Ответы к зачету. Специфика истории как науки. Проблема достижения объективной истины в исторической науке

• Название: Специфика истории как науки. Проблема достижения объективной истины в исторической науке
• Анкор: Ответы к зачету.docx
• Дата: 09.02.2018
• Размер: 376.51 Kb.
• Имя файла: Ответы к зачету.docx
• Тип: Документы; #15383
• страница: 3 из 19

Учет аксиологического фактора вовсе не предполагает того, чтобы каждый конкретный историк проявлял мировоззренческую всеядность. Это невозможно, да и не нужно. Нужно, чтобы исследователь, пришедший к определенным результатам под влиянием собственной системе ценностей, не скрывал эту систему и не выдавал свои выводы за единственно правильную интерпретацию исторического процесса. Иначе будет не столько наука, сколько пропаганда. Надо, чтобы историк, имея право на собственные убеждения, не умалчивал о других выводах и трактовках, которые существуют в иных ценностных координатах.

Так же, как и в случае с гносеологическим плюрализмом, аксиологический плюрализм дает возможность каждому исследователю реализовать кажущиеся ему перспективными подходы. Одновременно он препятствует умолчанию о других точках зрения, что позволяет увидеть весь комплекс взглядов по сложнейшим вопросам, в результате чего только и можно приблизиться к истине.

Понятно, что принцип плюрализма в познании истории предполагает не только множественность точек зрения, но и множественность способов исторического исследования. Учение о способах (методах) исторического исследования называется методологией истории (как науки). Следовательно, еще одним способом приближения к объективной истине в истории является методологический плюрализм.

Для рассмотрения методологических проблем следует перейти ко второй главе учебного пособия.

3. 
   Предпосылки и процесс образования Древнерусского государства.
   

В исторической науке по вопросу образования государства у восточных славян нет ясности до сих пор. Имеет место немало версий, которые с XVIII в. и до наших дней не столько разъясняют проблему, сколько еще более усложняют ее. Основными вопросами двухсотлетней дискуссии остаются норманская теория происхождения древнерусского государства, происхождение термина «Русь». В наше время — это предыстория государства, общественный строй, государственная система Киевской Руси и др.

Достоверно установлено, что появление древнерусского государства хронологически вписывается в процесс образования государственности в IX–X вв. на европейских пространствах. Так, в IX в. возникают англосаксонское королевство и государство в Хорватии, во второй половине IX века образовалось Великоморавское княжество, в конце IX– начале X в. — Чешское, во второй половине X в. — Древнепольское, в X в. — Датское государства.

Образование древнерусского государства рассматривается большинством исследователей как закономерный результат социально–экономического развития восточнославянской этнической общности.

Данные археологии, письменные источники о славянах свидетельствуют, что в VI в. у восточных славян родовой строй достиг наивысшего развития. Это привело к таким противоречиям, которые подготавливали возникновение классовых отношений. Кроме того, особенностью этого времени стала возможность для племенных дружин совершать далекие походы за военной добычей в богатые южные страны и даже поселение в них. И, наконец, обилие кочевых племен в степях на границах со славянской лесостепью порождало постоянное беспокойство за прочность границ. Взаимодействие этих трех разнородных явлений привело в конечном итоге к складыванию крупных союзов из разрозненных славянских племен.

Материальной предпосылкой такого объединения было дальнейшее развитие производительных сил, вызвавших к жизни новые общественные отношения. Это выражалось в развитии пашенного земледелия и выделении ремесла, в распаде родовых трудовых коллективов и выделении индивидуальных крестьянских хозяйств, образующих соседскую общину ради совместной защиты своих хозяйственных интересов. Состоятельные семьи концентрировали у себя все больше богатства, подчиняя разорявшихся общинников.

В советской исторической литературе на протяжении многих лет устойчиво отстаивалась точка зрения, что Киевская Русь с первых веков существования была феодальным государством. Процесс разложения родоплеменных отношений рассматривался как одновременный процессу формирования классового общества, а завершение распада как начало феодальной формации.

Между тем в последние годы появились работы историков, утверждающих о необходимости признания особого переходного периода, отделяющего первобытнообщинный строй от феодального. Утверждалось, что феодальному обществу непосредственно предшествует не первобытность с родовой общиной, а общность без первобытности, т.е. такой строй, где родовые пережитки постепенно отмирают и где существуют более высокие формы общины — земледельческая, у некоторых народов выступавшая как соседская. В то же время новая община характеризовалась элементами социального неравенства, не достигая еще классово–феодальной структуры. Община нового типа, таким образом, выступала своеобразной формой перехода на пути от бесклассового общества к классовому. Есть еще более четкое определение данного состояния общественного развития — варварское общество.

