Значение идентичности в формировании социальных общностей. индентичность. Социология идентичности
 Скачать 225.64 Kb.
|
|
СОЦИОЛОГИЯ ИДЕНТИЧНОСТИ О.А. СИМОНОВА К ФОРМИРОВАНИЮ СОЦИОЛОГИИ ИДЕНТИЧНОСТИ Постановка проблемы Каждая встреча в социологическом тексте с понятием «идентич- ность» побуждает задуматься над истоками популярности одного из самых неясных терминов, о значении которого в социологическом сообществе пока согласия нет. Можно ли ожидать, что согласие поя- вится? Можно ли говорить о формировании в социологии особого направления исследований идентичности? Действительно ли это по- нятие обладает широкими объяснительными возможностями при изу- чении процессов современного общества или его распространение не более чем дань интеллектуальной моде? Можно ли отыскать соци- альные или интеллектуальные причины того, что ученые и обычные люди стали размышлять о себе, о человеке и обществе в терминах идентичности? Распространение в научной среде это понятие получило благода- ря психологическим и антропологическим исследованиям американ- ского психолога Э.Г. Эриксона в 1940–1950-е гг., после чего термин стал необычайно популярен. В 1975 г. Э.Г. Эриксон писал: «Концеп- ты идентичности скорее находятся в обыденном мышлении или, в любом случае, в словаре широкого круга читателей разных стран — не говоря уже об их появлении в карикатурах, которые отражают ин- теллектуальную моду» [ 19 , p. 17–18]. С тех пор в США и Западной Европе это понятие вошло не только в научный дискурс, но и в по- вседневное мышление. Симонова Ольга Александровна — кандидат социологических наук, доцент кафедры общей социологии Государственного университета – Высшая школа экономики. Адрес: 125319 Москва, Кочновский проезд, д. 3, ком. 436. Телефон: (495) 152-02-31. Электронная почта: olgsimon@bk.ru Социологический журнал. 2008. № 3 46 В России в последние пятнадцать лет появилось множество ра- бот, где используется понятие «идентичность». Их тематика настоль- ко разнообразна, что исчерпывающе представить ее вряд ли возмож- но. Однако в работах нечасто можно найти детальное пояснение, что понимается под идентичностью. Авторы пользуются этим термином так, как будто его значение давно стало очевидным, а между тем это далеко не так. Социологи охотно приняли концепцию социальной идентично- сти, под которой понимают совокупность отнесения человека к раз- личным социальным категориям: расе, национальности, классу, полу и т. д. Если традиционно понятие идентичности относилось к лично- сти как субъекту действия, то теперь его значение расширилось. Вме- сто «коллективных представлений» и «группового мышления» стали говорить о коллективной, или групповой идентичности. Наряду с личностной идентичностью социальная идентичность считается важ- ным регулятором самосознания и социального поведения. Почему это понятие употребляют наряду с понятиями социальной роли, социаль- ного статуса, личности, индивида, субъекта действия? Для чего раз- личают личностную и социальную идентичности, хотя совершенно ясно, что личностная идентичность невозможна без участия личности в социальных общностях? Даже в обзорах по истории социологии появляется понятие идентичности, хотя авторы включенных в обзоры трудов этим термином не пользовались. Например, Х. Абельс, рас- сматривая концепцию Дж. Г. Мида, пишет: «Понятие self вполне можно перевести термином идентичность. Идентичность возникает, если импульсивное и рефлексивное Я находятся в постоянном устой- чивом взаимодействии. Идентичность есть постоянный диалог, в ко- тором индивид общается с самим собой, т. е. с обеими “половинками” своей личности. Если обе стороны Я находятся в гармоничном равно- весии друг с другом, мы говорим о состоявшейся личности» [1, с. 41]. Здесь не совсем понятно, почему нужно было вводить термин «иден- тичность» для передачи «self». Быть может, это понятие как результат взаимовлияния социологии и психологии позволяет объяснить то, что невозможно объяснить средст- вами каждой из наук в отдельности. Если это понятие обладает широки- ми объяснительными возможностями при изучении процессов совре- менного общества и его распространение — это нечто большее, чем простая дань интеллектуальной моде, тогда не стоим ли мы на пороге формирования в социологии особого направления исследований иден- тичности? Но если надежды на объяснительные возможности понятия идентичности завышены, а если так, то стоит ли умножать сущности? Нам представляется, что сложившуюся ситуацию целесообразно подвергнуть критической рефлексии. Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 47 Содержание и краткая история понятия В разных трактовках понятием «идентичность» обозначается це- лый ряд феноменов индивидуального сознания и характеристик соци- альных общностей. Однако при всей специфичности каждой трактов- ки в них есть общие моменты: во-первых, все они возникают на стыке психологии, антропологии и социологии или появляются в результате отдельных психологических, антропологических и социологических исследований; во-вторых, это понятие, как правило, фиксирует единст- во внутриличностных и социально-культурных процессов. Согласно энциклопедии «Культурология ХХ век», идентичность — это «психо- логическое представление человека о своем Я, характеризующееся субъективным чувством своей индивидуальной самотождественности и целостности» [10]. Это представление — результат идентификации человека с различными социальными категориями: социальным ста- тусом, полом, возрастом, ролью, нормой, группой, культурой и др. По мере усвоения индивидом социокультурных образцов, норм, ценно- стей, принятия и усвоения социальных ролей во взаимодействиях с другими людьми его самоидентификации изменяются, и в основном идентичность складывается к концу