовала его наготу... И... куда девалась строгая и холодная бизнес-леди? Страстная и раскованная девчонка весело ужасалась, ощущая, как пылает и жаждет любви все ее существо, как все сильнее нарастает и его возбуждение, и уже вовсю отвечала на поцелуи мужчины. Своего мужчины... А прежней Ольги, той Ольги, которую это могло бы смутить или испугать, больше не было. Не было и все... Темный вихрь захватил ее, закружил в ярчайшей тьме, запалил огонь в крови, и она жадно отдалась ритму тела мужчины... Да-да, представьте себе, она не сопротивлялась, не пихала нахала кулачками в грудь, не выкрикивала оскорбительных и угрожающих слов... Бывшая строптивая и гордая Ольга молчала. И молчала она даже не потому, что рот был закрыт его губами. Она просто потеряла дар речи, а также дар мысли, дар движения и дар давания по морде... Она была намертво стиснута в объятиях красивейшего и сексуальнейшего мужика в мире, она ощущала жар его тела, слышала биение его сердца, она тонула в этих ощущениях, умирая от счастья и возбуждения, как вдруг... Он преспокойно поставил ее на пол, повернулся и уселся в ванну. С наслаждением вытянулся во всю длину, закинул могучие ручищи за голову и безмятежно-менторским голосом сообщил: — Вот это были инстинкты. И судя по тому, как ты реагировала, СВОИ ты удовлетворяла последний раз не меньше полугода назад. Отсюда частично вытекает ответ на второй вопрос: бедная ты хотя бы потому, что давно ни с кем не целовалась по-настоящему. Не смотрела на голого мужика. Не гордилась тем, как он возбуждается рядом с тобой. Не чувствовала себя красавицей, желанной и любимой женщиной. Не занималась любовью. Ты, Леля, так давно всего этого НЕ делала, что твоя самооценка упала до ниже плинтуса. И именно поэтому тебе проще нанять незнакомца, который за деньги сыграет роль твоего любовника, чем получить вежливый отказ от кого-то из своих хороших знакомых. Ты этого боишься до смерти, Леля, а вовсе не того, что придется на яхту переться в одиночестве. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что ты действительно одинока, что ты загнала себя работой в тупик, что ты давным-давно утратила смысл зарабатывания своих миллионов, и привлекает тебя только сам процесс, потому что чем раньше и чем менее усталой ты вернешься с работы — тем оглушительнее будет звенеть у тебя в ушах тишина твоего одиночества. Все, Леля. Я кончил. В смысле, свою речь. Иди отсюда. — Гад ты... Нет. Я — честный. И умный. И у меня нет ни одного повода приукрашивать картину твоей жизни. Я — незнакомец. Гад. Вымоешься — и выметайся отсюда, понял?! Вечерами свежо. Шапку надень! Я дома забыл, в Лондоне. Я расторгаю контракт! — Имеешь право, но не ранее семидесяти двух часов с момента заключения. —Что-о? Стыдись, Леля! Этому ли учили тебя в Лондонской бизнес-академии! Контракты надо читать, потом перечитывать, потом еще раз читать, а уж только после этого — подписывать. Я убью ее! Подмахнула, не глядя? Жаль, я не аферист, мог бы воспользоваться. Я тебе денег дам, поедешь в гостиницу. Ни за что! Мы сейчас едем в магазин. Я не поеду никуда! — А я заблужусь в вашем громадном городе. Меня ограбят, снимут кроссовки и отберут все деньги, а потом хладный труп спустят в Москву-реку, и вполне возможно, аккурат посреди круиза, когда ты решишь полюбоваться вечерней гладью великой реки, мои обезображенные останки всплывут прямо перед твоим носом... — Трепло! Мастер слова — это точнее. — Хам! Раскованный, общительный человек. Мерзавец! Жиголо! Увы — нет, а жаль, было бы куда проще жить. Ты заткнешься или нет?! А ты выйдешь из ванной или нет? В конце концов, это неприлично. И небезопасно. Угрожаешь? Просто следую твоей логике — и не нахожу ее вовсе. Ты настойчиво торчишь в маленьком, тесном помещении наедине с абсолютно голым хамом, мерзавцем и жиголо. Одно из двух: либо ты сама