Исходя из этого, полагают, что по своей социальной сущности Киевская Русь сходна с варварскими обществами. Ее нельзя назвать феодальной, т.к. феодализм в ней только зарождался и хотя социальное неравенство ей известно, однако говорить с сформировавшихся классах очевидно рано. Киевская Русь IX–XIII вв. находилась на этапе «дофеодального периода», т.е. на этапе перехода от родоплеменного строя к раннефеодальному.

Углубленное и многоплановое исследование социально–экономических отношений древнерусского государства позволило сделать вывод о многоукладности Древней Руси, что выражалось в разном уровне земледелия — это и пашня, и подсека, и перелог, существовала и разная форма собственности — общинная, государственная, княжеская, боярская, церковная, городская, выявилась и активная роль торговли, ремесла. Высокий уровень культуры, подтверждаемый археологией и другими источниками, говорит о данной культурно–исторической традиции. Древнерусские города — это социально–экономические центры светской и церковной власти, управления, обороны. Причем города могли быть свободными, т.е. управляемыми князьями по договору, — и частновладельческими — княжескими, боярскими, церковными и т.д.

Хозяйственное развитие вело к усилению разделения труда и росту межобщинного обмена, что содействовало укреплению связи между населением различных территорий. На этой основе возникали крупные объединения — племена /«земли»/, во главе которых становились племенные вожди или князья отдельных земель, выдвигавшиеся из знати. Иностранные авторы называли этих князей «рисками» и »царями» и подчеркивали их многочисленность.

Можно предположить, что иногда возникали временные союзы племен, например, ради отпора кочевникам или похода за добычей.

Однако по мере укрепления разнообразных связей — экономических, культурных, военных и др. между соседними племенами и стабилизацией их, племенные союзы становились все более устойчивыми и долговременными. По крайней мере археологические материалы фиксируют многовековую общность материальной культуры отдельных территорий, подтверждает это и топонимика — устойчивая совокупность географических названий какой–либо территории, языковое наследие.

Предположительно, на всей русской равнине было до 100–200 племен, имена которых уже забыты. Монах Киево–Печерского монастыря Нестор, составляя знаменитый летописный свод — «Повесть временных лет» /ок.1113 г./ не знал мелких восточнославянских племен, а упоминает их крупные объединения, со «своими княжениями». Среди них поляне, древляне, дреговичи, словене, полочане, и др.

Историки полагают, что существовавшие союзы восточнославянских племен в VI–VIII вв. были важным этапом на пути становления Древнерусского государства.

Следующим шагом создания предпосылок древнерусской государственности было объединение союзов племен в «союзы союзов». Создание сверхсоюзов вызывалось необходимостью защиты или военными целями.

К таким сверхсоюзам очевидно относились, по данным восточных историков, три крупные объединения славянских племен накануне образования Древнерусского государства, известные под названием Куявия (Куябия, Куяба) предположительно в районе Среднего Поднепровья, вокруг Киева, Славия — предположительно область ильменских славян с центром Новгород и Артания (Арсания, Арти) — место расположения точно не установлено.

Суперсоюз олицетворял собой сложную систему иерархического соподчинения славянской знати. Небольшие племена возглавляли князья, князья племен подчинялись «князю князей» — «светскому князю» уже союза мелких племен.

К началу IX в. из отдельных славянских племенных союзов, во главе которых стояли «светские князья» («князья князей») создается огромный суперсоюз — государство Русь или Киевская Русь. Основой этого государства, полагают исследователи, были лесостепные земли Полян, Северян, Древлян, Дреговичей, Полочан. Южная граница Руси тянулась от Киева (или Волыни) до района Воронежа на Дону.

Дискуссионным вопросом является вопрос о происхождении термина «Русь». Есть точка зрения, что этот термин скандинавского происхождения — принесен в Восточную Европу скандинавскими дружинами, известными на Руси как варяги или норманы, с ними обычно связывают происхождение древнерусской государственности. Установлено, что название Русь стало употребляться в источниках применительно к части славянства за 300 лет до появления норманов.

