сочинение мастер и маргарита. Сочинение мастер и маргарита. Сочинение. Как я понимаю основную идею романа М. А. Булгакова Мастер и Маргарита
 Скачать 131.09 Kb.
|
Тема романа Булгакова “Мастер и Маргарита”В романе «Мастер и Маргарита» Булгаков поднимает множество актуальных на все времена тем и вопросов. В произведении переплетается множество линий, событий и сюжетов. Но все же все их связывает одна тема романа «Мастер и Маргарита» – любовь. Любовь Мастера и МаргаритыНе зря автор дал своему произведению именно такое название. Ведь нить сюжетной линии о Мастере и Маргарите оказывается связующей для всех звеньев этой запутанной истории. Через роман и свое творчество Мастер говорит о вечных темах, но любовь побеждает любую из них. Настоящая любовь – вечное чувство. Оно рождается независимо от времени, в котором живут герои, их национальности и всего прочего. Но именно любовь становится началом всех начал. Ради своего чувства Маргарита идет на страшное деяние и вступает в договор с самим Дьяволом. Она становится ведьмой, а затем Королевой бала Сатаны. Чего только не приходится вытерпеть Маргарите ради счастья любимого. Она не сомневаясь уходит от бывшего мужа, будучи честна в первую очередь перед собой. Ветхий домик на Старом Арбате становится настоящим раем для двух любящих сердец несмотря на то, что пришлось вынести каждому из них ради любви. Любовь спасает Мастера в любых условиях. Она помогает ему пережить время, когда он оказался в психбольнице. Она помогла пережить ему тяжелое заболевание, вдохновляла его, придавала уверенности в себе. Все сюжетные линии романа оказываются завязаны на любви Мастера и Маргариты. Булгаков, поднимая в произведении множество тем, выводит читателя на мысль, что ради настоящей любви можно пожертвовать многим и вытерпеть все И даже после этого ты будешь счастлив, если любишь и любим. Тема добра и злаНе отходит от темы любви и тема добра и зла. Эти темы переплетаются между собой также как добро и зло переплетаются в мире и в каждом человеке. Они зависят друг от друга, одного не может существовать без другого. Маргарита идет на союз с Дьяволом прекрасно понимая, что она делает. Но соглашается на сделку она из благих намерений – ради счастья Мастера и ради того, чтобы быть рядом с ним. Булгаков напоминает о том, что добро и зло существуют неотделимо друг от друга даже в самой чистой и светлой любви. Тема творчестваЧерез любовь проходит и тема творчества в романе. Только любовь позволяет истинному таланту верить в свои силы. Без поддержки Маргариты роман не вышел бы таким прекрасным. А там, где нет настоящего творчества и любви нет. Люди, живущие и работающие «по заказу» заняты лишь квартирным вопросом и настоящая любовь чужда для них. Получается, что и творчество напрямую связано с любовью, хотя роман Мастера вовсе не о любовных похождениях. Он раскрывает тему справедливости, тему выбора между долгом и карьерой. Но так или иначе любовь не только между мужчиной и женщиной вершит великие дела. Иешуа любит весь мир и принимает его таким, какой он есть. И это тоже любовь. Таким образом, основная идея романа «Мастер и Маргарита» заключается в том, что любовь способна преодолеть все преграды и если она является настоящим и великим чувством, может привести к истинному счастью даже через множество препятствий. Добро и зло сочетаются в любом из нас, но каждый сам решает, по каким принципам ему жить. В романе Булгакова переплетается множество тем. Он поднимает вопросы о любви и ненависти, о связи добра и зла, о творчестве и идеях, о грехе и святости. Через непривычные образы Иисуса и Дьявола, автор пытается сказать о неразделимости добра и зла, но все же любовь способна победить все. Сочинение на тему «Как я понимаю основную идею романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»» Среди трактовавших книгу критиков есть и такие, кто склонен прочитывать ее как зашифрованный политический трактат: в фигуре Воланда пытались угадать Сталина и даже его свиту расписывали согласно конкретным политическим ролям. Трудно представить себе что-либо более плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаковского романа. Иные истолкователи романа увидели в нем апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. При этом они досадовали на атеизм автора, его нетвердость в догматах православия, позволившую ему сочинить сомнительное “Евангелие от Воланда”. Другие же, вполне атеистически настроенные, наоборот, упрекали писателя в “черной романтике” поражения, капитуляции перед миром зла. В самом деле, М. А. Булгаков называл себя “мистическим писателем”, но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя. Воланд и его свита совершали в романе небезобидные и часто мстительные чудеса, наподобие злых волшебников в доброй сказке. Одной из главных мишеней Воланда становится самодовольство рассудка, в особенности его ате-истичность, сметающая с пути заодно с верой в бога всю область загадочного и таинственного. