псилохогия доклад. Способы решения проблемных ситуаций
 Скачать 34.44 Kb.
|
|
Северо-Западный государственный университет им. И.И.Мечникова Кафедра психологии и педагогики Дисциплина: психология и педагогика Доклад Тема: Способы решения проблемных ситуаций Студентка группы 132Б ЛФ Черных Виктория Петровна Преподаватель Доцент кафедры, к.м.н. Меркурьева А.А. Санкт-Петербург г. Решение проблем — сложный и многосторонний процесс; к сожалению, исследования его психологических механизмов в литературе представлены весьма ограниченно. В силу структурного и динамического своеобразия проблем, как мы отмечали выше, и формулирование целей, и выявление функциональных отношений в структуре проблемной ситуации связаны с существенными трудностями, а случайное обнаружение правильного ответа вообще невозможно. Поэтому описанные выше метафоры и теоретические подходы к пониманию процессов решения задач не обладают здесь достаточной объяснительной силой. В связи с этим исследователи вынуждены использовать другие теоретические идеи. Правда, все они также располагают ограниченными возможностями. Несколько заостряя ситуацию, можно сказать, что существующие модели отвечают на вопрос: «Что происходит в ходе решения проблемы?», но не отвечают «Как?» или «За счет чего это происходит?». Аналогично изучению процессов решения задач в этой области также существуют явные методические трудности: эффективное и качественное преодоление сложной проблемной ситуации оставляет у исследователя слишком много неясностей и вопросов. Поэтому наиболее информативными выступают случаи ошибочного или затрудненного решения, когда на пути к ответу решатель сталкивается с существенными препятствиями. Мы проанализируем накопленные факты и попытаемся выявить базовые переменные и гипотетические механизмы решения. Круг затрагиваемых явлений оказывается очень широк. Учитывая реальное разнообразие проблем, психологические механизмы работы с ними трактуются весьма разнопланово: от способов принятия интеллектуальных решений до стратегий копинга (от англ, coping — преодоление) и даже особых процессов переживания. Структура и содержание проблемы в значительной степени определяет то, какие именно конкретные механизмы «вступят в игру». Чтобы проиллюстрировать эту мысль, воспользуемся описанным в гл. 1 противопоставлением интеллектуальных и личностных проблем. Как уже отмечалось, эта антитеза не является абсолютной, а представляет собой континуум, в рамках которого постепенно изменяются содержание и структурные характеристики проблемных ситуаций. На этой основе удается упорядочить и психологические механизмы. Скажем, для решения интеллектуальных проблем используются в значительной степени осознанные и рациональные процедуры (например, определенные типы рассуждений). А личностные проблемы апеллируют к весьма расплывчатым и плохо контролируемым человеком процессам переживания. Названные альтернативы выступают крайними вариантами, между которыми расположены промежуточные по целому ряду параметров психологические механизмы преодоления проблем. Конкретные механизмы в этом ряду можно упорядочить по следующим критериям: • 1) степень осознанности решения — наличие у субъекта сознательных стратегий принятия решения; альтернативой здесь выступает полная неизвестность, в которой пребывает человек по поводу того, как он осуществляет поиск ответа; • 2) степень управляемости процесса решения — наличие у субъекта средств, позволяющих удерживать определенные параметры процесса решения и его результаты в заранее заданных границах; альтернативой является полная стихийность; • 3) необходимость строгой вербальной формулировки проблемы для нахождения ответа — без нее проблемная ситуация не может быть решена; в альтернативном случае (личностные проблемы) формулировка вообще не требуется; • 4) необходимость четких (в предельном случае количественных) критериев успешного результата для его достижения; альтернативой в случае личностных проблем могут быть «размытые» показатели, включая даже смутные ощущения. Рассмотрим на материале ряда типичных исследований некоторые конкретные психологические механизмы решения. У большинства из них имеется одно общее свойство — индивидуальный характер. Участие в их работе других решателей не требуется; если же оно