Известны две формы этого слова — «рос» и «рус». Древнейшие источники употребляют первую форму — «российские письмена», «Правда росьская». Византийские документы упоминают оба эти названия. Впервые о народе рос стало известно в середине VI в. Поляне, называемые русью, по словам летописца, в будущем становятся основой древнерусской народности, а их земля — ядром территории будущего государства — Киевской Руси. В IX в. Русь обозначает этнополитическое, не совпадающее территориально ни с одним славянским союзом племенных княжеств.

После распада СССР между исследователями Украины, Белоруссии, России наметилось стремление разделить общее культурное наследие древнерусского государства по национальным квартирам. Между тем ни русских, ни украинцев, ни белоруссов на раннем этапе этого государства не существовало. Предметом спекуляции стало определение «русский», которое идентифицируется с определением «древнерусский». Это привело к тому, что бывший лидер Белоруссии С.Шушкевич категорически не признавал коренного родства белоруссов и русских. А в школьных учебниках Белоруссии проповедуется мысль, что самым страшным врагом белорусского народа на протяжении 1000–летия был русский народ. Подобные «новации» можно найти и у украинских авторов нового взгляда на историческое прошлое Древней Руси, точнее восточнославянского государства.

В суперсоюзе Русь киевский князь стоял над князьями союзов племен. Чтобы подчеркнуть свое верховенство правитель Руси помимо общеславянского титула князь, а также «светлый князь» и «великий князь» в первой половине IX в. принял еще титул «каган» (хакан), означавший у тюркских народов — хан ханов — верховный правитель. Этот титул носил правитель Хазарского каганата. Хазарское государство занимало с VII в. район Нижней Волги и Дона и вынуждало славян платить дань. Приняв титул каган, киевский князь, с другой стороны, заявил, таким образом, о независимости Руси от хазар.

Летопись связывает ликвидацию зависимости Киевской Руси от хазар с первыми киевскими князьями Аскольдом и Диром.

Процесс объединения северных славянских племен и подчинения их Новгороду «Повесть временных лет» относит в 862 г., когда ильменские славяне пригласили варяжскую дружину с Рюриком во главе. Рюрик стал княжить в Новгороде, а его братья: Синеус — на Белоозере, а Трувор — в Изборске (близ Пскова).

Так, в результате объединения южной части восточнославянских союзов племен под властью Киева, а северной — под властью Новгорода в VIII–IX вв. сложились вполне созревшие элементы будущей единой русской государственности.

4. 
   Киевская Русь в IX – начале XI вв.
   

1. Киевская Русь в IX- X веках 

1. 1. Внутренняя политическая жизнь киевского княжества 
Расширяя свои владения, князья киевские устанавливали в подвластных странах государственный порядок, прежде всего, разумеется, администрацию налогов. Старые городовые области послужили готовым основанием административного деления земли. В подчиненных городовых областях по городам Чернигову, Смоленску и др. князья сажали своих наместников, посадников которыми были либо их наемные дружинники, либо собственные сыновья и родственники. Эти наместники имели свои, дружины, особые вооруженные отряды, действовали довольно независимо, стояли лишь в слабой связи с государственным центром, с Киевом, были такие же конинги, как и князь киевский, который считался только старшим между ними и в этом смысле назывался "великим князем русским" в отличие от князей местных, наместников. Для увеличения важности киевского князя и эти наместники его в дипломатических документах величались "великими князьями"[1,c. 22]. 

Главной целью княжеской администрации был сбор налогов. Олег, как только утвердился в Киеве, занялся установлением дани с подвластных племен. Ольга объезжала подвластные земли и также вводила "уставы и оброки, дани и погосты", т.е. учреждала сельские судебно-административные округа и устанавливала податные оклады. Дань обыкновенно платили натурою, преимущественно мехами, "скорою". Впрочем, из летописи узнаем, что неторговые радимичи и вятичи в IX и X вв. платили дань хазарам, а потом киевским князьям "по шлягу от рала", с плуга или сохи. Под шлягами надобно разуметь, вероятно, всякие иноземные металлические деньги, обращавшиеся тогда на Руси, преимущественно серебряные арабские диргемы, которые путем торговли в изобилии приливали тогда на Русь. Дань получалась двумя способами: либо подвластные племена привозили ее в Киев, либо князья сами ездили за нею по племенам. Первый способ сбора дани назывался навозом, второй - полюдьем. Полюдье - это административно-финансовая поездка князя по подвластным племенам. 