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, расписывая фокусы, шутки и перелеты Азазелло, Коровьева и кота, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор посмеивается над непоколебимой уверенностью, что все формы жизни можно расчислить и спланировать, а процветание и счастье людей ничего не стоит устроить — стоит только захотеть. М. А. Булгаков сомневается в возможности штурмом обеспечить равномерный и однонаправленный прогресс. Его мистика обнажает трещину в рационализме. Он осмеивает самодовольную кичливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, можно создать точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека. Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в. бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество Случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании МАССОЛИТа, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая. Так и Понтий Пилат в “евангельских” главах романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов. Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но по существу, Иешуа — свободен, а он, Пилат, отныне пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетний плен — наказание временному и мнимому могуществу. История Иешуа Га-Ноцри лишь в самом начальном варианте романа имела одного рассказчика-дьявола. Поощряемый недоверием собеседников на скамейке, Воланд начинает рассказ как очевидец того, что случилось две тысячи лет назад в Ершалаиме. Кому, как не ему, знать все: это он незримо стоял за плечом Пилата, когда тот решал судьбу Иешуа. Но рассказ Воланда был продолжен уже как сновидение Ивана Бездомного на больничной койке. А дальше эстафета передается Маргарите, читающей по спасенным тетрадям фрагменты романа Мастера о смерти Иуды и погребении. Три точки зрения, а картина одна, хоть и запечатленная разными повествователями, но именно оттого трехмерная по объему. В этом как бы залог неоспоримой достоверности случившегося. Один из ярких парадоксов романа заключается в том, что, изрядно набедокурив в Москве, шайка Воланда в то же время возвращала к жизни порядочность, честность и жестоко наказывала зло и неправду, служа, как ни странно, утверждению тысячелетних нравственных заповедей. И если его свита предстает в личине мелких бесов, неравнодушных к поджогам, разрушению и пакостничеству, то сам мессир неизменно сохраняет некоторую величавость. Он наблюдает булгаковскую Москву как исследователь, ставящий научный опыт, словно он и впрямь послан в командировку от небесной канцелярии. А полномочия его велики: он обладает привилегией наказующего деяния, что никак не с руки высшему созерцательному добру. К услугам такого Воланда легче прибегнуть и отчаявшейся Маргарите. “Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, — делится она с Мастером, — они ищут спасения у потусторонней силы”. Булгаковская ситуация в зеркально перевернутом виде варьирует историю Фауста. Фауст продал душу дьяволу ради страсти к познанию и предал любовь Маргариты. В романе Маргарита готова на сделку с Воландом и становится ведьмой ради любви и верности Мастеру. Мысль о преображении, перевоплощении всегда волновала Булгакова. На низшей ступени — это преображение внешнее. Но способность к смене облика на другом этапе замысла перерастает в идею внутреннего преображения. В романе свой путь душевного обновления проходит Иван Бездомный и в результате заодно с прошлой биографией теряет свое искусственное и временное имя. Только недавно в споре с сомнительным иностранцем Бездомный, вторя Берлиозу, осмеивал возможность существования Христа, и вот уже он, в бесплодной погоне за воландовской шайкой, оказывается на берегу Москвы-реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажной иконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье является он в ресторан МАССОЛИТа, изображенный подобием вавилонского вертепа — с буйством плоти, игрой тщеславия и яростным весельем. В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению, потому что, лишь попав в клинику Стравинского, герой понимает, что писать скверные антирелигиозные агитки — грех перед истиной и поэзии. Потеряв рассудок, Иван как бы обретает его, прозрев духовно. Одно из проявлений душевного выздоровления — отказ от претензии на всезнание и всепонима-ние. В эпилоге романа Иван Николаевич Понырев возникает перед нами в облике