нарываешься, либо я — не они. Да чтоб ты утонул, проклятый! Типун тебе на язык, любимая! Ольга хлопнула дверью так, что в ванной что-то упало, а этот гад хихикал ей в спину. В магазин они, естественно, поехали. И уже глубокой ночью Кирилл пожарил на жаровне потрясающе вкусное мясо, и Ольга ела так жадно и так много, что даже стонала от удовольствия, а потом, словно маленький ребенок, сразу стала засыпать сидя. И тогда Кирилл Сергеевич отнес ее в спальню — это она помнила, потому что было очень приятно чувствовать, как тебя несут такие сильные и осторожные руки... Жаль, что принадлежат они мерзавцу и паразиту. Потом Ольга спала и видела на редкость неприличные сны... .. .в которых Ольга пребывала в некоем странном, возможно, пятом или шестом измерении, ее тело то и дело сводила сладкая судорога, глухие стоны вырывались из груди, а темный, явно мужской силуэт все ласкал и ласкал ее, жадные губы невидимки бродили по ее плечам, рукам, губам, позволяя себе немыслимые, но очень приятные вольности... Во сне она была легкой и невесомой, но очень горячей и умелой, у нее абсолютно все получалось, и эта, снящаяся ей Ольга Ланская запросто могла выдать все: и дикий секс, и необузданный секс, и вообще любой секс, кроме разве что того, который практиковал негодяй Петечка — раз, два, три, развернися и усни! Совсем иная, незнакомая Ольга Ланская, в роскошном платье с расшнурованным корсажем и пышными юбками, напрочь растерявшая всю свою сдержанность, сама раскрывалась ночному демону навстречу, подобно нежному экзотическому цветку, сама приподнимала дрожащими пальцами отяжелевшие груди и подносила их ему, как на подносе... Она никогда в реальной жизни не испытывала ничего подобного. Жар и лихорадка, туман в глазах, впрочем, кажется, закрытых, и удивительная ясность в мыслях, вернее, всего лишь в одной мысли: «Я его хочу!» Черный демон уже стиснул ее в объятиях, когда она, извернувшись, сама впилась ему в губы жадным и страстным поцелуем, удивившим и немного напугавшим ее саму. Языки сплелись в битве, ^одинаково сладкой и страшной. А потом она начала подстраиваться под его медленные и вкрадчивые движения, неторопливо отвечать его губам и языку, отчего еще больше возросло возбуждение, огненным шаром закипавшее где-то внутри ее тела. Демон, видимо, тоже испытывал нечто схожее, потому что шепот его становился все прерывис-тее, а руки все беспокойнее метались по спине и плечам Ольги, становясь на редкость реальными... Она никогда еще не испытывала такого блаженства. Сильные, умелые, нежные и умные мужские руки ласкали, гладили, терзали ее тело, и вот уже платье с шорохом упало к ее ногам, и тонкая сорочка скользит по гладкой коже, но Ольге больше нет дела ни до девичьего стыда, ни до приличий, ни до чего вообще, а демон ласкает ее обнаженные руки и плечи, припадает к груди, и рот его жаден и нежен, и кружится голова, и становится невесомым ее тело... Кирилл заглянул в спальню, убедился в том, что клиентка спит мертвым сном, и направился в душ. Денек выдался нелегкий, особенна учитывая то, что его неоднократный стриптиз так и не имел никакого продолжения. Холодная вода остудила наиболее разгоряченные части организма, в том числе и голову, и Кирилл Степанович Александров, гениальный хакер и программист, душа компаний, авантюрист и путешественник, полгода назад ввязавшийся в эту игру, казавшуюся веселой буффонадой с переодеваниями, слегка повеселел. Завернулся в простыню, на цыпочках прошел в гостиную и с блаженным вздохом растянулся на узкой и жесткой кушетке из шведского мебельного супер-пупер-маркета — ужасно неудобно, но за неимением лучшего... зато спина отдохнет. Он закинул руки за голову и принялся вновь и вновь прокручивать в голове события последнего времени. Никаким профессионалом в этом деле он, конечно, не был. До Ланской у него были