юношеского возраста. Приведен- ная трактовка близка к понятию психосоциальная идентичность Э. Эриксона [17], который, по-видимому, был первым, кто специаль- но занялся изучением идентичности и стал широко употреблять этот термин, используя его в своих психологических, антропологических и исторических исследованиях 1 Эриксон понимает под идентичностью одновременно и субъек- тивное чувство, и объективно наблюдаемое качество личностной то- ждественности и непрерывности, сопряженное с некоторой верой в тождественность и непрерывность разделяемого с другими образа мира. Как объективно наблюдаемое качество неосознанного бытия оно может быть особенно очевидным в молодом человеке, который осознает себя по мере нахождения своего круга общения. «В молодом человеке мы видим зарождение уникального соединения телесного об- лика и темперамента, одаренности и ранимости, инфантильных моделей поведения и приобретенных идеалов — со свободой выбора, которая бу- дет реализовываться в доступных социальных ролях, профессиональном 1 Э.Г. Эриксон стал известен, прежде всего, как автор книги «Детство и общество» (1949), которая появилась в результате исследования жизни американских индейцев. Он совмещал занятия частной психоаналити- ческой практикой и работу в психиатрических клиниках, а также в пси- хологических лабораториях, например, в Гарварде вместе с К. Левином («Идентичность: юность и кризис»). При этом он считается общепри- знанным родоначальником «психоистории» («Молодой Лютер», «Исти- на Ганди»). Социологический журнал. 2008. № 3 48 поле, в рамках предлагаемых обществом ценностей, заповедей учите- лей, образцах дружбы и первых сексуальных контактах» [19, p. 18– 19]. Идентичность здесь — стержень, вокруг которого строится жизнь личности, и индикатор ее психосоциального равновесия. Рав- новесие дает ощущение устойчивости и непрерывности своего Я во времени и пространстве, его включенности в социальные общности, тождества личного и социально-принятого типов мировоззрения. В содержание социальной идентичности обычно включаются особенности культуры, этнические характеристики группы, ее обы- чаи, религия, нравственные императивы, специфика материально- экономической деятельности, объединенные понятием присущих общности и эпохе способов организации опыта. Психосоциальная идентичность — это не столько качество или состояние, сколько не- прерывный процесс приобретения все новых психосоциальных ха- рактеристик, каждая из которых становится ключевой на определен- ном этапе жизненного цикла, внося свой вклад в оформление лично- стного тождества. В связи с этим нужно отметить, что не менее попу- лярно и понятие «кризиса идентичности». Это нормативный процесс, который возникает по мере взросления человека и в зрелом возрасте в связи с социальными изменениями, освоением новых видов деятель- ности, новых социальных ролей. Такой кризис может приобретать массовый характер. Таким образом, в понятие идентичности Эриксон вкладывал сле- дующие смыслы: — осознание себя как индивида в данном телесном облике, окруженно- го определенными значимыми другими в своей культуре и обществе, то есть осознание своей индивидуальности; — чувство целостности собственной личности, непрерывности биографии; — идентификация в разных сферах социального опыта и осознание сво- ей принадлежности к различным социальным группам; — выделение значимой характеристики личности для определенного исследования, например, «профессиональная идентичность»; — способ размышлять о человеке в современном обществе. Эти эриксоновские смыслы широко представлены в современных исследованиях идентичности (см., напр.: [3, 7, 13, 16, 18, 21]). Безусловно, история представлений об «идентичности» начина- ется задолго до работ Эриксона, поскольку многие авторы описывали ее, не всегда употребляя сам термин. Рассмотрим некоторые важные вехи из истории происхождения и использования понятия личност- ной идентичности. Его происхождение точно не установлено. Воз- можно, первым терминологически в интересующем нас смысле его употребил З. Фрейд, обсуждая в одном из публичных выступлений свою этническую принадлежность [15, с. 29–30]. По другой версии термин восходит к У. Джемсу, который, однако, не употреблял слово Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 49 «идентичность». «Субъективно вдохновенное ощущение тождества и целостности, собственной активности и жизненной силы» он называл характером [15, с. 28]. Эриксон утверждает, что впервые услышал термин «идентичность» от Пола Федерна, который трактовал его как чувство Я, континуум образов Я в разные периоды жизни [19, р. 23], что впоследствии и было взято им на вооружение. Параллельно личностной целостностью (идентичностью) занима- лись американские антропологи, изучавшие взаимодействия культу- ры и личности. Многие из них находились под прямым влиянием идей З. Фрейда. Поэтому, с нашей точки зрения, понятия «базисная структура личности» или «базисный тип личности» А. Кардинера об- наруживают влияние идей Фрейда и его последователей. Эта концеп- ция развивалась параллельно с теорией Эриксона, в которой также реализовывался потенциал открытий Фрейда, но с акцентом на соци- альных и культурных переменных. И поэтому Эриксон и многие дру- гие антропологи наряду с социально-психологическими аспектами идентичности учитывали роль семьи и воспитательных практик, а также роль исторической ситуации в формировании идентичности. «Базисная структура личности» складывается под влиянием до- минирующих в данной культуре методов воспитания, определяющих установки индивидов по отношению к таким важным аспектам жизне- деятельности, как сексуальность, агрессия, организация семьи, взаимо- действие с другими людьми и т. д. Базисный тип личности — совокуп- ность