скромного ученого, будто за одно с фамилией изменилось и все его духовное существо. Перевоплощение отметит и фигуру Мастера, и Маргариты. У М. А. Булгакова она уже совсем явно склонна к перевоплощению, миграции души. Есть в ней отсвет Маргариты Наваррской — московской прапрапраправнучкой королевы Марго называет ее Коровьев. Но ведь Маргарите суждено еще обернуться ведьмой и, совершив свой опасный и мстительный полет над Арбатом, оказаться на балу у сатаны. Притягивает к себе загадка слов, определивших посмертную судьбу Мастера: “Он не заслужил света, он заслужил покой”. Учитель Левия Матвея не хочет взять Мастера “к себе, в свет”, и это место романа не зря стало местом преткновения для критики, потому что, по-видимому, именно в нем заключено собственно авторское отношение к вере и к идее бессмертия. Выбирая для Мастера его посмертную судьбу, М. А. Булгаков тем самым выбирал судьбу себе. О бессмертии, как о долговечной сохранности души в творении искусства, как о перенесении себя в чью-то душу с возможностью стать ее частицей, размышлял М. А. Булгаков, сочиняя свою главную книгу. Его волновала и судьба наследования идей преданным Левием Матвеем или прозревшим Иваном Бездомным. Научный сотрудник института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Левий Матвей. Но теперь он полон вопросов к себе и миру, готов удивляться и узнавать. “Вы о нем… продолжение напишите”, — говорит, прощаясь с Иваном, Мастер. Не надо ждать от него духовного подвига, продолжения великого творения. Он сохраняет доброе здравомыслие — и только. И лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами: казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было… 111Как я понимаю основную идею романа М. А. Булгакова “Мстер и Мргарита” Свою главную книгу, называвшуюся первоначально “Черный маг” или “Копыто инженера”, М. А. Булгаков задумал зимой 1929/30 года. Последние вставки в роман он диктовал своей жене в феврале 1940 года, за три недели до смерти. Он писал “Мастера и Маргариту” в общей сложности более 10 лет. О романе М. А. Булгакова исследователями разных стран написано очень много. Среди трактовавших книгу критиков есть и такие, кто склонен прочитывать ее как зашифрованный политический трактат: в фигуре Воланда пытались угадать Сталина и даже его свиту расписывали согласно конкретным политическим ролям. Трудно представить себе что-либо более плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаковского романа. Иные истолкователи романа увидели в нем апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. При этом они досадовали на атеизм автора, его нетвердость в догматах православия, позволившую ему сочинить сомнительное “Евангелие от Воланда”. Другие же, вполне атеистически настроенные, наоборот, упрекали писателя в “черной романтике” поражения, капитуляции перед миром зла. В самом деле, М. А. Булгаков называл себя “мистическим писателем”, но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя. Воланд и его свита совершали в романе небезобидные и часто мстительные чудеса, наподобие злых волшебников в доброй сказке. Одной из главных мишеней Воланда становится самодовольство рассудка, в особенности его ате-истичность, сметающая с пути заодно с верой в бога всю область загадочного и таинственного. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, расписывая фокусы, шутки и перелеты Азазелло, Коровьева и кота, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор посмеивается над непоколебимой уверенностью, что все формы жизни можно расчислить и спланировать, а процветание и счастье людей ничего не стоит устроить – стоит только захотеть. М. А. Булгаков сомневается в возможности штурмом обеспечить равномерный и однонаправленный прогресс. Его мистика обнажает трещину в рационализме. Он осмеивает самодовольную кичливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, можно создать точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека. Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в. бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество Случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании МАССОЛИТа, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая. Так и Понтий Пилат в “евангельских” главах романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов. Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но по существу, Иешуа – свободен, а он, Пилат, отныне пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетний плен – наказание временному и мнимому могуществу. История Иешуа Га-Ноцри лишь в самом начальном варианте романа имела одного рассказчика-дьявола. Поощряемый недоверием собеседников на скамейке, Воланд начинает рассказ как очевидец того, что случилось две тысячи лет назад в Ершалаиме. Кому, как не ему, знать все: это он незримо стоял за плечом Пилата, когда тот решал судьбу Иешуа. Но рассказ Воланда был продолжен уже как сновидение Ивана Бездомного на больничной койке. А дальше эстафета передается Маргарите, читающей по спасенным тетрадям фрагменты романа Мастера о смерти Иуды и погребении. Три точки зрения, а картина одна, хоть и запечатленная разными повествователями, но именно оттого трехмерная по объему. В этом как бы залог неоспоримой достоверности случившегося. Один из ярких парадоксов романа заключается в том, что, изрядно набедокурив в Москве, шайка Воланда в то же время возвращала к жизни порядочность, честность и жестоко наказывала зло и неправду, служа, как ни странно, утверждению тысячелетних нравственных заповедей. И если его свита предстает в личине мелких бесов, неравнодушных к поджогам, разрушению и пакостничеству, то сам мессир неизменно сохраняет некоторую величавость. Он наблюдает булгаковскую Москву как исследователь, ставящий научный опыт, словно он и впрямь послан в командировку от небесной канцелярии. А полномочия его велики: он обладает привилегией наказующего деяния, что никак не с руки высшему созерцательному добру. К услугам такого Воланда легче прибегнуть и отчаявшейся Маргарите. “Конечно, когда люди совершенно ограблены, как мы с тобой, – делится она с Мастером, – они ищут спасения у потусторонней силы”. Булгаковская ситуация в зеркально перевернутом виде варьирует историю Фауста. Фауст продал душу дьяволу ради страсти к познанию и предал любовь Маргариты. В романе Маргарита готова на сделку с Воландом и становится ведьмой ради любви и верности Мастеру. Мысль о преображении, перевоплощении всегда волновала Булгакова. На низшей ступени – это преображение внешнее. Но способность к смене облика на другом этапе замысла перерастает в идею внутреннего преображения. В романе свой путь душевного обновления проходит Иван Бездомный и в результате заодно с прошлой биографией теряет свое искусственное и временное имя. Только недавно в споре с сомнительным иностранцем Бездомный, вторя Берлиозу, осмеивал возможность существования Христа, и вот уже он, в бесплодной погоне за воландовской шайкой, оказывается на берегу Москвы-реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажной иконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье является он в ресторан МАССОЛИТа, изображенный подобием вавилонского вертепа – с буйством плоти, игрой тщеславия и яростным весельем. В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению, потому что, лишь попав в клинику Стравинского, герой понимает, что писать скверные антирелигиозные агитки – грех перед истиной и поэзии. Потеряв рассудок, Иван как бы обретает его, прозрев духовно. Одно из проявлений душевного выздоровления – отказ от претензии на всезнание и всепонима-ние. В эпилоге романа Иван Николаевич Понырев возникает перед нами в облике скромного ученого, будто за одно с фамилией изменилось и все его духовное существо. Перевоплощение отметит и фигуру Мастера, и Маргариты. У М. А. Булгакова она уже совсем явно склонна к перевоплощению, миграции души. Есть в ней отсвет Маргариты Наваррской – московской прапрапраправнучкой королевы Марго называет ее Коровьев. Но ведь Маргарите суждено еще обернуться ведьмой и, совершив свой опасный и мстительный полет над Арбатом, оказаться на балу у сатаны. Притягивает к себе загадка слов, определивших посмертную судьбу Мастера: “Он не заслужил света, он заслужил покой”. Учитель Левия Матвея не хочет взять Мастера “к себе, в свет”, и это место романа не зря стало местом преткновения для критики, потому что, по-видимому, именно в нем заключено собственно авторское отношение к вере и к идее бессмертия. Выбирая для Мастера его посмертную судьбу, М. А. Булгаков тем самым выбирал судьбу себе. О бессмертии, как о долговечной сохранности души в творении искусства, как о перенесении себя в чью-то душу с возможностью стать ее частицей, размышлял М. А. Булгаков, сочиняя свою главную книгу. Его волновала и судьба наследования идей преданным Левием Матвеем или прозревшим Иваном Бездомным. Научный сотрудник института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Левий Матвей. Но теперь он полон вопросов к себе и миру, готов удивляться и узнавать. “Вы о нем… продолжение напишите”, – говорит, прощаясь с Иваном, Мастер. Не надо ждать от него духовного подвига, продолжения великого творения. Он сохраняет доброе здравомыслие – и только. И лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами: казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было… |