Саша Майская Срочно требуется муж
 Скачать 0.66 Mb.
|
2ГЛАВНОЕ - ГРАФИК, ОСТАЛЬНОЕ НА ФИГ! Годы становления капитализма стали для Ольги всего лишь временем получения еще одного высшего образования. Она училась зарабатывать деньги — в то время как большая часть страны торопливо их воровала. В результате к моменту условного окончания «смутного времени» Ольга стала настоящим, хорошим специалистом в своем деле и, с некоторым недоумением поглядывая на коллег-капиталистов, растерявших за годы боев кто — зубы, кто — здоровье, кто — нервы, взялась за накопление капитала. К настоящему моменту она являлась главой не очень крупной, но стабильной и процветающей компании «Хельга», занимавшейся в основном дизайном и рекламой. Родители были вежливо, но решительно отправлены на жительство в прекрасный, выстроенный по авторскому проекту их заботливой дочери загородный дом, но сама Ольга наезжала туда нечасто: дела фирмы требовали ее постоянного присутствия в городе. Жила она в центре, в пентхаусе, расположенном на крыше старинного доходного дома. Отдельные отсталые жители данного микрорайона (впрочем, пока их было явно больше, чем передовых и продвинутых) формулировали эту ситуацию несколько иначе: «Богатейка чердак выкупила и ванну там поставила. А ну как эта жакузя навернется? Ведь все этажи пробьет!» После чего, как правило, приводили в пример случай с одним армянином с Садовой. Этот самый армянин якобы заделал себе в старинном доме полы с подогревом, но, мучимый ностальгией по исторической родине, распорядился проложить .этот замечательный подогрев под плитами из розового карабахского гранита. Поскольку же семьей этот зарвавшийся сибарит обременен не был, то роскошнейшую ванну-джакузи, стилизованную под фонтан Треви, брюнет-капиталист вынес прямо в большую комнату. В результате, согласно народному преданию, в день своего окончательного новоселья бедняга решил понежиться в джакузи среди великолепного новехонького интерьера — и вместе с фонтаном, розовым гранитом и со всеми прочими своими впечатляющими достоинствами провалился в квартиру этажом ниже, лишь по счастливой случайности никого в ней не задавив. Ольга всех этих страшных историй не слышала, потому как не имела ни минуты свободного времени. Точнее, оно, свободное время, у нее было, но строго по графику. Вся жизнь Ольги строилась по этому самому графику, и ей это очень нравилось. Никаких неожиданностей, никаких сюрпризов. К точности соблюдения распоряжений Железной Леди сотрудники привыкали мучительно, не без потерь и довольно долго, но вот теперь, последние три года все вроде бы окончательно наладилось. Ей было тридцать пять лет, выглядела она на двадцать семь (сауна по субботам, бассейн с утра каждый день, фитнес-центр через день вечером, массаж ежедневно), волосы стригла коротко, косметикой пользовалась исключительно швейцарской и исключительно ради дела. В одежде предпочитала строгий стиль и высокие каблуки — так легче подавлять партнеров-мужчин, среди которых наметилась странная и пугающая тенденция: чем успешнее был мужичок, тем меньше волос у него оставалось на голове, тем круглее был животик и сильнее одышка. Впрочем, внешние данные Ольгу Ланскую в деловых партнерах совершенно не интересовали. В рамках все того же графика она завела себе мужчину... Тут нужны пояснения. Разумеется, мужчина — не котенок, не рыбки, не попугайчик и не щенок, чтобы его так вот прямо «заводить». И — нет-нет! — Ольга вовсе не имела на содержании избалованного альфонса для удовлетворения исключительно природных инстинктов. Просто к половому вопросу она подошла так же, как и к любому другому, то есть разумно. Как раз три года назад, когда дела фирмы окончательно устроились, у нее появились время и возможность заняться собой. Задумчиво поглядев на себя в зеркало, Ольга подумала, что неплохо бы ей