склонностей, установок, предрасположений и особых черт харак- тера, свойственных большинству индивидов того или иного общества. Базисный тип личности организуется вокруг центральных проблем адаптации. Это уже не только совокупность внешних поведенческих черт и привычек, как у Фрейда, но «глубинная», динамичная структура личности, которая может внешне проявляться очень по-разному и скла- дывается в значительной степени неосознанно, соответственно, базис- ные структуры личности находятся в области бессознательного. Впоследствии на смену этому понятию пришли «национальный характер» (М. Мид), «модальная личность» (К. Дюбуа), «статусная личность» (Р. Линтон), «социальный характер» (Э. Фромм). Фромм наряду с социальным характером различал и персональную идентич- ность, которая формируется в процессе индивидуализации человека. Она есть следствие обособления человека от сил природы и других людей, что становится возможным лишь в современном обществе. Фромм видел в конфликте между персональной и социальной иден- тичностями конфликт между социальным характером и индивиду- альной свободой. Он критиковал позицию Эриксона с точки зрения экзистенциальной философии, полагая, что тот ратует за подчинение формирования идентичности приспособлению к индустриальному обществу, тогда как продуктивный социальный характер и подлинная Социологический журнал. 2008. № 3 50 идентичность предполагают свободу, спонтанность, творчество, а не пассивность и зависимость, свойственные личности, живущей в ин- дустриальном обществе [14, с. 281–282]. С нашей точки зрения, Фромм недооценил позицию Эриксона, который уже в работе «Исти- на Ганди» размышлял над экзистенциальными аспектами идентично- сти, и здесь рассуждения обоих ученых во многом сходны, особенно в отношении идентичности выдающихся исторических деятелей. Параллельно развивались и социологические теории идентично- сти, которые фокусировались на конструировании индивидуального Я, или идентичности, посредством символических значений в меж- личностном взаимодействии. Традиционно Дж. Г. Мида считают ро- доначальником социологического понимания идентичности лично- сти. Под идентичностью Мид понимает способность человека вос- принимать свое поведение как связное, единое целое, это равновесная система импульсивного, внутрипсихического I и социального Me, что гарантирует успешную адаптацию человека. Следуя мысли Мида, мож- но сказать, что различные стороны рефлексивного Я должны последова- тельно синтезироваться в единый образ собственной личности. Когда такой синтез протекает успешно, то возникает самость (self), которую некоторые авторы называют идентичностью [1, с. 43]. Идентичность есть результат постоянного диалога между внутрипсихическим I и соци- альным Me, однако при этом идентичность формируется только при по- мощи других людей, отражая интерсубъективный космос социального мира. Мид впервые показал непрерывность внутреннего состояния ин- дивида, обусловленного органичной связью с социальным миром. От- сюда можно начинать социологическое рассмотрение идентичности. В социологической концепции П. Бергера и Т. Лукмана идентич- ность рассматривается с точки зрения социального конструирования реальности и о ней можно говорить лишь в контексте конкретного общества: «Идентичность представляет собой феномен, который воз- никает из диалектической взаимосвязи индивида и общества» [5, с. 281]. Базируясь на положениях Дж. Мида, авторы предлагают тео- рию социализации в качестве основы для теории идентичности. Под- держание идентичности индивида в процессе вторичной социализа- ции предполагает желание и возможность участвовать в определен- ном социальном порядке, то есть занимать определенный статус в обществе, идентифицироваться для себя и других с соответствующим набором социальных ролей, сохраняя свою индивидуальность. Чтобы социальное участие могло удовлетворять индивида, его претензии на идентичность должны быть признаны другими. Тогда идентичность станет реальной для самого индивида [4, с. 88–89]. В эпоху современности целостность идентичности превращается в проблему, поскольку не все социальные роли из ролевого репертуара индивиду одинаково легко совместить друг с другом. Как минимум, для этого приходится регулировать степень вовлеченности в роль, Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 51 держать ролевую дистанцию. Например, для аристократа в открытых публичных местах дистанцирование от аристократического аспекта идентичности будет едва ли не единственно верной стратегией пове- дения перед лицом требований современности. Социальное действие больше не требует участия всей личности, но требует внимательного отношения к ожиданиям окружающих, приучает интерпретировать собственную реальность и реальность других так, чтобы не разру- шить нормальность повседневной жизни [5, с. 278–279]. Предельное выражение этой точки зрения мы находим у И. Гофмана, который рассматривал идентичность в условиях множе- ственности социальных ролей. Гофмана можно считать наследником как интеракционистского направления в социологии, так и американ- ской антропологической традиции, которая во многом опиралась на социологию Э. Дюркгейма. Аналитически в теории Гофмана выделя- ются три вида идентичности: 1) социальная идентичность — типиза- ция личности другими людьми на основе атрибутов социальной группы, к которой он принадлежит; 2) личная идентичность — уни- кальные признаки, сформированные уникальной комбинацией собы- тий в истории жизни; 3) Я-идентичность — субъективное ощущение индивидом своеобразия собственной ситуации [2]. Наибольшую функциональную нагрузку несет социальная идентичность, состоя- щая из множества идентичностей, то есть социальных ролей, «ма- сок», которые составляют содержание и формы человеческого