ИСТОРИОГРАФИЯ, В.В. Канищев. Современная историография Киевской Руси
 Скачать 33.79 Kb.
|
|
Самостоятельная работа по курсу Историография Студента 45 группы Шляпникова В.А. По теме: Современная историография Киевской Руси Российская история. 2015. № 2. В.В. Енуков, А.И. Раздорский: О времени основания и первого упоминания древнерусского Курска [39-59] Авторский коллектив освещает проблематику первого упоминания и основания древнерусского города Курска,, существовавшего предположительно до конца XIII в. на месте нынешнего Курска, основанного в 1596 г. В статье приведена следующая аргументация. В «Житии Феодосия Печерского» (далее – ЖФ) отсутствуют сведения о времени основания Курска, а также о протяжённости предшествующего периода в его существовании. Синтез данных археологии и нумизматики указывает на его возникновение в пределах середины 980-х – середины 990-х гг. Из дошедших до нас летописных известий более всего этому соответствует поход Владимира 985 г. Авторы отмечают, что естественно, нельзя с полной уверенностью утверждать, что город отстраивается сразу же после военной кампании, однако артефакты указывают либо на малый хронологический разрыв между этими событиями, либо, что вероятнее всего, вообще на его отсутствие. Соответственно, на уровне сегодняшних знаний за условную точку отсчёта возраста города можно принять 985 г. Первое же упоминание древнерусского Курска в письменности, связанное с переездом семьи Феодосия Печерского в этот город, относится к 1030-м гг. Наиболее вероятной датой этого события является 1036 г., когда у киевского князя Ярослава Мудрого возникла потребность в посылке своих людей на земли вновь присоединённого Левобережья. Российская история. 2016. № 2. Ю.А. Артамонов: «Древнерусская Фиваида»: к истории становления монастырской культуры Древней Руси [23-35] Автор статьи исследует проблему возникновения монастырей на территории Киевской Руси их взаимосвязь с датой возникновения и местом в истории монашеских обителей Древней Руси. Автор делает вывод, что начиная с 1070-х гг. роль чёрного духовенства в общественно-политической жизни Руси последовательно возрастала. Полагает, что этому предшествовал всплеск интереса к монашеству в древнерусском обществе, который пришёлся на 1050-1060-е гг., когда в Киеве, а возможно, и в некоторых других южнорусских городах (Чернигове, Переяславле) стали возникать самостоятельные, независимые от светских ктиторов иноческие общины. Особое место в этом движении принадлежало Киево-Печерскому монастырю, основанному афонским пострижеником Антонием на южной окраине Киева. Летописные источники отмечают, что уже ко времени смерти князя Ярослава Антоний «прославленъ бысть в РусьскЬй земли». Поэтому взошедший на киевский стол Изяслав Ярославич счёл нужным вместе с дружиной посетить отшельника для получения благословения и молитвы. Вокруг Антония образовалась монашеская община, трудами которой были созданы пещерная церковь и кельи. Также автором отмечен Выдубицкий монастырь. Начало которого имело сходство с историей Печерской обители: на смену пещерному поселению анахоретов со временем пришла обустроенная на поверхности киновия. Но впоследствии развитие обителей пошло разными путями: Михайловская вошла в сферу влияния потомков Всеволода, а Печерская сохранила относительную самостоятельность. Далее автор переходит к Спасо-Преображенскому монастырю. Относительно его основателя единого мнения нет. Одна часть исследователей полагает, что им был кто-то из Рюриковичей, другая указывает на его «монашеское происхождение». Автор также отмечает, что уже в последней трети XI в. современники воспринимали местность в районе Берестова как средоточие монашеской жизни, говорит продолжавшееся здесь строительство новых обителей. Около 1078 г. по инициативе бывшего печерского игумена Стефана был заложен Кловский монастырь, посвящённый чуду Богородицы во Влахерне. Вероятно, на рубеже XI-XII вв. к юго-западу от Киево-Печерской обители возник Зверинецкий