имеет место, то это не изменяет принципов работы психологических механизмов. Анализируемые примеры удобно упорядочить в соответствии с описанной классификацией проблем: • а) рациональные стратегии, используемые при принятии экономических решений; • б) процедура вынесения вердикта присяжными; • в) более спонтанные стратегии копинга; • г) стихийные процессы переживания острого горя. • (А) Первые механизмы решения проблем были обнаружены в эмпирических исследованиях, направленных на изучение принятия разноплановых решений (военных, экономических, социально-политических, правовых, медицинских и т. д.). К сожалению, заметное число экспериментов в рамках этого направления, включая очень известные работы (например, [D. Kahneman, A. Tversky, 1972; 1973]), выполнены на задачах и мало расширяют наши знания о решении проблем. Основная линия развития этой области исследований идет от чисто нормативной по своей сути «классической (или рациональной) теории принятия решений» к различным вариантам описательных теорий В результате экспериментальному анализу подвергается все более широкий круг психологических переменных. И если изначально изучался только выбор одного варианта из списка четко определенных альтернатив в условиях полной осведомленности лица, принимающего решение (ЛПР), о ситуации и последствиях своих действий, то к настоящему времени возникли более сложные и экологически валидные модели. При этом общая тенденция рассматривать схему, состоящую из нескольких количественных переменных, которые и определяют реальное поведение испытуемых, осталась в значительной степени неизменной [Р. Slovic, 1990; R. Hastie, 2001]. Первые предложенные механизмы, объясняющие принятие экономических решений, опирались на идею неограниченной рациональности субъекта. Она может быть очерчена набором следующих положений: а) ЛПР полностью информировано обо всех возможных решениях (альтернативах) и последствиях выбора каждого (каждой) из них; б) ЛПР обладает практически неограниченной чувствительностью к различиям между альтернативами; и в) опирается лишь на рациональные основания выбора [W. Edwards, 1954]. По сути дела, это означает, что субъект всегда придерживается стратегии, направленной на количественную оценку потенциальных «выигрышей» и «проигрышей». При этом задача ЛПР сводится к тому, чтобы в результате добиться предельного выигрыша (с использованием специальных терминов — достичь наибольшей полезности или максимального значения целевой функции — цели, которая представлена некоторой функцией). Недаром одна из распространенных метафор, описывающих ЛПР — «интуитивный статистик» [С. R. Paterson, L. R. Beach, 1967], который с большей или меньшей точностью рассчитывает и учитывает вероятности возможных событий в процессе принятия решения. Скажем, существует большое число экспериментальных исследований, описывающих и объясняющих действия человека при преодолении широкого круга проблемных ситуаций на основании теоремы Байеса (см. [L. D. Phillips, W. Edwards, 1966]). Причем оказалось, что не только объективные вероятности событий, связанных с возможными решениями, но и степень уверенности в их наступлении — субъективная вероятность — выступает важнейшим основанием для принятия или отвержения альтернатив. Для предсказания поведения ЛПР в конкретных ситуациях были сформулированы специальные постулаты рациональности. Так, постулат последовательности гласит, что для принятия рационального решения следует упорядочить совокупность альтернатив с точки зрения предпочтений лица, принимающего решение. Чтобы это действие было осуществимо, отношение между любыми наличными альтернативами с необходимостью должно обладать такими свойствами, как рефлексивность (каждая из них состоит в обсуждаемом отношении сама с собой), связность (т. е. альтернативы сравнимы между собой) и транзитивность (т. е. предпочтения возможных решений у ЛПР упорядочены определенным образом). А постулат максимизации требует выбирать решение, которое приводит к наилучшему в каком-то отношении результату. Именно наибольший выигрыш (максимально возможная полезность) служит критерием принятия решения в данном случае. В противовес подобным концепциям Г. Саймон выдвинул идею об ограниченной рациональности ЛПР [Н. A. Simon, 1963]. Механизм в данном