пове- дения. Эти «маски» часто подчиняют себе сущность, или Я- идентичность человека. Жесткий диктат социальных установлений принуждает человека постоянно проигрывать роли, интерпретировать ситуации с помощью предписанных «рамок» 2 , строить стратегии для адаптации и достижения своих целей. Чтобы показать, как человек сохраняет свою индивидуальность (идентичность), Гофман рассмат- ривает феномен «ролевой дистанции». Ролевая дистанция — это не- обходимое условие выживания человека в сложных и жестких инсти- туциональных средах. Чтобы показать, что личность представляет собой нечто большее, чем предписано ролью, индивид вынужден дистанцироваться от социальной роли. В этой способности заключен механизм поддержания уникальности и нормальности человеческой личности, позволяющий сохранить сознание своей идентичности как некоего узла, связывающего все остальные роли. Современные социологические и психологические теории в ос- новном делают акцент на сконструированности идентичности, которая не рассматривается как нечто устойчивое в силу динамичности совре- менного общества. Несомненно, современные социологи и психологи 2 Под «рамками» понимаются имплицитно следующие или эксплицитно заданные определения ситуации [1, с. 212]. Социологический журнал. 2008. № 3 52 во многом опираются на концепции Дж. Мида, И. Гофмана, П. Бергера и Т. Лукмана. Ж. Лакан видит в личности расщепленного субъекта со своими историями, которые могут меняться, перераспределяя структуру субъективности. Он считает, что нет стабильного Я: индивид не це- лостный субъект, а фрагментированный «дивид». Согласно П. Бурдье, любое явление или предмет деятельности — это объекты постоянно- го конструирования, поскольку представляются нам через слова, ко- торыми описываются. Э. Гидденс в книге «Современность и Я- идентичность» пишет, что люди условиями современности вовлека- ются в самостоятельный поиск самих себя [21, p. 12–14]. Социальные структуры современного общества приобретают особую характери- стику — рефлексивность. Идентичность формирует индивиду траек- торию прохождения через разные социальные, институциональные установления в течение всего жизненного цикла. Гидденс смотрит на идентичность в духе Эриксона — только в связи со своим социально- историческим окружением, технологией и экономикой эпохи, куль- турной традицией и господствующими воспитательными практиками и ценностями, однако приходит к иным заключениям. Процессы гло- бализации мирового сообщества теперь проникают в самое сердце человеческой личности — self. Я-идентичность теперь предстает как объект, который постоянно рефлексируется, компонуется, перефор- матируется; переформатируется даже сама способность к рефлексии. «Базисное доверие», одно из главных понятий в книге Гидденса, заимствовано у Эриксона. То, что Эриксон, по словам Гидденса, на- зывает базисным доверием, формирует первоначальный фундамент, из которого возникает совместная эмоционально-когнитивная ориен- тация к другим, объективному миру и идентичности [21, р. 37–38]. Гидденс определяет доверие как веру в непрерывность других в объ- ективном мире, имеющую корни в детском опыте. Доверие прямо связано с чувством психологической безопасности. Глобализация по- рождает тревогу и чувство риска: высокая современность — это «об- щество высокого риска». Риск и тревога становятся фундаменталь- ными элементами современной общественной жизни. Доверие может быть «эмоциональной прививкой» против тревоги, защитой от угроз будущего и опасностей, позволяющей индивиду сохранять надежду и мужество в любых обстоятельствах. Из него возникает «защитный кокон» (protective cocoon), чувство неуязвимости, способность совла- дать с событиями, угрожающими психологической и телесной цело- стности. Установление базисного доверия делает возможным выра- ботку Я-идентичности и идентичности других людей и социальных объектов. Однако ответственность за формирование «защитного ко- кона» в новом обществе берут на себя и социальные институты, они вырабатывают веру в установления повседневной жизни. Стремление к защищенности порождает рефлексивность современных институтов, Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 53 которые создают идентичность. Отсюда идентичность становится «рефлексивным проектом», который поддерживается через постоянно изменяющийся нарратив идентичности, контролируемый социальны- ми институтами. Человек со стабильным чувством идентичности ощущает био- графическую непрерывность, а защитный кокон отводит повседнев- ные угрозы его идентичности. Таким образом, Я-идентичность явля- ется одновременно и целостностью, и способностью к рефлексии, то есть к «расщеплению», «обдумыванию». Идентичность как «рефлек- сивный проект» — это новая форма контроля (или власти) в совре- менных условиях, когда институты стремятся «завоевать (колонизо- вать) будущее» [21, р. 37–38]. Таким образом, заимствуя некоторые элементы интеракционизма, социального конструкционизма и соци- альной психологии, Гидденс связывает идентичность социальной структурой, показывая, как социальные институты формируют лич- ностную идентичность индивидов, обеспечивая относительно устой- чивый социальный порядок. Однако есть работы по социологии идентичности, которые за- щищают иную точку зрения. Английский ученый, представитель психоаналитической ориентации в социологии, Я. Крейб в работе «Испытывая идентичность» берет за отправную точку понятие self и фокусируется на анализе одного из элементов self — опыта. Опыт, по его мнению, значительно шире идентичности: «Под опытом я пони- маю широкий ряд аффектов, имеющих физические и идеациональные компоненты, которые в свою очередь могут быть сознательными или бессознательными, или комбинацией сознательных и бессознатель- ных