обзавестись спутником жизни, хотя бы неформальным. С этой целью она внимательно просмотрела старые телефонные книжки, залезла в Интернет, сходила на встречи одноклассников и однокурсников, после чего методом исключения оставила в списке кандидатов пять кандидатур. На старых знакомых она остановилась сознательно — новые, как сейчас принято выражаться, бойфренды, скорее всего, погнались бы за ее деньгами, а доскональная их проверка заняла бы чересчур много времени. А старый друг, как известно... Пообщавшись с каждым из пяти отобранных кандидатов, решительная бизнес-вумен остановилась на одном. Так в жизни Ольги Ланской появился Петечка. Двадцать лет назад они учились в одной школе, только в параллельных классах. Романа между ними не было, но глаза их — серые Олины и голубые Петины — время от времени встречались, и от этих случайных взглядов в груди у каждого разливалось приятное тепло. И это тепло обоим запомнилось. Происходил Петечка из интеллигентной семьи, жизнь свою посвятил гуманитарным наукам и искусствоведению, время от времени читал какие-то лекции (какие именно и где — это Ольгу совершенно не интересовало), а вот в бизнесе ничегошеньки не понимал. Внешне Петечка, хоть и был ровесником Ольги, напоминал молодого Атоса, только не в исполнении известного киноактера Хохоталкина, а, скорее, такого, каким его себе представляешь, читая великую книгу первый раз в жизни. Роста Петечка был высокого, сложения изящного, а над ясными голубыми глазами загибались нечеловеческой красы ресницы, за которые любая юная дева удавилась бы без всякого сожаления. Разговаривал он в основном о высоком: об искусстве позднего Средневековья, литературе раннего Возрождения и отечественном кинематографе эпохи застоя. Благодаря трем этим основным направлениям Петечка пользовался бешеным авторитетом в кругу Ольгиных знакомых: литература Возрождения вся сплошь состояла из скабрезностей, фильмы эпохи застоя вгоняли «новых русских» в состояние ностальгической тоски по пионерскому детству, ну а про Средневековье никто, кроме Петечки, вообще ничего не знал, потому и слушали, открыв рот. Незаменим был Петечка и во время светских раутов, когда вечеринка начинала плавно перетекать в деловые переговоры. Помахивая длинными ресницами, спутник Ольги галантно уводил заскучавших жен бизнесменов и развлекал их историческими анекдотами. В быту Петечка был спокоен, ненавязчив и неприхотлив. Комплексом неполноценности он не страдал, поскольку сам являлся обладателем пятикомнатных хором на Площади Солнца Русской Поэзии, которые сдавал некоему студенту финансовой академии, носившему гордое имя Сарухан Тиребеков. С сыном гор Петечка довольно быстро обнаружил родство душ, основанное на любви к латыни и древнегреческому, в результате выиграли оба: Петечка едва ли не вдвое скостил юному дарованию арендную плату и разрешил пользоваться обширной библиотекой. А потрясенный его благородством Тиребеков объявил себя Петечкиным кунаком, за свой счет сделал отличный ремонт, посадил в подъезд злую консьержку, которая немедленно принялась на него же строчить кляузы, ухаживал за Петеч-киными рыбками и поддерживал в квартире идеальный порядок. Таким образом, Петечка имел свой собственный доход (плата за аренду квартиры плюс загадочные лекции), ни в малейшей степени не походил на альфонса, с Ольгой был нежен. И та все чаще ловила себя на мысли, что у нее, пожалуй, уже вполне сложилась семейная жизнь... В мае у фирмы начались некоторые трудности, связанные с тем, что обнаглевшие партнеры решили прибрать Ольгин бизнес к рукам. Дело, в общем-то, обычное, и Ольга не слишком расстроилась или напряглась, только сократила сеансы массажа да забросила на некоторое время фитнес. Практически все время она проводила в офисе, лишь иногда стремительно перемещаясь в пределах Садового кольца для