Так устроилась внутренняя политическая жизнь в Киевском княжестве IX и X вв. Легко заметить основной экономический интерес, руководивший этой жизнью, сближавший и объединявший отдаленные и разрозненные части земли: дань, шедшая киевскому князю с дружиной, питала внешнюю торговлю Руси. Этот же экономический интерес направлял и внешнюю деятельность первых киевских князей. Деятельность эта была направлена к двум главным целям: 1) к приобретению заморских рынков, 2) к расчистке и охране торговых путей, которые вели к этим рынкам. 

1. 2. Военные походы киевских князей 
Самым видным явлением во внешней истории Руси до половины XI в., по Начальной летописи, были военные походы киевских князей на Царьград. До смерти Ярослава их можно насчитать шесть, если не считать похода Владимира на византийскую колонию Херсонес Таврический в 988 г.: Аскольдов, который приурочивали к 865 г., а теперь относят к 860 г., Олегов 907 г., два Ягоревых - 941 и 944 г., второй болгарский поход Святослава 971 г., превратившийся в войну с греками, и, наконец, поход Ярослава сына Владимира 1043 г. 

Достаточно знать причину первого и последнего из этих походов, чтобы понять главное побуждение, которое их вызывало. При Аскольде Русь напала на Царьград, раздраженная, по словам патриарха Фотия, умерщвлением своих земляков, очевидно, русских купцов, после того как византийское правительство отказало в удовлетворении за эту обиду, расторгнув тем свой договор с Русью. В 1043 г. Ярослав послал на греков своего сына с флотом, потому что в Константинополе избили русских купцов и одного из них убили. Итак, византийские походы вызывались, большею частью, стремлением Руси поддержать или восстановить порывавшиеся торговые сношения с Византией. Вот почему они оканчивались обыкновенно торговыми трактатами. Такой торговый характер имеют все дошедшие до нас договоры Руси с греками X в. Из них дошли до нас два договора Олега, один Игорев и один краткий договор или только начало договора Святославова. Договоры составлялись на греческом языке и с надлежащими изменениями формы переводились на язык, понятный Руси. Читая эти договоры, легко заметить, какой интерес связывал в X в. Русь с Византией. Всего подробнее и точнее определен в них порядок ежегодных торговых сношений Руси с Византией, а также порядок частных отношений русских в Константинополе к грекам: с этой стороны договоры отличаются замечательной выработкой юридических норм, особенно международного права[2, c.16]. 

1.3. Торговля с Византией 

Ежегодно летом русские торговцы являлись в Царьград на торговый сезон, продолжавшийся 6 месяцев; по договору Игоря никто из них не имел права оставаться там на зиму. Русские купцы останавливались в предместье Константинополя у св. Мамы, где находился некогда монастырь св. Маманта. Со времени того же договора императорские чиновники отбирали у прибывших купцов княжескую грамоту с обозначением числа посланных из Киева кораблей и переписывали имена прибывших княжеских послов и простых купцов, гостей, "да увемы и мы, - прибавляют греки от себя в договоре, - оже с миром приходят": это была предосторожность, чтобы под видом агентов киевского князя не прокрались в Царьград русские пираты. 

При Аскольде Русь напала на Царьград, раздраженная, по словам патриарха Фотия, умерщвлением своих земляков, очевидно, русских купцов, после того как византийское правительство отказало в удовлетворении за эту обиду, расторгнув тем свой договор с Русью. В 1043 г. Ярослав послал на греков своего сына с флотом, потому что в Константинополе избили русских купцов и одного из них убили. Итак, византийские походы вызывались, большею частью, стремлением Руси поддержать или восстановить порывавшиеся торговые сношения с Византией. Вот почему они оканчивались обыкновенно торговыми трактатами. Такой торговый характер имеют все дошедшие до нас договоры Руси с греками X в[3, c.32]. 

Другою заботой киевских князей была поддержка и охрана торговых путей, которые вели к заморским рынкам. С появлением печенегов в южнорусских степях это стало очень трудным делом. Тот же император Константин, описывая торговые плавания Руси в Царьград, ярко рисует затруднения и опасности, какие приходилось ей одолевать на своем пути. 