элементов. <…> Это прекогнитивное и экстракогнитивное зна- ние, без которого мы не можем быть самими собой и существовать в социальном мире». [18, р. 9–10]. Отсюда, идентичность переживается в опыте, образуя целостное психическое пространство, которое помо- гает преодолеть трудности взаимодействия с внешним миром, со- вмещая в себе индивидуальные и социальные компоненты self (читай: индивидуальную и социальную идентичности). Крейб критикует Гидденса за то, что тот преувеличивает степень рефлексивности и контроля индивида над своей идентичностью (self). Гидденс, по мне- нию Крейба, механистично трактует идентичность, видит в ней кор- ректирующие и восстановительные реакции в ответ на вторжение рынка в self [18, р. 2–3]. Понимание опыта как относительно независи- мой сферы self позволяет держать критическую дистанцию от процессов формирования self и сопровождающей их идеологии. По мнению Крей- ба, такое дистанцирование дает возможность индивиду быть относи- тельно свободным от идеологических определений социальной реально- сти, что, безусловно, не сделает его счастливым, но, как показывают психологические исследования, (Р. Лэнга, Э. Эриксона, Д. Винникота), обсуждаемые в данной книге, даст возможность развивать творческие Социологический журнал. 2008. № 3 54 способности. Интересно, что такое суждение перекликается с поняти- ем подлинной идентичности Э. Фромма, которая подразумевает сво- боду, спонтанность, самосовершенствование и творчество. Крейб по- лагает, что адекватное исследование идентичности более вероятно в междисциплинарном поле (таких направлениях, как психоаналитиче- ская социология и социология эмоций). Критический анализ Крейба касается всей социологической теории, которая, по его мнению, с трудом справляется с проблемой идентичности. Это касается и струк- турной теории и постмодернистских концепций. Например, Р. Дженкинс [23] отдает предпочтение социальному, нормативному аспекту идентичности, в этом случае понятия идентичности и соци- альной идентичности совпадают. Крейб согласен с Дженкинсом в том, что идентичность надо рассматривать как результат постоянного взаимодействия с другими людьми, но это лишь половина целостной картины опыта идентичности. Мы имеем разные социальные иден- тичности, но я могу потерять какую-то из социальных идентично- стей (an identity), но не свою личную идентичность (my identity). Моя идентичность остается как что-то, что объединяет мои социальные идентичности. Именно моя идентичность трансформирует социаль- ные идентичности [18, р. 4], а потому приходится признавать, что мы одновременно расщеплены и целостны. Впрочем, диалектику целост- ности и расщепленности признают многие авторы. Некоторые исследователи (напр.: [20, 21]) утверждают, что ны- нешнее состояние общества открывает невиданные возможности изме- нять социальный мир и самим изменяться под его воздействием. С возникновением постмодернисткого сознания, согласно К. Джерджену, мы теряем личность, ощущение аутентичности и искренности. Вместо них — чистая доска, на которой можно написать, стереть и переписать свою идентичность. Человеческая идентичность становится более раз- мытой, «вероятностной», виртуализированной. Однако, по мнению Крейба, сколько бы человек ни переживал, стирал и вновь записывал свои идентичности, именно его Я проделывает все это [18, р. 7]. В постмодернистской социологии (см. напр.: [22]) идентичность конструируется дискурсивно. С. Холл видит в языке творца социаль- ной жизни. Идентичность предстает как шов между дискурсами, ко- торые «говорят» о нас как о социальных субъектах отдельных дис- курсов, и процессами, конструирующими нас как субъектов, о кото- рых можно говорить. Таким образом, идентичности — это точки вре- менного прикрепления к субъективным позициям, которые конструи- руют для нас дискурсивные практики, это — результат успешной ар- тикуляции, сцепления субъектов в потоке дискурса [22, p. 5–6]. С точки зрения Я. Крейба, мы имеем дело с методологией, которая рас- сматривает социальное как машину, перемалывающую все, с чем она вступает в контакт. Нельзя видеть в идентичности и опыте исключи- тельно социальные продукты, поскольку «идентичность — это наш Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 55 опыт идентичности» [18, p. 168].Современная социология игнорирует психическое пространство, которое остается относительно свобод- ным от социального контроля за счет соблюдения ролевой дистанции (И. Гофман). Социологию Крейба интересует не социальное конст- руирование идентичности, а природа социальных условий, которые поощряют индивидов редуцировать свое психическое пространство к той или иной социальной идентичности [18, p. 174]. Теории идентичности разрабатываются и в социальной психоло- гии, которая чрезвычайно близка к социологии. Большое влияние имеет теория, согласно которой социальная идентичность складыва- ется из тех аспектов образа «Я», которые вытекают из восприятия индивидом себя как члена определенных социальных групп. Яркие представители этой теории — Г. Тэджфел и Дж. Тернер. Как и в со- циологии, здесь индивид полностью помещен в социальный контекст, однако социальные психологи пользуются своим понятийным аппа- ратом при определении понятия «идентичность»: Я-образ, Я- концепция, самокатегоризация и др. Социологи говорят о том же, но с помощью других понятий, идентичность определяется через поня- тия «референтная группа», «групповое членство», «социальная роль», «социальный статус» и др. Безусловно, представленный обзор не является исчерпывающим, однако мы попытались обозначить основные направления развития представлений об идентичности. В качестве общих положений, раз- деляемых наиболее известными теориями идентичности, отметим следующие: — источник формирования