эй. Сборник статей по аналитической психологии К. Г. Юнга и книга Алексиса Карреля Человек6 неизвестное
 Скачать 386 Kb.
|
ГОРОДСКОЙ НАТЮРМОРТ*** Э.С. Мы воруем и верим. И врём.И храним, и скупимся, и дарим. Меж ворья мы ворами слывём. И отраву влюблённости варим. Путь наш прост — просто нету пути, Что ни шаг — тупики и заборы. И душа наша — детище вздора, Безысходность мечты во плоти. Кто же мы? Мудрецы, простаки, Чужеземцы земли сокровенной? Или просто жуки-светляки, Что мерцают во мраке Вселенной? *** Скорое время.Скорбные даты. Мне бы со всеми Только не спятить. Серое время. Света в полглаза. Мне воскресенье В месяц — три раза... Первая смена, Встать до рассвета... Сорное семя? Чистого нету! *** Слизь осенних щедротГород выхаркал глоткой проспекта. На ходу пешеход Копошится в измятых газетах. Перевыполнен план Девятьсот девяностого года... Хлопок полностью сдан... Повышается благо народа... Тошнотворно дождит, Ерунды повышая давленье. Натыкаюсь на щит С пожелтевшим бельмом объявленья: «Нынче будет концерт». Будут танцы, и шуры, и муры В образцовом дворце Образцовой рабочей культуры. Негр в пролёте окна Исступлённо насилует скрипку. И трепещет она, Золотою прикинувшись рыбкой. *** У потаскух торжественный приём.Тела потеют в лихорадке страсти. В губной помаде яйца педераста Во мгле мерцают красным фонарем. Кастрат, лесбийской верностью иссушен, Мякину искушения жуёт. Любовь пьянит настойкою конюшен... Сегодня казнь. Сегодня мой черед! *** В четвертом, пятом и шестом —В.неисчислимом измеренье, Лежу бесформенным пластом, Бунтарь и пасынок смиренный. И недоумок, и пророк В одной ужились ипостаси, И время задаёт урок, И вместо слов — сплошные кляксы. Что полночь сделала со мной? Ни голоса, ни подголоска... И стал до удивленья плоским, Смешно подумать, шар земной. *** Вернёмся к празднику!Засучим рукава, По локоть руки окунём в рассвет. И выудим бесцельные слова, Которых в словарях толковых нет. Не будет слов — не велика печаль, Во всю гортань лужёную ори. Да так, чтоб, негодуя и крича, Тушило эхо сходу фонари. Рассвет, мороз — вершина бытия! По льду со смехом на одном коньке Укатим в детство оба, ты и я, Не встреченные по пути никем. Ребячество — великая игра, В свой светлый мир загадок позови! Мы наготове. Нам давно пора Вернуться к празднику, рассвет благословив. *** СонетСтранник-ветер, пьян и сыт, Город прятал между пальцев, Останавливал часы, С подвортнями братался. С домовым всю ночь плясал, Песни пел, пугал уснувших, Забирал у спящих души, Оставляя телеса. Сны цветные воровал, Рвал на ленты серпантина, Побирушек в гости звал, Угощал их крепким чаем, А на улицах пустынных Совы времени кричали. *** Восстал лирический закат,кровавым всё окрасить хочет: глухую улицу и площадь, секунды, месяцы, века. И бестолкового прохожего в туман пурпурный завернул, и звук, на музыку помноженный, упрямо бросил в тишину. Повсюду красное видение — пронзительны и звук, и цвет. И от заката нет спасения, нигде уединенья нет. Дома в потоке красном плавают. И, слушая безумный хор, крестами в облако кровавое вцепился намертво собор. ЗЕМЛЯ*** Земля устала от столетних шуб,Ей отпрыски мерещутся нагие, И дикого кочевья ностальгия, Влекущая к слепому мятежу. Луны и солнца хилое дитя, Её саму гоняет по орбите Закованный в доспехи победитель Магической нагайкой бытия. Я не шучу. Земля — моя печаль, Поговорить бы с нею на досуге, Да всё скрипит под ветром ржавый флюгер, И в ледяных стаканах стынет чай. Какой соблазн себя перехитрить, Придумать в небесах землетрясенье, Заполучив весеннее везенье, Какой соблазн с Землей поговорить! О нежности хотя бы пару слов Сказать друг другу, и на этом — точка. И в страдный путь уйти поодиночке Навстречу ветру и друзьям назло. Давай пожитки наши соберём, Земля — богиня, нищенка хромая! Мне в спину март, душа играет маем, А разум бредит зрелым сентябрем. *** Не говори, со мной не сговоришься.