Нюхтилин В.А. Шпаргалки по философии. Шпаргалки по философии
 Скачать 1.85 Mb.
|
|
ШПАРГАЛКИ ПО ФИЛОСОФИИ В. Нюхтилин Предисловие От этой книги будет много пользы, потому что эта книга – шпаргалка, а польза от шпаргалки еще никем не оспаривалась. Шпаргалка вообще-то и создана именно для того, чтобы приносить пользу. Разве не так? Как и любая шпаргалка, эта книга соединяет в себе две главные особенности – низкую легитимность и высокую эффективность. Сам я называю эту книгу «учебно-ознакомительным пособием», но заранее оговариваюсь, что ни одна из разрешительных организаций не санкционировала её в качестве учебных материалов. В ней просто обобщен опыт моей частной репетиторской практики. Как видите, легитимность всего, что связано с этой книгой, можно считать полностью провалившейся идеей. Но человек обычно уделяет легитимности меньше внимания, чем та заслуживает, если он преследует какой-то полезный результат. А мы, ведь, преследуем сейчас именно полезный результат, не так ли? А результат всегда был полезным – все, кто готовился по этим материалам, всегда получали на экзаменах не только высшие отметки, но и похвалу от экзаменаторов, включая и вступительные экзамены в аспирантуру. И это не броская фраза, это действительный факт современной истории, который, может быть, и не имеет своего объяснения, но, тем не менее, располагает всеми данностями для своего подтверждения. Подытоживая этот раздел вступления, можно сказать следующее: эти шпаргалки разрабатывал я сам, и это минус, но те, кто по ним готовился, сдали экзамены вообще без шпаргалок, и это плюс. И если мы говорим о пользе – а мы по-прежнему говорим только о пользе – то, следовательно, споров быть не должно: книга, несомненно, полезна, потому что всегда полезнее сдать философию, чем не сдать. Это вам любой скажет. Итак, во всём, что касается учебного предназначения, мы с пользой разобрались. А вот, как быть с ознакомительной функцией книги? Будет ли это полезно человеку – знакомиться с философией? И насколько это полезно вообще – знакомиться с философией тем людям, которые не собираются сдавать по ней никаких экзаменов? Здесь трудно сказать что-либо определенное, потому что ситуация уж очень для меня непривычна. Ведь, если раньше люди сами ко мне приходили с выгодным предложением держаться вместе в вопросах изучения философии, то сейчас – всё наоборот. И если раньше я вообще обходился без всякого метода убеждать кого-то в полезности изучения философии, то сегодня у меня нет даже того метода, без которого я обходился раньше. Но рекламировать классическую философию дело не столь уж сложное, потому что эта философия плохого товара не держит. И поэтому я с легким сердцем предлагаю любому человеку обзорно ознакомиться с философией в этом пособии, и я настолько уверен в общей пользе этого, что приведу лишь несколько поверхностных аргументов. Во-первых – всегда полезнее с чем-нибудь ознакомиться, чем не ознакомиться, потому что всегда полезнее что-либо знать, чем это же не знать. А философия – это такая загадочная наука, в отношении которой действуют даже вот такие правила. Хотя, с другой стороны, – меньше знаешь, лучше спишь, потому что… И вот тот, кто сможет здесь ответить – почему «меньше знаешь, лучше спишь», тот пусть даже никогда и не подступается к философии, потому что он уже философ. А тот, кто ответа не найдет собственными рассуждениями, тот может обратиться к философии и узнать об этом больше. И вот, когда человек обратится к философии, тогда и начнется самое главное! Мы знаем массовый пример, когда ежегодно тысячи людей обращаются к философии под угрозой учебного расписания, и, следовательно, мы должны предполагать, что вот здесь-то, и происходит то самое главное, что должно происходить, когда человек встречается с философией. И что же здесь должно происходить? Ответ на это знают все. Спроси, сейчас любого – зачем заставляют учить философию в системе высшего образования или в системе подготовки научных кадров? И любой сейчас же ответит – для того, чтобы развивать способности ума к мышлению. Но автор данной книги с этим не согласен. Потому что развивать можно только то, что есть. Тут, как хотите, так и понимайте, но практика