всего три задания в ролевых играх, затеянных его другом детства Антохой. На Западе эти штуки были страшно популярны, и дружок Антоха, уже лет пять абсолютно не знавший, куда пристроить свои миллионы, загорелся, набрал в штат высококлассных психологов во главе с самой Анфисой Бромберг, профессиональных актеров, а также наиболее близких и доверенных друзей и подруг — и понеслось. Первым заданием Кирилла было изображать наемного бандита высокого полета и держать в заточении одного банкира, которому внезапно захотелось острых ощущений. Анфиса Бром-берг, надо отдать ей должное, выстроила сценарий безукоризненно, и в руки Кирилла банкир попал уже по-настоящему перепуганным, хотя поначалу взирал на все происходящее со снисходительной улыбкой — мол, я-то знаю, что это все не всерьез и за мои же бабки! Однако Анфиса смогла придумать такой поворот сюжета, что заказчик поверил в реальность происходящего. Кирилл выглядел до ужаса убедительным, и банкир перепугался до смерти. За тот эпизод ему выплатили сумасшедшие премиальные, а сам Кирилл понял, что ему интересно. Потом были «шпионские игры» и провоцирование ревности в замотанном бизнесом и забывшем о супружеском долге муже. Последнее тоже прошло идеально, потому что Кирилл ухитрился в крошечном и тихом Архангельске так и не попасться несчастному на глаза, каждый раз уходя за секунду до его появления. Озверевший муж плюнул на бизнес, гонялся за неуловимым Кириллом во главе всего своего отдела безопасности по всему Бело-морью, а в результате увез счастливую супругу на Гаити, от греха подальше, и теперь они ждали первенца. После этого эпизода, приблизительно десять дней назад, Анфиса Бромберг взяла его на банальное «слабо». — Киря, все это цветочки! Спорим, профессионального жиголо ты не потянешь? Спать за деньги — это уже не игра. Даже и спорить не буду. Спать может каждый дурак с яйцами и потенцией. Ты попробуй вообще без этого... Представь такую ситуацию, когда женщине вдруг позарез понадобился мужчина, но не для секса... Слабо? Элементарно! Ошибаешься... И он загорелся. Придумывал разные ситуации, даже на компьютере их просчитывал — все неизменно заканчивалось проституированием. Тогда он сдался и пополз к Анфисе каяться. Она громогласно хмыкнула, потрепала его по плечу и подбросила вариант: бизнес-леди перед важным светским мероприятием, куда положено приходить с парой, бросил любовник, да еще и ушел к главной конкурентке. Пока она этого еще не знает, пока это все еще в замыслах коварных конкурентов, но примерно через пару недель несчастной женщине потребуется срочно найти фиктивного мужа. Так сказать, для представительства, чтобы сохранить лицо и утереть носы злоумышленникам. Кирилл и сыграет роль жениха. Нужно сплавать на пароходике, притворяясь БЭЗУМНО влюбленным. Секс с клиентом — на усмотрение сторон. Заказ действительно поступил через пару дней и требовал стремительных решений. Учитывая сжатые сроки, Анфиса и сама поучаствовала в подготовке декораций, подключила к постановке даже автора заказа, главную столичную сплетницу Лялю Бескозыркину (с Анфисой та была знакома по концертам авторской песни, а с клиенткой оказалась однокурсницей; о вероломстве же Петра Збарского Ляля узнала от своего работодателя, Прохора Петровича Недыбайло). Кроме того, Анфиса в рекордно короткие сроки договорилась о совместном создании психологического опуса Марион Диксон со своей подругой детства, давно и с удовольствием ваявшей дамские романы для одного известного издательства под загадочным псевдонимом Ксанна Эйприл. Жаль, распечатать на принтере успели только один экземпляр, на случай, если клиентка вздумает все-таки купить книгу... Остальные «пустышки» предусмотрительно запаяли в целлофан. Короче, предусмотрели и подготовили все, кроме одного. Того, что Ольга Александровна Ланская окажется такой