проведения различных переговоров и частных консультаций. Домой приезжала часа в два ночи, расслабленно гладила обеспокоенного Петечку по нежной щеке и засыпала мертвым сном, едва добравшись до их общей кровати, рассчитанной человек на восемь. Очень жаль, что она не могла в этот момент видеть Петечкиного лица. А оно, лицо, выражало уже не просто обеспокоенность, а, скорее, панику. Жаль также, что дома она появлялась редко, — иначе бы заметила, что Петечка, в ее представлении весь день смирно сидевший за компьютером и медитировавший над средневековыми текстами, в последнее время часами разговаривает по телефону, иногда вздрагивая и тревожно прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за входной двери. Ну а услышь она, КАК Петечка разговаривает по телефону... ...Ангел мой, не плачь, я тебя умоляю. Я весь на нервах, я слабый, безвольный человек, меня нельзя любить... Что? Можно? Ты уверена? Ты очень добра ко мне... И совершенно незаслуженно, между прочим... И не спорь, пожалуйста!.. ...Как почему?! Да потому что я — подлец. Я мучаю двух прекрасных женщин... Кто вторая? Разумеется, Оленька! Ведь я никак не решусь на серьезный разговор... Что ты!.. О чем ты говоришь!.. Да мы не делали этого уже полгода! Она же засыпает, не успев раздеться... Ну не раздеться, не плачь, слышишь? Я не в том смысле. Я в смысле, она не успевает сапоги снять, как уже спит... ...Я так измучен... Обещаю!.. Солнышко мое, заинька, ласточка — я клянусь тебе! Я завтра же... До конца недели... Следующий месяц будет началом нашей новой жизни... В крайнем случае, дождемся осени и тогда... Ой, ты снова плачешь? Не порть свои прелестные глазки... ...Я целую их миллион раз. Я всю тебя целую, мою ненаглядную пышечку, мою добрую, милую... Конечно, хочу! Я только об этом и мечтаю в своей одинокой... половине постели... (Настораживается) Ой! Кто-то, кажется.. (Шепотом) Целую, пока! Я позвоню!.. (Бросает трубку, стремглав убегает на кухню и опасливо выглядывает в коридор). И так каждый день! В понедельник напряженность достигла наивысшего накала, и Ольга не позволяла себе расслабиться ни на секунду. Она осунулась, но это только добавило очарования ее красивому, надменному лицу, а искусный макияж превратил ее в вовсе уж неотразимую Королеву Дизайна. Она перенесла все консультации к себе в офис, и теперь у нее постоянно сидел народ. Сизый от дыма воздух не успевал циркулировать, секретарши горстями пили таблетки от головной боли, телефоны раскалились от постоянного использования. И тут позвонил Петечка. В разгар совершенно умопомрачительной сцены, когда глава холдинга «Медиалюкс» Прохор Петрович Недыбаи-ло, налившись свекольным соком, надсадно орал на Элеонору Константиновну Бабешко, главу компании «Интерлюмен». Элеонора, дама не робкого десятка, пухленькая и увешанная бриллиантами не хуже новогодней елки, остроумно отвечала Прохору Петровичу в том смысле, что сам он козел и борьбу с коррупцией в стране надо было начинать с его, Прохора Петровича, показательного расстрела на Красной площади. А уж Элеонора бы последнее бы платье бы с себя бы заложила бы, чтобы выкупить эксклюзивные права на прямую трансляцию этого события. Ольга сидела как бы между ними, но на самом деле слегка в глубине, и холодно улыбалась в пространство. Эту сцену она тщательно срежиссировала заранее, просчитав все возможные варианты, и сейчас наслаждалась результатом. Дело в том, что ее фирму «Хельга» серьезнее всего поджимали именно «Медиалюкс» и «Интерлюмен». За Прохором стояли деньги и ресурсы областного правительства, за Элеонорой — мощное лобби жены министра по печати, с которой Элеонора познакомилась и подружилась, благодаря гидроколонотерапии, проще говоря, клизмам, которыми они обе избавлялись от шлаков и лишних килограммов прошлой зимой. Поскольку обе дамы были довольно пышными, клизмы