показывает, что у одних людей мышление есть, а у других его нет, и это необратимо. Невозможно, например, развивать способности человека летать, потому что у него нет крыльев и это необратимо. И точно также невозможно развивать способности человека к мышлению, потому что, если у него мышления нет, то это тоже необратимо. Потому что мышление – это такая же природная способность организма, как гибкость в суставах или мгновенная реакция. Если у человека от рождения этих данных нет, то ему следует знать об этом и не лезть туда, где его организм будет его постоянно подводить. Таким образом, всегда полезно хорошо знать свой собственный организм, и поэтому, вот еще одна польза от изучения философии – можно провести себе бесплатную диагностику: если я не понимаю философии и не вижу её красоты, то у меня нет мышления. Как дальше жить – это уже дело личного выбора. И тут, кстати, ничего страшного не произойдет, это всего лишь означает, что у человека превалирует рассудочная часть мышления, и этот человек всю свою жизнь обречен только лишь на то, чтобы лидировать, побеждать, добиваться успеха и становиться идеальным героем в делах практических. Такова жестокая правда. Но жить надо с этой правдой, потому что диагноз правдив в силу своей физиологичности – человек с неразвитой мышечной системой не понимает спорта и не наслаждается работой мышц, а человек, у которого развита только рассудочная часть мышления, не понимает философии и не наслаждается работой мысли. Но, если физически ограниченный в своих возможностях человек никогда не лезет в спорт, то ограниченный в возможностях своего мышления индивид, почему-то очень часто не просто лезет в философию, но истошно кричит при этом, что настоящий философ – это только он. И вот еще одна польза любому человеку от изучения философии – можно четко отделить крикунов от мудрецов. Вообще-то это можно сделать и без философии, если вы умеете отличать возбуждение от вдохновения, но, все-таки, надежнее это сделать вместе с философией. Как это сделать? Как собрать общество мудрецов без единого крикуна с помощью философии? Очень просто – надо обратиться к классической философии. Там одни мудрецы. Почему? Потому что эти люди преодолели время и крикунов. Если посмотреть на жизнь каждого великого философа, то очень часто, почти всегда, у всех у них можно встретить нечто одинаковое – каждого из них современники обвиняли … в чем бы вы думали? Никогда не догадаетесь! В «невежестве», в «полузнании», в «наглом дилетантстве», в «хамском псевдознании», в «неграмотном убожестве», «в детском подходе» и «в детском образе мысли», «как свинья в апельсинах» и т.д. Эти эпитеты не придуманы мною, они действительно, слово в слово применялись разными крикунами для оценки тех, чьи имена мы сегодня свято храним. А кто помнит сейчас этих крикунов? Следовательно, мы видим, как в процессе формирования классического философского наследия, очень четко и очень надежно отсеивается всё, что происходит от возбуждения, и сохраняется всё, что происходит из вдохновения. Поэтому классическую философию можно считать бессрочной гарантией качества мысли, и, если вы действительно хотите мудрости, то идите за нею туда, где мудрость выстояла вопреки меняющемуся времени и вопреки завистливой ненависти неудачников. В этом, наверное, и есть главная польза от классической философии – возможность общаться с людьми, умнее себя. Здесь польза отовсюду. Во-первых, вообще нет ничего полезнее, чем предполагать, что есть люди умнее тебя. А, во-вторых, нет ничего полезнее, чем общаться не с себе подобными, а именно с людьми умнее себя. Обращаясь к классическому философскому наследию, мы с вами общаемся с людьми, которые гораздо умнее нас, и, благодаря этому, можем стать немного умнее и сами. Ну, чем не польза? И, наконец, последняя польза, которую я хотел бы обозначить, как бы она ни была малозначительной и несущественной. Дело в том, что, если с подачи этой книги вы увлечетесь философией по настоящему, то со временем может возникнуть интересный эффект – ваш внутренний мир станет огромным, значительным и важным, а весь внешний мир станет мелким, забавным и не более того. Хотя, согласен – пользы тут не много. Только и