трогательной, бестолковой, одинокой и прекрасной. И что Кириллу будет невыносимо стыдно ее дурить. А больше всего на свете ему захочется заняться с ней... Из спальни абсолютно бесшумно вышла обнаженная Ольга Александровна Ланская. Подошла к кушетке, на которой замер Кирилл. И уставилась в стену, на которой не было абсолютно ничего интересного. Цепенея от непонятного страха перед собственными реакциями, Кирилл осторожно тронул ее за плечо. Огромные серые глаза не моргнули, не прикрылись ни на миг, смотрели серьезно и внимательно, но из приоткрытых губ вырвался страстный шепот: «Я не подпишу...» Лунатиков нельзя пугать, пронеслось в пылающем мозгу Кирилла. Или нет, их нельзя пугать, когда они на крышу вылезут... Ольга немного механически повернулась и села на кушетку рядом с ним. Он затаил дыхание. Замер. Через секунду нежные руки обвились вокруг его шеи, обнаженное тело прильнуло к нему. Никогда в жизни он не был так возбужден! Казалось, мозг сейчас взорвется, кровь закипит в жилах, и это принесет ему благословенную смерть. Он все-таки сделал еще одну, последнюю попытку. — Леля, солнышко, ты спи, это просто сон... надо идти спать... баиньки... пойдем, я тебя отве... Ее губы прильнули к его губам, слова умерли, не родившись, рассудок угас. Она зашла слишком далеко, и теперь на свободу вырвался зверь с горячей кровью и стальными мышцами. Кирилл ответил на поцелуй со всей яростью страсти, клокотавшей в его измученном этой паразиткой теле, и лишь краешком сознания отметил, что О.А. Ланская, именуемая в дальнейшем Заказчица, пожалуй, уже не спит. В ее глазах было безумие, но безумие страсти, не сна, она что-то шептала, и это принесло Кириллу слабенькое, но облегчение. Итак, она знала, что делает! Все чувства обострились до пределов возможного. Запахи стали отчетливы и осязаемы. Звуки резали слух. И все же Кирилл пока сдерживался. Он не станет пошлым соблазнителем, нет! Малахольная и закомплексованная бизнес-леди, вусмерть затраханная исключительно собственными фобиями, сама пришла к нему, сама оседлала его, застав врасплох, и он просто позволит ей самой сделать то, к чему она стремится... Девушка опрокинула его на кушетку, и что-то болезненно впилось Кириллу в бок, но он сдержался, всецело поглощенный попытками контролировать процесс в верхних эшелонах. Поцелуи превратились в нечто иное, дикое и страстное, более походившее на настоящее совокупление двух тел, чем на прелюдию любви. Потом он выскользнул из ее жадных объятий и стал несколько неуверенно целовать ее тело. Ольга тихо вскрикивала и стонала, выгибалась в опытных руках, так сказать, профессионала, сама подставляя себя его ласкам, словно растекалась по его телу горячей волной желания и страсти. Кирилл же последним могучим усилием воли мысленно превратился в ледяную статую, хотя никакая статуя не может испытывать того же, что испытывал он при виде обнаженной Ольги Ланской. Совершенство ее тела не могло бы потрясти ни одного эстета, однако возбужденному до предела Кириллу она казалась сейчас едва ли не богиней. Упругие, идеальной формы груди, увенчанные нежно-розовыми бутонами сосков. Тонкая талия. Нежный живот. Стройные бедра, подчеркнутые двумя черными веревочками и прозрачной тряпочкой, сочетание которых в наше время почему-то называется трусиками. Длинные стройные ноги. Она молча откинула покрывало и легла рядом с ним. Кирилл впечатался спиной в стенку, затаил дыхание. Пытка на этом не закончилась. Внезапно ночная гостья плавно села, повернулась к нему, глядя невидящими глазами во тьму, и начала медленно ласкать его тело. Тонкие пальцы скользили по широкой груди несчастного мачо, играли завитками жестких волос, спускались все ниже и ниже и достигли, наконец, той черты, за которой пытка превратилась в полное блаженство. Его плоть пылала, комната плыла перед глазами, и