идентичности — социальная и культурная среда, межличностное взаимодействие; — идентичность предстает как аспект самосознания, осознанности; —она рассматривается как интегрированное переживание жизненной ситуации; — идентичность часто выступает как воображаемая целостность; — идентичность превращается в современном обществе в «рефлексив- ный проект»; —она характеризуется как незавершенный проект в силу культурного плюрализма и сложности современного мира, опосредованного вирту- альной коммуникацией. Социальные причины популярности теорий идентичности Мы полагаем, что возникновение и популярность теорий иден- тичности обусловлены особенностями социальной структуры обще- ства. Выделим социальные факторы, побуждающие социологов и психологов размышлять об идентичности. Мы опираемся, во-первых, на мысль Э. Дюркгейма о том, что ро- ждение, осознание индивидуальности происходит в обществах с ор- ганической солидарностью, то есть индустриальных обществах. С Социологический журнал. 2008. № 3 56 углублением социальной дифференциации индивиды все более отли- чаются друг от друга. Каждая индивидуальная личность имеет тен- денцию к проживанию в собственном специализированном мире. Со- временные урбанистические общества требуют, чтобы каждый инди- вид обладал внутренним Я, то есть, как минимум, мог нести ответст- венность перед законом за свои действия, был способен к обдумыва- нию и принятию решения. Во-вторых, индустриализация привела к удлинению периода детства и юности. Усложнение социальных институтов в связи со сложным разделением труда предполагает получение образования, долгую подготовку к взрослому миру и поиск себя — выбор жизнен- ного пути [4, с. 241–243]. В-третьих, И. Гофман считал, что современное общество симво- лизирует себя в субъективном Я. Вежливость — ритуал по отношению к новому сакральному объекту, индивидуальному Я. Я — идея того, чего вы придерживаетесь, и того, чего другие придерживаются относи- тельно вас. Это означает, что люди при различных типах социальных взаимодействий обретают различные типы самих себя: «Понятие внут- реннего индивидуального Я — это не только превалирующий имидж в сегодняшнем мире, а еще и идеал, которым каждый из нас должен об- ладать по требованиям сегодняшней морали. …Именно благодаря то- му, что мы можем перемещаться среди разнообразия групповых ситуа- ций, и благодаря тому, что в каждой из этих ситуаций нас поощряют к представлению идеального себя, и возникает этот сложный внутренний комплекс. Одиночное индивидуальное Я может войти в существование только вместе со сложными формами социальной жизни» [9, с. 465–467]. Таким образом, в современную эпоху понятие индивидуального Я при- обретает новый модус — модус идентичности. Идентичность фиксиру- ет, что индивидуальное Я формируется в соответствии с современными образцами социального взаимодействия, подтверждает бесшовное со- единение личности и культуры, личности и социальной системы. В-четвертых, дискуссии об идентичности приобретают большую остроту и популярность вследствие социальных кризисов и модерни- зации (например, в России), которые проблематизируют самоопреде- ление индивидов. В результате разнообразных социальных транс- формаций кризис идентичности приобретает массовый характер, ста- новится нормальным состоянием людей, которые ощущают неспо- собность справиться с внешними социокультурными изменениями, отсутствием жизненных моделей и сценариев. По Эриксону, некото- рые исторические периоды можно назвать периодами вакуума иден- тичности, что обусловливается (1) страхами, пробуждающимися вследствие узнавания новых фактов, чему способствуют научные от- крытия и изобретения, которые быстро распространяются и ради- кально изменяют весь образ мира; (2) тревогами, возникающими в Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 57 результате смутного ощущения символических опасностей, которыми грозит упадок существующих идеологий; (3) в пробуждении дезин- тегрирующей веры, ужасом от экзистенциальной бездны, лишенной духовного смысла [19, p. 21]. В-пятых, возникает новая модель человека творческого, посто- янно находящегося в состоянии конструирования социальных отно- шений и собственной идентичности. Возможно, поэтому на Западе термин идентичность прочно вошел в обыденное сознание. Отсюда мозаичность социального знания, необходимость расщепления лич- ности на идентичности — и не только в социологических исследова- ниях — и поиск ее целостных структур, неких гештальтов. В-шестых, в информационном обществе возникает виртуальная среда коммуникации; особенности этой среды позволяют расширить рамки обычного повседневного общения, экспериментировать со своими личностными характеристиками благодаря анонимности и многообразию сетевых сообществ. Возможно, одним из самых важных факторов являются потреб- ности самого социологического познания. Общеизвестно, что иссле- дования идентичности начались в рамках психологических исследо- ваний личности. Однако в социологии это понятие тоже быстро стало заменять понятие личности. Дело в том, что в рамках структурно- функциональной школы ученые приходили к тому, что личность яв- ляется пассивным отпечатком культуры и общества, помыслить жи- вого человека было невозможно, непредсказуемость поведения не укладывалась в рамки теории. Например, западноевропейская социо- логия, начиная с Э. Дюркгейма, утверждала, что общество вырабаты- вает определенные принципы и нормы, регулирующие человеческие отношения и поведение, но не отвечала на вопрос о том, какой смысл и значение имеют для индивида эти нормы. Преимущественное вни- мание к социальным характеристикам индивидов оставляло за рамка- ми рассмотрение личности как конечного, конкретного, эмпирическо- го, телесного существа, сформированного