того, что приоритеты из одной реальности переместятся в другую. Без всякой практической пользы. Но других аргументов в пользу пользы у меня нет, и, если сегодня хороший день, чтобы начать знакомиться с философией, или последний день, чтобы оттягивать подготовку к экзаменам, то перелистаем эту страницу и перейдем к следующей. Несколько слов об этих шпаргалках. Их отличие от других шпаргалок. Особенности работы со шпаргалками. Разделы текста, их содержание и назначение. Поздно вечером, когда съемочная группа фильма «Двадцать дней без войны» ехала поездом в Казахстан, двери купе Людмилы Гурченко распахнулись, и на фоне освещенного коридора, совершенно в кинематографической позе возник в семейных трусах, в майке, с полотенцем через плечо и с зубной щеткой в руках Юрий Владимирович Никулин. Он объявил изумленной Людмиле Марковне: «Вот шел мимо и решил заглянуть. В сценарии есть постельная сцена с нашими героями, поэтому начинайте привыкать к моему телу уже сейчас. К нему надо привыкать постепенно». Давайте и мы будем постепенно привыкать к тому дизайну страниц, который в дальнейшем будет преобладать в текстах шпаргалок. Шапка текста выделена полужирным шрифтом – в этом стиле будут оформлены названия билетов. Теперь о самих билетах. Естественно, что в шпаргалки собраны не все возможные варианты билетов. Билетов всего лишь 47 (сорок семь) – примерно столько же, сколько их бывает на вступительных экзаменах в аспирантуру: одним меньше или одним больше. Каков принцип отбора? Во-первых, отобраны те вопросы, которые составляют основу философии, как науки, а именно – достижения, которые являются уникальными и определяющими. То есть – наследие великих мастеров. Всё второстепенное, по мнению автора, в шпаргалки не вошло. Но это и не страшно, потому что всё второстепенное по этому показателю тоже редко попадает в планы кафедр для экзаменационных вопросов. Далее, собраны билеты обзорного характера, которые втягивают в дыру какой-нибудь искусственной темы много имён по принципу формирования «могучей кучки». Например, «Русская религиозная философия», «Философия нового времени» или «Аналитическая философия». Сложность этих билетов заключается в том, что по каждому представителю можно говорить много и не конкретно, но следует говорить конкретно и не много. Поэтому предлагается соответствующая помощь для ответов на подобные поминальные списки. Кроме того, в шпаргалки включены те билеты, темы которых относят к философии по инерции учебных программ, или по личному пристрастию профессорско-преподавательского состава – это вопросы с марксисткой родословной. Марксизм, как известно, пошел в отношениях с диалектикой дальше поцелуев, и всё, случившееся от этого, до сих пор твердо и неуклонно приводится его опекунами за руку во все места, где собирается приличное философское общество. Поэтому марксистских по генеалогии билетов тоже в содержании шпаргалок вполне достаточно. Без этого нельзя, если мы говорим об учебной программе. Ну, и, наконец, в шпаргалках отражен и тот перечислительно-описательный раздел философии, который напоминает инструкции к стиральным машинкам и к другим устройствам большого перечня действий. Это раздел, посвященный исследованию социального бытия – общественному устройству и общественному сознанию. Здесь философии совсем не много, но этих вопросов обычно в составе билетов совсем не мало, и поэтому в этом пособии они представлены широко. Теперь об особенностях этих шпаргалок. Все их особенности проистекают из их основного назначения – выучить, а не протащить с собой на экзамен. Для шпаргалок, которые следует просто пронести на экзамен, сегодня не нужно никаких пособий или специальных ухищрений – в век электронной формализации это сделать легко в обеих фазах процесса: и когда собираешь шпаргалку (функции «Копировать» и «Вставить»), и когда проносишь на экзамен (сотовый телефон, например, или айфон в очередь). Поэтому, будем исходить из того, что данные шпаргалки – это не предмет контрабанды, а предмет изучения. С этой целью шпаргалки сделаны максимально понятными и максимально запоминающимися. Для того чтобы они были максимально понятными, в шпаргалках сведена к минимуму научная терминология. Высокая