несчастный счастливец еле сдерживал блаженные стоны, а руки этой паршивки двигались все ритмичнее, уверенно ведя его на вершину блаженства. Внутри взорвался огненный фонтан. Ничего не осталось на свете, только нежнейшая кожа, горящая под его губами. Только томительное и нежное имя, как леденец во рту: Леля. Дыхания у него не осталось. Сердцебиение так участилось, что он его и не чувствовал. Все плыло перед глазами, и только пальцы женщины, теплые, невыразимо нежные, заскользили по его шее, хотя еще миг назад она занималась совершенно другим процессом. А потом ее губы прижались к его губам; осторожным, ласкающим движением прошлись по влажной от пота щеке и вдруг обожгли яростным, требовательным напором, разбудили в нем то, с чем он так яростно сражался последние семь часов, и не стало больше границ и условностей, не стало смущения и тревоги, а пришло лишь блаженство и облегчение, и огонь в крови больше не жег, а согревал, наполнял тело золотистым легким паром, уносил по горячей реке желания в раскаленное море страсти. Мужчине с сапфировыми глазами больше не было нужды притворяться властным и насмешливым, потому что женщине в данный момент на это было абсолютно наплевать... ... Жадный рот демона уже достиг ее груди, и Ольга — сдержанная Ольга, всегда контролировавшая свои эмоции — во сне выгнулась с диким и блаженным стоном, раскрылась навстречу бешеной страсти мужчины, как никогда в жизни еще не раскрывалась. Она не открывала глаз, она стонала все громче, и ее стоны, казалось, только подстегивали страсть ее призрачного любовника. Она вдыхала терпкий, свежий аромат его темных волос, наслаждалась неудержимой силой этих могучих рук, горделиво и нежно ласкала широкие плечи, принадлежавшие отныне — она знала это точно — только ей одной, пила его дыхание и умирала от счастья. Как сквозь золотой туман, Кирилл услышал ее счастливый всхлип: — Возьми меня... Прошу тебя... Я так хочу тебя... ПЕТЕЧКА! Вы знаете, подействовало лучше всякого душа! То есть он даже на секундочку перепугался, не отвалилась ли в организме какая-нибудь деталь. Ольга больше не могла терпеть. Все ее существо вопило, молило о близости, жаждало ее, страшилось ее и не мыслило, что может быть иначе. Она уже злилась на бестолкового демона за то, что он так долго тянет. Потом она, кажется, начала слышать его неразборчивый, торопливый шепот. Нежные и бесстыдные слова. Тихую мольбу, яростное требование близости. Это настораживало: ведь всем известно, что во сне звуковой ряд отсутствует. Она предприняла последнюю попытку хоть во сне добраться до счастливого финала и потребовала у демона, чтобы он перестал скрываться и принял облик Петечки, а то неприлично... И совсем уж отчетливо она ощутила, как он осторожно тянет вниз тонкую ткань ее трусиков, но тут в происходящее совершенно некстати включился рассудок, и Ольга проснулась. Она ошалело таращилась на незнакомца и отнюдь не сразу вспомнила, кто перед ней. Кирилл Сергеевич Андреев, который, возможно, по паспорту зовется совершенно иначе. Человек без имени. Наемный герой-любовник. Проще говоря, мужчина по вызову. Человек, который за большие... хорошо, за ОЧЕНЬ большие деньги полюбит хоть кикимору, сочинит ей персональную сказку и разденется перед ней согласно прейскуранту. Одним словом, мужчина, которому Ольга Ланская нипочем не собирается отдаваться, хотя, по неизвестной причине, именно этого страстно жаждет ее тело. Она вскочила, гневно рванула на себя простыню, под которой бесстыжий Кирилл Сергеевич опять оказался голым, и процедила ледяным голосом человека, всю жизнь посвятившего строительству капитализма: — Завтра же утром — чтоб духу вашего здесь не было. Любую неустойку я оплачу. Сделаете хоть шаг в сторону спальни — вызову милицию. И прикройтесь... эксгибиционист! Немая сцена. Занавес. Жидкие и смущенные аплодисменты. |