случае значительно видоизменяется: субъект, принимающий решение, не должен сравнивать возможные альтернативы с целью максимизации выигрышей или минимизации проигрышей (этого и нельзя сделать за то ограниченное время, которым располагает реальный руководитель (Г. Саймон занимался изучением проблемных ситуаций в сфере экономики и бизнеса)). Он ограничивается необходимым минимумом вариантов для принятия удовлетворительного решения. Этот тип решений также опирается на некоторый критерий: обычно его называют уровнем притязаний ЛПР. Самый простой вариант — одномерный — представляет собой определенную величину достижений или результатов, возможных в данной проблемной ситуации (например, рентабельность проекта должна быть не менее 20 %). Более сложные — многомерные — уровни притязаний включают в себя ряд разноплановых показателей. В обоих случаях в ходе принятия решения ЛПР останавливается на первой же обнаруженной альтернативе, значение которой соответствует уровню притязаний или превосходит его. Идея Г. Саймона вызвала к жизни целый ряд исследований. Например, развивая эту гипотезу, А. Тверский предположил возможную стратегию «пошагового исключения» (elimination by aspects), с помощью которой можно справиться с принятием решения в достаточно сложных ситуациях. В этом случае человек выбирает один показатель требуемого решения и формулирует набор критериев для него. Затем отбрасываются все альтернативы, не удовлетворяющие этим условиям. Далее выбирается второй показатель и соответствующие критерии и на их основе также отбрасываются все негодные варианты решения, и т. д. Это приводит к резкому сужению круга рассматриваемых альтернатив, а в итоге — к выявлению единственной удовлетворяющей всем требованиям [A. Tversky, 1972]. рии решатель направлен на получение максимальной полезности и, следовательно, достижение оптимального решения, то во втором случае — на реализацию своего уровня притязаний и принятие удовлетворительного решения. Причем субъект здесь обладает значительной гибкостью и может изменять свой уровень притязаний в зависимости от конкретной ситуации. (Б) Другим объектом экспериментального анализа выступает вынесение вердикта присяжными в ходе судебного разбирательства. Как и в предыдущем случае, основная линия исследований развивалась здесь от нормативных моделей (представлений об «идеальном присяжном») к более экологически валидным психологическим теориям. Сначала зафиксируем черты, обычно приписываемые нормативному поведению присяжных. По мнению Л. Райтсмана [L. S. Wrightsman, 1991], среди них можно отметить следующие: • — присяжные являются «чистой доской»: приходя на судебный процесс, они оставляют за дверью свои предпочтения и жизненный опыт; • — присяжные выносят свое решение, базируясь исключительно на доказательствах, не принимая во внимание никакую другую информацию; • — присяжные тщательно собирают, запоминают и используют все доказательства, которые были им представлены в ходе судебного процесса; • — присяжные откладывают принятие решения до конца процесса, т. е. до обсуждения, происходящего в совещательной комнате; • — групповая дискуссия посредством группового давления не влияет на мнение отдельных присяжных. Однако наблюдения и экспериментальные исследования обнаружили многочисленные отклонения поведения присяжных от описанных стандартов. Было показано, что такие психологические характеристики, как степень авторитаризма, аттитюды[6] (например, к разным видам наказания и к изнасилованию), вера в справедливый мир, имеющиеся стереотипы преступника и жертвы, а также эмоциональное состояние, наличие дополнительных знаний о рассматриваемом деле и опыт участия в судах присяжных в прошлом оказывают значимое влияние на принимаемое решение. Более того, воздействие на него оказывают даже социодемографические особенности присяжных (пол, возраст, национальность, социоэкономический статус), правда, в гораздо меньшей степени. Рассмотрим одну из возможных психологических (т. е. ненормативных) моделей, описывающую механизм принятия решения в данном случае. Она направлена на объяснение индивидуальных решении по поводу возможного вердикта, который принимают присяжные по ходу судебного процесса до их ухода в совещательную комнату. Эта теория носит название «модели