не могли дать радикального решения, но общие страдания сближают — и на гемокод они пришли уже закадычными подругами. Ольга, как бизнес-леди нового формата, прибегла к помощи науки и опыта гениев прошлого. Она внимательно изучила труды Макиавелли и с блеском применила его любимый прием: если маленькому и слабому государству одновременно угрожают два больших и сильных, нужно поссорить их между собой и спокойно переждать в стороне. Кто бы ни победил — после этой битвы ему будет не до маленького государства. И тут этот звонок Петечки. Ольга досадливо поморщилась, но на вызов ответила. Он раньше никогда ей на работу не звонил, возможно, действительно что-то важное. Ольга сосредоточилась и попыталась слушать любимого одним ухом. Связь барахлила, и до нее долетали только обрывки фраз: — ...нельзя... сейчас ухожу,., понадобится время... у Тиребекова... слишком горячо... лопнуло... Ольга успокоилась. Из этих отрывочных фраз она поняла, что в квартире на Площади Солнца Русской Поэзии, вероятно, прорвало трубу с горячей водой и Сарухану Тиребекову срочно требуется поддержка и помощь. Вообще-то Петечка вряд ли мог хоть чем-нибудь помочь при сантехнической аварии, но мальчишки — всегда мальчишки. Не бросает друга в беде! Молодец. Ольга решительно рявкнула в трубку: — Очень хорошо. Только проверь воду и газ. Сегодня я тебя не жду. Извини, мне очень некогда. И отключилась. В шикарной никелированно-мраморной кухне пентхауса сидел Петечка с растерянным лицом и таращился на мелко пищавшую трубку. Постепенно на смену растерянности пришла лютая обида. Он так волновался, он не спал две ночи, сочиняя этот текст: «Оля! Так больше нельзя! Я сейчас ухожу, и некоторое время мы не увидимся. Нам нужно разобраться в себе, на это понадобится время. Пока поживу у Тиребеко-ва, вернее, у себя. Я слишком горячо тебя любил, но терпение мое лопнуло!» Он выпил сегодня два пузырька валерьянки! Да чего там — он чуть не умер от страха, потому что ожидал чего угодно: грозы, шторма, репрессий, заточения под замок, слез, истерики, в конце концов, — но только не такого равнодушия. «Очень хорошо!» — нет, вы слышали?! Это же надо: «Только проверь воду и газ!» Бессердечная, холодная, циничная и злая, с калькулятором вместо сердца и компьютером вместо мозгов! Что ж, ладно. Так даже лучше. По крайней мере, угрызения совести его не будут мучить. Петечка гордо выпрямился и решительно набрал следующий номер. — Солнышко? Я знаю, что у тебя дела, я на одну секунду. Только сказать, что я тебя обожаю и с сегодняшнего дня принадлежу одной тебе. Все. Точка. Я был тверд, как скала, у нее не было шансов. Все-все, целую, до вечера. Блинчиков тебе нажарю. Петечка добросовестно проверил воду и газ, подхватил свой элегантный портплед и навеки покинул квартиру Ольги Ланской. Ольга возвращалась домой поздней ночью. В голове звенело, по всему телу разливалась приятная легкость. Она сегодня выиграла! Не отдала фирму. Правда, лучше бы Прохор сдался первым, он более опасный противник. Жаль, что Элеонора внезапно растеряла весь свой пыл. Давление ее, что ли, прихватило? Или дома что? Да, наверное, ведь она говорила по телефону... Так смешно — говорит, а сама Прохору кукиш показывает. Конечно, обольщаться не стоит. Это была всего лишь первая схватка, потом будут другие, например, этот круиз, в который все друг друга зазывают. Ну, мужикам, понятно, радость — водки попить, рыбку половить, в речке с похмелья искупнуться... А ей это зачем? Она уже давно запланировала на это время отпуск и поездку в Италию, подарок Петечке, он так хотел увидеть фрески Равенны. Ох, Петечка-то как сейчас, бедный? Они с Тиребековым два сапога пара, гаечный ключ от дверного не отличат. Завтра надо будет им позвонить, узнать... Она раздевалась на ходу, оставляя одежду там, где снимала. Босые ступни ныли после