терминологичность философских текстов – это сущая беда современности. Гегель, Кант или Декарт, например, за всю свою жизнь не использовали столько терминов, сколько их сейчас напихивает средний философский труженик только в одну свою статью. К сожалению, эта мода перекочевала и в учебные пособия. В итоге тексты, которые предназначены для обучения, становятся понятными только тем, кто обучает. Вот простой пример: «Проблема универсалий в историко-философской традиции связывает в единый семантический узел такие фундаментальные философские проблемы, как: проблема соотношения единичного и общего; проблема соотношения абстрактного и конкретного; проблема взаимосвязи денотата понятия с его десигнатом; проблема природы имени (онтологическая или конвенциальная); проблема онтологического статуса идеального конструкта; проблема соотношения бытия и мышления – являясь фактически первой экземплификацией их недифференцированной постановки в едином проблемном комплексе с синкретичной семантикой». Это отрывок из популярного учебно-энциклопедического пособия. Так сказать, «в помощь изучающим философию». Шпаргалки сделаны по-другому. В них учебный материал изложен без терминологических спекуляций, просто и доходчиво, обычным великим русским языком. Потому что главная цель шпаргалок – это помочь человеку понять философию, а выучит он её потом очень быстренько и сам. Помимо простоты текста, для облегчения его понимания, использован еще один прием, который, вероятно, является основной особенностью именно этих шпаргалок. В них сделана попытка подать философскую мысль в её развитии. Потому что чаще всего философия излагается, как сумма готовых результатов, что не очень хорошо. Часы, отпущенные на философию учебной программой, весьма ограничены, и любой преподаватель попадает в ситуацию человека, который вынужден за 16 секунд рассказать историю своей жизни другому человеку, которого это совершенно не волнует. Даже в такой высокогормоничной аудитории, как молодежь 19-20-ти лет, шестнадцатисекундная пылкость не успеет привлечь внимания. Поэтому преподаватели ведут себя мудро – спокойно читают то, что читают, прекрасно понимая, что в данном виде оно протиснется совсем не во многие головы. А ничего не сделаешь – параллельно учебному процессу разжевывать темы или формировать интерес к предмету некогда. Вне учебного процесса возможностей к этому не больше, если даже не меньше, потому что учебники по философии – это, все-таки, литература не философская, а дидактическая. В них философия подается средствами дидактики, а это то же самое, что подавать анатомию средствами черчения. Что-то близкое сохранится, но сама суть останется в стороне. В дидактическом виде философия, как учебный материал, представляет собой аналогию некоего парадно-юбилейного шествия, когда человек стоит на трибуне, а мимо него стройными шеренгами и ровным темпом неудержимо проходят философы, каждый со своим лозунгом в руках. В шпаргалках сделана попытка объяснить этому человеку на трибуне, рядовому студенту или поступающему в аспирантуру еще более рядовому человеку, откуда тот или иной человек на мостовой взял саму идею своего лозунга, и куда, собственно говоря, он с этим лозунгом идет. Жизнь показывает, что когда это сделано, то философия понята, а когда философия понята, то ответы по ней на экзамене получаются складными и уверенными. Ньютон говорил: «При изучении наук примеры полезнее правил». Приведем и мы пример. Вот текст из Николая Кузанского, одного из тех, которого современники называли невеждой и дилетантом, и одного из тех, кто развернул всю современную диалектику. Отрывок из текста относится к его учению о совпадении максимума и минимума: «Это станет яснее, если свести максимум и минимум к количеству; максимальное количество есть максимально великое; минимальное количество есть максимально малое. Очищая максимум и минимум от количества, мысленно отбрасывая большое и малое, любой человек придет к той очевидности, что максимум и минимум совпадают». Как вам здесь упоминание об «обычном человеке», для которого здесь должно быть «очевидным» всё и сразу? Вот это и есть настоящая философия, в которой нет ни одного дикого термина, но зато очень много смысла. Теперь, посмотрим, как бы мы разъяснили этот тезис кардинала Кузанского, если бы он попал в какой-либо экзаменационный вопрос по философии: Максимум и минимум совпадают, даже если, например, соотнести понятия максимума и минимума с понятием количества: 1. Если соотнести понятие максимума с понятием количества, то максимум – это нечто максимально большое по количеству. 