истории» [N. Pennington, R. Hastie, 1981]. В соответствии с идеями Р. Хэсти и Н. Пеннингтон существует три стадии процесса вынесения присяжными своего решения. На стадии конструирования истории все доказательства объединяются присяжными в одну или несколько историй, описывающих, что же «случилось на самом деле». В создании этих историй активно используются представления присяжных о причинно-следственных связях между событиями, возможных намерениях подсудимых и других людей и т. д. На второй стадии происходит усвоение присяжными правовых понятий, вошедших в вердикт (убийства, умысла, необходимой самообороны и т. д.). На третьей стадии — классификации — присяжные устанавливают соотношение между особенностями истории и понятиями вердикта. (Это и есть процесс классификации). В итоге они выносят определенное решение по делу. «Хорошая» история, по мнению названных исследователей: • — обладает структурой, в которой события упорядочены от причин к их следствиям; • — включает те доказательства, которые не противоречат друг другу и соответствуют представлениям присяжных; • — содержит конкретные детали, поскольку они легче поддаются визуализации и позволяют создать более яркий сценарий развития событий. Эта модель была проверена в ряде исследований, в которых фиксировалась тематика обсуждений, в которые вступают присяжные между собой, по ходу судебного процесса (напомним, что одним из методов изучения принятия решения в таких ситуациях выступают игровые коллегии). Полученные результаты показали, что присяжные обсуждают доказательства более или менее равномерно в течение всего процесса. Вопрос о доверии к свидетелям обсуждается по ходу дискуссий, чем дальше, тем меньше. Зато к концу обсуждения увеличивается количество ссылок на инструкции судьи, в частности на стандарт доказывания. К концу процесса также становится меньше вопросов и корректирующих высказываний, зато учащаются суждения, касающиеся вердикта, и указания, регулирующие действия присяжных при ответе на поставленные перед ними судьей вопросы. Таким образом, с некоторой натяжкой можно сказать, что в начале процесса присяжные занимаются составлением истории, затем — обсуждением правовых понятий, использованных в опросном листе, и, наконец, их совмещением [R. Hastie, S. Penrod, N. Pennington, 1983]. Несмотря на то что теоретическое описание поведения присяжных менее формализовано, общие черты обрисованных механизмов принятия решения бросаются в глаза. Их объединяет опора на вполне рациональные основания (которые представлены критериями оптимального или удовлетворительного решения, в одном случае, и правилами принятия доказательного решения-в другом), наличие той или иной сознательной стратегии и необходимость выбора из нескольких готовых альтернатив. Существенно иных психологических механизмов требуют для преодоления негативные жизненные события. Эти механизмы получили общее название копинговых. Негативные жизненные события — широкий круг не слишком формализованных происшествий, нарушающих нормальное течение жизни человека и несущих угрозу его жизнедеятельности. В более трудных случаях они предъявляют к людям требования, превышающие их адаптивные возможности, наличные психологические и материальные ресурсы [R. R. МсСгае, 1984; R. S. Lasarus, S. Folkman, 1984]. Иногда весь круг подобных проблемных ситуаций именуют стрессорами — факторами, вызывающими стресс [К. Муздыбаев, 1997]. Копинг в этом контексте может быть определен как разноплановые усилия человека (когнитивные, эмоциональные и поведенческие), направленные на регулирование или преодоление условий, из которых складывается проблемная ситуация, включая и его собственные эмоции [R. S. Lasarus, S. Folkman, 1984]. Это определение можно конкретизировать, выделив ряд задач, возникающих перед человеком в ситуации негативного жизненного события. Р. Мосс и Дж. Шефер описали пять таких задач [R. Н. Moss, J. A. Schaefer, 1986]: • а) понять сложившуюся ситуацию и определить ее значение для себя; • б) попытаться противостоять ей, до определенных пределов выполняя ее требования; • в) поддерживать отношения с членами своей семьи, друзьями и другими лицами, способными оказать содействие и поддержку; • г) поддерживать собственное эмоциональное равновесие; • д) сохранять социальную