целого дня на шпильках, легкий сквознячок приятно холодил кожу. Ольга прошла на кухню, села на кожаный табурет, крутанулась — и замерла, разглядывая свое отражение в зеркальной дверце роскошного холодильника. Оказывается, довольно эротично выглядит обнаженная женщина, сидящая посреди всей этой бытовой техники, да еще верхом на кожаном табурете. Ольга медленно подняла руку. Отражение коснулось своей обнаженной груди, погладило плечо, обхватило себя обеими руками, склонило голову, глядя немного исподлобья. Пепельные волосы растрепаны в художественном беспорядке. Если бы Ольга сама лично не вылила на этот беспорядок почти весь пузырек лака... Отражению проще, оно выглядит так, словно только что встало с кровати. И на этой кровати развратное отражение явно занималось любовью! Ольга расхохоталась, показала отражению язык и пошла в душ. Потом, по-прежнему голышом, завалилась поперек постели, с наслаждением задрала ноги на стенку, раскинула руки и расслабилась. Мысли текли медленные, спокойные, словно большая река по равнине... Жаль. Именно сегодня эта авария. А у нее именно сегодня вполне хватило бы сил на недлинный, без романтического ужина, эротический массаж. Когда же они с Петечкой последний раз занимались любовью? Батюшки... в марте, что ли? Нет, в марте она летала в Ниццу, а потом чинила машину — то есть чинил слесарь, а она была вынуждена стоять у него над душой, потому что иначе он никогда бы не поменял эти тросики... Так что же выходит, в феврале? Была рекламная акция, потом участвовали в книжной ярмарке, потом она на неделю укатила учиться в Лондон... Неужели с января она ни разу не:.. Ужас какой! Послать все к черту! Когда вернется Петечка, встретить его вот в этом виде, и чтоб прямо в прихожей, на мраморном полу, а потом в ванной, под горячими и тугими струями воды, и чтоб потом на руках принес её сюда я любил на ковре, на кресле, на постели, чтоб измучил любовью, чтобы даже кричать от удовольствия сил не было... Ольга резко села. Грудь тяжело вздымалась, на висках выступил пот. Голубушка, да у вас нервишки-с! За неимением полноценного секса перебиваетесь эротическими фантазиями? Так и до порнушки по видео докатитесь. Она поежилась, торопливо подтянула к себе халат, завернулась в него, пошла на кухню. Вынула из морозилки мясо, бросила на тарелку, засунула в микроволновку. Из маленького бара-холодильника достала текилу, соль и половинку лимона, налила в маленький стаканчик, резко, по-мужски опрокинула в себя, зажмурилась. По животу медленно расползалось тепло, но теперь заныл висок. Тренькнула микроволновка. Ольга достала мясо, выдавила на него лимонный сок, посмотрела —'и отвернулась с тоскливым отвращением. Ее жизнь — как это мясо из микроволновки. Перемороженное, бледное, ничем не пахнущее, заботливо лишенное холестерина и лишнего белка. Готовится за три минуты, приправляется по вкусу, съедается без удовольствия. И так — все. Всегда. Шикарная упаковка — с утра. Товарный вид. Подходящее освещение, выигрышный ракурс. Видели мясо в супермаркете? А розовые лампочки над ним? О каком диком сексе с Петечкой она мечтает? Петечка на него не способен, но будем откровенны: не он один. Ты тоже не способна. Только на некий вид скучноватых физических упражнений, строго по графику, с соблюдением антуража — два раза охнуть, три раза прошептать его имя, один раз (несильно) впиться в спину ногтями, но осторожно, не повредив маникюр... В свободное время, не дольше десяти, ну ладно, пятнадцати минут. Потому что иначе — сбой, недосып, плохо соображаю, могу напутать с контрактами... Вот что для тебя единственно важно и дорого! Контракты. Твоя работа. А что у тебя, в сущности, за работа? Смысл моей жизни. То, чем я зарабатываю деньги. То, чему я училась... Деточка, так лучше надо было учиться! Работа — это когда что-то производят, гонят