обстоятельствами своего рождения, своей семьей, своим ближайшим окружением, а также осо- бенностями ее культуры. В свою очередь, акцент на субъективности, характерный для экзистенциализма и многих психологических теорий, приводит к невыразимости личностной неповторимости, индивидуаль- ного поиска себя. В связи с этим возникает проблема поиска оснований и методов, которые дают возможность исследовать феномен идентич- ности, избегая указанных крайностей, демонстрируя изменчивость и постоянство реальной личности, обосновать значимость для личности интерсубъективных, или межличностных, отношений. Теоретическая разработка проблемы идентичности позволяет содержательно раскрыть сущность конструирования личности в процессе межличностного взаимодействия, а также реальные пути преодоления объективист- ских и натуралистических подходов к социальной реальности и лично- сти. В этом смысле введение в научный обиход понятия идентичности Социологический журнал. 2008. № 3 58 представлялось перспективным решением. Именно поэтому пример- но с 1970-х гг. понятие идентичности становится столь популярным в психологии и социологии, дополняя, уточняя, заменяя собой более традиционные понятия. Как пишут социальные психологи, в плане эмпирического «прироста» это мало что добавило к уже имеющимся данным, однако позволило по-новому интерпретировать их. [3, с. 239–240]. Очевидно, что широкое распространение понятию идентичности обеспечили ряд свойств. Это понятие: — обладает необыкновенной пластичностью, оно может обозначать са- мые разнообразные феномены (вследствие чего, правда, многие критики отрицают его научную ценность); — как характеристика индивидуальных субъектов социального действия и переменная социальной стратификации оно помогает воссоздать ти- пичное определение ситуации участниками социальных взаимодействий; — позволяет аналитически расщепить личность на идентичности и по- строить из них типичную иерархию, складывающуюся в конкретном обществе; — дает возможность глубоко изучить процессы социализации, учиты- вая, что на каждой стадии развития формируется новая идентичность; — позволяет описать разные виды опыта личности и динамику соци- альных взаимодействий в социальных группах; — обнаруживает власть социальной ситуации над индивидуальным Я, показывает, насколько общество контролирует процессы индивидуаль- ного сознания; — дает возможность интегрально описать действующих индивидов, фиксировать единство непрерывности и изменчивости личности, а так- же относительность ее прошлого и будущего; и тем самым соединить по принципу дополнительности кажущуюся извне фрагментарность Я и воспринимаемую изнутри непрерывность личного опыта; — позволяет изучить временную перспективу личности с учетом того, что «осознание времени своего существования — важное дополнение к осознанию собственной идентичности» [2, с. 162]. В идентичности интегрируются приобретенный на данный мо- мент социальный опыт индивида, результаты разнообразных процес- сов идентификации, происходящих в ходе социальных взаимодейст- вий индивида на разных социальных сценах. Таким образом придает- ся смысл происходящим событиям. Концептуализация социологии идентичности Схватить диалектическую связь между индивидом и социальной структурой общества — вот в чем специфика социологического ана- лиза идентичности, точнее, социальной идентичности, которая выра- жает: «встроенность человека в социально конструируемые катего- рии. Социальные идентичности и контридентичности составляют сис- тему координат, в которой находится социальная позиция индивида. Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 59 Такая идентичность — это отождествление человеком себя с некото- рой общностью, определение того, кем «на самом деле» он является. Чтобы сделать такое заключение относительно самого себя, человек должен иметь представление о более и менее близких группах, со- ставляющих общество, по каким правилам они живут, как к ним сле- дует относиться» [8, с. 14]. Представляется, что сейчас только наметились пути выделения со- циологии идентичности как самостоятельной области в структуре со- циологического знания. Перспективы ее формирования связаны с одной из главных социологических задач — изучением социальной стратифи- кации. Вклад данного направления просматривается в изучении: — динамики социализационных процессов и формирования идентично- стей, участвующих в воспроизводстве социальной структуры; — динамики групповых процессов; — процессов самоопределения действующих социальных субъектов в рамках социальной структуры. Социальная структура и идентичность обусловливают друг друга, поскольку «социальные процессы, связанные с формированием и поддержанием идентичности, детерминируются социальной структу- рой. И наоборот, идентичности, созданные благодаря взаимодейст- вию организма, индивидуального сознания и социальной структуры, реагируют на данную социальную структуру, поддерживая, модифи- цируя или даже ее переформируя» [5, с. 279]. Социальная стратифи- кация включает постоянное ранжирование социальных статусов в социальной системе, кристаллизацию социально значимых различий, формирующих иерархическую организацию социального пространст- ва. Представителей определенной страты, обладающих сходными жизненными шансами и жизненным стилем, отличает от представи- телей других страт именно идентичность. В настоящее время в исследованиях социальной структуры пре- обладают стратификационные модели, основанные на многомерном подходе, и особое значение приобретает комбинация объективных (собственность, власть, доход, образование, квалификация) и субъек- тивных (аспекты самоидентификации личности и групп с социальны- ми общностями) показателей. Подобный подход особенно актуален применительно к транс- формирующимся обществам, которые (как, например, современная Россия) характеризуются неопределенностью, неясностью стратифи- кационных критериев: «Неясность оснований, по которым структу- рируется социальное пространство, означает неопределенность пра- вил и норм взаимодействия с различными категориями людей, что обусловливает кризис социальной идентичности», — отмечает С.