идентичность и уверенность в себе. Комплексная линия поведения, направленная на преодоление возникшей проблемной ситуации, называется копинговой стратегией. Она выполняет две основные функции: разрешение проблемы и управление своими эмоциональными реакциями по ее поводу. Разработано несколько различных классификаций подобных стратегий. Причем они различаются прежде всего способом построения: существуют априорные и эмпирические процедуры. Первые создаются, исходя из общих представлений, вторые — на основании экспериментального анализа конкретного копингового поведения. Постулировав три центральных предмета, по отношению к которым строится копинг, К. Муздыбаев (1997) выделил три соответствующих стратегии совладания с негативными жизненными событиями: • — стратегия, сфокусированная на оценке, направлена на понимание происходящих негативных процессов и оценку их возможных последствий, а также на поиск каких-либо конструктивных деталей или преуменьшение угрозы; • — стратегия, сфокусированная на проблеме, нацелена на сбор информации, принятие решений и совершение конкретных действий, направленных на разрешение сложившейся ситуации; • — стратегия, сфокусированная на эмоциях, связана с управлением чувствами, вызванными негативными событиями, и направлена на поддержание эмоционального равновесия. Эмпирические классификации создаются совершенно иначе. Так, на основании факторного анализа оценок испытуемыми более 60 различных видов реакций на неблагоприятные события Р. Лазарус и его коллеги выявили восемь стратегий [S. Folkman, R. S. Lasarus, С. Dunkel- Schetter, 1986]: • 1. Противостояние («противостоящий копинг») — агрессивные действия человека, направленные на преодоление ситуации, а также проявления неприязни по отношению к предметам, людям или событиям, создавшим проблему. • 2. Дистанцирование — попытки отделить себя от проблемы вплоть до отрицания ее наличия. • 3. Самоконтроль — действия, регулирующие собственные чувства и поведение. • 4. Поиск социальной поддержки — усилия по поиску информационной, материальной и эмоциональной помощи. • 5. Принятие ответственности — признание своей роли в возникновении проблемы и попытки избежать повторения допущенных ошибок. • 6. Избегание — попытки избавиться от проблемной ситуации, выйти из нее. • 7. Планомерное решение — выработка плана действий и его последовательная реализация. • 8. Позитивная переоценка — попытка справиться с трудностями путем переинтерпретации обстановки в позитивных терминах. В соответствии с приведенными описаниями копинговые стратегии — обширная и не слишком формализованная группа психологических механизмов. По сравнению с механизмами принятия решений они пригодны для более широкого круга проблемных ситуаций и отличаются высокой спонтанностью, т. е. в меньшей степени поддаются сознательному контролю и управлению. Кроме того, критерии успешного результата в этом случае гораздо более размыты. Еще одним самостоятельным механизмом может служить особая форма изживания проблемы. Впервые для ситуации переживания острого горя она была описана 3. Фрейдом (1984) под именем «работы печали». В чем суть такой эмоциональной работы? В этом сложном процессе можно выделить две составляющих. С одной стороны, «работа печали» состоит в том, чтобы заново приспособиться к действительности, принять потерю, вернуть эмоциональную энергию, оторвав ее от утраченного объекта, и вложить ее в другие отношения. С другой стороны, поскольку человеческое горе парадоксальным образом имеет конструктивный характер, — требуется выстроить образ утраченного объекта для сохранения его в памяти [Ф. Е. Василюк, 1991]. Этот механизм лежит целиком вне пределов сознательного управления и контроля и вообще не требует какой-либо формулировки проблемы и рациональных критериев успешного результата для своей работы. Характерно, что в данном случае признаки нормального или патологического протекания процесса переживания фиксирует психолог, наблюдающий за ситуацией «снаружи», а не сам переживающий горе. Да и знание подобных тонкостей никак не влияет на протекание «работы печали». (Относительно устойчивые этапы переживания острого горя мы обсуждали в п. 2.2). К описанным выше психологическим механизмам добавим еще два, которые обычно сопутствуют более рациональным процедурам решения проблем: самоопределение решателя и изменение репрезентации проблемы в ходе решения. В силу своей специфики они оказываются тесно связанными между собой. Рассмотрим их подробнее. 