У времени я стал на поводу. Кружатся, падают И вновь кружатся листья, И с ветром Затевают чехарду. В саду, сквозь голубую кисею, Усталая, воистину устала, Бросает осень исповедь свою Гранёным полированным кристаллом. Не старый и не молодой Сад впитывает запахи и краски, И смех детей, и стариков устой, И осени стремительную пляску. И сказкой, прорастая в травах сочных, Он многое успеет рассказать, И музыку, размешанную в солнце, Он, не допив, Плеснёт в твои глаза. . Ты в снах ещё не раз Мне будешь сниться, И дверь мою откроет властный стук... Не говори, со мной не сговоришься, На наше счастье или на беду. *** Вольная воля да степь в три дороги,Да по обочинам тлеют кресты. Ночью в степи только волк одинокий, Да обезумевший ветер свистит. Вольная воля — на всякого хватит. Вор бородатый спешит на разбой. Может быть, завтра наступит расплата... Вольная воля — кровавый запой. Вольная воля с метелицей дружит. Русские степи — попробуй, намерь! Мягко постелят, да насмерть закружат, Каждому встречному встреченный зверь. Вольная воля, разгул да жестокость, Зоркие очи да зубы остры... Ночью в степи только волк одинокий, Да обезумевший ветер свистит. *** Под Новый год, на РождествоНи снега, ни промерзших стёкол. И непонятная жестокость Вершит пожизненный устой. И тает синяя звезда На воспалённом небосводе. И пьяный к женщине пристал И в ночь её с собой уводит. И новогодний винегрет Готовят из вина и счастья, И никакого проку нет От непорочного зачатья. И все подарки невпопад, Кружатся гости и гостинцы. И сам Иисус, как конокрад, В рубахе из цветного ситца Над воспалённою землёй Качает звёздные качели... Дождливый, серый и сырой Хрустит суставами Сочельник. *** Зимы узоры на стекле —Цветы восточных диких сказок, Любви жестокие проказы, Паркет дворцов, темницы клеть... Читать вас — в небеса лететь И под водой жить водолазом. Зимы узоры, сколько раз Я в эти письмена влюблялся. Со мной кружилась полночь в вальсе, На окна тёмные косясь. Зимы языческую вязь Я вечно дочитать боялся. Узоров зимних сладок смысл, Но недоступно их прочтенье... Хрустит миндальное печенье. Часов старинных вокализ. Узоров тайное свеченье. *** Крещенский морозТрещал мороз. Хотя, в который раз, Казалось мне, что трескается кровля. Полночный свет огня у изголовья Качался, с тишиной соединясь. Мороз крепчал. Проклятое крещендо, Не затихая, холодило дух. И тени расползались на виду, Пугливо избегая освещенья. Дышал мороз Невинной чистотою, Ни зла, ни отвращенья не тая, Сгонял людей сереющей толпою К дымящимся купелям бытия. Мороз терзал И верных и неверных, И поднимал к вершине чёрный крест... Рычали псы, в голодном откровении Готовые один другого съесть. Мороз глаголил Неразумной черни О высоте распятого Христа. И в воду гнал, и совершал крещенье, Но впитывала веру пустота. Трещал мороз. Столетия трещали И исчезали в трещинах земли. А с высоты, задумчив и печален, Спокойно серебрился Божий лик. *** МартЕщё я задыхаюсь от зимы, А в марте, что ни ночь, все та же стужа. И частый кашель ошалевших кошек На мысль наводит — быть тепла не может. Не пахнет первой ласточкой ещё, И градусник в окне висит сосулькой. Земля в снегу. На реках толстый лёд. И всё-таки весна уже грядёт. Открыли выси синие глаза, Асфальт лоснится в солнечных проталах. И с каждым днём уже длиннее день. И чувствуется благостная лень... Я — лень земли, её огромный