Засаривая степные дороги русской торговли, кочевники беспокоили и степные границы Русской земли. Отсюда третья забота киевских князей - ограждать и оборонять пределы Руси от степных варваров. С течением времени это дело становится д9же господствующим в деятельности киевских князей вследствие все усиливавшегося напора степных кочевников. Олег, по рассказу Повести временных лет, как только утвердился в Киеве, начал города ставить вокруг него. Владимир, став христианином, сказал: "худо, что мало городов около Киева", и начал строить города по Десне, Трубежу, Стугне, Суле и другим рекам. Эти укрепленные пункты заселялись боевыми людьми, "мужами лучшими", по выражению летописи, которые вербовались из разных племен, славянских и финских, населявших русскую равнину. С течением времени эти укрепленные места соединялись между собою земляными валами и лесными засеками. Так по южным и юго-восточным границам тогдашней Руси, на правой и левой стороне Днепра, выведены были в X и XI вв. ряды земляных окопов и сторожевых "застав", городков, чтобы сдерживать нападения кочевников. 

Все княжение Владимира Святого прошло в упорной борьбе с печенегами, которые раскинулись по обеим сторонам нижнего Днепра восьмью ордами, делившимися каждая на пять колен. Около половины X в., по свидетельству Константина Багрянородного, печенеги кочевали на расстоянии одного дня пути от Руси, т.е. от Киевской области. Если Владимир строил города по р. Стугне (правый приток Днепра), значит, укрепленная южная степная граница Киевской земли шла по этой реке на расстоянии не более одного дня пути от Киева. В начале XI в. встречаем указание на успех борьбы Руси со степью. В 1006-1007 гг. через Киев проезжал немецкий миссионер Бруно, направляясь к печенегам для проповеди Евангелия. Он остановился погостить у князя Владимира, которого в письме к императору Генриху 11 называет сеньором Руссов (senior Ruzorum) . Князь Владимир уговаривал миссионера не ездить к печенегам, говоря, что у них он не найдет душ для спасения, а скорее сам погибнет позорною смертью. Князь не мог уговорить Бруно и вызвался проводить его со своей дружиной (cum exercitu) до границ своей земли, "которые он со всех сторон оградил крепким частоколом на весьма большом протяжении по причине скитающихся около них неприятелей". В одном месте князь Владимир провел немцев воротами чрез эту линию укреплений и, остановившись на сторожевом степном холме, послал сказать им: "вот я довел вас до места, где кончается моя земля и начинается неприятельская". Весь этот путь от Киева до укрепленной границы пройден был в два дня. Мы заметили выше, что в половине X в. линия укреплений по южной границе шла на расстоянии одного дня пути от Киева. Значит, в продолжение полувековой упорной борьбы при Владимире Русь успела пробиться в степь на один день пути, т.е. передвинуть укрепленную границу на линию реки Роси, где преемник Владимира Ярослав "поча ставити городы, населяя их пленными ляхами. Так первые киевские князья продолжали начавшуюся еще до них деятельность вооруженных торговых городов Руси, поддерживая сношения с приморскими рынками, охраняя торговые пути и границы Руси от степных ее соседей[3, c.35]. 
2. Киевская Русь в XI веке 

Своим мечом первые киевские князья очертили довольно широкий круг земель, политическим центром которых был Киев. Население этой территории было довольно пестрое; в состав его постепенно вошли не только все восточные славянские племена, но и некоторые из финских: чудь прибалтийская, весь белозерская, меря ростовская и мурома по нижней Оке. Среди этих инородческих племен рано появились русские города. Так среди прибалтийской чуди при Ярославе возник Юрьев (Дерпт), названный так по христианскому имени Ярослава; еще раньше являются правительственные русские средоточия среди финских племен на востоке, среди муромы, мори и веси, Муром, Ростов и Белозерск. Ярослав построил еще на берегу Волги город, названный по его княжескому имени Ярославлем. Русская территория, таким образом, простиралась от Ладожского озера до устьев реки Роси, правого притока Днепра, и Ворсклы, или Псла, левых притоков; с востока на запад она шла от устья Клязьмы, на которой при Владимире Мономахе возник город Владимир (Залесский), до области верховьев Западного Бута, где еще раньше, при Владимире Святом, возник другой город Владимир (Волынский). Страна древних хорватов Галиция была в X и XI вв. спорным краем, переходившим между Польшей и Русью из рук в руки. Нижнее течение реки Оки, которая была восточной границею Руси, и низовья южных рек Днепра, Восточного Буга и Днестра находились, по-видимому, вне власти киевского князя. В стороне Русь удерживала еще за собой старую колонию Тмуторокань, связь с которой поддерживалась водными путями по левым притокам Днепра и рекам Азовского моря. 