Г. Климова [8, с. 14]. Эти кризисы выражаются в идентификацион- ных конфликтах и побуждают индивида занять активную позицию по Социологический журнал. 2008. № 3 60 отношению к собственной идентичности, вырабатывать политику идентичности. «Преодоление кризиса идентичности, — пишет О.А. Борисова, — проходит по новым правилам, актуализируется проблема реидентификаций, изменяется и сам характер новых иден- тичностей, поэтому важно проследить процесс их формирования» [6, с. 79]. При этом наиболее интересным с исследовательской точки зрения может стать вопрос о возможных способах, факторах и аген- тах субъективной стабилизации объективной нестабильности. С уче- том сказанного можно выделить основные функции теории идентич- ности в социологии, связанные с исследованием: — источников мотивации, установок, определений ситуации; — маргинальных ситуаций, которые обостряют чувство идентичности, что позволяет изучать вариации в формировании идентичности и проте- кании социализационных процессов; — структуры идентичности: какая идентичность будет определять по- ведение; — и, наконец, с исследованием типичных биографических нарративов, объективных и субъективных сценариев, которые выступают источни- ками легитимации стратификационной системы, то есть исследованием роли идентичности в поддержании социального порядка. Главные трудности, с которыми связаны перспективы социоло- гического использования понятия «идентичность», заключаются в необходимости его концептуальной проработки и операционализации. Разделение идентичности на личностную и социальную проблемы не решает. Идентичность — это непрерывное формирование, включаю- щее разнообразные идентификационные процессы. Любой нарратив, даже простое проговаривание собственной биографии, может привести к возникновению новой идентичности (и отказу от старой), что отвеча- ет характеру взаимодействий в современном обществе. Идентичность трудно зафиксировать, она многомерна и постоянно ускользает от ис- следователя. Как отмечает О.Н. Павлова: «В каждый конкретный мо- мент каждый из нас представляет собой комбинацию серий иденти- фикационных компонентов, и эти компоненты могут сочетаться, а их комбинации, в свою очередь, меняться различными способами» [11, с. 107]. Этим объясняется междисциплинарный характер теории идентичности, и лишь при использовании как количественных, так и качественных методов в различных науках — психологии, социоло- гии, истории — можно надеяться на определенные результаты. ЛИТЕРАТУРА 1. Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация. СПб: Алетейя, 2000. 2. Антонова Н.В. Проблема личностной идентичности в западной психо- логии // Вопросы психологии. 1996. № 1. С. 131–143. 3. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология лично- сти: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. Симонова О.А. К формированию социологии идентичности 61 4. Бергер П.Л., Бергер Б. Социология: Биографический подход // Личност- но-ориентированная социология. М.: Академический проект, 2004. 5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / Пер. с англ. Е. Руткевич. М.: Academia-Центр; Медиум, 1995. 6. Борисова О.А. Проблематизация выделения социологии идентичности в структуре социологического знания // Вестник Удмуртского универси- тета. Сер. Социология и философия. 2003. Сентябрь. С. 75–88. 7. Жичкина А.Е., Белинская Е.П. Самопрезентация в виртуальной реально- сти и особенности идентичности подростка–пользователя Интернета // Образование и информационная культура. М.: Центр социологии обра- зования РАО, 2000. С. 431–460. 8. Климова С.Г. Стереотипы в определении «своих» и «чужих» // Социо- логические исследования. 2000. № 12. С. 13–22. 9. Коллинз Р. Социологическая интуиция: введение в неочевидную социо- логию // Личностно-ориентированная социология. М.: Академический проект, 2004. С. 399–603. 10. Николаев В.Г. Идентичность // Культурология. XX век: Энциклопедия в 2-х т. Т. 1 / Гл. ред. и сост. С.Я. Левит. СПб.: Университетская книга; Алетейя, 1998. С. 238–239. [http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/i.html#BM80007]. 11. Павлова О.Н. Идентичность: история развития взглядов и ее структур- ные особенности. М.: [Б. и.], 2001 12. Ритцер Дж. Современные социологические теории. СПб: Питер, 2002. 13. Федотова Н.Н. Кризис идентичности в условиях глобализации // Чело- век. 2003. № 6. С. 50–58. 14. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. 15. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996. 16. Ядов В.А. Социальные и социально-психологические механизмы фор- мирования социальной идентичности личности // Мир России. 1995. № 3/4. С. 158–181. 17. Якимова Е.В. Идентичность психосоциальная // Культурология. XX век: Энциклопедия в 2-х т. Т. 1 / Гл. ред. и сост. С.Я. Левит. СПб.: Универ- ситетская книга; Алетейя, 1998. С. 239–241. [http://www.philosophy.ru/edu/ref/enc/i.html#BM80007]. 18. Craib I. Experiencing Identity. London: Sage, 1998. 19. Erikson E.H. Life history and historical moment. New York: Norton, 1975. 20. Gergen K. The saturated Self. New York: Basic Books, 1991. 21. Giddens A. Modernity and Self identity: Self and society in late modern age. Cambridge: Polity Press, 1991. 22. Hall S. Introduction: Who needs identity? // Questions of cultural identity / Ed. by S. Hall, P. Du Gay. London: Sage, 1996. 23. Jenkins R. Social identity. London: Routledge, 1996. |