1. Решение проблемы включает в себя самоопределение решателя. Эта сторона процесса решения тесно связана с тем обстоятельством, что сам человек является принципиальной составной частью проблемной ситуации, с которой он сталкивается. Понятие «самоопределение» фиксирует собственную позицию решателя (как индивидуального, так и группового) по целому кругу вопросов и специальную интеллектуальную работу, которую он проводит, чтобы эту позицию выбрать или построить. Круг тем, требующих самоопределения, весьма широк. Сюда входит и содержание проблемы, и место решателя в ней, и процедура ее разрешения, и требуемые результаты. В качестве более конкретных примеров можно назвать: уточнение «субъективных» координат и состава проблемного поля, нахождение своего места в нем, прояснение и более четкую формулировку итоговой цели, описание критериев успешного результата, определение зон своей ответственности за достижение решения или его реализацию (в случае практической проблемы) и т. д. Г. П. Щедровицкий (1995) выделял еще и самоопределение по ценностям — четкое указание, ради чего (а не для чего) решается проблема, и фиксацию ценностных границ будущего решения, которые нельзя перешагнуть ни при каких условиях. Стоит подчеркнуть, что все эти необходимые для достижения успеха процессы и промежуточные результаты не могут возникнуть сами по себе, а требуют специальных действий со стороны решателя. Особую значимость самоопределение приобретает при решении проблем, которые включают множество «действующих лиц», обладающих конфликтующими интересами. Суть дела состоит в том, что результаты самоопределения тесно связаны с формулировкой проблемы и критериями ее успешного преодоления, а следовательно, и с другими ключевыми моментами решения. Противоречивое самоопределение или его отсутствие сильно осложняют проблемную ситуацию, а часто даже делают ее неодолимой, так как поставленные цели оказываются в таком случае либо несовместимыми, либо ненужными, «ничьими». Работа еще одного важного психологического механизма проявляется в преобразовании репрезентации проблемы в ходе ее решения. 2. Проблема преодолевается посредством переструктурирования ее репрезентации: решенная проблема представлена как система задач. Проблемы отличаются значительной сложностью структуры и состава и не могут быть «вовлечены» в решение в полном объеме. Поэтому они замещаются своими аналогами — репрезентациями (или моделями). Это осмысленные, относительно устойчивые, непосредственно данные решателю мыслительные [а также эмоциональные, поведенческие, коммуникативные и т. п. — В. С] конструкции, направляющие и упорядочивающие процесс решения [В. Н. Пушкин, 1965]. Репрезентация выступает интерпретацией проблемной ситуации, допустимой с точки зрения его знаний, индивидуального опыта и ее условий, доступных ему в данный момент. При этом она не допускает ни произвольного построения, ни целенаправленного изменения. Репрезентация редуцирует сложность и неопределенность реальной проблемы и делает ее доступной для решения. Именно в рамках такой модели совмещаются те разнообразные предметы (ресурсы, время, человеческие чувства, деньги и т. д.), из которых строится проблемная ситуация. Из плохо организованного проблемного поля (проблемного месива) выделяются одни моменты и маскируются другие. В ходе успешного решения репрезентация претерпевает значимые изменения. Они затрагивают не только ее содержание, но и структуру или способ организации. Решение проблемы предполагает ее преобразование в набор задач — совокупность целей и подцелей, — последовательное или параллельное достижение которых приводит к успеху. Такой процесс разложения сложного целого на связанные между собой части носит название декомпозиции (от лат. de — раз-, сотропеге — составлять). Успешность решения проблемы напрямую зависит от качества набора задач, в которые ее удается превратить. Построение такой совокупности задач может починяться разной логике. Например, в некоторых случаях удобно превратить конкретную проблемную ситуацию в план ее решения. Связная система