монастырь. Как и соседние обители, он начинался с пещерного поселения монахов-отшельников, а затем получил развитие и на поверхности. О самостоятельности монастыря свидетельствует пещерное граффито с упоминанием «игуменов зверинецких»: Леонтия, Маркияна, Михаила, Ионы, Мины, Климентия, Мануила. В средневековых письменных источниках он не упоминается и известен лишь благодаря археологическим исследованиям его подземных помещений. Следовательно, можно предполагать, что комплекс монастырей на южной окраине Киева не ограничивался пятью названными обителями. Очевидно, здесь более или менее продолжительное время существовали и другие монашеские общины, названия которых источники не сохранили. В конце статьи автор резюмирует, что феномен стремительного, в рамках полутора-двух десятилетий, возникновения в одном месте сразу нескольких монашеских общин можно объяснить следующим образом. Ответ надо искать в ранней истории Киево-Печерского монастыря, а именно в тех событиях, которые часто ускользают от внимания исследователей. Дело в том, что община, основанная Антонием, первые годы развивалась как пещерное поселение монахов, ведших преимущественно отшельнический (келиотский) образ жизни. На рубеже 1050-1060-х гг. с увеличением братии и поставлением на игуменство Варлаама начался процесс её постепенной трансформации в киновиальную обитель, который при его преемнике Феодосии завершился введением общежительного Студийского устава. Эти изменения были приняты не всеми членами общины. Известно, что её покинули монахи Ефрем, будущий титулярный митрополит Переяславля Южного, и Никон Великий, ближайший сподвижник Антония, впоследствии игумен Киево-Печерского монастыря (1078-1088 гг.). Первый перебрался в одну из константинопольских обителей, а второй учредил в Тмутаракани собственный Богородичный монастырь. Вслед за тем киновию (Дальние пещеры) оставил и сам Антоний, основав неподалеку новый подземный комплекс (Ближние пещеры). Таким образом, какая-то часть печерских отшельников могла последовать этому примеру, положив начало новым общинам, в том числе таким, как Михайловская и Спасо-Преображенская. Это предположение косвенно подтверждает поступок изгнанного из Киево-Печерского монастыря игумена Стефана, построившего по соседству обитель в честь чуда Богородицы во Влахерне. Такое понимание процесса формирования иноческого комплекса на южной окраине Киева подтверждает история жизни и подвигов выдающихся представителей монашества. К ним, например, можно отнести Савву Освященного, последователи которого ещё при жизни учителя дали начало множеству монастырей и скитов, расположенных по соседству с Великой Лаврой в долине Кедрон. В таком контексте оценка деятельности Антония Печерского как «началника в Руси черньческому житью» приобретает совсем иное звучание: афонский постриженик был не просто учредителем самого авторитетного монастыря Древней Руси - Киево-Печерской обители, он стоял у истоков формирования «древнерусской Фиваиды». Российская история. 2016. № 4. Е.А. Мельникова: Англия и Русь: у истоков контактов [3-20] Статья посвящена проблеме верифицированных источников освещающих отношения Древней Руси и Англии. Отношения Руси и Англии до XIII в., крайне скудно освещены источниками: разрозненные, отстоящие друг от друга иногда на столетие сведения, сохранившиеся в разножанровых текстах (от эпоса до казначейских документов), дают возможность лишь пунктиром наметить основные вехи становления связей между странами. В VIII-IX вв. Восточная Европа - в северо-западной её части - впервые появилась на горизонте пространственного кругозора англосаксов и стала более знакомой в конце IX столетия. Бурные политические катаклизмы первой половины - середины XI в., вынудившие часть англосаксонской знати эмигрировать на континент, дважды привели на Русь представителей англо-саксонской королевской династии: сыновей Эдмунда Железнобокого, спасавшихся от Кнута Великого, и Гиды, бежавшей от Вильгельма Завоевателя. Но и