2. Если соотнести понятие минимума с понятием количества, то минимум – это нечто максимально малое по количеству. 3. Итак, мы имеем два определения: – максимум – это нечто максимально большое по количеству, – минимум – это нечто максимально малое по количеству. 4. Мы видим, что эти определения не универсальны и не содержат чистого принципа, который можно было бы применить ко всем явлениям мира, потому что эти определения прочно связаны с категорией количества. Но, поскольку они работают в отношении количества, то они должны работать и в отношении всего остального мира, поскольку мир един и гармоничен, а количество, выражает собой, как понятие, вообще нечто такое, что присуще всему миру вообще. И, следовательно, если всему миру вообще присуща гармония, то количество, которое присуще всему миру, как его характеристика, также является гармоничным элементом мира, и то, что гармонично работает с количеством, должно гармонично работать и со всем остальным. Итак, очистим два наших определения от категории количества, и посмотрим, как эти определения будут действовать в своём общем универсальном принципе применительно ко всему миру: – максимум – это нечто максимально большое, – минимум – это нечто максимально малое. 5. Поскольку мы теперь отошли от категории количества, то должны убрать из наших определений и термин «нечто», который является показателем некоей предметности, которая осталась у нас от того, когда мы связывали максимум и минимум с количеством. Ведь, количество, действительно, определяется предметностью, и применение «нечто», как понятия некоей универсальной предметности максимума и минимума, было оправдано. Но сейчас, когда у нас остается только лишь чистый принцип этих понятий в их отношении к миру вообще, то определения должны выглядеть так: – максимум – это максимально большое, – минимум – это максимально малое. 6. Однако, категории «большое» и «малое», если мы очищаем понятия максимума и минимума от смысловой соотнесенности с количеством, также не имеют права находиться в составе наших определений, поскольку они тоже являются характеристиками количественно-предметного, и при осуществлении чистого принципа должны просто автоматически отбрасываться мыслью, вследствие чего получается: – максимум – это максимально, – минимум – это максимально. Таким образом, как чистые принципы, максимум и минимум совпадают. Средневековая казуистика? Возможно. Но из учения Кузанского о совпадении максимума и минимума выросло учение Шеллинга об Абсолютном Тождестве. А из учения Шеллинга об Абсолютном Тождестве, Гегель, анализируя природу Абсолютного Тождества, вывел свою диалектику. В немалой степени из учения о совпадении минимума и максимума родился великий пример Николая Кузанского – если перематывать клубок ниток за один конец, то, намотав клубок на свободный конец, мы увидим и процесс и смысл того, что происходит в мире. Из этого примера Гегель вывел идею мирового развития от Абсолютной Идеи к Абсолютному Духу. Так что, кому казуистика, а кому – классическая философия, как работа с чистыми принципами и понятиями. Но, как бы то ни было, а задача сделать понятным ход мысли Кузанского, и сделать понятным то, что он хотел сказать, по-моему, на этом примере выглядит вполне выполнимой. Теперь любой «обычный человек» видит ту же самую «очевидность» в совпадении максимума и минимума, которую видел Николай Кузанский, и это главное. А видит ли сам человек эту самую очевидность по своим личным убеждениям, или не видит – это совершенно не важно, потому что человек сдает на экзамене не свои убеждения, а философию Николая Кузанского. Вот так построены шпаргалки. Дополнительно хочется сказать еще одно – нигде в тексте учебного материала нет ни отношения автора к его содержанию, ни личных убеждений автора. Шпаргалки сделаны