последовательных целей позволяет уверенно преодолевать трудности; напротив, случайный набор плохо согласованных между собой задач может сделать проблему нерешаемой. Именно наличие достаточно четкой и разветвленной системы задач — необходимое свойство решенной проблемы. Этот тезис может быть проверен эмпирически. В исследовании О. М. Куколевой (2002) сравнивались между собой испытуемые, имевшие различный опыт самостоятельного поиска работы. Группу «новичков», составленную из студентов старших курсов московских вузов, намеревавшихся устроиться на работу в ближайшем будущем, и группу «экспертов», имевших значительный опыт самостоятельного и успешного трудоустройства в недавнем прошлом, интервьюировали по определенной схеме на тему поиска работы и действий, необходимых для ее получения. Обе группы были предварительно уравнены по количеству, полу и возрасту. Затем собранные таким образом данные обрабатывались с целью выявления возможных различий в репрезентации проблемы трудоустройства новичками и экспертами. Полученные результаты оказались весьма характерными. Репрезентация проблемной ситуации у опытных решателей оказалась намного более дифференцированной. Они выделяли значимо больше элементов проблемной ситуации, при этом у них доминировали элементы, названные автором цитируемого исследования «заданными». К ним относятся: а) предметные решения — конкретные действия, результатом которых является достижение поставленной цели (например, «чтобы получить вакансию, нужно понравиться работодателю»); б) подзадачи — более мелкие задачи, связанные с решением более крупных («чтобы подготовиться к собеседованию, нужно придумать, как лучше подать собственные достоинства и профессиональный опыт»); в) решения-связки — действия, учитывающие конкретные условия по типу «если... то» («если меня попросят рассказать о том-то, то я сделаю это так, чтобы упомянуть об этом и об этом»); г) скомпенсированные затруднения — часто встречающиеся трудности, для которых найдено типовое решение («меня часто воспринимают как ребенка, чтобы это использовать, я стараюсь вызвать чувство опеки по отношению к себе») и т. д. В противовес этому в репрезентации проблемы новичков доминировали так называемые проблемные элементы: различные нескомпенсированные затруднения, негативные переживания, снижение самооценки, мотивационные конфликты, барьеры в решении («я очень волнуюсь в ходе собеседования», «я боюсь, что меня не возьмут на хорошую должность», «у меня нет достаточного профессионального опыта» и т. п.). Можно сказать, что у неопытных решателей репрезентация в значительной степени складывается из описания затруднений и самых общих, плохо связанных между собой «рецептов» по их преодолению. Причем даже правильными идеями трудно воспользоваться, так как они имеют весьма общую природу не содержат способов своего применения. У экспертов репрезентация проблемы, напротив, устроена как тесно связанная и иерархически выстроенная система задач и обслуживающих их подзадач, которые прямо предполагают более или менее четкие средства решения (вплоть до конкретных реплик в ходе интервью). Таким образом, репрезентация решенной проблемной ситуации, действительно, оказывается декомпозированной, —состоящей из набора задач и подзадач и связанных с ними способов решения. Резюмируя, надо отметить, что психология решения задач и проблем переживает ныне не самый насыщенный и, возможно, не самый интересный период своей истории. Общее количество публикуемых статей, как и число исследователей, относительно невелики; изучаемые исследовательские проблемы поставлены достаточно давно и не отличаются особенной новизной. Если использовать известные науковедческие термины, то данная область явно находится на этапе нормальной науки (в смысле Т. Куна (1975)), используя в качестве парадигмы теорию задачного пространства А. Ньюэлла и Г. Саймона и анализируя «головоломки», которые она предлагает. Однако постепенно накапливаются разноплановые экспериментальные свидетельства против названной теории (например, в рамках подхода «Воплощенное познание»), которые требуют новых объяснительных моделей. Тем не менее не стоит забывать, что удельный вес подобных аномалий пока невелик, и, по-видимому, до научной революции и смены парадигмы еще далеко. |