продукт, материальный либо интеллектуальный. И тратят на это, соответственно, силы, средства и определенную часть души. А что тратишь ты? Не так давно, в начале весны, отбили у Прохорова дружка, Бэзила Белорыбкина, выгоднейший заказ. «Концепция социального образа М-ского целлюлозного комбината» называется. Блок рекламных роликов, логотипы, слоганы, атрибутика... По-настоящему свежее решение предложил Саня из отдела печатной продукции. Сразу тебе и логотип, и слоган, и концепция. Чего, говорит, больше всего из их продукции ценится? Правильно, туалетная бумага. Заполняем фон маленькими голыми задницами, можно разными, можно одной и той же, можно вообще крупным планом, по центру. И слоган: «Наше лицо — это ваша жопа». Разумеется, это он рассказывал не при ней, она только в коридоре стояла, подслушивала. А ребята ржали, как кони. Потому что смешно. Не столько то, что Саня придумал, сколько то, чем они в принципе занимаются. Что такое «социальное лицо»? И как оно может выглядеть у комбината? И какую часть души ты потратила на концепцию туалетной бумаги? Деньги ты заработала, молодец. И не воровала, как многие в твоем бизнесе, и не уводила чужие фирмы, как Прохор с Элеонорой, просто пахала, как рабочая лошадь. И что? Мама с папой сидят в деревне, дышат свежим воздухом. Ты звонишь им в две недели раз. Приезжала с Петечкой на Новый год. Привезла маме новую шубу, а папе — электробритву. Они очень благодарили... А потом, уже под утро, очумев от восьми одинаковых «Огоньков» по восьми разным каналам, Ольга пошла разбирать постель в гостевой комнате, случайно открыла шкаф и увидела: пять новых ненадеванных маминых шуб висят на вешалке рядышком. Ее это взбесило, она слетела вниз и рявкнула на мать, потом повернулась к отцу, чтобы ехидно поинтересоваться, нет ли у него тоже склада для ненужных подарков... И увидела на его растерянном, виноватом лице не особенно длинную, но густую и окладистую бороду. Всю ночь просидела с ним за одним столом, а увидела только сейчас. Мама подошла тихонько, проговорила быстро и тоже виновато: — Ты не сердись, Олюшка... Куда мне тут в шубах-то? В магазин — неловко, люди-то вокруг небогатые... Ольга вздрогнула, перевела непонимающий взгляд на мать, и тогда глухо, с тоской бросил отец: — А кто же сейчас богатых любит, доча? Ведь все ж на виду, разве скроешь... Не договорил, замолчал, и тогда Ольга вспыхнула, заговорила громко, звонко, с ужасом чувствуя набегающие на глаза слезы: — Но почему я должна это скрывать? Я ведь не украла, не убила никого, я их заработала, понимаешь?! Заработала! Я пять лет вкалывала, чтобы все это у вас было, чтобы дом, чтобы шуба у мамы, чтобы не считать каждую копейку... Горло перехватило, она замолчала, и отец вдруг выпрямился, произнес спокойно и тихо: — Конечно, ты ни в чем не виновата. Ты работала. Пять лет, говоришь? А у меня — тридцать лет педагогического стажа. А мама на производстве проработала двадцать пять лет. Баба Зина -в жизни не имела даже трудовой книжки, но и отпуска у нее не было ни разу. За все ее восемьдесят восемь. А моя мама прекрасно пела, училась в Гнесинке, но чтобы меня выучить, пошла санитаркой в больницу. Понимаешь, Ольга, работать и трудиться — это не всегда одно и то же... Ольга молча сунула тарелку с нетронутым мясом в холодильник. Настроение было испорчено безвозвратно. Она ушла в спальню, сердито бросилась на кровать и накрыла голову подушкой. Наплевать! Завтра все будет иначе. Взойдет солнце, к вечеру Петечка вернется, а на выходные можно взять тайм-аут и поехать к родителям. Телефон мобильный выключить к чертям, или нет, оставить только голосовую почту.1.. Да, и еще надо перестать валять дурака и сыграть нормальную свадьбу с Петечкой. Будет она тогда Ольга Александровна... Минуточку... Господи, как же его фамилия? С этой мыслью Ольга заснула. |