географические сведения, и политические контакты этого времени - «эпохи викингов» - осуществлялись с помощью и через посредство скандинавов. Именно они, бывавшие и на востоке, и на западе Европы в качестве купцов и воинов, распространяли информацию, переносили предметы материальной культуры (в том числе монеты), устанавливали контакты между обеими сторонами. Лишь к XII в. (безусловно - к его концу, но, возможно, и раньше), можно отнести первые непосредственные связи между Английским и Древнерусским государствами. К тому времени существенно расширилась английская ойкумена, Русь вошла в число известных стран, наладились торговые отношения, в частности, пушнина с Русского Севера стала непременным предметом роскоши, показателем высокого социального и имущественного статуса англичанина. В конце статьи автор отмечает, что связи между государствами нарушило Монголо-татарское нашествие на Русь XIII века. Российская история. 2016. № 5. Н.В. Лопатин: Изборск и Варяжское сказание [124-139] Статья посвящена проблемам стратиграфии и хронологии «Сказания о призвании варягов», так как они многочисленны и трудно решаемы. Рассмотрение доступных источников в данной статье позволяет предложить следующую реконструкцию системы реалий Сказания. Автор предполагает, что к основной, ранней, части «Сказания» относятся сюжеты о дани, взимавшейся варягами с трёх северных племён (словен, кривичей и мери), об изгнании данщиков и призвании князей Рюрика, Синеуса и Трувора в Новгород. Он предлагает такую композицию - «три брата - один город» - как параллель сюжету о трёх киевских братьях. Вероятно, в ранней части присутствовали также фраза о прозвании Руси от варягов-находников и повествование о завоевании Олегом и Игорем Киева, что соединяло киевскую и новгородскую сюжетные линии. Автор полагает, что эту основу рассказа допустимо возводить к «Древнейшему сказанию» («летописному Ядру») рубежа X-XI вв. А Археологические материалы VIII-X вв. очерчивают территории трёх племён и отмечают в их землях присутствие скандинавов. Центральное положение Новгорода в тексте отражает его статус главного города северной части Древнерусского государства, который он приобрел незадолго до середины X в. Добавление двух городов - Изборска и Белоозера - где сели княжить братья Рюрика, а также чуди в список племён наилучшим образом соответствует политической ситуации периода новгородского княжения Ярослава до смерти Владимира. Таким образом, автор резюмирует - результаты археологических исследований всех трёх городов подтверждают возможность их включения в летописный рассказ в указанное время и препятствуют буквальному пониманию сюжета о трёх столицах варяжских князей IX столетия. Российская история. 2017. № 4. В.А. Кучкин: Переяславль и Переяславское княжество в X – первой трети XIII в. [3-16] Статья посвящена вопросу возникновения, развития и упадка Переяславского княжества и его столицы Переяслявля. Автор отмечает, что образовавшееся в XI в. Переяславское княжество вплоть до 1239 г. сохраняло значение важного форпоста Руси против кочевнической степи. Далее обозначает проблему того, что Переяславские князья к концу указанного периода несколько расширили свои владения к югу и востоку, перепланировали и перестроили города, усилив их обороноспособность, укрепили границы, но сами представляли силу только в союзе с другими княжествами. Исследуя причины упадка княжества автор сообщает, что за период 1187—1239 гг. в Переяславском княжестве не было построено ни одного нового города. Когда в 1206 г. Всеволод Чермный изгонял 16-летнего Ярослава Всеволодовича из Переяславля, тому «не бысть помочи ни от кого же», и по требованию киевского князя он без всякого противодействия покорно должен был покинуть свое южное княжество и уйти на север к отцу Всеволоду Большое Гнездо. Оставшись после 1135 г. без тесной связи с Киевом, Переяславское княжество медленно, но верно слабело и через столетие с небольшим стало лёгкой добычей монгольских завоевателей. |