Разноплеменное население, занимавшее всю эту территорию, вошло в состав великого княжества Киевского, или Русского государства. Но это Русское государство еще не было государством русского народа, потому что еще не существовало самого этого народа: к половине XI в. были готовы только этнографические элементы, из которых потом долгим и трудным процессом выработается русская народность. Все эти разноплеменные элементы пока были соединены чисто механически; связь нравственная, христианство распространялось медленно и не успело еще захватить даже всех славянских племен Русской земли: так, вятичи не были христианами еще в начале XII в. 

Главной механической связью частей населения Русской земли была княжеская администрация с ее посадниками, данями и пошлинами. Во главе этой администрации стоял великий князь киевский. Нам уже известен характер его власти, как и ее происхождение: он вышел из среды тех варяжских викингов, вождей военно-промышленных компаний, которые стали появляться на Руси в IX в.; это был первоначально наемный вооруженный сторож Руси и ее торговли, ее степных торговых путей и заморских рынков, за что он получал корм с населения. Завоевания и столкновения с чуждыми политическими формами клали заимствованные черты на власть этих наемных военных сторожей и осложняли ее, сообщая ей характер верховной государственной власти: так, в X в. наши князья под хазарским влиянием любили величаться "каганами"[4, c.25]. 

Вместе с христианством стала проникать на Русь струя новых политических понятий и отношений. На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего общественного порядка. Высшим классом этого русского общества, с которым князь делил труды управления и защиты земли, была княжеская дружина. Она делилась на высшую и низшую: первая состояла из княжих мужей, или бояр, вторая из детских, или отроков; древнейшее собирательное название младшей дружины гридь или гридьба (скандинавское grid дворовая прислуга) заменилось потом словом двор или слуги. Эта дружина вместе со своим князем вышла, как мы знаем, из среды вооруженного купечества больших городов. В XI в. она еще не отличалась от этого купечества резкими чертами ни политическими, ни экономическими. Дружина княжества составляла, собственно, военный класс; но и большие торговые города были устроены по-военному, образовали каждый цельный организованный полк, называвшийся тысячей, которая подразделялась на сотни и десятки (батальоны и роты). Тысячей командовал выбиравшийся городом, а потом назначаемый князем тысяцкий, сотнями и десятками также выборные сотские и десятские. Эти выборные командиры составляли военное управление города и принадлежавшей ему области, военно-правительственную старшину, которая называется в летописи "старцами градскими". Городовые полки, точнее говоря, вооруженные города принимали постоянное участие в походах князя наравне с его дружиной. С другой стороны, дружина служила князю орудием управления: члены старшей дружины, бояре, составляли думу князя, его государственный совет. Но в этой дружинной или боярской думе сидели и "старцы градские", т.е. выборные военные власти города Киева, может быть, и других городов, тысяцкие и сотские. Так самый вопрос о принятии христианства был решен князем по совету с боярами и "старцами градскими". Эти старцы, или старейшины городские, являются об руку с князем, вместе с боярами, в делах управления, как и при всех придворных торжествах, образуя как бы земскую аристократию рядом с княжеской служилой. На княжий пир по случаю освящения церкви в Василеве в 996 г. званы были вместе с боярами и посадниками и "старейшины по всем градом". Точно так же по распоряжению Владимира на его воскресные пиры в Киеве положено было приходить боярам, гриди, сотским, десятским и всем нарочитым мужам. Но составляя военноправительственный класс, княжеская дружина в то же время оставалась еще во главе русского кузнечества, из которого выделилась, принимала деятельное участие в заморской торговле. Это русское купечество около половины X в. далеко еще не было славянорусским[5, c. 120]. 

Первоначальным основанием сословного деления русского общества, может быть, еще до князей, служило, по-видимому, рабовладение. В некоторых статьях Русской Правды упоминается привилегированный класс, носящий древнее название огнищан, которое в других статьях заменено более поздним термином княжи мужи'', убийство огнищанина, как и княжа мужа, оплачивается двойною вирой. В древних памятниках славяно-русской письменности слово огнище является со значением челяди; следовательно, огнищане были рабовладельцы. Можно думать, что так назывался до князей высший класс населения в больших торговых городах Руси, торговавший преимущественно рабами. Но если княжеская дружина в XI в. еще не успела резко обособиться от городского купечества ни политически, ни экономически, то можно заметить между ними различие племенное. 

В таких чертах представляется нам состояние Русской земли около половины XI в. С этого времени до исхода XII в., т.е. до конца первого периода нашей истории, политический и гражданский порядок, основания которого были положены старыми волостными городами и потом первыми киевскими князьями, получает дальнейшее развитие.