нуль, Стою на перекрёстке двух столетий, Тепла и холода, надежды и тоски, Зажатый в ожидания тиски. И лапа памяти царапает нутро, А в городе гудит набатом время. Стою на перекрёстке, будто голый, От холода я прослезился, что ли? Прожить полвека, в сущности, пустяк, Двойная суть и двойственно обличье — Во мне и праведник и шут сидит отпетый. Приметы страха — яркие приметы. Всегда у страха подлость в рукаве. Мне мысль страшна, что нас ласкает подлость... Я спрятался в ладонях у эпохи, Дела мои, как и эпохи, пло́хи. А впрочем, два червонца на такси И за город умчаться, в поднебесье. Тулуп трещит. Какая маята... Всё суета сует, всё суета! Мне только бы добраться до угла, А за углом — жестокая удача — Сквозняк с души срывает оболочку, Душа из тела на свободу. Точка. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И, холодом зимы переболев, Любви и свету открываю двери. Весну встречаю отроком счастливым, В душе мечта — цветенье черносливы. *** Весна ворвалась девкой пьянойв моё угрюмое жильё. Сперва я не узнал её, потом; прислушавшись случайно к её зеленым голосам, мгновенно пьяным стал и сам, вернее, спятил моментально от шороха её плаща... Мы полночь пили сообща до дна из звёздного стакана... И ветер тоже с нами пил... А город в неизвестность плыл и тоже был, наверно, пьяным. *** Тёмная, светлая,добрая, злая в дверь постучала — сердце оглохло... Где это было? Припоминаю: в будущем веке прошлой эпохи! Припоминаю: голос небесный прошелестел мне, гром заглушая. Смерть не ужасна, были бы песни, всё остальное — мелочь, пожалуй. Было мне весело. Припоминаю: вправо — сломался, влево — взбесился. Ночью напуганный, к призраку-Майе жадно прильнул и отравы напился. Припоминаю: было мне плохо, нищим на паперти клянчил покоя... Кончена песня, только не охать, всласть надышавшись смрадом левкоя. *** ...А небо будущим беременно... О. Мандельштам Мы всё ругаем сгоряча,Всё недовольные друг другом... А небо отдано грачам, Летящим в непогоду с юга. Покинув доброе тепло, Грачи — крикливые статисты, Весну играя бескорыстно, Летят сквозь время напролом. Уже безумные почти, Летят и тяжелеют прошлым. И ветер, хлопая в ладоши, Грачам о будущем кричит. *** Земля тяжелеет плодами молчанья и света.Торжественный лес в ожидании чуда застыл. Читаю слова на изгибах сухой бересты: «Господь одарил нас мгновением бабьего лета...» *** Осенней тревоги начало,Цветное кружение дней. И всё недоступней причалы, И всё не видать кораблей. В тумане дневных расстояний Ни места, Ни времени нет Мучениям тайных свиданий, Прощению прожитых лет. Пусть помнят о нас И не помнят. Безумное время простит... А солнце пригрелось в ладонях Озябшим котёнком И спит. *** Небо лапой осеннею всклочено,Вороньё озабоченно кру́жит. У дороги, на грязной обочине, Подорожник купается в луже. Холодами испуганы ранними, Все пугаются раннего холода, Задымили кострами окраины И прижались к бездушному городу. Затушив фонари-папиросы, Прибедняются хитрые улицы. Собрались, будто милости просят, А кругом — золотая распутица. Покупается всё, продаётся. Зазевался — обманут, отнимут. Клён швыряет горстями червонцы, Обнажая свою сердцевину. И дрожит в золотой лихорадке... Отгулялось, отмучилось. Кончено. Бабье лето играется в прятки, Небо лапой осеннею всклочено. *** Лёше Пугачёву Был год календарный: Игра откровений, морского прибоя, Затменья луны... В бездонную пропасть неслись валуны С высот Небывалого землетрясенья. А ветер в игре Был и властен, и весел, Над миром раскинув мохнатые лапы, Вытягивал жилы, шатал поднебесье, Нечистые силы делил на этапы... На Север Этап за этапом он гнал На древоубийство, На лесоповал. |