в полном соответствии с учебной традицией и направлены на то, чтобы изучалась официальная версия классической философии, то есть её усреднённо-принятая концепция для системы высшего образования и для системы подготовки научных кадров. Еще одна непривычная сторона текста – в нём минимум информационного шума. Всё это опять же только для того, чтобы материал был компактным и легко усваивался. Например, практически нет инициалов, почти совсем не используются имена философов, а только их фамилии, опущены даты рождения и смерти, и вообще разные всевозможные даты; мало ссылок на латинские, греческие и любые другие языковые источники происхождения терминов, не приводятся названия работ, география, биография и т.д., и всё остальное прочее, что не относится непосредственно к главной цели – уяснить смысл той или иной философской концепции. Если это и пробел, то это очень легко восполнимый пробел. Но не для данного случая – живой работе мысли ничего не должно мешать. И последнее – в некоторых местах текста некоторые отдельные слова или фразы выделены полужирным шрифтом. Обычно полужирным в учебном материале выделяется то, что следует запомнить наизусть, или то, что является каким-либо главным смысловым разделом текста. В шпаргалках этот прием используется совершенно для другого. Чтение слов полужирного шрифта предназначено для так называемого «второго чтения», то есть для чтения, когда материал не изучается, а вспоминается. Многим знакомо это лихорадочное состояние, когда экзамен уже идет и скоро заходить, а слов в конспектах слишком много для того, чтобы их сейчас все читать и отыскивать слабые места в подготовке. Для этого в шпаргалках полужирным шрифтом выделены ровно те слова, которые следует читать для проверки своих знаний в условиях ограниченного времени. Всё, что выделено полужирным, составляет смысловой скелет ответа. Чтобы понять, как это будет в тексте, перечитайте данный абзац вторым чтением, останавливая зрение только на полужирном шрифте. Этот эффект вспоминания целого по какой-то его знаковой части, знаком каждому человеку и является удивительным свойством нашего мозга. Например, наши бабушки завязывали узелки на платках – глянула на узелок перед возвращением домой, и сразу же вспомнила, что забыла сходить на почту. Или пусть любой вспомнит более сложный случай, когда, прервавшись надолго в чтении какой-либо книги, он брал её недели через две, едва и смутно вспоминая даже не сюжет, а только фабулу, открывал страницу с закладкой, и читал, например: «И я поняла это, когда увидела тебя, – сказала она, – Это ты, Ник. Господь указал перстом на твое сердце. Но перст у Него не один, и там есть еще и другие избранные, и они идут сюда, и, слава Богу, и на них Он указал Своими перстами» и т.д. И с первых же слов вдруг всё полузабытое содержание книги мгновенно высвечивается в памяти и разворачивается перед нашим мысленным взором во всех подробностях. Таково назначение и полужирного выделения в шпаргалках. Трудности Если по мере чтения прямо сейчас у читателя возникли трудности, то это плохой признак, как для того, кто пишет, так и для того, кто читает. Но при изучении философии трудности неизбежны, и связаны они даже не со сложностью предмета, а с неким несовпадением значения бытовых и философских понятий, или же с серьезным несовпадением мыслительных привычек «обычного человека» с методами философского осмысления проблем. Тексты шпаргалок составлены таким образом, чтобы этих трудностей не возникало. Но, иногда этого бывает недостаточно, и поэтому по некоторым вопросам даны некие вольные пояснения автора по тем ошибкам, которые наиболее часто встречаются в практике подготовки к экзаменам. Кроме того, «Трудности» – это единственный раздел текста, где автор позволяет себе высказать личное мнение. Это делается не по необходимости, а по темпераменту, и это разрешено правилами данного учебно-ознакомительного пособия. Во-первых, потому, что это не учебный раздел текста, и мнение автора не влияет на качество подготовки или на результат экзамена. А, во-вторых, потому что автору до сих пор всегда легко удавалось взять разрешение на подобные выходки у того, кто составляет правила для этого текста. |